Сергей Николаевич Прокопьев
Вперёд на мамонтов
Рекогносцировка
На следующий день отправились на рекогносцировку. С округой познакомиться, оцениться на предмет наличия костей в других близлежащих местах. Надеялись, так как Яна река крутлявая, сдвигая русло, вымыла где-нибудь кости на нашу радость.
Взяли лопату, ружьё. По Чехову в тот раз не вышло: «Если в первом акте на стене висит ружье, то в третьем акте оно должно выстрелить». Мишка-топтыжка не нападал, зайцы мимо не пробегали, утки не пролетали – так что ружьё не задействовали. Зато другой съестной трофей попался. Открылась перед нами поляна в несколько футбольных полей. Синяя от края и до края по все площади. Посмотрел в бинокль – голубика. Крупная, как виноград, и видимо-невидимо на каждом кусту.
– Денис, – говорю, – пошли пособираем.
Он взял у меня бинокль и сказал, приложив его к глазам:
– Там уже собирают!
– Кто?
– На дальний край посмотри, – и протянул бинокль.
Прикладываю окуляры к глазам, а в голубичнике мишка уплетает ягоду. Тот ли, которого накануне видели, или другой экземпляр, но тоже не маломерок.
– Летом они сытые, – говорю, успокаивая себя, – на людей не нападают.
– Хочется верить, – отреагировал на мой научный вывод Денис, – от сытости топтыгина на сладенькое разморило. Но я десерт с ним за одним столом делить не хочу. А ты как знаешь.
– Ладно, – говорю, – на обратной дороге полакомимся. Надеюсь, весь голубичник не оберёт лохматый проглот!
– Гля, – хохотнул Денис, – мишка тебя на стихи подвигнул: «Не оберёт лохматый прогот!» Хорошо сказано. Будем надеяться – не оберёт!
Кости мамонта, как мы ни осматривали во все глаза окрестности, в надежде – вдруг бивень торчит из берега или ногами валяется, не удалось обнаружить. Ни бивня, ни куска его, ни челюсти, ни любой другой кости ископаемого животного. Будто мамонтов в помине никогда не водилось в данных краях.
– Денис, – успокаивал я друга и себя, – не расстраивайся. Мамонты следили за порядком, где в голову взбредёт не умирали. Правила строго соблюдали, как приписала природа к конкретному месту: вот вам кладбище, – так и шли на указанную площадку. В природе всё продумано и экологично. Это человек, куда ни ступит, гадит почём зря да норовит в больших количествах.
– Я так и понял, – не возражал Денис. – Но из всех правил бывают исключения. Вдруг какой мамонт не рассчитал силы не дотянул до кладбища, упал по дороге. Валяется скелет в одиночестве, а тут мы с тобой…
– «Вдруг» не считается. Коля-якут что говорил – на кладбище костей как грязи.
– Только грязь вся под водой. Ты уверен, что вода спадёт и «грязь» предстанет перед нашими очами полная костей?
Конечно, не был я уверен, посему промолчал.
Ушли мы километров за десять от стана. Денис, будучи в тот день дежурным по кухне, собираясь в радиальный маршрут, не стал следовать мудрости «хлеб сам себя несёт», решил по минимуму взять еды, чтобы легче идти. Опять же из соображения: кости мамонта попадутся, больше места в рюкзаке. Горсточку крупы взял и банку консервов. Готов был пришибить его. Этого, может, и хватило бы, но Денис начудил… Развёл костёр, вбил рогатину, положил на неё длинную палку-жердину, один конец воткнул в крутой берег, на второй повесил котелок. Хлипкая получилась конструкция. И рогатина жидкая, и палка толком не закреплена.
– Денис, – говорю, – перевернётся!
– Не беспохлёбся! Всё будет окейно!
Суп был почти готов, когда Денис запнулся за жердину, своротил рогатину, содержимое котелка ухнуло в костёр.
Я разворчался-разнылся, самому потом стыдно было. Вот, мол, говорил тебе, перевернётся, нет, надо по-своему сделать. Проголодался, конечно, не то слово. Километров десять протопали по тайге, а это не по асфальту, то яма, то дерево поваленное, то вообще не пройти, кругаля дать надо, в обход топать. Я без того поесть со страшной силой люблю, а тут просто зверский аппетит нагулялся, а весь суп в костре. Изворчался на обратном пути, Денис даже бросил в сердцах:
– Если бы я знал, Игорь, какой ты нытик – ни за что с тобой не поехал!
Это была первая наша размолвка.
Голубику ели, разойдясь в разные стороны, благо мишка-топтыжка к тому времени подсластил сытую жизнь, покинул ягодные угодья.
Утино-заячья охота
Я на Дениса надулся из-за супа, он на меня из-за охоты. Денис – охотник, я в этом деле чайник. Глаз не той меткости, рука не той твёрдости. С Саней-охотником, о котором речь ниже, Дениса не сравнить, но Саня – феномен, таких единицы на тысячу охотников-профессионалов и промысловиков, Денис среднестатистический охотник-любитель, коих сотни тысяч. Он охотник, я – чайник. На второй день экспедиции мы надумали разнообразить пищевой рацион зайчиком. Заняться было нечем, ждали у моря (вернее – у Яны) погоды (точнее – спада воды). Ждать и догонять – хуже нет ничего, посему решили скрасить томительное ожидание вкусным обедом. Денис как главный охотник экспедиции деловито взял ружьё и отправился добывать зайчатину.
– Мы в тайге или где, – сказал, сунув в карман несколько патронов – тушёнкой себя травим, когда зайцы по головам ходят!
– Согласен! – не стал я возражать!
Добывал Денис ходящих по головам зайцев бесконечно долго – часа четыре. Пару раз доносились выстрелы из леса. Два-то зайца зачем, подумал я. Однако зря беспокоился, Денис ни одного не принёс. Вернулся с испорченным настроением. Не любил проигрывать. На следующий день снова пошёл на промысел, доказывать своё охотничье мастерство. И снова вернулся ни с чем.
– Денис, – взял у него ружьё, – ничего ты в заячьей охоте не петришь, схожу-ка теперь я! И вот увидишь – подстрелю какого никакого зайчишку.
– Иди-иди! – скривился в улыбке Денис. – Косые сидят и ждут, когда такой вот городской умник пожалует.
Я, конечно, блефовал, и всё же верил в свою удачу. Когда-то читал: зайцы бегут в гору. То, что зайцы есть в округе, сомнений ни у меня, ни у Дениса не возникало. Видеть мы их не видели, к нашему огоньку не выскакивали, зато слышать, как они носятся, доводилось не один раз. У костра сидишь с кружкой чая, наслаждаешься таёжным покоем… Тишина, аж в ушах звенит, вдруг характерный топоток – заяц на рысях прошёл. Чу – ещё один несётся. Зайцы пешком, как известно, не ходят, а в вечной мерзлоте хорошо слышна поступь. То есть, не какой-то там залётный пробегал, постоянно шныряли вблизи нашей стоянки, будто издевались над нами.
Неподалёку от заброшенного улуса возвышалась серьёзная гора. Если в этажах мерить – пятьдесят не меньше наберётся. Миллионы лет назад это был берег могучей прапра Яны. Градусов сорок пять склон горы, лесом поросший. Учитывая особенность зайцев, предпочитающих бежать вверх – я поднялся на середину горы и пошёл по склону вниз. Расчёт оказался верным, потенциальные трофеи ринулись снизу вверх прямо под выстрел. Зайцы хоть и о четырёх лапах, в гору им тоже бежать энергозатратно. Два молодых зайчишки добежали до середины склона и порядком подустали, тут я выхожу из-за деревьев, здравствуйте, други лесные. Расстояние между нами метров десять, зайцы уставились на меня в недоумении, что за существо неведомое перед их косыми очами. Им бы сигануть в сторону, они дурачки глупые, ждут, что дальше будет?
Картина со склона горы открывалась знатная. Тайга во всю ширь, лента Яны серебром режет сосново-лиственничную зелень, несколько озёр пятнами разбросаны, и солнце закатом полнеба зажгло… Поэзия, если вдаль смотреть, а если перед собой – проза: зайчишки серые замерли в ожидании своей незавидной дальнейшей судьбы. И убивать жалко, и Денису хочется доказать – я не последний чайник в охоте. Ружьё поднимаю, можно было одним выстрелом обоих уложить, рядышком сидели. Один вовремя сообразил, чем грозит ружьё – прыгнул в кусты, второго я шлёпнул.
Дробь у меня была «тройка», а для зайца и «полторашка» пошла бы. Выстрелил я метко. Когда ели зайчатину, то и дело дробинки попадалась. Денис ворчал:
– Неправильно стрелял, почти вся дробь в него ушла.
Я сдержал себя, чтобы не испортить Денису аппетит, промолчал, мол, надо было самому метко стрелять.
Дениса моя удачная охота раззадорила: с первой попытки я за какой-то час добыл зайца. Он в третий раз пошёл за зайцем и снова впустую.
– Поднимись на гору, – пытался убедить его в своей методе, – и навстречу зайцам спускайся, их там как грязи.
– Не учи учёного! – не хотел слушать советов Денис.
В конечном итоге разочаровался в зайцах, отправился за уткой.
Вдоль горы, на которой я зайчиков добывал, тянулось болото. Коварное само по себе, во многих местах поросло изумрудной травой-муравой обманчивой красоты, на которую лучше не наступать – нога проваливается, как в пустоту. Ухнешь с головой и поминай, как звали.
Денис ушёл с ружьём и ни слуху, ни духу. Часа четыре миновало, сумерки сгущаются – нет друга. Денис напрямую не сказал, что целенаправленно идёт на утиную охоту, буркнул уклончиво: заодно уточек посмотрю. Два или три выстрела раздались, мне показалось – в районе болота. И нет Дениса. Надо, думаю, идти искать. В сторону болота кричу: «Денис! Денис!» В ответ тишина. Всякие мысли полезли в голову…
Когда наткнулся на него, торчал из болота. По грудь в трясине. Банальная охотничья ситуация: подстрелил утку и полез за ней. И врюхался, мама не горюй.
– Ты в своём уме? – говорю. – Нельзя было позвать меня? Ору на всю округу, он молчок! Тебя засасывает!
– Сам выберусь! – буркнул в ответ Денис.
Но чуть шевельнулся, ещё глубже увяз.
У болота торчало с десяток сухостойных сосёнок. Одну выломал, протянул утопающему, да лесина трухлявая оказалась. Тогда сразу две сунул Денису, вытащил его.
