Сергей Рафильевич Минязов
Послезавтра героя
А Серега опять был молодец. Он все сделал вовремя. Дал мне эти несколько секунд. И мой глубокий и громкий вдох вывел «эпицентр» и всех окружающих из аутогипнотического состояния.
– Тщщ, тише-тише… Меня зовут Сергей, а тебя?
– Арсений… – было видно, как с первыми произнесенными словами он возвращается в сознание, глаза проясняются, – что это было?
– Уже все прошло. Сейчас нам нужно идти.
Мы медленно шли в сторону выхода и, казалось, что с сидевших рядом с Арсением людей словно слетает морок. Их глаза проясняются. Они все начинают дышать в своем ритме. Как будто оживают. У одной женщины покатилась слеза, но она только грустно улыбнулась и закрыла лицо руками.
– Сереж, прикрывай, смотри, чтобы они нормально вышли.
– Все – норм. Выводи эпицентр. Здесь мы разберемся. – обменялись репликами мы на противоходе. Он уже занял мое место.
Так, ни на мгновение, не теряя бдительности, курсировали мы по залу. Мгновения складывались в секунды, секунды – в минуты, минуты – в часы…
Выстрелы штурма застали меня в коридоре во время сопровождения семейной пары к комнате отдыха. А в зале через все динамики звучал глубокий и ровный голос Александра Ивановича: «Просьба сохранять спокойствие… Оставайтесь на своих местах…»
Когда семейная чета, осознав происходящее, попыталась совершить рывок к выходу, они замерли от неожиданности, потому что увидели меня с распростертыми объятиями.
– Как Вы здесь оказались? Ведь Вы были там. – неуверенно проговорил муж, указывая большим пальцем назад. В это время его жена также неуверенно оглядывалась.
Мне ничего не оставалось, кроме как ввести их в транс, подстроившись к их движениям и темпу речи. Плавно разогнаться в речитативе логичных и убедительных доводов довести скорость до уровня за порогом восприятия. Они вздрагивали при каждом выстреле, но продолжали слушать меня, видимо, это была их единственная возможность не сойти с ума от безысходности.
Когда звуки выстрелов прекратились мы все прошли в помещение для ожидания. А дальше самые томительные, но наполненные надеждой минуты ожидания… И объявление: «Операция по освобождению заложников прошла успешно. Все террористы уничтожены. Заложникам оказывается медицинская помощь. Просьба оставаться в здании и следить за информацией о медицинских учреждениях, куда направлены Ваши родственники». Эти слова звучали как сводка СовИнформБюро в мае 1945 г.
Вот она – долгожданная Победа. Невозможно сравнить горе и страдания страны в той великой войне с тем, что пережили мы за эти два дня, но многие здесь прожили целую жизнь, а для кого-то она просто закончилась.
Многие мои современники по-доброму или немного сдержанно улыбаются, глядя на кадры кинохроники, когда после объявления Великой Победы в 1945 г. наши дедушки и бабушки ликовали. А я каждый раз вспоминаю слезы своего деда, железного майора– штурмовика. Только сейчас мне стали понятны его чувства, человека, прошедшего три войны, дважды научившегося заново ходить после парализаций, которого точно ничем не сломишь. Теперь у нас была своя Победа. И мне хотелось петь и кричать во все горло, но еще было не время.
Мне навстречу направлялась чета – Геннадий и Анастасия, которые встретились в этом месте после года раздельной жизни. И он начал сбивчиво и эмоционально благодарить за то, что им была оказана помощь, сказаны правильные слова…
– Знаете, Сергей, мы решили снова жить вместе. Сейчас заберем Лизу из больницы, и переедем ко мне. Вы помните, я расстался со своей «новой», когда она так… так повела себя… когда…
– Да, Вы уже говорили мне об этом. – еле сдерживая себя выговорил я, глядя на фотографию его дочери, которую он держал в руках.
Было видно, что девочка не жива. На хороших фотографиях всегда видно, жив человек или нет. У неживого глаза «пустые», «потухшие». Тут же вспомнилась фраза одного из отважных героев, ходившего к террористам для переговоров «сейчас нужно освободить максимальное количество детей, видимо, химия, которую будут применять, смертельно опасна для них». Отдельная информация от медиков скорой помощи других ответственных товарищей как паззлы сложилась в цельную картинку. Я пытался отогнать накрывшие меня мысли. Слова Геннадия вырвали меня из страшных размышлений.
– Извините, Вы, наверное, устали тут с нами!
– Нет, все нормально. Это наша работа,– само вырвалось у меня. И так еще в следующие семь или восемь раз. Фраза – щит, за которой можно скрыть все свои переживания и избавить людей от ощущения обязанности. Надежда спрятаться за этим щитом от осознания того, что ждет Геннадия и Анастасию после того, как они приедут в больницу и узнают о смерти дочери, не просто не ушли, они легли тяжелым камнем на душу каждого из нас. Мне нужно было как-то подготовить их к этому. – Не расслабляйтесь. Нужно быть сильными. Вы знаете, где находится больница?
– Да… – неуверенно проговорил Геннадий. – одна пересадка на метро.
– Вот и хорошо! Езжайте туда скорее. И будьте готовы ко всему.
– Вы что-то знаете? – с тревогой спросила Анастасия. – Ей может потребоваться какая-то особенная помощь?
– Дорогая, в больницу просто так не увозят. Не волнуйся. Пойдем. – Геннадий потянул жену, но та стояла как вкопанная. Он посмотрел на меня с надеждой.
Мне оставалось пожать плечами и ответить, что здесь уже никто ничего доподлинно ей не сможет сказать. Лучше ехать в больницу. Услышав предельно разумные доводы, она взглянула на меня таким взглядом, который никогда не забудешь.
– Зачем ты это сделал? – послышался сзади голос Сереги. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как пожать плечами или вздохнуть. – Наверное, ты – прав.
Еще больше часа мы помогали родственникам сориентироваться, пока все не покинули помещение. Только тогда мы смогли подняться в штаб нашей супер сплоченной командой. Там нас, как обычно встретил Александр Иванович. Он был лаконичен, но каждому сказал какие-то очень важные слова и завершил свое выступление словами: «Родина Вас не забудет!», на что сразу по-семейному получил ответ, «но при случае и не вспомнит.»
Родина, безусловно, помнит всех своих героев, но большинство героев – скромны, им не нужны почести и слава. Сознание выполненного долга – лучшая награда для них.
Глава 3. Сегодня, становящееся завтра
Когда я вернулся в номер, он был пуст, и, чтобы не ожидать нового подселения, я предложил Сереге переехать ко мне. Он долго не раздумывал. И этот вечер мы отметили бурными возлияниями по всем случаям сразу.
Эту ночь все мы спали как младенцы. А утром гладко выбритые и подтянутые заходили в министерство. Серега задержался с милой барышней из канцелярии.
– Вот это как раз тот… начальник отделения психологического обеспечения, с которым мы вместе, там… – он так забавно водил бровями, что сразу появилось ощущение третьего лишнего. – его тоже зовут Сергей. А это – Надежда.
– Очень приятно! С Вашего позволения честь имею откланяться. Нужно до оперативки заскочить к Василию Ивановичу. – кивнув, я пошел в сторону лестницы, не хотелось ему мешать. И он не растерялся.
– Тогда чтобы загадать желание придется пообщаться вечерком.
– Какое желание? – заулыбалась Надежда.
– Как какое? Встать, а лучше сесть между двумя Сергеями… – потерялись его слова на втором пролете лестницы. Выходя с лестничного пролета на втором этаже? пришлось пережить дежавю. Как в первый день лицом к лицу столкнулись с генералом Волкодавовым.
– Здравствуй, старлей! Ко мне… в волкодавы пойдешь?
– …
– Со всем моим уважением лично к Вам, товарищ генерал, у меня сейчас полковничья должность и полное понимание с вашими подчиненными на месте, надеюсь дослужиться до полковника, а в…
– Отставить… В милиции два раза не предлагают. Отважный, дерзкий и честный… Даю месяц на раздумья. Ну, пока домой не уехал. Надумаешь, пиши на меня рапорт… Бывай, герой.
Последнюю фразу он сказал таким тоном, что было понятно, что он попрощался навсегда.
– И Вам всего наилучшего, товарищ генерал.
Серега нагнал меня через несколько метров от места встречи с генералом.
– Что за генс?
– Волкодавов.
– Кого?
– Лучше не прикалывайся. Я так уже пошутил, и он об этом знает.
– В смысле?.. Он что, про всех все знает? – не унимался Серега.
– Да, все что нужно знает, он – начальник собственной безопасности.
– Да, ладно… Это не я шутил, это он повторялся. Извините, товарищ генерал! Очень соответствующая фамилия, начал оправдываться Серега, оглядываясь по сторонам.
– Ты опять повторяешься.
– Все. Молчу. Это не я… Это он повторился… Ты к Василию Ивановичу идешь или просто решил оставить меня с Надеждой.
– Не мог же я оставить тебя без Надежды… Навстречу, как и в прошлый раз, вышел Василий Иванович. Ощущение дежавю начало подымать волосы на затылке.
– Привет, орлы! Сергей, ты обещал зайти. Загордился что-ли?
– Никак нет, товарищ полковник, сразу после оперативного совещания у полковника Васина зайду, если Вы не возражаете?
– Конечно, нет. Заходи.
– …
– А это кто был?
– Начальник ИМЦ.
– Ну, ты – гад. Почему не познакомил? Через него все новейшие разработки можно получать.
– Успокойся, после оперативки вместе зайдем.
Так, завершая разговор, мы зашли в кабинет к начальнику 13-го отдела. Были все, кроме Юлии Сергеевны и Александра Ивановича. Поздоровавшись с каждым за руку, мы присели за край стола.
Михаил Иванович объявил, что Юлия Сергеевна в командировке, а Александр Иванович взял краткосрочный отпуск. Поставил всем, как обычно задач на месяц с комментарием «доложить о выполнении через неделю». Потом повернулся к нам.
– А ваш ранее утвержденный план, господа стажеры, в корне меняется. Товарищ майор, ознакомьте. Сегодня едите в кабинет психологической регуляции министерства, завтра и послезавтра в Академию управления на 4-ый факультет, ну и так далее… Вопросы?.. Раз нет вопросов, за работу господа офицеры.
Так, в соответствии с новым планом, мы познакомились со всей психологической элитой столицы, поработали во всех исследовательских группах силовых подразделений по вопросам организации деятельности служб и ведомств при захвате заложников. Каждый день был наполнен конструктивным общением и ощущением приносимой пользы. Месяц пролетел незаметно, как один день.
Настал последний день нашей командировки. И ранним утром, распив вкусный и ароматный кофе в гостиничном ресторане, мы расстались в фойе гостиницы.
– Мой дед говорил, что встречаться нужно, как будто не виделись целую вечность, а прощаться, как будто расстаешься на пять минут. – с этими словами мы обнялись крепко, как братья и пошли в разные стороны. Он к метро, а я к лифтам, но, проходя мимо стойки администратора, был остановлен работником гостиницы.