Павел Романчик
Миела: Проклятая душа. Книга 1
Ресен
Ресен был небольшим, уютным городком к востоку от Февиля. Миела очень редко бывала за пределами деревушки, одна поездка в столицу и в соседние города не чаще чем раз в год. Иногда для церкви был нужен воск, бумага, беленые ткани и Раймил мог взять с собой всю свою семью. Для детей каждый такой раз был как первый. Она поняла, что никогда не трудилась запоминать направлений улиц и расположений домов. Всё что она знала о Ресене, это далекие детские впечатления, когда её со сводным братом и сестрами, угощали пряниками и леденцами, покупали новую красивую одежду и книги. А ещё помнила большей храм Святого Хранителя Кайландана, куда они с семьёй неизменно заглядывали в каждую поездку.
«Пора взрослеть Миела» – прошептала она сама себе, представляя, как войдет в город. Память подсказывала что за деревянным мостом и проталиной начинается редколесье и заросли дикой малины, а там уже и город близко. Можно было дойти и пешком. Девушка съела небольшой запас еды, который несла в своей кожаной сумке: сухой виноград, орехи, хлеб, немного солонины и ломтик сыра. Дождалась, когда утро наберет силу и тронулась в путь, но уже пешком.
Путешествие всё ещё пугало её, голос в голове не ослабевал ни днем ни ночью, а постоянно требовал от неё отправиться в путь. Она не была уверена, что идет по своей воле, только хотела поскорее добраться до Ресена. Местами в лесу ещё клубились сумерки, несколько раз ей казалось, что тени рядом. Но вот солнце поднялось выше и показался город.
Только войдя на мощеные улочки, она заметила, как ужасно выглядит. В грязном, как лужа, платье, измазанном пылью чердака, сажей пожара, грязью леса, травяными пятнами кустов, илом реки и дорожной пылью, она была похожа на нищенку. В волосах запутались не только листья и комочки грязи, но даже несколько мелких насекомых. В таком виде она вошла на просыпающийся городской рынок и постучалась в первую открывшуюся лавку с одеждой. Нужно было срочно привести себя в порядок.
Наспех закрепленная деревянная табличка раскрывала название «Три нити». Хозяйка лавки по имени Фива, хмурая и ворчливая женщина, дважды её чуть не выгнала. Вид у девушки был такой, словно она пришла воровать, а не покупать. Увидев серебро, она всё же обслужила девушку, даже впустила в свою комнату наверху, где подготовила небольшой таз с водой. Приняв ванную и одевшись в новое алое льняное платье, с широкими рукавами белой и шнуровкой вдоль талии, Миела собиралась щедро расплатиться с женщиной. Тогда гостья вдруг заметила, что владелица дома почти ни разу не посмотрела ей в глаза и всё время воротила от неё нос. «Я ей не нравлюсь? – подумала она. – Нет, зачем же она впустила меня и помогла? Похоже, дело не в деньгах». Тут же родилась другая идея: «Она не нравится себе и оттого отворачивается».
– Вы в порядке? – окинув её взглядом, церковная целительница отметила излишнюю худобу и бледность лица.
– Да, – буркнула Фива, сидя в углу комнаты и скрестив на груди руки. – Оставь деньги здесь и ступай.
– Я заплачу Вам больше, если посмотрите мне в глаза, – предложила девушка.
– Мне не нужно больше, – процедила та после паузы. – Иди уже.
– Что у вас с лицом? Вы как-то странно произносите слова, – женщина всё время наклоняла голову, давая волосам спадать на грудь.
– Какое тебе дело, девчушка? – огрызнулась женщина. – Проваливай, – раздался хрипящий, свистящий кашель.
Миела сделала несколько шагов назад.
– Ваша болезнь называется «нома», где-то месяц назад вы обнаружили язвы во рту. Сначала вам было трудно есть и глотать, поэтому Вы, состоятельная хозяйка лавки, так похудели. Сейчас у Вас крутит губы и обнажаются зубы, Вы говорите на одну сторону, речь изменилась.
– Зачем! – Фива встала со стула и повернулась к Миеле, уставившись на неё точно такой гримасой, как описывала девушка. – Зачем говорить то, что я сама знаю? Я уже полгода лечу эту болезнь, прошу целителей из церкви помочь, но стоит вернуться домой, как нарывы возвращаются. Стала принимать микстуры, чтобы замедлить болезнь. Приходя в церковь второй раз, я слышу, что язвы у меня из-за грехов. Они начинают требовать от меня покаяний и прочего. Я сыта по горло. Только и остается, что терпеть, и когда всё совсем плохо, идти в новую церковь, где ещё меня не видели.
– Я – диакониса церкви в Февиле, послушница магистра Ирнара Раймила Айивиса. Меня обучали целительной магии. Я могу попробовать вам помочь. Бесплатно.
– У меня сейчас нет времени ехать в Февиль.
– Все жители Февиля мертвы! Не спрашивайте почему. Выжила только я. А чтобы вас исцелить, мне не нужны стены храма. Попробую прямо здесь.
Сделав несколько уверенных шагов, она приложила свои холодные ладони к бледным и даже дряхлым щекам Фивы, под которыми ощущались огромные кровавые язвы. Закрыв глаза Миела, воззвала к силам, которые были сильнее болезней и порчи. Исцеление требовало веры и смирения, необходимо было открыться Первозданным и подавить свою волю. Мысли она направляла в верх, а себя предоставляла как инструмент для небес. Свой дар целительницы девушка направила в кончики пальцев. Затем она молила чтобы Силара воспользовалась ей и её силой, распорядилась даром и исцелила другого человека. Так соль стоит у кипящего котелка ожидая, когда её применят в дело, так свеча темной ночью ожидает чтобы её зажгли.
Чтобы правильно направить просьбу к небесам Миела использовала заученные наизусть стихотворные молитвы. Опытные священники могли составлять и записывать для других молитвенные заклинания для разных случаев и проблем. Девушка использовала слова которым её научил Раймил Божественное прикосновение случилось, она ощутила, как магия света течет дальше, срывается с пальцев и впитывается в раны Фивы. Но исцеления не происходило. Миела старалась как могла. Повторяла свою медитативную певчую молитву и старалась не терять концентрацию, но её сила омывала язвы и нарывы как вода омывает речные камни, не смывая их и не разрушая. Всё было бес толку. Через пять или семь повторений молитв, множество усилий и боли Миела с тяжелым вздохом отдернула руки.
– Похоже, твоя магия слишком слаба, – разочарованно буркнула женщина. – Лучше тебе уйти, пока сама не заразилась от моего дыхания.
– Дело не в моей силе, – прошептала целительница, – а в Вашей. Если в церквях Вас могли полностью вылечить, то только потому, что стены храмов не впускают зло. Вы кем-то и чем-то прокляты.
– Хамка! Я не колдунья, которой меня считают в вашей церкви! Убирайся!
– Нет, нет. Вы не так поняли, – Миела, извинясь, выставила вперёд ладони. – Конечно, Вы здесь ни при чем! Но как Вы сказали о болезни: «Стоит вернуться домой, как нарывы возвращаются»? Значит, источник порчи или другой магии находится здесь, в вашей лавке. Думаю, к Вам могла зайти какая-то ведьма полгода назад.
– И она могла меня проклясть? – по удивленному лицу женщины было ясно, что она никогда раньше не думала об этом.
– Нома – страшная болезнь, но, чтобы наложить проклятие, зло должно было коснуться Ваших губ, зубов или языка… – слова Миелы были неуверенной догадкой, только один раз в жизни ей доводилось видеть настоящую порчу.
– Я не прикасалась языком ни к чему, кроме пищи. А если бы меня угостили яблоком или пирогом, я бы не приняла его, – покачала головой Фива и убрала в карман серебряные монеты Миелы.
– Монеты! Точно! Скажите, а полгода назад, перед появлением болезни, у Вас не расплачивались серебром или золотом?
Чуть призадумавшись и походив по комнате, Фива вспомнила:
– Приходила одна девушка, мне показалось, что монашка, она прятала волосы под платок, но её личико, взгляд… Она больше походила на куртизанку… Помню: она купила у меня дорогой, но безвкусной одежды, которая ей была совсем ни к месту, и, кажется, я тогда неудачно пошутила над ней. Она вынула из кармана золотую монету и, поцеловав её, протянула мне, ехидно посмеиваясь. Помню: я тогда заподозрила, что монета фальшивая, иначе от чего ей смеяться? Проверила на зуб – чистый драгоценный металл, грани не срезаны. Точно! Она, ещё уходя, пожелала мне здоровья, и скоро началась болезнь.
– Она прокляла монету поцелуем – и Вас поразила нома, – воскликнула девушка. – Пока Вы не избавитесь от неё, болезнь будет возвращаться. Отнесите Ваше золото кузнецу или чеканщику, пусть расплавят и снова выплавят вам деньги. Огонь очищает любое зло.
– Ах, Миела! Спасибо вам огромное! Кто знает, сколько бы ещё я мучилась от этого проклятия! Я так и сделаю! – нелюдимость и ворчливость женщины как рукой сняло, она снова казалась живой, доброй и даже милой.
Девушка улыбнулась, а затем справилась о городе и о местах, куда ей лучше не заходить и которые, наоборот, стоит посетить. Конечно, она узнала, где находится церковь и когда её можно посетить. На этом они распрощались с Фивой, договорившись увидеться снова, уже к вечеру, для повторного исцеления от номы.
Когда она вышла, рынок уже кипел жизнью. Вдоль посыпанных щебенкой улиц теснились похожие двухэтажные деревянные домики с дощатой или глиняной черепицей и высокими дымоходами. Второй этаж почти всегда был оштукатурен в светлые цвета, а первого толком и не было видно за расставленными прилавками и вывесками, натянутыми ткаными навесами и распахнутыми дверями и ставнями. Фива дала хороший совет как не заблудиться в Ресене. Над одинаковой застройкой всегда возвышались четыре громады – городские Соборы Ресена. Куда бы не забрела девушка, став на перекрестке и оглянувшись, она могла заметить хотя бы одно из церковных зданий, а обычно видела сразу три. Места поклонения были возведены в городе треугольников и один самый древний храм располагался в центре.
Впереди показался ещё один перекресток. Вот здания расступились и из узких рыночных улочек она вышла на широкую городскую улицу с мощеным центром и гравийными краями, по ровной и почти без ям дороге, ездили повозки, всадники, пары и тройки людей, разодетых в пестрые наряды, ходили что-то обсуждая. Стоял приятный и быстрый городской гул, сулящий новому дню много встреч и событий. На центральных улицах было просторней и чище, а окна домов здесь были не только оснащены ставнями, но и хорошо остеклены. Всё чаще попадались дома в три этажа и больших размеров, бани, пекарни, гостиницы, ангары, постоялые дворы и дома знатных купцов только увеличивались по мере приближения к высоким каменным церквям.
Миела перешла улицу вдыхая запахи печного дыма, утренней сырости, и подаваемой на столы свежеиспеченной еды. Кое-где пахло весенними травами, влажной известью, мылом, хлебом, лошадьми, пылью, но чего точно не было в Ресене, это свойственной городам вони. Закон Империи Света запрещал умножать грязь на дорогах, выливать или выбрасывать отходы в людных местах, а специальные рабочие с рассветом чистили отхожие и мусорные ямы вывозя всё за город на так называемых «вонючих упряжках». В провинции Денуй этот закон тщательно выполнялся, к этому горожан обязывали торговые тракты, пролегающие с севера на юг. Стоило торговым улицам заслужить репутацию грязных и вонючих, как торговцы теряли деньги. Вот почему уборщикам и выгребалам, были готовы платить по все огромной провинции.
Миела снова вошла в узкие торговые переулки. Она шла, беззаботно разглядывала всякие товары и изделия. Спокойствие нарушилось внезапным рычанием. Миела обернулась и увидела большого злого черного пса. Животное скалило зубы и гневно лаяло на неё. «Разве я злодейка, чтобы зверям ненавидеть меня?» – спросила она себя и тут же догадалась что собака может чувствовать зло внутри неё. Городские жители не спешили на помощь, точно не замечая её. «В Февиле у людей не было такого равнодушия!» – подумала она.
Мгновение, и пёс прыгнул на неё, готовый сбить с ног и вцепиться в горло. Девушка ахнула и в испуге выставила вперёд руки. Маленький призрачный огонек родился между её ладоней, а затем мгновенно сжег зверя, не оставляя за собой ни дыма, ни пепла. Собака просто исчезла на глазах у нескольких десятков человек. Теперь на девушку обратили внимание. Кто-то из торговцев уже спешно искал оружие. Понимая, что у неё большие неприятности, Миела побежала вдоль рынка. Толпа расступалась: никто не хотел, чтобы странная фокусница хотя бы прикоснулась к нему, тем более врезалась. Свернув за угол, она посмотрела на своё алое платье и поняла, что нужна маскировка. Бросив серебряную монетку одному из торговцев, она схватила с прилавка первый попавшийся плащ-накидку и, спрятав глаза под капюшон, ушла с рынка.
Она знала, что такое магия, знала эти ощущения и потому сильно удивлялась своим новым силам, никаких покалываний или внутренней усталости, будто вызвать всепожирающий призрачный огонь для неё не стоило и малой части усилий. То же чувство собственного всемогущества она испытала ночью, уничтожив могучее дерево. Нужно было срочно идти в церковь, пока от её магии не пострадали люди. Но было страшно представить, что будет дальше.
Внутренне Миела сопротивлялась и спорила: «Это существо смертное. Может, демон или отпечаток падшего ангела. Тогда именем Бога света ему можно приказать покинуть мое тело. Нужно просить об обряде очищения или изгнания. Но что если не выйдет?! Даже могучим дьяволам не под силу вот так воскрешать мёртвых и повелевать нежитью. Может, он и не бог, но его сила божественна и безгранична! Что если Истинный Свет написан не Первозданной Сорэтией, а людьми? Может, моя вера всё же ложь, а темный отец и вправду сотворил меня для себя? Утром я видела, как ветер наклоняет ветки и как пробиваются лучи солнца. С чего я вообще решила, что это чудо? Дуллаханы были реальны, я чувствовала их мертвое дыхание. Но присутствие Ирнара сродни совпадению. Может, я и вправду сосуд для темных сил? О нет, это точно так! Тогда лучше было мне не рождаться! А коль родилась то держаться подальше от церкви».
Размышления прервало странное и пугающее открытие, пришедшее ей на ум. Почему-то она знала, что в ней достаточно темной магии, чтобы испепелить весь город Ресен, стоило только пожелать. Ужасаясь этому открытию, она всё же решила податься в церковь.
Предстояло выбрать один из четырех Соборов. Старинный пятиэтажный «Собор рыцарей света», квадратный в основании, сложенный из ровных отшлифованных камней и увенчанный пятью малыми куполами, был, по-видимому, сделан из старой сторожевой крепости, возведенной при главной дороге Ресена ещё до того, как это место разрослось в большой город. Другие два Собора были куда меньше и только своими высокими колокольнями соперничали с центральной церковью города. Двускатные крыши, маленькие купола, разноцветные витражи, кирпичные стены и притворы, смотрелись современно и напоминали разрушенный храм в Февиле. Миеле не хотелось разбудить незажившие раны на душе, и она остановила свой выбор на четвертом, самом новом и большим Соборе в городе, называемым: «Храм Святого Хранителя Кайландана». Чтобы попасть в него, нужно было пройти весь Ресен стараясь не выплеснуть на других темную магию.
Церковный совет
Уставшая от блуждания по городским улицам, Миела нашла неплохую харчевню, а рядом скромную, но уютную гостиницу, где заказала комнату. Там же она оставила и сумку с серебром. Настоятель гостиницы рассказал ей о Соборе в который она хотела зайти.
Храм Святого Хранителя Кайландана управлялся тремя священниками, старший был поставлен на должность иерея, а двое других назывались викариями. Двое имели звание мастеров Ирнара, а значит в своих силах и умениях уступали Раймилу, только магистр-священник Сефан мог сравниться с приемным отцом Миелы.
Здание, вмещавшее в себя свыше тысячи прихожан, управлялось так же двенадцатью диаконами. В правом и левом крыле храма располагались комнаты двух святых орденов, где жили молодые монахи и монахини. Многочисленные послушники церкви проходили здесь обряды посвящения и вступали в ордена. Обучаясь за святыми книгами, они росли в вере и проникались духом монашества, прежде чем отправиться в уединенные крепости-монастыри Денуи и быть допущенными к занятию с боевым освященным оружием. Кроме послушников и адептов ордена в храме всегда были группы клириков, странствующие и нанятые проповедники, а ещё одинокие паладины, искавшие отдыха. Службы проходили по несколько раз в день всю неделю.
Миела приблизилась к величественному Собору, возведенному из резного камня, множеством маленьких башенок и с огромным куполом, венчавшим жилой притвор. Боковые пристройки так же были возведены из камня и накрыты изящной блестящей на солнце черепицей. Над входом искрился круглый витраж, изображающий Ангела света, покровителя Ресена Кайландана. Притвор был обращен на восток.
Молодой светловолосый юноша лет шестнадцати в чистой церковной мантии вышел навстречу девушке. Попросил снять плащ и затем предложил синий платок для головы.
– Спасибо, Ирнар с тобой, – улыбнулась Миела. – Скажи, есть ли в церкви кто-то из служителей? Возможно, сам священник Сефан? Мне нужна помощь.
– Конечно, проходите в здание, – и юноша повел девушку. – Вы исповедаться или по другому поводу?
– Исповеди будет мало, мне бы провести обряд, – послушник испуганно отшатнулся от неё. – Не бойся. Это для моей знакомой. Позови кого-нибудь, кто силен в магии света, я расскажу ему обо всем. Предупреди, что случай тяжелый. И лучше пусть это будет Сефан.
– Хорошо, вы можете постоять здесь, а я скоро приведу вам помощь.
Службы сейчас не было, и в церковном нефе замерла таинственная тишина. В большом вытянутом пространстве терялись бесчисленные голоса, доносившиеся из других комнат, притворов и капелл. На стенах висели гобелены с вышитыми сюжетами. Мозаичные витражи искрились таинственным светом. Ровно горели свечи, тонкими струйками дымился ладан у алтаря. Повсюду было много позолоты и росписи самыми дорогими красками. Негласной традицией церкви Ирнара было разделение святых цветов: белый – набожным прихожанам, синий – рукоположенному священству, золотой – славным небесам.
Здесь было хорошо и спокойно, место располагало к тому, чтобы благоговеть и верить. Миела подошла к одному из витражей «Херувим Кайландан побеждает демона древности своим мечом Лэмом». Девушка склонила голову, будто бы в молитве. Но молитва опять не получалась.
Голос в голове шепнул: «Оглянись, посмотри на эти стены, витражи, алтари, лики святых и ангельские крылья, но где же твой Ирнар? Ни человек, ни небожитель не знает, как выглядит Отец света, будто Его и нет вовсе. Мысленно убери своего Бога из церкви и скажи, что изменится? Они построили культ, чтобы люди наделяли силой Рафаэля, а отделившаяся от них Серая Церковь служит Сорэтии. Почему бы Херувимам не спуститься с небес и не разрушить святыни отступников?! Если только земля не отражает небеса, если только Первозданные Брат и Сестра не ведут борьбу между Собой. Ту же борьбу, которой Серая Церковь воюет с Церковью света. Но где же Их Отец? Почему допускает всё это, почему не слышат вопли простых людей, таких как ты? Разве в Истинном Свете не написано: «К тем, кто воззвал, ответ не медлит». Не лучше ли верить мне?»
Чувство божественного у Миелы совсем ослабло, и даже в церкви она больше не испытывала радости и благоговения. Но зато усилились другие ощущения. Прикрыв глаза, она услышала, как у противоположной стороны медленно шли два человека и возбужденно шептались. Слова были такими четкими, будто она шла рядом с ними:
– Говорю вам, это не к добру! Великое зло приблизилось к городу. Пламя в нашем Вечном фонаре снова пошатнулось и затрепетало.
– Кварт, мы уже говорили об этом. Пять дней тому назад, когда падший ангел начал бушевать в окрестностях Февиля.
– Да, знаю. Там пламя только чуть качнулось, но сейчас оно задрожало, как бывает, когда рядом со свечой хлопает дверь. Трепет огня повторился дважды, перед рассветом и в разгар утренней торговли. Близится что-то намного хуже темного ангела. Понимаете, о чем я, Сефан?
– Понимаю… Тогда нам не обойтись без помощи Сериона, он величайший паладин в округе. Месяц назад он разогнал ведьмин шабаш в северном лесу, а всего три дня назад низвергнул падшего ангела, найденного между Лахишем и Февилем! Даже не знаю, что бы мы без него делали. Нам нужен Серион.
– Сперва нужно собрать церковный совет. Как считаете? Им следует знать о том, как сильно трепетало пламя нашей вечной свечи. Я должен всё рассказать, как рассказал вам. Не знаю, отчего у меня такое чувство, но, возможно, даже Сериону одному не справиться.
– Не переживай, Кварт, доверяй Ирнару и нам, священникам, магистрам и клирикам Ресена.
– Отец Сефан, прошу прощения! – Миела сразу узнала голос юноши, встретившего её у входа в церковь. Судя по его обращению, парень был послушником священника. – Тут пришла одна девушка. Говорит, что нужна помощь сильной магии света. И ещё говорит, что случай тяжелый и никто кроме вас не справится.
Миела готова была поклясться, что уловила не только их слова, но даже движения голов и хлопанье глаз, должно быть, священник Сефан переглянулся со смотрителем Квартом. Девушка и сама удивилась тому, как легко она вникает в суть вещей, которых даже не видит. Зрение будто мешало ей использовать другой, более совершенный орган чувств. В ужасе от этого она открыла глаза и обернулась, не желая использовать удобную магию в святом храме. Священник в бархатной мантии, стоящий не меньше чем в сорока шагах от неё, что-то сказал юноше и смотрителю, но Миела не слышала их слов, даже далекого эха, ничего.
Вскоре состоялся разговор с мудрым служителем церкви. Девушка сразу попросила об обряде изгнания, но не смогла признаться до конца и только прибавила: «Это для моей знакомой». Сефан сказал, что подготовит всё к субботе, а до того рекомендовал девушке молиться за эту «знакомую» и вместе с «ней» ответить на пару вопросов о живущем внутри её злобном духе. Выслушав все советы, Миела пообещала привести «ту, кто нуждается в помощи» в назначенное время и попросила о присутствии и самого Сериона.
– Откуда ты узнала о Серионе?
– Так ведь… я… слышала в городе разговоры о его подвигах. А разве в этом есть какая-то тайна?
– Нет, всё в порядке, – успокоился священник. – Ступай, увидимся с тобой послезавтра.
– Я ещё побуду здесь. Хочу помолиться прямо сейчас, пока ещё нахожусь в доме света.
На том и распрощались. Миела уже догадывалась, что это она источник великой угрозы и причина волнения того, второго собеседника, Кварта. В мысли снова ворвались воспоминания: «Скоро ты поймешь, что была рождена врагом Своего Бога и кошмаром Первозданных!» Второй раз в своей жизни она почувствовала опасность в стенах храма. Но на этот раз угрожали не ей, а она. «Неужели сила во мне многократно превосходит мощь падшего ангела?! Раймил не справился с ним, но Серион смог. О хватит ли ему веры, чтобы изгнать темного бога внутри меня?!»
Скоро к высоким дверям одной из боковых комнат храма стали стягиваться служители и священники разных санов. Они были одеты в белые и синие цвета, сильно спешили и постоянно перешептывались друг с другом. Девушка не знала точно, но предположила, что они пришли из других Соборов. Затем двери закрылись – церковный совет начинался. «Нельзя подслушивать их разговоры, – твердила она себе. – Это неправильно. Но люди на рынке видели, как я пользуюсь силой. По городу точно ползут слухи. Даже если никто из церковного совета этого не видел, возможно, им уже рассказали прихожане…» Она мысленно потянулась к дверям, закрывая глаза.
– Спасибо, братья, что так быстро собрались. Хотя наша встреча не может называться Малым Советом Силары, всё же попросим Ирнара о присутствии Его Дочери среди нас. Все вы знаете про вечную свечу Ресена. Что её свету без малого пятьсот лет и что его зажег сам Херувим Кайландан во времена, когда нечисть и демоны особенно угрожали живым. Её свет должен был предупреждать город в темные времена и ни тогда, ни после ещё ничто не загасило этого волшебного, небесного пламени. И поэтому мы вас собрали. Символ Божьей защиты и покрова нашего города снова дрогнул! Мы должны приготовиться.
– Спасибо, что так быстро предупредили нас, диакон Кварт. К нашему общему счастью, уже известно от кого исходит эта угроза. Сегодня утром около одной стражи какая-то девушка на рынке использовала темнейшую магию: всего одним прикосновением она убила лошадь.
«О нет, что творят городские сплетни!» – подумала Миела. Она боялась, что на совете узнают про неё, а вышло даже хуже – узнали и то, чего нет и не было.
– Мне говорили, что вспыхнул яркий факел всепожирающего огня и не стало ни коня, ни седла, ни узды. Даже подков не осталось! И как раз в это время, по словам Кварта, во второй раз трепетала свеча. Думаю, сомнений быть не может. Это та девушка. Осталось только найти её, а может быть, выманить?!
– Не спеши, – видишь Сефан поднял руку. – Дайте ему сказать.
– Незадолго до нашего совета ко мне пришла девушка лет семнадцати. Сказала, что её знакомая одержима великой темной магией и слышит голос темного существа в голове. Она утверждала, что может привести её к нам для обряда изгнания. Возможно, речь идет о той самой колдунье с рынка и Ирнар Сам предает врага в наши руки.
– А как выглядела колдунья? – у Миелы всё внутри похолодело, захотелось бежать из храма.
– Говорят, у неё красные зрачки, трупная кожа лица, седые волосы, корявые ногти и кровавое платье!
«Хоть какая-то польза от городских сплетен», – улыбнулась Миела.
– Горожанам свойственно всё преувеличивать, – раздался чей-то глубокий и сильный голос. – Вполне возможно, что умер не конь, а всего лишь небольшая дворовая собака. Что до колдуньи, судя по рассказу Сефана, она и сама ещё не понимает, что делает. Слишком глупо применять темную магию на рынке. Сначала нужно объяснить ей, как управлять и подчинять зло, а затем провести обряд изгнания. Я пойду разыщу её, пока своей небрежностью она и впрямь не убила людей.
– Подождите, Серион! Вы же даже не знаете, кого ищите? – «Серион!» – мысленно повторила Миела и у неё перехватило дыхание. Она всё гадала кому принадлежал этот уверенный и мудрый голос. Смесь восхищения и страха нахлынули на девушку. Пока прославленный паладин подтверждал свою репутацию.
– Разве?! Я знаю о ней достаточно. Это девушка, думаю, ровесница той семнадцатилетней особы, с которой беседовал Сефан. А может это она и есть, кто знает. Стыд и страх перед церковью вполне могли вынудить её соврать. Свеча не трепетала раньше, значит наша колдунья – приезжая. Проверю местные гостиницы, буду искать молодую даму в красном платье, миловидной внешности со светлыми волосами, ярким взглядом и грязными ногтями, как у крестьянок, – именно так нужно понимать сплетни горожан. А раз её больше не видели, то к образу девушки в красном платье прибавим неприметный плащ с капюшоном.
Миела поняла, что Серион, этот мудрый и внимательный паладин, сейчас выйдет из дверей и увидит её. Боясь того, что может произойти, сжигаемая страхом расправы и наказания, девушка побежала прочь из храма. Вернув платок, она постаралась скорее укрыться плащом и исчезнуть в толпе.
Вернулась в гостиницу, только чтобы забрать сумку с деньгами. После догадки Сериона оставаться здесь было небезопасно. Любое место, где мог остановиться путник, теперь было не безопасным. Она поспешила спрятаться в единственном неподозрительном месте, которое знала в Ресене – в лавке Фивы. Хуже всего было то, что Миела не знала, как выглядит этот Серион, и от того, видела великого паладина едва ли ни в каждом ерпеком мужчине. Казалось, что её преследуют и что ей угрожают. Девушка много раз сворачивала и пыталась затеряться в тесных улочках города. Только пройдя весь город и сильно устав она добрела до знакомой лавки «тир нити». Солнце к тому времени уже стало клониться к закату.
Фива с радостью приняла девушку, похвасталась перед ней новыми очищенными монетами из золота и серебра. Затем, сосредоточившись на светлой магии, Миела исцелила болезнь женщины и попросила о ночлеге, сказав, что в гостинице у неё неприятности. Благодарная хозяйка согласилась, переодела девушку в практичное зеленое платье и постелила место в своей кладовой. Рассудили, что в другой одежде будет легче избежать подозрений, а в маленькой комнатушке будет проще спрятаться от преследователей. Жестковатая постель разместилась у маленького окна, выходящего на север, к скучному грязному лазу между думя домами. Гостья была рада и такому ночлегу.
Вечер она провела в размышлениях и молчаливо просидела под окошком, совсем не двигаясь, подобно каменной статуе. На её лице застыла тревога. Мысли погрузились в воспоминания. «Серион на церковном совете не угрожал мне, не хотел убить, он сочувствовал, желал помочь мне победить зло, а ещё защитить других людей. Он добрый и рассудительный. Тогда почему я так боюсь? Существо во мне много могущественнее падшего, обряд изгнания может сильно разозлить его, и тогда городу точно придёт конец! Нет, больше всего меня пугает другое: Серион очень умен и, даже ни разу не общавшись со мной, видит насквозь. Что если он догадается с чем столкнулся?! Божественная тьма, способная оживлять мертвых. Что если он поймет что темного не победить, а вот меня убить не сложно. Если придется выбирать между мной и всеми жителями Ресена? О нет, он точно убьёт меня! Я не должна показываться в церкви. Лучше спрятаться, схорониться здесь. Но что потом?»
Мысли окончательно запутались. Поначалу девушка не сомневалась, что проклята. Все в её деревне умерли, за ней охотится нежить, горожане боятся её, даже вечная свеча дрожит перед ней, как перед демонами древности. Природа от её прикосновений умирает, а теперь за ней будет охотиться ещё и церковь. «Нужно бежать из города. Нет, нельзя. Во внешних лесах бродит нежить. О Святые Первозданные! Что мне делать?! Не уйти, ни остаться – я в ловушке!».
«С другой стороны, – вдруг подумала Миела, – может эта сила не такая и плохая? Разве существо, говорившее со мной, не относится ко мне с любовью, как к дочери? Да, он не бог – просто могучий смертный. Да, он противник Ирнара, используя его магию, я грешу перед Богом света, но что я знаю об Ирнаре кроме старой книги из Церкви?! Разве Он дал мне второй шанс?! И эти слова, сказанные падшим: «Ты сама не знаешь, чему служишь! Ирнар лишь миф…» Что же он имел в виду? Откуда же спустился ангел, как ни от небесного престола?! Как сотворенный Отцом света может отрицать своего Творца?! Почему они падают с небес? Может, также теряют веру в Ирнара?! И почему совершенный Бог допустил раскол церкви в прошлом? А если ни Богу, ни Ангелам нет до меня дела, как мне вообще понять, что хорошо, а что плохо? «Тёмный» не бог, но он реален, и он не злится на меня. А что Ирнар? Реален ли Он?! А если и так, кто я Ему?! О, как же всё запутанно! О, если бы только небеса не молчали! Если бы ответили или показали будущее!»