Мэри Блэкуотер
Найтблюм: Признаки жизни
Вечер продолжался. Кажется, никто не скучал. Ричард неспешно общался то со своей женой, то с адвокатом; Чарльз и Альберт вели словестную дуэль, хвастаясь перед женами, а Кэтрин все продолжала сидеть, уставившись на Хэмминга. В конечном итоге это так ему надоело, что он попросту совсем перестал это замечать.
Звуки изысканной музыки заполняли пространство целиком. Хэйдн звучал как всегда замечательно. Неспешно кружилась старомодная музыкальная пластинка, благодаря ей каждая нота чувствовалась по особенному. По сравнению с этим звучанием, то, что делали с музыкой современные проигрыватели, можно было назвать не иначе как садизмом.
– Знаете, Хэм, вы хитрый малый, – сказал Гринхэлм, опустошая третий бокал, – особенно мне понравился тот случай с поместьем… Бэкенфолд, если не ошибаюсь, о котором мне рассказал ваш влиятельный друг. Как же вы смогли вычислить, что владелец поместья мошенник? Я помню хорошо, что мне рассказали. Вы, готовясь приобрести поместье, углядели искусно прикрытые манипуляции с бумагами, что и опытный в таких делах юрист мог упустить. Потом вы вернули его той несчастной леди, впоследствии купив его у нее, гораздо дешевле! – он рассмеялся. – А вы никогда не упустите выгоды, даже делая добрые дела.
– Надо будет треснуть Джеймсу по губам, – спокойно сказал Найтблюм, отпив немного виноградного сока.
Да, именно что сока, как это ни смешно. У Хэмминга было немало принципов и один из них это полный отказ от спиртного, за исключением разве что использования его при приготовлении какого-либо знатного блюда.
– Да, и что в вашем бокале виноградный сок, я тоже знаю.
– Мистер Найтблюм, – обратилась вдруг к нему Мария – статная загорелая девушка с чёрными как смоль волнистыми волосами и глазами цвета свежемолотого кофе, – говорят, вы очень хорошо играете в поло?
– Да это так. Знаете ли, это моё единственное хобби.
– Хобби так хобби, – вмешался вдруг Чарльз, – да вы сама скромность мистер Найтблюм. Знаете, как поговаривают в добром десятке клубов: не Хэмминг Найтблюм присоединяется к команде, а команда к нему. Вы прекрасно играете и, готов поспорить, могли бы выиграть кубок Картье на раз-два. Лично я хотел бы с вами сыграть. Как вы могли уже догадаться, в нашей семье это любимый вид спорта.
– Он напоминает рыцарство! – мечтательно сложив руки, отметила Мария. – Мистер Найтблюм не откажите мне в чести увидеть, как вы играете. Я хочу посмотреть, как вы отделаете моего любимого зазнайку Альберта.
– Ну, это будет не так-то легко, я занимаюсь с самого детства, знаете ли, – с наигранной надменностью сказал Альберт, – если у вас действительно нет никаких неотложных дел, то приглашаем вас составить нам завтра компанию в поло.
– Думаю, если глава семьи не будет возражать, то я смогу найти время сыграть с вашим семейством, – отметил Хэмминг. – Я бы не прочь сыграть с достойными соперниками.
Мария улыбнулась, переглянувшись с Альбертом.
– По правде сказать, – заметил шутливо Чарльз, ехидно глянув на брата, – Альберт играет так же хорошо в поло, как баскетболист в футбол, но держится в седле умело.
– Не скажу что и ты прекрасен на все сто, братец, – не преминул ответить Альберт.
Хитро улыбнувшись и выдержав небольшую паузу, Чарльз продолжил:
– Значит, решено, – не скрывая радости, сказал он и обратился к сидящему напротив брату. – Ты слышал Альберт, завтра у тебя будет меньше шансов продуть.
Хэмминг на минуту представил высокого рыцаря в носатом шлеме верхом на поло-пони, с клюшкой в руках и пятками, взрывающими землю. Потом обратился к Ричарду, смакующему вино.
– А вы тоже играете?
Тот поперхнулся.
***
Ночью этого же дня, лёжа в постели в комнате второго этажа, где его разместили, Хэмминг думал о том, насколько интересное место ему довелось увидеть.
Поместье Гринхэлмов всё больше и больше начинало интересовать его не только кругленькой суммой, за которую то можно было продать. Риэлтора не на шутку заинтересовало происхождение самого здания, уж очень необычным оно стало казаться.
Чтобы определить истинный возраст постройки, прежде всего необходимо осмотреть её фундамент. Найтблюм не сомневался в том, что осмотр первичной кладки порадует его, если, конечно, её не замуровали. Для этого нужно попасть в подвал. Должно быть, здесь есть и винный погреб, такое отменное вино хранить в другом месте было бы просто кощунственно. Очевидно, что одна из тех дверей под лестницами в холле ведёт именно туда. Значит, скорее всего, придётся проверить обе. Твердо решив осмотреть фундамент, Найтблюм спокойно уснул.
На следующий день, проснувшись как всегда рано, Хэмминг решил, что надо немного размяться перед предстоящей игрой. Присев четыре раза, он решил, что с него достаточно. Одевшись, он неспешно спустился в холл, и, убедившись, что никого поблизости нет, зашел под лестницу. Старинная дверь легко открывалась толстой щеколдой. Найтблюм спустился по широкой каменной лестнице в подвал и попал в просторный винный погреб. Как только включился автоматический свет, он в полумраке внимательно осмотрел стены при помощи карманного фонарика, размером чуть меньше сигары, который постоянно носил с собой из профессиональной необходимости. Кладка стен в действительности оказалась приличного возраста. В самом дальнем углу, где место под стеллаж пустовало, стена была довольно сильно потёрта в нескольких местах, будто здесь находилось что-то, что постоянно перемещалось. Миновав несколько стеллажей с дубовыми бочками и шкафов с запыленными бутылками, он закончил осмотр. Выяснив все, что намеревался, Хэмминг покинул погреб. Аккуратно закрыв за собой дверь, он направился к противоположной лестнице, ко второй двери – необходимо было убедиться, что все части фундамента идентичны.
Дверь под этой лестницей находилась в глубоком алькове и была сделана из того же дерева, что и входная, и обжата по всему краю сплошной металлической набойкой без единой заклепки. Дверь была закрыта наглухо.
Место дверной ручки закрывал фигурный готический щит округлой формы с круглыми вырезами по его четвертям, чем отдаленно напоминал пузатый крест. В центре щита находилась выдавленная окружность, в которой были выгравированы хаотично переплетённые вьющиеся лозы.
Найтблюм внимательно осмотрел щит и обнаружил, что в пространстве между самой дверью и металлом находится мудрёный механизм. В каждой из четырех выемок щита находилось по одному шершавому колечку, с отверстием как раз по размеру пальца. Головоломки были коньком Хэмминга, он щёлкал их как орехи. «С этой придется повозиться», – с азартом подумал Хэмминг, потирая руки.
Аккуратно просунув палец за эмблему, он зацепил одно кольцо и аккуратно поиграл им. Послышался ход механизма. Он прислушался. Едва слышимое металлическое постукивание передалось в ближайшее по часовой стрелке. Второе кольцо оказалось очень трудно сдвинуть, Хэмминг с трудом просунул в него фалангу пальца. Итак, он оттянул первое кольцо и все остальные кольца, кроме того в которое он просунул палец, вышли в стороны, показавшись из-за щита.
Вдруг риэлтор уловил звук заводной часовой пружины, наверняка, спрятанный таймер начал отсчет, не теряя времени, он с трудом потянул то второе кольцо, медленно, но верно оно стало выходить. Послышался щелчок, и внезапно все вытянутые кольца стали по очереди резко втягиваться вглубь щита.
Едва успев выдернуть свой припухший палец из кольца, он спас его от затягивания внутрь. Через несколько секунд механизм вернулся в изначальное положение.
Найтблюм нащупал то место, вглубь которого недавно спрятались кольца и порезал палец. Это привело его к весьма неприятному умозаключению – если бы он не успел вовремя выдернуть палец, то этот маленький слайсер внутри, лишил бы его оного. Со всей осторожностью, он снова стал проверять замок и вскоре пришел к, как ему показалось, правильному выводу.
Время подходило к концу, скоро здесь могли появиться.
Вот послышались шаги и какой-то звон. Хэмминг прислушался.
Прямо над ним на втором ярусе должно быть шёл дворецкий с подносом гремящих чашек. Как только тот прошёл мимо, Найтблюм понял, что лучше не рисковать и вышел обратно в холл.
Хэмминг повернул в угловую комнату. Ещё раз, спокойно осмотревшись в поисках нежелательных наблюдателей, риэлтор вынул из кармана коробок спичек. Немного повозившись со створкой окна, он приоткрыл её и втиснул коробок между нижней петлёй и рамкой створки, так, чтобы тот ни в коем случае не выпал.
Вернувшись в холл и полюбовавшись картинами он собрался было подняться к себе в комнату, но был настигнут дворецким, который сообщил о приглашении на полуденный чай.
Терраса была удобно расположена во внутреннем саду сразу на выходе из главного зала, в котором вчера проходил праздник. Здание охватывало сад с обеих сторон, оставляя по центру роскошный вид на поля и зеленые взгорья вдалеке. Найтблюм посмотрел выше. По обеим сторонам на крышах, на невысоких квадратных колоннах располагались горгульи. Их крупные хищные фигуры ощетинились в сторону гор.
Сад был скромен, но прекрасно постриженный кустарник в виде римских статуй произвел на Хэмминга впечатление. Отменный садовник поработал с душой. Низкий лабиринт, тоже хорошенько постриженный, заканчивался у большого старинного фонтана. Центр фонтана украшала изящная полуторная статуя девушки в накидке. Капюшон был скинут на плечи. Девушка стояла на коленях, склонившись, поднеся сложенные руки к губам, чтобы утолить жажду. С ладоней статуи приятно журча, выливалась вода. За этим фонтаном Хэмминг заметил второй, что поменьше. Прямо по центру сада, спиной к нему, стояла статуя человека атлетического сложения, в шлеме с щеткой, напоминающем римский. Он подошел ближе и пригляделся. Все, что было на том из одежды лишь набедренная повязка и высокие плетеные сандалии, на запястьях были тугие обхваты. В руках он сжимал рукоять очень широкого меча, воткнутого в основание фонтана. Вода, исходившая из-под эфеса, буквально обволакивала лезвие меча и бесшумно стекала по клинку в бассейн фонтана. Это придавало занятный вид: казалось, что лезвие блестит как свежеотполированный металл.
Сидя на просторной террасе за большим белым столом овальной формы, Хэмминг не спеша пил ароматный зелёный чай с лимоном и имбирём. Ричард рассказывал всем какую-то историю, но он его не слушал. Совершенно расслабившись, он просто получал удовольствие. Хэмминг попытался припомнить, когда же он в последний раз хорошо отдыхал, но не смог. Частые разъезды по стране, встречи с важными шишками, деятелями искусства. Найтблюм никогда не чувствовал себя уставшим от работы, он был далеко не брюзгой. Напротив, его упорству и воле можно было позавидовать. Он считал себя одним из тех людей, кто смог по-настоящему обрести себя в жизни, его работа была его главным интересом и доставляла удовольствие. Таких счастливчиков на самом деле мало, считал он. Подавляющее число людей связывают свою жизнь с зарабатыванием денег и опираются в выборе профессии лишь на то, сколько они смогут зарабатывать. Каждый третий хочет стать крупным бизнесменом, и лишь только потому, что это обещает пачки цветастых купюр в будущем. В итоге только в старости некоторые из них, чувствуя что-то потерянное, задумываются, а сделало ли их это дело действительно счастливыми. Обеспеченные дети и семья не в счет. Что ты сделал лично для себя? И в половине случаев они скажут «ничего». Найтблюм не любил вести с кем-либо полемику по этому поводу. Всегда найдется умник, любящий все поставить с ног на голову. Деньги для него была закрытая тема, он частенько любил порассуждать сам с собой о разных сторонах человеческой натуры.
Единственной мечтой Хэмминга был собственный огромный замок где-нибудь высоко в горах. «За стены его будет вести огромный подъемный мост, у него будет несколько высоких, круглых башен с острой крышей. Одна из них будет самой высокой. На ней я поставлю телескоп. Внизу, с высоты, со всех сторон будут огромные поля, горы со снежными вершинами. Внизу можно будет разместить кого я знаю хоть всех разом. Колоссальный прием. А когда мне надоест, на смертном одре, поднимусь с кровати, выбегу на балкон с телескопом и брошусь вниз с самой высокой башни и крикну что-нибудь позабавнее», – совсем замечтавшись, думал про себя Найтблюм.
Вернувшись с небес на землю, он поймал на себе улыбающийся взгляд Виктории, которая сидела совсем рядом. Хэмминг понял, что выглядит глупо и сделал серьезное лицо. Однако ему самому было трудно не улыбнуться в ответ на обаятельно сдержанную улыбку.
– Значит. Вы занимаетесь недвижимостью, мистер Найтблюм? – спросила она, немного отпив из белоснежной чашки.
– Как уже было сказано… Совершенно верно, – аккуратно выправившись, ответил Хэмминг.
– Какой же именно?
– Особняки, поместья, скромные замки. Но не обычные.
– Как же могут быть обычными замки? – удивленно приподняв бровь Марта.
– И вправду, – поддержала Мария.
– Всё довольно просто, – ответил Хэмминг, – далеко не во всех замках происходило что-то особенное. То, что и делает их, по моему мнению, и не только моему, по-настоящему особенными.
– Догадываюсь о чем вы, – сказал Альберт.
– Это не сложно сделать, – ответил Хэмминг, – ведь вам ли не знать, что значит имя.
Однако, – отметила Виктория, – у каждой семьи, которые живут или жили там когда-либо, есть своя история. Возможно, полная неожиданностей и переплетений, каким мог позавидовать и сам Дюма, Челлини или Дю Террайль.
– Боюсь, вы меня не до конца понимаете. Но не зря вы упомянули Челлини.
Хэмминг поднял брови и опустил глаза, сдержанно натянув улыбку. Поставив чашку на стол, он достал из внутреннего кармана темно-синюю металлическую авторучку и демонстративно поднял ее перед собой.
– Сколько вы дадите за эту скромную ручку? – задал риэлтор вопрос окружающим.
– Я не мог предположить, что вы находитесь в таком печальном финансовом положении, – пошутил Чарльз.
Виктория закатила глаза. По всей видимости, излишне тонкие шутки брата ее удручали.
– Допустим, – поспешил прервать не столь уместную шутку Альберт, – семь фунтов. Но при условии, что эта ручка должным образом выполняет свои функции.
– О! Об этом не беспокойтесь. Прошу вас возьмите ее, – он небрежно протянул ручку Альберту.
Тот смело схватил ее и, подбросив в руке, посмотрел на ни чем особо не примечательный письменный прибор.
– Ничего не обычного, правда? – сказал Хэмминг, ухмыльнувшись.
– Я уже знаю, что вы скажете, – начал Альберт. – Сейчас вы скажете, что ей писал кто-нибудь незаурядный.
– Ей писал Ганди, – прервал его Хэмминг, – она была у него в кармане, в тот момент, когда его застрелили.
Альберт поднял брови и немного напрягся. Он осторожно взял ручку обеими руками, опасаясь, не дай бог уронить ее даже на стол.
– Чувствуете, – сказал Хэмминг, – чувствуете, как она потяжелела, мистер Альберт? – лукаво подметил он. – Я знаю, чувствуете.
– И впрямь. Она стала настолько тяжела, что для того чтобы ее удержать моему братцу потребовались обе руки, – засмеялся Чарльз, а за ним и остальные.
Ричард усмехнулся глядя на сына и покачал головой.
– А теперь прошу вас, верните мне мою ручку.
Альберт крепко сжал ее и с осторожностью вернул обладателю.
– Осторожно, прошу вас, – сказал Найтблюм, со всей бережностью приняв ее.
– А теперь, – продолжил он, демонстративно удерживая ручку указательными пальцами обеих рук, – сколько вы дадите за ручку мистера Ганди?
– Если это ручка самого Ганди…
– Вы сомневаетесь? – лукаво спросил он.
– В таком случае. Семь.
Хэмминг удивленно приподнял бровь.
– Пятнадцать, – поправился Альберт.
– Я вас правильно понял, – сосредоточенно нахмурив брови, спросил Хэмминг, – пятнадцать тысяч за то, чем Ганди писал письма Льву Толстому? За предмет, которому доверил руку один из Великих? Пятнадцать?
– Хм. Почему бы и нет, – наигранно протянул Альберт. – Хорошо. Сорок, – но увидев тень сомнения на лице владельца, он быстро поправился. – Сорок пять. И ни пенни больше.
Выдержав паузу, Хэмминг передал ручку Альберту. Малость замешкавшись, тот чуть было не уронил ручку на каменный парапет, отчего перепугался.
– Я вам ее дарю, – произнес он, глядя в удивленные глаза Альберта. – Да, и кстати, она стоит пять.
Наступила тишина, которую вскоре нарушил смех Гринхэлма старшего. Остальные тоже подхватили добродушный настрой главы семьи. Один лишь Альберт сидел с досадой насупив лицо.
– Это будет хорошим уроком моему сыну, – сказал Ричард.
– Как по мне, так это скучно, – со скукой произнесла Виктория, подперев рукой подбородок.
– А я прекрасно понимаю, о чем говорит мистер Хэмминг, – сказал Чарльз. – Нет, действительно. Самый яркий пример таких диковинных мест, это замок Цепеша. Посмотрите, сколько туристов съезжается каждый день в тех краях, всего лишь для того чтобы посмотреть как жил ужасный колосажатель. А это, господа, неплохой бизнес.
В этот момент к Альберту подошел дворецкий и что-то сообщил тому на ухо. Тот посмотрел на Карсвелла и, кивком извинившись, покинул чаепитие.
– Да, сказки о вампирах и прочей нечисти вызывают неподдельный интерес в сердцах людей. И заставляют их трепетать, – отметила Мария.
– Действительно, – поддержала ее Кэтрин. – Все эти истории о мистических силах, привидениях и существах ночи. Это так жутко. Но без этого, я думаю, было бы совершенно не интересно жить!
Хэмминг притворился, что пьёт чай. После того, как эта виртуозная попытка не удалась – слушатели жадно сверлили его глазами – он ответил:
– Именно. Мистика, жуткие истории, они вызывают желание проникнуть в сокровенные тайны истории. По природе своей, человеку просто необходимо чего-то бояться. Чего-то неизвестного. Как ни парадоксально, но именно это чувство и создает уют, как противоположность. Эти истории, как годы для вина – чем их больше, тем выше ценность.
– Интересно знать, – лукаво спросила Кэтрин, – что же мешает людям вашей профессии выдумывать такие истории?
– В первую, очередь честь и собственное достоинство, – привыкший к подобным вопросам, он моментально парировал.
– Да. В наше время такими вещами, к сожалению, всё чаще пренебрегают, – подвел Ричард.
– Аминь, – ухмыльнувшись, сказал Чарльз.
– Главное, оставаться верным своим принципам, – подытожил Хэмминг, – и не давать спуску другим.
Последнюю фразу он произнёс с особым выражением, чтобы подчеркнуть шутливость высказывания.
– В моем ремесле, – продолжил он, – главное подтвердить все эти вещи документально, историческими ссылками. А некоторая недосказанность, которыми неизбежно изобилует история, придают изюминку объекту. Приобретателю хочется восполнить эти пробелы самому. Во всяком случае, ему будет, чем заняться на досуге. Без тени притворства могу уверенно заявить вам, господа, что у меня особое чутье на такие вещи.
– И что же вам говорит ваше чутье, насчет этого прекрасного места? – резонно спросила Мария.
– Если никто не сочтет за нахальность мое откровение, я вам скажу, что я думаю.
– И только в таком случае я дам вам добро, – с неуловимой хитрецой в глазах произнёс Ричард.
– Ну что же, в таком случае я поделюсь с вами, – он подался чуть вперёд, словно то, что он хотел сказать, можно было произнести только шепотом. Остальные машинально подались навстречу.
– Я считаю, – глянув по сторонам, осторожно сказал Хэмминг, – что здесь произошло убийство!
Все присутствующие ахнули в один голос, отпрянув от стола. Ричард же подозрительно нахмурил брови и взглянул на дворецкого.
– Что это значит? – серьёзно спросил Гринхэлм.
– Сами посудите, – ответил Хэмминг, – Старомодный дом в прекрасном месте. За него можно и убить. А учитывая нравы людей, живших в те времена, когда оно уже существовало, уж пару баронов точно порешили друг друга в этих стенах.
На этот раз рассмеялся только Чарльз с Дианой. Полная спокойствия Виктория прикрыла улыбку рукой. Хэммингу в свою очередь очень импонировало то, что он смог рассмешить её.
Виктория показалась ему интересной особой. Он не мог сказать точно, чем она привлекала его, в ней было что-то незаурядное, что-то особенное, что она не стремилась выставлять на показ. Возможно, она представляет из себя нечто большее, чем набор женских вредностей и хорошенькую внешность.
Он довольно часто сталкивался с женщинами, красивыми только внешне. И чем красивее, по нынешним меркам те выглядели, тем меньше в них было… всего остального. Хотя его отец часто повторял ему: «Опасайся красивых и умных женщин. Когда обе эти ипостаси сливаются в один сосуд, он становится гремучим». Отчасти он, конечно же, прислушивался к напутствиям сердобольного отца, учения же деда ему больше приходились по душе: «Никогда не гоняйся за дикими кобылами и за женщинами, потому что все равно не догонишь». Да, эти слова он всегда вспоминал с гордой ухмылкой.
– Знаете, – обратился к нему Ричард, – у вас исчезающе тонкое чувство юмора.
– Потому его могут уловить только ценители, – ответил Хэмминг.
Глава 4 Игра на бис
Ровно в час дня, после полуденного чая прибыли семь лошадей. Шесть из которых были класса поло-пони. Доставивший их человек живо приветствовал Гринхэлма старшего.
– Добрый день, мистер Гринхэлм, – отчетливым голосом приветствовал Ричарда невысокий пузатый человек в клетчатой кепке. – Как вы и просили, эти замечательный лошадки в вашем распоряжении.
– Отлично, Рэймонд, – сказал Ричард, похлопывая одну из лошадей по плечу.
Вскоре из дома вышли все остальные.
– Миссис Гринхэлм, – прищепнув козырёк кепки сказал Рэймонд неспешно подошедшей высокой женщине.
– Тебе нравиться, Марта? – не оглядываясь, спросил Ричард.
Могло показаться, что лошади его интересовали больше.
– Это хорошие лошади, – спокойно сказала Марта, – Как вы считаете, мистер Хэмминг? – внезапно обратилась она к Найтблюму.
В свою очередь он несколько удивился, что не обратил особого внимания на жену Гринхэлма еще во время праздника. Высокая, утонченная шатенка с темно-карими глазами, бледной кожей и гордым выражением лица. Без сомнения, аристократического происхождения.
Найтблюм подошел к одной из лошадей и оценил ее взглядом.
– Манипури? – осведомился он.
– Они самые! – подтвердил Рэймонд.
– Мои любимые, – сказал Ричард, – невероятно выносливые и самые резвые. Раньше такую породу даже использовали в бою.
– Полагаю, на этих соразмерно будут смотреться только китайские рыцари, – попытался сострить Чарльз, что подействовало только на детей, которые и так хохотали по любому поводу.
Еще одним человеком, которого Хэмминг точно не видел на торжестве, была приземистая пожилая женщина со строгим взглядом. Её волнистые с яркой проседью волосы, были плотно собраны сзади в шиньон. Ровные чёрные брови, блёклые синие глаза и острый прямой нос на худощавом смуглом лице. Найтблюм сделал вывод, что, скорее всего, эта пожилая женщина была матерью Ричарда – уж очень схожи черты.
– Мистер Грэйфилд просил узнать, – вновь обратился к Ричарду Рэймонд, – получили ли вы его подарок и поздравления?
– Да получил, – сообщил он. – Передайте ему, что я был несказанно рад получить столь редкую вещь, она прекрасно дополнит мою коллекцию.
– Непременно, сэр.
– Ну что, господа, – обратился Ричард к остальным, – по коням.
Поле, назначенное для сегодняшнего матча, находилось не так уж далеко, практически сразу за острым выступом леса, окружающим поместье Гринхэлмов. Женщины и дети решили вместе прогуляться до места, пока мужчины будут готовиться.
Коней пустили шагом. Хэмминг осмотрелся вокруг. Ровное, словно шелковое, поле спокойно спускалось в долину, которую пересекала ленивая тёмная река. Он вдохнул полной грудью – воздух был прохладным и сырым, как после дождя. Дальше за рекой раскинулась обширная, покрытая холмами и пролесками равнина. За всем этим наблюдали синевшие вдали невысокие горные хребты. Спрятавшееся за размазанными серыми облаками солнце освещало мягким, ровным светом всю долину. Тёмный лес, к которому они приближались, успокаивал взгляд. Найтблюм терпеть не мог яркую, пёструю погоду, так горячо любимую посетителями тропических курортов. Ему становилось не по себе от жары и яркого солнца. Потому державшаяся последний месяц особенно серая погода несказанно радовала его.
Они приближались к оконечности леса, остриём указывающей в сторону реки. Группа уже преодолела большую часть пути, обогнув лес. Найтблюм бросил взгляд на наездников, чтобы правильно расставить акценты. Ричард держался в седле очень уверенно, играть он точно умеет. Чарльз, что двигался немного поодаль, постоянно ёрзал в седле и слишком крепко сжимал поводья, да и с осанкой были проблемы – таз закрепощён. Создавалось впечатление, что у него зудит в причинном месте. «Он мне не соперник», – заключил Хэмминг. К Дэкстеру было не придраться. Как, впрочем, и к Хью Лэйну – мужу Виктории, хоть он и был тяжёлого сложения. С другой стороны от него, рядом, ехал Альберт. Вот у него-то проблем с верховой ездой точно нет. Держится почти так же уверенно, как и отец. Он постоянно трепал языком, да так громко, что Хэмминг уже и не знал, с ним ли он вообще разговаривает или со всеми белками в лесу. Это было невыносимо.
– Мистер Альберт, – чуть ли не сорвавшись на фальцет, прервал его нескончаемый поток болтовни Найтблюм, – вы верите в Бога?
– Я?.. Конечно не посещаю церковь по выходным, но в Бога верю.
– И вы верите в его всемогущество и всесилие?
– Да конечно.
– В таком случае хочу спросить вас, как вы считаете, может ли Бог создать такой большой камень, который он сам не сможет поднять? – сказал Хэмминг и продолжил. – Говорят, что эта задача для высших умов.
Альберт серьёзно задумался. «Слава богу, он замолчал», – с облегчением подумал Найтблюм. Дэкстер, уловивший вопрос, ехидно усмехнулся.
Вскоре они вышли к полю, о чем свидетельствовали плетеные штанги ворот.
Поле было добротным, но меньшим по размеру, что сулило больший накал страстей. Ровное, с густой короткой травой. Земля влажная, но без луж. «Прекрасно», – отметил для себя Хэмминг. Поодаль были установлены две импровизированные длинные скамьи из рассеченного надвое ствола дерева, на совесть покрытые лаком. Там-то и расположились женщины и дети. Разобрав обмундирование, игроки начали подготовку. Хэмминг хорошенько подтянул добротные наколенники и ботинки, и еще раз осмотрел свою лошадь, особо тщательно проверив мартингал на разрыв. Такую привычку, вместе с сотрясением первой степени, три года назад ему в голову вбила дёрнувшаяся голова лошади во время соревнования, после того как этот проклятый ремень порвался прямо перед решающим голом. Взяв клюшку и надев шлем, он ловко вскочил в седло и встретился с остальными в центре поля.
Была проведена жеребьевка.
Судьей назначили Рэймонда. Найтблюму в команду достался Альберт и Джеймс. Ричарду соответственно Лэйн и Чарльз. Хоть Хэмминг был хорош и в защите, и в нападении, он больше предпочитал быть нападающим. Исходя из своего опыта, он распределил Дэкстера первым номером как форварда, Альберта – третьим как защитника, а сам соответственно вторым – игроком по центру. Игра обещала быть занятной. Хэммингу всегда было интересно встречаться с новыми соперниками, анализировать, менять тактику на ходу. Это заставляло голову работать. Было решено играть как обычно – шесть таймов по семь с половиной минут и такими же перерывами между ними, так как сменных лошадей не было. Игроки заняли позиции на поле. Потому как судья был без лошади, мяч сбрасывал сам Ричард. В его порядочности сомневаться не пришлось, он сбросил мяч точно в центр.
Игра началась.
Не теряя ни секунды, Хэмминг ударил по белевшему на траве мячу и выбил его на половину поля соперника. Чарльз, быстро сориентировавшись, хорошо поставленным ударом выбросил мяч в противоположную сторону. Найтблюм, увидев настигающих мяч Дэкстера и Гринхэлма старшего, подстраховался и занял центр поля. Из их стычки вылетел мяч и понёсся прямо в его сторону. Не теряя времени даром, Хэмминг выбил мяч из-под удара подоспевшего Лэйна и погнал галопом к чужим воротам. Тут подоспели Ричард и Чарльз. Точеным ударом Хэмминг послал мяч прямо под брюхом лошади Ричарда, отдав пас подоспевшему Дэкстеру. Тот его не разочаровал, добротным ударом он пустил мяч в ворота. Первый тайм был окончен.
– Хорошее начало, – отметил Ричард, когда игроки уселись на скамьи.
– Надеюсь, так и продолжится, – добавил Хью, снимая шлем.
– Да, но без ваших побед, – с иронией заметил Чарльз.
– Все зависит только от вас, – парировал Хэмминг.
Близился второй тайм.
Лошади отдохнули, игроки одели шлемы и заняли свои позиции. Мяч был сброшен.
На этот раз Ричард играл заметно активнее и довольно агрессивно, да и Хью стал часто одергивать клюшку Хэмминга. Это не могло не радовать Найтблюма, он любил накал страстей в игре. Борьба затянулась, лошади пыхтели все тяжелее. Чарльз перехватил мяч у Дэкстера и нёсся галопом, то и дело ловко подбивая мяч. Он слишком много на себя взял – на таком ходу мяч приходится подгонять все чаще, а уж постоянно попадать торцом «сигары» и подавно. Гринхэлм старший три раза попал по мячу. На четвертый же, как и ожидал Хэмминг, тот промазал и потерял мяч. Хэмминг было настиг его, как внезапно Альберт подставил свою лошадь, столкновение было неминуемо. Найтблюм мгновенно натянул поводья, лошадь встала на дыбы и начала заваливаться на спину вместе с ним. Поняв, что спрыгнуть ему удастся только под зад падающей лошади, он обнял её шею и повис спереди у нее не груди. Это мгновенно поставило лошадь на копыта. Не обратив внимания на оторопевшего Альберта, он в тот же момент вскочил обратно в седло и понесся к воротам, к которым уже подбирался Ричард. Благо, что Джеймс замедлил его, вовремя выбив мяч.
Расслабляться было рано, Лэйн на подходе.
Выбив мяч у Дэкстера, он отдал пас Ричарду. Тот сделал замах и ударил по мячу точно в ворота. У самых ворот неожиданно для него появился Хэмминг и прямо в полете клюшкой отбил мяч обратно. Рэймонд дунул в свисток, давая знак, означавший, что тайм окончен. Ни одного гола.
Игроки вернулись на скамейку. Дамы аплодировали.
– Вот это да, мистер Хэмминг! – обратился к нему Джеймс, – ничего подобного я никогда не видел. Вы это видели? – обратился он к остальным.
– Попал по летящему мячу, – констатировал Лэйн, – разве так можно?
– Бросьте Хью, – отрезал Ричард, – это не противоречит правилам. Блестящий удар.
– Виртуозно! – сказал Альберт, – мистер Хэмминг, примите мои глубочайшие извинения. Этот конь мог вас покалечить. Я ни в коем случае не хотел этого.
– Ничего страшного, – спокойно ответил Хэмминг, – я не держу на вас зла. Напротив, такие ситуации заставляют всегда быть начеку.