Сергей Рафильевич Минязов
Послезавтра героя
– Зачем ФСБ? – заскулил «хвостатый».
– Такой порядок. Или Вам сразу измену Родине по законам военного времени?.. Сидим и молчим.
Мы оставили этих двух горе-журналистов под присмотром восьми могучих СОБРовцев и вышли вместе с майором. Он сказал:
– У меня инструкция по всем вопросам взаимодействовать с вами. Я – Николай. – Он протянул руку. Мы представились и пожали руки.
– У вашего начальника штаба контакты ФСБ. Организуете специалистов, а мы за этими пока присмотрим.
– Не вопрос. – Серега пошел в штаб, а я к родственникам заложников. Через десять минут мы уже встретились в зале.
– Федералы будут через пару минут. Пойдем знакомиться?
– Конечно. Двинули тихонечко.
По залу вообще было тяжело двигаться. Как только Вы начинаете движение в Вас впиваются сотни глаз. И в каждом взгляде читаются вопросы «Что-то произошло? Вы что-то знаете? Почему Вы ничего нам не говорите?» Эти взгляды «впиваются в кожу», проникают в самую глубину души и рвут ее на части. Об этом потом, когда все закончится, будет вспоминать каждый из нас. Кто-то, выжимая эти слова на сеансах психореабилитации, кто-то, загоняя в глубину настолько, чтобы больше никогда не пережить эти ощущения.
Все это будет потом, а сейчас нам нужно идти через зал, как по минному полю. Ситуация очень похожа на действия сапера, который прокладывает путь, но ничего не может разминировать. Еще одно важное отличие психологической «мины» от настоящей в том, что «взрыв» поразит не только того, кто ее подорвал, а охватит всех цепной реакцией психологического заражения. И тогда результаты не возьмется предсказать ни один аналитический центр мира.
Очень медленно мы шли по залу, стараясь перехватить максимально возможное количество взглядов, чтобы жестом, мимикой, кивком головы или иным способом дать ожидаемый ответ. Кому-то показать, что нужно подождать, кому-то, что ситуация без изменений, а кого-то просто поддержать, разделив с ним его горе.
Если верить часам, то мы вышли из зала через три минуты, а если ориентироваться по внутренним ощущениям, то прошла целая вечность. В любом случае в холл мы вышли как раз вовремя. Каждого из наших подопечных «журналистов» вел сотрудник в штатском слегка приобняв рукой за шею, но по выражению лиц первых и тому, как они вытянулись в струнку, было понятно, что каждое их движение контролирует именно эта «рука на шее».
Нам навстречу вышел седой рослый мужчина, тоже в штатском.
– Полковник Власов. Кто задерживал «ушастого гоблина»?
Мы с Серегой одновременно хихикнули, но быстро осеклись, чтобы не привлекать внимания. Я извинился и пояснил, что мы тоже прозвали его «ушастым». Поняв, что вопрос будет касаться жесткого обращения при захвате, я сразу оправдался, что действовал в целях предупреждения возможных трагических последствий. Сразу было непонятно, что он выхватит, камеру или пистолет.
– Вот на всякий случай и прихватил его на болевой…
– Ты ему связки растянул, а может и порвал. Пока не понятно. Дай Бог, чтоб следующего раза не было, но если что, то ты поаккуратнее. (Это для протокола. А по жизни… молодец. Все правильно сделал, я бы ему вообще ее сломал). В рапорте напишу, что он пытался оказывать тебе сопротивление.
– Так точно, так оно и было. Он сопротивлялся, но недолго.
Полковник улыбнулся. Кивнул. Пожал нам руки и быстро удалился вслед за своими бойцами. А мы медленно пошли в штаб доложить о результатах операции.
– Слушай, Серег, – тихо окликнул меня Кувалдин, – ты госуниверситет оканчивал по психологии?
– Угу.
– У Вас экстремальная психология была?
– Да. А что?
– Как защищаться от этих всепроникающих взглядов «родственников»? У меня такое чувство, что они из меня высосут все душевные силы.
– Так, по сути, и есть. Конечно, они не высасывают твою душу, питаясь ее энергией, хотя кто знает… Есть научный подход, а есть магический. Тебе какой больше нравится?
– А какой лучше работает?
– Для каждого человека по-своему. С какими категориями работать и жить легче конкретному человеку, та модель у него и работает лучше. И там, и там есть свои логические околонаучные объяснения и необъяснимые феномены. Так что решай, какую тебе схему излагать. Только лучше выбери одну. На обе времени может не хватить.
– Ну я как-то больше научной доверяю.
– Жаль, ее объяснять дольше. Но если коротко разобраться в психической деятельности человека, то нужно понимать ряд ключевых моментов. Организм является генератором и потребителем собственной электрической энергии, часть, которой преобразуется в электромагнитные поля и излучения. Считается, что эти поля настолько слабы, что не влияют на внутренние процессы других людей. Поэтому все внутренние переживания и траты психической энергии вызваны собственными волеизъявлениями человека. Чтобы защитить свою психику, нужно всеми доступными способами не позволить себе почувствовать то, что чувствуют они, симулировать их переживания в себе и мучиться и терзаться, расходуя ресурсы своей нервной системы.
– Подожди. А как же эмпатия, сопереживание как основной инструмент практического психолога.
– Ну, да. Основной инструмент… Почему про одного говорят, что он эмпатичен, а другой нет? Что является критерием оценки, насколько психолог вжился в переживания клиента?
– Наверное, ощущение клиента…
– Вот то-то и оно. Субъективные ощущения человека, которые можно обмануть. Чем большим набором демонстрационных инструментов и актерским мастерством ты обладаешь, тем легче заставить человека тебе поверить.
– Стой! – схватил он меня за рукав пиджака, – ты ведь это не серьезно? В смысле я видел, сколько человек ты, пройдя по залу, успокоил одним только взглядом. Ты зажег в них зыбкий огонек надежды, вселил в них уверенность, дал им силы… Неужели все это была ложь, актерство… Похоже правду говорят, что психологи такие же циники, как врачи, а может и хуже…
– Конкретно в этом случае НЕТ. Я жгу себя как ты и все наши девчонки. Слишком велика цена ошибки. Если хоть один почувствует в нас фальшь, наша миссия обречена на провал. Конец. Дальше хаотичное неуправляемое развитие событий… И я не сказал, что разделяю научный подход. Кстати, в рамках научной схемы никто никому не может дать силы. Мы можем лишь «разбудить» дремлющий в других потенциал. И еще не обижай актеров. Истинный актер проживает роль как жизнь. Траты его духовных сил нельзя сравнить ни с чем.
– Ну, ты – негодяй! Я почти поверил, что ты такой…
– Я тут вообще причем? Это было пояснение о принципах психологической защиты на научной основе.
– Нет, не хочу на научной основе. А чем научная основа отличается от магической?
– В научной схеме ты сначала испытываешь метод, а потом веришь в него, а в магической – сначала веришь, а потом испытываешь.
– Я не это хотел спросить.
– Будь осторожен в желаниях и вопросах. Если ты их четко сформулируешь, то получишь соответствующий результат. Ты задал конкретный вопрос, и получил четкий ответ. В следующий раз спрашивай то, что действительно хочешь узнать. Ладно, мы пришли. Ты на доклад к Александру Ивановичу.
– А почему я?
– Как старший товарищ. Я вот только старлей, а ты без пяти минут звездный мальчик.
– Нет, ты все-таки – «негодяй». В следующий раз ты докладываешь.
– Давай уже…
Александр Иванович внимательно выслушал доклад Кувалдина. Задал несколько уточняющих вопросов в основном про реакцию родственников заложников. Удовлетворившись нашими ответами, отправил что-нибудь перекусить в пункт питания.
– Уже произошла смена фронт-группы психологов, даже МЧСовцы сменились, а вы еще не ели. Быстро в пункт питания. Там из Пиццы Миа должны были привезти пиццы и кофе.
– Так точно, товарищ полковник! – без энтузиазма ответили мы.
– Вы мне нужны живые и здоровые.
Аромат свежеиспеченной пиццы и натурального кофе струился по коридору первого этажа и вызывал слюноотделение у всех, кто там оказывался. Сергей предложил поесть по очереди, чтобы один постоянно находился в зале.
– Вот ты первый и иди есть. – перехватил я инициативу. Внутренний голос и опыт подсказывали, что мне потребуется некоторое время, чтобы заставить себя поесть. А его долго уговаривать не пришлось. Правда, вернулся он быстро.
– Слушай, что они добавляют в этот фаст-фуд? Я уже наелся, но все равно хочу съесть еще кусочек.
– В основном глутамат натрия и разные сахариды. Мало того, что они усиливают вкус, притупляют ощущение насыщения, они еще вызывают привыкание.
– Не пугай. Пуганные. Ты поэтому не идешь есть?
– Нет, я умею вовремя останавливаться. Знание – сила. Если знаешь, как работает яд, найдешь противоядие. Все проще – физиология.
– В каком смысле?
– Знаешь, почему Александр Македонский с сорокатысячным войском захватил весь цивилизованный мир своего времени?
– Что-то слышал, но не помню. Напомни.
– Он первый применил профессионально– психологический отбор.
– Какой отбор две с лишним тысячи лет назад?
– Его учителем был Аристотель!
– А, наука о душе и все такое… Типа твой магический подход?
– Нет. Саша Великий пугал до полусмерти кандидатов и смотрел, бледнеют они или краснеют. Бледных в обоз, красных на передовую.
– И что?
А то, что бледные при смертельной опасности стр– адают медвежьей болезнью, а…
– Подожди. Медвежья болезнь – это диарея и все такое?
– Ну, да. У них кровь оттекает к гладкой мускулатуре: желудок, кишечник и так далее. Им нужно много есть и наоборот. А у красных пищеварение вообще останавливается. Кровь приливает к мышцам. Включается использование всех накопленных резервов. Чистая физиология. Никакой магии… в классическом ее понимании.
– Классическое, неклассическое. Иди, ешь уже. А! Так ты из красных. И есть в стрессовом состоянии не можешь.
– И да, и нет. Раньше совсем не мог. Сейчас могу себя заставить. И лучше всего именно фастфуд. Легко усваивается. Много энергии. Все, я готов. Пошел есть. Попробую прихватить с собой еще вон то семейство за крайним столом – волевого деда и двух его дочерей, мать и тетку 14-летней заложницы. По-моему, Елизаветы. Они точно еще не ели.
Я незаметным жестом пригласил ответственную за этот сектор Елену. Уточнил у нее имя заложницы. Память не подвела. Ее действительно звали Елизавета. Дедушка был Андрей Георгиевич, а дочери Екатерина и Ирина.
Потихоньку присел сбоку в зону комфортного общения.
– Здравствуйте! – в голове как тяжелые каменные плиты с высеченными горящими письменами переворачивались страницы инструкций по ведению переговоров с потерпевшими. «Приветствие должно быть коротким и без эмоциональной окраски, чтобы не спровоцировать неадекватной эмоциональной реакции оппонента… В первые 7 секунд необходимо расположить к себе субъекта общения. Наиболее продуктивно обсуждение с ним какой-то актуальной для него проблемы, которую можно легко и быстро решить». Такой проблемный вопрос я наметил еще до начала разговора. Старик выглядел как могучая непоколебимая глыба, и только глаза постоянно слезились и покраснели. Было видно, что для него это непривычно, и он этого стесняется. – Андрей Георгиевич, у Вас какое-то раздражение глаз… или..? (Пункт 6 Инструкции: «Для избегания необоснованной конфронтации не задавайте вопросов с однозначно предопределенными ответами без острой необходимости».)