Наталья Орлова
Шут
Часть вторая. Наследница рода Мэриме
Прошел почти год после ухода Дария с бродячими комедиантами, Моргана сидела с вязанием, слушая, как завывает за окном последняя вьюга на исходе февраля. Была середина дня, но свет в окна лился слабый, блекло-пасмурный.
Сердце Морганы сжималось от предчувствия. Она отложила вязание, зажгла большую белую свечу и на черный бархат положила хрустальный шар. Этому странному предчувствию должно было быть объяснение, и ведьма всматривалась в глубину хрусталя в поисках ответа. Она увидела Корнелия, исчезающего в белой, снежной мгле. Были в этом видении щемящая тоска и необъяснимая надежда. Потом из зыбкой глубины возник образ Высокого, закутанного в темные одеяния, клубящиеся, подобно мраку первозданного хаоса, Высокий кивнул ей и исчез. На смену ему пришел Кевин, улыбка его была грустной, он протянул руку Моргане, а потом…
Стук в дверь развеял видения, ведьма накрыла шар бархатом и распахнула дверь. На пороге стоял Корнелий, его темно-синий плащ был припорошен снегом.
– Я не вовремя?
– Нет, ты очень вовремя. Проходи скорее.
Моргана засуетилась, готовя угощение для замерзшего на февральском морозе Корнелия.
– Холодно. – Он стоял у огня, согревая ладони.
– Это последние холода, в них уже слышится едва уловимое дыхание весны.
– Да, дыхание весны… Эта весна будет для меня последней. – Голос Корнелия был ровным, лицо не выражало ничего. Моргана тяжело вздохнула, глядя на него.
– Уже?
– Мое время на исходе…
– Когда едешь?
– Завтра на рассвете.
– Может, дождешься тепла?
– Нет, я должен уйти с холодами.
– Эта весна будет самой безрадостной…
– Нет, она принесет покой, я очень устал, Моргана. – Только сейчас она заметила глубокие морщины и серебряную седину его волос, перед ней был уже не прежний Корнелий, у огня стоял бесконечно усталый и немолодой мужчина.
На рассвете следующего дня Моргана проводила Корнелия. Прощание было недолгим, только удивляясь себе, ведьма поняла, что они еще увидятся. Она почувствовала это, когда смотрела на следы, оставленные конем Корнелия. Моргана поняла так же, что для нее наступило Время прощаний. Прошлой весной ушел Дарий, на пороге этой весны уходит Корнелий. Ей было грустно, хотя она знала, что маятник рано или поздно качнется в другую сторону и придет Время встреч. Только она не догадывалась, что оно придет так скоро.
Весна громко заявляла о своих правах, растаяли высокие сугробы, талая вода утекла в подземные озера. Зазеленела листва, и воздух наполнился ароматами первых, еще робких весенних цветов. Моргана проснулась на рассвете, она умылась холодной колодезной водой, замесила тесто, накрыла стол чистой скатертью и стала ждать. Хлеб в этот раз получился необычайно пышным и ароматным. Травяной чай томился в чайнике. Бутылка хорошего вина была извлечена из погреба, и многолетняя пыль стерта с нее. Весело щебетали птицы, Моргана тихонько напевала, впервые за долгое время. Она ждала, потому что знала: всадник, окутанный плащом, с каждым шагом усталого коня приближался к ее дому. Наконец, он показался на дороге. Моргана распахнула дверь.
– Корнелий!
Он подъехал к дому, тогда Моргана заметила, что перед ним, держась за поводья, сидит девочка. Лицо ее показалось Моргане странно знакомым. Но больше всего ее поразили белоснежные пряди волос, в которые причудливым образом вплетались огненно-рыжие нити. Пораженная догадкой, Моргана замерла на пороге.
– Не может быть!
– Встречай дорогих гостей, Моргана. – Корнелий спешился и помог девочке спуститься.
– Это…
– Да, знакомься, ее зовут Мелисса, дочь Кевина Мэриме.
Моргана подошла к девочке, наклонилась к ней и внимательно посмотрела на нее. Черты лица ее были правильными, большие глаза смотрели внимательно, Моргана почувствовала, что девочка напугана, но не хочет показывать этого. Корнелий, не желая мешать, повел коня на задний двор, чтобы расседлать и напоить его. Моргана благодарно кивнула ему и обратилась к Мелиссе.
– Посмотри на меня! Оглядись вокруг, загляни мне в душу. Я знаю, ты умеешь это… Здесь твой дом, здесь твоя семья, здесь твой род. Я Моргана, твоя родная тетя.
Мелисса удивленно смотрела на нее, потом осторожно мысленно потянулась к ней, а потом расплакалась.
– Хорошо, все теперь будет хорошо, пойдем. Все в прошлом. Слышишь? Пойдем, умоемся. – По лицу Мелиссы текли крупные слезы. – Девочка моя, плачь, плачь, слезы смывают все, идем в дом, идем.
Умытая холодной водой, с волосами, заплетенными Морганой в тугие косы, Мелисса сидела за столом на резном стуле с высокой спинкой и, болтая ногами, маленькими глотками пила казавшийся ей невероятно вкусным тягуче-пряный травяной чай. Корнелий, утомленный дорогой, задумчиво глядел в окно на молодую нежно-зеленую листву, шуршащую на ветру.
– Вот и все.
– Да, теперь все.
– Вы о чем?
– Одна история, моя история завершается, а твоя еще впереди. – Корнелий улыбнулся Мелиссе.
– Вы уедете?
– Да.
– А еще вернетесь?
– Когда-нибудь, вероятно.
– Скоро?
– Наверное, но много времени пройдет.
– Не уезжайте!
– Не могу. Это не в моей власти…
Когда на землю опустилась ночь и Мелисса уснула сладким сном, Корнелий и Моргана вышли на улицу. Они сидели, глядя на яркие весенние звезды.
– Завтра я уеду и уже не вернусь. Высокий отпустил меня ради девочки.
– Ты знаешь что-нибудь о ее отце?
– Немного, о Кевине мне рассказал Высокий. – Корнелий усмехнулся – Скорее, показал… Меня больше не пугает его всевидение. Я расскажу тебе, что видел. Слушай!
История Кевина
В большой библиотеке Драконьего замка царил полумрак, Кевин, стараясь не шуметь, перебирал пыльные книги, он торопился. Библиотекарь мог вернуться с минуты на минуту. Стирая пыль с сиявших тусклой позолотой корешков и разбирая названия книг, он увлекся и не заметил, что полка, на которую он перекладывал книги, сильно прогнулась под их тяжестью. Еще одна стопка – и с оглушительным треском лакированная доска полки лопнула. Водопадом книги обрушились на Кевина, так, что тот едва успел прикрыть голову руками. С ужасом обозревая книжную гору, он заметил небольшую книгу, увенчавшую ее. В коридоре раздались шаги, не задумываясь Кевин схватил эту книгу и стремительно кинулся к потайному ходу.
Только оказавшись за пределами замка, смог он рассмотреть свою добычу. Это была древняя книга, его удивили темно-бурые чернила, которыми был нанесен текст. Не сразу Кевин понял, что это кровь. Книга, написанная кровью, задрожала у него в руках – это была та самая книга, которую он искал столько лет. В ней ответы на все самые важные для него вопросы. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, устроился под деревом, прислонившись к прогретому солнцем шершавому стволу, и медленно раскрыл книгу, впившись глазами в первую страницу.
Когда сумерки стали опускаться на землю, Кевин закрыл книгу. Спокойная уверенность царила в его душе. Он знал, теперь точно знал, кто ему нужен и как найти путь к дому того, кто написал эту книгу.
Вернувшись домой и зная, что мать и сестра сейчас в лесу, встречают рождение Луны, он торопливо написал короткое письмо, собрал вещи, уместившиеся в небольшой узелок, и не прощаясь, тихо ушел из дома. Встретив новую Луну, женщины рода Мэриме вернулись в дом, в который уже никогда не ступит нога Кевина.
Он шел всю ночь и весь следующий день. Он шел и взывал, он обращался к высшим силам, он просил привести его. Усталость принесла вещий сон, в котором Кевин летел огромной хищной птицей над дорогой и полями, запоминая приметы верного пути. Он увидел расщепленное грозой дерево, старую ветряную мельницу, мертвую лошадь у дороги, покосившуюся хибару трактира, лесной ручей с прозрачной водой и мрачную хвойную рощу, через которую вилась и петляла едва заметная узкая тропинка. Проснувшись, Кевин доел последний кусок домашнего хлеба, запив его из фляги и, удовлетворенно кивнув, пошел дальше, высматривая впереди расщепленное грозой дерево. Он долго шел, находя, впрочем, все ориентиры вещего сна.
Кевин чуть было не заплутал в мрачном хвойном лесу, где даже ярким солнечным днем было темно и безрадостно. Но тонкая лесная тропка внезапно возникла у него под ногами. Кевин вышел к дому, стоящему где-то посреди леса, он пришел к жилищу Высокого.
Сумерки медленно опускались на землю, темная громада дома нависала над Кевином, но он уверенно шагнул к двери, и дверь бесшумно отворилась перед ним. На стенах плясали длинные тени, свечи горели неверным светом, борясь с мраком, клубящимся в углах, густо пахло травами, серой и мускусом.
– Кто ты, осмелившийся ступить сюда? – Голос, казалось, заполнил собой все пространство.
– Я Кевин Мэриме. Я ищу того, кто написал эту книгу. – Он достал книгу, написанную кровью.
– Зачем?
– Я прошу знаний!
– Знаний? И ты готов служить им?
– Да!
– Безраздельно и безоглядно? Ты пожертвуешь ради них жизнью?
– Да!
– Ты отречешься от себя?
– Да!
– Что ж, ты не задумался ни разу, отвечая на мои вопросы, но все же я дам тебе еще три дня на размышления. – Мрак начал сгущаться у стола напротив Кевина, пока не воплотился в темную фигуру мужчины, окутанного черными одеяниями. – Будь мои гостем на эти три дня, Кевин Мэриме. Мэриме, что-то знакомое… Ах да, ведьмы Мэриме!
– Мои мать и сестра…
– А ты лишен силы? – Этот вопрос обдал горячей волной жара Кевина.
– Да… – Он ответил не сразу.
– Так чего же ты жаждешь на самом деле? Силы или знаний?
– Разве в знаниях не сокрыта величайшая сила?
– Скрыта, но ты не ответил: тебе нужна магическая сила?
– Мне нужна алхимия знаний – сила высшего порядка!
– Вижу, ты внимательно прочитал мою книгу. – В голосе мужчины звучала ирония.
– Я долго ее искал. Кто вы?
– Для таких, как ты, я называю себя Высоким… Эту книгу я писал, будучи почти таким же молодым…
– А кровь…
– Чьей кровью она написана? Кровью повешенного, не моей. Глупость, конечно, тогда я еще был во власти многих магических предрассудков… Ты, видимо, голоден с дороги? Садись за стол, я почти разучился встречать гостей. Люди редко приходят сюда. – Он усмехнулся и добавил: – К их счастью.
Высокий накормил Кевина и отвел для него небольшую боковую комнату. Днем Высокий растворялся в полумраке своего дома, а по вечерам возникал из пустоты. И за ужином Кевин задавал вопросы, на которые получал туманные или ироничные ответы. На исходе третьего дня Высокий провел обряд посвящения Кевина знаниям.
– Отныне в твоей власти люди, время, стихии и пространства, но не властен ты над одним. Твоя жизнь больше не принадлежит тебе! Она принадлежит знаниям!
Кевин чувствовал, как сущность его наливается небывалой силой, он знал теперь все и обо всем, он чувствовал, где покоятся новые знания. Все, что он читал и изучал до этого, показалось ему глупой детской забавой.
– И еще: отныне у тебя нет имени! Кевин Мэриме умер сегодня. И сегодня появился на свет Ищущий.
Ищущий склонился перед Высоким в низком поклоне, вышел на улицу и растворился в темном ночном лесу.
Много лет прошло после смерти Кевина Мэриме. Ищущий странствовал по свету, утоляя жажду знаний. Время обрело для него особую значимость, перестав существовать, он бесстрастно наблюдал, как годы сменяют друг друга. Он видел, как растут и умирают деревья, как рождаются и исчезают в пучине бездонного космоса звезды. Ищущий служил познанию.
Запах вереска
День был необыкновенно ярким, Ищущий очистил небосвод до кристальной прозрачности и теперь сосредоточенно наблюдал, как медленно растворяется в упругих воздушных слоях созданное им легкое облако. Опыт близился к завершению, подтверждая все его догадки, а потому он улыбался. Ищущий стоял на тонком гребне скалы, под ним простиралась вересковая пустошь.
Облако бесшумно растаяло. Ищущий завершил опыт и позволил ветру гулять над полем и колыхать полы длинной одежды. Именно ветер вместе с тонким ароматом донес до вершины скалы счастливый смех. Ищущий посмотрел вниз. Двое – мужчина и женщина – шли по полю, они держались за руки. И ветерок летал вокруг них, покачивая невысокий вереск. Ищущий почувствовал, что нечто, окутывающее их, то, что людьми зовется счастьем, – сродни сложной музыкальной мелодии, в нем была гармония совершенства и легкость безмятежности. Эти двое словно перестали быть людьми…
Уже давно облака, звезды и камни интересовали Ищущего больше, чем люди, их природа оказалась слишком низменной и простой. Он давно уже вывел универсальную формулу для людей, основу которой составляли эгоизм и честолюбие. Но у этих двоих, что держались за руки и пересекали вересковое поле, не было сейчас ни эгоизма, ни честолюбия. Ищущий, окутав себя заклятием невидимости, шагая по воздуху, решил следовать за ними. Он жаждал знаний, знаний о природе такого странного их состояния. А двое все шли по казавшемуся им бесконечным полю, оставляя за собой длинный след – тонкую тропу примятого вереска.
Летели дни, Ищущий наблюдал за ними. Сначала он решил, что состояние счастья быстро пройдет, достаточно одного повода для ссоры. Тогда он разбил кувшин вина, толкнув женщину под локоть. Кувшин разбился, женщина ахнула – это были последние запасы вина в доме. Мужчина сказал: «К счастью! На ярмарке купим еще». И она улыбнулась.
Ищущий превратился в злобного домового, досаждающего мелкими пакостями, в надежде вызвать раздражение и злость, но все его попытки разбивались о то, что люди называют любовью.
Тогда он стал искать другие пары и нашел – в разных концах света, но нашел. Они звучали по-разному, но сияли внутренним светом одинаково. В Ищущем разгорелась жажда познания с новой силой. Он стремился познать, но понял, что познать такое можно, лишь испытав. Ему было понятно только одно: они долго искали друг друга, а значит, необходимо найти Женщину, благодаря которой зазвучит симфония внутри него и он сможет утолить жажду познания. Он сотворил легкое как облако заклятье и послал его на поиски Женщины.
Заклятье нашло ее и провело на край вересковой пустоши. Она была не очень молодой, но глаза ее лучились нежностью, темные тяжелые пряди волос красиво обрамляли овал лица. Она улыбнулась Ищущему и пришла к нему. Они были счастливы – он познавал любовь, она жила им. Она не задавала вопросов, когда чудеса творились вокруг, он показывал ей все волшебство знаний. Они вернулись в ее деревню, и Ищущий жил как обычный человек, она назвала его Мартином.
Он работал в саду, ходил на охоту и, живя как человек, старался не колдовать. Она родила ему дочь – он познал счастье рождения новой жизни, ставшей продолжением его. С каждым днем Мартин был все сильнее в нем, он стал забывать, что был прежде Ищущим.
Была середина ночи, страшная буря бушевала за окнами. Мокрые ветви деревьев ожесточенно хлестали по крыше.
– Мартин, мне страшно!
– Не бойся, милая! Видишь, Мелисса спит, спи и ты.
– Мне кажется, будто чей-то гнев бушует там!
– Все хорошо, я с тобой. – Он крепко обнял ее.
– Ты ведь навсегда останешься со мной?
– До самой смерти!
– Не говори так!
– Не буду, спи.
Она заснула, прижавшись к нему. Буря за окном неистовствовала, и Мартину казалось, будто в ее шуме он слышит властный призыв. Он закрыл глаза и постарался уснуть. Темный сон, подобный самой смерти, окутал его, и… очнулся Ищущий.
Недоуменным взглядом обвел Ищущий добротный дом, отодвинулся от спящих рядом с ним женщины и девочки, встал с кровати. Догоравшая свеча тусклым светом освещала комнату. Он встал у окна. На востоке забрезжил рассвет.
– Папа… – во сне сказала девчушка, а женщина тяжело вздохнула, мучительно стараясь проснуться.
Ищущий снова подошел к кровати, повинуясь непонятному импульсу, он поправил одеяло, получше укрыв женщину, и заглянул в лицо девочки, в волосах которой причудливым образом переплелись рыжие и серебристо-белые нити. А потом он развернулся и уверенно пошел к двери.
Солнечные лучи ознаменовали рождение нового дня и смерть Мартина. Ищущий нашел ответ на свои вопросы, он познал симфонию счастья. Над прудом у дома закружились утренние стрекозы. Ищущего заинтересовало строение их радужных крыльев, он наблюдал за ними некоторое время, потом поднялся в воздух, томимый новой жаждой знаний.
* * *
Моргана словно очнулась от глубокого сна. Она взглянула на Корнелия, который сидел, привалившись спиной к деревянной стене, и, казалось, дремал.
– Это жестоко!
– Не спорю, но Кевин именно об этой участи мечтал.
– Та женщина, что стало с ней?
– Она умерла два месяца назад, взывая к высшим силам, прося их позаботиться о дочери. Ее услышал Высокий…
– И решил искупить свою вину?
– Он вряд ли в чем-то может винить себя… Моргана, в тебе говорят чувства.
– А кто-нибудь подумал, каково было ей?!
– Она была счастлива. Многие встречают настоящую любовь?
– Нет… Что стало с Кевином?
– Он умер. Еще тогда, в доме Высокого.
– Я хотела сказать, с Ищущим.
– Он бессмертен, как бессмертна жажда познаний… А мне пора умирать, я смертельно устал. Знаешь, когда живешь дольше положенного срока, смерть кажется желанным отдыхом и избавлением, словно просыпаешься после очень долгого и изматывающего сна.
– Мне будет не хватать тебя. И Дарию…
– Кстати, я написал для него письмо. Передай, когда он вернется.
– Передам.
– Его судьба скоро приведет его к дому, и начнется новая глава истории Драконьего замка…
На рассвете, после недолгого отдыха, Корнелий оседал коня и покинул дом Морганы уже навсегда. Ведьма долго смотрел ему вслед, и слезы текли по ее щекам. Когда проснулась Мелисса, на губах Морганы играла улыбка. У них было много времени, род Мэриме обрел наследницу.
Часть третья. Прошлое. Драконий замок
Летний день был теплым и ясным. Медленные белые облака бесшумно таяли в бездонном небе. Мальчик лежал на спине, вдыхая пряные ароматы леса. Ветер зашумел листвой. Вдруг несколько мелких камней скатились с горы, он нехотя отвел взгляд от неба. Без удивления, еще не оправившись от магии голубого небесного свода, рассматривал он странную тонкую фигуру. Женщина с абсолютно белыми длинными волосами, закутанная в коричневый плащ, стояла на тропе, в руках у нее была корзина с темно-зеленой, сочной листвой.
– Разве не принято здороваться при встрече, юноша?
– Простите мою рассеянность, леди… – Дарий поспешно поднялся и теперь в смущении стоял перед ней, склонившись в неловком поклоне.
– Леди? Лестно, но не по чину… Дарий, как я полагаю… – Мальчик удивленно распахнул глаза.
– Дарий, недостойный сын кузнеца.
– Моргана. Скромность украшает, но не стоит недооценивать себя…
– Моргана, та самая…
– Та самая, – женщина усмехнулась. – Та самая ведьма, которой пугают маленьких детей в твоей деревне и приходят излечиться от хворобы. Поможешь мне? Корзина стала тяжелой. Не побоишься? – Ее огромные зеленые глаза притягивали Дария, что-то загадочное было в выражении ее лица.
– Мне не страшно. – Он взял корзину, удивляясь ее тяжести и терпковатому запаху, исходившему от листьев, лежащих в ней.
Моргана неторопливо шла впереди, и мальчику казалось, что ее ступни не касаются земли, тропа петляла, лес становился все темнее. В предвкушении неизвестного сердце Дария учащенно билось. Он вспоминал рассказы соседских мальчишек о том, как ведьма заманивает к себе в лес детей и потом пожирает их заживо. Он помнил, как Марта, его мать, всегда бледнела, если кто-нибудь вспоминал Моргану при ней. Но сейчас ему не было страшно, эта женщина не пугала его вовсе.
Лес расступился, они вышли на залитую солнцем поляну, на краю которой стоял небольшой бревенчатый дом, внешне он ничем не напоминал жилище ведьмы.
– Вот мы и пришли. В благодарность за помощь я угощу тебя.
Дарий поставил корзину на пол и с интересом огляделся. Стены были увешаны пучками трав, на полках стояли причудливые бутыли и склянки, тускло поблескивали старинными переплетами толстые книги. Уютный очаг, чистый деревянный стол, обычная кухонная утварь. Дарий сел на лавку, Моргана поставила перед ним кружку с пряным напитком, положила толстый ломоть свежего хлеба.
– Угощайся.
– Благодарю. – Дарий сделал глоток и зажмурился от удовольствия. – Очень вкусно!
– Это простой рецепт, ты без труда можешь сам так приготовить.
Дарий наслаждался прохладой дома, вкусом хлеба и напитка, наблюдая, как Моргана ловко сортирует травы, увязывает их в пучки. Когда корзина опустела, ведьма подошла к мальчику, села рядом и в упор посмотрела на него.
– Ты необычный человек, Дарий, знаешь ли ты об этом? – Он пожал плечами. – Знаешь! Ты всегда знал это. Дай мне свои ладони. В линиях руки все линии судьбы. Левая – предопределенность, правая – твой выбор из всего многообразия пути.
Ведьма, рассмотрев ладони Дария, удовлетворенно кивнула.
– Все так, как должно быть… Запомни, Дарий, ты можешь всегда приходить в этот дом, отныне его двери открыты для тебя. А теперь ступай, Марта волнуется, а кузнец Том будет сердиться, сегодня у него работы больше обычного…
Дарий ушел от ведьмы с легким сердцем, ноги быстро несли его по лесной тропе. Дорога домой, как показалось ему, сократилась в несколько раз. У кузницы стояли лошади, незнакомый человек держал их за поводья.
– Дарий, где тебя носит?! Быстрее, работы невпроворот! – Кузнец неодобрительно посмотрел на него, и Дарий поспешно скинул рубаху и повязал кожаный фартук подмастерья, не желая сердить отца, и стал раздувать огонь.
Работа, как всегда, увлекла его, но голос Мограны продолжал звенеть в ушах, ее слова слушались в мерных ударах молота: «ТЫ НЕ-ОБЫЧ-НЫЙ ЧЕ-ЛО-ВЕК!».
* * *
Через несколько дней Дарию исполнилось десять лет. Марта испекла большой сладкий пирог с яблоками. По случаю праздника работу в кузнице закончили раньше. Разрумянившаяся от жара печи Марта, казалось, была чем-то встревожена, она суетилась, перекладывая миски с места на место, то и дело поглядывая в окно.
– Мы кого-то ждем?
– Нет, милый… Все готово, пора садиться за стол.
– Мама, что-нибудь случилось?
– Да нет же, все хорошо. А пирог удался в этот раз.
Ужинали в напряженном молчании. Том был мрачен и молчалив более обычного, поужинав, он с громким стуком поставил кружку на стол, взглянул исподлобья на Марту и, ссутулившись, вышел. Лучи закатного солнца окрасили комнату розоватым цветом. Дарий привык к мрачной замкнутости отца, но сегодня происходило что-то странное.
– Мама?
– Сегодня необычный день, сынок! – Она с грустью смотрела на мальчика, от этого взгляда сердце Дария сжалось. – Не задавай вопросов, скоро ты все узнаешь. Нам пора собираться.
Он хотел спросить, куда, но, посмотрев на Марту, осекся, она была сосредоточена и печальна. Дарий получил в подарок новую белоснежную рубашку с вышитым воротом. Марта велела переодеться, сама она надела лучшее свое платье, аккуратно подвязала волосы. Дарию почему-то вспомнилась встреча с Морганой, он почувствовал, что сегодня произойдет нечто важное.
– Выйдем, когда стемнеет, нас не должны увидеть…
* * *
Когда ночь опустилась на землю, Марта отвела его к стенам замка. Было что-то зловещее в высоких башнях и плеске воды глубокого рва. Свет полной луны серебрил путь. Марта крепко держала своего мальчика за руку и вздрагивала от каждого шороха. Они подошли к каменной стене, и стена медленно отошла в сторону. Фигура высокого седого мужчины появилась в проеме потайного хода.
Приложив палец к губам, незнакомец повлек их за собой. Они шли темными переходами замка, иногда останавливаясь, голоса и шаги людей раздавались рядом, потом все затихало, и они шли дальше. Мальчику не было страшно, он вдыхал особый запах замка, впитывал звуки, заставлявшие его сердце бешено колотиться в предчувствии восторга, как при нарушении строжайшего запрета. Иногда они замирали, прижавшись к стене, тогда слышны были близкие шаги и обрывки разговора, бряцание оружия или шуршание многочисленных женских юбок. Но вскоре звуки удалялись, и странная троица продолжала идти.
Марта боялась узнать путь, изредка она зажмуривалась, чтобы не видеть этих стен и не вспоминать. Наконец они достигли самой отдаленной части замка, тишина здесь казалась незыблемой. Мужчина отворил тяжелую дверь, издавшую протяжный стон, от которого кровь застыла у Марты в жилах. Он зажег свечи, озарившие часть большой круглой залы, стрельчатые окна которой были завешены припорошенными пылью тяжелыми портьерами.
Мужчина сдернул портьеру с ближайшего окна, и свет полной луны проник в помещение. В центре валялся перевернутый туалетный столик, осколки зеркала тускло блеснули из-под слоя пыли, резная кровать, оборванный балдахин – хаос запустения царил кругом. Марта всхлипнула, закрыв рукой рот, она нерешительно остановилась на пороге, словно боясь сделать шаг навстречу прошлому. Не обращая внимания на нее, мужчина опустился на колени перед мальчиком.
– Вот каким ты стал, Дарий. Ты очень похож на нее, те же брови, глаза. Твоя мать была первой красавицей. – Мальчик вопросительно посмотрел на Марту. – Она твоя верная кормилица, ты не сын кузнеца, ты – сын графа, законный наследник Драконьего замка и всех его земель!
– Кто вы?
– Твой дядя, Корнелий. Теперь здесь твой дом. Это была комната твоей матери, – он подошел к стене и откинул покрывало, закрывавшее портрет. – Смотри, Дарий, это она.
Дарий замер, рассматривая лицо прекрасной незнакомки – своей матери.
* * *
Когда Марта только вышла замуж за Тома и родила первенца, ее пригласили в Драконий замок в качестве кормилицы сына графини. Она была молодой и жизнерадостной женщиной, и потому ее сначала немного испугало такое приглашение в замок. Но постепенно она привыкла к новой роли и стала гордиться ею. Молочный брат графа – сын кузнеца остался при ней. Иногда во время ночного кормления Марта пеленала сына в дорогие графские покрывала, простодушно полагая, что это принесет счастье маленькому кузнецу, сумевшему волей судеб на миг занять место наследника.
Марта кормила младенца Дария, уложив вместо него в колыбель сына. Когда на лестнице, ведущей в покои, раздались тяжелые шаги, младенец на ее руках пронзительно закричал. Мужчина с залитым кровью лицом и сведенным судорогой ярости ртом ворвался в комнату. Он выхватил младенца из колыбели, сорвал расшитое гербами покрывало и, распахнув окно, выбросил кричащего ребенка в ночную тьму. Крик быстро затих, оборвавшись на высокой ноте. Кормилица забилась в истерике, прижимая к себе маленького графа, она в суеверном ужасе отползла в угол – этот человек со страшно перекошенным лицом, залитым кровью, убийца ее первенца, казался ей исчадием ада. Разгромив все вокруг, мужчина замер на миг перед ней. В соседней комнате раздались быстрые шаги, он вздрогнул и выбежал прочь.
Младенец столь же внезапно замолчал, словно сраженный страхом кормилицы. Марта, судорожно прижимая его к себе, тихонько выла.
В комнату вбежал высокий седеющий мужчина, он был бледен, сухие воспаленные глаза обшаривали комнату. Он кинулся к Марте. Провел рукой по ее волосам, медленно взял младенца из ослабевших вдруг рук кормилицы. Младенец замер в оцепенении, мужчина торопливо, но бережно распеленал его, он узнал родимое пятнышко на левом плечике и вздохнул с облегчением.
– Жив! Судьба сильнее смерти!!!
Под пристальным его взглядом Марта медленно поднялась с пола, подошла к нему, слезы катились по ее щекам.
– Слушай меня внимательно, чтобы гибель твоего первенца не была напрасной, ты должна молчать. Он будет расти твоим сыном в твоем доме…
Утром Марта вернулась в деревню, когда весть о страшной гибели наследника и смерти графини облетела округу. С тех пор Марта стала молчаливой, она почти не разговаривала с соседками и часами сидела у окна, укачивая младенца, внимательно всматриваясь в черты его лица, словно пытаясь кого-то узнать. Со временем она страстно привязалась к своему молочному сыну, ревниво оберегая его от посторонних, боясь любопытного взгляда, который мог бы сорвать завесу тайны.
