Сергей Рафильевич Минязов
Послезавтра героя
– Разрешите, товарищ полковник? Мы с ребятами видели, как Вы сегодня работали, но сейчас, прошу прощения, Александр Иванович, Вы предлагает какой-то фантастический план. Вокруг объекта находятся 14 гражданских, которые смотрят ей в рот и слушают каждое ее слово. Как Вы хотите ее обезвредить, не вызвав всеобщей агрессии, не понимаю?
– А вот эти двое сейчас нам об этом и расскажут. – улыбнулся Александр Иванович.
У Кувалдина прямо загорелись глаза. Он был похож на отличника, который знает правильный ответ на самый сложный вопрос учителя. Он оглядел всех, как бы предлагая сказать. Получил всеобщее одобрение и начал.
– Мы уже все продумали…
– Кто это мы?
– Ну, мы с ним, – он кивнул на меня, а я скорчил в ответ удивленную рожу, – точнее, он подбрасывал идеи, а я спланировал. Вот.
Он изложил схему, по которой от группы активистов отделяли агента влияния, а затем, выведя ее из психологического равновесия и дезориентировав, выводили из помещения. Все выглядело очень логично и продумано. Повторили маневры на «карте» с раскладкой по времени. «Паззлы сложились» идеально. Серега, довольный как мартовский кот, вновь осмотрел всех.
– Так и сделаем. Кувалдин работает по террористу, а Сергей отвлекает на себя всю почтеннейшую публику. Готовность через полчаса.
Мы встали и вышли. А старшие офицеры начали обсуждать детали, нас не касающиеся.
– А почему не наоборот? – спросил майор. – Кувалдин отвлекает, а этот «выносит мозг» пособнице террористов. Он же – крутой «мозгоправ». Круче?!
– Потому что, как Вы выразились, «мозг вынести» они могут с одинаковым успехом тот и другой. А вот привлечь и удержать внимание 14-ти гражданских так, чтобы они не помешали операции, нужен не просто крутой «мозгоправ», нужен конкретный «выносильщик мозгов». В вашей терминологии. Короче, часто самые трудновыполнимые задачи достаются незаметным игрокам второй линии. Они совершают подвиги, о которых, кроме посвященных, никто и никогда не узнает. Обрати внимание, как он это сделает, и сразу все поймешь.
– Да. Я понимаю, что обеспечение операции, надежный тыл – это больше 50% успеха операции. Теперь абсолютно согласен с Вашим решением, товарищ полковник.
– Разрешите последний вопрос, товарищ полковник?
–…
– Почему все время они? В нашем ведомстве есть много других экспертов.
– … Конечно, есть достаточное количество и более сильных экспертов, но… Во-первых, они здесь с самого начала и сроднились с родственниками. Им доверяют. Во– вторых, квалификации их более чем достаточно, но не в избытке, чтобы они могли действовать. Излишние знания останавливают от активного действия. Ну, и в-третьих, посмотри на их ресурс. Они вторые сутки без сна и отдыха постоянно в бешенном ритме. Много у тебя знакомых, способных на такое?
– Есть, но не много… – с сомнением проговорил
майор.
В отличие от хаоса и полной неопределенности
первой операции сейчас мы разыгрывали практически спектакль. Отрепетированное, расписанное по секундам действие.
Было раннее утро, и группа из пятнадцати человек о чем-то оживленно спорила. В центре стояла огромная барышня в белых одеяниях: длиннополое пальто, белый брючный костюм, белые сапоги. Она настаивала на выступлении на красной площади. Будучи на полголовы выше своего оппонента и почти в три раза больше, она нависла над ним. А он, готовый сдаться, бросил несколько призывных взглядов на собеседников… И тут неожиданно возникает психолог и выводит всех из неудобного положения абсолютно неуместной фразой.
– Извините, может, телевизор сделать потише?
–…
– Телевизор не мешает общаться?
– А! Нет, все нормально.
– Вы хотели ехать на Красную площадь? Давайте я уточню возможность доставки Вас туда автобусом?
– Разве такое возможно?
– Вполне. Сейчас уточню по телефону… Але, товарищ полковник, родственники заложников выразили желание отправиться на Красную площадь, высказать требования правительству. Можем организовать доставку на автобусе?.. Сколько Вас будет?
– Человек тридцать.
– Говорят тридцать человек… Хорошо… Ждем. – люди обступили меня плотным кольцом.
– Что? Нужно подождать? – начала язвить женщина в белом. Все обернулись к ней. Но никто не обратил внимания, что позади нее на переднем ряду уже сидели СОБРовцы в штатском с Кувалдиным во главе.
– Конечно. Семь минут. И будет конкретный ответ. Если вопрос решится положительно, то вы доберетесь туда за полчаса.
– Ладно, подождем.
– Я слышал, у Вас было несколько вопросов и предложений. Но Вы ничего не написали. Лучше написать. Пойдемте за стол, – указывая на ближайший стол, я сделал к нему движение всем телом. И все, кто стоял рядом, инстинктивно двинулись в том направлении. Я плавным движением откатился назад и занял позицию, преграждая путь пособнице террористов.
На месте между мной и ней остались три человека. Женщина в белом беспомощно озиралась. Глаза ее переходили то на стоящих рядом трех человек, то на меня, то на уходящую группу. Не дав ей опомниться, начал обработку оставшихся гражданских.
– Правильно. Там стульев на всех не хватит. Возьмите, пожалуйста, с собой. Вот, у второго столика есть свободные, – вновь повторенный маневр действовал безотказно. Все трое ринулись к другому столу. Женщина в белом, не понимая, как она потеряла контроль над всеми в одно мгновение, попыталась двинуться за тремя оставшимися. По ее решительному порыву было видно, что она поняла свой просчет и знает, как его исправить.
Но было уже слишком поздно. Пути к отступлению «отрезали» три крупногабаритных бойца, а на ее пути встал Кувалдин. Внутри все сжалось от его тихого и всепроникающего голоса.
– Что же Вы, Антонина Васильевна, всех обманываете. Ваша племянница в больнице с аппендицитом. Пройдемте.
На лице бедной женщины сменяя друг друга
«пробежали» все возможные эмоции от панического страха до ненависти и ярости. Интонации, расстановка слов, паузы, даже тембр голоса были четко выверены. Он – молодец. Все правильно рассчитал. Учел околопороговое психическое напряжение противника, безвыходность ее положения и страх перед раскрытием правды. Ударил сразу в двух направлениях, пресекая попытки хитроплетения паутины лжи вокруг родственников заложников и лжи на личном уровне. Получив эффект диссонанса и дезориентации на что отвечать, от чего защищаться она была на развилке у двух обрывов. А дальше дело техники. Шаблонный императив без единого шанса к возражению.
Еще две минуты назад казавшаяся несокрушимой и всех подавляющей дама в белом поникла и медленно побрела к выходу вслед за Серегой в сопровождении трех крепких молодцов. В холле мы передали ее с рук на руки сотрудникам ФСБ. Так что никуда не пришлось ехать. Откуда они там появились, для меня до сих пор остается загадкой.
– А что будем делать с оставшейся группой активистов выдвижения к Кремлю? – спросил Серега у Александра Ивановича, когда мы остались втроем.
– Автобуса точно не будет. Просили «замять» на местном уровне, если сможем. Я думаю, лучше потянуть время. Пусть хоть чем-то будут заняты. Это – лучше, чем сидеть и накручивать себя и окружающих.
– А если подвезти местный телеканал или пресс– центр ГУВД?
– Попробуем согласовать. Пока идите к народу. Cнимите вопрос о том, куда делась Антонина.
Ну, мы и сняли вопрос, сказав практически правду:
– Сотрудники ФСБ повезли ее к племяннице. Та сейчас в больнице, но с племянницей все будет хорошо.
Больше у людей вопросов не было. Все немного и очень по-доброму позавидовали Антонине. Только мы стояли с пониманием, что заблуждение во благо – сейчас лучшее решение.
Через пару часов тележурналисты взяли интервью у оставшихся восьми активистов. Об этом событии что– то сказали на новостных каналах. Так и закончилась история с последним пособником террористов среди родственников заложников.
Нас с Серегой Александр Иванович изгнал со словами: «Отдохнуть и привести себя в порядок. До вечера не возвращаться». Мы не нашли ничего лучше, как прийти в министерство, чтобы по телефону успокоить родных, сочинив истории о том, как просиживаем штаны в кабинетах, пока наши старшие товарищи противостоят террористам. Потом договорились встретиться через 2 часа на ближайшей к месту теракта станции метро.
Так все и получилось. Времени хватило на помыться, побриться и выпить кофе. Все это время я был один в номере. Ни дедушки Ашота, ни его вещей в номере не было. Я поблагодарил мир за эти сорок минут тишины. Звенящей, наполняющей все вокруг, приятно резонирующей мелодией тишины. Очищающей и возрождающей тишины.
Вернулись мы, как положено, вместе. По дороге в штаб узнали все новости и текущее положение дел из первоисточников. Говорили со всеми быстро и по существу. В штаб вошли в полной боевой готовности. О нашем трехчасовом отсутствии говорили только отглаженные костюмы, чистые рубашки и cвежевыбритые физиономии.
На наше счастье, Александр Иванович сдал смену Дмитрию Васильевичу, который подменял его на непродолжительные промежутки времени.
– Наконец-то! Вы где ходите, я уже полчаса въезжаю, а все еще ощущение, что чего-то недопонимаю. Давайте, излагайте обстановку.
Мы, как и в предыдущие разы, лаконично изложили положение дел и разошлись на свои участки. Каждый пытался сделать все, что мог и умел, чтобы все родственники дождались освобождения заложников живыми и здоровыми. Конечно, и у нас были свои потери. Не выдержали два родительских сердца и с периодичностью в час мы отправили на скорой помощи двух человек с обширными инфарктами миокарда. Еще через час Татьяна вовремя среагировала на предынсультную симптоматику, и наши доктора предотвратили на месте непоправимые последствия. Получилось, что еще через час мы отправили на скорой третьего человека.
Окончания четвертого часа все ждали с содроганием. Минуты медленно текли и ничего не происходило. Только через полчаса все немного выдохнули. Но не тут-то было. Серега «маякнул» мне с противоположного конца зала, указывая на сидящего спиной ко мне мужчину. Он не отрываясь смотрел в телевизор и кивал.
Дойти до него было делом двадцати секунд, но это были одни из самых длинных двадцати секунд в моей жизни. Было ясно, что в любое мгновение у него может начаться истерика. А принимая во внимание ритмичность его движений и дыхания, мгновенно рисовалась картина массовой истерии. Последние шаги были сделаны в такт движениям его головы. Все клетки моего организма ощущали каждый его вдох и выдох, которым вторили уже несколько сидящих рядом человек. Еще несколько секунд, и начнутся всхлипы, тогда будет уже поздно. Никто не сможет остановить рвущийся за этим крик.