Татьяна Грац
С другой точки ощущения
Глава 12. Детективно-букетные мотивы
Я не особо любила читать детективы, потому что знала наперед: автор из кожи вон лез, чтобы все продумать и как можно сильнее запутать историю. К тому же я была не из тех, кто щелкал эти загадки как орешки. Если только со специальным орехоколом. В данном случаем моим орехоколом был Гоша.
Его поразил тот факт, что из какого бы угла в кофейне мы ни перемещались, все равно оказывались на ветках старого вяза. Это как с автобусом: он едет, скорость движения не меняется. А здесь высота, и она разнится! Кофейня стояла на земле, но перемещались мы на дерево и обратно. Это раз.
Дальше – больше. Странное совпадение истории двух миров и потом ее резкая развилка около девяностых. Или раньше? И здесь очень кстати подошла бы фраза Гоши, что человек не может находиться в двух мирах. А что, если находился? А потом мир каким-то образом раскололся пополам, и эти самые люди переместились. Это два.
Вопрос был только в том, что неужели бы никто не заметил такого перемещения? Неужели бы никто не сообщил в СМИ, полицию…
– Милицию, – вдруг поправил меня Гоша.
– С чего бы? Вроде как переименовали, – возразила я.
– У нас – нет, – пожал плечами он.
– Еще одно отличие, – чувствуя себя кем-то вроде Ватсона, произнесла я и записала находку в тетрадь. Это три.
Когда попадались новые сведения по нашему делу, я всегда представляла, что наматываю клубок с шерстяной нитью, а перед этим пытаюсь эту самую нить распутать. Как бабушка раньше меня учила – не спеша, по чуть-чуть. Если резко потянуть – пиши пропало. То же самое происходило с двумя мирами: нам нельзя было спешить, мы могли упустить что-то важное. И пока Гоша честно отрабатывал свои часы в парке культуры, я искала в интернете информацию, забивая в поисковую строку все более странные вопросы: «Что произошло в 1984 году», «Президент Белинский», «что будет, если соединить внешнего и внутреннего порталистов», «может ли мир расслоиться»…
Честно говоря, я и сама не знала как спросить. Большинство ответов скрывалось в Калуге-2. Я была уверена, что можно поднять какую-нибудь сверхсекретную документацию в архиве. И тогда бы мне не пришлось тухнуть в комнате один на один с компьютером.
В голову не пришло ничего лучше, чем накинуть сумку на плечо и прогуляться до парка. Как обычно, надеть наушники и спеть с Маршаллом парочку припевов. Я шла под музыку, то ускоряя, то замедляя шаг, качала головой и смотрела по сторонам. И очень быстро наткнулась на одну картину: женщины копались в палисадниках. Каждая из них пыталась так изловчиться, чтобы ее садик был круче, чем у соседки слева или справа. Они высаживали цветочки, избавляли землю от сорняков, сооружали маленькие заборчики вокруг клумб, выставляли садовые фигурки в виде гномиков или сказочных зверей. И лишь один палисадник стоял нетронутым и запущенным.
«Естественно, здесь же никто не живет! – усмехнулась я самой себе, а потом задумалась: – А почему же здесь никто не живет?»
Я притормозила у ограды и обхватила ее пальцами, уже детальнее всматриваясь в садик. Здесь не было признаков человеческого обихода: огородик, поросший высокой травой; густая крапива в углу, куда редко попадало солнце; зеленый сорняк, захвативший вьющимися стеблями одну часть покосившегося дома, точно огромный паук себе сплел здесь паутину; и мох на прогнившей крыше. Шифер приобрел такой цвет, как будто давно размок от дождей. А какой теперь был запах внутри…
И все же мой взгляд за кое-что зацепился. Оно прозвенело будто бы моим велосипедным звоночком из детства. Я ехала на зеленом «Аисте» в сторону своего любимого вяза, а мальчишки сбивали палками яблоки. Зеленые, кислые, наверное, но главное, что плоды доставались им даром. Мне вспомнилось, как эти самые яблоки падали на тротуар и глухо бились об асфальт. Я тут же посмотрела под ноги, но плодов не оказалось. Тогда стала выискивать глазами яблоню. И, к моему счастью, она здесь была. Хотя дерево выросло достаточно внушительное, все еще с зеленой, здоровой листвой, но яблок на нем не было. Видно, тяжело стало садовому дереву пробиваться сквозь сорняки. «Скоро так и вовсе загнется», – подумала я.
– Кристина, ты? – разогнулась из позы садовника соседка и оперлась об ограду.
– Я, – пришлось вытащить наушники из ушей.
– Какая невеста стала! Поступила куда? Как родители?
– Спасибо, ничего, все хорошо. Я на журналиста теперь буду учиться, – решив попытать удачу, я вытащила из сумки фотоаппарат и стала наигранно прицеливать камеру к яблоне. – А вы, случайно, не знаете, жил ли раньше кто-то в этом доме?
– Сколько себя помню, этот дом всегда пустовал. Участок вроде большой, дом сам ничего. Только наладить все, и можно жить. А тебе зачем? – закудахтала соседка.
– Для хроники. Будем готовить историческую статью, – серьезно заявила я, а потом отвернулась и скривилась. Мне самой было противно – вот так неумело врать.
Я быстренько закончила беседу с соседкой, и она снова склонилась к грядке. А яблоня между делом все-таки попала ко мне в объектив. И я подумала о том, что нужно наведаться в этот дом в Калуге-2. Что-то мне подсказывало, что именно там он не пустеет.
Вернувшись на прогулочную тропку, я добралась до парка культуры и стала высматривать Гошу. Он мог стоять у любого аттракциона. Каждый день его подработки начинался с ротации – руководство любило менять операторов аттракционов местами. И если вчера Гоша отвечал за «американские горки» и машинки для детей, то уже сегодня я застала его у цепочной карусели. К слову, на той неделе он запускал ребятишек на батуты; с должным вниманием следил за карабкающимися посетителями веревочного парка и заботливо пристегивал малышей ремнем безопасности на детском колесе обозрения.
– Привет! – обрадовался Гоша и сложил руки за спиной.
Здесь он все же проявлял осторожность. Никто ему не заплатит за отсутствие на рабочем месте. Я тоже убрала руки и обняла подбородком его плечо. Мы немного задержались в таком положении, желая побыть хотя бы чуть-чуть рядом.
– Какие милашки! – послышался восторженный возглас сзади. – Это у вас такое приветствие? Интересненько.
Я резко оторвалась от Гошиного плеча и повернулась на голос. Но могла бы этого и не делать, так как сразу узнала слащавый тембр наставницы. Марика стояла в обтягивающем белом комбинезоне с полупросвечивающей тканью. На животе ткань переходила в кружевной рисунок, демонстрируя тем самым утонченную, женственную фигуру Марики. Она собрала волосы в строгий хвост, и его кончик доставал до лопаток, а от шеи доносился аромат сливовых духов. Но больше удивил Арсений, удерживающий Марику своей ладонью под поясницу. Весь наглаженный и выглаженный, причесанный и разящий цитрусовым мужским парфюмом, в прогулочных туфлях из кожи, в рубашке и брюках.
Арс снисходительно улыбнулся, хотя не отвечал на мои сообщения и звонки после случая с перемещением и деревом. Он заметно напрягся, оказавшись под мрачным взглядом Гоши. А я вместо того, чтобы поздороваться с ребятами или сказать что-нибудь в свое оправдание, хорошенько так расчихалась. Громко, от всей души, со всеми вытекающими последствиями. Кое-как успела подставить ладони, а потом суетливо начала искать платок в сумке, оставив одну руку у лица на всякий случай.
– Мы покататься пришли, – сказал Арс, как бы извиняясь за свое существование.
– Ну пошли, покатаю, – усмехнулся Гоша.
И пока я продолжала чихать, стоя в сторонке, Гоша-оператор рассадил пару. Как бы Арс ни возникал, каких бы богов ни упрашивал, ему все равно досталось место, противоположное месту Марики.
– По технике безопасности, – коротко объяснил Гоша и щелкнул цепочкой на сиденье Арса, чтобы тот никуда не вылетел во время катания.
После Гоша проверил крепление у Марики. Она тут же вся засветилась, изогнулась, заискрилась. Легонечко коснулась его пальцев, как бы невзначай, когда бралась руками за перекладину. Но Гоша был невозмутимым и отстраненным. Он запустил механизм карусели и стал ждать. К этому моменту я уже перестала чихать, навязчивые ароматы парфюмов распределились по воздуху и теперь летали по кругу, на несколько метров выше меня. Я следила за гостями карусели и никак не могла понять, что случилось. Как Арсу удалось уговорить Марику? И уговорил ли он ее? С виду она выглядела очень даже свободной, такой же, какой заходила в кофейню или какой была в редакции. Но как мне показалось, ее взгляд немного смягчился. Как будто бы Марика поместила Арса в такую зону, где он ей не сможет навредить, попросту не достанет.
И Марс. Он улыбался и смеялся как влюбленный мальчишка. После цепочной карусели снова обнял Марику за талию и не отпускал ее. Таскался с ней за сахарной ватой, фотографировал девушку, если та его просила, сидел с ней на лавочке, бережно отгоняя ос, брал ее за руку на колесе обозрения…
– Прожжешь, – шепнул мне Гоша на ухо, и я вздрогнула.
– Да ну тебя! – по привычке я толкнула его в бок. – Просто странно наблюдать их вместе после того, что я узнала о Марике.
– Им нужны такие отношения.
– Какие «такие»?
– Конфетно-букетные. Я так понимаю, Арсений этот уровень всегда пропускает и сразу переходит к телесным? Зато смотри теперь, как его глаза светятся. Думаю, он без ума оттого, что происходит.
– А Марика? – поинтересовалась я, удивляясь Гошиной наблюдательности.
– И Марика счастлива. Ей ничего не угрожает, она буквально купается в нежности и внимании.
– Вроде бы внутренний порталист – я, а всю работу за меня выполняешь ты.
– Идиотская способность – проникать в сознание другого человека. Это же как минимум некрасиво. Рыться в чужом белье. Не знаю, я верю людям. И тебе верю. Всегда можно просто поговорить. Просто спросить. А если человек посчитал нужным что-то скрыть, это уже его дело. Не так ли? – рассуждал Гоша.
Я лишь пожала плечами. Совсем не то я ожидала услышать. Наоборот, когда-то я считала себя почти героем, проникая в головы людей. Возлагала на себя обещание помочь, успокоить и узнать, что же их тяготит. Наверное, в чем-то Гоша был прав: мы действительно мало когда беспокоимся о других, и было бы достаточно откровенного разговора. Но не все согласятся. Для этого и возникла способность внутреннего порталиста, чтобы вытягивать нужные слова.
– Меня никто не спрашивал, когда наделял такой способностью. Я еле научилась контролировать ее и не погружаться каждый раз в чужое сознание, когда случайно касаюсь людей. Рядом у меня был только Арс, плакаты с Маршаллом и наушники. Что мне оставалось делать? Упечься в психушку, чтобы, не дай боже, не порыться в чужом белье?! – разозлилась я.
– Я перегнул палку, прости, Крис. Твоя правда. Я все время забываю, что ты еще слишком юная. В тебе столько силы, что все внешнее отходит на второй план, и я забываюсь. То, что мы провернули с тобой и чему научились, – это же не каждому под силу. Я горжусь тобой.
Гоша осторожно обнял меня, и я прислонилась головой к его груди. Глубоко внутри я завидовала Марике и Арсу. Они могли делать что угодно и не бояться куда-то переместиться. Их отношения никак не влияли на вселенную. Ладно, может быть, и влияли, но не в открытую. Это, знаете, когда: если бы Арс не встретил Марику и не пригласил бы ее на аттракционы; мы с Гошей бы не завели разговор о способностях внутреннего порталиста; Гоша бы меня не обнял, а я бы не задумалась о том, что завидую. И так далее. Другими словами, наши с Гошей отношения куда больше влияли на конечный исход, иначе почему что-то страшное происходило, когда мы зацикливались?!
За разговорами, Гошиной работой, невкусными хот-догами, купленными в одной из палаток, катанием на качелях, прятаньем от солнца в тени – прошел день. Вернее, он подошел к той своей важной части, где стемнело и мы с Гошей переместились в Калугу-2. Я грезила идеей проверить тот дом с яблоней, располагавшийся на моей улице. Мы шли по тротуару и смотрели в зашторенные окошки. Как никогда, мы были заинтересованы найти отличия. Я хотела узнать, подтвердится моя догадка или нет. Многие окошки соседских домов все же не по плану горели теплыми лампочками, пропускающими свет через шторы. Мне захотелось вернуться сюда днем, чтобы пройтись по домам и выяснить, кто же здесь живет. Совпадают ли фамилии, может быть, это родственники моих соседей из Калуги.
Наконец мы добрались до интересующего меня дома. И да, там кто-то жил. Свет уже был выключен, но звуки работающего телевизора доносились из открытой форточки. Уличный фонарь освещал ухоженный палисадник с ирисами, заботливо высаженными в ряд, яблоня стояла все такая же одинокая и высокая, но с плодами на ветках. Сад нес по воздуху приятные фруктовые и цветочные ароматы, от которых у меня засвербело в носу.
– Что-то я не понимаю. Яблоня есть и там и тут. А если, допустим, соединить мир обратно? Дома друг в друга врастут? – решила я.
– Нет. Мне кажется, один из них растворится, как и яблоня, как и сам участок. Либо они как-то объединятся, и природа оставит все самое лучшее, – предположил Гоша.
– Главное, чтобы природа не посчитала лучшим растворить все человечество, – хихикнула я, но тут же смолкла, уставившись на свой дом.
– Что?
– Смотри, в моем доме горит свет, – сказала шепотом я, словно испугавшись, что нас кто-нибудь услышит.
Мы присмотрелись. Свет действительно горел. Но не яркий, скорее, больше походил на маленький отсвет свечи или керосиновой лампы. Мы такую раньше зажигали, когда на нашей улице отключали электричество. Гоша кивнул в сторону дома, и мы ускоренно зашагали, боясь, что странный свет потухнет. Мы добежали до калитки и остановились. В голове тут же закрутились вопросы: а если это вор? Или, может быть, хозяин дома, который после длительной отлучки наведался сюда? Или подростки шарят в темноте по заброшке?
Я открыла, казалось бы, калитку своего дома, прошлась по знакомому двору и заглянула в излюбленное окно своей комнаты. Но чувство было такое, какое меня больше сроднило бы с домушником. Мы хотели войти в мой-чужой дом через дверь. Без предупреждения и приглашения. Гоша включил на телефоне фонарик и двинулся вперед, пряча меня за спиной. Я успокаивала себя тем, что в случае чего мы всегда можем переместиться в Калугу. Вот тогда у моих родителей инфаркт хватит! Подумать только, мы с Гошей на ночь глядя стояли бы посреди дома, миновав при этом входную дверь.
– В зале, – прошептала я, точно определив, откуда исходит тоненький свет.
– Готова? – спросил Гоша.
– Нет. А это что-то меняет?
Больше мы не разговаривали. Пройдя по коридору до арки, ведущей в зал, мы затаились всего на секунду. Не зная, чего ожидать, выпрыгнули из укрытия, Гоша уверенно направил свет телефонного фонарика на человека, сидевшего на диване.
– Кто вы? И что делаете в этом доме? – резко бросил Гоша.
Человек поднял на нас взгляд. Его глаза под приглушенным светом казались дикими, лицо – сдержанным. В большей степени незнакомец смотрел на Гошу, чем на меня. Я воспользовалась моментом и постаралась запомнить этот образ детально: черная рубашка, серые джинсы и грубые ботинки на ногах. Руки были сцеплены в замок спереди, словно бы мужчина специально нас тут давно поджидал. Да и правда, кто бы еще залез в этот дом?
– О-тец? – икнул от неожиданности Гоша.
– Ну привет, детки, – без единого намека на улыбку сказал «отец» и встал с дивана.
Он вырос почти до двух метров в высоту и теперь смотрел на нас, склонив голову набок. Меня пугал этот взгляд. Что-то недоброе или пугающее было в мужчине, объявившим себя отцом Гоши.
«Барашковость Гоши точно не в отца, а в маму», – пришла мне мысль в голову. Достаточно глупая. Но какие еще приходят в самый критический момент?
У мужчины были прямые короткие волосы, которые он постоянно трепал, видать, в ожидании нас. Зато серые глаза походили на глаза Гоши, только в них еще затаились суровость и подозрительность. Но я предположила, что это из-за возраста и усталости.
Мужчина, которого по Гошиным рассказам звали Родион, подошел к сыну и спрятал руки за спиной. Гоша повторил его жест, и они обнялись, сложив подбородки на плечи друг друга. Семья почти воссоединилась! Отец и сын стояли посреди зала моего дома-двойника в Калуге-2 и, кажется, радовались встрече. А я скромненько, обняв себя руками, словно от холода, тоненьким голосом заявила:
– Здорово, что вам удалось выбраться. Гоша про вас мало рассказывал, надеюсь, вы расскажете больше.
И даже через плечо Гоши я поймала прожигающий взгляд Родиона. Вроде бы не злой, но и не добрый. Мне было тошно находиться в этом зале и хотелось уйти. Но уйти без Гоши я не могла, оставалось только надеяться, что Родион окажется тем самым Родионом, который расскажет об этом мире все, что знает сам.
Глава 13. Проект «Т-150»
Несмотря на то что время было уже далеко за десять вечера, мы с Гошей расположились в креслах напротив Родиона. Нас интересовало все! Мы томились в мучительном ожидании, пока Родион изучал взглядом каждую мелочь. И этот взгляд касался не только нас, но и проезжавших мимо машин, голосов соседей за окном, Гошиного телефона, который издавал короткие позвякивающие сигналы от входящих сообщений. На последнее я уже не обращала внимания – Таисия Романовна постоянно что-нибудь писала сыну, особенно когда его телефон находился в зоне доступа. Однако в этот раз Гоша не решился засунуть руку в карман и прочитать сообщения. Он находился под строгим, но любящим взглядом отца, которого, на минуточку, не видел уже два года!
– Гошка-Гошка, глупая головешка! Что же ты мать подставляешь? – разочарованно произнес Родион.
– Мы с ней редко видимся. И недолго. Я знаю, что нельзя, но…
– А ты в курсе, что они отслеживают каждое ваше перемещение?!
– Да кто такие они?! – подскочила я с кресла, не в силах выдержать напряженный момент.
– Ладно, придется сначала… – закатил глаза Родион, явно раздражаясь от моего нетерпения. – В семидесятых я работал на заводе в специальном подразделении, хотя числился обычным инженером, но не суть. Мы с коллегами работали над одним проектом. Была поставлена цель: создать телепортатор.
– Что?! – в один голос воскликнули мы с Гошей, но Родион тут же поднес палец к своим губам, шикнул на нас и приказал угомониться.
– В те годы много чего разрабатывалось и в достаточно разных сферах, к примеру: первая цифровая камера, искусственное сердце, космические шаттлы, контактные линзы, роботы. Отчего-то мы не знали границ и решили, что сможем сделать и такой агрегат. Работа над секретным проектом «Т-150» велась почти десять лет. В принципе, мы не видели никаких сложностей, вопрос возникал в материале, который можно было бы применить в качестве источника энергии для подпитки реактора. И мы его нашли – решили использовать энергию солнца. Мои коллеги рассчитывали на то, что при запуске реактора и при установке необходимых параметров скопившаяся энергия создаст в пространстве брешь и человек сможет переместиться по указанным координатам. Но не любой человек, а тот, на кого рассчитаны эти параметры, на его биополе. То есть это был эксперимент с неясными последствиями, это я уже сейчас понимаю, а тогда мы слишком сильно болели идеей. Я до сих пор не могу объяснить, почему для испытаний мы выбрали молодую девчонку!
– У вас же не получилось? Ну, телепортировать ее? – Гоша тяжело сглотнул.
– Как сказать, – вздохнул Родион. – Эксперимент был назначен на 18 ноября 1984 года. Место для его проведения мы выбрали еще с самого начала – Тульская, 150. Отличная локация с подходящим магнитным полем, где с легкостью можно заземлиться. К тому же располагалось место недалеко от завода. Мы выдвинулись утром, в группе было десять человек, плюс испытуемая.
– Но погодите, серьезно? Тульская, 150? В том парке мое дерево было, а сейчас находится кофейня Арса. Проект получил название «Т-150» из-за адреса? – затараторила я.
– Да уймись, – оборвал меня Родион. – Девушку, которая добровольно согласилась участвовать в эксперименте, звали Токарева Светлана Васильевна, 1964 года рождения.
– Двадцать лет? Ей было двадцать лет?
– Я же говорю, вообще не понимаю, как мы согласились на это. Сами были молодыми и глупыми для такого серьезного дела. Сколько мне было? Тридцать? Это разве много? В общем, изучили мы Свету полностью, она оказалась здорова, ее биополе, по нашим расчетам, могло выдержать это перемещение. В день эксперимента, когда все было готово – координаты мы подобрали близлежащие, тот же самый завод, заставили испытуемую пройти сквозь образовавшуюся брешь. Сначала все шло довольно-таки хорошо, мы стабилизировали установку, спроецировали портал на дерево, и она шагнула в него. Одной ногой мы стояли на пороге открытия, другой – молились за девчонку, чтобы ее не дематериализовало. Но Света прошла, а потом раздался мощный хлопок, я бы даже сказал взрыв. И все стихло. Установку и нас раскидало в разные стороны. Реактор был сильно поврежден.
– Мир поделился на два, – кивнул Гоша.
– Верно, – согласился мужчина и устало потер руками лицо, как бы возвращаясь в то время и проживая невероятный момент снова. – В чем мы просчитались? Может быть, место для телепортации находилось слишком близко, может быть, непостоянство энергии, резкая перемена показателей – сейчас это уже невозможно установить! Получилось так, что мир разделился на два. Но мы не поняли этого сразу. Как обычно, вернулись на завод, ведь Света переместилась! В наших мозгах появилась мысль: «А вдруг получилось?» Ага, как же. На заводе нас ждал сюрприз в виде нестабильной женщины. Света постоянно перемещалась из угла в угол, совершенно не контролируя этот феномен. Ее тело разрывало от боли, она кричала и проклинала нас. Мы разбежались по домам как трусы… Только вот дома нас никто не ждал. Все наши родные остались в Калуге, забавное совпадение, да? Мы обнаружили пустые дома. Однако в Калуге-2 были люди, которых мы знали: наши соседи, знакомые, коллеги. Помню, как я подходил к ним и расспрашивал о делах, заводил разговор на отстраненные темы. Но никто меня не помнил. Каждый из них, моих бывших знакомых, протягивал мне руку, чтобы заново узнать мое имя. Спустя еще неделю наша маленькая группка из десяти человек осознала, что никто ничего не помнит и не знает, кроме нас. Переместившиеся в Калугу-2 люди считали, что жили здесь всегда. Жили так, как будто никогда у них не было родственников, которые остались в Калуге. Да и придраться особо было не к чему. Все оказалось скопировано: дома, улицы, магазины, леса, дороги – все. Мы и сами не сразу смогли в это поверить… пока не обнаружили у себя странные силы.
– Вы стали порталистами! – зашлась взволнованным криком я, не понимая, от чего меня потряхивало больше – от восторга или ужаса открывающейся истории.
– Силы распределись поровну: кому-то достались способности внешнего порталиста, кому-то внутреннего. Ясное дело, мы долгие месяцы учились перемещаться и блуждать по сознанию других. Я первым заметил, что особенно сильную энергетику имеют руки, отсюда пошло наше правило «руки за спину». Так существовал хоть какой-то малый процент не переместить случайно кого-либо куда-нибудь. Помимо тренировок мы колесили по городам, пытаясь выяснить, что уцелело и переместилось в другой мир. Ведь дело касалось не только близких родственников, но и населения в целом. Отсюда произошло расслоение: то, что было открыто или выпущено до 18 ноября 1984 года, оставалось по-прежнему известным, но то, что происходило в мире после эксперимента – никак не влияло на мир-2. И пока в вашем мире, – Родион указал на меня пальцем, как бы обозначая меня инопланетянкой, – на свой пост заступал Горбачёв, у нас президентом стал Белинский.
– Погодите, прямо сразу президентом, не Председателем Верховного Совета? – я решила немного поумничать перед отцом Гоши, вроде как показать себя.
– Я тебя умоляю! В России-2 Советский Союз развалился сразу же, как только произошло раздвоение мира. С 1984 года у нас своя история. И здесь немалую роль играет, опять же, Света. Чтобы было понятнее: она – жена Белинского.
– Ого. Ясно, на чьей стороне власть! – возмутился Гоша.
– Я не знаю наверняка, как Света так быстро совладала со своими силами, а может, и не совладала. Но как только Белинский заступил на свой пост, она вышла за него замуж. Родила сына. Честно сказать, я надеялся, что она успокоилась, ее жизнь наладилась. В любой момент она могла вернуться в Калугу, пожалуйста! Но ее это больше не интересовало, как оказалось. Она перестала стареть, научилась не только перемещаться на огромные расстояния, но и бить током. Ее тело излучает такую энергию, что одним своим прикосновением она может убить человека. Я следил за ней, приезжал поговорить, хотел убедить ее повторить эксперимент, чтобы соединить миры. Но она и слушать не желала! Вместо этого она подчинила себе моих бывших коллег: шантажировала их. Почти у всех на тот момент уже были семьи, поэтому вопрос о мятеже никогда не стоял. Порталисты работали на государство, перемещаясь между мирами и принося с собой новую информацию, разработки, культурные ценности и вещи для досуга. Отсюда наш мир так похож на твой, Кристин. Власть очень постаралась сделать мир таким же, как ваш, даже лучше. Но мне было не все равно. Я хотел все исправить. Работал в подвале заброшенного завода над реактором и думал, что справлюсь один. Света об этом узнала, мои бывшие друзья разработали ей датчик, определяющий местонахождение всех порталистов. Конечно, в основном она охотится в нашем мире. В твоем, Кристин, порталисты появляются редко. И как теперь ясно, сила порталистов расширилась, она стала проявляться не только у детей участников эксперимента.
– Почему она появилась у меня? – наконец-таки задала самый главный вопрос я.
– Равновесие. Хоть мы и сломали мир, но вселенная по-прежнему работает. Когда появляется проблема, тогда же появляется и выход. Гоша попал в твой мир, и у тебя появились силы, чтобы вернуть его домой, – объяснил Родион.
– Что происходит сейчас? – спросил Гоша.
– То же самое. Света разыскивает всех порталистов и убивает их, соединяя внешнего и внутреннего между собой. А вы, детки, знаете, как это происходит, думаю?
– Примерно, – сжалась я, вспомнив, как мы с Гошей зациклились в парке Циолковского.
– Именно поэтому я переместил тебя, Гоша, в другой мир! Какого хрена ты вернулся? Я дал себе обещание, что соединю миры и мы снова встретимся. Но нет же! Ты решил играться с этой девчонкой, пусть даже сам мир тебе ее подсунул. Но прыгать туда-сюда – не вариант. Света уже напала на ваш след и заинтересовалась, чем вы занимаетесь. И поверьте, она не пощадит вас. Все, кто стоял у нее на пути, в конечном итоге ломались. Мне, конечно, удалось сбежать, однако, полагаю, она сама этого хотела. Так что наша свобода – вопрос времени.
– Хорошо, какой план? Я готов ко всему. И тебя здесь не брошу одного, ясно?! – четко проговорил Гоша, поднявшись с кресла.
– Кристин, оставь нас на пару минут.
Я рассредоточено посмотрела на Гошу и тоже поднялась на ноги. С одной стороны, не было ничего такого в том, чтобы отец с сыном поговорили наедине. С другой стороны, Родион казался мне слишком подозрительным. Я ему не нравилась. Несмотря на сильное, непреодолимое желание остаться в зале или хотя бы за его стеной в коридоре и подслушать разговор, я вышла из дома в темноту.
На улице теперь горели уличные фонари, освещая тротуарные дорожки и прилежащие к ним соседние участки. Все домики давно уснули, погрузившись в умиротворение и ночное спокойствие. В воздухе витали легкая прохлада и влажность. Я неловко съежилась от прикосновений ветра, подозревая в каждом его движении кого-то чужого.
История отца Гоши выглядела слишком фантастической, чтобы принять ее так сразу. Меня мучили вопросы и различные теории, пронизанные неугасающим любопытством. Но отчасти я понимала, что миры не должны существовать по отдельности. Ведь кто жил в домах на моей улице в Калуге-2? Родственники моих соседей: либо повзрослевшие дети, либо состарившиеся родители. С мирового раскола прошло двадцать семь лет! Это долгий период, за который можно было вырастить целое поколение. По сути, оно и выросло. Появилась новая волна порталистов. Те десять человек из эксперимента обзавелись семьями, а значит, детьми. Получалось плюс хотя бы еще десять новых порталистов, включая Гошу. А тут Родион еще сказал, что вселенная наделяет такими силами и других, совсем не причастных к эксперименту. Например, меня.
– Фух, вот ты где. Я уж решил, что ты сбежала, – появился из-за двери Гоша.
– Как ты? Все нормально? Выглядишь не очень, – присмотрелась я.
– Все хорошо.
Гоша при лунном свете действительно выглядел побледневшим. В его глазах отразилась печаль, он стоял рядом и будто бы мялся. Я еще толком не понимала источник его мытарства. Возможно, Гоша хотел меня попросить остаться здесь подольше, чтобы окончательно договориться обо всем с отцом. Или, например, вытолкнуть Родиона в Калугу, а потом переместиться самим, ведь там эта мстительная женщина по имени Света не будет нас искать. Хотя у каждого семьянина всегда есть слабое место, на которое легко надавить. В нашем случае – жена Родиона, мать Гоши. Она до сих пор оставалась в неведении. И телефон Гоши тоже, к слову, теперь молчал.
Я продолжала пристально смотреть в серые глаза своего вроде бы почти парня, а он так нагло их прятал, все чаще устремляя взгляд под ноги.
– Тяжелая ночка, да? – я попыталась разрядить тишину. – Отец у тебя, конечно, строгий…
– Крис, я поговорил с отцом. И мне нужно кое-что сделать. Поможешь?
– Да! Почему ты спрашиваешь?
Гоша не ответил. Его рука потянулась к моим волосам. На этот раз я не зажмурилась, желая увидеть его лицо. Он с такой нежностью прикоснулся ко мне, что я забыла как дышать. Могу поспорить, что и биение своего сердца была готова остановить, чтобы не испортить момент. Гоша странно дрожал, подходя все ближе ко мне. Его взгляд все чаще падал на мои губы, и тогда я совсем потеряла связь между его действиями и просьбой. Что-то горькое присутствовало во всем его стремлении, но эту горечь я уловила потом, уже когда его губы коснулись моих. Мы поцеловались. Не в щеку, не с косточкой от вишни во рту, а по-настоящему. Прикрыв глаза, я ощутила всю полноту этого восхитительного события – первого поцелуя. Как оказалось, его волшебство работало только с тем, кого любишь. Любила ли я Гошу? Определенно да, просто говорить об этом было слишком рано. Какой бы парень не испугался узнать о таком сильном чувстве через три недели отношений?! Тем более что наши с Гошей отношения протекали довольно необычным образом – от беготни между двумя мирами до невинных посиделок на диване спиной к спине.
