Ольга Белышева
Потерянная ведьма
– Перевернутый водопад… – повторила я, медленно оборачиваясь к стене с символами. – А вдруг это не стороны света, а что-то другое? Возможно, это указывает на движение или потоки энергии?
Стена перед нами была покрыта сложными, словно живыми, гравировками. Символы, казалось, двигались, переливаясь в тусклом свете.
– Не думаю. Рисунки на стене точно обозначают стороны света, только вот расшифровать бы их, – проговорил Леха. – Юг может иметь связь с рассветом, так как греческое слово «auge» переводится как «блеск, сияние, рассвет». Закат…это «Запад».
– Итого два водопада, затем рисунок рассвета три раза, потом ветер или вихрь – три рисунка. Последние два – закат или, может, снова рассвет… не совсем понятно, – задумчиво проговорил Никита, проводя пальцем вдоль изображений.
Я пристально вглядывалась в узоры, пытаясь найти в них логику. И вдруг все сложилось.
– Два раза «Восток» – водопад, три раза «Юг» – рассвет, три раза «Север» – ветер и два раза «Запад» – закат, – выпалила я, обрывая тишину.
Альбус резко повернулся ко мне, его глаза загорелись.
– Точно! – воскликнул он. – Именно в таком порядке мы должны выстроить руны!
Мы переглянулись. На этот раз никто ничего не сказал, но в воздухе повисло напряжение. Слишком многое зависело от того, правильно ли мы все поняли.
– Ладно, осторожно, – сказал Альбус, беря первый кубик. – Не торопимся. Любая ошибка может быть фатальной.
Каждый из нас взялся за дело. Мы медленно и аккуратно поворачивали руны, следуя предложенной логике. Каждый поворот был точным и обдуманным, словно мы управляли чем-то хрупким и опасным. Напряжение росло с каждой секундой.
– Осторожно, не спешите, – предупредила я, заметив, как Никита чуть было не повернул руну не в ту сторону. Его руки дрожали, но он кивнул и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить.
Прошло несколько томительных минут. Последняя руна заняла свое место. Мы замерли, затаив дыхание.
Внезапно воздух вокруг нас начал дрожать, словно сама комната ожила. Резкий вибрирующий звук эхом отразился от стен, и я почувствовала, как волосы на руках встали дыбом. Магическая энергия, которая сковывала все пространство, начала ослабевать. Тяжесть, давившая на нас, словно растворилась в воздухе.
– Кажется… мы сделали это, – прошептала я, вытирая пот со лба.
Все молчали, удивленно переглядываясь.
– Теперь попробуем войти, – наконец произнес Альбус, его голос звучал решительно, но осторожно.
Мы направились к двери, которая теперь казалась менее угрожающей. Но в глубине души я понимала: это только начало. И на этот раз, когда я прикоснулась к двери, ничего не произошло. Магическая защита была снята.
– Мы внутри, – тихо произнес Альбус, толкнув дверь. Петли скрипнули, и тяжелая створка медленно отворилась, открывая перед нами темный, сыро пахнущий проход. – Будьте на стороже. Мы не знаем, что нас ждет.
Мы осторожно вошли внутрь. В воздухе витал запах плесени и гнили, настолько густой, что его почти можно было ощутить на языке. Стены башни были покрыты паутиной, а пол – слоем грязи и крошечными осколками камня. Фонарь, который Никита держал в руках, выдавал тусклый, но стабильный свет, выхватывая из мрака детали – разломанные балки, треснувшие стены, обрывки странных узоров, похожих на надписи.
– Тишина здесь какая-то… неправильная, – едва слышно прошептал Леха, и его голос отразился странным эхом.
Мы медленно продвигались вперед, прислушиваясь к каждому звуку. И вдруг… шорох. Легкий, едва уловимый, но он заставил нас всех замереть.
– Вы это слышали? – прошептал Никита, его рука с фонариком дрогнула.
Шорох повторился, на этот раз ближе. Я почувствовала, как по спине пробежал холод. Из-за угла показалась тень. Сначала неясная, размытая, но затем она обрела форму.
– Кто здесь?! – резко спросил Альбус.
Из тени вышел человек. Его одежда была измята и испачкана, волосы спутаны, а лицо покрыто ссадинами. Он дрожал, как осиновый лист, и, едва сделав несколько шагов, упал на колени.
– Помогите, – прохрипел он, его голос был слабым, словно долгое время он не говорил. – Мы… мы попали в ловушку. Башня живая. Она… она пытается нас поглотить.
Я опустилась рядом с ним, положив руку ему на плечо. Он вздрогнул, словно от касания огня.
– Спокойно, мы здесь, чтобы помочь, – мягко сказала я, стараясь держать голос ровным. – Как тебя зовут? Сколько вас осталось?
– Я… я… – он сглотнул, пытаясь собраться. – Меня зовут Артем. Я не знаю, сколько нас осталось. Мы разделились. Башня… она играет с нашими умами. Каждый поворот – это новая ловушка. Я слышал их крики… но не мог найти дорогу.
Его слова прозвучали как эхом отдаленной трагедии. Альбус нахмурился и обернулся к нам.
– Нам нужно найти остальных, – сказал он твердо. – И разобраться с этой башней. Мы не можем оставить их здесь.
– А если она действительно живая? – спросил Леха, его голос дрогнул. – Как мы собираемся с ней «разобраться»?
– Мы найдем способ, – уверенно ответил Альбус.
Мы продолжили двигаться вперед, теперь в сопровождении Артема. Он говорил тихо, показывая путь, но его объяснения были путанными. Башня была странной. Иногда коридоры сворачивались на себя, превращаясь в бесконечные петли. Иногда стены шептали, шепот становился громче, словно нас окружали голоса.
– Не слушайте их, – вдруг сказал Артем, остановившись и хватая меня за руку. Его глаза расширились от страха. – Если начнете слушать, башня возьмет вас.
Я кивнула, хотя сердце уже бешено колотилось в груди. Стены вокруг действительно казались живыми. Они пульсировали, как будто дышали, и издавали едва различимый звук, похожий на биение сердца.
Каждый шаг давался с усилием, словно само пространство пыталось нас остановить. Но мы шли вперед. Потому что другого пути у нас не было.
Вскоре мы нашли еще несколько выживших, запертых в одной из комнат. Их лица были бледными, глаза – полны страха, а тела – истощенными до предела. Кто-то сидел, обхватив голову руками, кто-то неподвижно смотрел в стену, словно давно потерял надежду. Но они были живы.
– Мы пришли за вами, – мягко сказала я, стараясь не напугать их еще сильнее.
Сначала они не поверили, что мы настоящие, но, когда Никита открыл дверь и помог одному из них встать, остальные тоже начали шевелиться. Мы объяснили, что защита башни снята, и это дало им слабый проблеск надежды.
– Теперь нам нужно найти источник этой магии и уничтожить его, – сказала я, когда мы вывели выживших в более безопасное место.
Мы продолжили двигаться вверх. С каждым шагом по крутой, скрипучей лестнице тьма вокруг нас становилась все гуще, словно сама башня пыталась нас остановить. Дыхание стало тяжелым, а воздух – плотным, как будто он пропитался магией, которую мы еще не могли понять. Казалось, что лестница никогда не закончится, но мы все-таки достигли самой верхней комнаты.
Дверь была полуоткрыта, и, переступив порог, мы оказались в зале, наполненном древней силой. В центре стоял массивный алтарь, окруженный полукругом потухших свечей. Стены были испещрены магическими символами, которые словно светились в полумраке. У меня перехватило дыхание.
– Это и есть источник, – прошептала я, подходя ближе. Магия здесь была осязаемой, как гулкий ритм, исходящий прямо из камней. – Мы должны его уничтожить.
– Стой! – раздался грозный голос, эхом разлетевшийся по комнате.
Мы остановились, словно по команде, и переглянулись. Никто из нас не произнес ни слова, но я видела, как Леха крепче сжал рукоять своего кинжала.
– Ты не ведаешь, что творишь! – продолжил голос, теперь звучавший ближе. – Разрушив алтарь, ты выпустишь меня на волю. Я – Поглотитель душ! Ты понимаешь, что это будет означать для всех?
Слова повисли в воздухе, как тяжелый груз. Я оглядывалась по сторонам, но ничего, кроме алтаря и танцующих теней на стенах, не видела.
– Кто здесь?! – громко спросил Альбус, его голос звучал твердо, но я уловила в нем напряжение.
Внезапно из алтаря вырвалась тень, сгусток мрака, который начал расти и принимать форму. Она вытянулась вверх, пока перед нами не появился седовласый старик с ледяным взглядом. Его фигура казалась полупрозрачной, но все же внушала невыразимый страх.
Он вскинул руку, и внезапно в комнате поднялся сильный ветер. Пламя фонаря погасло, и наступила кромешная темнота. Я инстинктивно закрыла лицо руками, но, когда открыла глаза, поняла, что все вокруг застыли, словно статуи. Только я могла двигаться.
– Не бойся меня, – произнес старик, его голос звучал одновременно спокойно и угрожающе. – Наш с тобой разговор должен остаться в секрете. Поэтому я временно заморозил твоих друзей.
Я сделала шаг назад, чувствуя, как дрожь охватывает все мое тело.
– Кто ты такой? – спросила я, голос предательски дрожал.
– Меня зовут Минор, – ответил он, опустив руку. Его взгляд стал почти печальным. – Я…
– Поглотитель душ, – перебила я, внезапно осознав, кто передо мной. – Ты тот, кто много веков назад сам себя запер в этой башне, чтобы не причинять вред людям. Ты не смог справиться со своей силой и выбрал этот путь.
Минор слегка улыбнулся, но в его улыбке не было радости.
– Ты знаешь мою историю, – сказал он, его голос был пропитан мрачным спокойствием. – Но, боюсь, не из праздного любопытства и не из усердного стремления к самообразованию.
Я не сводила с него глаз, чувствуя, как сердце с каждой секундой бьется все быстрее.
– Ты изучала меня, – продолжил Минор, его губы растянулись в холодной ухмылке. – Ты копалась в моей судьбе не ради знаний, а ради своего сына. У него такая же сила, как у меня, не так ли? Я вижу это в твоих глазах. Ты учишь его, пытаешься направить его, чтобы он не стал таким, как я. Но скажи, чем вы кормите его "голодные души"?
Я сжала зубы, стараясь не выдать потрясения от того, как легко он читал мои мысли.
– Плохими дядями и тетями, – с трудом выдавила я.
Минор рассмеялся, но в его смехе слышалась боль, будто он смеялся не над моими словами, а над собственной судьбой.
– Удивительно, – сказал он, покачав головой. – Ты придумала нечто, до чего я не додумался. Мои души всегда были во мне, и они всегда голодны. Они берут то, что им нужно, когда хотят, и я не могу их контролировать. А ты… Ты нашла способ. "Черная дыра", верно?
– Да, так проще с ними справляться, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – Они не бродят по его телу бесконтрольно, не берут все, что им вздумается. В "черной дыре" они свободны, но ограничены. Они питаются запертыми там людьми, понемногу, растягивая свое удовольствие. Мы приучили их к дисциплине, они даже "выгуливаются", когда это нужно.
Минор посмотрел на меня с каким-то странным выражением, которое я не могла понять. Это был взгляд одновременно восхищения, печали и сожаления.
– Ты знаешь, что это ненадолго, – сказал он тихо. – Ты знаешь, что однажды они выйдут из-под контроля.
Я опустила взгляд, не в силах выдержать его проницательные глаза.
– Да, – признала я, с трудом сдерживая слезы. – Но пока это работает.
– Ты удивительная, – сказал Минор, его голос звучал мягче. – Ты придумала то, что мне никогда не приходило в голову. Но это не изменит сути. Они голодны, всегда будут голодны. Это их природа. И однажды…
Он не договорил, но я знала, к чему он ведет. Мой сын. Мое сердце сжалось от боли.
– Через сколько лет они начнут управлять моим сыном? – спросила я, чувствуя, как голос дрожит, а слезы подступают к глазам.
Минор ненадолго замолчал, словно не хотел отвечать. Его взгляд стал темным, а мимолетная улыбка исчезла.
– Это зависит от него, – наконец сказал он. – От его силы воли, от твоего обучения. Но однажды они станут сильнее. Они всегда становятся сильнее.
Я закрыла глаза, чувствуя, как слеза скользнула по щеке.
– Я думала, что смогу его спасти, – прошептала я.
– Ты уже спасаешь его, – сказал Минор. – Но иногда спасти – значит отпустить.
Его слова ударили меня сильнее, чем любой удар. Я сжала кулаки, пытаясь удержаться на ногах.
Минор сделал шаг вперед, и его фигура, казавшаяся прежде устрашающей, вдруг обрела очертания, почти человеческие. Его темные глаза, казалось, смотрели прямо в душу, но в них не было злобы, лишь усталость и тяжесть веков.
– Я запер себя здесь, чтобы защитить мир, – сказал он, и его голос эхом разнесся по залу. – Но если хочешь спасти своего сына, тебе придется сделать что-то большее.
– Что? – мой голос дрогнул, и я подняла на него глаза, полные отчаяния. Этот вопрос преследовал меня с того самого момента, как я поняла, какой невероятной и пугающей силой обладает мой сын.
Я вспомнила тот день, когда впервые увидела черные сущности, скрывавшиеся за его аурой. Эти твари, мерзкие и чуждые, вылупились из своих коконов и присосались к нему, словно пиявки. Они внедрились в его тело, стали частью его. Я пыталась прикоснуться к своему мальчику, но мое присутствие лишь усиливало их сопротивление. Единственным выходом для меня стало попытаться с ними договориться.
Я помню, как изучала их поведение, как наблюдала за ними, старалась быть принята их странным, чуждым разумом. Реакции моего сына – его спокойствие, его доверие ко мне – убедили этих существ, что я не враг. Они росли вместе с ним, развивались, становились сильнее. Тогда я начала изучать все, что могла, – старые книги, древние свитки, чтобы понять, как с ними взаимодействовать, как помочь моему мальчику обрести над ними контроль.
Но теперь, слушая слова Минора, я почувствовала, как во мне зарождается тревога.
– Они возьмут верх, как только почувствуют его слабость, – продолжил он, и его тихий, ровный голос прозвучал как приговор.
– Твоя слабость была в твоей семье? – спросила я, чувствуя, как мои собственные слова обжигают меня.
Минор медленно выдохнул, его взгляд потяжелел, и он, казалось, нес груз, слишком тяжелый даже для столь могущественного существа.
– Именно так. Ахиллесова пята, – тихо произнес он, и в его голосе звучала горечь. – С появлением семьи у них появилось оружие против меня, и они смогли мной управлять.
Я почувствовала, как сердце сжалось от его слов. Это был не просто рассказ – это была исповедь.
– То есть, пока ты был один, у них не было рычагов управления. Они ждали… выжидали момент? – спросила я, с трудом осознавая, какую цену он заплатил.
– Да, – перебил Минор, его голос стал жестче, но в нем оставалась та же скорбь. – Но, как только я дал слабину, они взяли верх. Они использовали то, что я хотел защитить больше всего. Твой сын будет сильным, если ты продолжишь его обучать. Но помни, – он сделал паузу, его темные глаза впились в мои, – нельзя позволить ему создавать такие же слабые места, как у меня. Иначе он повторит мою судьбу.
Мои руки задрожали, и я прижала их к груди, пытаясь справиться с нахлынувшим отчаянием.
– Что же нам делать? – прошептала я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Я не могла ни скрыть, ни подавить эту боль.
Минор посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом. На мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление.
– Найдите способ освободить его от этого дара, – сказал он наконец. – Это единственный путь. Любая сила, наделенная тенью, может быть оружием не только против других, но и против самого ее носителя.
Я замерла, чувствуя, как слова Минора отзываются в моей душе болезненным эхом. Освободить моего сына от его дара? Это звучало так просто и одновременно невозможно. Эта сила была частью его, такой же неотъемлемой, как его сердце или разум. Она сделала его сильным, но могла стать его погибелью.
– А если мы не найдем способ? – прошептала я, боясь услышать ответ.
Минор отвел взгляд, его лицо застыло в мрачной задумчивости.
– Тогда он станет таким, как я, – сказал он наконец. – Или хуже.
Я почувствовала, как невидимая тяжесть наваливается на меня. Вопросы бурлили в моем разуме, но ни один из них я не могла озвучить. Минор, кажется, почувствовал мое смятение.
– Сила, которую он носит в себе, – это не дар, – продолжил он. – Это проклятие. Она будет соблазнять его, обещая могущество, свободу, власть. Но все это – ложь. Они – ложь.
– Как мне найти способ? – спросила я, чувствуя, что голос дрожит.
– Я не знаю, – признался он. – Я запер себя здесь, чтобы защитить мир, потому что не смог найти ответ. Но ты… Ты должна попробовать. В тебе есть сила, которой у меня не было.
– Какая сила? – удивленно спросила я.
Минор посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом. Но ответа не последовало, только решение.
– Если ты не сможешь спасти его, – продолжил Минор, – тебе придется сделать самый сложный выбор.
Я замерла, не в силах понять, что он имеет в виду.
– Что ты хочешь сказать? – спросила я, чувствуя, как голос дрожит.
Минор сделал шаг ко мне, его темные глаза затуманились странной смесью печали и решимости.
– Если ты не найдешь способ освободить его… – он замолчал, словно обдумывая каждое слово, – тебе придется остановить его.
– Остановить? – переспросила я, не веря своим ушам. – Ты предлагаешь мне… убить моего сына?
Мое сердце заколотилось так сильно, что казалось, вот-вот разобьется.
– Я предлагаю тебе спасти мир, если все остальное потерпит неудачу, – сказал он холодно. – Если ты этого не сделаешь, он станет угрозой для всех. Для тебя, для себя, для всего, что ты любишь.
Я сделала шаг назад, качая головой, словно пытаясь избавиться от этих ужасных слов.
– Нет… нет, я не могу… я не сделаю этого, – прошептала я, чувствуя, как слезы текут по моим щекам. – А его слабостью можем стать мы, его родные? Я или отец?
– Вы оба сильные маги и сможете их обуздать.
Минор чуть замялся, его взгляд стал напряженным, но в то же время каким-то отрешенным. Он скрестил руки на груди, будто собирался обороняться от невидимого удара.
– Ты единственная, кто может это решить, – наконец произнес он. – Ты – его мать. Ты связана с ним глубже, чем кто-либо еще. Никто другой не сможет повлиять на него так, как ты.
– Это все? – спросила я, не сводя с него пристального взгляда. – Только потому, что я его мать? Или есть что-то еще, чего ты не говоришь?
Минор отвел взгляд, будто борясь с собой, но я видела, что он что-то скрывает.
– Ты здесь, потому что твоя сила уникальна, – сказал он после паузы. – Ты не просто маг, ты – связующая нить между мирами. Ты обладаешь способностью проникать туда, куда другим нет пути. Это и проклятие, и дар.
– Связующая нить? – переспросила я, чувствуя, как мои ладони начинают потеть. – Что это значит?
– Это значит, что ты можешь видеть и чувствовать то, что скрыто от остальных, – объяснил он. – Именно поэтому ты смогла понять, что скрывается за аурой твоего сына. Поэтому ты смогла подружиться с этими тварями, вместо того чтобы стать их жертвой.
В моей голове бушевало все. Я не могла избавиться от мыслей, что эта встреча не была случайной. Что Минор ждал меня.
– Так зачем я здесь? Зачем ты все организовал так, чтобы я оказалась именно тут? – спросила я уже более строгим голосом.
– Я хочу помочь. Тьма поглощает наш мир. Мое заточение в башне не спасло его от этой участи. Кто-то намеренно разрушает наш мир, и нужно выяснить, кто за всем этим стоит. Защита уже снята, и угрожающие тучи сгущаются. Я хочу научить твоего сына важным заклинаниям и передать ему свой многовековой опыт. В какой-то момент у тебя не останется выбора, и ты позволишь ему использовать свою силу. Тогда он сможет поглотить всех тварей. Но это может стать его последним днем.
– О чем ты вообще говоришь? – я недоумевала, чувствуя нарастающее раздражение.
– Тьма рядом. Она уже плетет свою паутину. Ты в ней по колено. Даже я смог заманить тебя сюда. А значит, ей, с ее многовековым опытом, это удастся гораздо легче. Но есть та, кто забыта…она скоро пробудится.
– Мы сами управляем своей судьбой, – резко ответила я. – Ты веришь в это пророчество о Потерянной ведьме, которая придет сюда и все уничтожит?
– Ты не ведаешь, о чем говоришь, – холодно сказал он. – Ты искажаешь суть. Потерянная ведьма придет. Она решит судьбу многих. Но вопрос в другом: что она будет готова отдать за спасение нашего мира? Заслужим ли мы ее жертву? Или она проклянет нас всех и, отвернувшись, уйдет с избранным, чтобы строить новый мир?
– Каждый по-своему интерпретирует это пророчество. Разве где-то существует единый справочник?
– Не злись, – мягко ответил Минор. – Просто проанализируй события, которые уже произошли, и подумай, что ждет тебя впереди. Твое ясновидение скоро откроется, и ты должна научиться плести свою паутину раньше, чем это случится.
– Ты слишком много знаешь обо мне, – задумчиво проговорила я. – Я подумаю над твоим предложением. Но сначала мне нужно увидеть полную картину, а не ее обрывки, как сейчас.
Минор надменно выпрямился, его фигура снова обрела пугающую величественность. Он смотрел на меня сверху вниз, словно оценивая каждую мою мысль, каждую эмоцию.
– Я пообещал графу освободить его сына, если он приведет тебя ко мне, – продолжил он, словно не слыша моего ответного вызова. – Следаки останутся у меня – мне нужна пища. Они пошли первыми не просто так: они стали жертвами моих голодных тварей. Это дало мне время поговорить с тобой, а им – насытиться.
Его слова холодным ножом прорезали тишину.
– Тех, кого я спасла, я тебе не отдам, – сказала я твердо, мой голос прозвучал холодно, как сталь. – Мне плевать на ваш сговор с графом. Остальные следаки сами виноваты, меня они не волнуют. Где сын графа?
Минор улыбнулся, но в его улыбке не было ничего человеческого. Она была словно у хищника, который знает, что жертва уже в ловушке.
– Он заперт в подземелье, – спокойно ответил он, и его голос словно эхом отразился от стен. – Вход рядом с выходом.
Затем он слегка наклонил голову, будто в насмешливом учтивом поклоне, и добавил:
– Я буду ждать твоего сына. Теперь он знает дорогу.
Я коротко кивнула, осознавая всю тяжесть своих решений. В голове звучали слова Минора, словно отголоски далекого, зловещего эха. Он взмахнул рукой, и, как по его воле, окружающее пространство ожило. Алтарь засиял тусклым, мрачным светом, словно демонстрируя свою силу. И в следующую секунду Минор исчез, будто растворился в густой тьме, оставив лишь гнетущее чувство его присутствия.
Альбус и остальные начали медленно приходить в себя, растерянно озираясь, словно проснувшись от кошмара. Их лица выражали непонимание и легкую панику.
– Что… что произошло? – прошептал Альбус, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
– Нам нужно идти, – коротко сказала я, перебивая его, и указала на лестницу вниз. – Алтарь трогать нельзя.
Мой голос звучал твердо, но внутри меня все дрожало. Я бросила последний взгляд на алтарь, почувствовав, как от него веет необъяснимой, неестественной силой.
– Здесь больше нечего делать, – продолжила я. – Нас выпустят, но времени мало. Твари скоро опять захотят есть.
Эти слова заставили Альбуса и остальных собраться. Мы начали медленно спускаться вниз по холодным каменным ступеням, оставляя позади зал, наполненный загадками и угрозами.
Внутри меня бушевал ураган эмоций. Каждое слово Минора, каждое его движение оставили след в моей душе.
Мои мысли крутились вокруг моего мальчика и того, что будет с ним дальше. Разговор с Минором напугал меня больше, чем я готова была признать. Его слова, его спокойствие… все это было пронизано угрозой, настолько тонкой, что от нее становилось еще страшнее.
Я была в ужасе. Ужасе от того, что предстояло сделать… и от того, что я могла потерять.
Пока мы спускались, я заметила, как мой сын время от времени бросал на меня удивленные взгляды. Будто пытался прочесть мои мысли. Он чувствовал, что я встревожена, и это не давало ему покоя.
Как и говорил Минор, в подвале мы нашли сына графа. Он был истощен, его глаза блестели от страха, но он все еще держался. Развязав его, мы помогли ему встать и направились обратно в замок.
По дороге в замок я вскользь объяснила ребятам, что граф нас подставил. Я рассказала, что он ждал нас, чтобы обменять на своего сына, сговорившись с Минором. Остальное я решила пока умолчать, ведь вокруг было слишком много лишних ушей. Нужно было сосредоточиться на главном – добраться до графа и разобраться с этим здесь и сейчас.
Когда мы наконец добрались до тронного зала, я сразу поняла по выражению лица графа, что он не ожидал увидеть нас живыми. Он побледнел, словно увидел призраков.
– Вы… Мой сын… – начал он, голос его дрогнул.
Но я не собиралась давать ему время опомниться.
– А где спасибо? – спросила я резко, сверля его взглядом. – Заговорщик узколобый!
Граф нахмурился, но быстро взял себя в руки. Его лицо стало непроницаемым, словно он пытался спрятать за этой маской свои страхи.
– Оставьте нас, – строго приказал он своему окружению.
Придворные зашептались, переглядываясь, но не решались ослушаться. Они поспешно разошлись по углам тронного зала, а через мгновение удрали через двери, оставив нас наедине. Теперь в зале остались только я, Альбус, мой сын, Леха и сам граф.
Он сделал шаг вперед, но тут же остановился, словно боялся подойти ближе.
– Не убивай меня, ведьма, – осторожно произнес он, голос был натянут, как струна.
Я удивленно приподняла бровь, разглядывая его.
– Не убивать? – переспросила я, медленно выдохнув. – Да что вообще произошло в этом мире, пока меня тут не было?!
Граф отвел взгляд, будто собираясь с мыслями. Он выглядел растерянным, но старался сохранить видимость уверенности.
– Око за око, зуб за зуб, – наконец ответил он. – Теперь все просто. Мы отмериваем той же мерой, которой мерят нам.
Я почувствовала, как гнев вспыхнул внутри меня. Скрестив руки на груди, я шагнула ближе.
– Где справедливость? – резко спросила я, не отрывая взгляда от его лица. – Как же презумпция невиновности? Где оправдательные приговоры? У вас теперь, если кто-то убил, то сразу ему смерть? А если он защищался? Если защищал свою семью? Как вы вообще без выяснения деталей выносите такие приговоры? Это не закон, это хаос!
Мои слова, казалось, ударили его, но он лишь тяжело вздохнул, опустив плечи.
– Это теперь ни к чему… Законодательство упростили, – пробормотал граф, избегая моего взгляда.
Я презрительно фыркнула. Его слова звучали как жалкое оправдание. Граф, заметив мой настрой, поспешно добавил, словно пытаясь смягчить ситуацию:
– Но я готов вести с вами переговоры по старым законам. У меня не было выбора – моего сына взяли в плен.
– Еще бы! – усмехнулась я.
– Граф, вы нас подставили, – вмешался Альбус. Его голос звучал холодно, как сталь. – Мы умываем руки. Отдайте нам обещанный мешок денег.
Граф тут же покраснел, заметно нервничая. Его взгляд метался от Альбуса ко мне, затем к Лехе, словно он искал хоть какую-то поддержку, но не находил.
– Деньги я обещал за поимку преступников, которые убивают мою свиту, – пробормотал он, едва слышно. – Но… за спасение моего сына я могу предложить вам бесплатное жилье с отличным питанием. И… закрыть ваш счет в таверне.
Я недовольно покачала головой, но решила промолчать, позволяя Альбусу самому разбираться с графом.
– Отлично, где наши комнаты? – тут же отреагировал довольный Альбус, явно считая, что он сторговал нам отличную сделку.
Я лишь слегка прищурилась, но ничего не сказала. Меня раздражало, что он так легко согласился, не понимая, что мы могли получить гораздо больше. Например, дом на побережье или хотя бы пять мешков денег! А он, жмот, предложил нам всего лишь комнаты, и Альбус сразу на это согласился.
Но у меня не было сил нормально разозлиться – мои мысли были заняты другим: моим сыном.
Позже, когда мы разместились в просторных и уютных апартаментах замка графа, я наконец рассказала ребятам о том, что произошло в башне. Альбус внимательно слушал, он уже был в курсе способностей моего сына и не удивился. Напрягся он только словам Минора.
Леха… или точнее Адриан в теле таксиста, как всегда, выглядел отстраненным, но я знала, что он уловил суть. Его взгляд стал чуть более сосредоточенным, и это был единственный признак того, что он делает выводы.
Но больше всего я боялась реакции своего сына. И, как оказалось, не зря.
– Ну… так я пойду? – неожиданно сказал Никита, его голос дрожал от нетерпения.
– Стоять, малец! – резко прервал его Альбус, встав перед ним, словно стена. Его поза была угрожающей, а голос – твердым. – Пока мама не одобрит, ты и шагу не сделаешь в том направлении.
Альбус слегка оскалился, и я заметила, как Никита невольно отступил на полшага, но тут же взял себя в руки. Его глаза горели решимостью.
– Мама, скажи ему, что это нужно для дела, – взмолился он, повернувшись ко мне. В его голосе слышались и отчаяние, и надежда. – Ты сама понимаешь, что я должен больше знать о своей силе. А как я узнаю о ней, если не от такого же, как я? – Он сделал паузу, словно собираясь с духом. – Ты сделала все, что могла, мы справились. Но сейчас мне нужны истинные знания от опытного мага. Мне нужен учитель.
Я встретила его взгляд. В глазах Никиты было столько искренности, столько боли, что мое сердце сжалось. Я знала, что он прав.
– Я знаю, – ответила я, и мой голос прозвучал тише, чем я ожидала. Внутри меня все дрожало. – Я знаю, – повторила я, словно завороженная, мои слова эхом отозвались в голове. – Я просто… боюсь за тебя. Мне сложно смириться с тем, что ты уже взрослый мужчина и у тебя свой путь. Я мать, пойми! Мать никогда не будет готова отпустить.
– Я всегда чувствовал себя, как изгой этого мира, – продолжал Никита, его голос звучал тверже, чем раньше. – И поэтому я переехал в другой. Но я не хочу больше скрываться, мама! Наконец, я нашел учителя своего ремесла. Я хочу узнать, кто я на самом деле.
Его слова резали мне душу. Я молчала, глядя на него. Передо мной стоял не тот мальчик, которого я пыталась защищать все эти годы. Передо мной стоял мужчина, который знал, чего он хочет.
– Я все понимаю… – наконец сказала я, тихо вздохнув. – Я тебя услышала.
Но внутри меня бушевала буря. Я пыталась осмыслить все это, пыталась смириться со своей ролью. Я знала, что этот момент однажды настанет, но все равно надеялась отодвинуть его как можно дальше.
Наш клан, в котором я выросла, всегда выпускал мальчиков на волю, как только они достигали двенадцати лет. Это была древняя традиция – чтобы они не росли слабыми, чтобы не прятались под женским крылом. У каждого из них был свой путь, своя судьба. И все же… это мой сын. Как я могу его отпустить?
Клан «Белых ведьм» был уникальным. Мы были как амазонки, и наш мир полностью состоял из женщин. Мужчин в нашей жизни почти не было – их присутствие в нашем обществе всегда оставалось временным. С самого основания клана их задачей было не более чем распространять наше наследие: посеять зерно, дать жизнь новым поколениям, продолжить наши гены и одарить их магической искрой.
