Павел Хохлов
Самый долгий рейс
– Попробуем разобраться, – проговорил Риццо, выпуская густые клубы пара, оседавшие кристаллами на ресницах и трехдневной щетине. Вскоре выяснилось, что из пяти платформ, в рабочем состоянии оказалось четыре. Сами платформы управлялись как оператором, стоявшим внизу, так и человеком, поднимавшимся на поверхность вместе с грузом. Для этого было предусмотрено такое же ручное управление на самой грузовой площадке. Для экономии времени, использовали самую ближайшую к ангару платформу. На нее загрузили часть приобретенного имущества, перетащив с лунохода. Риццо, так же принес из аварийного отсека лунохода один из двух скафандров, проверив его жизнеспособность. После загрузки оборудования, он уже собирался в него облачиться, как его остановил Стокс.
– Зачем тебе скафандр, Марко? – спросил он, взяв его за руку.
– Наверх, – коротко ответил Риццо. – Возможно, шлюзовые камеры на поверхности разгерметизированы. Необходимо быть готовым ко всему.
Стокс, не говоря ни слова, забрал скафандр у второго пилота и попытался облачиться в него самостоятельно. Тем более что у него уже был, хоть и не большой, но все же опыт.
– Первым наверх поеду я. – Категорично заявил Стокс. – За эти конструкции никто не ручается, они могут сложиться как карточный домик в любую секунду. Мы не можем себе позволить рисковать одним из двух пилотов. Вы согласны со мной, джентльмены?
– Эрик совершенно прав, – согласился Гилмен. Он подошел к стальной конструкции, крепко обхватив ее руками. – Кто знает, сколько в ней осталось запаса прочности. Нас, пассажиров много, нам можно рисковать, поэтому, Марко, тебе придется немного подождать, пока один из нас не испытает этот лифт.
Риццо согласился с Гилменом, понимая, что он прав, хотя далось ему это не просто. Он помог Стоксу надеть скафандр, дважды проверив его системы жизнеобеспечения. Ему пришлось снять с себя верхнюю одежду, отчего он моментально замерз. Кончики его ушей и носа прихватил мороз, пальцы не двигались, но Стокс категорически отказывался идти переодеваться в луноход.
– Эрик, связь в этом месте прекрасно работает, – напутствовал героя второй пилот. – Мы будем в кабине лунохода, поэтому не забывай докладывать нам, о каждом проделанном шаге.
– Слушаюсь командир! – Стокс, быстро согревшийся в скафандре, взошел на площадку грузового лифта. Была в этом моменте какая-то торжественность. Но Риццо видел страх в его глазах. Его видел и Гилмен.
– Мы можем попробовать выбраться вдвоем, – предложил он. – В одиночку отправляться в такое путешествие очень опасно.
– Я знаю, – спокойно ответил Стокс. – Спасибо тебе, Хью, но это исключено.
– Почему? – не унимался Гилмен, которому, похоже, захотелось приключений.
– Мы не можем позволить себе потерять пол команды. – Ответил Стокс и захлопнул шлем, давая понять, что дебаты по этой теме завершены. Риццо впечатлили слова Стокса, полные самопожертвования и здравого смысла.
Небольшим рычагом он привел площадку грузового лифта в движение и она, плавно набирая скорость, помчала его к поверхности Луны вместе с частью драгоценного груза. Иней, поселившийся на плоскостях конструкции, потревоженный платформой, сыпался вниз, словно снег, падая на людей. Стокс успел несколько раз махнуть рукой, пока был в зоне видимости и не скрылся во мраке свода огромной пещеры. Через секунду трое провожавших его мужчин, задрав головы, увидели, как высоко под самым потолком зажегся тусклый огонек включенного Стоксом фонаря, который через секунду пропал в шахте лифта, уходившей в горную породу.
Конструкция сильно вибрировала, издавая низкий гул. Иногда, откуда-то сверху, слышался скрежет металла, разлетавшийся уставшим стоном по пещере.
– Надеюсь, эти железки выдержат, – сдержанно проговорил Гилмен, тревожно глядя на древнюю конструкцию.
– Я тоже на это надеюсь. – Риццо чувствовал вибрацию, исходившую от металла. – Пойдемте в луноход, пора выходить на связь.
Стоило Риццо включить связь, как в эфир ворвался крик Стокса, который до смерти перепугал всех собравшихся в кабине лунохода.
– Отзовитесь! Куда вы пропали?! Марко, когда ты выйдешь на связь, черт побери!
Все эти причитания сопровождались глубоким и частым дыханием Стокса, отчетливо слышимые в динамиках громкой связи.
– Эрик, что случилось? – спросил Риццо.
– Ничего, просто мне страшно! Где вы были, почему так долго не выходили на связь?
– Прошло не больше минуты, как мы тебя отправили на поверхность.
– Не больше минуты? – в голосе Стокса слышалось не поддельное удивление.
– Я тебя прекрасно понимаю. Скажи, где ты сейчас находишься?
– В шахте. Тут кромешная темнота. Фонарь высвечивает не облицованные стены. Я ни разу в жизни не катался на грузовых лифтах, тем более на открытых площадках. Платформа поднимает меня все выше, но я, все еще не вижу конца.
– Потерпи немного, – поддержал Эрика Гилмен. – Это тебе не на работу на скоростном лифте, отделанным под дорогое дерево подниматься в компании симпатичных девушек из соседнего отдела.
– Спасибо, дружище Хью, – Риццо показалось, что Стокс улыбнулся. – Не трави душу. Мне так не хватает моих подруг из офиса. Я всегда им помогал делать отчеты, сверять счета и подводить ежеквартальные итоги. Хорошее было время.
Риццо был очень доволен приемом, который использовал Гилмен, желая поддержать друга, оказавшегося в непростой ситуации. Стоксу было не просто, это понимали все. И никто не знал, сколько времени ему предстоит провести в ожидании, пока старая, скрипучая платформа не поднимет его наверх.
Гилмен сидел, по-хозяйски расположившись в кресле, которое ранее занимал Морин. Он как-то умудрился закинуть свои длинные ноги на маленькую панель, откинувшись на спинку кресла, отбивая носком ботинка такт, только ему слышимой музыки. Морин стоял позади, угрюмый и молчаливый. Неожиданно он подошел к Риццо и тихо спросил, стараясь не мешать активным переговорам Стокса и Гилмена.
– Марко, у нас есть в запасе хотя бы час?
– Может, и больше, – тихо ответил второй пилот, обернувшись к Морину.
– Разреши мне пройти на станцию. Хочу посмотреть, в каком состоянии урановые стержни.
– Это так необходимо? Если что-то с ними произойдет, мы в любом случае смертники.
– Знаю. – Просто ответил Морин. Риццо видел, в его глазах мольбу, которая заменила отчаяние. – Я схожу с ума, мне необходимо себя хоть чем-то занять.
– Нам всем не просто, – серьезно ответил Риццо. – Не хватало, если мы тебя еще к тому же потеряем.
– Я быстро. Обещаю. Я эти станции знаю, как свои пять пальцев.
– Хорошо, – после короткого раздумья согласился Риццо. – У тебя полчаса. Не подведи.
Они остались в кабине вдвоем, держать связь со Стоксом. Риццо поймал себя на мысли, что эта игра в диспетчеров будет продолжаться бесконечно. Все время кому-то приходится куда-то уходить, другим поддерживать с ними связь, пребывая в непрерывном нервном напряжении.
Морин очень быстро покинул кабину лунохода, отправившись в самое сердце умирающей станции. Еще не успел захлопнуться люк за его спиной, как Риццо уже ругал себя, что отпустил парня. Им нельзя сейчас разделяться без крайней необходимости. Но, он видел глаза Морина, наполненные слезами отчаяния там, у не исправных многотонных свинцовых ворот. Он понимал, что в тесной кабине, глубоко под землей, легко было сойти с ума. И вновь второй пилот поймал себя на мысли, что даже безумие, обещающее безболезненно укрыть от страшной реальности, для них не позволительная роскошь.
Морин свободно, не спеша, передвигался по тихим коридорам станции. Она медленно умирала и, он хотел знать, когда ей суждено испустить свой последний, смертоносный для всего живого вздох. Изнутри она была ярко освещена, гостеприимно открыта для всех желающих не заблокированными дверьми. Морину казалось, не смотря на всепоглощающий холод, что он на Земле проходит практику, оставшись на ночное дежурство. Сейчас он спустится вниз и войдет в главный корпус. Там будут сидеть два специалиста, операторы блочного щита управления. Они с удовольствием, коротая ночь, расскажут практиканту все, что он захочет узнать. Конечно, на практике, на Земле, вход в главный корпус был строго воспрещен. Зато сейчас ему никто не запретит войти туда.
Что Морин и сделал. Когда он открыл дверь, на него буквально обрушилось облако густого, теплого пара. Это его не удивило. Наоборот, даже успокоило. Ему, как специалисту, сразу стало понятно, почему станция на протяжении нескольких веков продолжала работать в безопасном режиме. Окружающие условия способствовали работе системы охлаждения, замедляя расход охлаждающих элементов за счет очень низкой температуры снаружи. Желая убедиться в этом, Морин прошел в главный корпус. Сквозь толстый слой наледи, которую образовал пар, оседая на вымерзшее оборудование на блочном щите управления, как на новогодней елке, мигали лампы, что придавало неожиданное ощущение уюта в этом темном холодном царстве. С потолков свисали сосульки, повсюду лежал иней и лед. Шла борьба между раскаленными урановыми стержнями, испарявшими воду из бассейна и, тридцатиградусного мороза, превращавшего ее в лед.
Системы охлаждения, еще в эпоху людей, работали в многостороннем режиме. Но сейчас они давно вышли из строя. На пути к свободе, атому осталось лишь испарить воду, последний очаг сопротивления, раскаленными ураносодержащими стержнями. Но, мороз растянул этот процесс на годы.
Немного уставший и продрогший до костей, Морин вернулся с экскурсии в очень хорошем настроении. Его куртка была покрыта коркой льда после атомной парной. Но Риццо увидел, как в глазах парня снова загорелся, пусть еще тусклый, но огонек надежды. Он не знал, почему поход в столь мрачное место вызвал у парня столько положительных эмоций, но был рад за него. Войдя в кабину лунохода, Морин сразу сообщил Риццо и Гилмену о состоянии атомной станции.
– Станция продержится еще около года, – заявил, улыбаясь Морин. – Система охлаждения пока справляется. Когда вода, наконец, испарится, здесь будет настоящий радиационный ад. Постоянная минусовая температура сильно замедляет этот процесс.
– Как Эрик, он выбрался на поверхность? – опомнившись, спросил Морин, понимая, что судьба станции Уран-3 волнует собравшихся куда меньше, чем судьба Стокса.
– Несколько минут назад, – ответил Риццо. Его настроение было на той же высоте, что и у Морина. – Сейчас проводит разведку на наличие работающего транспорта. Если ему это удастся, мы спасены!
Гилмен по этому поводу позволил себе пару глотков вина.
Стоксу было страшно подниматься по беспросветной шахте. В свете его фонаря проносились стальные несущие фермы конструкции, вмонтированные в горную породу. Старая конструкция скрипела и дрожала, отчего платформа лифта вибрировала под ногами. Ее стоны разносились по всей шахте, из-за чего Стокса одолевали еще и мистические страхи. Иногда, луч фонаря проваливался в черные пещеры, когда лифт проносился мимо очередного уровня. Стараясь отвлечься, он все время говорил с Гилменом и Риццо. Но чаще в динамиках его скафандра звучал голос Хью, который все время что-то рассказывал. Стокс, отвлекаясь на собственные страхи, терял нить разговора, иногда отвечая невпопад, но был бесконечно благодарен своим друзьям. Почему-то не было слышно Морина. Но помня, в каком состоянии он вернулся на Уран-3, это было не удивительно.
Несмотря на все разговоры, отвлекавшие Стокса от тревог и страхов, он продолжал размышлять, что ему делать в чрезвычайной ситуации. Больше всего он боялся застрять. Тогда ему придется спускаться вниз по аварийной лестнице, тянувшейся от самого низа по задней части конструкции. На какой высоте он сейчас, понять было невозможно. От поверхности Луны Уран-3 отделяло чуть более трех километров. Если я застряну на полпути, размышлял Стокс, тогда мне предстоит спуск с высоты в полтора километра по вертикальной шахте. Для этого придется снять скафандр, оставив его здесь и, лишившись связи, с фонарем в зубах, медленно спускаться вниз. Отдых предусмотрен только в черных шахтах, мимо которых периодически проскакивает лифт. Тоже мне отдых, подытожил Стокс и постарался больше об этом не думать.
Грузовой лифт не застрял, доставив его к самой поверхности Луны. Он оказался в замкнутом помещении, отделанным серебристым металлом.
– Я, наверное, добрался, – неуверенно отчитался Стокс, не понимая, где он оказался. – Выхожу из шлюзовой камеры.
– Будь осторожен, – напутствовал Риццо.
Створки, не реагировавшие на прибытие лифта, открылись принудительно, отчего Стокс понял, что помещение за ними разгерметизировано. Так и оказалось. Его встретил настоящий хаос. Это был ангар, с провалившейся в нескольких местах крышей, с разбитым оборудованием, валявшимся повсюду. В нескольких местах были видны следы горения. Через широкие разрывы в провалившейся крыше, ярко светили звезды.
Осторожно пробираясь через валявшийся хлам, осколки и детали неизвестного предназначения, разбитые ящики, Стокс выбрался на поверхность. Яркое Солнце подобралось к самому горизонту. Это было первое, что бросилось ему в глаза. Настроение заметно улучшилось, все страхи остались позади, в шахте грузового лифта. Ему безумно захотелось, чтобы сейчас, рядом с ним оказались его друзья, и разделили бы радость, которое дарило Солнце. Казалось, оно нежно ласкает кожу, согревая после холодного подземелья. Ему было жаль, что они там, на немыслимой глубине и решил скорее вытащить их всех с этого жуткого места.
Когда прошла легкая эйфория, подаренная Солнцем и свободой, Стокс огляделся по сторонам и увидел, что находится на обширной территории грузового космопорта. На большой площади возвышалось множество различных построек и ангаров. Практически все наземные терминалы были разрушены. Недалеко, слева от себя, он увидел диспетчерский пункт, возвышавшийся над сетью взлетно-посадочных полос. Пункт был сильно разрушен и, казалось, мог развалиться в любую секунду. Рядом с ним лежали обугленные физюляжи кораблей, дальше, их осколки и крупные обломки. Впечатляли огромные воронки, избороздившие весь космопорт и прилегающие территории. Большинство из них были от взрывов, остальные метеоритного происхождения.
– Вышел на поверхность! – торжественно сообщил Стокс своим слушателям из глубокого подземелья. – Я вижу Солнце и звезды! Как тут легко дышится!
– Мы очень рады за тебя, Эрик, – ответил Риццо. – И немного завидуем. Скажи, что ты видишь кроме Солнца и звезд?
– Разбитый космопорт. Ни одно здание не уцелело. Диспетчерский пункт практически полностью уничтожен. Все корабли и ракеты взорваны. Кругом воронки от снарядов. Тут была настоящая бойня. Вы даже не представляете, какой тут царит хаос!
– Очень живо представляем, – отозвался Гилмен.
– Луноходы, – напомнил Риццо. – Ты видишь луноходы?
Стокс, тяжело дыша, обходил разбитые ангары и вспомогательные сектора. Ему попалось несколько машин, но они были сильно повреждены и не пригодны к использованию. Наконец, он наткнулся на грузовой луноход. Внешне он был цел, но отличался от того, на котором они пытались выбраться из подземелья габаритами, был меньше раза в два, но все равно подходил для транспортировки груза.
– Я нашел луноход, – как можно спокойнее проговорил Стокс. – С виду он целый, но надо проверить.
В ответ он не услышал ни слова, почувствовав сквозь трех километровую лунную толщу, напряжение, с плохо скрываемой надеждой. Когда Стокс сообщил, что обнаружил целый луноход, Риццо, откинувшийся на спинку кресла, подался вперед и уже открыл рот, чтобы о чем-то спросить, но слова так и остались не произнесенными. Морин, ходивший за спинками кресел туда-сюда, замер на месте, как вкопанный, уставившись на приемник, как будто он передавал видеоизображение. И только Гилмен оставался совершенно невозмутимым, продолжая отбивать ногой такт.
Стокс пробрался в кабину лунохода. Панель управления была предельно проста, но ему потребовалась консультация Риццо, обретшего по такому поводу дар речи, чтобы активировать системы жизнедеятельности машины. Луноход работал! Стокс позволил себе опробовать его ходовые качества, осторожно, как никогда в жизни, подогнав машину к разбитому ангару грузовой шахты.
Оставалось только освободить платформу от коробок с батареями и отправить ее вниз. В скафандре это сделать оказалось не так просто, но выручила все та же гравитация, делавшая на Луне все в шесть раз легче. Несмотря на это, Стокс чувствовал, как он весь вспотел и едва передвигал ноги. Разгрузив платформу, он пустил ее в низ, в глубокое, темное, холодное подземелье.
– Марко, я отправил за вами такси, так что ожидаю вас с нетерпением.
– Мы скоро будем! – улыбнулся Риццо, выбираясь из своего кресла. – Хью, поднимайся, нам нужно принести еще два скафандра. В этом луноходе остался только один.
Стокс, услышав суету собирающихся людей, поплелся к своему луноходу – теперь он будет выполнять функцию диспетчера. Небольшой перерыв после опасной миссии первооткрывателя. В маленькой шлюзовой камере лунохода он наконец-то, не без труда, снял свой скафандр, упав при этом пару раз. И вот долгожданное кресло, в которое он обессилено рухнул. Лениво переведя тумблер на громкую связь, он принялся ожидать выхода в эфир людей из подземелья.
Трое оставшихся в подземном царстве мужчин стояли в теплом, грузовом отсеке, медленно согреваясь после похода за скафандрами, взятыми из аварийного блока соседнего лунохода. Каждый выход в этот холод давался все труднее. Все сложнее было ему противостоять. Все больше сил и тепла забирал он у людей. Минус тридцать оказалось слишком большим испытанием.
Они решили, что будут подниматься по одному. Не смотря на то, что Стокс испытал конструкцию, это совсем не гарантировало безопасности, наоборот, каждый подъем мог стать последним.
– Кто следующий? – спросил Гилмен, поочередно глядя на Риццо и Морина, давая понять, что не он отправляется следующим рейсом. Риццо посмотрел на Морина, который просто ждал, какое решение примет второй пилот, командовавший этой экспедицией. Но глаза его горели нетерпением быстрее убраться отсюда, из этого мира, по сравнению с которым, безлюдная поверхность Луны, казалась спасительным оазисом.
Риццо самому не терпелось взлететь ввысь. Для него, пилота, любая поверхность казалась плоской, низкой, скучной и вынужденной. Сама мысль, что он сейчас на глубине трех километров, сводила его с ума. Но он старался не думать об этом, не думать, сколько миллионов тонн над его головой, не думать, что от неба и звезд его отделяет старый грузовой лифт, опирающийся своим телом о ржавую, скрипящую конструкцию. Или пеший поход через весь умирающий город с его многочисленными уровнями и переходами, где бродит сквозняк по замершим навсегда улицам, в которых больше совершенно не хотелось провести ни минуты. Но вспомнив глаза Морина, не эти, которые он сейчас опустил, разглядывая носки ботинок, совершенно не предназначенных для такого мороза, что царил здесь. Другие, когда он стоял возле десятитонных дверей, съехавших со своего крепления, глаза в которых, в свете фар лунохода блестели слезы видные сквозь запыленные очки с погнутой дужкой. В тот момент это было настоящее отчаяние, но с осознанием реальности и категоричным отказом его воспринимать.
– Нат, надевай скафандр, – распорядился Риццо. – Там, наверху тебя встретит Эрик. С ним и будешь держать связь.
Риццо видел, что Морин хотел что-то сказать, но не мог, замерев с открытым ртом. Из состояния растерянности его вывел Гилмен, предложивший помочь ему надеть скафандр, хотя сам понятия не имел, как с ним обходиться. Но его попытка оказала своеобразный, противошоковый эффект. Морин ожил и суетливо принялся надевать скафандр. Риццо быстро помог ему облачиться в него.
– Пойдем, мы проводим тебя, – предложил второй пилот. – Поможем погрузить ящики.
– Не надо, я сам справлюсь! – оживленно ответил Морин. Он очень неуклюже смотрелся в скафандре, чувствуя себя так же. – Я погружу на платформу оборудование сам. Вы будете со мной на связи, наверху меня встретит Эрик, мне нечего бояться.
– Хорошо, Нат, в добрый путь! – Гилмен крепко обнял Морина. – Удачи!
– И не забудь, ты грузишь только небольшую часть оборудования, – напомнил Риццо. – Нельзя лишний раз перегружать ветхую конструкцию.
Риццо помог Морину застегнуть шлем, после чего тот отправился к лифту. Второй пилот и Гилмен смотрели в иллюминатор, как он неловко шел в направлении грузовых шахт, после чего вернулись на свои места. Гилмен, конечно закинул ноги на панель, отхлебнув вина. Он, в который раз предложил Риццо выпить, но тот, в который раз отказался.
– Я на платформе! – раздался в кабине, на громкой связи, радостный голос Морина. – Прошу разрешить подъем!
– Разрешаю подъем! – ответил Риццо. – Нат, сколько ящиков взял на борт?
– Десять, – замешкавшись на секунду, ответил Морин.
– Скажи честно, сколько взял ящиков? – строго спросил Риццо, уловив неуверенность в ответе Морина.
– Влезло девятнадцать и я…
– Это слишком много! – возмутился Риццо.
– Не переживай Марко, Эрик только что благополучно добрался до поверхности на этом лифте. Он прошел испытание на прочность!
– Это слишком много. Скинь пару ящиков назад. – Потребовал второй пилот, переживая за старую конструкцию. – То, что платформа пережила один подъем, совсем не гарантирует ее надежность.
– Скинул пару ящиков, – соврал Морин, желая взять как можно больше на борт, чтобы упростить и немного обезопасить подъем остальных, понимая, что сильно при этом рискует. Тяжелый груз можно было поднимать отдельно на других платформах, но это заняло бы очень много времени. Морину не терпелось быстрее вернуться на корабль. Радость от скорого возвращения притупила чувство опасности.
– Я тебя жду, – послышался, полный позитива, голос Стокса, напоминавшего сейчас радиоведущего. – Нат, давай быстрее. Хочу поделиться с тобой впечатлением от яркого Солнца. Впрочем, поднявшись, ты сам оценишь это зрелище. Пока ты его не увидишь, не поймешь, как по нему скучал все это время!
– Всем спасибо за поддержку, я отправляюсь наверх. – Голос Морина смешался со скрипом стальной конструкции, по которой начала подъем древняя платформа.
Гилмен глубоко вздохнув, залпом допил остатки вина со своей вместительной фляги. Неловко приподнявшись, он отключил громкую связь.
– Марко, ты следующий, – объявил он.
– Почему я?
– Потому что я никуда не еду.
Риццо смотрел на Гилмена, не веря собственным ушам. Тот, в свою очередь, вновь стал отбивать, одному ему известный ритм на панели управления.
– Хью, повтори, что ты только что сказал! – потребовал Риццо.
– Я никуда не еду, – по слогам повторил Гилмен. – Марко, я остаюсь на Луне. Один. И в моем распоряжении целый город и все его развлечения!
– Ты с ума сошел, Хью! О каких развлечениях ты говоришь?! Город умирает, скоро погрузится во тьму и там будет так же холодно, как и в этой пещере!
– Меня это мало заботит, – равнодушно бросил Гилмен. Риццо был так шокирован его заявлением, что не мог подобрать правильных слов, чтобы отговорить его от безумного шага. Где-то на втором плане, в наушниках, Риццо слышал активные переговоры Морина и Стокса.
– Марко, я остаюсь на Луне, – повторил Гилмен, надеясь, что со второго раза его слова лучше дойдут до второго пилота.
– Хью, ты хочешь сказать, что останешься на Этоне и всей Луне один? – пытаясь пробудить здравый смысл у Гилмена, спросил Риццо. – Ты понимаешь, что когда мы улетим, за тобой уже никто и никогда не вернется. Что ты обрекаешь себя на посмертное одиночество? Что у тебя не будет второго шанса. Никогда. Это слово тебе хоть о чем-то говорит?
– Спасибо Марко за каждое слово. Нормального человека твоя речь, наверняка бы призвала к благоразумию. Но я не хочу возвращаться на Землю. Еще в прошлой жизни меня с ней мало что связывало. Что меня там ждет сейчас? Ничего. Я перечитал дневник капитана Бейнбриджа там, на Мальтийском кресте. И решил, как только узнал, что мы возвращаемся на Луну, в мой любимый Этон, что проведу здесь остатки своих дней. Я предпочитаю пятизвездочную гостиницу, выжженной радиацией пустыне, или что там сейчас на Земле. Не переживай за меня, Марко. Как только я почувствую, что схожу с ума или вдруг, в чем сильно сомневаюсь, пожалею, что не полетел с вами, я приду сюда, напьюсь до потери памяти и усну вечным сном. И мороз мне вечный в помощь!
Риццо молчал. Если сначала слова Гилмена его буквально шокировали, то сейчас он начал его понимать. И где-то немного завидовать. В подтверждении его мыслей, Гилмен продолжил.
– Я буду жить в центральном пятизвездочном отеле Этона, с одноименным названием, в люксовых номерах, беря от жизни все, что только смогу взять в моем положении. Не знаю, но когда мне эта псевдокрасивая жизнь наскучит, я сразу приду сюда, в эту пещеру. Возможно, очень скоро, может, даже в первую ночь после вашего отлета. Но Марко, извини, коротать свои дни на Земле я не хочу.
Риццо начал понимать Гилмена. Понимать, как он хочет прожить свои последние дни. Что завидует праву, которое он предоставил сам себе, выбирать количество этих дней. Шок, после его неожиданного заявления, сменился самым настоящим пониманием.
– Хорошо, – сказал Риццо. – Тогда зачем ты ехал с нами на луноходе, когда мы пытались выбраться на поверхность?
– Я не верил, что вы сможете таким путем покинуть эту пещеру. Понимая, что ваши приключения на этом не заканчиваются, хотел быть рядом, чтобы помочь вам быстрее выбраться отсюда. Как видишь, я оказался прав! Я должен был убедиться, что с вами все будет хорошо. Теперь я уверен – вы без проблем доберетесь до корабля и успеете вылететь до наступления ночи.
– А если нам все же удалось бы добраться на луноходе до корабля? – Не унимался Риццо. – Выскочил бы на ходу?
– Нет, – улыбнулся Гилмен. – Проводил бы вас домой, на Землю и вернулся бы сюда. Но я ненавижу прощаний и слез.
– Спасибо тебе, Хью. Нам будет не хватать тебя.
– Мне вас тоже. – Гилмен перегнулся через подлокотник кресла, дотянувшись до своей сумки, убрав по этому поводу ноги с панели управления. – Здесь добрый запас вина из отеля «Сияние». Передай его Эрику. С этим человеком всегда интересно, он может быть и настоящим другом и просто собутыльником. Не люблю прощаний, поэтому, как провожу тебя убегу в любимый Этон, в котором буду хозяином города, хозяином своей жизни и смерти.
Последнее слово Гилмена резануло слух Риццо, как в предчувствии несчастья, которое не заставило себя ждать. В наушниках раздался крик Морина, перекрываемый криком Стокса. Риццо, бросившись к панели, врубил громкую связь, пытаясь понять, что происходит.
– Нат!!! – кричал Стокс со своего лунохода на поверхности, – держись!!!
Риццо и Гилмен слышали в динамиках громкой связи грохот металла и крик. Крик Морина, который резко оборвался, словно он обо что-то ударился и замолк.
– Эрик, что случилось! – крикнул Риццо, пытаясь перекричать грохот общей связи, в которой гремел металл.
– Нат! Он падает! – Послышался, через грохот, поистине далекий голос Стокса.
Внезапно стало тихо. Риццо поднялся со своего места, поняв, что произошло. Связь с Натом пропала. В эфире слышалось только тяжелое дыхание Стокса. Замерев на секунду, второй пилот бросился прочь из лунохода, но в шлюзовой камере его настиг Гилмен. Он схватил итальянца за плечи, с неожиданной силой развернув его на сто восемьдесят градусов, отбросив прочь от люка, который вел на поверхность. Риццо упал, ударившись спиной и затылком о стальную перегородку. В его глазах застыло удивление. В глазах Гилмена испуг и решимость.
Он стоял, закрыв собой люк, глубоко дыша, не сводя глаз с Риццо.
– Марко, прошу тебя, успокойся. – Как можно спокойнее произнес он. – Сначала оденься. Я больше от тебя ничего не прошу. Иначе там ты не протянешь и десяти минут. Прости за резкость, но иначе тебя было не остановить.
– Нату нужна помощь, – проговорил Риццо. – Хью, ты что, не понял?! Конструкция обвалилась! Он сорвался вниз. Возможно, он ранен!
– Я знаю. – Спокойно ответил Гилмен, не отходя от люка. – Но, сначала ты оденешься. Если я себя уже похоронил, а судьба убила Ната, я не позволю, чтобы и ты замерз насмерть.
Из шахты грузового лифта, по которой только что поднимался Морин, доносился нарастающий грохот. Земля под ногами подбежавших Риццо и Гилмена дрожала. Они смотрели вверх – Риццо, тяжело дыша, выпуская клубы пара, Гилмен – обреченно.
– Марко, здесь опасно, – он потянул второго пилота за рукав куртки, которую силой заставил одеть. – Нам нужно отойти на безопасное расстояние.
Грохот сверху все нарастал. Древняя, металлическая основа, с проржавевшими креплениями, складывалась как карточный домик. Стальные балки разбивали стены шахты, вырывали изношенные крепления вместе с грунтом, застревали, вклинившись в породу и, вновь срывались вниз под градом выбитых камней и частей стальной конструкции сыпавшихся сверху. Своеобразная лавина из рвущегося под собственным весом металла, зажатая в узкую шахту не оставила ни единого шанса Нату Морину, которому не суждено было подняться на поверхность. Площадка, от излишнего веса тяжелых ящиков, которыми он ее перегрузил, на высоте более километра, дала резкий крен. Выгнув одну из несущих балок и сорвав несколько соседних перекладин, площадка грузового лифта сорвалась вниз вместе с Морином. Она вырывала несущие крепления, вбитые глубоко в лунную породу.
В этом хаосе, где металл рвался как бумага, от тела Морина, как и от скафандра, в который он был облачен, мало что осталось. Гилмен и Риццо, после того, как металлические части вперемешку с вырванным грунтом перестали сыпаться сверху, попытались найти тело Морина, чтобы придать его земле. Но среди тонн, обрушившихся в пещеру искореженных балок и креплений, долетевших до самого дна, так и не смогли его отыскать. Это было бесполезно.
Риццо отчаянно пытался разобрать эту гору металлолома, ставшей могилой для Морина, вернее того, что от него осталось. Но многотонные балки, зажатые намертво, даже не шевелились. Потеряв надежду, Риццо все равно продолжал звать Морина, пытаясь отыскать его среди груды металла. Но тот упорно молчал. Риццо отказывался верить в гибель члена своей команды, продолжая бессмысленные попытки найти его.
– Марко, тебе пора, – спокойно произнес Гилмен, взяв его за плечо, чтобы он хоть на секунду приостановил поиски. – Вас ждут. День подходит к концу. Мне, в отличие от вас, спешить некуда.
Риццо опустил голову, признавая поражение от судьбы, понимая, что ему не найти Морина, тем более не спасти. Он взглянул на часы. Гилмен прав, было уже около пяти часов утра. Они провели в этой шахте почти сутки, пролетевшие так незаметно. Под землей всегда теряешь счет времени. Особенно когда тебя не беспокоят такие мелочи как голод и сон.
