Такаббир Эль Кебади
Трон Знания. Книга 2
– Живая. Не может разродиться.
– Ощениться.
– Я сказал как думаю, – вдруг огрызнулся Мебо и склонился над собакой.
Адэр вышел из автомобиля, убеждая себя, что им движет любопытство, а разумом понимал, что тянет время. Когда он разглядывал карту, его посетила мысль, которая вынудила свернуть с дороги и поехать в другую сторону от Тезара. Тогда эта мысль казалась гениальной, теперь – дерзкой и безумной.
– Скоро начнётся гроза, – напомнил Гюст.
Адэр захлопнул перед носом секретаря дверцу и двинулся к стражу.
– Близко не подходите, – крикнул Мебо.
Адэр замер. Зверь лежал спиной к автомобилю и действительно походил на рослую, мощную собаку. Чёрная шерсть, крепкая шея, стоячие треугольные уши. Глядя на вздутый бок моранды, Адэр не мог ни отступить, ни сделать шаг вперёд. Что мешало подойти? Страх? Нет, страха не было. Что мешало уйти? Непонятно откуда появившееся чувство, будто на земле не животное, а смертельно больной человек, одинокий и всеми забытый.
Моранда запрокинула голову и посмотрела на Адэра. Глаза красные, словно залиты кровью. Протяжный стон прозвучал как мольба о помощи. Поборов оцепенение, Адэр приблизился к зверю. Присев на корточки, притронулся к огромному животу. По шкуре волной прошёл озноб. Собака вывалила язык и шумно задышала.
– С морандой шутки плохи, – предупредил Мебо.
– А с кем в такую минуту можно шутить?
– Скоро начнётся дождь, – послышался голос Гюста.
Адэр только сейчас заметил, что небо заволокло тучами и день превратился в вечер, хотя до вечера ещё несколько часов. Посмотрел через плечо. Файк и Гюст стояли сзади с таким видом, словно вознамерились вцепиться ему в рубашку и потащить к машине.
Направил взгляд на Мебо. Шестое чувство подсказало, что страж вооружён, как был вооружён «гимнаст» Лайс, как вооружены все люди Крикса Силара, не признающего ненасильственные методы борьбы с преступниками.
– Дай нож.
Мебо натянул на лицо удивлённую маску:
– Откуда у меня нож?
– Чехол под левым рукавом.
Мебо засучил рукав:
– Ничего нет.
– Гюст! Обыщи его, – приказал Адэр.
Гюст побледнел:
– Я?!
– Ладно-ладно, – улыбнулся Мебо и вытащил из-за голенища сапога охотничий нож.
Ямочки на щеках стража напомнили Адэру о сестре: на её щеках тоже появляются завитки, когда она улыбается.
Рукоятка ножа так ловко легла в руку, что Адэр от удивления цокнул языком: словно рукоятку сделали с учётом строения его ладони.
– Правителю нельзя пачкать руки кровью! – произнёс Гюст. – Будь то зверь или человек, правителю нельзя убивать!
Разглядывая лезвие, Адэр усмехнулся. Секретарь совершенно его не знает, раз решил, что господин способен избавить собаку от мучений подобным образом. Адэр вообще сомневался, что сможет убить живое существо преднамеренно. Сейчас он надеялся, что с помощью холодного острого железа сумеет это существо спасти.
– Неси вино, Гюст! – приказал Адэр, ощутив дрожь в пальцах. – Мебо, роды принимал?
Лицо стража приобрело землистый цвет.
– Я видел, как мать принимала роды у коровы. Я был мальцом и потерял сознание.
– Сейчас не потеряешь?
– Постараюсь.
Адэр принялся массировать зверю твёрдый живот. Собака жалобно заскулила.
– Потерпи, дорогая. Скоро всё закончится.
Гюст дал ему бутылку и без слов припустил обратно к машине.
– Думаете, вино на неё подействует? – засомневался Файк.
Адэр зубами вытащил пробку, смочил нож, залпом выпил полбутылки и протянул Мебо:
– Для храбрости. Оставь пару глотков Файку.
– Нет-нет, – замотал головой шофёр и попятился. – Я за рулём.
– Стоять! – гаркнул Адэр.
Немного посидел, ожидая шума в голове. Пустой желудок откликнулся быстро, сердце толчками погнало по венам хмельную кровь.
– Файк, держи передние лапы.
– Не-е-е, я в такие игры не играю. Моё дело баранку крутить.
– Держи, говорю!
Файк попытался стиснуть лапы с острыми когтями и большими, как бильярдные шары, подушечками, но не смог обхватить их ладонями. Тогда уселся на лапы задом и, что-то бормоча себе под нос, зажмурился.
Мебо переместился к голове собаки. Вытянув ноги вдоль её тела, обвил мощную шею руками и прижался подбородком к широкому затылку:
– У них силища, как у дьявола. Боюсь, не удержу.
Адэр встал коленями на задние лапы, зажал в кулаке хвост:
– Если она меня съест – тебе конец.
– Разумеется, – проговорил Мебо, косясь на морду зверя, лежащую у него на плече. – Я готов. Давайте.
Нож вошёл в напряжённую плоть. Взвыв, моранда дёрнулась. Длительная борьба со смертью настолько её измучила, что Файк и Мебо почти не шелохнулись.
– Сейчас, сейчас, – прошептал Адэр и переместил колено на живот. – Теперь помоги мне. Ты же хочешь увидеть ребёнка, и я хочу. Ну же, родимая, тужься!
Моранда напряглась и жутко завыла.
– Мёртвый. – Адэр отсёк пуповину. Аккуратно положил неподвижного щенка на землю и вновь склонился над морандой. – Ещё один. Запутались в пуповине.
Глубоко вздохнув, зверь расслабился.
Адэр снял окровавленную рубашку, вытер руки, уселся на пятки:
– Мне жаль. Мне правда очень жаль.
– Крепыши, – проговорил Мебо, рассматривая мёртвых щенков. – Она знала, что не сможет разродиться, поэтому ушла из долины.
Зверь застонал.
– Должно зажить как на собаке. – Адэр погладил моранду по горячему животу и вдруг ощутил толчок в ладонь. – Мы не всех вытащили!
Через пять минут умостил на коленях липкий попискивающий комочек. Сомкнутые глазки, мягкие усики, висячие уши и тупая мордочка привели его в неописуемый восторг. Если бы не присутствие посторонних, Адэр расцеловал бы щенка.
Поднёс детёныша к морде собаки:
– Посмотри, какой красавец!
Не поднимая головы, самка облизала детёныша… и заплакала.
– Чего же ты плачешь, дурочка? Живой ведь. Живой!
В землю врезались тяжёлые капли. Почти одновременно сверкнула молния и прогремел гром. От моранды отскочила льдинка размером с крупную бусину. Вой ветра слился с раскатами грома. На пустошь обрушился ливень вперемешку с градом.
Сквозь рёв непогоды пробился голос Файка:
– Быстрее в машину!
Прижимая к себе щенка, Адэр встал на колени и, поддавшись внезапному порыву, наклонился над зверем, закрывая его собой и чувствуя, как спину сечёт ледяным колючим крошевом. Хоть так, хоть чуть-чуть защитить бедное измученное существо.
Мебо накинул на Адэра свою рубашку. Гюст притащил из автомобиля зонт. Сидя за рулём, Файк смотрел на щётки, которые не справлялись с потоком воды, и костерил последними словами грозу, пустошь и чью-то мать.
Наконец ливень перешёл в моросящий дождь. Небо осветила вспышка молнии. С большим опозданием прогрохотало.
– Гроза уходит, – проговорил Мебо, заталкивая нож за голенище сапога.
Адэр почесал животик щенку, припавшему к соску матери. Погладил моранду и пошёл к машине, еле вытаскивая ноги из раскисшей земли. На сердце появилась тяжесть, словно он бросает близкого человека. Не выдержал. Обернулся. Держа в зубах барахтающегося детёныша, моранда ползла за ним, оставляя позади себя кровавый след.
Адэр забрал щенка, похлопал зверя по спине:
– Не волнуйся. Я о нём позабочусь.
Над степью пролетел прощальный вой. Моранда выгнулась и замерла. Красные глаза продолжали смотреть на Адэра.
Сменяя друг друга, Мебо и Файк с трудом вырыли яму, залили месивом из песка и глины не успевший остыть труп и двух мертворождённых щенков. Адэр постоял под мерзким сеющим дождём, слушая погребальный плач ветра и писк осиротевшего детёныша. Добрёл до машины и сел в выстуженный непогодой салон, не заботясь о чистоте обивки, не думая, что надо бы достать из багажника сумку и переодеться. Положив зверёныша на колени, натянул на голое тело пиджак и вдавил затылок в подголовник.
Файк завёл мотор. Покрутился, протирая запотевшие окна. Автомобиль «проплыл» с десяток метров и застрял.
Открыв дверцу, Мебо высунулся наружу:
– Приехали. – Повернулся к сидящему сзади Гюсту. Мазнул взглядом по узким плечам и выпяченному животу. Посмотрел на Файка. – Выходим.
Адэр отдал щенка секретарю и перебрался за руль.
Колёса буксовали, поднимая фонтаны тягучей грязи. Вскоре Мебо и Файк уже не ходили, а ползали возле машины, пытаясь её откопать. Адэр скинул туфли, закатал штанины. Выйдя из салона, схватился за дверцу: ноги разъехались и погрузились в жёлтое месиво. Сверху продолжало моросить. Тёмное небо пророчило ранние сумерки.
– Гюст, садись за руль, – крикнул Адэр и упёрся руками в багажник.
Двигатель надрывно заревел, машина выскочила из ямы, немного проехала и вновь засела в канаве.
Файк с измученным видом привалился боком к дверце:
– Дела не будет. Надо подождать, пока подсохнет.
Из окна высунулся Гюст:
– А если и завтра дождь?
Мебо вытер тыльной стороной ладони губы и глаза:
– Толкаем к реке. Там на берегу галька.
Через час путники с горем пополам добрались до косогора. Адэр выключил фары: они светили в пустоту. В сумерках удалось рассмотреть у подножия холма изогнутое русло реки, обрамлённое с одной стороны белёсым берегом, с другой стороны – рощей.
Мебо выбрался из салона, потоптался перед машиной. Вернулся расстроенный:
– Склон размыло. Ехать нельзя.
– Выходите! – приказал Адэр. – Я сам съеду.
– Я с вами, – прозвучал за спиной голос Файка.
– Я тоже, – отозвался Гюст.
Мебо плюхнулся на сиденье и захлопнул дверцу:
– Ну что ж, с Богом!
Зажав щенка между коленями, Адэр вцепился в руль. Мебо упёрся руками в панель. Гюст и Файк обхватили спинки передних кресел.
Сначала машина шла ровно, затем её развернуло и понесло юзом. В какой-то миг показалось, что она перевернётся. Адэр убрал ногу с тормоза и доверился судьбе.
Гюст орал во всё горло. Когда на секунду замолкал, чтобы набрать в лёгкие воздух, слышались чертыханья Файка. Взлетая над сиденьем, Мебо только ухал. Наконец под колёсами зашуршали камни.
Заглушив двигатель, Адэр потряс пальцем в ухе:
– Зачем так орать?
– Мне надо выйти, – пробормотал Гюст, вывалился из машины и метнулся к кустам.
После града и проливного дождя вода в реке оказалась на удивление тёплой. Над гладью поднимался едва заметный парок. Адэр плескался на отмели. Файк оттирал кожу сидений от грязи. Гюст и Мебо пытались развести костёр. Сырой хворост трещал и плевался клубами едкого дыма.
– Что делать с собакой? – крикнул Файк. – Скулит и скулит, а кормить-то нечем.
Никакие ухищрения не помогли: ни палец Мебо, ни платок, смоченный водой. Надеясь, что щенок опьянеет и погрузится в глубокий сон, платок смочили вином и быстро поняли ошибку. Захмелевший зверёныш принялся выводить фальшивую мелодию, от которой скручивалось сердце.
Подсвечивая фонарём, Адэр склонился над картой. Неведомая сила сплела обстоятельства и подвела его к исполнению задумки, которая сначала казалась гениальной, потом безумной. Теперь замысел сулил чертовски увлекательное приключение.
Адэр подозвал спутников и заскользил пальцем по чертежу:
– Поедете вдоль реки. Здесь возьмёте вправо, выедете на тезарскую трассу и вернётесь в замок.
– А вы? – насторожился Файк.
Адэр ткнул пальцем в точку на карте:
– Мы с Мебо пойдём в ближайшее селение.
– Мой правитель. – Мебо прочистил горло. – Эта река – граница. За ней начинается резервация климов.
– Знаю.
Файк вонзил в Мебо возмущённый взгляд:
– Забыл о долге?
Мебо повернулся к Адэру, открыл рот, но ничего не успел сказать.
– Я приказываю вам с Гюстом вернуться в замок! – произнёс Адэр категоричным тоном. – Никто, кроме Малики и маркиза Бархата, не должен знать, где я. Через три недели жду машину на этом же месте.
Достал из багажника сапоги, взял замотанного в пиджак зверёныша под мышку и вошёл в воду.
***
Казалось, что за рекой находится другая страна. Адэр и Мебо пересекли рощу, миновали колосящееся поле и вошли в еловый лес. Тучи расползлись. Молодой месяц лучше фонаря освещал тропинку, цепляясь рогом за верхушки деревьев. Под ногами пружинила хвоя. Воздух был настолько чистым, что с непривычки кружилась голова.
Глядя по сторонам, Мебо то и дело потирал грудь.
– Чего ты боишься? – спросил Адэр.
– Я ничего не боюсь.
– Я же вижу. Говори.
– Я когда-то жил здесь. Давно. Очень давно.
– Ты клим?
– Моя мать из климов. Отец переселенец из Тезара. Он бросил её, когда создали резервацию. Я этого не знал. Точнее, не разбирался в этом. В то время я гостил у дедушки в Градмире. Отец приехал, сказал, что маме я больше не нужен. Я поверил и жил с отцом десять лет. Потом пошёл в армию.
– Зачем вернулся в Порубежье?
– Хочу увидеть маму. Я вырос и понял, что предал её. Предал вместе с отцом. Думал, вернусь, сделаю что-нибудь хорошее для родины, чтобы мама мной гордилась. Потом приду к ней, поклонюсь в ноги и попрошу прощения.
– Где она живёт?
– А вот… сейчас выйдем.
– Значит, ты не видел её двадцать лет.
Мебо потёр грудь:
– Целую вечность.
– Не переживай, Мебо. Матери всегда прощают своих детей.
Страж кивнул и до опушки леса не обронил ни слова. Ступив на просёлочную дорогу, указал на разреженное огоньками пятно на дальнем краю луга:
– Вот моя родина.
Они добрались до селения глубокой ночью. Адэр замотал щенка потуже – от требовательного писка уже раскалывалась голова – и направился к бревенчатому дому.
Затуманенные влагой окна отбрасывали свет тусклого керосинового фонаря, висящего на столбе. Под ногами тихо скрипнуло крыльцо. Стук в дверь пронёсся по спящему посёлку как гром.
В щели появились испуганные глаза.
– Прошу прощения за беспокойство, – проговорил Адэр, силясь придать голосу мягкое звучание. – Вы не могли бы продать немного молока?
– Чего?! – послышался женский голос.
– Разана, кто там? – донёсся баритон.
Адэр представил, как глупо он сейчас выглядит, и выдавил улыбку:
– У меня маленький ребёнок, а молоко закончилось.
Дверь открылась. Перед Адэром возникла пожилая женщина в длинной ночной рубашке. На плечах цветастый платок с пушистой бахромой. В руке керосиновая лампа.
– Проходите, – сказала хозяйка и крикнула в глубь дома: – Валиан! К нам гости.
– Простите, я не один. Мне бы немного молока.
Разана посмотрела на скомканный пиджак в руках Адэра:
– Ну что же вы? Ребёнок голодный, а вы топчетесь на пороге.
– Насчёт ребёнка… я хотел сказать…
Разана схватила его за рукав:
– Заходите! – Кивнула стоящему у калитки Мебо. – И вы заходите.
За её спиной появился долговязый взлохмаченный мужик в исподнем:
– Кому здесь не спится?
– Валиан, не гундось, – произнесла Разана. – Ребёнка перепугаешь.
Адэр и Мебо вошли в дом.
Горница выглядела необычно: деревянные стены, пол и потолок, стулья из лозы, на добротном столе вместо скатерти вышитое крестиком полотенце. На дверных проёмах льняные занавески – разъезжая по Бездольному Узлу, Адэр успел подметить нелюбовь простого люда к межкомнатным дверям.
Зверёныш высунул слепую мордочку из пиджака и заскулил.
Хозяева переглянулись.
– Где вы его взяли? – нахмурилась Разана.
– В степи нашли.
– Можно? – спросил Валиан и взял зверёныша. Покрутил, пристально его рассматривая. Вернул Адэру. – Впервые вижу щенка моранды.
– Если есть собаки, должны быть и щенки.
Хозяева вновь обменялись взглядами.
Разана поставила лампу на стол:
– Располагайтесь. Я мигом.
Скрылась в одном дверном проёме, Валиан – в другом. Скрипнула дверца шкафа, звякнули стаканы, что-то забулькало.
Валиан вернулся одетый в рубаху-косоворотку и широкие штаны чуть ниже колен. Подсев к столу, сложил на столешнице натруженные руки:
– Откуда будете?
– Из Тезара, – ответил Адэр. – Меня зовут Яр. А это мой приятель…
– Просто приятель, – буркнул Мебо и уставился в окно.
– Тезы, значит, – покачал головой Валиан. – А вы знаете, что это резервация?
– Знаем.
– В курсе, значит. А чего приехали?
Из-за занавески появилась Разана, уже в халате и фартуке:
– Сперва на стол накрой, а потом расспрашивай. – Протянула Адэру бутылочку молока с надетой на горлышко старой соской. – Сразу много не давайте.
Валиан покряхтел недовольно, поднялся и последовал за супругой на кухню. Пока хозяева стучали ножами и шептались, Адэр накормил щенка. Хотел положить его на пол, но вытер мордочку рукавом пиджака и прижал к груди как ребёнка.
– Помнишь их?
– Нет, не помню, – прошептал Мебо, вглядываясь в темноту за окном.
– Дом матери далеко?
– Прошу вас, тише. Они услышат.
Хозяева установили на стол глиняные тарелки с огурцами и помидорами, картошкой и брынзой. От изобилия еды желудок завязался узлом.
– Ешьте, пока он молчит, – сказала Разана, садясь рядом с супругом. – Когда у нашей Клуши цуценята были, сосали её запоем, житья не давали.
– А вы, просто приятель, – усмехнулся Валиан, – чего за стол не садитесь?
– Я не голоден, – ответил Мебо, но к столу подсел.
– Приходилось видеть моранд? – спросил Адэр.
– А то ж, – кивнула Разана. – Долина Печали аккурат за резервацией.
Валиан почесал небритую щёку:
– Самок видел. Самцов ни разу не видел. А цуценят и подавно не видел. – Сузил зелёные глаза, такие же яркие и чистые, как у Разаны и Мебо. – Что же тезам в наших землях надо?
– Мы приехали проведать родственницу нашего товарища, – сказал Адэр и покосился на стража.
– Её зовут Ални, – откликнулся Мебо, стараясь не показывать волнения.
– Ални? – переспросила Разана. – Так померла Ални. Годов восемь, как померла.
Мебо резко поднялся и выбежал из комнаты.
Валиан указал пальцем на дверь:
– А он ведь из нашенских. – Посидел, помолчал, глядя перед собой. Ткнул пальцем себя в щёку. – Ямки как у неё. Неужто Мебо?
Адэр кивнул:
– Он самый.
– Ну и дела, – протянул Валиан. Похлопал себя по коленям и вышел из дома.
– Не подскажете, где у вас постоялый двор? – спросил Адэр.
– А нет никаких дворов. Ночуйте у нас. И Мебо уговорите. – Разана вытерла глаза уголком фартука. – Его-то дом пустой, стылый.
***
Адэр толком не понял, спал он этой ночью или ему только казалось, что спал. Всякий раз, открывая глаза, видел в своей руке бутылочку с молоком. В ушах не смолкал писк щенка, которого Адэр уложил возле кровати на подстилку. Потом каким-то образом зверёныш, замотанный в пуховый платок, оказался под боком. Как выяснилось позже, платок принесла Разана, а немного погодя Валиан подсунул щенка хозяину, явно досадуя, что комнаты разделены занавесками, а не дверями. Когда питомец в очередной раз запищал, за окном брезжил рассвет. Адэр подумал сквозь полудрёму: не допустил ли он ошибку, приняв из пасти моранды её детёныша. Услышав довольное урчание и причмокивание, поцеловал морщинистую кожицу на широком затылке. Это не ошибка – это счастье.
Валиан куда-то ушёл с утра пораньше. Разана решила занять гостей и предложила после завтрака прогуляться по посёлку. Адэр чуть было не отказался, хотелось утопить гудящую голову в подушке. Но, взглянув на осунувшееся лицо стража, сказал:
– Пошли, Мебо, у мамы прощения просить.
Засунув в карман бутылочку с молоком, прижал к себе писклявую ношу, вышел на крыльцо и вздохнул полной грудью. Перед бревенчатыми домами звенела сочная трава и пестрели цветы. Раскидистые клёны и стройные берёзы отбрасывали тень на протоптанные дорожки.
Обойдя сруб вслед за Мебо и Разаной, Адэр очутился в саду. Ветви яблонь, груш и айвы клонились к земле под тяжестью ещё не созревших плодов. Краснела малина и поздняя вишня. Из-под разлапистых листьев выглядывала клубника. В стороне тянулись грядки со всякой всячиной.
Покинув селение, маленькая молчаливая компания побрела по просёлочной дороге и вскоре свернула в лес. Между елями виднелись поросшие травой холмики.
Мебо остановился. На овальном бугорке среди травы рос цветок: лепестки белые, сердцевина ярко-красная.
– Как ты догадался? – удивилась Разана.
– Такие цветы росли у дядьки Тима. Я воровал их и приносил маме. Она ругалась, а я снова приносил.
Разана покачала головой:
– Перед смертью Ални просила каждый год ей на могилку цветочек садить.
Мебо встал на колени. Качнулся взад-вперёд и вдруг рухнул на холм и обхватил его руками:
– Мама, твой касатик вернулся.
Адэр вышел на дорогу. Шумел лес. В вышине жалобно кричала птица. Пахло свежевскопанной кладбищенской землёй.
– Её жалко, а его ещё жальче, – прозвучал голос Разаны. – Он ведь ни в чём не виноват. А жизнь ишь как повернулась.
Адэр посмотрел вокруг и не поверил глазам. Вдалеке паслись кони.
– Ваши?
– Нашего посёлка, – ответила Разана.
– Это не рабочие лошади.
– Рабочие лошади пасутся отдельно.
– Я могу покататься?
– Можете, но они не осёдланы.
– Неважно.
Адэр вложил щенка Разане в руки и побежал через луг.
Ветер хлестал лицо, волосы путались, как и мысли. Слившись с резвым жеребцом, Адэр летел, словно истосковавшаяся по воле птица. Впереди из высокой травы испуганно вспархивали куропатки, за спиной клубилась цветочная пыль. Конь радостно всхрапывал, чувствуя опытного всадника.
Адэр легко спрыгнул на землю и прижался лбом к лошадиной шее.
Из травы поднялся рослый пожилой человек в косоворотке и соломенной шляпе с широкими полями:
– Всегда говорил, что хорошему ездоку седло – помеха.
– А резвому коню – удила, – сказал Адэр и хлопнул ладонью жеребца по крупу.
– Тиваз, старейшина Зелейнограда, – представился незнакомец.
– Яр.
– Каким ветром к нам: попутным али заблудшим?
– Удачным, – ответил Адэр и пошёл через луг.
Засунув руки в карманы просторных штанов, Тиваз шагал рядом. Поля шляпы скрывали лицо, лишь колыхалась травинка, зажатая между зубами.
– Ты не шибко разговорчивый, – произнёс старейшина.
– Валиан тебе всё рассказал – зачем повторяться?
– И дюже догадливый. Надолго к нам?
– Как будете привечать.
– Гостям-то мы рады. – Тиваз выплюнул травинку и сдвинул шляпу на затылок. – Да гости до нас не шибко охочи.
– Чего ж так?
Старейшина поддел босой ногой пышные головки одуванчиков. Белые пушинки, подхваченные ветром, взмыли к небу.
– Ужель не знаешь? Отделили наши земли от Грасс-Дэмора, что натянули колючую проволоку.
– От Порубежья.
– Порубежье у тех, кто развалил страну, а у нас Грасс-Дэмор.
– Почему Моган так с вами поступил?
Тиваз преградил Адэру путь, прищурил зелёные глаза:
– А ты погостюй у нас – авось разберёшься. Я вот двадцать лет понять не могу. Может, со стороны виднее?
Адэр оглянулся на коней и побежал к Мебо и Разане, поддевая сапогами головки одуванчиков.
