Сергей Юрьевич Катканов
Русский смысл
При такой постановке вопроса ответ уже очевиден. Не классовая борьба, не бессистемная череда вызовов является главной движущей силой истории, а непрерывное противоборство двух сил: центробежной и центростремительной по отношению к Богу. Одни люди сознательно или бессознательно работают на Божий план, а другие, так же сознательно или бессознательно противодействуют осуществлению этого плана. Одни – мельники на Божьей мельнице, а другие пытаются эту мельницу сломать. Сломать её невозможно, Богу ни кто не может противостоять, но противостояние идет между группами людей, и Бог ему не препятствует. И вот это противостояние тех, кто «работает на Бога» и тех, кто пытается им противодействовать, и является главной движущей силой истории. Не борьба за территории, не борьба за ресурсы, не борьба за рынки сбыта, не борьба за власть определяют поступательный ход истории человечества. Всё это в нашей истории есть, но всё это носит подчиненный, обслуживающий характер, а смысловой стержень всех исторических процессов – это борьба за приближение к Богу, либо за удаление от Него.
История человечества – это история войн. Мы привыкли объяснять войны экономическими причинами, а религиозные войны выделять в отдельную категорию, им, впрочем, тоже приписывая скрытые экономические причины. На самом деле все войны – религиозные. Любая война с древнего мира до наших дней всегда велась между носителями различных религиозных моделей, в той или иной степени приближенных или удаленных от Истины Божией. Конечно, в любой войне всегда была экономическая составляющая, но она всегда носила подчиненный характер. К захвату материальных ценностей противоборствующие стороны стремились для того, чтобы утвердить своё миропонимание, свою модель отношений с мистической реальностью. Даже если кого-то интересовал только грабеж или выгоды торговли, это всегда так или иначе связано с определенной религиозной моделью. Можно сказать, что главной движущей силой истории является борьба религиозных идей. Пошаркайте хорошенько экономику, и вы увидите религию.
В наше время это очевидно, как никогда. Может быть, кто-то думает, что США воюют по всему миру за контроль над нефтью? Где есть нефть, но нет желания подчиняться США, там сразу обнаруживается недостаток демократии, и туда вскоре оказываются направлены ракетные удары, если не удается решить вопрос при помощи санкций? Но это только поверхность процесса. Разумеется, Штаты озабочены контролем за любыми материальными ресурсами, но это им и надо только для того, чтобы утвердить свою мировоззренческую модель. Главной, стержневой движущей силой США является работа на «план Антихриста», противостояние «плану Бога». Простые американцы об этом и не догадываются, они уверены, что их держава борется за демократию во всем мире, но если вспомнить о том, что демократия есть политический аспект атеизма, то сразу всё срастается. Штаты борются за автономную власть человека, отвергающего власть Бога над собой. Это и есть «план Антихриста». Штаты могут сколько угодно затягивать на своем брюхе «библейский пояс» – это не должно обманывать. Для реализации «плана Антихриста» они придумали «христианство без Христа», подменив Живого Бога дешевым морализаторством. Их «христианство» – как кофе без кофеина.
Когда говорят, что США борются за власть над миром, забывают спросить, зачем нужна им эта власть? Как еда нужна для того, чтобы её съесть, так и власть нужна для того, чтобы её определенным образом использовать. Так зачем Штатам нужно мировое государство? Чтобы оторвать людей от Бога.
США лишь последний, хорошо известный нам пример. В мировой истории всегда была страна, главной движущей силой которой был антитеизм. И всегда была страна, которая ей противостояла. Антитеистические государства возникали, конечно, не сами по себе, а под влиянием демонов. Некоторые народы под демоническим давлением оказывались очень податливы. Народы, как и люди, делают свой духовный выбор, и не всегда этот выбор оказывается в пользу Света. Другие народы и созданные ими государства, даже ни чего не зная о Свете и не имея сознательного намерения Ему служить, всё же интуитивно противостоят тьме, хотя и редко бывают в этом последовательны. Божий Промысел действовал всегда, и даже в те эпохи, когда люди не имели о нем ни малейшего представления, всегда были страны, которые действовали на Его стороне, и страны, которые пытались Ему противостоять.
Разумеется, демоны, извечные враги рода человеческого, всегда пытались воздействовать на все страны мира, то есть на каждого отдельного человека, независимо от национальности и страны проживания. Всегда и везде у демонов были определенные успехи. За всю историю человечества вы не найдете такой цивилизации, такой страны, государственная политика которой была бы совершенно свободна от демонического влияния. И всё-таки всегда была такая цивилизация, такая страна, где бесам удавалось достигнуть максимального влияния, почти полностью подчиняя себе государственную политику. В такой стране они не просто влияли на поступки жителей и правителей, здесь они формировали ценностные ориентации. Здесь не просто совершали плохие поступки. Здесь плохое объявляли хорошим.
Итак, в каждую эпоху есть страна, где Сатана имеет свою главную базу, действуя с территории которой, он пытается подчинить этой стране все остальные страны мира, чтобы утвердить свою полную власть над миром. В каждую эпоху есть своё государство – архидемон. Его не так легко распознать. Раньше все страны были языческие, а мы любое язычество воспринимаем, как отверждение Бога Истинного. Но языческие системы очень сильно отличаются друг от друга по степени своей духовной недоброкачественности. Иные в своих ценностных ориентациях очень много сохранили от древнего истинного богопочитания, а иные уже полностью отвергли его, оказавшись под тотальным контролем бесов.
Явные черты демонического государства несут на себе, как ни странно, Афины. Мы привыкли видеть в этом древнегреческом полисе олицетворение всего прекрасного и замечательного, что стало фундаментом новой европейской культуры. Но стоило бы задуматься о том, не слишком ли близкой оказалась афинская культура творцам новейшего европейского безбожия. Когда Европа начала явно отходить от Бога, это назвали Возрождением, имея ввиду возрождение античных, прежде всего афинских идеалов. Для новой Европы Афины стали знаменем антитеизма, и это вполне логично. Афинский культ красоты, сам по себе вроде бы и не вызывающий возражений, стал фундаментом новой европейской религии человекобожия. Афины создали культ Человека, точнее – культ человеческого тела – культ принципиально антидуховный. Не случайно этот культ так понравился позднейшим антитеистам. И не случайно даже в Древней Греции, отнюдь не страдающей излишней приверженностью к нравственным нормам, Афины прославились своим развратом. И не случайно боги, которым молились афиняне, были так вызывающе, космически развратны.
Афины, казнившие Сократа и изгнавшие Фемистокла, заявили себя врагом гениев и героев. Афинская демократия, казалось бы, имевшая мало общего с современной европейской, сущностно была тем же самым – отвержением всего возвышенного в угоду всему низменному. Именно Афины впервые опробовали ту политическую систему, которая сейчас стала главной политической технологией безбожия.
Главным антагонистом и последовательным противником Афин была Спарта. На современного человека Спарта производит жутковатое впечатление и небезосновательно. Это было очень жестокое, безжалостное к человеку государство. Но! Настоящий спартанец был безжалостным прежде всего к самому себе. Спартанец презирал свои слабости, имел задачу одержать победу прежде всего над самим собой. Спартанец презирал комфорт, изнеженность, страх перед смертью. Наверное, ни где в древнем мире не найти такого стремления подчинить плоть духу. Утверждение приоритета духа над брюхом делало спартанцев воинами Света, хотя они, конечно, не догадывались об этом. Спартанец любил иерархию, подчинение, охотно признавал над собой власть тех, кто был духовно сильнее его. Спарта была монархией с развитой военной аристократией. Это почти идеальная форма правления, недостатки которой были вызваны лишь неведением о Боге Истинном. В Спарте шокирует презрение к интеллекту и естественным эстетическим потребностям души, но, совершенствуя спартанскую форму правления, можно было избавить её от диковатых и мрачноватых перекосов. А сама основа спартанской цивилизации безусловно делает её сражавшейся на стороне Божьего Промысла, требовалось лишь осознание этого. А вот Афины с их культом плоти бессознательно противились Богу Истинному ещё раньше, чем успели о Нем узнать.
Ещё более впечатляющим архидемоном древнего мира была Финикия, и в первую очередь финикийская колония на африканском берегу – Карфаген. Об этом писал Честертон: «Своей жизнью он (Карфаген) был обязан энергии и экспансии Тира и Сидона – крупнейших коммерческих городов. И как во всех колониальных центрах, в нем царил дух коммерческой наглости… Глубоко практичные, отнюдь не поэтичные люди любили полагаться на страх и отвращение… Им казалось, что темные силы своё дело сделают… В психологии пунических народов эта странная пессеместическая практичность разрослась до невероятных размеров. В Новом городе, который римляне назвали Карфаген, как и в древних городах финикийцев, божество называлось Молохом, по-видимому, оно не отличалось от божества, известного под именем Ваала… Почитателей Молоха ни как нельзя назвать примитивными. Они жили в зрелом развитом обществе… и Молох не был мифом, во всяком случае, он питался вполне реально. Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь…
…Такие денежные аристократы, как правило, не допускают к власти великого человека… Это холодный здравый смысл и проницательная практичность дельцов… деловые, широкие, реалистические взгляды… Карфаген пал, потому что дельцы до безумия безразличны к истинному гению… Они слишком практичны, чтобы быть хорошими, более того, они не настолько глупы, чтобы верить в какой-то там Дух, и отрицают то, что любой солдат называет духом армии. Им кажется, что деньги будут сражаться, когда люди уже не смогут. Именно это случилось с пуническими дельцами. Их религия была религией отчаяния, даже когда дела шли великолепно.
Карфаген пал, как ни кто ещё не падал со времён Сатаны. И те, кто раскопали эту землю через много веков, нашли крохотные скелетики, целые сотни – священные останки худшей из религий… Европа наплодила немало собственных бед, … но самое худшее в ней было всё-таки лучше того, от чего они спаслись… Коммерческие олигархии типа Карфагена застывают осклабившимися мумиями, и ни когда нельзя сказать, молоды они или бесконечно стары. Карфаген, к счастью, умер, самое страшное нападение бесов на людей было отбито… Содом и Гоморра лучше, человечнее Тира и Сидона. Когда мы вспоминаем бесов, пожирающих детей, мы понимаем, что даже греческий разврат лучше пунического сатанизма».
К сказанному Честертоном можно добавить то, что обязанность сжигать собственных детей распространялась так же и на «благородные» семейства. Сами родители обязаны были выражать по этому поводу радость, так как выражение печали оскорбило бы божество. Для нас привычнее, когда правящая антиэлита «бросает в печь» детей рядовых граждан, а уж собственных детей всегда найдет возможность уберечь. В Карфагене было не так, потому что правящая олигархия там по сути не правила, это государство находилось под непосредственным руководством бесов. Уникальный в истории случай прямой дьяволократии, по отношению к которой даже олигархия находилась в состоянии вечно изнасилованном. У преемников Карфагена будет то же самое, но уже не настолько явно и очевидно.
Роднит Карфаген с последующими дьяволократиями и страх перед личностью, перед харизмой, перед гением. Великий полководец Карфагена Ганнибал совершил невозможное и уже стоял у ворот Рима. Требовалось последнее усилие, чтобы Рим пал, надо было только получить хотя бы небольшое подкрепление, но олигархи Карфагена не послали ему подкрепление, тем самым вполне сознательно лишив себя победы. Дело в том, что Ганнибал был для Карфагена опаснее, чем Рим. Гениальный полководец, овеянный славой великой победы, создал угрозу для власти коммерческой олигархии собственного государства. И олигархи решили, что сначала надо погубить Ганнибала, а уж с Римом они потом как-нибудь разберутся. Так мы убеждаемся, что любая дьволократия деструктивна. Она неизбежно губит сама себя, и не по глупости, а потому что такова её природа. Точно так же будет и с властью Антихриста.
Что представлял из себя главный антагонист и победитель Карфагена – языческий Рим? Честертон пишет: «Нас поражает в римских культах их теплый, домашний характер… Мы должны благодарить тех, кто сохранил в язычестве человечность… Рим воплощал героизм, ближе всего во всем язычестве подходящий к рыцарству. Он защищал домашних богов и человеческое достоинство от чудовищ Африки…»
Разумеется, речь не о том, чтобы идеализировать римское язычество, мерзости там хватало, но духовное состояние Рима всё-таки было бесспорно ближе к тому, что хочет от людей Бог, чем карфагенский сатанизм.
Главная идея Рима – это идея порядка. Порядок – это душа Рима. Самое гениальное произведение римского духа – это легион. Четкой и рациональной структурой легиона, его образом действия, основанном на отточенных, согласованных реакциях, выносливостью, неприхотливость легионеров можно восхищаться до бесконечности. Легион – это разумное сверхсущество, это образец удивительной гармонии. А римское право не нуждается в презентации. Такой совершенный правовой системы не создал и не мог создать ни один народ. Сами принципы римского права – гениальные произведения римского духа. Латынь – язык права, язык разума, язык логики. Кристальная, прозрачная ясность латыни сделала её бессмертной, мертвый язык продолжает жить, обслуживая науку.
Итак, Рим – это порядок, а порядок всегда от Бога, так же как хаос – всегда противобожие, потому что хаос – предвестник смерти. Рим снижал энтропию по всему миру, а это Божье дело. Рим был очень несовершенным инструментом в руках Божиих, римский разврат и римская жестокость вошли в легенды, римская демократия отвратительна так же, как и любая другая. Но ни одна цивилизация не может быть совершенна, она может лишь быть ближе к Богу, чем другие. И Рим был ближе.
Но мистическую суть Карфагена разрушить невозможно, преемник всегда найдется. Архидемоном средневековья стала Венеция. Копаясь в истории средневековья, я был поражен тем количеством духовного зла, которое исходило от этого города-государства. Хотя в христианскую эпоху найти главную базу демонов ещё сложнее, чем в языческую, вроде бы все прославляют Христа, при этом зла хватает во всех странах. Тут надо разбираться, какие силы движут государством на самом деле, какие ценности исповедуют политические элиты. Венецианские ценности несли миру зло.
Венеция стала подлинным наследником дьяволократии Карфагена, главным врагом христианства, несмотря на формальную приверженность Церкви. Венеция стоит за одним из самых отвратительных деяний христианского Запада – захвата крестоносцами Константинополя. Дож Венеции Дондоло обвел вокруг пальца простодушных вождей франков, вынудив их делать то, что они делать совершенно не собирались. И в падении Византийской империи Венеция сыграла зловещую роль. Не одну сотню лет все государственные усилия Венеции были направлены против духовного центра православия – Царьграда.
Дьявольски изощренные венецианские банкиры путём сложных манипуляций сделали так, что Константинополь постепенно утратил контроль за своими собственными финансами, доходы Византии потекли на Запад. Архимандрит Тихон (Шевкунов) назвал Венецию Нью-Йорком XIII века, пояснив: «Здесь вершились финансовые судьбы народов». За венецианской экономической моделью точно так же, как и в Карфагене, отчетливо просвечивает определенная антидуховная модель.
Но не только Царьград был тогда центром тех сил, которые противостояли антитеизму. Само западное рыцарство, особенно в высшей точке своего духовного развития – в крестовых походах, противостояло планам Антихриста. На крестовые походы налипло много мерзости, но это во многом благодаря влиянию Венеции, да и кроме того – рыцари Света ни когда не бывают совершенны (Об этом моя трилогия «Рыцари былого и грядущего»). Не надо думать, что рыцарь-крестоносец – это ангел во плоти, а венецианский банкир – это демон во плоти. Мы говорим о тех силах, которые стояли за этими фигурами, и о том, в какую сторону эти силы тянули человечество. При этом понятно, что венецианцы не ели младенцев на завтрак, а крестоносцы в перерывах между сражениями не только молились.
Архидемоном нового времени стала Британия, доказательствами этого можно наполнить целую книгу. Британия весь мир заполонила идеями чуждыми христианству и разрушительными для Церкви. Достаточно вспомнить, что Британия стала родиной самого отвратительного типа протестантизма, когда монарх, то есть мирянин, провозгласил себя главой Церкви. По сравнению с этим даже непомерные амбиции епископа Рима выглядят относительно безобидно. Даже в Германии протестантизм всё же расколол страну, то есть полстраны не поддались безумию Лютера. А британские лорды дружно кивнули. На всю страну нашёлся лишь один стряпчий, Томас Мор, сказавший «нет». Точнее, не сказавший «да». Но и за это ему отрубили голову.
Вы думаете, почему именно Честертон создал такую яркую и убедительную картинку сатанинско-коммерческой цивилизации Карфагена? Да потому что он писал её фактически с натуры. Он открыто об этом говорил: «Люди, которых мы встречаем на приемах за чайным столом – тайные почитатели Молоха и Ваала. Именно эти умные практичные люди видят мир так, как видел его Карфаген». Духовно чуткий британец, сознательно отвергший мерзость англиканства, очень хорошо понимал, в каком государстве живет.
Кто же в новое время противостоял демоническому владычеству Великобритании? Две силы, ещё куда более несовершенные, чем Спарта, Рим, Царьград и рыцарство. Сначала Наполеон, пытавшийся реабилитировать и утвердить консервативные, традиционные ценности, включая рыцарский дух. Наполеон – гений порядка, не случайно он реанимировал римское право, создав знаменитый кодекс. Наполеон всё вокруг себя упорядочивал и структурировал, он явно был предназначен стать орудием Божьего Промысла, но «родимые пятна революции» не позволили ему осознать своё предназначение. Всю жизнь, воюя с Британией, он совершенно не осознавал её, как источник мистического зла, напротив, он тянулся к британцам, хотел видеть в них друзей, да вот они не хотели, прекрасно понимая, что замыслы Наполеона несут в себе глобальную угрозу их демоническому владычеству. Наполеон, конечно, не был совершенно слеп, он говорил: «Поведение Англии достойно первых веков варварства, это государство использует своё могущество во вред всем». Но из этого меткого наблюдения он не сумел сделать надлежащих выводов.
Второй инструмент был ещё хуже. Третий Рейх. Его идейной основой был антилиберализм и антикоммунизм. Рейх призван был сражаться против этих двух проявлений безбожия, но осознавал своё предназначение очень смутно.
Рейх так же выступал за консервативные, традиционные ценности, но здание своей идеологии он начал строить сразу с первого этажа, без фундамента. Европейский традиционализм имеет своим источником христианство, а Рейх пытался утверждать традиционализм без христианства, иногда лишь в чем-то пытаясь опираться на Церковь, одновременно заигрывая с язычеством, и в общем-то оставаясь религиозно безразличным. Рейх пытался без Бога бороться с безбожниками. А это логический абсурд. Из этого абсурда и выросли все мерзости нацизма. Если бы Рейх строил свою идеологию на церковном фундаменте, ни какого холокоста не было бы, потому что антисемитизм принципиально несовместим с христианством. В итоге главный враг британского демонического владычества рухнул не только не исполнив, но, даже не осознав своего призвания.
Что же Россия, которая к тому времени уверенно вышла на мировую арену, к тому же вполне осознавая себя главной в мире хранительницей веры истинной? Тут мы вынуждены констатировать факт столь же поразительный, сколь и удручающий. И в наполеоновских войнах, и в первой мировой, и во второй мировой Россия была союзницей главного архидемона эпохи – Великобритании. Британской дипломатии, и не в последнюю очередь – британским спецслужбам, каждый раз удавалось склонить Россию на свою сторону. Британия последовательно сталкивала лбами те силы, которые могли ей противостоять, неизменно добиваясь в этом успеха. В итоге естественные союзники сражались меж собой, а Россия выступала на стороне своих мистических, то есть главных противников.
Главная причина этого в романо-германском иге, которое установилось в России, начиная с XVIII века. Россия стала смотреть на мир европейскими глазами и естественно видела всё в искаженном свете. Произошёл страшный трагический разрыв между духовной сущностью России и её политической ориентацией. В храме Россия молилась Христу, причем очень искренне, потом выходила из храма и начинала обслуживать интересы врагов Христовых. Этим определяется весь трагизм новейшей русской истории, отсюда в конечном итоге и разрушение храмов.
Но вот на сцене истории появляется новый государственно оформленный архидемон – США. И как всегда в нем по сути не было ни чего нового. Об этом писал Константин Леонтьев, прозревший глубинную суть США ещё в XIX веке: «Соединенные Штаты – это Карфаген современности. Цивилизация очень старая, халдейская, в упрощенном республиканском виде на новой почве в девственной земле». Дальше вы знаете.
Уже когда все звенья этой цепочки четко встали в сознании на свои места, я вдруг заметил поразительные черты сходства между всеми государствами – архидемонами за всю обозримую историю человечества. Всё это великие морские державы, распространявшие свою морскую экспансию до куда только могли дотянуться. Афины ещё были государством региональным, но их сила уже полностью строилась на силе их флота. Финикийцы уже плавали вокруг Африки, а средиземноморье контролировали безраздельно. Венеция была исключительно морской державой, там даже главу государства, дожа, посвящали в должность через обряд «венчания с морем». «Правь Британия морями» – это известно. А главная составляющая военной мощи США – авианосцы.
Второе поразительное сходство – все эти державы – торговые. Конечно, любая страна торгует, и ни одна страна не может обойтись без торговцев, и в самой по себе торговле нет ровным счетом ни чего плохого. Но в перечисленных странах власть (!) принадлежала торговцами. Всё это торговые олигархи. В США власть принадлежит скорее финансистам, но финансисты – худшая из всех категорий торговцев – это торговцы воздухом. А во всех государствах, так или иначе противостоявших силам Тьмы, власть принадлежала военным.
И вот мы подходим к осознанию истины, совершенно для нас неудобоваримой и дискомфортной. Там, где власть принадлежит торговцам, скрытый сатанизм развивается бешеными темпами, постепенно становясь скрытым только от слепых. А там, где власть принадлежит военным, утверждаются консервативные, традиционные добродетели, берущие своё начало в Божьих заповедях.
Это кажется совершенно непонятным. Ведь война – это самое ужасное, что только может произойти между людьми, а мирная торговля – это прекрасно и замечательно. Но факт в том, что государства, где доминирует торговая олигархия, почему-то всегда оказываются на службе у сатаны, хотя бы их правители увешались крестами от макушки до пят, а государства, где доминирует военная элита, почему-то всегда стоят на страже добродетелей, в основе своей христианских. Почему-то всегда владыки морей служат Тьме, а сухопутные державы, во всяком случае, пытаются служить Свету.
И тут приходит время вспомнить о концепции «Континент и Океан». Автором этой концепции иногда называют немецкого геополитика Гаусхофера, одно время имевшего влияние на Гитлера. Он говорил об извечном противостоянии США и Германии, определяемых, как Океан и Континент. Ксения Мяло утверждает, что авторство концепции глобального конфликта Континента и Океана на самом деле принадлежит американскому адмиралу Мэхену. При этом Мэхен считал, что оплотом континентальной мощи является Россия. Германия же включалась им в Океан. Адмирал утверждал: «Морские державы должны создавать противовес этой мощи, … оказывая на Россию давление с флангов». Увидеть в Германии Океан можно было только после очень сильного испуга, а вот США это действительно Океан, и Россия – действительно Континент.
Западные создатели концепции Континента и Океана интуитивно набрели на некоторые фрагменты реальности, совершенно не осознав её глубинную, мистическую суть. Мы берем у них только термины, наполняя их куда более значимым для истории человечества содержанием. Океан – это слухи Тьмы. Континент – это воины Света. Их противостояние отражает извечную борьбу Сатаны против Бога. За появлением и крушением мировых империй всегда в глубине стоит мистическая, религиозная суть. Не экономическая, не примитивно понимаемая политическая, а именно мистическая. Не борьба за власть и богатство создают и разрушают империи. В глобальных мировых процессах одни силы всегда обслуживают дьявола, даже если они думают, что всего лишь набивают кошельки, а другие – творят Божью волю, даже если они об этом и не догадываются.
Интересные подробности добавляет к этой концепции Александр Дугин:
«Россия олицетворяет собой цивилизацию Суши… Геополитическая наука противопоставляет цивилизацию Суши цивилизации Моря, ведущей свою историю от Карфагена, Венеции, Голландии, Великобритании к США … Цивилизации Суши от Спарты и Рима до Константинополя и Третьего Рима – Москвы».
«Основной геополитический закон, яснее всего сформулированный Макиндером, гласит, что постоянным и основным геополитическим процессом в истории является борьба сухопутных держав (с естественной формой идеократического политического устройства) против островных морских государств (торгового, рыночного, экономического строя). Это извечное противостояние Рима – Карфагену, Спарты – Афинам, Англии – Германии».
«Морским торговым полюсом стали США, а сухопутным полюсом – Россия… Древнее архетипичное противостояние Моря и Суши, плутократии и идеократии, цивилизации торговцев и цивилизации героев».
Термины Дугина «Суша» и «Море» мне не понравились. Суша там, где сухо, а море там, где мокро – в нашем контексте характеристика малозначительная. «Континент» и «Океан» – категории глобальные, а потому более подходящие для геополитической концепции, а потому продолжу держаться изначально заявленных терминов.
Александр Гельевич воспроизводит почти всю цепочку, которую ваш покорный слуга вычленил из истории задолго до прочтения его книги. А если хотя бы два человека независимо друг от друга видят одно и то же, значит это реальность. Чрезвычайно важно, что Дугин видит в Океане цивилизацию торговцев, а в Континенте – цивилизацию героев. Одно только это уже помогает нам осознать глубинный смысл их противостояния. Так же как и противопоставление плутократии Океана и идеократии Континента. Надо лишь уточнить, что за плутократией тоже стоит идеократия – диаметрально противоположная по смыслу.
Очень важно ещё одно замечание Дугина: «Морское могущество с его типическими чертами: утилитаризмом, оптимизацией, прагматизмом, индивидуализмом, отчужденностью, моральной гибкостью, плутократией и т.п. оказалось конгруэнтно базовым предпосылкам западной цивилизации». Да, именно так. На сегодня уже можно поставить знак равенства между Западом и Океаном.
Но для евразийства Дугина характерна склонность воспринимать цивилизации как равноценные, равнозначимые. Это, конечно, вполне толерантно и очень современно, но в конечном итоге приводит к мысли о равноправии добра и зла. Получается, что группа людей, сделавших свой выбор в пользу Бога, и другая группа людей, сделавших выбор в пользу дьявола, каждая в чем-то по-своему права и в чем-то ошибается. Но это не так. Одни глобально правы, а другие глобально ошибаются, как бы это грубое утверждение не резало чей-то нежный слух. Цивилизационный выбор может быть ложным и ужасным. Отрицание этого означает фактическое отрицание Божьего Промысла.
Мысли Дугина очень глубокие, очень важные для нас и одновременно с этим – очень опасные. Он пишет: «Сухопутные ценности связаны с Востоком, с созерцательностью, неэкономической мотивацией труда, общностью, героической шкалой ценностей. Цивилизации Востока в качестве достоинств имеют душевную широту, идеализм, героизм, жертвенность, общинность, верность. На противоположном – отрицательном уровне эти же качества дают неорганизованность, лень, пассивность, покорность, терпимость к жестокости.
Морские, западные достоинства: оперативность, модернизм, динамика, инновации, хозяйственная гибкость, скорость обмена, технологический прорыв. Но они порождают и недостатки: цинизм, эгоизм, индивидуализм, утилитаризм, отчужденность».
Тут по большому счёту ни с одним словом не поспоришь, но в итоге как бы получается, что у каждого из цивилизационных типов есть свои достоинства и свои недостатки и выбор между ними становиться делом вкуса – кому что нравится. Но это не дело вкуса, а вопрос жизни и смерти. Ни кто ведь не скажет: кому-то нравиться жить, а другие предпочитают гнить, кому-то нравится убивать людей, а другие предпочитают лечить людей. Океан несет погибель человечеству, а Континент будет ему до последней возможности сопротивляться.
Недостатки Континента, которые действительно ему присущи, непринципиальны, не губительны, а вот достоинства принципиальны и спасительны. При этом у Океана даже его бесспорные достоинства оборачиваются конечным торжеством зла. Лучше плохо служить Богу, чем хорошо служить дьяволу, а кто не понимает, что разница между Континентом и Океаном именно в этом, тот не понимает главного.
Вообще, Дугину понятны наиважнейшие вещи, например: «Запад верит в то, что есть, Восток – в то, что может быть, в то, что должно быть». Именно такова и есть сущностная разница между психологией Океана и Континента. Для Океана, для Запада, единственной реальностью является то, что воспринимается при помощи пяти органов чувств. Но это не просто практичность, материализм всегда оборачивается сатанизмом. А готовность Востока верить в то, что должно быть, дает веру в Царство Небесное. Только надо быть осторожнее с термином «Восток». Есть восточное христианство, т.е. вера истинная, а есть такие темные восточные культы, что не приведи Господи. У ортодоксального христианства на Востоке ещё меньше союзников, чем на Западе. С точки зрения духовной геополитики «Востока» просто не существует.
