Наталья Орлова
Шут
Смерть ведьмы
Сиварду понравились темные замковые стены, он, казалось, не замечал мрака, клубящегося по углам, и решил сделать привал здесь. Снова жарко запылал огонь в камине, снова плескалось рубиновое вино в кубках. Только незнакомые, гортанные песни вились под сводами и сильные низкорослые лошади били копытами в стойлах. Это было именно то место, которое часто видел Сивард во снах, и теперь владеть и повелевать этими землями было для него особым удовольствием. В каждой завоеванной деревне воины отыскивали по его приказу самых красивых женщин и приводили для своего повелителя. Внимательно вглядывался Сивард в черты каждой, но, убедившись, что среди них нет знакомой по сновидениям ведьмы, раздавал рабынь отличившимся воинам. Но сейчас странное чувство не давало ему покоя, предвкушение и нетерпение плескались в его взгляде.
* * *
– Ни за что не стал бы жить постоянно в этом каменном мешке, но иногда можно понять врага. Огонь и камень – этим мне приятны замки. – Сивард пил вино из большого кубка, рассматривая зал.
– В этой деревне нашли что-нибудь интересное?
– Да, Великий, – ведьма.
– Ведьму, говоришь? Почему решил, что она ведьма?
– Она помогла сбежать нашим пленницам, околдовав нескольких твоих воинов…
– Всем пленницам?
– Всем…
– Расскажи, как!
– Я мало что понял, говорят, будто все женщины и девушки, взятые в соседних селениях, растаяли с первыми лучами солнца, а вместо веревок осталась пыль.
– И никто не заметил ночью чего-нибудь странного?
– Нет.
– Хочу видеть ее! Приведите!
Через несколько минут Моргана со связанными руками предстала перед Сивардом. Волосы ее были распущены, на скуле свежая ссадина, тонкая струйка крови алела на мраморно-белом лице. Большие зеленые глаза излучали спокойствие. Сердце Сиварда бешено забилось в груди – «Она»! Ненависть темной волной стала подниматься откуда-то снизу, она жгла ладони, щекотала макушку.
– Ты! Говорят, ты ведьма.
– Здравствуй, Всадник!
– Меня не так зовут. Я – Сивард, Великий воин!
– Воин. В шуме бури сверкает меч, шум дождя заклинанья скрывает. Голова там слетает с плеч, и надежды любовь не питает…
Мир вокруг Сиварда закружился. И на миг он увидел себя верхом на черном скакуне, голову его венчал рогатый шлем, сердце его разрывалось от боли, ненависти и… любви.
– Прекрати! Ведьма… Не смей напускать свои чары!
– Это не мои чары, это твоя память…
– Вздор. Но ты ведьма, значит, у тебя есть сила…
– …
– Молчишь? Я победитель и имею право на все здесь. Ты отдашь мне силу! – Он подошел к Моргане. – Не сопротивляйся мне, хуже будет! Смотри в глаза!
Моргана, глубоко вздохнув, встретилась с ним взглядом, и время остановилось. Над замком висел ущербный месяц, волк протяжно выл в лесу, огонь трещал в камине, чадили факелы на стенах, тишина поглотила тронный зал. Время исчезло и возникло вновь, лишь когда Сивард без сил рухнул на каменный пол. Верные воины кинулись к нему, перенесли, усадив на трон, один из них поднес тонкое жало кинжала к горлу ведьмы.
– Не убивай ее… так, – голос Сиварда был слаб. – Позже. Уведите, запрещаю подходить к ней ближе, чем на пять шагов, и разговаривать с ней!
* * *
Победа не принесла Моргане радости. Она убедилась в том, что легенда, передаваемая в ее колдовском роду от наставницы к ученице, не была выдумкой. Много веков назад сильный воин, не знавший поражений, с сердцем, закаленным в битвах, был тяжело ранен. Умирающего, его принесли к ведьме. Ведьма вырвала его из холодных и цепких лап смерти, любовь была обоим наградой и проклятьем. Воина звали битвы, ведьму держало место силы и долг рода, любовь неземной силы переродилась в ненависть, они прокляли друг друга. И состоялся их первый поединок. Ведьма победила, обратив его в камень, но ничто не вечно, даже магия, и время разрушило чары. И теперь Моргана должна была искупить своей жизнью вину той ведьмы, искоренить зло.
Моргану заточили в башне. В высоком окне виднелся кусочек ночного звездного неба. На полу в углу лежали старые покрывала и обрывки гобеленов, она устроилась на них и закрыла глаза. Усталость тяжелой волной накрывала ее, но у ведьмы было еще одно важное дело. Сквозь тягучую пелену сна тянулась она к лучшему своему ученику, торопясь передать послание. Слова ее летели сквозь каменные стены, над равниной и лесом, туда, где стоял Дарий, прислушиваясь к полночной тишине, окутанный густым туманом:
– Вот и все, Дарий, время мое на исходе…
Мельком увидев фигуру Дария, окутанную туманом, утомленная ведьма уснула. Сон Морганы был недолог, когда она открыла глаза, лунный свет еще лежал на полу ее тюрьмы. За дверью были слышны шаги стражника. «Его зовут Конрад, – поняла ведьма. – Конрад, мне нужна твоя помощь!» Мысленно потянулась она к своему тюремщику и увидела далекий дом, любимую жену, услышала щемящую тоску и грустную песню. Мягким красивым голосом стала ведьма подпевать далекому голосу. Шаги за дверью замерли, Конрад прислушивался, не веря своим ушам.
– Конрад! – Моргана перестала петь. – Войди ко мне, и тоска твоя исчезнет!
Зазвенели ключи, скрипнув, приоткрылась дверь, отсвет факельного огня встретился на полу с лунным светом.
– …
– Не бойся. Я не буду просить свободы у тебя.
– Зачем ты пела эту песню?
– Ты тоскуешь о доме. Твоя жена ждет тебя, она родила тебе сына…
– Не трогай их!!!
– Они не нужны мне, я помогу тебе вскоре увидеть их, поход завершится. Я могу сделать так, что смерть обойдет тебя стороной и ты вернешься к ним.
– Чего ты от меня хочешь?
– Немногого. Смерть моя неизбежна и стоит уже за левым моим плечом. Твой повелитель, мой враг приготовил для меня костер, утром я взойду на него. В тайной оружейной комнате, я объясню, как туда попасть, возьми утром лук и стрелы с белым оперением…
* * *
Последнее утро Морганы было ослепительно ярким. На главной площади возвышался свежеструганый столб, янтарная смола слезами стекала по белоснежной, пахучей древесине. У подножия столба были аккуратно сложены сухие дрова и темные ветки ломкого хвороста. Из тронного зала для Сиварда вынесли большое кресло и установили его на небольшом возвышении. Превозмогая телесную слабость после поединка с ведьмой, он с трудом мог устоять на ногах, ненависть душила его. Но вид площади со столбом в центре и толпы, согнанной его воинами, пробудили темную радость, которая приятно щекотала нервы.
– Приведите ведьму! Пора!
Моргана вышла на площадь с мягкой улыбкой на губах. Легкий ветерок, нежно прощаясь с ней, перебирал длинные пряди ее распущенных волос. Суровый воин с обезображенным в битвах лицом, толкнув, заставил упасть ее на колени перед Сивардом.
– Вот и все, ведьма! Я выбрал для тебя смерть. Я победил!
– Нет, Всадник, это смерть выбрала тебя…
– Ты еще смеешь угрожать мне?!
– Я не причиню тебе зла, я лишь говорю о том, что грядет. Я умру раньше тебя, но скоро мы встретимся в стране теней. И надеюсь, снова сможем узнать друг друга…
– О чем ты?
– Ты знаешь, Всадник, знаешь. Все ответы внутри тебя…
– Я…
– Да, ты ненавидишь меня и… любишь. – Последнее слово Моргана произнесла одними губами, но Сивард понял ее, адская боль сжала его сердце.
– На костер!
Палач схватил ее за плечи и потащил к столбу, он долго возился с веревками, пытаясь как можно лучше привязать ее.
– Скорее! Огня!..
Превозмогая слабость, гладя Моргане в глаза, Сивард взял поданный слугой факел.
– Я твоя смерть!
– Ты моя судьба! – ответила ведьма.
Хворост быстро вспыхнул, плотная завеса дыма скрыла Моргану и прервала беззвучный диалог взглядов. Звонко пропела стрела с белым оперением. Когда порыв ветра ненадолго развеял дым, Моргана была мертва – длинная стрела торчала из ее груди.
– Нет! Кто посмел?! Найти! – Силы покинули Сиварда, он упал на руки приближенных.
Через некоторое время, поддерживаемый воинами, он скрылся в покоях. Тщетно обыскивали замок. В первые минуты паники и смятения Конрад, невидимый снизу, быстро пробежал по замковой стене и скрылся в потайном проходе. Он вернул лук и стрелы в оружейную комнату, затем присоединился к поискам преступника. Моргана не обманула Конрада, через два месяца он смог вернуться домой, где его ждали жена и сын, и никогда никому не рассказывал о том договоре с ведьмой.
Гонцы приносили Сиварду плохие вести, его войско таяло под натиском Дария. Кошмары изматывали некогда грозного воина, неведомая болезнь – прощальный дар Морганы – терзала его тело. Свирепые боги войны отвернулись от него, призрак поражения уже стоял за спиной ослабевшего завоевателя.
Смерть Всадника
На закате войско Дария приблизилось к замку. На черном коне в белом плаще, расшитом серебром, в сиянии огненных лучей солнца Дарий смотрел, как темные тени в рогатых шлемах мелькают на стенах. Рядом с ним был сэр Роджер, через подзорную трубу он рассматривал замок. Рука Дария сжимала рукоять клинка с крупным темно-синим сапфиром – камнем воинов и магов. Он был магом, шутом, пришла пора стать воином.
* * *
Солнце скрылось за горизонтом, и Дарий, отдав необходимые приказания, покинул пределы лагеря, где на ночлег устроилось его войско. Он услышал зов. Чьи-то тихие прощальные слова искали его, они летели высоко над землей. Дарий медленно пошел навстречу им, навстречу густому туману, окутавшему мир вокруг. Из тумана показались невысокие деревья, их гибкие ветви касались земли, тусклый свет луны превращал туман в серебро. Дарий увидел стог сена, и, расстелив плащ, привалился к нему, вдыхая знакомый с детства аромат скошенной травы. Дарий мысленно открылся словам, искавшим его. Он узнал этот голос, тихий, беззвучный голос Морганы:
– Вот все, Дарий, время мое на исходе… Я знаю свою судьбу и благословляю ее… Рассвет принесет смерть. Когда эти слова найдут тебя, я уже войду в иной мир, где не будет ни боли, ни разлук. Не оплакивай меня, просто когда-нибудь с Мелиссой поднимите в молчании бокалы терпкого красного вина… А сейчас – торопись, снова враг твой в твоем замке, и снова в твоих руках. Пора исполнить предначертанное… Да будет так, да услышишь ты призыв, да поможешь судьбе исполнить предначертанное в небесах! Прощай же, мой лучший и любимый ученик!
* * *
Дарий открыл глаза, словно пробудился от глубокого сна, туман рассеялся вокруг него, лучше стали видны деревья, ночная роса сверкала на траве. Дарий тяжело вздохнул:
– Моргана… Теперь я остался совсем один. Прощай, Моргана!
Легкий порыв ветра, возникнув ниоткуда, коснулся его щеки, ему показалось, будто Моргана поцеловала его.
– Ты права, ты абсолютно, права: мой враг в моих руках!
Он поднялся, отряхнул плащ, застегнул его на шее и быстрым шагом направился в лагерь. Высоко в небе светила луна, Дарий, взглянув на нее, сотворил плотное серое облако и направил его к желтому диску луны.
* * *
Под покровом темноты к замку приблизился одинокий всадник, в лесу он отпустил коня. Ненадолго остановился, рассматривая нависающую громаду, прислушиваясь к чему-то. Из-за облака показалась кромка луны, осветив ему путь, в неверном этом свете блеснула на его ладони янтарная капля, предназначенная врагу.
Темной тенью, неслышно ступая, проник Дарий в логово врага. Многое повидали древние стены. Замок ждал своего законного владельца и встретил его тихим эхом шагов и отзвуками стонов. Все так же заскрипела дверь в проклятом крыле, все тот же легкий аромат роз, все та же женщина с розой в руке смотрела на него долгим взглядом, сквозь время и пространство. Он преклонил колени и долго стоял так, словно прося благословения. Тонкий аромат роз стал почти осязаемым, изящная фигура возникла перед Дарием, она протянула узкую ладонь, почти прикоснувшись к волосам. Она улыбнулась грустно и ласково…
* * *
Сивард, опираясь на спинку кресла, смотрел в окно на огни костров неприятеля. Он никогда не боялся смерти в бою, но и никогда не мог помыслить, что тело его ослабеет настолько, что он не сможет поднять клинок. Ночная тьма клубилась по углам, она сплеталась в причудливые тени, она жила. Сивард все чаще вспоминал Моргану, ему казалось, что ведьма зовет его, ее голос был таким родным. Ненависть умерла вместе с ней, остались лишь боль и тоска.
– Я знаю, что ты здесь… Я никогда не боялся. Я мечтал умереть в бою. – Сиварду казалось, что Моргана рядом с ним.
– Ты принес много горя на эту землю… – Сивард обернулся.
Невысокий светловолосый человек стоял в центре комнаты, глядя на него. Появление этого странного гостя не смутило Сиварда, он потерял способность удивляться чему-либо.
– Смерть всегда спутница воина!
– Смерть – неминуемая спутница каждого, кто рожден в этом мире… Но не каждый сеет ее вокруг себя…
– Я был рожден для битв!
– Твоя последняя битва близится, и это самая страшная битва, в которой нет побежденного и победителя, – битва с самим собой. В этом кубке лучшее вино моего замка. – Дарий поставил на стол прозрачный кубок. – В этом вине – яд. У тебя есть выбор: уйти самому, выпив его, и тогда не будет больше смертей. Твоих воинов я отпущу с миром…
– И позором…
– С миром! Или ты умрешь, побежденный, через месяц на мягкой постели. В статусе моего пленника. Но прольется кровь, много крови твоих воинов и моих. Решай, ночь близится к концу! – Сиварду показалось, что собеседник растворился в сумраке комнаты. И на смену ему пришел образ Морганы.
– Дорога в страну теней… – Он взял в руки кубок и увидел свое отражение на красной и густой, как кровь, глади вина. Холодом смерти повеяло на него, холодом и тоской, вспомнилось почему-то лесное озеро, и бездонность звездного неба поманила его к себе.
* * *
Синие с золотом полотнища знамен трепал ветер, лица всадников были серьезны и сосредоточенны. Ржали лошади и прядали гривами, сияли на солнце наконечники остро отточенных копий – на закате солнца войско Дария стояло на подступах к замку. Этот бой решит исход всей войны.
За два часа до восхода солнца Дарий прошелся по спящему лагерю, отвечая на окрики часовых. Он слышал дыхание спящих людей, которые скоро пойдут на смерть. Он думал о бессмысленности войны и хрупкой быстротечности человеческой жизни. Он надеялся на то, что разум врага победит его страх. Он желал мирного исхода.
Дарий приблизился к жарко пылавшему костру в центре лагеря и, кутаясь в плащ, задумчиво всматривался в пламя.
– День будет тяжелым, – сэр Роджер встал рядом. – Не спится?
– Вы побывали во многих боях, о чем обычно думается накануне?
– Не знаю, трудно сказать. Ни о чем и обо всем одновременно. – Сэр Роджер помолчал, слушая треск костра. – Последнее время я часто вспоминаю себя мальчишкой… Однажды отец взял меня на охоту, наш небольшой лагерь расположился на берегу реки, где, по слухам, была в далекие времена страшная битва. Два войска, равные по силе, ожесточенно бились, ненависть их была так сильна, что погибли все до единого. Отец рассказал мне о той битве. Потом, лежа на походном ложе из сосновых веток, накрытых плащом, я все думал о тех воинах… А когда луна вышла из-за облаков, я увидел их: полупрозрачные тени схлестнулись в вечной смертельной битве. Мне казалось, я слышал стоны умирающих и звон клинков… С тех пор много времени прошло, но я все чаще последнее время вспоминаю ту ночь… В разгаре боя мне часто мерещатся призрачные воины, и кажется порой, будто я один из них…
– Может быть, может, все мы призраки. И какой-нибудь мальчишка, много веков спустя, уснет на месте нашего лагеря и увидит двух мужчин в предрассветной темноте, стоящих у призрачного костра…
– У вас интересные фантазии. – Роджер внимательно посмотрел на Дария. – В вас есть что-то странное…
– Не спорю…
– Вы, конечно, слышали легенду?
– Их много в здешних местах, какую именно?
– Одно древнее пророчество, согласно которому великий воин одержит победу над несметным войском, и правление его ознаменует золотой век…
– Слышал.
– Вы знаете, что солдаты верят в нее свято, что они веруют в вас?
– А во что верите вы?
– В тактику, стратегию и сильное войско. Вы не ответили…
– Какого ответа от меня вы ждете? Я не обманываю людей, битва принесет нам победу. Они идут на смерть ради своих семей…
– Кто вы, Дарий?
– Наследник Драконьего замка.
– Многие считают, что вы не совсем человек: ваше искусство владения оружием поражает, вы словно читаете мысли противника, во всем опережая его. Вы человек?
– Вас послушать, я сам начинаю сомневаться, человек ли я?
– Черт возьми, Дарий, хоть раз будьте со мной откровенны!
– Сэр, в моих жилах течет обычная горячая солоноватая кровь, и когда стрела пробила мое плечо, вы смогли сами в этом убедиться. Я устаю и сомневаюсь, как каждый в этом мире. Я граф Дарий Дэрийский – Он внимательно смотрел на Роджера, и рыцарь видел, как огненные отблески отражаются в светлых глазах собеседника.
– Я верю в вас, граф. Светает. Простите мою назойливость. Ночь перед битвой полна нелепых разговоров, если благословенный сон не посетил вас.
– Да, светает. У нелепых разговоров есть важная черта – откровенность. Что ж, солнце не будет нас ждать. Идемте, друг мой!
Небо стало медленно светлеть, серые тени палаток все отчетливее проступали на фоне темной земли. Двое мужчин шли по еще спящему лагерю, и тишина его казалась зыбкой и призрачной.
* * *
На рассвете лагерь ожил: голоса людей, бряцание оружия. Уже через час выстроенные в боевой порядок ряды заняли край зеленого поля. Дарий, сидя верхом, внимательно рассматривал в подзорную трубу замок, похожий издали на спящего дракона, положившего тяжелую голову на ощетиненный пиками хвост. Чуть дольше взгляд его задержался на самой высокой башне, той самой, с которой некогда сделал свой последний шаг его заклятый враг Дирк.
В замке царило беспокойство. На стенах не было воинов, расставленных в боевом порядке. Это обнадежило Дария. Солнце поднималось все выше. Покосившиеся после штурма ворота замка внезапно распахнулись, из них вышла необычная процессия: низкорослые кони везли дроги, покрытые белым саваном, на них – тело Сиварда. Мрачные воины шли, ведя за собой коней с обстриженными гривами. Дарий приказал пропустить их – войско его расступилось. Каждый из воинов, не поднимая глаз, бросал к ногам коня Дария свой шлем, в котором блестели украшения, запутавшиеся в остриженной гриве коней. Войско Сиварда признало поражение, они шли молча, оставляя за собой замок. На дальнем берегу туманного небытия ждала их предводителя знакомая фигура призрачной женщины. Свирепый воин обрел покой, и странным умиротворением веяло от его лица.
Дарий приказал небольшому отряду проводить их до границ графства и разослал соседям письма, в которых просил дать побежденным спокойно пройти по их владениям. Так свершилось пророчество. Так легенда обрела реальность. Дарий занял замок, принадлежавший ему по праву рождения.
* * *
Запах пожарищ сменился ароматом свежей древесины, повсюду кипела жизнь. У кузнеца Тома, вернувшегося с войны, было много работы – деревня строилась заново. Немой мальчишка, укравший однажды лук, прибился к Тому и даже делал успехи в кузнечном ремесле, оказавшись достаточно смышленым. Марта заботилась о нем, как когда-то о Дарии. Снова пылал огонь в кузнице, работа спорилась.
Каменщики восстановили крепостные стены и булыжную мостовую, новые ворота замка были широко распахнуты. Дарий с головой погрузился в дела своих владений. Череда просителей потянулась к замку, он принимал решения, разбирал споры, вершил суд. Короткое лето пролетело незаметно.
Проклятое крыло замка перестало быть таковым, к удивлению окружающих Дарий поселился в дальних покоях этот крыла. Он подолгу бродил по замку, пытаясь связать воедино прошлое и настоящее, вслушиваясь в эхо своих шагов, Дарий понял, что привычка ступать бесшумно играет с ним злую шутку – эхо становилось почти неслышным и часто терялось вовсе. Иногда ему казалось, что шутовской колпак по-прежнему венчает его голову, тогда движения его менялись, на губах появлялась глупая улыбка.
Он нашел свою шутовскую корону в бывших покоях графа – бубенцы потускнели и уже не издавали того мелодичного звона, который сопровождал когда-то Его Величество Короля шутов. Дарий стал властителем, но тосковал по роли шута. Потайные ходы и комнаты притягивали его, не желая отпускать.
Со свечой в руке Дарий шел по одной из тайных лестниц, под ногами у него что-то хрустнуло, он нагнулся и увидел белые осколки, покрытые толстым слоем пыли. Черепки той самой вазы, что много лет назад разбила дочь служанки, увидев Белого Призрака. Он поднял самый большой осколок, стер пыль и рассмотрел причудливый тонкий узор. Дарий понял, что улыбается.
Сидя в своих покоях у пылающего камина, Дарий вспоминал рыжеволосую девочку, превратившуюся в девушку из харчевни. Он мысленно потянулся к ней, желая понять, не прервала ли война хрупкую нить ее жизни. Теплой волной любви ответила ему Фрейя. Дарий снова вспомнил слова детской песенки про глупого короля. Огонь камина приятно согревал его, и незаметно для себя Дарий соскользнул в сон.
Ему снилась осень. И в шелесте листьев звучало одно имя – Фрейя. Он тоже стал золотистым листом и полетел, повинуясь повелениям ветра, мягкость кружения очаровывала. Ветер шептал тихие слова, голосом Морганы звал навестить ее дом. И ветер гнал его все дальше и дальше, Дарий увидел темную крышу дома ведьмы, скользнул по ней и медленно опустился резным листом у окна. Отсвет свечей лежал на стекле, он увидел Фрейю, склонившуюся над рукоделием. Он хотел задержаться, но ветер подхватил его и понес по воздуху дальше в темноту осенней ночи. Дарий проснулся от того, что выронил из рук осколок вазы, тот, ударившись о камень пола, разлетелся на мелкие кусочки. «К счастью!» – подумал Дарий, удивляясь самому себе.
* * *
С тех пор как умерла Моргана, Дарий не появлялся в лесном доме, сначала дела не пускали его, потом – воспоминания. Пасмурным днем середины осени Дарий, оседлав любимого коня, отправился в лес. Темные силуэты деревьев четко выделялись на фоне жемчужно-серого неба, Дарий ехал по слегка заметной тропе, ведущей к дому Морганы. Он знал, что ведьма ушла, что душа ее очень далеко, что она обрела покой искупления. Дарий радовался за нее, но ощущал пустоту утраты. Ушли Моргана, нежная Дейдра, Корнелий – они покинули этот мир, оставив Дария в одиночестве.
Дарий был погружен в свои мысли и потому не сразу понял, что конь его, волнуясь, бьет копытами землю. Он попытался успокоить его, но беспокойство животного все нарастало. Дарий гладил мягкую гриву, ласково разговаривал с ним. Конь пронзительно заржал, встал на дыбы, высоко подпрыгнул, сбросив всадника, и умчался прочь.
Благодаря тренированности, Дарий мягко приземлился на шуршащий настил из листьев. Он поднял голову и увидел то, что так испугало коня, – напротив него на тропинке сидела большая дымчатая волчица, по выражению ее глаз Дарий понял, что случившееся забавляет ее. Она изучающее рассматривала его, потом неторопливо поднялась и сделала несколько шагов, как бы приглашая Дария следовать за ней. Он медленно поднялся, не делая резких движений, и шагнул к ней. Волчица кивнула и грациозно пошла вперед.
Они шли к дому Морганы, когда деревья расступились, взору Дария открылось пепелище. Черная печная труба упиралась в низкое небо, обугленное место было присыпано опавшими листьями. Волчица терпеливо ждала, пока Дарий прощался с тем, что когда-то было и его домом. Она заглянула ему в глаза, тяжело вздохнула и снова беззвучно позвала его за собой.
Дарий шел за волчицей, вспоминая вчерашний сон. Он знал, что сны говорят о будущем и о прошлом, он знал, что в них причудливым образом переплетаются реальности. Он следовал за своим проводником, надеясь увидеть лесной дом ведьмы и Фрейю. Волчица уверенно шла впереди, лес становился все гуще, начал накрапывать дождь. Дарий видел, как капли воды ложатся на дымчатую шкуру волчицы и белыми жемчужинами падают на темную землю. Ветер шумел верхушками деревьев, его порыв донес до Дария запах дыма, через некоторое время волчица вывела его к небольшому лесному дому. Она снова взглянула Дарию в глаза.
– Благодарю тебя, дочь леса! – Волчица слегка кивнула ему и скрылась среди деревьев.
Дарий подошел к дому и заглянул в освещенное окно. Сон стал для него реальностью, а реальность – сном: Фрейя сидела за рукоделием, наклонив голову. Ее рыжие волосы огненной короной венчали голову, в тонких пальцах блестела иголка. Дарий ощутил себя кленовым листом, он не хотел, чтобы своенравный ветер судьбы угнал его прочь, он постучал в окно. Фрейя вздрогнула, словно очнувшись от тяжелого видения. Дарий постучал вновь, она встала и распахнула перед ним дверь.
– Ты!
– Здравствуй, Фрейя!
– Призрак!
– Дарий Великий всегда желанный гость в этом доме. – Мелисса поклонилась ему.
– Да осияет благодать этот дом!
– Благодарю вас, милорд!
– Не называй меня так, Мелисса, обойдемся без титулов – Дарий поморщился.
– Дарий? – Фрейя очнулась от короткого забытья. – Конечно же, какая я глупая… Почему ушел тогда? Я… Как ты мог? – Из глаз ее покатились слезы, Дарий, шагнув к ней, нежно обнял ее.
– Ты стала совсем взрослой… – Он гладил ее по голове, перебирая тугие кольца волос.
Ночь медленно опустилась на лес. Шумел огонь в очаге, Мелисса накрыла на стол. Их разговор был долгим и бессмысленным, как все разговоры о прошлом. Дарий узнал об их побеге, рассказал о смерти Морганы. Фрейя уснула, положив голову на руки. Потом были пасмурные дни и долгие вечера, Дарий рассказывал о себе, учил Мелиссу тонкостям составления эликсиров. Фрейя, как завороженная, смотрела на него, происходящее казалось ей бесконечным и счастливым сном…
* * *
В замке не удивились исчезновению Дария, за время его правления все привыкли к эксцентричным выходкам графа. Хотя возвращение любимого коня слегка насторожило всех. Стали подумывать о том, что стоит позвать сэра Роджера и заняться поисками Дария. Но через неделю, холодной осенней ночью, он вернулся в сопровождении красивой ослепительно рыжеволосой девушки. С этого дня в замке начались приготовления к событию, которое уже много лет не свершалось под его сводами, – к свадьбе.
* * *
Тронный зал был освещен множеством свечей, по стенам его висели знамена и гербы побежденных войск, а также портреты. В центре – портрет прекрасной женщины с грустными глазами и с розой в руке, рядом с ней – парадный портрет интересного светловолосого мужчины – ее мужа и отца Дария. Далее – портреты графа, увенчанного короной, и высокого седого мужчины со строгим выражением лица – дяди Дария, Корнелия.
Гости сидели за длинным столом, уставленном яствами, во главе стола – Дарий и Фрейя. Ее рыжие волосы венчала сияющая диадема, белая парча свадебного платья шла ей необычайно. Бродячие комедианты давали представление, глядя на них, Дарий вспоминал дорогу, когда-то казавшуюся бесконечной, запах земляники и песенку деревенской девушки. Мир поселился в его душе. Зеленые глаза Фрейи с нежностью смотрели на него, пылал огонь в камине тронного зала, гости смеялись над шутками старого комедианта. Под сводами замка плыла приятная мелодия, и звезды сияли над ними.
