Павел Хохлов
Самый долгий рейс
Мужчины погрузили оставшееся оборудование на платформу другого лифта. Гилмен крепко обнял Риццо, в глазах которого застыла густая смесь боли, отчаяния, отрицания.
– Вам пора, – еще раз повторил Гилмен, в его голове пронеслась мысль, что он последний раз видит не только Марко Риццо, но и живого человека вообще.
Риццо взошел на платформу, совершенно не испытывая страха и переживаний за ее надежность. Он повернулся к Гилмену, решив еще раз предложить отправиться с ними. Но, тут же передумал, поняв, что это будет бессмысленно.
– Хью, мы будем передавать тебе приветы каждое полнолуние, – пообещал Риццо.
Гилмен коротко улыбнулся, поднял руку в последнем приветствии и поспешил покинуть пещеру, уверенный, что Риццо доберется до поверхности без проблем. Он не ошибся. Второй пилот даже не заметил, как оказался на поверхности. Весь подъем, он отрешенно смотрел на проносящуюся вниз лунную толщу, не замечая металлического скрежета старой конструкции.
Гилмен покинул холодную пещеру Уран-3, которая в последний момент, все же взяла дань, ценою в человеческую жизнь, что сильно расстроило его. Ему было очень жаль молодого парня в очках с погнутой дужкой. Таким он запомнил Морина на всю оставшуюся жизнь. Выходя из пещеры, возле толстых свинцовых ворот со сгоревшим механизмом, он обернулся.
– Зачем тебе нужна была его жизнь, когда я собирался подарить свою? – обратился он в ледяной мрак, остававшийся все таким же равнодушным и холодным. – Теперь, можешь меня не ждать.
Гилмен укоризненно покачал головой и начал свой неспешный подъем в город, в самую элитную часть Этона. Он уже решил, что имеет полное право разговаривать с пещерами и даже обижаться на них.
Риццо, прибывающий в шоке от случившегося, смутно помнил, как Гилмен помогал ему погрузить оставшееся оборудование, свой подъем и долгожданный выход на поверхность Луны, где его уже встречал Стокс.
Луноход стоял загруженный всем, что только смогли поднять на поверхность и был готов в любую секунду отправиться в путь. Кабину наполняло тягостное молчание. Риццо сидел за рулем, опустив голову. Стокс, наоборот, долго смотрел вперед, мимо разрушенных останков древнего космопорта, пока не решился задать, давно его тревоживший вопрос.
– С Гилменом то что, не могу понять? – Стокс не сразу решился задать этот вопрос, хотя и догадывался, в чем дело.
– Этот ненормальный решил остаться доживать свои дни на Луне.
– Почему-то я не удивлен, – протянул Стокс.
– Меня это, сначала шокировало, потом я понял, что Хью, по-своему, поступил правильно, хотя его поступок до сих пор не укладывается у меня в голове.
– За то время, которое мы провели под землей, я достаточно хорошо узнал его. Он говорил об этом, не напрямую, намеками, что хотел бы остаться на Этоне, когда мы всю ночь пили. Но тогда я его не понял и не придал этому значения. Теперь вся картина сложилась воедино. Узнаю старину Хью!
– Этот старина просил передать тебе пару бутылок вина из отеля Сияние, которое вам так понравилось. Так что мы еще выпьем за его здоровье.
Снова в кабине воцарилась тишина. На обоих навалилась усталость, больше моральная, чем физическая, хотя она о себе тоже давала знать. За двое суток, каждый из них пережил столько событий, сколько ни происходили с ними за всю прошлую жизнь. И не произошли бы, не случись той трагедии в облаке. Риццо положил руки на руль, устало опустив на них голову.
– Поехали, Эрик, нас ждут, – проговорил он, не поднимая головы.
– Надеюсь, Марко, ты знаешь, где наш космопорт. Я даже не представляю, где он находится и как далеко от нас.
– Я знаю все о каждом космопорте Луны и Земли – это моя работа.
– Очень радует, – приободрился Стокс.
– Нам предстоит преодолеть более шестидесяти километров. Мы поднялись на поверхность с противоположенной стороны хребта, который разделяет пассажирский и грузовой космопорты. В наше время их соединяла трасса, проложенная напрямую через горный хребет. На этой машине мы доберемся за час. Это при условии, что трассу не разрушили во время боевых действий.
– Что если она окажется непроходимой даже для нашего лунохода? – к Стоксу вновь вернулась тревога. – Боюсь, что так оно и будет.
– С чего ты взял, Эрик? – Риццо наконец-то поднял голову от руля. – Тебя покинула вера во все хорошее?
– После того, как облако закинуло нас в далекое будущее, я запретил себе надеяться, боясь в очередной раз быть обманутым судьбой.
– И это правильно, – устало согласился Риццо. – Поэтому будем просто действовать.
Он запустил двигатели и направил луноход прочь от разбитого космопорта, надеясь, что расстояние поможет облегчить тяжесть вины, что лежала, как он считал, на его плечах, за гибель Ната Морина. Именно он, Марко Риццо, второй пилот Боинга 2101 должен был подниматься на той обрушившейся платформе. Но из благих побуждений отправил совсем молодого парня. Да, Морин перегрузил платформу, чего Риццо никогда не сделал бы. Но это все равно не будет для него оправданием, решил он, так как отвечал за каждого пассажира.
Риццо угрюмо вел луноход по территории разрушенного космопорта. Ему приходилось постоянно маневрировать между воронками, частями разрушенных фюзеляжей и строений. Боясь повредить машину, он сбавил скорость до минимума, местами передвигаясь буквально на ощупь, несмотря на хорошие ходовые качества грузовой машины. Он боялся за луноход, который был их единственным шансом вовремя вернуться на корабль.
Риццо понадобилось около получаса, чтобы вывести луноход на трассу, где он позволил себе немного прибавить скорость. Четырех полосная дорога была ровной, с хорошо утрамбованной поверхностью. Иногда приходилось объезжать луноходы, замершие навсегда прямо на проезжей части. Некоторые из них были перевернуты или взорваны. Возле одного из таких разбитых луноходов, Риццо и Стокс разглядели несколько погибших человек, лежавших вокруг него в замысловатых позах. Один из них был без скафандра. Стокс не хотел разглядывать его, но не мог отвести глаз от страшной картины. Изуродованное страшными перепадами температур и вакуумом тело, было облачено в сильно обгоревшую одежду. Это говорило о том, что несчастный, объятый пламенем, выскочил из горящего лунохода на поверхность, в состоянии безумной паники даже не подумав облачиться в скафандр.
Иногда трассу перекрывали упавшие на нее мачты, служившие когда-то давно ориентирами, как наземным транспортным средствам, так и воздушным судам. Риццо часто приходилось сбрасывать скорость, осторожно преодолевая препятствия. Чем ближе трасса подходила к хребту, тем сильнее были ее повреждения. Опасения Стокса оказались не напрасными. На самом перевале, где трасса пролегала через узкое ущелье, имелись следы особенно интенсивной бомбежки, в результате которой части возвышавшихся по бокам острых скал завалили проезд. Кто-то достиг своей цели, руководствуясь стратегическими побуждениями и теперь, спустя века, это сильно осложняло жизнь ни в чем неповинным землянам.
– И что дальше? – спросил Стокс, глядя на выбеленные глыбы, преграждавшие путь.
– По бездорожью в объезд, – ответил Риццо, разворачивая луноход. – Теперь нам предстоит провести в пути весь день. Доберемся только ближе к вечеру.
Часть пути они возвращались по той же трассе, пока склон хребта не стал более пологим. Тогда Риццо ушел с дороги вправо, двигаясь вдоль хребта.
– Через двести километров хребет плавно переходит в равнину. Там мы его и объедим. – Пояснил он. – У нас еще есть время.
Забыв окончательно о сне, Марко, все так же осторожно продвигался вдоль хребта, разделявшего их от заветной цели. Половину пути они преодолели более чем за три часа. Он считал, что это очень неплохой результат, когда по бездорожью объезжаешь кратеры и всевозможные скальные выступы.
Стокс настоял сменить его, видя, как он измотан этой ездой. Второй пилот не отказался от помощи, поменявшись с ним местами. Время шло, хребет по правую сторону от землян был все так же высок и не собирался открывать для них путь в космопорт. Измученный Риццо, незаметно для себя, стал засыпать. Но как только сон начинал им овладевать, он вздрагивал, подаваясь вперед, тревожно глядя на то, как Стокс маневрирует между неровностями поверхности. Эрик Стокс хорошо справлялся со своей задачей. Он ехал еще медленнее, чем Риццо. Второй пилот просто не мог позволить себе спать в этот непростой момент. Он должен быть на посту помогая Эрику и подсказывая ему на особо сложных участках пути. Но усталость брала свое. Марко повисал на ремнях безопасности всего на секунду и снова вздрагивал. За эти секунды ему успевали сниться нелепые сны, оставляющие неприятный осадок. Снилось, что он копает яму, все глубже уходя вниз, или просто спускается в нее, на самую глубину, отчего оказывался весь испачканным в грязи.
После очередного нервного пробуждения, Риццо заметил, что хребет, наконец, стал более пологим и гораздо ниже. Его вершина сменила острые, высокие скалы на плавные холмистые линии покрытые реголитом. Не смотря на это, перевал был еще недоступен для лунохода. Тем более что никто из них не собирался рисковать, боясь, что весь проделанный путь может оказаться напрасным. Это пугало гораздо сильнее, чем просто разбить луноход и погибнуть, поскольку пешком пройти такое расстояние не хватит никаких запасов кислорода.
Только убедившись, что склон стал достаточно пологим, Стокс, после разрешения Риццо, благополучно преодолел перевал. С его вершины, с помощью оптики, второй пилот разглядел вдалеке космопорт имени Армстронга. До него оставалось еще около четырех часов езды. Он отчаянно пытался увидеть свой Боинг, убедиться, что с ним все в порядке, но расстояние не позволило ему успокоить свою душу. Дальше, луноход он повел сам, набрав скорость, быстро преодолевая равнину, без приключений добравшись до места.
Уже на подъезде он увидел родной Боинг 2101 – борт сто шесть был цел и невредим. Не сбавляя скорости Риццо окрыленный хорошими новостями, протаранил ограждение, наехав на крепление, отчего его занесло, и они едва не врезались в мачту. Но он справился с управлением, задев ее лишь по касательной, причинив незначительные повреждения машине. Страхи остались позади, в глубоком подземелье, за высоким хребтом. Отсюда он мог вручную перетащить на борт все, что они смогли привезти с Уран-3.
Загнав машину в ангар, предназначенный для багажа пассажиров, немного запутавшись с системой разблокировки, Риццо и Стокс быстрее бросились к пассажирам.
– Эрик, не снимай скафандр, – посоветовал Риццо, – я не уверен в герметичности этого ангара.
Они спешили сообщить хорошие и, увы, плохие новости. Каково же было их удивление и испуг, когда неожиданно перед ними возник Фрэнк Рассел, наставивший на них свой многозарядный пистолет. Риццо и Стокс, растерявшись, замерли, совершенно не понимая, что происходит. Усталость не давала возможности логично размышлять, чтобы хоть как-то объяснить происходящее. Риццо был безумно рад видеть своего командира, поэтому поспешил снять свой шлем, но с предельной осторожностью, стараясь не делать резких движений. Было бы очень обидно погибнуть от рук командира в самом конце пути, когда позади осталось столько пройденных опасностей.
Но только стоило Расселу обнять его, как родного сына, то сразу понял, насколько он устал. Глаза предательски повлажнели, в горле наоборот, пересохло, а хотелось так много всего сказать. Воспользовавшись моментом, когда командир так же горячо и радостно приветствовал Стокса, Риццо незаметно вытер глаза.
Их встречали как героев, которыми они и были, заключая в объятия и даря поцелуи. Рут не сдерживала в отличие от Риццо слез, крепко обняв его и отказываясь выпускать из своих рук. Ариана впервые забыв о своей сдержанности, так же радостно встречала мужчин, не пожалев эмоций и для Стокса, не смотря на то, что во время полета он ее сильно раздражал. Пожилая миссис Шрайдер так же расцеловала мужчин своими сухими губами. Стокс утонул в широких объятиях своего друга, доктора Стэнли, который сразу взял с него обещание, во время возвращения на Землю, все ему подробно рассказать, не упуская ни одной детали.
Риццо и Стокс не вдавались в подробности гибели Морина, просто сообщив, что он погиб ради них, делая все возможное, чтобы ценой своей жизни продлить жизнь остальным. Что касается Гилмена, то никто не мог поверить, что он решился на такой поступок. Доктор Стэнли оценил этот поступок не совсем нормальным, но вполне логичным решением для такого человека, как Гилмен. Особенно учитывая то положение, в котором оказались земляне.
Риццо с наслаждением принял горячий душ и побрился перед возвращением на Землю. Переодевшись в форму, он готовился к взлету, проверяя системы жизнедеятельности корабля. Сидя в кресле второго пилота, он понимал, как соскучился по той обстановке, которая сейчас его окружала. Риццо смертельно устал, но покидать свой пост в ответственный момент естественно не собирался.
Лунный день подходил к концу. Пора было взлетать, оставляя на Луне Ната Морина, которому судьба уготовила найти свое последнее пристанище в глубокой ледяной пещере Уран-3. И, Гилмена, самовольно обрекшего себя на пожизненное одиночество.
Взлет и выход на орбиту Луны прошел в штатном режиме. Фрэнк Рассел взлетел без проблем. Борту сто шесть не мешали совершающие посадку встречные корабли и орбитальные станции. В далеком прошлом, Боингу отводились заранее высчитанные диспетчером секунды и строгая траектория движения, по которой, по образовавшемуся узкому коридору можно было проскочить между сотен орбитальных станций. Теперь ему ничего не мешало, кроме космического мусора, который он легко преодолел, совершая незначительные маневры. Оставив позади Луну, Этон, Гилмена и Ната Морина, корабль взял прямой курс на Землю, незаметно вращающуюся вокруг своей оси. Путь был свободен, трасса непривычно и болезненно пуста. Мимо не проносились ракеты спецслужб, корабль землян не обгонял медленно плывущие, груженные тяжелой рудой, грузовые шатлы. По орбитам Луны и Земли больше не вращались тысячи орбитальных станций всевозможного назначения. От прошлой жизни остались только знакомые созвездия, как маяки, уже не первое тысячелетие служившие верным ориентиром со времен первых путешествий человека. Боинг 2101 взял курс на Землю, совершая свой последний полет. Подходил к концу самый долгий рейс.
Часть третья
Очередная дождливая ночь. Возле большого дерева, немного защищавшего своей кроной от дождя, стояла трехместная палатка, в которой лежало трое мужчин, укутанных в походные плащи. Костер, разведенный ими с таким трудом, давно погас. До рассвета было еще далеко.
За три дня и две ночи путники не встретили ни одного живого существа. Лес не наполняло щебетание птиц, не было слышно звуков диких животных. И даже назойливые насекомые ни разу не побеспокоили людей. Похоже, только растительность господствовала на этой планете. Радиация, когда-то убившая все живое, смылась дождями. Дожди шли каждую ночь. Днем только изредка с серого неба срывались одинокие капли, но ночью он был полновластным хозяином этой новой Земли. По крайней мере, в этих широтах. При посадке пилоты могли разглядеть пустынные участки суши, омываемые морями и океанами, резко сменившими свои привычные очертания, уйдя далеко за границы своих берегов. Увеличенные полярные шапки и, отколовшиеся от них во время шторма тысячи айсбергов, гонимые новыми течениями и ветрами, причаливали к пустынным берегам. Ураганные ветра, которые помимо разрушений могли нести песок, снег, дождь и град, в зависимости от местности, где они зародились, терзали наполовину живую планету.
Фрэнк Рассел не спал уже вторую ночь. Его глаза слипались от усталости, но стоило им сомкнуться, как в голове вспыхивали мельчайшие детали аварийной посадки. Он снова видел из отсека управления надвигающиеся на них с огромной скоростью деревья, которые разбиваясь в щепки, смягчили их падение. Но это не спасло машину от разрушения. Корабль, несмотря на относительно небольшие размеры, пусть и плавно снижающийся, превращался в убийцу для всех, кто в нем находился. Его фюзеляж развалился надвое. При жесткой посадке сохранилась только носовая часть с относительно небольшими повреждениями, что спасло жизнь находившимся там людям. Кормовая часть, оторвавшаяся от корабля, ломая деревья, все больше деформируясь при скользящем касании с землей, наконец, развалилась окончательно. Отсек был полностью разрушен и все, кто находился в нем, погибли. Жаль, что невозможно было разместить людей по так называемым безопасным зонам.
Борт 106, потерявший всякое управление, относительно мягко скользил по стволам деревьев, приминая их под себя как траву. Оставшуюся часть пассажиров и экипаж спас опыт пилотов и чудо, что не взорвались топливные баки, которые были почти пусты, хотя и дали сильную течь от деформации. Но Боинг 2101 прекратил свое существование. Птичка Фрэнка Рассела умерла, разбившись о землю.
Для командира наступившая тишина оказалась страшнее самого падения. Она длилась не больше минуты, но ее хватило, чтобы понять очень многое. Что он больше никогда не услышит рев турбин, тряску при входе в плотные слои атмосферы, не почувствует дрожь машины на взлете. Он совершил, как это ни странно, лучшую свою посадку. Но она стала последней в его карьере первоклассного пилота.
Он должен был скоро уйти на пенсию и, чем ближе подходил этот день, тем чаще он задумывался о своем последнем рейсе. Что он будет чувствовать, когда в последний раз посадит корабль, который мягко коснется мощными шасси твердой полосы? Что будет твориться в его душе, когда он поднимется с командирского кресла и навсегда покинет отсек управления? Но последняя посадка оказалась совсем другой. За обзорным окном не раскинулась привычная панорама приближающегося космопорта, шасси корабля не коснулись идеально гладкой поверхности взлетно-посадочной полосы – вместо всего этого только густой лес. И этот страшный звук глухих, тяжелых ударов твердых стволов о корпус корабля, который каждый выживший запомнит на всю жизнь.
Рассел открыл глаза. Небо стало сереть, проникая тусклым светом сквозь окошки из мягкого стекла. Ему все же удалось заснуть ближе к утру, когда воспоминания об аварийной посадке плавно перешли в сон. Дождь прекратился, но капли продолжали падать с листьев дерева, укрывавшего их всю ночь от непогоды. Хмурый рассвет с трудом пробивался сквозь холодную дымку густеющего тумана. Рассел хотел встать, но тело было непослушным – ноги онемели, спину ломило из-за вызванных походом неудобств. Радовало хотя бы то, что не было холодно, так как спасал плащ, в который он кутался с головой всю ночь.
Туман медленно спускался с гор к подножию, окутывая стволы деревьев и кустарников. Его сон прервался на том самом моменте, когда после приземления наступила тишина. Сейчас тоже было совершенно тихо. Расселлу казалось, что он потерял слух. Осторожно, стараясь не разбудить спящих мужчин, он вышел из палатки. Его тревожные глаза всматривались в детали пейзажа, этого нового, старого мира.
Тишина. В первую ночь она заполнила прибывших людей, обострив еще больше чувство тревоги и безысходности. Когда не было дождя и ветра, казалось, она окутывала всю планету. Не пели ночные птицы, не было слышно шорохов диких животных и звуков летающих мелких насекомых. От этой тишины в ушах стоял звон, который сводил с ума. Спасали всхлипывания женщин и успокаивающий голос доктора Стэнли. Люди на своей родной планете чувствовали себя инопланетянами, потерпевшими кораблекрушение. Раньше им даже в голову не приходила мысль, что звуки, окружавшие их в повседневной жизни, к которым они привыкли настолько, что перестали обращать внимание, так много значат для них.
Первая ночь, как ей и положено, оказалась самой тяжелой. Выжившие люди после посадки, сходили с ума от того, что их надежды разбились вместе с кораблем, как только они коснулись поверхности. Капитан Бейнбридж оказался прав. Никто не отрицал, что надеялся до последнего в ошибочности его слов. Что его слова вымысел, хитрая и очень злая шутка, наглая ложь, в конце концов. Но, встретивший их безлюдный мир холодно подтвердил каждое его слово.
Туман все так же бесшумно плывет мимо путников в долину. Постепенно становится светлее. Пора идти дальше. Расселл заглянул в палатку, в которой крепко спали Марко Риццо и Эрик Стокс. Их самих не было видно – закутанные в походные плащи, они лежали как два неподвижных мешка.
– Пора вставать – негромко произнес Рассел, не узнавая свой голос, показавшийся странным и громким в этой туманной тишине.
Мешки зашевелились. Почти одновременно показалось два небритых лица. Командир невольно улыбнулся. Эти два неунывающих человека помогали ему пережить все трудности, которые свалились на их плечи.
Риццо, как всегда попросил горячий кофе с булочкой, Стокс ответил, что пока варится кофе примет ванну. Мужчины перекусили засохшим кусочком хлеба с сыром, запили водой, что набралась за ночь в чашке, желая экономить свои запасы и, собрав вещи, выдвинулись из лагеря.
Поднимающееся Солнце растворило туман, играя в миллионах капель, оставшихся на листьях после дождя. Это был первый солнечный день после их возвращения на Землю. Пользуясь моментом, Риццо сверил по карте место положения, ориентируясь по времени и Солнцу. Сделав небольшие поправки, группа продолжила восхождение.
Плащи они скрутили в трубочки и закрепили на заплечных мешках, в которых каждый нес немного провианта и воды. День действительно выдался хорошим. Светило Солнце, было тепло и сухо. На этом участке пути лес был довольно редким, поверхность застилала невысокая трава, что позволяло относительно быстро передвигаться по местности. Экономя драгоценное время в этот ясный день, путники не делали привалов, позволяя себе только короткие передышки.
Тишину леса нарушали лишь шаги пришельцев из прошлого и их тяжелое дыхание. Эти люди были физически здоровы и крепки, но подобного опыта восхождений у них все же не было. Как не было и опыта выживания в лесу и элементарного умения владеть небольшим набором инструментов, необходимого в подобном путешествии. Первая ночь в пути далась им непросто. У мужчин не сразу получилось выбрать правильное место, чтобы разбить свой импровизированный лагерь. Несмотря на многочисленные попытки, они не смогли обеспечить себя светом и теплом огня в сыром и темном лесу. В эту ночь никто не спал, прогоняя разговорами первобытный страх. Да, именно страх. Они впервые оказались в подобных условиях, отягощенных множеством моральных аспектов.
Самая первая ночь после аварийной посадки была такой же беспокойной. Но там мужчины находились среди выживших пассажиров, укрываясь в уцелевшей части фюзеляжа, где все напоминало о цивилизации. Теперь они оказались в глухом лесу один на один с дикой, безлюдной природой. И только разговоры о том, что в горах существует некий город, о котором упоминал капитан Бейнбридж, есть люди и спасение, согревали и не давали впасть в отчаяние.
Им ничего не оставалось, как только верить, что они найдут в этом городе людей. Пусть прошло очень много лет, но шанс все же оставался. Расселл, Риццо и Стокс говорили о том, что им ничто не помешает вступить в контакт с людьми нового времени. Земляне, конечно, стали другими, между ними стоит пропасть веков и, скорее всего, языковой барьер. Но, не смотря на то, что они сами, превратившись в инопланетян на родной планете, все же будут приняты.
Риццо, в глазах которого застыла тщательно скрываемая боль, говорил, что найдет себе жену, она родит ему троих славных карапузов. Стокс его горячо поддержал. Даже выразил огромное желание, что их дети создадут семьи и, они породнятся!
Но тревогу нельзя было прогнать ни чем. Она была тем больше, чем было сильнее желание встретить в городе людей. Но об этом никто не проронил ни слова, не допуская подобного расклада даже в мыслях.
В этот день им удалось пройти больше, чем за два предыдущих дня вместе взятых. И когда они наткнулись на небольшое озеро на лесной поляне, единогласно приняли решение остаться ночевать здесь. Тем более что Солнце клонилось к западу, а люди от усталости. Небо было удивительно чистым, ветер не раскачивал кроны деревьев, воздух был наполнен ароматами вечернего леса и свежестью исходящей от озера. Эта ночь обещала быть ясной.
Обладая небольшим накопленным опытом, путники установили палатку возле двух, близко стоящих деревьев, предварительно застелив еловыми ветвями землю для мягкости и сохранения тепла. Расселл развел огонь, пока остальные заготавливали на ночь дрова.
Мужчины пополнили запасы воды и с огромным удовольствием искупались в озере. Лес наполнили крики, когда Риццо и Стокс забегали в холодную воду.
Стемнело. Люди сидели вокруг костра, одевшись в выстиранную, хорошо просушенную у костра одежду. Они тщательно пережевывали сухари с кусочками ветчины, которую сегодня решили доесть. Расселл достал из своего походного мешка бутылку виски.
– Мы прошли почти половину пути – сказал он. – Сегодня выдался отличный день, впервые после нашего возвращения. Впереди предстоит тяжелая дорога. Горы становятся круче. Поэтому сегодня можно позволить себе расслабиться.
Риццо и Стокс одобрительно качали головами.
– И я хочу наконец-то выспаться! – сказав это, командир сделал крупный глоток. Внутри словно начался пожар, от доброго глотка голова пошла кругом.
– За возвращение, каким бы оно ни было! – принял эстафету второй пилот и так же хорошенько приложился к бутылке. Судя по выражению его лица, он испытал те же ощущения что и командир.
– За вас! – продолжил Эрик Стокс – благодаря вам я жив и, не важно, сколько это продлится.
Стокс поставил полупустую бутылку на землю. В окончательно угасшем дне яркие блики костра играли на усталых лицах людей. Каждый задумался о своем. Голодные и усталые, мужчины быстро захмелели. Но это был какой-то другой, странный хмель. У Стокса он не вызывал, как обычно бурной радости, Риццо оставался непривычно молчаливым, Расселл становился еще более задумчивым. Он по-прежнему винил себя в гибели пассажиров и с этим ничего нельзя было поделать. Его мастерство спасло жизнь оставшимся, но он не принимал это в расчет.
Тихая ночь, треск костра. Искры взлетали в ночное небо, словно желая стать одной из звезд, но быстро гасли в холодном воздухе, уступая место другим. Мужчины молча передавали по кругу бутылку. Тишину нарушил командир, решившийся сказать то, о чем никто не решался говорить вслух.
– Вы верите, что в городе кто-то остался? – он поочередно смотрел то на одного, то на другого. – Или в то, что он вообще существует?
– Нет. – Честно ответил Риццо. – Люди просто не выжили. На Земле больше нет пищи. Не осталось даже мышей и тараканов!
– Наверняка мы не знаем. – Оспорил предположение второго пилота Стокс. – К тому же, как вы сами видите, с растительностью полный порядок. Можно питаться грибами, ягодами, сеять зерновые, сажать фруктовые деревья.
– Как я уже говорил, – командир сделал глоток из почти опустевшей бутылки, – когда мы пролетали над так называемым городом, выискивая ближайшее место для безопасной посадки, я не увидел признаков жизни. И самого города, в привычном смысле этого слова там не было.
– Командир, высота была более чем приличная, чтобы разглядеть что-то большее, нежели строения. Плюс облачность. – Риццо так же сделал глоток и передал Стоксу. – У нас не было возможности детально рассмотреть местность. Признаюсь, то, что мы увидели там внизу, совсем не напоминало даже провинциальный городишко. Но повторюсь, что ни высота, ни скорость, ни погодные условия нам не позволяли разглядеть детали.
– Что там вообще вы успели увидеть? – нетерпеливо поинтересовался Стокс, так как у пассажиров не было возможности наблюдать пейзажи, плывущие внизу. С целью безопасности, Расселл распорядился закрыть их иллюминаторы перед посадкой. Но может и для того, чтобы люди не видели надвигающуюся на них смерть.
– Я видел строения, напоминающие ангары и, еще более мелкие постройки, но в каком они состоянии разглядеть было просто невозможно. Использовать оптические приборы, не было времени. – Ответил Риццо. – Тем более, убедившись, что в месте, которое совпадает с координатами города, упоминаемом Бейнбриджем, мы занялись выбором места посадки. Но если честно, на город это не было похоже совсем. Я, конечно, не рассчитывал увидеть там небоскребы и автострады, но надеялся, все же, на нечто большее.
– Совсем не похоже. – Мрачно согласился Рассел. Немного помолчав, он спросил второго пилота, – Марко, ты заметил, там, в центре, у них стояла какая-то башня, отдаленно напоминающая ретрансляторную вышку?
– Конечно, командир. Возможно, уцелело несколько городов, или поселений и, они наладили и поддерживали между собой связь.
– Если это так, – сказал оптимистично настроенный Стокс, – то у нас еще есть шанс, даже если наш город совсем не город и он совершенно пуст. Мы можем попробовать выйти на связь! Да, это абсурдно и нелепо, но все же! Вдруг человечество еще существует. Может они не вымерли, а просто ушли и объединились с другими городами или поселились поблизости, наладив торговые связи и развив сельскохозяйственную отрасль. И теперь напоминают древние города с рыцарскими турнирами и королями!
Расселл и Риццо рассмеялись. Коротким невеселым смехом. Какими они были всего пару дней назад, когда вылетали с Луны, до встречи с Облаком? И кем стали, спустя века? Два пилота, проверяющие системы безопасности в ожидании вылета. Теперь обреченные странники. Полуголодные, уставшие, в глазах, которых стала отражаться вековая мудрость, словно они прожили эти века.
Из-за деревьев показалась Луна. Яркая и большая она спокойно смотрела на трех путников, греющих руки у костра. Все как-то странно посмотрели на извечную спутницу Земли.
– Интересно, как там Хью? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Стокс.
– Думаю ему лучше, чем нам, – предположил Риццо. – Но я бы не хотел оказаться на его месте, в пустом умирающем подземном городе. Одному, на целой планете.
– Может, стоило остаться на Луне еще на одну ночь, – размышлял Рассел. – В других городах наверняка нашлись бы целые корабли, на которых можно было слетать на Землю, на разведку. Может, удалось бы приготовить посадочное место для нашей покойной птички и вернуться сюда уже со всеми остальными.
– Мы разбились бы точно так же, – не согласился Риццо. – И никак не смогли бы подготовить площадку для посадки. Командир Рассел, вы это сами прекрасно знаете. Не стоит сокрушаться из-за неиспользованных путей спасения. Их просто не было.
