Николай Н. Плетнёв
Падший
Глава -6
– Пора бы тебе начать работать, – сказал как-то раз Римус. Ему выпало отцовствовать над Далласом неделю спустя после его шестнадцатилетия. – Начнёшь с чего-нибудь простого, потом поймёшь, что тебе нравится и найдёшь работу по вкусу. Нечего на шее управителей сидеть, каждый гражданин должен приносить пользу обществу, трудиться во благо цивилизации.
Римус часто это повторял. Сам он жил работой, пропадая в лаборатории даже в те дни, когда на его попечении оказывался Даллас. Лучшее развлечение, что он мог предложить – это привести в свой цех и показать, как выращивают мясо и проходят опыты по улучшению процесса.
Далласу всё это казалось невероятно скучным. Больше всего он радовался, когда наступал обед и в кантине подавали «МакБургер» с самой свежей в городе котлетой. Мясо ещё утром пульсировало в колбе, наливалось соками, наращивало белок, а теперь, превратилось в фарш и, пошипев на плите, чудесно сочеталось с листьями салата и булочкой. Пожалуй, ради этого иногда и стоило ходить на работу к Римусу.
Коллеги часто выпроваживали из лаборатории чрезмерно усидчивого учёного. Советовали, куда сводить ребёнка, а то и сами развлекали его, если Римус слишком глубоко погружался в вычисления за терминалом или застывал над микроскопом. Среди них было немало весёлых ребят, готовых в любое время приостановить исследования ради паренька. В отличие от Римуса. Для него работа всегда стояла на первом месте. Он часто говорил, что не понимает, как управители решились выплачивать безусловный доход – гражданам платили лишь за их существование. И немало! По мнению Римуса, это развращает, снижает мотивацию к развитию личности. Так и до деградации общества недалеко.
– Наступит тот день, – подняв палец вверх, пророчествовал Римус, – когда все роботы сломаются, и никто не сумеет их наладить! Однажды наш вид уже оказался на грани гибели, и только тяжёлые усилия помогли нам построить воздушные города. А кто не трудился – остался внизу.
Возражения юного Далласа, что даже сейчас есть роботы-ремонтники, которые частично чинят другие механизмы, понимания не нашли. Дескать, мозг человека – это то, чего не дано достичь искусственным алгоритмам, как бы хороши они ни были.
Даллас и сам не стремился к безделью после окончания школы. Он спорил с Джеффом на эту тему. Тот очень тяготился занятиями и не мог дождаться свободы. После финального теста он целиком погрузится в то, что нравится: виртуальные игры, просмотры тридэшек и всё остальное. Он воодушевлённо рассказывал, как неделю после школы не вылезет из бассейна, потом без перерыва будет кататься на сноуборде. А как он влипнет в «Легенды природы»…
Джефф всегда был таким. Если что-то его увлекало, то с головой. После выхода нового дополнения игры он не спал сутками, проводя в виртуальности невообразимое количество часов. Он даже пропадал из всех сетей на месяц или два. Когда начал осваивать сноуборд, не мог остановиться и сотрудники сгоняли его с горы, потому что горнолыжный центр закрывался. Далласу же спустя час или два надоедало заниматься одним и тем же. Новая игра наскучивала, смотреть подряд несколько тридэшек, как делал Джефф, да и многие другие, он тоже не мог. Иной раз и хотелось бы увлечься так, чтобы захватило, но случалось это крайне редко и ненадолго. Возможно, работа станет тем интересом в жизни. Увлечением, которое захватит его так же, как Римуса.
Но всё оказалось куда прозаичнее. Римус устроил подопечного на склад комбината. Там он лепил наклейки на контейнеры с мясом, ожидающие отправки в кантины. С этим прекрасно справлялся и робот, но Римус, чтобы освободить вакансию для Далласа, отключил его.
– Начни с малого, – поучал он. – Это простая работа, но со временем мы найдём для тебя дело поинтереснее. Подумай пока, чем бы ты хотел заниматься.
Легко сказать: подумай. Целая жизнь – это пропасть времени, когда тебе шестнадцать. Невозможно предположить, какое дело не надоест за несколько десятков лет. Сосредоточиться получалось только на простых вещах: в один момент хотелось пить, в другой – в туалет. Тянуло посмотреть новую тридэшку или зависнуть с Джеффом в молле, поглядывая на девчонок. А придумать, чем заниматься всю жизнь, не выходило совершенно.
Далласу надоело возиться с наклейками уже спустя двадцать минут. Это монотонное занятие не требовало больших навыков или гениального ума. Знай себе – отделяй стикеры от подложки и шлёпай на контейнер. Сегодня производили один вид мяса – наклейки красные, а вчера другое мясо – розовые.
Когда с первым рядом контейнеров было покончено, Даллас увидел, что куда больше штабелей стоят не обклеенные. Он вздохнул и включил робота. Благо, все настройки сохранились, и механизм точно знал, что и куда клеить.
Автомат живо расправлялся со стопками контейнеров, так что Даллас открыл смартлет и запустил мультик.
– Что сидим? – застал врасплох Римус, неожиданно посетивший склад. – Все контейнеры нужно обклеить до конца дня, иначе погрузчики их не заберут.
Даллас хоть и вскочил на ноги, спрятав смартлет за спину, показал на контейнеры как можно невозмутимее:
– Но ведь всё уже готово…
Римус осмотрел работу. Всё обклеено, стикеры правильные, прилеплены ровно… слишком ровно. Он подошёл к роботу, запустил терминал. Системный журнал говорил, что работал вовсе не Даллас. И за эту хитрость пришлось отдирать наклейки, а затем лепить их снова. Уже под бдительным надзором временного отца. Будто бы ему нечем больше заняться.
На следующий день Даллас приклеил с десяток стикеров для вида, а затем полез в терминал робота. Никто и не подумал защитить хотя бы паролем консоль складского механизма. Полная свобода действий. Наклейки, значит, слишком ровно приклеены? А если написать небольшой скрипт, меняющий настройки координат в случайном порядке? В определённом пределе, естественно. Добавить вращение. Так робот будет клеить стикеры как человек – как и куда придётся. А системные журналы за последние сутки легко подправить.
Вспоминая школьные курсы программирования, Даллас набросал пару простеньких циклов и сохранил файл в укромном месте. Осталось любоваться своей работой, тайком включая робота каждые пару часов. Машина действовала куда быстрее человека, так что остальное время Даллас проводил за просмотром мультиков и не боялся попасться. Даже Римус, явившийся с проверкой, не заметил подвоха. Наоборот, похвалил за усердие.
Тем не менее мультики быстро наскучивали Далласу. Он стал ковыряться в запчастях и механизмах, которые хранились на складе. Там же лежала сломанная техника. Разобрав парочку роботов от нечего делать, Даллас понял, что справится с ремонтом одного из них, а затем разобрался, как починить и второго.
День за днём он проводил на складе, выискивая неисправные устройства. Он выяснял, как они устроены, просматривал в сети, как их разбирают профессиональные ремонтники, и повторял этот процесс. Вскоре это заметил и Римус. Как выяснилось, он получил доступ к видеонаблюдению и давно разгадал хитрость с наклейками. Но оценил, как именно Даллас настроил робота, и хотел посмотреть, на что парень потратит время. И он не разочаровался в приёмном сыне. Позже оформил его в качестве механика официально.
С этой работой была лишь одна проблема – на комбинате не так часто ломалось оборудование, и Даллас большую часть времени скучал. По настоянию Римуса он взял несколько учебных курсов, касающихся физики, химии и математики. Когда полки склада пустовали, он решал задачки и получал новые знания, просматривая образовательные ролы.
Спустя два года он записался стажёром в мастерскую, где несколько месяцев ходил по пятам за ремонтниками, а потом выполнял заказы и сам. Кроме того, в мастерской имелись возможности для конструирования различных механизмов и приспособлений. В свободное от заказов время Даллас строил подвижные модели старинных вертолётов, танков и другой техники. Собрал интересный транспорт – велосипед. Чтобы он поехал, нужно работать ногами! К тому же на двух колёсах без автоматики с гироскопом не так просто удержать равновесие. Но Даллас научился ездить на этой штуке. Коллеги долго удивлялись и снимали ролы. Их волновало два вопроса – «как?» и «зачем?». Никому из них не пришло бы в голову крутить педали усилием ног, когда каждому доступны гироциклы, гирокары, или, на худой конец, кэбы.
Даллас и сам не нашёл применения этой двухколёсной штуковине. Он как-то раз проехал на нём домой и в мастерскую, но выезжать на шоссе, где проносились гирокары, не рискнул, а на тротуарах люди плотными группами облепили старинное устройство, записывая ролы на смартлеты. Далеко не уедешь. Наверное, раньше, когда не было даже автомобилей и самолётов, велосипеды пригождались.
Но сейчас совсем другое время.
Глава 13
Через несколько дней миниатюрная паровая турбина была готова. Даллас часто приходил к кузнецу, показывая знаками и рисунками, как доработать деталь, если получалось неправильно. Раб послушно кивал и делал.
Когда Даллас впервые проверил механизм, показалось, что ничего не сработает. Вода в резервуаре долго нагревалась от огня. Но вот появился шум, редкое бульканье. Пар по трубкам-держателям поднимался к металлической сфере, накапливаясь внутри. Сверху и снизу торчали изогнутые сопла. Вырываясь, горячие струи раскрутят шар. Но пока этого не происходило. Несколько минут Даллас, закусив губу, слушал, как нарастает гул. Кузнец стоял неподалёку. Наверняка пытался понять, для чего извёл столько хорошей меди.
Шум нарастал, из торчащих трубок едва заметно пробивался пар. Шар покачнулся, затем крутанулся и начал быстро вращаться, с шипением выбрасывая из себя горячий пар и капли кипятка. Кузнец с криками выбежал прочь, но Даллас этого не заметил. Он наблюдал, насколько стабильно крутится турбина.
Шар вращался так быстро, что трубки-сопла стали неразличимы в полумраке кузницы. Пар клубами окружил механизм и его конструктора. Возможно, стоило запускать его под открытым небом. Но всё это неважно, когда вот-вот получится добыть электричество, зарядить терминал и… А что будет дальше – станет ясно потом.
Даллас вставил моторчик в держатель, приблизил его шестерёнку к шарниру, на котором крепился крутящийся шар. С жужжанием моторчик включился в работу. Турбина, кажется, и не замедлила оборотов с такой небольшой нагрузкой. Но пока не ясно, хватит ли этой скорости.
К двум торчащим проводкам Даллас присоединил фонарик, купленный на рынке. Он представлял жалкое зрелище – без корпуса и стекла, лишь ряд выпуклых светодиодов на блестящей подложке, да миниатюрная плата с электроникой. Надеясь, что этот нехитрый прибор пережил катастрофу и несколько десятков лет хождения по рукам, Даллас щёлкнул кнопкой выключателя.
В этот момент в мастерскую вошли Бос и Арет. Их сопровождали воины, а за их спинами прятался напуганный кузнец. Направленный на них фонарь ярко вспыхнул. Кузнец испуганно закричал, воины выхватили мечи. Все закрывались руками от слепящего света. Но через секунду раздался хлопок и свет пропал. Даллас печально посмотрел на дымок и поморщился от запаха горелого. Напряжение оказалось даже слишком велико, и Далласу придётся мастерить устройство, чтобы его понизить, иначе есть риск сжечь контроллер батареи терминала.
Вошедшие опомнились. Они моргали, ругались и махали руками, пытаясь прогнать тёмные пятна перед глазами. Арет грозно оскалился, вынимая кинжал:
– Ты вызвать злой дух, что слепить нас? Ты колдун! Но твой демон слаб, я видеть тебя, чтоб убить!
Всё же подойти Арет не решался. Скорее всего, из-за шипящей турбины. Она всё ещё бешено вращалась, изрыгая пар. Как бы ни хотелось посильней напугать детоубийцу, Даллас постарался остудить конфликт:
– Я не хотел вас ослепить. А это не злой дух, а паровая машина и электричество. Чтобы заработало вот это, – он указал на терминал, который Бос держал всё это время в руках. – Но мне нужно больше времени.
Бос тронул Арета за плечо и кивнул на выход. Воины попятились, не поворачиваясь спиной к невиданной угрозе. Кузнец так и остался снаружи. А Даллас облегчённо выдохнул. Он решил, что турбину пора остановить и убрал огонь из-под котла. Вода перестала кипеть, а шар вращаться. Эту часть эксперимента можно считать успешно завершённой.
Спаять простенький адаптер питания с помощью толстой проволоки, нагретой на свече, не составило большого труда. Работая ремонтником, Даллас починил бесчисленное их количество. К счастью, электроники хватало в тех приборах, что он приобрёл на ярмарке. Куда сложнее оказалось объясниться с Босом.
Когда все элементы импровизированного зарядного устройства были собраны и проверены на перепаянной схеме светодиодов, Даллас отправился за терминалом. Но Бос не спешил подвергнуть сокровище испытанию злыми духами, не получив гарантий. Арет перевёл жесты главаря:
– Направь силу неба на нас – мы успеть убивать твой племя. Воины уже ждать там. И если к ним не приходить гонец, они нападать с приходом другая ночь. Они жечь-ломать забор и мучить все жёны, дети…
– Ладно, ладно, я понял! – перебил кровожадные описания Даллас, – Я не направлю силу неба против вас. Я попрошу помощи. Вам нужны лекарства, инструменты, знания. Люди неба помогут вам, как делали когда-то. Но взамен я требую, чтобы вы не нападали на это мирное племя. Не забирайте у них последнюю козу, они и так голодают. Они больше не платят вам дань. Или помощи не будет. Это понятно?
Арет с не меньшим интересом, чем Даллас, смотрел на Боса. Тот, видно, обдумывал варианты, прищурив глаз. Но в итоге кивнул.
Даллас продолжил, проговаривая каждое слово, чтобы его поняли:
– Я не уверен, что с терминалом всё получится. Его не включали много лет. Но если жители неба не услышат меня, я всё равно сделаю всё, что смогу, чтобы вы все жили лучше. Я расскажу всё, что знаю и поделюсь всем, что умею. А вы уже видели, на что я способен.
Бос кивнул и на этот раз. Похоже, вспышка электрического света и паровой генератор произвели на дремучих людей впечатление. Но Даллас не закончил:
– Чтобы знать, что ты, Бос, держишь слово, я буду уходить каждый седьмой день и проверять племя. Обещаю возвращаться до того, как пройдёт ещё семь дней. И если с ними что-то окажется не так, то делай что хочешь, но от меня ты помощи не получишь.
Улыбнувшись этой хитрости, Бос что-то показал жестами. Арет объяснил:
– Бос принимает твой слово. Ты может ходить туда-сюда твой племя. Но если ты не вернуться… Никто и ничто не помочь тебе и они.
На том и разошлись. Даллас взял устаревший терминал в мастерскую. Никто, даже кузнец не рисковал войти вслед за ним. Лишь спустя несколько минут на пороге появился перепуганный Жон. Получив тычок под зад, он кубарем влетел в помещение, едва не опрокинув турбину. Толстяк в диком страхе отполз в угол и принялся перебирать амулеты в руках, бормоча молитвы. Очевидно, его прислали следить за тем, что делает Даллас. Даже к лучшему – зрители не помешают. Даллас подложил под чан с водой щепок и принёс из печи головёшку.
Хоть Жон и не видел первой вспышки, его явно впечатлили рассказы очевидцев. Он жмурил глаза, закрывал их руками, но потом всё равно подглядывал сквозь пальцы, пока Даллас занимался делом. Подождав, пока турбина раскрутится, он попробовал языком контакты адаптера. Щипало сильно, но не чересчур. Скорее всего, напряжение не сожжёт батарею терминала. Он как раз держал её в руке, вытащив из корпуса. Надёжная старая техника. Кажется, раньше, до появления небесных городов, такие вещи выдавались военным, и они пользовались устройством в самых сложных условиях.
Даллас нашёл контакты плюса и минуса по рисунку на корпусе аккумулятора и подключил провода от генератора. Хороший знак – ничего не произошло. Не заискрило, не взорвалось, не расплавилось. Даже Жон вытаращил глаза из своего угла. Сколько заряжается такая батарея, Даллас не имел понятия. Он подождал несколько минут, но нетерпение взяло верх. Подумать только! Возможно, он в шаге от разговора с согражданами, от возвращения домой.
Даллас собрал терминал и с трепетом нажал на кнопку включения. На этот раз экран осветился, отобразив поток цифр. С замиранием сердца Даллас наблюдал за процессом загрузки. Хоть он никогда не сталкивался с такими старыми устройствами, принцип их работы не поменялся – процессор, память, хранилище… Текст сообщал об успешном проведении диагностики. И вот, отобразилась статичная картинка со значками аппов. Или, как их тогда называли «приложениями».
Полный радостного предвкушения, Даллас заметил на самом видном месте значок «Связь с базой». Он запустил его, пошло соединение, но… «Сервер не найден» выдала программа спустя пару минут. Даллас похолодел. Снова и снова он запускал соединение, но неизменно натыкался на тот же результат. Он проверил другие значки, но они не представляли ничего примечательного. Только один файл с названием «Дневник Треи» показался интересным. Но слабо заряженная батарея села, и терминал погас.
Выходит, несмотря на невероятную удачу, что это устройство всё ещё работает, усилия оказались напрасными. Уже давно никто на Орионе не ждёт соединения от забытого невесть когда терминала. Серверы отключены, связи нет.
– Не работает, – сказал Даллас Жону. И тот с готовностью помчался докладывать об этом Босу.
Даллас всё же как следует зарядил батарею. Дневник поможет разобраться, что здесь происходило несколько десятков лет назад. Да и организовать альтернативный способ достучаться до небесного города тоже стоило попробовать.
Несколько дней заняло изучение принципов работы радиомодуля. Повезло, что военные терминалы на всякий случай обеспечивали всевозможными инструкциями и документацией. В том числе, как исправлять проблемы в самом устройстве. Используя навыки программирования, Даллас написал простой скрипт, который отправлял разнообразные сигналы по всем радиочастотам. Если хоть один человек случайно проверит эфир, то услышит «СОС» на морзянке, а также координаты, полученные со смартлета и голосовое сообщение от Далласа.
Вот только теперь никто не слушает радио. У всех есть сеть, доступная с любого устройства – от смартлета до репсул. Даллас в своё время увлекался радиотехникой. Ловил сигналы старых спутников, передающих бесполезные теперь сведения о погоде и бесконечных облачных фронтах. Но он не знал никого, кто бы разделял этот интерес. И всё же, надеяться стоило.
Старик, который помнил, как прилетали небожители, подозрительно скоропостижно умер за день до того, как вернулся Даллас. Остальные тогда, – четверть века назад, – были слишком юны или жили в другом месте. Только дневник в старом терминале мог рассказать, что здесь делали орионцы.
Его вела девушка по имени Трея. Она описывала уже знакомое Далласу примитивное сообщество, много и эмоционально писала, как сильно она скучает по своему бойфренду. Пусть он и не обещал её ждать, а потом и вовсе перестал отвечать. Но это её не отталкивало, и она с уверенностью писала, что стоит вернуться на Орион, как всё станет лучше прежнего.
Полезной информации оказалось не так много. Но всё равно Далласу было приятно читать текст человека с близкими ему мировоззрениями. Несмотря на устаревшие слова, то и дело проскакивающие в документе.
Трея писала, что их экспедиция прибыла для обучения малолетних детей. Им прививали культуру и цивилизованное поведение. Лучшим учеником неизменно оказывался один из сыновей Титора. Он аккуратно ел ложкой, считал до десяти, выучил, когда и какие слова вежливости следует употреблять. Она также с большой любовью рассказывала и о других детях, которым преподавала на протяжении двух месяцев.
Ещё девушка записывала переживания о недостаточной помощи Ориона диким племенам. Даллас удивлялся, что такие экспедиции вообще существовали. В школе ему рассказывали, что после Великой катастрофы на земле не выжил никто.
Заканчивался дневник на полуслове. Трея в очередной раз писала обращение к возлюбленному, уверяя, что «сохраняет верность, несмотря на внимание некоторых». На этом записи кончались. Видимо, экспедицию свернули, и Трею увезли домой, почему-то бросив терминал здесь. Даллас раз за разом перечитывал дневник, и надеялся, что у этой девушки с её бойфрендом всё сложилось хорошо.
Глава 14
Даллас, как и обещал, остался в деревне Боса. Каждый день он проверял подключение терминала к Ориону, но ничего не поменялось. Прошло уже два месяца, но на сигнал о помощи не отвечали.
Бос быстро освоил письмо, и теперь между ним и Далласом шла борьба за правописание. Главарь не желал мириться с правилами и знаками препинания. Не понимал, почему некоторые слова пишутся не так, как слышатся. Он выкинул из обихода лишние, по его мнению, буквы, сокращал слова, опускал гласные. Даллас подумал, что если бы он сам учился письму, будучи взрослым, то к грамматике тоже отнёсся не так беспрекословно, как в детстве.
Заданием Боса было писать заметки понятные не только ему. Недолго думая, Даллас предложил рассказать о своём детстве и как он боролся с Титором.
Так выяснилось, что полное имя главаря – Бостон. Так назвала его мать. Они жили вдвоём в пещере, вдали от людей после побега из деревни на болотах. До этого она пряталась с ним на руках в погребе. Младенцы часто кричат, поэтому его мать решилась влить ему в глотку что-то вроде уксуса, чем навсегда лишила его голоса. Зато их не обнаружили воины тирана, хотя он устроил масштабные поиски. Даллас холодел, когда представлял себе эти события, разбирая каракули Боса.
На протяжении всего детства мать постоянно рассказывала, как Титор издевался над ней многие месяцы, как он истязает народ, убивает людей ради забавы. Тиран окружил себя холуями, которые за небольшую подачку унижались и выполняли любую мерзость, что взбредала в голову Титору. Непокорные племена целиком шли под нож. А те, кого угнали в рабство, предпочли бы оказаться среди погибших.
Мать заставляла Бостона тренироваться – оттачивать удары, лазить по горам, бегать и часами стоять в стойках. Заставляла свежевать крыс и разбираться, как устроен организм. Своими рассказами вкладывала ненависть к Титору и его приспешникам. А когда мальчик подрос, они пошли на рынок. Там она узнала соратника Титора. Тот как раз искал свежего мальчика для утех, и ему на глаза попался Бостон. Вот только он не подозревал, что у этого молчаливого ребёнка за поясом нож, и он точно знает, куда его воткнуть, чтобы человек бесшумно умер, не привлекая внимание охраны.
Позже Титор со своей бандой перевернул весь рынок, но так и не выведал, кто лишил жизни его друга. Шли годы, и один за одним важные люди из окружения тирана то и дело попадали в засаду, травились выпивкой и едой, тонули в ядовитых болотах. У многих был зуб на Титора, поэтому подробности о каждом новом убийстве передавались из уст в уста. Не без помощи матери возник слух, что человек по имени Бостон собирает людей, уставших жить под пятой жестокого правителя. Молва сократила имя, и теперь каждый раз при гибели богача, в толпе зевак слышалось «Бос, Бос, Бос».
Когда набралось достаточно людей, отряд Боса штурмом взял город. Верных Титору людей перерезали, а его самого убили после долгих истязаний. Его мольбы о пощаде уничтожили лояльность тех, у кого она оставалась, а предсмертные вопли заставили преклониться перед новым вождём – Босом.
Даллас с трудом понимал текст, многое домыслил, составляя историю главаря. Он так и не понял, случайно ли имя Бостон. Ведь раньше существовал такой город, но здешние люди не знали истории. Неясно и то, куда делась мать Боса. От вопросов он уклонялся, лишь однажды написал, что «никто не камандуй Бос». Похоже, женщину, вложившую жизнь в сына, как в орудие своей мести, в итоге заставили исчезнуть.
Помимо обучения главаря письму, Даллас применял знания и навыки в жизни людей, потерявших цивилизованность. Острее всего стоял вопрос питания. Из-за недостатка света хорошо росли только грибы, мхи, папоротники и растения с огромными бархатными листьями, но они в пищу не годились. Нечего думать выращивать в таких условиях пшеницу, рис или другие злаки, способные обильным урожаем прокормить сотни ртов. Используя паровую турбину и лампы, можно осветить небольшой участок. Если раздобыть семена, он вырастит грядку моркови. Но это не решит проблемы.
Для улучшения урожайности Даллас засыпал грибные поля опилками и щепками. Их он наделал с помощью собственноручно изготовленной пилы. Вскоре грибов стало больше. Азотные удобрения справились бы куда лучше, но как их изготовить, он понятия не имел.
Идея кормить кур остатками трапез оказалась нова для местных фермеров. Построить наседкам специальные дома тоже никто не додумался. До этого куры бродили в поисках корма по большому двору Боса, а гнёзда устраивали в укромных углах. Раньше в пищу почти не употреблялись яйца, ведь цыплят появлялось и так мало, многих утаскивали крысы. После обустройства курятников на столе появлялись разнообразные блюда их них. Даллас выдумал множество рецептов. Достался кусок курицы и девушке, которая привела Гулёнку, когда они с Каспаром сбегали из лагеря. Уговор есть уговор.
Ещё он предложил рубить мясо крыс в мелкий фарш. Так жилы не застревали в зубах, блюда готовились быстро и легко жевались. Самих животных Даллас предложил добывать с помощью небольшого лука, скрутив тетиву из тонких полосок кожи, оставшихся с пошива одежды.
Кожу выделывали приземистые черноволосые рабы с мощными руками. В сарае, где они трудились, стояла жуткая вонь мочи, гнили и разложения. Вымоченную в зловонной жиже кожу они мяли руками, топтали, а небольшие куски жевали. Один раб одновременно делал заготовки и для ремней, и для накидок, и для мягкой бахромы.
Тетива из этой кожи оказалась упругой и прочной. Военачальник Арет заметил, как эффективно били крыс рабы, научившись хорошо стрелять. Тогда он отобрал у них луки, раздал воинам и заставил кроме метания копий практиковаться ещё и в стрельбе. Две недели спустя у них появились луки побольше – для дальних дистанций. Даллас не планировал вооружать племя и помогать им захватывать новых рабов, так что не рассказал про композитные луки, оперение стрел и арбалеты. Хотя рано или поздно эти люди дойдут до таких открытий сами. Лучше уж поздно, когда прибывшие Орионцы научат и их, и соседние племена, что военное развитие – самое бесперспективное.
Утаил Даллас и рецепт пороха, как бы настойчиво ни требовали от него «бабаху» главари. Он, конечно, знал, что порох делали из угля, селитры и серы, но не представлял, как добыть эти вещества. Да и ни к чему дикарям обладать взрывчаткой и ружьями. Целее будут – как они сами, так и остальные. Поэтому уверял Боса, что не представляет, как сделать «ручной гром».
Это, конечно, не радовало правителя, ведь у других, очень могучих племён такие «бабахи» были. Благодаря чему они, имея лишь нескольких воинов, купались в роскоши. Даллас убеждал – хорошо жить можно и без огнестрела и доступа к мусорным свалкам. Нужно развивать экономику. Конечно, этого слова Бос не понял, как и смысла давать рабам за их труд больше, чем они съедают за раз, помогать им кормить семьи и строить жилища. И так работают! А если отлынивают, то их надо бить. На то они и рабы. А тут его пытаются убедить, будто это тоже люди и их нельзя заставлять что-то делать. Дескать, невольник должен сам захотеть трудиться и получать награду взамен. Тогда он сделает лучше, больше и быстрее. Людям с первобытными нравами эти идеи показались нелепыми.
Особенно жарко Даллас и Бос спорили на тему прикованных жён. Главарь считал, что только так он убедится, что сыновья, которых родят эти женщины, окажутся именно его отпрысками. Но ведь любой, как и Даллас, мог проникнуть через дыру в заборе, зайти в сарай, где беззащитные женщины даже не сопротивлялись. Да и обездвиженность наверняка оказывает вред здоровью жён и будущих детей. Сначала эти разговоры привели к починке забора и усилению охраны. В этом состояла сложность, ведь брать сторожами мужчин – как пускать козла в огород.
Даллас уверял, что и сторожиц можно при желании подкупить. Все люди падки на материальные ценности, тут ничего не поделать. Он посоветовал выбрать одну жену, окружить её заботой. В ответ на нежные чувства женщина не допустит измены и в мыслях. Бос беззвучно рассмеялся на это предложение. Главарь хлопал себя по коленке, показывал палец, что значило «Одну жену?», и снова начинал трястись от хохота. Но после этого разговора пошли слухи, что жён стали иногда отвязывать, хоть из сарая и не выпускали.
Не всё сразу. Даллас никогда не был оратором. Ему казалось, что если что-то очевидно для него, то не надо убеждать в этом других. Чёрное – это чёрное, а не белое. Но в понимании местных, рабство и многожёнство в порядке вещей, а для Далласа это дикость. Культурные различия не всегда позволяли понять друг друга.
И всё-таки Даллас внёс некоторый вклад и в культуру. Вспоминая танцы на рынке, он смастерил барабан и подобие гитары. Сложнее всего оказалось сделать струны. Он не нашёл мотки проводов подходящей длины, поэтому взял жилы козы. Они звучали глухо, да и натянуть их сильно не получалось. Вышла скорее бас-гитара, но на ней уже получилось подобрать пару знакомых мелодий. Их Даллас учился играть на винтажном «Фендере» в своих апартаментах. И вот, похожая музыка зазвучала здесь, на земле, где несколько сотен лет назад эту мелодию придумали и играли музыканты на огромных стадионах, вдохновляя тысячи людей.
Несколько рабов впечатлилось возможностью извлекать звуки. Они поняли принцип и вскоре смастерили похожие инструменты. Работая с жилами и деревом искуснее, чем Даллас, они сделали гитары с разным звучанием, и часто развлекали себя и господ, выдавая артистичную какофонию с танцами и подвываниями. Это щедро вознаграждалось кусочками еды.
Даллас освоил кузнечное дело и смастерил: ножницы, зонты, расчёски, вилки и ложки. Вместо зубной щётки, годились разжёванные щепы. К сожалению, почти никто из окружающих не оценил новую утварь. Есть сподручнее руками, причесать волосы проще пятернёй (особенно во время еды), не говоря уже о чистке зубов. А ведь очень многим стоило это делать. Разговаривать с людьми и при этом дышать – задача только для самых выносливых. У многих зубов не хватало, а цвет оставшихся варьировался от тёмно-жёлтого до чёрного. Чуть только зуб начинал болеть, его вырывал специально обученный раб – крепкий детина без тени сострадания на лице. Его жертвы кричали и извивались, но пока он не забирал зуб на память, в покое пациента не оставлял.
Жестокость, буйствующая в этом обществе, не оставляла Далласа равнодушным. Он не посещал прилюдные порки и казни, не мог без боли смотреть на издевательства над беззащитными рабами. Но всё это окружало его. То и дело попадались искалеченные люди – без руки или глаза, с ужасными шрамами на лице. А вдоль дорог, источая вонь, лежали тела рабов, замученных до смерти на публичных процессах. Большинство решений выносил Бос, но, если дело касалось лишь раба и его хозяина, господин лично оглашал и исполнял приговор. И не всегда смертельный, ведь раб – это собственность, а убить его – значит обеднеть. Но в арсенале палачей имелось немало других ухищрений, чтобы человек пожалел об украденном грибе или дерзком слове. Их били, жгли, растягивали, сдавливали, кололи, подвешивали, калечили, резали, топили, душили… Всё, до чего доходила человеческая фантазия. Причём часто это несло некий смысл: выпил чужое пойло – топили в бочке с этой бурдой; тронул одежду господина – заставляли держать в руках тлеющий уголь; не вышел на работу – привязывали к лежаку на несколько дней без возможности пошевелиться. И так далее.
