Морана
Гилофобия
Глава 45. Огонь
– Что она тебе сказала?
То, что матери никогда не должны говорить детям.
– Это неважно, – сказала я, рассматривая ловцы в слабом теплом свете, тянущимся в холодную библиотеку от камина.
Мы сидели у огня. Поленья трещали. Картинка мирная, если бы не ответственность, что легла на наши плечи. У нас два ловца перед носом: один из клуба, из его лесной комнаты, второй – из моего бывшего дома, куда мне дорога закрыта.
Это условие матери. И я уверена, что правильно все поняла. А еще один ловец спрятан где-то в библиотеке. Неясно, что с ними делать. Мы будто забрали оружие у преступников, но что дальше непонятно, ведь мы по-прежнему остались испуганными девчонками, а в их руках еще минимум один ловец.
– Утро вечера мудренее, – сказала Света и не сдвинулась с места.
Я кивнула и тоже не дернулась:
– Мы не можем спать здесь, ведь в лесу нас будут караулить. А нам бы лучше с ними не пересекаться, в последний раз тебя чуть не убили.
Я произнесла это и замолчала: откуда это взялось в моей голове? Я просто знала. Но пока не озвучила, не задумывалась об этом. Чувство, что схожу с ума. Сразу вспомнила о матери (будто это так легко забыть), все же ненормальность у нас семейное.
– Давай спать по очереди? – предложила я. – Страшно оставлять их без присмотра. После всего, что мы сделали ради них, я не готова их терять.
Света согласилась, но никуда не пошла.
– Буду первой.
Я не спорила. Она не доверит мне ловцы – это стало очевидно еще в машине, когда она потребовала их отдать. Не до конца ясна причина: возможно, Света больше никому не верила или боялась, что я выкину какую-нибудь глупость. Я так и собиралась сделать.
Поднялась и поплелась в ванную, пожелав Свете спокойной ночи. Смертельно хотелось спать. Я согласилась на ее условия лишь потому, что понимала: победит тот, кто сможет дольше не спать. Она не покинет дома, пока не убедиться, что я дрыхну. Не станет вступать в прямой конфликт. Света умнее этого. Но она физически слабее. И устала сильнее. За рулем от нее требовалась максимальная концентрация, я же дважды чуть не провалилась в сон. Света меня растолкала. Тогда у меня и появился этот план: перебодрствовать ее.
Я умылась холодной водой и села на ледяной пол. Подруга не все рассказала. Она только сегодня ночью посвятила меня в свою благородную цель «спасать чужие души», но я ей не верила. Наверное, потому что было и еще кое-что. Я помнила про «источник». Мы тогда искали его в книгах. Его нет в плане спасения мира от зла. Значит, ей он нужен для другого. Я не намерена проверять для чего. И помогать не собиралась. Хватит с меня людей, пользующихся моим доверием. Мир еще никогда не казался мне таким враждебным. Наверное, так всегда происходит, если разочаровываешься в родителях. Уж если тот, кто подарил жизнь, плохой, то есть ли тогда хорошие?
Эта мысль повеселила. Должно быть, о подобном размышляли подростки во время бунта. Но раньше я не собиралась взрослеть. Было незачем. А теперь мне все равно: аккуратным хирургическим разрезом жизнь сепарирует меня от родителей или одним мощным неприятным рывком, во время которого я умру от кровопотери. Чувства притупились. Невозможно страдать бесконечно.
Но одно желание разрывало меня: я должна вернуться в лес, чего бы мне это ни стоило. Я будто потеряла там что-то важное и нужно узнать, что именно. Последняя искорка надежды теплилась в моей груди, и я ее берегла. Выжидала, когда смогу воплотить задуманное в жизнь.
Поймала себя, когда голова клонилась к коленям. Я резко выпрямилась. Нельзя спать. Не сейчас. Я встала, походила, но неактивно. Энергии и так почти нет. Еще раз умылась холодной водой. Пора. А то еще немного и не сяду за руль. А уснуть под забором дома, который собираюсь обчистить, – полнейшая глупость.
Я осторожно приоткрыла дверь, стараясь не издавать ни звука. Прокралась на цыпочках до библиотеки. Решающий момент. Если открою дверь, а Света еще не спит, то она все поймет. Но выбора нет. Я на грани, поэтому медленно нажала на ручку. Та предательски заскрипела. На удивление, скрежет металла, показавшийся в тишине дома звуком сирены, не встревожил меня. Не осталось сил на панику.
Передо мной предстала библиотека. Угли в камине еще тлели, а значит, времени прошло меньше, чем я думала. Но Света спала, сидя в кресле. То повернуто на вход, очевидно, чтобы сразу заметить незваных гостей.
Я взяла два ловца с ее колен. Она не шелохнулась. Вообще, второй мне не нужен, но я не хотела оставлять ей ни единой возможности творить зло. Проблема, что третий ловец я не найду, для этого пришлось бы шуметь. Не факт, что Света сама знала, где именно тот спрятан. Очевидно, что в библиотеке: ведь мы всегда ночевали здесь, когда намеревались погулять вместе во сне. Так я и оставила подругу одну, в ее кошмаре.
Я тихо спустилась на первый этаж, а дальше побежала. В машине оказалась быстро, завела и сразу дала по газам. Ловцы покоились на пассажирском сиденье, я иногда отвлекалась от дороги, чтобы проверить, все ли с ними в порядке. Те цветом сливались с черным кожаным сиденьем. Или мое зрение сдавало от усталости.
Я боялась, что отключусь за рулем. Чудо, но я добралась до центра. На память позвонила в домофон. Ждала вечность и немного дольше, пока писк сменится:
– Гребаная алкашня, будите своих родственников!
Отключились, поэтому я позвонила еще. На этот раз успела крикнуть:
– Лида, ты?
Этого хватило, чтобы меня не послали во второй раз, но не чтобы попасть в подъезд. Долгие и нудные объяснения, зачем я приперлась к чужим людям посреди ночи, не прояснили ситуацию, но зато меня впустили в дом. В лифте я вновь чуть не уснула, к квартире подходила совершенно невменяемая. Ввалилась в прихожую, точнее, на те пол квадратных метра, что ей назывались. Упала в объятия Лиды. Она не планировала обниматься, но я не спрашивала, нуждалась в опоре.
– Рада, что ты жива, – запричитала я, прикладываясь к ее плечу.
– Ты пьяная, что ли?
– Мое сознание ясное, как капля росы, – заверила я и прошла в зал.
Хотела присесть на диван, но тот был разложен и на нем спали. Это меня сильно удивило. Я никак не предполагала, что эта комната тоже используется, как спальня. Хотя у Светы вон тысяча квадратов, а мы ночевали в библиотеке, так что не только бедные не могут позволить себе полноценную комнату с кроватью. Вот она – сила обстоятельств.
У богатых тоже есть проблемы.
Я чуть не прыснула от смеха, подумав об этом.
Глупость несусветная. Сами себе придумали проблемы, сами теперь и спали на полу в библиотеке. А ведь стоило только отказаться от власти над душами людей и жестоких манипуляций, ради выгоды, и все! Нежились бы ночами каждый в своей постельке. Все так легко.
Я, конечно, лицемерила перед собой, ведь будь все на сто процентов так, то ловцы уже бы сгорели. Но я их сохранила и собиралась воспользоваться. Да еще и посторонних намеревалась привлечь.
Мама Лиды, очевидно, разбуженная моим появлением, грозно зыркнула на меня с дивана, а потом отвернулась к стенке со словами:
– Ни стыда, ни совести, мне же на работу с утра, не дочь, а подарок черта.
– Мам, ну не при гостях же, – ничуть не оскорбленно протянула Лида и потащила меня на кухню.
Не та сторона: мне нужна спальня. Я упала на стул. Чувствовала себя отвратительно. Быстрее бы прилечь. Лида включила чайник. Я испугалась, когда услышала из соседней комнаты четкое:
– Шумят только на улице бомжи подзаборные!
– Мам, хватит нам угрожать!
Лида выключила чайник и криво улыбнулась мне. Все же ей стало немного неловко от слов матери. Или из-за того, что я заплакала.
– Что с тобой? – Лида бросилась меня утешать.
Я старалась страдать тихо:
– Вы такие милые.
– Мама назвала меня бомжихой, – возразила Лида, но, кажется, только чтобы подбодрить меня.
– А моя выгнала меня из дома, – всхлипнула я и утерла нос.
– Так ты поэтому приперлась? Тебе идти некуда? – Лида расслабилась, когда выдвинула неправильные предположения. – Я-то думала, ты с ума сошла. Через домофон так и не поняла, что ты хочешь.
– Не поэтому, – буркнула я, собираясь с духом. – Ты в опасности. Вот я и пришла.
– Все же, ты сумасшедшая.
– Тебя заметили в клубе, – настаивала я.
Она не осознавала всю серьезность ситуации. Те мужики с балкона выбрали ее. Значит, есть шанс, что мои близкие лишат Лиду рассудка. Будут пытать во сне, а потом сделают вид, что это у нее одной крыша поехала. А потом она превратится в подобие человека, будет похожа на мою мать. Станет такой же отстраненной и холодной и выпнет дочь из дома, ради мнимого спокойствия. Но правда в том, что она до конца жизни будет бояться спать.
– Да, заметили, – ответила Лида равнодушно. – Твой парень меня за шкирку выставил на улицу. Оборзевший он. Надеюсь, у него руки отсохнут, – ее голос постепенно стихал с каждым новым словом, а потом она резко крикнула, словно ее осенила внезапная гениальная мысль: – Так, а чего ты ко мне приперлась, если у тебя парень есть?
Лида толкнула меня, я чуть не завалилась со стула. Тот скрипнул. Из соседней комнаты раздалось:
– Ну все! Лида, выпроваживай свою нахальную подружку и быстро спать!
– Она мне не подруга!
– Ничего я не нахальная, – слабо заметила я.
– Разбудите Максима, и я…
– Что происходит? – добавился к какофонии мужской сонный голос.
Я подскочила. Максим меня поймет. Он-то все на собственной шкуре испытал. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы убедиться в безошибочности этого суждения. Он выглядел изнуренным, под глазами синяки, навряд ли он высыпался. Поэтому неудивительно, что его сон берегли.
– Ты?
– Я.
– Ты пришла, чтобы вновь спасти меня? – уточнил он устало.
– Не совсем, теперь спасать нужно меня.
Максим потер глаза, осмотрелся, словно не верил в реальность происходящего. Потом хлопнул в ладоши. Должно быть, его кожа горела, потому что звук был громким.
– Ты дурак? – буркнула Лида. – Сейчас дошумитесь, и соседи придут жаловаться.
– Мы точно в реальности, – заключил Максим.
Его мама испуганно следила за странным поведением сына. Она успокоилась, лишь когда он сказал, что я его подруга, а не Лидина. Я не спорила, но и не соглашалась. Ну какие мы друзья? Я его видела два раза, а он считал, что обязан мне жизнью. Может, так и было, но для меня в реальности это ничего не меняло. Здесь я его не знала. Но все равно доверяла. Ситуация абсурдная.
Его мать, видимо, измоталась не меньше: работа, сын с ума сходит, Лида шумная – поводов устать много. Поэтому меня не удивило, что она легла обратно, когда Максим позвал меня в спальню. Лида засеменила за нами. Я не сразу сообразила, зачем она идет. Мы оказались в тесной комнатушке, и Лида упала на одноместную кровать. Максим сел на ту, где я увидела его впервые. Обе они стояли направленными в один угол. Мне катастрофически не хватало места. Я отказалась сесть, потопталась в углу, но наконец сдалась и заняла постель Лиды, чем вызвала недовольство.
– Пришла к брату, вот и ночуй с ним.
– Что ты хочешь от меня? – спросил Максим, кутаясь в одеяло сидя.
– Не могу никому доверять. Но мне нужно в лес, – выпалила я на одном дыхании.
Я ждала отказа. В конце концов, я прошу его вернуться в ад, созданный лично для него. Котел для варки его души по заказу богатенького клиента.
– Зачем? – спросил Максим.
– Ты сумасшедшая? – спросила Лида.
Она немного приподнялась на локтях. Я похлопала по ней, и она улеглась обратно.
– Не знаю, – постаралась говорить спокойнее, чтобы никого не тревожить, – не помню. Но мне очень надо.
Когда я озвучивала то, что думала, звучало совсем уж по-идиотски. Но никто не рассмеялся.
– Что ты хочешь от меня?
– Хочу, чтобы ты пошел со мной и все запомнил, а потом рассказал, – молила я. – Потом проси что хочешь.
– Хочу никогда там больше не оказываться, – четко выдал Максим.
Я поднялась. Неловко. Как я могла предложить ему такое после всего, что он вынес? Он же крышей поехал. Буквально. А я тут со своим: «Не пошел бы ты в лес со мной…»
– Куда ты? – Он поймал меня за запястье. – Я же не отказал.
Я замялась:
– Но ты же не хочешь в лес.
– Не хочу, – согласился он, отпустил меня и вновь спрятался в своем коконе, похожем на саван. – Но раз ты собираешься туда отправиться, значит, тебе известна дорога. Я боюсь леса, но не знаю, как его избежать. Объясни, как это сделать. Покажи, где он, и я никогда не пойду в ту сторону.
– Ты можешь вызвать кошмар? – удивилась Лида, вновь приподнимаясь.
Плохой знак. Она мешала и задавала лишние вопросы. Я, конечно, обрадовалась, когда застала ее дома живой и здоровой, но сейчас ее бы лучше сплавить куда-нибудь, чтобы она не подглядела лишнего. У меня ловец под платьем. Я переживала, что тот вывалится случайно. Тот зажат возле подмышки. Да, ненадежно, но некогда было думать об удобствах. А еще кровати по-прежнему две. Куда лечь-то? Не теснить же Лиду, она вообще нежелательная компания. Насколько невежливо отправить ее спать на диван в зале? Но ведь это для ее же блага.
Я бросилась к Лиде объяснять, что ей нужно оставить мне свою кровать. Она покрутила пальцем у виска и послала меня.
– Ты можешь лечь у меня, – сказал добродушно Максим, отодвигаясь к стеночке.
Я скривилась, глядя на кокон из одеяла. Врываясь в чужую квартиру посреди ночи, я как-то не думала, что самым сложным будет вопрос: «Где лечь?»
– Пусть на полу спит, – возразила Лида моей наглости и была права на сто процентов.
Я бы согласилась, если бы контролировала себя, но от усталости плохо соображала. Заметила, что закрыла глаза, когда зевнула. Это вывело меня из дремы. Я уже спала на полу, можно было и не предлагать.
Началась возня. Максим что-то от меня хотел, а я прикладывалась на край кровати, смирившись со словами Лиды про пол, и бормотала:
– Лида, тебе бы лучше уйти.
Она возражала. Я ужасно устала, чтобы бороться за взаимопонимание. Пусть рискует своей душой. Мне до нее какое дело?
Я вздрогнула и мгновенно проснулась:
– Лида!
Я собиралась сказать, что рисковать душой – глупость, когда можно этого не делать, но из-за стенки раздались угрозы. Лида зашептала, перебивая голос матери, которую я разбудила своим вскриком:
– Да, что с тобой? Ложись уже. С утра разберемся, а то ты невменяемая.
Я послушалась и забрала у нее часть одеяла. Из-за того, что давно не спала, меня морозило. Не спать же без одеяла. Тем более мне нельзя просыпаться посреди ночи, все время пригодится.
– Ты странная, – прокомментировала Лида то ли то, что я заняла ее половину и так узкой кровати, то ли мое появление у них в квартире.
Уже со слипшимися веками я выдала инструкцию:
– Запоминай все, слушайся меня и не бросай одну. Важно, чтобы ты все запомнил и пересказал мне. А ты, Лида – не мешай.
– Спи уже, сумасшедшая.
Кажется, она не поверила, что нас ждет совместный кошмар. Если бы так. А я ведь предупредила. Перед погружением в темноту я поняла, что в сущности зря распылялась в объяснениях: ни Лида, ни Максим ничего не вспомнят. Света же говорила, что именно для этого я ей и нужна там. Плохо, ведь тогда мне там придется уговаривать их помочь.
С моим красноречием – план, обреченный на провал.
Глава 46. Мученик
– Погоди ты! – орала я, догоняя Максима.
Тот мчался, как будто его сейчас поймают и убьют. Но за ним бежала я, а он своим побегом лишь создавал ненужный шум. Я быстро сообразила, что настигну Максима не быстрее, чем он цели. Местность вокруг знакомая. Очевидно, куда он мчался.
Если бы я не затупила и бросилась за Максимом сразу, то был бы шанс схватить его и уговорить помочь мне на месте пробуждения. Но с нами была Лида, и я отвлеклась. Они кинулись врассыпную. А я погналась за двумя зайцами. Вот и пожинала плоды: теперь бы хоть одного перехватить.
Со мной в Лесу два человека – и ни одного полезного! Или я не умела пользоваться ситуацией. Но мне ведь и не до того! Мне нужно найти Острозубика, ведь Руслан сказал, что… Нет. Нельзя об этом думать. Не сейчас.
Максим замедлился. Я тоже. Не хотела вносить хаос в обитель спокойствия. Все здесь такое тихое и размеренное. Безопасное. Мы вышли к церкви. Оба уставились на шпиль. На нем сидел ворон. У меня глаза заслезились. Я такая глупая.
Под пятками Максима хрустнула веточка. Я вздрогнула. Он выдернул меня из воспоминаний об отце. Стало неловко. Стоит заняться поисками Острозубика, надеюсь, живого, а не грустить из-за мертвых. Максим скрылся в церкви. Я же медлила.
Так странно, получалось, отец всегда был здесь, но никто об этом не рассказал, а я не догадалась. Хотя во всем лесу – это единственное безопасное место для меня. Всегда так было. Как я не догадалась раньше, что отец оберегал меня даже после смерти?
Наверняка, когда его хоронили здесь, то не планировали, что его воспоминания станут против местных. Это почти иронично. Наши со Светой родственники выстраивали в лесу деревню, а отец после смерти устроил им проблемы.
Я зашла в здание следом за Максимом. Он следил за входом, поэтому быстро меня заметил.
– Зачем бежал? – Если он думал, что я зло, то загнал себя в тупик.
– Хотел проверить.
– Что?
– Что это место пустит тебя. Их оно не пустило, – он затрясся, – ты уже была здесь. Но я не могу никому верить. Сначала они притворялись. Играли. А потом…
– Не нужно, – остановила его, – я поняла. У нас мало времени, а ты увеличил расстояние.
– До чего? – слабо отозвался Максим.
Я мотнула головой и направилась на улицу. Некомфортно стоять внутри воспоминаний отца. Все, что он видел, попав в реальность, должно было его впечатлить, но неосознанно он вернулся не к нашему старому дому, а к церкви. Он оказался таким же предателем, как и мать. В собственном горе они оба ушли в себя и бросили меня. Тем ценнее тот, кто всегда приходил за мной. И я его не брошу. Если еще не поздно.
Я вытирала щеку, когда Максим спросил:
– Что с тобой?
– Я так сильно боялась, что оставалась безучастной ко всему. А теперь жалею, что то единственное хорошее, что появилось не благодаря моим усилиям, уничтожили, – я не сдержалась и всхлипнула, – я ведь знала, что они делали и не мешала им. И они уже нападали на него, но я все равно не остановила их. И вот теперь я не уверена, что он жив.
Последнее слово утонуло в рыданиях. Максим похлопал меня по спине. Забавно, что здесь он видел меня в третий раз (один из которых – случайная встреча в церкви, другой – спасение из огня, и третий сегодня, когда я его догоняла) и проявил больше сочувствия, чем мои родные. Из всех родственников не все равно, возможно, только Феликсу. Но он маленький, ничего не понимал. А я не объяснила ему, потому что там ничего не помнила.
Я стала быстро объяснять Максиму, что ему после пробуждения следует рассказать мне, что нельзя оставлять Феликса на попечение отчима. Ведь Сергей может проделать с братом то же, что и со мной: держать его в неведении, пока тот сходит с ума. В реальности я и не задумалась над тем, что бросила брата с Сергеем. Но стоя под луной в темном лесу, где мне доводилось много лет переживать кошмары, я осознала, что отчим может переключиться на брата. Если Сергей окончательно поссорится со своим напарником для переходов, то будет искать нового. Что, если ему взбредет в голову, приобщить к делу Феликса?
Этого не произойдет, если я уничтожу все ловцы. Но я не уверена, что мне известно обо всех. Вдруг Сергей припрятал что-то, если у него была такая возможность. Значит, наверняка оградить брата от влияния отчима можно, лишь забрав Феликса. Но куда?
Я тряхнула головой: сейчас нужно решить другой вопрос.
– Мы должны его найти. – Я потянула Максима.
Он упирался:
– Нет, там опасно. Я не пойду в лес.
– Но ты обещал помочь, – возразила я. По правде, не уверена, что перед сном он именно обещал. В любом случае я ожидала поддержки. Бросила последний аргумент: – Я спасла тебе жизнь.
– Да, – согласился он неохотно, – но я не верю тебе. Ты такая же, как они. Это единственное безопасное место.
Максим мертвой хваткой вцепился в перила. Оторвать его можно было лишь вместе с крыльцом. Сил мне не хватило. Я плюнула на это гиблое дело. Как же раздражало! Ни на кого нельзя положиться! Здесь они другие. По спине пробежал холодок. Да, здесь они другие. Вот почему Света не доверяла себе, а теперь и я ей. Руслан ведь оговорился, что Острозубика она добила. Что же там произошло?!
Я сжала кулаки. И где? Куда мне идти? Что, если он лежал где-то убитый?
Я выдохнула. Спокойно. Стоит поразмыслить хорошенько. Если он труп, у меня в груди защемило от этой мысли, то искать его непонятно где. Он мог пересечься с Игнатовыми где угодно. Но если он жив, то есть всего пара вариантов. Точно. Я думала побежать к горе, но потом Максим и Лида стали непослушными. Смирившись, что Максим не помощник, я выдала ему наставления:
– Тогда сиди здесь и помни, что нужно передать мне про Феликса. Не забудь рассказать! Это очень важно! Но больше никому!
Я помчалась обратно. Для начала река, потом побегу к горе. Я почти не сомневалась, что не найду Острозубика на берегу. После нападения Светы он реже появлялся там. Они выживали его. План Сергея по заселению территории предками работал отлично. Только воспоминания отца дали сбой. Он защищал жертв. И меня. Хотя, очевидно, вычеркивать себя из списка жертв – самонадеянно.
И только я об этом подумала, как в меня на полном ходу врезались. Я полетела в сторону, тот, кто бежал мне наперерез, в другую. Приземлилась плечом на землю. Чудо, что не головой о дерево. Ошарашенная, я подскочила. Глаза навыкате. Уставилась на мужчину в белой рубашке. Мгновение я соображала, что случилось, и почему он так странно одет. Зачем на белой ткани красные розы?
– Что?! – воскликнула я и тут же опомнилась, поэтому тихо добавила: – Почему вы ранены?
Меньше всего я ожидала, что меня собьет с ног Светин отец. Еще и истекающий кровью. Мы долго бессмысленно смотрели друг на друга, судорожно соображая, по какой причине наши пути пересеклись.
– Ты почему здесь? – пробасил он, зажимая ладонью рану на предплечье. Он пытался встать, я не помогала. Неясно, друг он мне или враг. Так как я не ответила, он продолжил: – А где Света? Тебе же удалось ее разбудить? Я видел, как она исчезла.
– С ней все в порядке, – заверила я, шагнув назад, и осмотрелась.
От кого он бежал? Он не заметил меня, значит, опасность кого-то встретить была меньше, чем важность скрыться от преследователя. Я слышала слабое шуршание веток. Или на фоне стресса меня накрыло паранойей. Я не видела никого за деревьями.
– Мы должны уходить, – произнес Евгений Васильевич, хватая меня за локоть.
Я легко вырвалась. Никуда я с ним не собиралась, но спросила:
– Куда?
– Подальше, – буркнул он, недовольный непослушанием. – Он нас убьет, если найдет.
Какой-то бред. Кто?
– Почему? – невольно вылетело у меня.
– Потому что я показал тебе способ перемещения.
Евгений Васильевич поплелся вперед, нервно оглядываясь, затем посмотрел на меня. И тут я дала деру. Некогда разбираться с ним. Я забыла, что они еще здесь. Но ведь тогда Руслан может вернуться к Острозубику, или Сергей наткнется на него, в любом случае в лесу еще небезопасно. И никогда не станет. Но все же раненным быть совсем уж рискованно. Я должна найти его первой. И я бежала.
У реки никого. Паника росла. В этот раз я направилась к горе с четким осознанием, что до пробуждения не успею. В реальности забрезжит рассвет, Лида, шныряющая где-то в лесу, испугается и проснется, и так случайно разбудит меня, будильник их матери вырвет нас из сна, или она лично придет в комнату проверить, что натворила ночная гостья. Ситуаций для внезапного прерывания сна слишком много, а ноги я переставляла недостаточно быстро. Еще и осматриваться приходилось, потому что я боялась вновь налететь на кого-то, как это было со Светиным отцом.
У них, должно быть, еще не закончилось действие снотворного, и они не могли покинуть сон. Из плюсов, это значит, что они еще в клубе. Из минусов, они в лесу или на холмах.
Я неслась по краю болота, по еще твердой земле, когда услышала свист. Замерла на месте, как вкопанная. Напрягла слух на максимум и шарила взглядом по окрестностям. Звук тихий, не со стороны особняка, раскинувшегося посреди болота, откуда-то дальше. Я кралась, будто пугливого зверька выслеживала.
Остановилась, когда увидела его. Он оказался совсем рядом, просто был тихим. Едва слышным. Острозубик лежал между деревьями на животе и тянулся куда-то. В темноте я не видела, куда именно. Пел он. Это точно. Хотя звук и казался инородным, совсем печальным. Не песня – зов.
Я вздрогнула, когда он продвинулся веред. Совсем немного, но это движение стоило ему невероятных усилий, потому что напев оборвался. Меня внезапно выкинуло из транса. Я сорвалась и побежала к нему. Он не реагировал, пока я не запричитала:
– Что? Как? Как? Что?
Я все повторяла бессмысленные вопросы и одергивала руки от Острозубика, чтобы не бередить раны. Ужасные. Я в шоке пялилась на окровавленный затылок, потом на свои пальцы. Кровь черная. То ли из-за темноты вокруг, то ли мне мерещилось. Я почувствовала, что на коленку легла ладонь. Та едва сжалась и тут же соскользнула на землю.
– Говори…
Мои плечи дернулись, когда она упала. Безвольно. Словно в ней совсем не осталось жизни. Я схватила руку Острозубика, потянула, отпустила, потому что поняла, что ему наверное больно: я задрала ее выше плеча, угол получился неестественный. Поспешила ее опустить и тогда поняла, что Острозубик никак не отреагировал. Совсем.
– Не-е-ет, – протянула я и толкнула его в плечо. – Это ты говори. Говори. Говори.
Я молила его издать хоть звук. Стукнула по плечу. Испугалась, что заставила его страдать, и замерла, убрав свои дурацкие непослушные конечности от него. Тишина гробовая. И листик не шелохнулся в этом гребанном лесу.
Острозубик лежал неподвижно. Весь в ранах. И застывшей крови. Это же хорошо, что она больше не бежала?
Безмолвное оцепенение нарушала лишь одна мысль: «Я что, опоздала? Разве так может быть: что ты бежал изо всех сил и все равно не успел? Если так, то жизнь была бы невероятно несправедливой».
Я подползла к своему зверьку и прилегла рядом. Темные волосы падали ему на лицо, закрывая половину. Но я не убирала их. Он такой спокойный. Никогда не видела, как он спал. Ведь он же спал?
