Игорь Мороз
Дорога дорог
6
Бирема стремительно неслась вперед, но оценить ее истинную скорость можно было лишь со стороны: в пустынном море отсутствовали ориентиры, а летящие облака и бег волн скорее мешали, чем помогали почувствовать быстроту и легкость движения великолепно сработанного судна. Бывалые мореходы могли, конечно, сделать верное заключение о прекрасных ходовых качествах корабля, но ни Батигар, ни Мисаурэнь не имели опыта морских путешествий, и скорость, развиваемую «Норгоном», воспринимали как должное. Более того, после пережитого шторма она казалась им не столь уж значительной и, во всяком случае, нисколько не мешала беседовать, лениво поглядывая по сторонам.
Разумеется, видя, как матросы норовят прихватить ее «служанку» за самые интимные места, Батигар свирепела и при первой возможности жаловалась на них Толеро, однако, слыша бархатистый, похожий на призывное мурлыканье смех подруги, принимавшей матросские выходки как должное, не могла по-настоящему сердиться на нее. Мисаурэнь, без сомнения, была рождена для любви, и ревновать ее было так же глупо, как укорять птиц за то, что они летают, а не ползают.
– Объясни-ка мне наконец, – сказала Мисаурэнь, – что твой престарелый ухажер надеется отыскать в своих бумажках, когда не пытается затащить тебя в постель?
Батигар наморщила носик, говорить о липучем и занудном Толеро ей совершенно не хотелось, но, уступая желанию Мисаурэни, сказала:
– Он всю свою жизнь плавает по Жемчужному морю и утверждает, что составил для некоторых его участков карты, которые позволяют ему, проделав ряд измерений и расчетов, определить, где находится нужное судно, например «Забияка». Ты видела, как его матросы опускают за борт веревку с грузом и узлами, ловят сачками ветер, замеряют повороты флюгеров и запускают надутые теплым воздухом шары в небо? Он говорит, что, сверяя полученные цифры с таблицами и картами, зная парусность и примерный вес «Забияки», сумеет вычислить его местоположение.
– По цифрам, полученным его матросами, он найдет «Забияку»? Ну, тогда он колдун, каких свет не видывал! – усомнилась Мисаурэнь.
– По его словам, ему уже доводилось отыскивать таким образом корабли, и вскоре мы сможем убедиться, действительно ли он великий умелец или искусный лжец, надумавший обдурить бедную принцессу, – усмехнулась Батигар. – Но знаешь, я верю ему. Он показал мне трубы, в которые матросы смотрят на горизонт, и они в самом деле увеличивают предметы в десятки раз. Толеро развинтил одну из них и рассказал, как она работает, и все же я ничего не поняла. Так же как не понимаю, каким способом удается тебе внушать людям мысли, хотя ты который раз стараешься растолковать это.
– О, Шимберлал! Ведь ты умеешь читать? Так вот…
– Корабль! – громко возвестил впередсмотрящий, отнимая от глаз волшебную трубу.
– Катапульты к бою! – тут же отозвался Яскер – помощник Толеро – и дунул в свисток, призывая абордажный отряд собраться на катастроме.
Девушки не успели опомниться, как все вокруг пришло в движение. Гребцы заняли свои места – ибо маневренность бирем, несмотря на все мастерство корабельщиков Белого Братства, оставляла желать лучшего и в бою паруса заменялись веслами, – воины абордажного отряда, на ходу облачаясь в кожаные доспехи, с оружием в руках строились на катастроме, а группа механиков расчехляла обе установленные на баке катапульты. Некоторое время подруги с интересом наблюдали, как споро работают люди, обслуживающие метательные механизмы: натягивают с помощью ворота тетиву, сплетенную из скрученных жил, толщиной превосходящую мужскую руку, укладывают в гнездо ползуна бревно, способное пробить борт или палубу корабля с дистанции в шесть сотен шагов. До сих пор ни Батигар, ни Мисаурэни не доводилось видеть подобных машин в действии, и они взирали на них с восхищением и некоторым недоверием.
– Любуетесь нашими красотками? – обратился к принцессе подошедший с кормы капитан, весело потирая руки. – Говорил я вам, что для меня найти в этих водах корабль так же просто, как сосчитать собственные пальцы!
– Погодите радоваться, может, это еще и не «Забияка»! – поддразнила его Мисаурэнь, но Толеро, погрозив мнимой служанке пальцем, самодовольно произнес:
– Поверь мне, малышка, сейчас эти воды бороздит очень немного кораблей, и было бы удивительно, если бы этот оказался не тем, который нам нужен. Погрешность расчетов превзошла мои ожидания, но виной тому, надо полагать, шторм, потрепавший корабль северянина больше, чем я думал.
– Капитан, это действительно «Забияка». У него сломана мачта, он идет на веслах и одном артемоне, держа курс на северо-восток. Похоже, они намереваются пристать к берегу и устранить нанесенные штормом повреждения, – доложил подошедший Заруг.
– Ага! – возликовал Толеро. – Все, как я говорил, не так ли, принцесса?
– Толеро, вы – великолепны! Я не сомневалась в вашем искусстве и все же поражена! Примите мои поздравления. Любопытно было бы увидеть лицо северянина, когда тот поймет, что ему придется расстаться с кристаллом.
– Принцесса, любое ваше желание для меня священно, и я не вижу причин, по которым вы не могли бы насладиться этим зрелищем. Заруг, будь поблизости, а ты, Яскер, постарайся подвести «Норгон» как можно ближе к «Забияке», чтобы нам не пришлось пользоваться шлюпкой и срывать голос. Если корабль северянина сильно поврежден, катапульты нам не понадобятся, но абордажный отряд пусть будет наготове.
Отдав необходимые распоряжения, Толеро предложил принцессе подойти к борту и посмотреть, как команда «Забияки» готовится к встрече с «Нортоном». Взяв у наблюдателей чудесные трубки, они прильнули к окулярам, и Батигар почувствовала разочарование. Представший перед ней корабль оказался раза в три меньше биремы, шторм основательно покалечил его, а на палубе отчетливо были видны следы пожара. Он то и дело зарывался носом в воду, рыскал из стороны в сторону, точно пьяный, и немногочисленная команда, старавшаяся удержать его на плаву, конечно же, не могла оказать биреме ни малейшего сопротивления.
Переводя дальнозоркую трубку с одного лица на другое, принцесса отыскала старых знакомых: Мгала, обросшего со дня их последней встречи бородой, Эмрика и Гиля, откачивавших с помощью похожего на большое коромысло устройства воду из трюма. Одетые в лохмотья, они мало отличались от дувианских пиратов, и, несколько мгновений понаблюдав за ними, Батигар передала трубку Мисаурэни – ей не хотелось смотреть на обреченный корабль. Подглядывать было противно, да и не видела она в этом особого смысла: боя не будет, и победа над северянином не принесет славы мастеру Толеро.
Теперь у Батигар пропало всякое желание видеть лицо Мгала в момент, когда тот будет отдавать кристалл Калиместиара. Он отважно сражался за обладание ключом к сокровищнице Маронды, и если сумел отыскать его и завладеть им, то, быть может, более, чем кто-либо другой, достоин проникнуть в нее. Самой принцессе в том, что кристалл присвоит мастер Толеро, на корабле которого она не то гостья, не то пленница, нет никакой корысти, так что лучше бы «Норгону» не удалось догнать судно Мгала.
Вид «Забияки» разочаровал Мисаурэнь не меньше, чем ее подругу, и она, презрительно скривив губы, спросила:
– За этим корабельным огрызком вы и гонитесь от самой Сагры? Это и есть грозное судно дувианских пиратов?
По мере того как капитан Толеро знакомился с «Забиякой», радостная улыбка на его лице все явственнее превращалась в брезгливый оскал, и, когда осмотр был завершен, он процедил сквозь зубы:
– Не знаю, пираты они или нет, но мореходы эти люди никудышные! Оно, впрочем, и к лучшему – кристалл мы получим без хлопот и через сутки будем в Манагаре.
Уверенность в том, что именно так все и произойдет, покинула мастера Толеро после того, как бирема скалой нависла над «Забиякой» и он обменялся с Мгалом несколькими фразами. Батигар же, еще до этого, по выражению лиц Мгала и его спутников поняла, что история кристалла будет иметь продолжение – уж слишком равнодушно взирали они на приближение «Норгона». Потому-то известие о том, что кристалл был отнят у них вчера вечером, не особенно удивило принцессу, и встрепенулась она, лишь услышав название корабля грабителей.
– Не было ли среди команды «Посланца небес» Черных Магов? – спросила Батигар, перегибаясь через борт «Норгона».
– О, принцесса Батигар! Удивительные встречи случаются в море, напрасно меня уверяли, что затеряться здесь легче, чем в пустыне или даже в большом городе. Вы правы, именно Магистр вел со мной переговоры, в результате которых получил чудесный кристалл. А рука об руку с ним стояла в шлюпке ваша сестра – принцесса Чаг, и намерения имела столь же кровожадные и серьезные, как и ее товарищ.
– Она была заодно с Магом? Любопытно! – пробормотал мастер Толеро. Бросив на Батигар, успокаивающе поглаживавшую певуна, многозначительный взгляд, он повернулся к стоявшей чуть поодаль Мисаурэни: – Скажите мне, уважаемая ведунья, можно ли верить тому, что говорит этот северянин?
Батигар вздрогнула, почуявший ее волнение певун угрожающе взвизгнул, Заруг схватился за меч, матросы попятились, а Мисаурэнь беззаботно улыбнулась и как ни в чем не бывало ответила:
– Северянин сказал правду.
– Хорошо. – Мастер Толеро вперил в Мисаурэнь пронизывающий взгляд, а потом, окончательно решив для себя что-то, вновь обратился к Мгалу:
– Твои люди должны бросить оружие и подняться на борт «Норгона». Предупреди их, что малейшее подозрительное движение будет караться смертью. Поторопитесь, и пусть никто не вздумает прятаться, ибо я собираюсь пустить вашу лохань ко дну.
– Капитан, вы напрасно это делаете. Вам не удастся превратить этих людей в рабов, – тихо предупредила Мисаурэнь.
– Никто не собирается делать из них рабов. Я хочу догнать «Посланца небес», и они помогут мне в этом, подробно описав корабль Магистра. Они пойдут впереди абордажного отряда и будут иметь шанс посчитаться с грабителями, – возразил Толеро. – Яскер, перебрось на «Забияку» абордажный мостик и проследи, чтобы не произошло никаких недоразумений. Заруг, убери меч и ступай на корму. Принцесса, вы ведь хотите встретиться со своей старшей сестрой, не так ли?
– Так, – ответила Батигар рассеянно. – Я буду рада вновь увидеться с Чаг.
Глава пятая
Дорога Обретений
1
Бирема гналась за ними вторые сутки и, сколько бы «Посланец небес» ни менял курс, снова и снова возникала на горизонте в тот самый момент, когда, казалось, им наконец удалось уйти от преследования. Обладавшая худшей маневренностью, она теряла скорость на поворотах и при сменах галса, но неизменно наверстывала упущенное на прямых отрезках пути. Магистр давно уже понял, что совершил ошибку, взяв с «Забияки» живой компас, наведший бирему на их след. Невзирая на ропот матросов, он велел изловить и убить трупоедку, однако сделано это было слишком поздно. Маг, ведьма или колдун, задействованный против него Белыми Братьями, успел приблизиться и настроиться на волну мозга Лагашира, которую не мог заглушить ни сон, ни беспамятство магистра. В это трудно было поверить – Белые Братья испокон веку истребляли всех обладавших «вторым» зрением и никогда не прибегали к их услугам, но капитан биремы, видимо, не имел на этот счет каких-либо предрассудков, и Лагаширу, признавшему сей удивительный факт, оставалось только проклинать свою оплошность.
Глядя на стального цвета волны, он в который раз перебирал в уме способы избавления от погони, но ничего путного в голову не приходило. Захвати он из Сагры кое-какие атрибуты, необходимые для совершения магических действ, ему не составило бы труда сбить преследователей со следу, однако мятежники вломились в его дом слишком внезапно, и счастье еще, что удалось прорваться сквозь их ряды. Разумеется, кое-что он мог бы изготовить и сам, но для этого нужны были подходящие материалы, которых, как и следовало ожидать, на «Посланце небес» не оказалось.
Магистр стиснул голову руками, словно надеясь заглушить таким образом посылаемые мозгом сигналы, и тут же рассмеялся сухим, безжизненным смехом. Глупо! Он ведет себя глупо и недостойно. Есть только два способа избавиться от погони: перерезать себе глотку или уничтожить преследователей. И если «Посланец небес» не может противостоять мощи биремы, значит, надо отыскать того, кто способен потопить этот проклятый корабль. Наконец он принял решение. С этого момента повороты, выполняемые «Посланцем небес», вели корабль к одной цели – Глеговой отмели.
Итак, решено, он сделает это. Он вызовет из морских пучин одну из чудовищных тварей, способных остановить бирему. Конечно, если ему удастся нащупать дремлющее сознание чудища, но для этого глег должен оказаться на расстоянии, досягаемом его «вторым» голосом. Лагашир зажмурил глаза и, пробормотав несколько ритуальных фраз, помогающих погрузиться в транс, настроился на поиск. Теперь он не был человеком, не был Магистром, он превратился в огромное чуткое ухо, вслушивающееся в недоступные простым смертным звуки…
Мореходы, годами бороздившие просторы Жемчужного моря, рассказывали удивительные истории об ужасных существах, обитавших в его глубинах. Люди, живущие вдали от побережья, считали морских старателей самыми бессовестными лгунами на свете, но обитатели приморских селений и городов склонны были верить любым россказням – порой штормы выбрасывали к порогам их домов таких тварей, перед которыми бледнели даже кошмары в усмерть упившихся фантазеров.
Да, в глубинах Жемчужного моря обитало много диковинных и опасных существ, но встречались они людям значительно реже, чем можно было бы ожидать, слушая рассказы, которыми потчевали случайных знакомцев подгулявшие мореходы. И еще реже встречались морские глеги – и слава всем богам, иначе мореплавание из занятия рискованного превратилось бы в дело смертельно опасное. К счастью, мест обитания глегов было не так уж много, и наткнуться на чудищ в открытом море доводилось лишь законченным неудачникам. Тщательнейшее «прослушивание» морских глубин окончательно убедило в этом Лагашира. Принимая во внимание неровности дна, подводные впадины, каньоны и пещеры, Магистр не стал бы гарантировать отсутствие глегов в доступном его «второму» слуху районе, но что за дело ему до глубоководных гадов, которых он при всем желании не мог бы заставить подняться на поверхность? Лагашир ощущал присутствие огромных и, вероятно, опасных тварей поблизости, однако ни одна из них, в отличие от глегов, не имела даже намека на «второй» слух или зрение и, значит, не могла быть полезной для задуманного им предприятия. Чего-то подобного он и ожидал и, взглянув на упорно маячившие на горизонте паруса биремы, отправился на поиски Гельфара.
– Магистр, вам пора изобрести что-то действенное, – приветствовал его похожий на скелет капитан. – Мы не можем оторваться от биремы и, как только ветер утихнет, станем легкой добычей преследователей.
– А он должен утихнуть?
– По моим приметам ветер продержится до утра, затем мы попадем в штиль, а после полудня разразится шторм.
– Так это великолепно! Хороший шторм с громом и молнией нам как раз и нужен. – На лице Лагашира появилась бледная улыбка. Помехи, создаваемые грозой, не преодолеть даже аллату.
– Вы не поняли меня, Магистр! Нам не дожить до полудня, если вы не примените свое искусство. Едва наши паруса обвиснут, как гребцы биремы сядут на весла и, что бы мы ни делали, догонят без труда, – терпеливо объяснил капитан.
– А-а-ааа… Вы говорили об этом, и все же я хотел услышать это еще раз, прежде чем указать на единственный возможный для нас выход. Я намерен вызвать из морских глубин глега и натравить его на бирему. Но для этого необходимо прежде разыскать чудище вроде Рогатого Пастуха или Сокрушителя. Я прослушал море – оно пустынно, и потому прошу вас войти в Манамануш. Чем ближе мы подойдем к Глеговой отмели, тем легче мне будет призвать на помощь защитника.
Желтое лицо капитана посерело, а пальцы принялись нервно теребить полы выцветшего кафтана. Маг, кажется, сошел с ума: войти в Мертвую Реку, вызвать Рогатого Пастуха – и это в то время, как одна мысль о Глеговой отмели вызывала у Гельфара ощущение бегающих по спине ледяных пальцев и спазмы в животе. Он неоднократно слышал рассказы об этом гибельном месте, но ни разу не доводилось ему встречать человека, видевшего хотя бы издали роковую отмель, куда теплое течение, поднимавшееся к поверхности моря юго-восточнее Манагара, сносило потерпевших крушение.
На самом деле мощное течение, прозванное Манаманушем – Мертвой Рекой, вовсе не было мертвым, напротив, оно изобиловало рыбой, и смельчаки, рисковавшие закинуть в него сети, возвращались с отменным уловом. Если возвращались. Но вернуться удавалось далеко не всем, ибо за планктоном и стаями мальков следовали мелкие и крупные хищники, и охотник нередко превращался в дичь, а поскольку выбраться из течения на поврежденном судне было невозможно, не приходилось удивляться, что не много находилось желающих разжиться рыбкой из Мертвой Реки. Встречи с секудрами и судоглотами при известной осмотрительности можно было избежать, – несмотря на врожденную глупость, гигантские твари эти без особых причин на корабли не нападали, но что толку от предусмотрительности и осторожности, если впереди неудачников поджидала Глегова отмель?
Разные люди описывали ее по-разному, и описания эти, в значительной степени зависевшие от того, насколько развито воображение рассказчика и сколько им было выпито вина, сходились в одном: место это носило следы пребывания Древних и глегами облюбовано не случайно. Согласно легендам, некогда на месте Глеговой отмели находился большой холмистый остров со множеством построек. Верхушки холмов с остатками руин кое-где виднелись еще над водой в тихую, безветренную погоду, и глеги любили выползать на них, чтобы погреться на солнышке. По-видимому, они отлично чувствовали себя на мелководье – разбившись о множество островков, Мертвая Река образовывала нечто вроде садка-питомника для чудовищных тварей, которым не надо было даже охотиться – течение исправно снабжало их пищей.
Разумеется, борьба за столь удобное место под солнцем не прекращалась ни на миг, и вой вечно сражавшихся между собой глегов загодя предупреждал несчастных мореходов о близкой кончине. На время объединившись, глеги топили корабль и пожирали команду.
Словно угадав мысли капитана, Лагашир усмехнулся и ободряюще положил руку ему на плечо:
– Судя по затянувшемуся молчанию, вы уже представляете себе картину гибели «Посланца небес». Зрелище, полагаю, захватывающее, однако я прошу вас понять, что не намерен подходить близко к этому проклятому месту. Мне нужно обнаружить всего лишь одного не слишком захудалого глега в пределах, ну, скажем, пяти тысяч локтей от судна, после чего мы тут же двинемся к Бай-Балану.
– Любезный, чтобы потопить «Посланца небес», довольно будет самого неказистого глега. Я боюсь Мертвой Реки и…
– Я тоже. Мы покинем ее, как только отыщем глега. Полагаю, если кто-то из них и уплывает с отмели, то движется навстречу течению – туда, где вода теплее и больше пищи. Разыскать глега в Мертвой Реке легче, чем в открытом море, и глег этот будет защищать нас, – Лагашир выделил голосом последние слова. – Он станет делать то, что я ему велю: нападет на бирему и избавит нас от преследователей. Вы понимаете, что это наш единственный шанс? Быть может, у вас есть предложения получше?
– Вы и правда можете заставить глега?..
– Могу и сделаю это. Вам надлежит лишь войти в Мертвую Реку и выйти из нее, когда я сочту нужным. «Посланец небес» в хорошем состоянии, и, надеюсь, это не вызовет у вас затруднений?
Перед внутренним взором Гельфара все еще стояли виденные им в доме сагрского унгира фрески, изображавшие гибель кораблей на Глеговой отмели, но слова Магистра заставили их поблекнуть, а взгляд темных, немигающих глаз напомнил, что, обладая мягкой речью и изысканными манерами, Лагашир тем не менее принадлежит к людям, с которыми лучше не ссориться. За время плавания капитан узнал его достаточно, чтобы понимать: терпение Мага на пределе, он раздражен и, главное, действительно не видит иного выхода из создавшегося положения.
– Простите мою нерешительность. Мы войдем в Мертвую Реку, и да поможет нам Шимберлал.
– Боги сделают свое дело, если каждый из нас управится со своим. – На губах Лагашира мелькнуло некое подобие улыбки, и Гельфар мысленно поклялся никогда больше с Магами не связываться. Мертвая Река, глег-защитник, да еще и такая вот улыбка вдобавок, – нет уж, увольте. Ну чем, спрашивается, не устраивала его тихая жизнь контрабандиста, мирное ремесло пирата?..
