Николай Н. Плетнёв
Падший
Глава 8
– Завтра утро мы с Бос ходить деревня баб, – мускулистый приспешник вожака отвёл Далласа к столу, заставленному разнообразными кушаньями. – Тама видеть ты свой баба весел, умыт, поет. И ты поедь еда, Бос хотеть ты говорить, я его понимать.
Что ж, если они утверждают, что с Гулёнкой всё в порядке, то можно и подождать до завтра. А если упираться и настаивать, кто знает, как изменится отношение к «человеку неба».
Даллас сел за стол, надеясь, что хоть в этом племени не заведено людоедство. Он заметил куриную тушку, очень похожую на продукт фастфуда. Только в его мире это была имитация из выращенного в инкубаторе мяса. Рядом стояли блюда с жареной рыбой и мелкими животными. Но большую часть стола занимали грибы. Разные виды, по-разному приготовленные – вполне привычная пища для цивилизованного человека.
Бос подал знак, и его помощник поднёс Далласу тушку зверька на палочке:
– Пробуй шиш-крыс, утро раб свеж ловить.
После пережитых мучений и существования впроголодь Даллас обрадовался и этому. Он жевал жестковатое мясо, заедая грибами, пока сотрапезник нахваливал блюда, раскладывая их по тарелкам и наливая всю ту же кислую жидкость по кружкам.
Во время трапезы Бос при помощи жестов, которые прекрасно понимал его переводчик, назвавший себя Арет, расспрашивал Далласа откуда он, как попал сюда, и почему люди неба давно не спускались.
Этот вопрос волновал самого Далласа даже больше, чем Боса. Он узнал, что раньше небожители снабжали племя едой, лечили больных, учили строить жилища, очищать воду. Правда, потом Титор («тьфу на имя то!» – не забывал прибавлять Арет каждый раз, упоминая прежнего главаря) на правах вождя стал забирать все дары и раздавать их среди верных людей. Это из-за него небожители прекратили визиты. Бос надеялся, что Даллас восстановит контакт, но для этого ещё нужно как-то вернуться.
Казалось, насытиться до конца не получится никогда, но в один момент Даллас понял, что переел. Живот отяжелел, дышать стало трудно. То ли от недавнего удара, то ли от усталости закружилась голова. Стало клонить в сон. Он не мог сосредоточиться на одной мысли, сознание путалось.
Окончания трапезы Даллас не помнил. Он проснулся на лежаке неподалёку от стола с недоеденной куриной ножкой в руке. Удивительно, что его так сморило. Чувствуя горечь во рту и тяжесть в голове, он поспешил на свежий воздух с определённой целью. Но накануне не разузнал, где туалет, а сейчас не хотел об этом расспрашивать незнакомых людей, которые ходили по улице и с интересом оглядывали чужака.
На счастье, к хижине подошёл Бос в окружении охранников, Арета и вчерашнего толстячка с глупыми усами. Не успел Даллас открыть рта, как Бос жестами позвал за собой. Он завёл его за дом. Внутри среди камней тёк ручей, а над ним стояла деревянная будка – место для уединения. Удобно: проточная вода уносит с собой неприятные запахи.
Путь в женскую деревню оказался недолгим. Вдоль тропы простирались болота, откуда доносилось кваканье лягушек. Даллас, Бос и их сопровождающие прошли мимо поля, на котором работало несколько человек. Они рыли палками землю в поисках грибов, выкапывали их и клали в сумку. Хотелось спросить Боса об этом, но немота главаря не настраивала на беседы.
Показались домики и забор – «деревня баб». У ворот с факелами стояли стражники. Присмотревшись, Даллас понял, что это не мужчины. Только слабым полом этих женщин не назвать – мощные бицепсы, широкие плечи. Завидев Боса, они склонились в приветствии, но тот больше по-дружески похлопал их по плечам. Видно, его подход к правлению отличался от того, к чему они привыкли.
Деревня представляла из себя небольшой двор, несколько маленьких деревянных домов и крупный сарай. Навстречу выходили женщины, бросая дела. Большинство из них выглядело потрёпанно, далеко не все были молоды. Многих портил лишний вес. Складки на боках лишь слегка прикрывались одеждой. Некоторые держали на руках младенцев. Рядом бегали дети постарше. И все они радовались вниманию Боса, старались поймать его взгляд или прикоснуться. Он не возражал, улыбаясь и кивая во все стороны. Остановившись, показал пару жестов Арету, и тот обратился к седой, но живенькой женщине:
– Вести сюда нову несту для Бос.
Старушка проворно сбегала в дом и вытащила оттуда Гулёнку, хотя та сильно упиралась, цеплялась за дверной проём и мотала головой. Опытная и крупная дама легко справилась с ней, но Гуля не сдавалась, брыкаясь и выворачиваясь. Даллас впервые увидел её такой – упрямой, дикой. Её кудрявые волосы, обычно собранные в пучок, теперь мотались из стороны в сторону, отливая бронзой. Он невольно залюбовался.
– Не паду! Не бу женой не знам каво! Пусти!
Но женщина не замечала усилий худенькой, особенно на фоне местных дам, Гулёнки, и потащила её за руку. Поняв, что сопротивляться безполезно, Гуля взглянула в сторону пришедших мужчин. Судя по её решительному взгляду, она собиралась сделать так, чтобы никто и никогда не вздумал брать её в жёны. Но тут она заметила Далласа и выражение лица изменилось.
Гулёнка рванулась вперёд так неожиданно, что даже её провожатая не успела среагировать. Даллас побежал навстречу, и они обнялись. Как же он обрадовался, что она невредима. Пока его вели с мешком на голове, думалось о страшном. Да и сейчас до конца не верилось, что с ней всё хорошо:
– Гуля, миленькая, ты как, в порядке? Тебя не обижали?
– Да-лас, они хотели мя варить! Раздели и в горячу воду бросали, как козу, тока я так билась, чё вода остыла. Тада они мне хотели шкуру драть, тёрли-тёрли, но я так орала, так орала – отстали. Я чуть жива стала, вся красна была, прошло… – тараторила без умолку Гулёнка, – Забери мя, Да-лас, удём домой.
– Глупышка, они же просто тебя искупали. Посмотри, какая ты чистая, – мытьё пошло Гуле на пользу. Её кожа, казалось, стала ещё бледнее, чем раньше, но пахла она теперь куда лучше. И новая одежда шла ей больше, чем прежние обноски. На стройном теле юбка до колен и повязка на груди, образующая перевёрнутый треугольник, смотрелись куда выгоднее, чем на пышнотелых жительницах этой деревни.
Даллас обрадовался, что его подруга в порядке, но всё-таки лучше бы отправиться в деревню шахтёров. Наверняка Каспар и остальные ищут их, а мать Гулёнки не находит себе места.
– Спасибо вам за гостеприимство, Бос, Арет… и остальные. Но мы, пожалуй, пойдём назад. Не подскажете, в какой стороне наша деревня?
По улыбкам на лицах женщин и охранников, он понял, что не всё так просто. Возможно, его речь показалась этим людям смешной. Но Арет подошёл к Далласу, положил тяжёлую руку на плечо:
– Быть гость наш дом. Какой хозяин отпускать гость так быстро? Ты живи в хороший дом рядом с Бос, а баба жить тут с другой баб. То закон.
Навязчивое гостеприимство немного пугало. Но, если подумать, не так важно в каком посёлке оставаться. Здесь хотя бы есть кровати да обилие еды. Женщины, судя по их телесам, тоже не голодали. Гулёнке наверняка пойдёт на пользу питаться в кои-то веки не подножным кормом. Он будет её навещать в этой деревне, даже иногда оставаться на ночь. Поиски пути наверх тоже лучше начать там, где жителей небесного города хотя бы видели. Лишь одно беспокоило Далласа:
– В нашем племени не знают где мы. Нужно им сказать, что всё в порядке.
– О, не бояться. Гонец уже ийти ваш племя, – улыбаясь, заверил Арет. – Сейчас мы ходить назад наш деревня.
Гулёнка снова бросилась на шею Далласу, умоляя его забрать её и не слушая уверения, что всё будет хорошо. Опять вмешалась крепкая старушка и оттащила Гулю за локоть.
Даллас часто оглядывался, уходя вслед за мужчинами. Гулёнка молча плакала, по-детски скуксив личико, размазывала слёзы. Ему стало невыразимо жаль её, но он убеждал себя, что это для её же блага, что ничего страшного не случилось, что скоро они вернутся к своему племени и будут вспоминать вкусные кушанья с тоской.
За обедом они снова общались с Босом при помощи Арета. Некоторые знаки, что изображал правитель, были понятны, другие нет. Да и показывал их он очень быстро. Похоже, у Арета ушло немало времени, чтобы научиться его понимать.
Выходило, что Бос хочет овладеть технологиями развитого общества. Его интересовало, как устроить взрыв, как лечить лихорадку, как записывать слова. Последнее волновало его не из-за немоты. Он хотел увековечить историю своего правления. Так люди запомнят не диктатора Титора, а именно его. Похвальная тяга к познаниям, но на обучение уйдёт не один год.
Расспросы о тех, кто прилетал сюда сверху, не очень занимали Боса. Он родился позже, чем состоялась последняя встреча, но старики рассказывали о цивилизованных людях с большим почтением и благодарностью. Бос пообещал, что на следующий день приведёт старика, который видел людей неба. Он расскажет, как они прилетали, что говорили, и как отправились назад.
Бос настоял на том, чтобы начать обучение письменности прямо сегодня. Он притащил несколько свитков тонких кож, на которых уже были надписи. Только Даллас не разобрал их смысл. Корявые буквы складывались в искажённые слова, плохо вяжущиеся друг с другом. Попадались и цифры, но для чего эти знаки, Даллас не понял. Он предложил Босу начать с азов, не пытаясь разобрать записи на свитках. Взяв со стола нож, он нацарапал на дощатом полу: «МА-МА». Он объяснил, что такое буквы, звуки и как их складывать в слова.
Бос, конечно, не мог проговорить написанное, поэтому Даллас придумал другую тактику. Он нацарапал слова «ДА» и «НЕТ», объяснил их значение, и показал Босу, что теперь можно общаться без помощи Арета, хотя бы так элементарно. У них получилась игра: Даллас задавал вопрос, а Бос тыкал палочкой в нужный ответ:
– Тебя зовут Бос?
– ДА.
– Меня зовут Бос?
– НЕТ, – главарь широко улыбнулся.
– Ты правитель этих людей?
– ДА.
– Хочешь им добра?
– ДА.
– Ты добрый человек?
– ДА.
– Отпустишь меня и Гулёнку обратно?
– НЕТ.
– Почему? – опешив, Даллас задал вопрос, на который нельзя ответить односложно. Но это объяснил Арет:
– Твой баба жить деревня баб, она неста Бос, он решать быть она жена, слуга ли кто. Плохо веди – она ли ты – мы она убивать. Вы убегать – мы весь её племя убивать. А вы болота умирать, дорога не знать.
Сказано это было спокойно, просто поставили перед фактом. Но на этом дружба кончилась. Их похитили и не собирались отпускать. Вероятно, он до конца своих дней останется наставником этого юнца, неизвестно как ставшего правителем. Если они его и отпустят на Орион, Гуля останется заложницей, пока он не вернётся с едой, лекарствами и остальным. И вряд ли получится уговорить управителей снарядить экспедицию, чтобы отбить её. На Орионе нет ни оружия, ни солдат. Несколько охранителей с дубинками не в счёт.
Даллас сел на пол, подавленный осознанием своей участи.
– Ма-ма, – прочёл по слогам Арет, водя пальцем по надписи. – Мама! – он засмеялся.
Глава 9
Ночью Даллас почти не спал. Рядом с Босом ему больше ночевать не предлагали, его приютил тот самый мужичок, который осматривал его, как товар. Комната в грязной хижине была одна, а толстяк по имени Жон, напившись кислятины из бурдюка, уснул посередине несвязного рассказа и теперь храпел как древний трактор.
Но не храп мешал Далласу уснуть. В сложную ситуацию попал не только он, но и Гулёнка. В память врезалось её заплаканное лицо. Это так ранило, что и на его глаза невольно наворачивались слёзы. Надо выбираться, но он не знал как. Если кругом болота, то до их деревни можно и не дойти. И он не представлял, в каком она направлении. Зато пути к ней хорошо знали люди Боса. Они устроят карательную операцию, погибнут невинные люди, и это всё из-за него – человека, которого не должно быть здесь.
Бос хочет получить знания и, если Даллас откажется его обучать, его заставят. Ведь у них в руках Гулёнка, абсолютно беззащитная среди этих женщин. Даллас не позволит причинить ей вред. Похоже, остаётся подчиниться, надеясь, что когда-нибудь ситуация изменится.
День прошёл в бездействии. У Боса находилось множество занятий в деревне. Он лично пересчитывал корзины собранных грибов, проверял, сколько умерло или сбежало за ночь рабов и вылупилось цыплят. До позднего вечера Даллас оказался предоставлен сам себе.
Он заметил, что его хоть и не привязывают, не сажают в клетку, но рядом постоянно оказывался один из людей Боса. Если толстяк Жон отлучался, приходил другой абориген. Когда, в ожидании вечера, Даллас вышел прогуляться по селу, Жон увязался с ним, якобы показать где что.
Городок оказался небольшим – Даллас насчитал около двадцати домов на главной улице. Но в стороне плотно теснились друг к другу хлипкие шалаши, образуя трущобы. В них ютилось немало людей. Как пояснил Жон, так жили рабы. Грязные, оборванные, они все принадлежали Босу и некоторым другим знатным горожанам. При необходимости их выгоняли на работы – ловить крыс, собирать грибы, выделывать кожи или строить дома для господ. Сами они вели настолько убогое существование, что Далласу становилось неловко за то, как роскошно он устроился: в грязной хижине с храпящим толстяком. По крайней мере, его крыша над головой не протекала во время дождя, моросящего с самого утра, а спал он не на голой земле.
Прогулка получилась недолгой. Главная дорога кончилась, плавно превращаясь в тропу среди болот, а та терялась во мгле и тумане. Жителям этого поселения не нужны заборы, ведь по болотам враждебная армия не подойдёт незаметно, да и рабам сбегать на верную гибель вряд ли хотелось. Вполне возможно, что всех новичков сюда доставляли так же, как и Далласа – с мешком на голове.
С другой стороны посёлка начинались поля. Жон объяснил, что так выращивают грибы. Земля здесь суше, чем хлюпающие болота вокруг.
На вытоптанной площадке Даллас увидел тренировку воинов – они лениво метали копья в плетёные мишени. Пока один упражнялся, остальные сидели на корточках, попивая из бурдюков свою кислятину. Всего тренировалось человек пятнадцать. Но вряд ли по ним можно судить обо всей армии Боса. Барак, стоящий неподалёку, отличался внушительными размерами. Даллас спросил навязчивого Жона, зачем нужен такой большой дом для горстки воинов, но тот лишь посмеялся и заверил, что скоро в этом доме негде будет гриб уронить. Сбежал один раб, поэтому воины отправились в его деревню. Они приведут столько пленников, сколько смогут и убьют столько жителей, сколько захочется.
За грибными полями находилась «деревня баб», но охранницы не пропустили без разрешения Боса.
С одной стороны, Далласу очень хотелось увидеть Гулёнку, убедиться, что с ней всё в порядке, но с другой – ему нечем её ободрить. Плана побега он не придумал, а впустую обещать, что всё наладится, не хотел – это расстроит её ещё больше.
Вечером Бос выглядел усталым и не заставлял себя и Далласа долго заниматься алфавитом. Они с Аретом участвовали в собрании знатных жителей деревни, решая важные вопросы. Даллас слышал крики бурных дискуссий из окон одного из домов, но понять, о чём они не смог бы, даже если захотел. Встреча затянулась, поэтому через полчаса занятий Боса начало клонить в сон, и он сделал понятный жест, отправляя Далласа прочь.
Храп Жона звенел на весь дом, да ещё и в постели ползали насекомые. Бессмысленная борьба с этими явлениями не настраивала на отдых. Даллас вышел из хижины и побрёл по главной дороге. Некоторые окна домов богачей ещё светились, но большинство жителей давно спали. Пара стражников у костра увлечённо играли в кости недалеко от рабских лачуг. Они не сразу услышали шаги Далласа и подскочили, уставившись на него. Но поняв, что он здесь не по их душу, успокоились и вернулись к игре.
Даллас дошагал до края деревни и уставился в темноту. Там за болотами находились его друзья. Не те, роскошно живущие на Орионе, а мать Гули, Каспар, Вурх… Вурх? Светлый мех мелькнул на тропинке, послышалось частое дыхание зверя. Тёплый язык лизнул руку. К счастью, это был действительно пёс Каспара, а не какой-нибудь хищный зверь, нападающий из темноты. Оцепенение, вызванное страхом, прошло, Даллас потрепал загривок пса, удивляясь, как он здесь очутился.
Из темноты послышался едва различимый свист, похожий на пение птицы. Вурх обернулся, пробежал по тропинке, и остановился, глядя на Далласа, тускло сверкая глазами в темноте. Даллас отправился за ним, надеясь, что внимание собаки привлечено не болотной живностью.
Вурх попетлял по болотным кочкам и вывел на полянку, свободную от воды. Там торчало несколько стволов погибших деревьев. Смартлет осветил их, а также вышедшего навстречу человека – Каспара.
– Живой, хвала дедам! – он крепко обнял Далласа и попросил выключить фонарь, чтобы из деревни их не увидели. Он рассказал, как Вурх взял их с Гулей след через топи, как они прятались от сборщиков дани, проходящим иногда через эти болота. Остальное время они скрывались здесь, надеясь, что получится выкрасть Далласа и Гулёнку. И вот, такой момент настал.
– Знаш, де Гулька? Веди её, и идём до дому, – завершил короткую историю Каспар.
Даллас заколебался:
– Здешний правитель Бос обещал вырезать ваше племя, если мы сбежим. Придётся нам остаться, Каспар. Однажды я уговорю Боса отпустить Гулю, и…
– Нет! – отрезал Каспар, – Нашу деревню зажгут, а всех в рабы уйдут с вы или без. Нет коз больше, нет чем платить тут жить. Тама все в путь собрались, мы удём вверх. А тама де им нас искать…
– Но там же холодно. Разве племя выживет без коз и запасов? Здесь хоть жуки есть, – Даллас поморщился.
– Мы мал-мало еды тута уж найшли, там за снегом корья скопаем, мож коз найдём. Не все доживут, чё ж, но жить бум. Так де Гулька-то?
Похоже, Каспар прав. Из двух зол принято выбирать меньшее. Самое сложное – определить размеры этих зол, когда они почти равноценны.
Даллас и Каспар пошли вокруг деревни, стараясь не шуметь и не попасть ногой в одну из хлябающих лунок. Вурх, повинуясь жесту хозяина, шёл следом. Вскоре они вышли на грибные поля. Судя по тишине, вокруг никого не было. Тьма стояла такая, что без разницы, закрыты глаза или открыты. Каспар протянул посох, с которым не расставался, а Даллас ухватился за него рукой, и шёл, припадая к земле, пытаясь сориентироваться.
Они увидели свет жаровен у входа в женскую деревню. Значит, стражницы охраняли ворота круглосуточно. Даллас повёл Каспара в обход, и они вышли к забору из досок. Перелезть его смог бы только один, если второй подсадит, а обратно так не получится. Планки прилегали друг к другу плотно – и палец не просунешь. Но Даллас рассудил: раз стоит забор, есть желающие за него проникнуть. А значит, кому-то это удалось. Он шёпотом объяснил Каспару, что им нужно, и они пошли вдоль ограды, проверяя каждую доску на прочность.
Через несколько минут деревяшка под нажимом Далласа поддалась. Её низ отпилили, а верх держался на одном гвозде. Стоило отодвинуть её, а потом поставить обратно, чтобы незаметно проникнуть на территорию женщин. Даллас просунул голову, но никого и ничего не увидел в темноте. Опасно, но выбора нет. Он кое-как протиснулся в щель. Каспар приказал Вурху сидеть на месте и полез следом.
Даллас вспоминал, как стояли дома. Но приходил он через главные ворота, при свете, да и не обращал внимания на обстановку. А теперь им надо найти Гулёнку, спящую среди других женщин. Они затаились возле стены сарайчика, пока Даллас соображал.
Вдруг совсем рядом с ними скрипнула дверь. Из сарайчика кто-то вышел.
Мужчины замерли. Послышался шорох и осторожные шаги прочь. Зевнула девушка. Даллас понял, что делать, и пошёл на риск:
– Псст! Эй! – позвал он громким шёпотом.
Девушка остановилась, раздумывая, не показалось ли ей. Но услышав шорох со стороны туалета, из которого вышла, зашептала:
– Хтойта? Щас сторожиц позову!
Раз не сказала громко, значит, не позовёт. Даллас попросил её привести Гулю – новую невесту Боса. Разумеется, она и так знала, кто она и кто он. В таком тесном обществе сложно хранить тайны.
– Ишь, пихарь! Потеряшь бошку за таки дела. Ла-адно, ща сведу. А ты мне шо?
Даллас шёл с пустыми руками, но наобещать мог хоть золотые горы. Остановился на реалистичном варианте:
– Завтра приди сюда в это время, я принесу еду со стола Боса.
– Курку! – с готовностью выпалила девушка. Похоже, эта пища считалась деликатесом.
– Будет тебе курка. Веди Гулю.
Несколько минут спустя Гулёнка обнимала Далласа. Худенькая девушка, а сжала так крепко, что стало тяжело дышать. Та, что привела её, напомнила про курку и ушла. Тогда Каспар подал голос:
– Слава дедам, найшлись. Идём домой терь.
Гулёнка удивилась и обрадовалась Каспару, который тихо сидел в тени. Правда, обнимала его не так долго и крепко. Но увести себя к забору не дала.
– Пасиб, чё спасти прийшли, но над ещё кого брать. Пошлите!
Как ни пытались мужчины образумить Гулю, она решительно направилась к одному из строений – большому сараю, который Даллас видел ранее. Приоткрыв дверь, она шмыгнула внутрь, и её спасателям пришлось последовать за ней. Внутри горела большая свеча. То, что она освещала, вызвало холодный пот.
В помещении стояло около двух десятков металлических конструкций, а на них висели обнажённые женщины. Руки и ноги в нескольких местах фиксировались кожаными лентами, широкий ремень обхватывал пленниц под грудь. У многих колени прижимались этим устройством чуть ли не к подбородку, выставляя напоказ всё, что обычно скрыто. В таком ужасном положении несчастные спали и, похоже, проводили остальное время. У половины виднелись большие животы – явно беременные.
Некоторые пленницы стонали во сне. Довершал картину тошнотворный запах.
Ошарашенный Даллас повернулся к Гуле:
– Что это?!
– То жёны Боса. Я тож тут могу висеть, еслив он мя в жёны берёт. Бу лялек дать, пока жива. Над их спасать, низя так!
Одна из женщин застонала и открыла глаза.
