Мэри Блэкуотер
Найтблюм: Признаки жизни
Картина, которая ему приглянулась, была выполнена в чёрных и синих тонах. На ней было изображено нечто в ночи отдаленно напоминающее человека с чертами ящера. Оно стояло по пояс в воде, на фоне скал. Существо стояло скрючившись. Спина – огромный горб, на котором красовались тупые, обтянутые толстой кожей костистые парные шипы, идущие вдоль позвоночника. Открытая пасть, усеянная иглами зубов, мутные стеклянные глаза без зрачков. Огромные руки и крупные жилистые лапы. Стоя в пол-оборота, оно смотрело своими зловещими глазами на зрителя, раскрыв пасть и высунув черно-красный язык. Надпись на картине гласила: Стивен Эйслер, «Страж ночи». Эта картина приглянулась ему среди остальных, казавшихся на данный момент откровенно скучными.
После того, как Гринхэлмы вернулись день словно встал. Все изрядно подустали после активной игры, в том числе лошади. Потому оставшаяся половина дня была проведена относительно спокойно.
После пятичасового чая все распределились по комнатам, кому с кем было удобнее. А Хэмминг предпочёл посетить библиотеку.
Прохаживаясь среди высоких книжных шкафов, изредка пробегаясь глазами по корешкам заинтересовавших его произведений, риэлтор раздумывал совсем о другом. Его волновал фундамент, путь к которому лежал через огромный подвал, в котором, хоть и пустом на первый взгляд, находилось что-то…
Этой ночью Хэмминг спал как убитый. Приятная усталость, горячий душ, необычайной свежести воздух.
Белая тюль гуляла лёгкими призрачными волнами, поднимаемыми свежим ветерком, пробивающимся сквозь небольшую щель в приоткрытой фрамуге. Шёлковое постельное бельё, мягкое дутое одеяло, едва слышимые за дверью звуки проходившей мимо по коридору служанки. Слух у Найтблюма был так же чуток как и остро его зрение. Крепкий сон однако шёл не совсем своей привычной дорогой.
Риэлтору снилось как он едет на велосипеде по песчаному пляжу в столь приятную ему серую погоду. Лёгкие едва ощутимые покусывания прохладных дождевых капель касались кожи его довольного лица. А вдали распростёр свои объятия безграничный океан, скрываемый на горизонте застилающим его туманом.
Шины старенького велосипеда утопали в схватившемся от влаги песке, оставляя позади едущего две рыхлые, постоянно борющиеся между собой канвы.
Океан был безмятежен, разговаривая с сонным миром голосом далёких волн. Шум вод касался слуха Хэмминга, доставляя радость умиротворённой душе.
Ноги крутят педали. Песок становится влажнее, из него сочится вода. Шины всё глубже впиваются в песок. Ногам становится всё тяжелее крутить педали – теперь наезднику приходится чуть привставать с сиденья чтобы вдавить и провернуть педаль.
Токая плёнка воды покрывает весь пляж, словно тот чуток приутоп. Из маленьких отверстий в песке пробиваются маленькие конечности и вот уже мелкие рачки пробиваются ими сквозь тяжелый песок. Их заливает вода, покрытая рваной вспененной плёнкой, но они рвутся наружу. Большинство из рачков вырывается, меньшинство так и остаётся погребённым под пропитанными влагой песком.
Педали крутить всё тяжелее и тяжелее. Хэмминг выворачивает руль в сторону суши, но и суши уже нет. Лишь только пляж теперь, серпом уходящий в безбрежный океан. Океан всё гуще окутываемый туманом. Тяжесть на сердце, шум гигантских водных масс. Буря грядёт…
С вязкой тяжестью на сердце Найтблюм проснулся, резко открыв глаза. Что-то беспокоило его слух. Неуловимый звук поворота латунной дверной ручки…
Тишина…
Чуть слышимый шорох ворса наброшенного на каменный пол шерстяного ковра, что у комода в дальнем углу.
Исторгнув беззвучный вопль риэлтор всхлипнул вырвавшись из сна, подскочив на кровати.
– Вы слышите меня? – прошелестел чужой голос.
Вздрогнув, Хэмминг насупил брови, глядя в чёрный угол между дверью и комодом.
Высокая темная фигура различалась в том пространстве. Определённо, это была женщина.
Об этом сказал не только женский голос, но и видневшиеся в лунном свете кончики босых аккуратных пальцев на ковре.
– Что? – переспросил Хэмминг, – Кто это?
Фигура, словно плавающая в глубоких волнах сделал шаг навстречу, осторожно подавшись вперёд.
Глаза Хэмминга раскрылись, когда он увидел вырисовавшееся в упавших на обнажённое худощавое тело лучах лунного света утончённые черты Марты Гринхэлм. Её бледное лицо не выражало ничего, глаза были закрыты. Под опущенными веками не были заметно бегающих зрачков, как то бывает у людей видящих сон.
Хэмминг ужаснулся этой странности и той внезапности с которой у него в комнате оказалась обнажённая жена главы семейства. Это было возмутительно, чрезвычайно непристойно, но очевидно же, что женщина с, надо заметить – прекрасной фигурой – находилась в беспамятстве.
– Вы меня слышите? – повторили вопрос распахнувшиеся бледные губы.
– Я, – осторожно вымолвил риэлтор. – Да, я слышу. Что вы здесь делаете?
– Я требую, – так зловеще прошептали губы на бесстрастном лице с закрытыми глазами.
– Простите, что?
– Требую, чтобы вы остались тут ещё на неделю.
Хэмминг ничего не ответил на данное заявление так бесцеремонно появившейся женщины.
Произнеся эти слова, Марта отшагнула обратно в тень. Вновь послышался звук дверной ручки. Дверь приоткрылась и нагая фигура, вышла из комнаты, оставив пытающегося хорошенько протереть покалывавшие от былого сна глаза риэлтора.
Он был в полном недоумении. Что это только что было?
***
Следующее утро Хэмминг провёл в раздумьях. Неспешно застёгивая каждую пуговицу на шёлковой тёмно-синей сорочке, он размышлял над тем, что произошло ночью. Как это воспринимать? Как понять, что имела ввиду Марта? Естественно об этом никто не должен был узнать. А как иначе?
Если хоть кто-нибудь прознает что в гостях у него была жена Гринхэлма, то ему несдобровать. «Вполне возможно это провокация», – заметил Хэмминг, застегнув все пуговицы кроме верхней, которая так неприятно давила на кадык, – «А у провокаций всегда есть антракт с неминуемым продолжением. Нужно быть готовым ко всему».
Настырный по своей природе, Хэмминг привык бросать вызов любому врагу, даже неизвестному. Да, это было опасно, однако сам факт возможно начинающегося противостояния приятно щекотал его нервы.
Именно, и не только, поэтому риэлтор решил послушать указания хозяйки поместья и остаться здесь ещё на недельку. Данное категорическое приглашение было принято отчасти стратегическими решениями, отчасти великолепным поводом устроить себе небольшой недельный отпуск. Тем более в таком месте, стены которого были просто пропитаны стариной.
Мелисса – его секретарь – неоднократно заявляла, что готова, и сможет справиться со всеми делами в офисе. Все серьёзные сделки на этот месяц у него завершены, платежи погашены, а документы выверены до запятой. «Внезапное испытание станет хорошей проверкой для неё», – хитро подумал Найтблюм. – «А если моя дорогая секретарша не справится, не сможет удержать все дела в норме до моего возвращения, и всё полетит из рук, тогда грош ей цена. Надолго она у меня не задержится».
Потешив свой эгоизм, Хэмминг достал записную книжку из внутреннего кармана своего плаща. Сев за стол, риэлтор отстегнул кожаный ремешок, стягивавший обложки, и уже вынул из кармана ручку, чтобы сделать несколько пометок на будущую неделю, однако был весьма удивлён: кто-то нарисовал в его блокноте тощую птичку. От возмущения риэлтор встал из-за стола и, нахмурившись, в недоумении огляделся по сторонам. Наверное в поисках неведомого проказника.
С досадой вырвав листок с птичкой, он со всей ненавистью порвал его на клочки и, скомкав, бросил в урну у стола.
Это возмутительно! Какой-то вандал рылся в его вещах?
Накинув костюм, Хэмминг вышел в коридор, где столкнулся со служанкой. Круглолицая стеснительная девушка с прекрасными золотыми кудрями, неумело скрываемыми под белым кружевным платком смогла ответить лишь то, что не видела, чтобы хоть кто-то заходил в предоставленную ему во временное распоряжение комнату. Фыркнув, Хэмминг попросил служанку запирать дверь его комнаты после уборки.
Виновато кивнув головой, она осталась смиренно стоять на месте, пока он не ушёл.
Пропустив пару партий в бильярд с Альбертом и ,заодно, обсудив тему временного спада цен на строящуюся деловую недвижимость, он приготовился завершить третью и нанёс удар по восьмёрке, но попал в борт.
– Ух, вы были совсем рядом, мистер Хэмминг, – с наигранной досадой произнёс Альберт, намелив наконечник кия. – Как же вы поступаете в таких ситуациях со своими активами?
– Боюсь, что мои активы не особо зависят от цен на стройматериалы, – сказал Хэмминг, опёршись на кий и разглядывая выстроившиеся на столе оставшиеся два шара.
– Вот как? – сказал Альберт, прикидывая с помощью кия вектор намеченного удара, – Неужели древние истории и небылицы скрепляют стены лучше любого цемента?
– Порой даже лучше, – ухмыльнулся Найтблюм.
– Неужели? – сказал Альберт, сконцентрировавшись на ударе.
Последовал удар. Биток ударил по восьмёрке, заставив ту отскочить от борта. Та пересекла стол и остановилась у самой лузы, но так и не провалилась в неё.
Стоявший неподалёку невысокий, но очень статный загорелый мужчина с зачёсанными назад лоснящимися чёрными волосами заметил и это в отражении. Он смотрел в одно из дюжины буквально слепленных вместе сводчатых окон с белёными рамами. Тесно выстроившись в шеренгу от угла до угла бильярдной, те предоставляли адвокату прекрасный вид на сторону сада.
Он находился в задумчивости, хотя взгляд его был пронзителен. Даже в таком состоянии мистер Дэкстер мог уловить и запомнить все малейшие изменения как в саду, так и в отражении игравших в бильярд позади него. Прижав к губам гранёный стакан с янтарным сорокалетним бренди, адвокат производил некие подсчёты. Он напоминал шахматиста, обдумывающего следующий ход.
– А вы что думаете, мистер Дэкстер? – бросил через плечо Альберт, с досадой глядя на так и не закатившийся в лузу шар.
Адвокат неспешно вышел из раздумий:
– Думаю, что вам нужно научиться рассчитывать силу удара, мистер Альберт. От этого многое зависит.
– Не хотите ли показать на примере? – улыбнулся ему Альберт.
– Я больше предпочитаю снукер, – ответил Дэкстер.
– Неужели вы откажете мне в чести поиграть со знаменитым адвокатом? – поддел его Хэмминг.
Дэкстер едва заметно усмехнулся и отвернулся от окна.
– Почему бы и нет? – ответил адвокат. – Вы позволите? – обратился он к Альберту.
– Пожалуйста, прошу, – ответил ему Альберт с пригласительным жестом.
Быстрыми отточенными движениями дворецкий выложил шары на стол и ,сформировав их с помощью треугольника, учтиво отошёл назад, сложив руки за спиной.
Пригубив брэнди, Джеймс Дэкстер отставил увесистый стакан в сторону.
Сняв пиджак и взяв со стены кий, он попробовал его наконечник пальцем, после прошёл к столу. Расстегнув вторую пуговицу на пастельно-сиреневой сорочке и чуть подтянув вверх графитовый синий жилет с едва заметными вертикальными полосками, адвокат подошёл к столу так, как самоуверенный тяжелоатлет подходит к штанге.
– Воспользуюсь правом приглашённого на первый удар, – сказал учтиво, почти вызывающе Дэкстер, натянув улыбку, – если позволите.
– Разумеется, – с той же учтивостью ответил Найтблюм, – бейте.
– Ну что же, это была ваша вторая ошибка…
Быстро приняв позицию для удара, адвокат ударил по битку, с характерным грохотом разбив треугольник по столу. Выскочившие из заднего ряда шары сразу же были запущены в противоположные лузы. Остальные шары роем разлетелись по столу, разбежавшись кто куда.
Хэмминг Хмыкнул.
Шары забиты, значит дальше снова бьёт Дэкстер. И он не преминул это сделать.
Второй удар лёгким касанием задевшего красный шар битка загнал оный в лузу.
Снова удар за адвокатом. От борта и снова в цель. Хэмминг оставался невозмутим, а партия продолжалась.
– Позвольте узнать, – спросил Хэмминг, опёршись на кий.
– Валяйте, – ответил, преспокойно нанося следующий удар, Дэкстер.
– Вы сказали, что я ошибся два раза. Не так ли?
– Это верно.
– Так, какая же была моя первая ошибка?
Отбившись теперь от двух бортов блестящий шар прокатился и осторожно упал в намеченную лузу.
– Первой ошибкой, мистер Хэмминг, – ответил адвокат, аккуратно намелив кончик кия, – было пригласить меня в игру.
И снова шар летит в лузу.
Альберт с интересом наблюдал за партией в одного, улыбка не сходила с его лица.
– По всей видимости, – преспокойно заметил Хэмминг, – в бильярд вы играете лучше, чем в поло.
– Боюсь, что так, – ответил адвокат. – От этого борта в дальнюю лузу.
Эти слова Дэкстер подтвердил ударом о борт отправив следующий шар, под номером четырнадцать, в угловое отверстие бильярдного стола.
– Скажите, мистер Дэкстер, – сказал риэлтор, – как вы относитесь к своему роду деятельности?
– Вы имеете ввиду мою юридическую практику, – переспросил адвокат, бросив на него спокойный, но внимательный взгляд.
– Весьма сомневаюсь, что ваш профессионализм в такого рода делах можно назвать практикой.
– Интересно, – чуть ухмыльнулся Дэкстер, опёршись на кий и прикидывая маршрут своего следующего удара. – Не думал, что вы интересуетесь адвокатурой.
– В некотором роде.
– Свою работу я люблю, мистер Хэмминг, настолько же, как разумею и вы свою. Старинные поместья, древние особняки, которые держатся на, – Дэкстер на момент обернулся на Альберта, разведя руками и нарочито нахмурив брови словно припоминая слова, – историях и честном слове? Не так ли вы сказали?
Альберт, уже переставший улыбаться, чуть ухмыльнулся, но серьёзно взглянул на адвоката, а после перевёл оценивающий взгляд на риэлтора. В глазах Найтблюма не мелькнуло и тени возмущения. В этот момент он смотрел в сад на спрятавшуюся за рододендроном статую воина с мечом.
– Ах, вы об этом, – вдруг возвратился он в диалог из прекрасного сада. – Моя профессия меня радует уже многие годы. Не могу не отметить, что количество ваших побед в судебных делах, и не только, настолько велико, что боюсь к вам в гости может заглянуть самый влиятельный в мире бизнесмен.
– Вы наслышаны обо мне, – заметил адвокат прилаживаясь к сложному удару от примостившегося практически вплотную к борту шара.
Удар от борта, и шар, едва зазевавшись на краю лузы, вновь падает в неё.
– Наслышан, – подтвердил Хэмминг, – можно и так сказать.
– Я не привык афишировать свои успехи, – пояснил Дэкстер. – Тем более рекламировать себя на всех рекламных щитах, как некоторые мои коллеги.
Хэмминг красноречиво промолчал, взяв с подноса бокал со светлым виноградным соком и отпив немного.
– Именно поэтому я не прочь поинтересоваться у вас, – продолжил адвокат, покручивая в руках кий, – чем обязан такому вниманию? Почему вы наводили обо мне справки, мистер Найтблюм?
– Это не запрещено, – небрежно сказал Хэмминг, легко покачивая бокал в руке, – к тому же, по роду деятельности я вынужден знать таких как вы, хоть и не всегда лично.
– Таких как я? Как же это понимать и что вы всё-таки имеете ввиду?
Хэмминг неспешно смаковал виноградный сок из бокала и не торопился отвечать. Адвокат не вытерпел и продолжил:
– Неужели вы сказали это ради острого словца?
Но риэлтор опять отрешённо промолчал. Казалось, что он о чём-то забыл, о чём-то намного более важном, чем персона самого Джеймса Дэкстера.
Во время затянувшейся паузы адвокат практически успел возмутиться, даже успел нахмуриться и открыть рот, чтобы сделать Хэммингу замечание.
– Отнюдь, мистер Дэкстер, – спокойно опередил его речевой аппарат Хэмминг. – Я поясню: я восхищаюсь таким людьми. «Какими?», спросили вы? И я вам отвечу: такими, кто не боится риска, ведь как мы знаем из старой поговорки «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского». Таким людям выпадает больше шансов в карьере. Тем более, если каждый раз рисковать ни чем иным, как собственным именем. Ведь чем выше ставки, тем больше приз. Я прав, мистер Дэкстер?
Адвокат промолчал, одарив риэлтора пронзительным взглядом с бесстрастного лица.
Только чрезвычайно чуткому человеку могло показаться, что в тот момент в нём что-то вспыхнуло, но тут же погасло.
– Все мы каждый день рискуем жизнью, мистер Найтблюм, – холодно бросил адвокат, прилаживаясь к следующему удару. – Если позволите, то я отвечу афоризмом на афоризм. «Вся наша жизнь игра».
– В вашем случае игра, где каждая ставка ва-банк.
Дэкстер нанёс удар, шар отскочил от борта и практически остановился в дюйме от лузы. Но медленно и лениво дополз до неё и, чуть задержавшись на краю, всё же упал в отверстие.
Дэкстер поднял на него хитрый взгляд.
– Поздравляю, – снисходительно сказал риэлтор. – Снова ваш удар, мистер Дэкстер.
– Мне не нужны ваши поздравления, – с едва заметно тенью раздражительности ответил адвокат.
– Не обессудьте. Мне просто показалось, что этот удар дался вам несколько тяжелее, чем предыдущие, хотя и не был так сложен.
– Надеюсь вас не беспокоит, что вы за всю партию так и не прикоснётесь ни к одному шару?
– Вы правы, – заметил Хэмминг, – это будет выглядеть не совсем красиво. Потому я думаю, что приличия ради отмечусь одним ударом в вашей прекрасной партии. Мне подойдёт шар номер восемь.
– Неужто вы хотите, чтобы я уступил вам удар? – усмехнулся Дэкстер, оголив идеальные белые зубы.
– Ну что вы, конечно же нет. С вашей стороны это было бы как минимум непрофессионально.
Улыбка неспешно сошла с лица адвоката и сменилась маской безразличия, под которой однако уже угадывалось возмущение.
– Мало того, что по всем правилам бильярда я оставлю себе восьмёрку, – отметил Хэмминг глядя ледяным взглядом прямо в глаза Дэкстеру, – но, как и полагается, завершу им всю вашу партию.
– Ну что же, посмотрим, – надменно бросил адвокат и встал в позицию для удара.
Несколько помедлив, Дэкстер, поглядывая на восьмой шар, со всей осторожностью ударил по шару рядом с ним и снова попал в цель.
Ещё удар – точно в цель.
Хэмминг бесстрастно наблюдал за тем, как адвокат безошибочно загоняет шары по лузам.
Предпоследний шар летит навстречу цели и вот последний.
– Вы хотел этот шар? – раззадорено бросил насмехающийся адвокат.
– Но, – вмешался было Альберт.
– Так получите, – насмешливо произнёс Дэкстер.
Но в самый момент удара рука его дрогнула, словно сознание его пыталось его остановить. В мозгу его возникла тень некоего сомнения. Словно слова Найтблюма, произнесённые с невероятной самоуверенностью повлияли на него. Но нет. Хоть рука его и дрогнула, однако биток ударил по восьмёрке и та медленно покатилась в направлении лузы. Эти две с половиной секунды, показались Дэкстеру целой вечностью. Шар медленно дополз до лузы.
Альберт удивлённо приподнял брови, а Хэмминг снисходительно хмыкнул.
И вот восьмёрка сорвалась вниз во тьму отверстия.
– Получите и распишитесь, – победно воскликнул адвокат, небрежно бросив кий на стол.
Хэмминг завалил на бок голову и простодушно посмотрел сначала на него, потом на Альберта.
Тот явно болел за адвоката, но почему-то удручённо понурил голову.
– Похоже, что стол пуст, – сказал риэлтор, – однако партия не завершена. Я попрошу вас убрать ваш кий со стола.
– Что вы имеете ввиду?! – возмутился Дэкстер, буквально впишись в него глазами.
Он буквально пронизал риэлтора взглядом своих чёрных поблёскивавших глаз. Дэкстер не желал думать ни о чём другом, кроме как о победе над человеком, который посмел вывести его из себя.
Хэмминг глянул на дворецкого:
– Прошу достаньте шар, – произнёс он.
– Сию минуту, сэр, – ответил Карсвелл и подошёл к столу.
– Что? Да как вы, – не успел договорить адвокат.
Его глаза обратились на стол в поисках ответа.
С досадой он поджал губы, когда увидел зелёную шестёрку, примостившуюся в угловой лунке. Она уверенно стояла на самом краю отверстия.
Дэкстер бесшумно выругался.
Дворецкий вынул незаконно забитую восьмёрку и, взяв кий со стола, подал его Дэкстеру.
Хрустнув костяшками пальцев, Хэмминг приладился к кию и без особого напряжения забил шестёрку в лузу.
– Может быть я и не лучший игрок в бильярд, – заметил риэлтор, приступая к удару по последнему шару, – но я знаю когда вступить в игру, мистер Дэкстер, и подытожить все ваши труды.
С этими словами он нанёс удар по чёрному шару и восьмёрка уверенно улетела в боковую лузу.
Дэкстер с досадой закрыл глаза.
– Чёрт возьми! – воскликнул Альберт, встав с места. – Одна эта восьмёрка стоила всей партии. Блестяще, мистер Найтблюм!
Дэкстер быстро взял себя в руки и сдержанно улыбнулся Хэммингу.
– Действительно, хорошая партия, – благожелательно ответил Дэкстер, пожав руку риэлтору.
– Абсолютно с вами согласен, мистер Дэкстер, – ответил учтиво Хэмминг.
– Так кто же должен заглянуть ко мне в гости? – между делом осведомился адвокат, – Точнее будет, кто из самых влиятельных в мире людей должен меня навестить?
– Заметьте, я не сказал человека, но бизнесмена до мозга костей, – спокойно ответил Хэмминг, с хитрецой в взгляде. – И я имел ввиду без преувеличения самого влиятельного из всех.
Дэкстер хитро прищурился, судя по всему, поняв намёк.
– Не вы первый мне о нём говорите, – заметил Дэкстер со сдержанной ухмылкой. – Будем надеяться, что это произойдёт как можно позже.
– Будем надеяться, – заметил Альберт. – Но этот парень очень своенравен.
Трое рассмеялись.
– Думаю, к каждому из нас он рано или поздно заявится, – со всей серьёзностью подытожил Дэкстер, одарив всех своим голливудским оскалом, – не так ли, мистер Хэмминг?
Риэлтор холодно кивнул в ответ.
Прошедшая партия пошла Найтблюму на пользу, позволив не только немного прощупать на самом деле неизвестного ему адвоката Джеймса Дэкстера, но также показала присутствовавшим, что даже проигрывая Хэмминг не проигрывает. Он показал, что с ним нужно считаться.
За полуденным чаем, за которым отсутствовали Ричард, Дэкстер и Марта, Хэмминг имел удовольствие обсудить с остальными жизнь и творчество Бенвенуто Челлини, а также учтиво поспорить с прекрасными дамами о том, какие именно нюансы из жизни великого ювелира, скульптора и художника Александр Дюма намеренно приписал оному для усиления его и без того выдающегося характера.
Дамы остались довольны, но Кэтрин почему-то возмущена. Было видно невооружённым глазом как она изо всех сил старается улыбаться. От этого её улыбка походила больше на широкий оскал, что не ускользнуло от взгляда Чарльза. Он закрыл глаза, будто пытаясь сдержать икоту в груди.
– Опять она это делает, – удручённо закатив глаза, шепнул Чарльз брату.
Альберт тоже заметил этот зависший оскал на лице девушки, которая совершенно не умела притворяться. Сам он, более умело притворившись, что осторожно отпивает горячий чай из жемчужного цвета чашки с позолоченной каймой, не выдержал и рассмеялся, но выставил всё так, будто подавился.
– О, господа, – ответил он поперхнувшись не то смехом, но то чаем. – О пожалуйста, господи. Это просто! Ха-ха-ха… Да это просто…
Виктория осталась безразлична к ситуации, но Мария улыбнулась.
– Это, – продолжил сдержанно хохотать Альберт, – это же просто великолепный… ха-ха-ха… чай!
– Простите моего брата, – сказал Чарльз. – Желание от души посмеяться присуще ему, так же, как и господину Челлини.
– Смех же без причины, дорогой братец, – заметила Кэтрин, ещё больше возмутившись, но продолжая пытаться всё так же улыбаться, – признак весьма глупого человека.
– Альберт, – попытался прилежно одёрнуть его Чарльз. – Брось, ты же видишь у неё проблемы.
Во время этой забавной ситуации Хэмминг понял что не только он считает Кэтрин довольно странной девушкой. Но в отличие от насмехавшегося над ней брата, риэлтор понимал, что её абсолютное неумение маскировать свои эмоции является больше заслуживающим снисхождения, нежели презрения. Однако воспитание и умение держать себя это уже другая – не менее важная черта. Она воспитывается годами.
Жаль, что такая привлекательная девушка с шикарными чёрными как ночь волосами так и не научилась этому. Как бы он ни хотел относиться к ней серьёзнее, эта пустая глупость в её глазах просто не позволяла ему сделать этого.
После чая он предпочёл в гордом одиночестве пройтись по столь впечатлявшему его дому Гринхэлмов.
Глава 6 Спрут
Созерцание предметов старины, античных доспехов и оружия, которые были накрепко зажаты в своих стойках, а так же припрятанных в непримечательных закутках
маленьких картин – всё это вызывало на его душе невероятное умиротворение.
Поднявшись на второй этаж словно опустевшего просторного здания, Хэмминг услышал как некий стук донёсся из комнаты напротив. Будто кто врезал кулаком в дубовую дверь.
Хэмминг оглянулся по сторонам и вдруг услышал щелчок двери впереди.
Предчувствуя что-то риэлтор поспешил бесшумно спрятаться за ближайшим к двери выступом.
Дверь распахнулась и из неё скорым шагом вышел Карсвелл. Машинально заперев её за собой, он резво зашагал по коридору быстрыми широкими шагами. Хэмминг иногда поражался как буквально вездесущему дворецкому удаётся всё успевать.
Карсвелл скрылся за поворотом коридора. Особо жестокое выражение, которое риэлтор успел запечатлеть на его лице, до того, как тот скрылся за углом, заставило его испытать ещё больший интерес к тому, что творилось за дверью. Дождавшись, когда удаляющиеся шаги затихнут, Хэмминг просеменил по коридору в направлении двери.
Достигнув её и сделав непринуждённый вид, он глянул по сторонам. Удостоверившись, что в коридоре никого нет, он глянул в замочную скважину. Дверная ручка над ней значительно мешала приблизить глаз и точнее рассмотреть картину целиком, потому он довольствовался и этим.
В кабинете происходил активный диалог.
Хэмминг рассмотрел пиджак Дэкстера, неспешно расхаживающим из стороны в сторону и, то и дело, перекрывающего собой свет. Риэлтор постарался прислушаться, чтобы расслышать всех говорящих.
– На вашем месте, я бы не отчаивался, – послышался голос адвоката, – это временное явление.
– Не всё так просто, Джеймс, – послышался голос Ричарда. – Волатильность бумаг резко возросла. Это очень плохой сигнал.
– Хм, – сказал Дэкстер, – я не играю на коротких позициях. Предпочитаю играть на повышение. Но в вашем случае это может быть не совсем удобно.
– Дело не в том, что мне это неудобно, – заметил Ричард, – дело в том, что половина фондов нашей с тобой маленькой идеи работает на больших шортах.
– Если акции поползут вверх, – начал адвокат, – а они поползут…
– Уже поползли, – отчеканил Гринхэлм. – По данным фондам мы готовимся к маржин-коллу. Брокеры сидят как на сковороде и готовятся закрывать позиции.
– Уиллсон знает?
– Конечно Уиллсон знает. Он мне об этом и сообщил.
– Ждать в этой ситуации опасно. Если информация точная, то я считаю, что нужно срочно закрывать.
– Не забывай, что кое-что сильно этому мешает.
– Хм. Это меняет ситуацию, но не особо. Даже если это провокация, ничего не остаётся кроме как закрывать и выкупать. Кто конкретно скупает, вы уже знаете?
– Частные мелкие инвесторы.
– Сговор, – утробным низким голосом загадочно проговорил Дэкстер. – У них бы не хватило денег.
– Именно, – подчеркнул Ричард. – Они могли приобрести опционы, но не сделали этого. Большинство с одного сервиса.
– Это не любители, – натянув алчную гримасу на лицо, процедил адвокат, – это прикрытие, и это не просто подозрительно. Это сделано с чьей-то подачи. Они хотят показать нам наше место. Вы правы.
– Я это уже знаю. И я хочу услышать от тебя другие предложения. Так как я принимаю решения – я хочу подчеркнуть это жирной линией – в нашем фонде, у меня остаются считанные часы. А ты мой советник… Распоряжения Уиллсону уже даны. Он продаст акции, как только цена сравняется с ценой обеспечения. И чтоб ты знал – я очень не хочу закрывать эти шорты.
Дэкстер на несколько мгновений погрузился в раздумья. В воздухе повисла тишина.
Стало настолько тихо, что прилипшему веком к замочной скважине риэлтору стало слышно собственное дыхание.
На лице адвоката проступила тень ухмылки.
– Можете не беспокоиться, мистер Гринхэлм, – спокойно бросил Дэкстер и подошёл к окну.
Сделав пару уверенных шагов в сторону от стола, за которым сидел, сложив руки домиком, Ричард, адвокат продолжил:
– Им не придётся закрывать шорты и продавать бумаги. Мало того, закрывать заранее категорически нельзя, иначе мы только потеряем.
– Больше конкретики Джеймс, больше, – сказал вдруг оживившийся в азарте Ричард.
– На самом деле здесь всё просто, – ответил Дэкстер, – простота поможет обставить мудреца.
– Твои афоризмы здесь неуместны.
– Мы ничего не будем делать.
– Как? – удивлённо поднял брови Гринхэлм с неподдельным интересом откинувшись в своём кожаном кресле с высокой спинкой.
– Как вы сказали, слишком высокая волатильность, к тому же в короткий промежуток времени. Это подвергает риску всех инвесторов. Ведь у этого сервиса имеется аккредитация?
– Разумеется, – кивнул Ричард.
– Тогда мы можем быть абсолютно спокойны, при этом ничего – я повторюсь – мы делать не будем. Со дня на день, если уже не сегодня, сервис будет вынужден запретить покупку наших акций, максимум что он позволит – продавать их. Акции вновь упадут. И тогда мы сможем закрывать шорты с прибылью. Так мы сможем отбиться.
Немного помолчав, Ричард сжал пальцы в кулак и хмыкнул.
Адвокат сложил руки на груди и с любезной ухмылкой глянул на Ричарда через плечо.
– Уповать на то это весьма рискованно. Ну что же, прекрасно, Джеймс, – строго, но одобряюще отметил Гринхэлм.
– Благодарю, сэр. Главное не прогадать с моментом, который последует после. Ситуация может скакнуть внезапно, а лишняя жадность может выйти фонду боком.
В следующий момент Ричард достал из кармана телефон и совершил звонок вышеупомянутому мистеру Уиллсону и быстро, чётко и лаконично отдал распоряжения.
Завершив звонок, он глянул в спину Дэкстеру, который так и смотрел в окно. Через момент адвокат повернул голову в его сторону.
– Как дела с иконой? – спросил Ричард, поймав его взгляд.
– Господи боже, сэр, – вдруг необычно возмутился адвокат. – При всём уважении, сэр, но я уже говорил, что это не икона. Икона – это нечто святое, а не богопротивное. Этот кусок… чего бы то ни было, не может так называться…
– Не переходи границы, сынок, – сделал грозное замечание Ричард, хрустнув костяшками сжатого кулака. – Иначе, я размажу тебя по стенке.
– Как угодно, сэр, – ответил Дэкстер, демонстрируя открытые ладони. – Просто, вы знаете, что эта… штука… Она просто выглядит так, создаёт такое впечатление…
В этот момент адвокат издал нервный смешок.
Сложив руки на груди, он встал к боковому окну спиной и опёрся на короткий подоконник. Заслонив своим силуэтом яркий холодный свет, струившийся через стекло, адвокат продолжил:
– Боюсь, что нужно использовать нечто покрепче.
– Запомни, никто не должен об этом знать, – отчеканил Ричард, – Я уже договорился с Виктором, он сможет всё организовать. Он достанет спецтехнику по габаритам. Людей найдёт Уэллер. Хопкинсу я не могу верить на все сто. А ты, – он ткнул пальцем в адвоката, – всё проконтролируешь. Ты меня понял?