Теймур Мамедов
Малое Солнце
– Не думаю, что мне бы понравилась моя текущая внешность.
– Ты можешь посмотреть на себя здесь, если хочешь, – развел руками Саливер. – У меня есть хорошая проекционная установка. Но я думаю, ты пришел ко мне не для того, чтобы любоваться в зеркало? Ведь так?
– Ведь так, Саливер. Я просто хотел кое-что спросить.
– На самом деле я сейчас малость занят, – ответил Саливер, присаживаясь обратно в анатомическую нишу. – Но ты спрашивай, если хочется. Попытка – не пытка, а спрос – не беда.
Он придвинулся к панели, где горели строки непонятного кода, и принялся что-то изучать.
Похоже, это был единственный человек во всей колонии, которого совершенно не интересовала судьба Джейдера, от слова «совсем».
– Мне кажется, ты не очень-то хочешь со мной разговаривать, – произнес Джейдер.
Он все еще думал, как задать свой главный вопрос, и поэтому тянул время.
– Я обычно вообще ни с кем не хочу разговаривать, – флегматично протянул Саливер, не отводя взгляда от панели с кодом. – Впрочем, если бы я задумал тебя избегать, я бы вообще не пустил тебя на порог. Не находишь?
– В этом есть логика, – согласился Джейдер.
Саливер определенно был непростой личностью. Его тесное общение с машинами накладывало отпечаток на его поведение. К нему непременно нужно было найти подход, иначе рассчитывать на дружелюбие было бесполезно.
– Ну так в чем же твой вопрос? – раздался голос Саливера. Не отрывая взгляда, он по-прежнему сидел у горящей панели, неторопливо вбивая какой-то код.
Времени на поиски ключа больше не было. Джейдер решил пойти ва-банк.
– Я перейду сразу к делу, Саливер. Мне нужен мой скафандр. Думаю, тебе известно, что в рамках следствия его у меня изъяли. И полагаю, что вернуть его стандартными способами я уже не сумею.
– Твой вопрос не по адресу, Джейдер, – перебил его Саливер, не дожидаясь окончания. – Выдачей скафандров занимаюсь не я. Если тебе нужен новый, ну, не мне тебе рассказывать, где его взять.
– Строго говоря, мне нужен не просто скафандр, – продолжил Джейдер, не теша себя иллюзиями, что общение окажется простым. – Мне нужен Уилсон. Программная оболочка моего скафандра.
– Программная оболочка твоего скафандра построена на базе искусственного интеллекта и поэтому крайне индивидуальна, – с раздражением в голосе заметил Саливер. – Настолько индивидуальна, что в колонии просто нет одинакового интерфейса и быть не может. Поэтому, будь то Уилсон, Прайс или Лебовски, он существует в е-д-и-н-с-т-в-е-н-н-о-м числе так же, как я или ты. Я располагаю лишь шаблонным модулем, способным к самообучению.
– Ты не совсем меня понял, – поспешил ответить Джейдер, дабы прервать разгорающийся монолог. – Я спросил у тебя именно про Уилсона. Ведь ты его создатель, а значит, можешь иметь к нему доступ…
– Ха! И с чего это ты вдруг взял, что я имею к нему доступ?! – возмутился Саливер, наконец оторвавшись от панели. – То, что я занимаюсь программированием скафандров, еще не значит, что я имею безграничную власть над ними. Де-юре, эти интерфейсы даже не принадлежат мне! Все программные оболочки – собственность колонии. И теперь, когда твой скафандр изъяли, я тем более не могу получить к нему доступ. К чему вообще такая заинтересованность?
Саливер замолчал в ожидании ответа.
– Дело в том… – начал Джейдер, старательно пытаясь не допустить ошибки. – Дело в том, что Уилсон несколько раз спас мою жизнь. Сказать по правде, я даже привязался к нему за это время. Он был для меня единственной опорой там, где положиться больше было не на кого.
– Облегчать нелегкое бремя колониста, пребывающего в открытом космосе, – и есть его работа, – спокойно подметил Саливер. – В том числе и спасти жизнь, если это потребуется.
Он поднялся на ноги и подошел к растению, залитому светом неоновых ламп.
Погладив между пальцами один из листов, он продолжил:
– Твоя, как тебе кажется, внезапно пробудившаяся сентиментальность имеет вполне себе логичное объяснение. Она, по своей природе, ни что иное, как ответная реакция на помощь в стрессовой ситуации. Пусть даже эта помощь пришла от машины. Ты наделяешь эмоциями бездушную машину, которая использует лишь симуляции. Моя задача лишь в том, чтобы сделать их как можно более правдоподобными.
Этот ответ кардинально отличался от того, что ожидал услышать Джейдер. Нужно было менять тактику.
– По правде сказать, я никогда не считал себя фанатом всех этих искусственных симуляций человеческого разума, – произнес он, поднимаясь на ноги следом за Саливером. – Как и твоя работа никогда не вызывала у меня восхищения. Я всегда думал, что ты просто задрот, который оказался в колонии скорее по ошибке.
Джейдер подошел к растению, осторожно коснувшись пальцами его ветвей.
– Но в этот раз должен признать, что был чертовски не прав по отношению к тебе. На этот раз ты превзошел самого себя. У меня было много твоих интерфейсов, и я знаю, что говорю. Уилсон – само совершенство. Он переломил мое отношение к твоей работе и к искусственному разуму в целом. Однажды он спас мне жизнь, просто выполняя свой типовой функционал. Тогда мой скафандр получил пробоину после взрыва капсулы. И да, ты прав. Возможно, в этом нет ничего необычного. Контроль систем жизнеобеспечения – его прямая работа. Но что точно необычно, так то, что он помогал мне даже за пределами своих прямых компетенций. Он сам расшифровал алгоритмы квантового процессора робота и смог синхронизировать его работу с системой центрального компьютера на GM-3! Порой он указывал мне путь, когда я думал, что выхода уже нет. Думаю, тебе и самому было бы очень интересно изучить этот феномен более подробно. Это было бы правильно с научной точки зрения. Как жаль, что теперь ты не имеешь к нему доступа.
Закончив, Джейдер дружески похлопал Саливера по плечу и медленно двинулся к выходу.
– Сообщи мне, если вдруг у тебя что-то получится, – произнес он напоследок и вышел прочь.
Саливер ничего не ответил. Переборки дверей сомкнулись за спиной, отсекая исходящий из каюты неоновый свет.
«Проглотил», – подумал Джейдер и, немного постояв, двинулся в сторону межуровневых лифтов.
Ностальгические воспоминания о Уилсоне были далеко не единственным стимулом, которым он был движим. В его голове зрело чувство, что Уилсон мог быть ключом, способным дать ответы на все вопросы, что же все-таки произошло на GM-3. Но он так и не добился того, чего хотел. Уилсон по-прежнему был недоступен. Тем не менее он сумел подогреть интерес Саливера к изучению своего скафандра. Он надеялся, что сумел. Саливер был первоклассным специалистом и наверняка мог получить любую информацию и любые доступы к чему угодно в этой колонии. По крайней мере однажды, изрядно выпивший в столовом блоке, он проболтался об этом за очередной рюмкой.
Джейдер зашел в лифт и выбрал пиктограмму уровня, где находился его дом. Он очень устал и чертовски хотел спать. До заседания оставалось чуть меньше шести часов. Царившая вокруг истерия постепенно сочилась в душу, заставляя думать об этом. Теперь слова председателя о возложенной на плечи Джейдера ответственности казались не такими абстрактными. Завтра на заседании примут решение, от которого будет зависеть вся последующая судьба колонии, а быть может, и всего человечества. Он всю жизнь старался держаться подальше от политики. Но обстоятельства складывались таким образом, что игнорировать происходящее он не имел права.
Покинув лифт и пройдя шлюзование, он добрался до родного уровня. Дом. Чувство тревоги больше не давало испытать радость от возможности созерцать эту картину вновь. Неопределенность будущего смазывала эйфорию от вырванного из лап смерти шанса на жизнь. Добравшись до каюты, он открыл дверь и прошел через порог. На столе по-прежнему стоял недопитый цилиндр с кофе. Тот самый, который пытался вернуть его в чувство перед отлетом на Ганимед. Странно, что с тех самых пор его так никто и не убрал. Джейдер взглянул на терминал. До заседания оставалось совсем немного времени. Рассчитывать на то, что Саливер что-то успеет, уже не приходилось. Он до сих пор не был уверен в том, правильно ли понял, что произошло с ним на самом деле. Но сил на размышления больше не оставалось. Сорвав с себя легкий комбинезон, он упал на анатомическую нишу и тут же провалился в сон.
Глава 24. Экстренное заседание
Зал стремительно наполнялся людьми. Несмотря на то что до начала заседания оставалось еще около десяти минут, практически все места уже были заняты. Такой ажиотаж случался достаточно часто. Заседания считались одними из важнейших мероприятий, где каждый колонист имел возможность повлиять на ход событий в колонии. Однако серьезность сегодняшней повестки, а также острая напряженность в обществе приковывали внимание всех колонистов с особенной силой.
Джейдер тоже находился здесь. За последние шесть часов он толком не смог сомкнуть глаз. Несмотря на хроническую усталость, сон так и не сумел захватить его разум, уступив место переживаниям и мыслям.
Вокруг становилось шумно. Зал уже был полностью забит колонистами. Как назло, все они смотрели на него, словно на диковинный инопланетный экспонат. Его зачем-то посадили отдельно, на защищенный ярус, который наравне с трибунами выступающих был повернут ко всему залу лицом. Все это было данью безопасности и, возможно, в этом действительно был какой-то смысл. В нарастающем шуме толпы безошибочно угадывалось напряжение. Колонисты готовы были требовать информацию, которую не могли получить все это время.
Джейдер взглянул на терминал. Как он и думал, от Саливера не было никаких вестей. Заседание должно было вот-вот начаться. Но время не торопилось отступать, растягиваясь в бесконечно долгий поток. На Ганимеде оно стремительно бежало прочь, хладнокровно унося шансы на жизнь. Здесь же оно тянулось, безжалостно сжигая и без того измученные нервные клетки.
Наконец контур центральной двери озарился огнем. Набрав силу, переборки дверей раскатились в стороны, и в открывшемся проеме показался председатель Герденар. По его внешнему виду можно было судить, что в эту ночь он так же не смог сомкнуть глаз. Не сказав ни слова, он неторопливо прошагал до центральной трибуны и забрался на ее пьедестал. Казалось, наполненный шумом зал никак не отреагировал на его появление. Но, похоже, председателя это ничуть не заботило. Его потухший взгляд проскользил по ярусам, оценивая количество присутствующих. Людей было много. Вся колония собралась здесь, под единым сводом просторного зала.
– Хорошо, хорошо… – прошептал он про себя.
Пользуясь моментом, он осторожно потянул плечи назад, хрустнув застывшими позвонками. Похоже, спина по-прежнему доставляла ему беспокойство. Поморщившись от боли, он остановил взгляд на Джейдере. Только теперь можно было увидеть, как сильно изменилось его лицо. Казалось, за эти несколько дней председатель постарел на пару-тройку лет. В его безмолвном взгляде читался целый спектр чувств, не поддающихся расшифровке. Не произнеся ни слова, он еле заметно подмигнул Джейдеру и медленно повернулся к трибунам.
– Тихо! – рявкнул он, поднимая в воздух сжатый кулак.
В зале постепенно воцарилась тишина.
– Думаю, ни для кого из здесь сидящих не секрет, почему мы все собрались сегодня, – мощный голос председателя пронесся над переполненными ярусами.
Он окинул зал тяжелым взглядом, словно давая людям время на самостоятельный ответ.
– Полагаю, вопросов здесь быть не может. Главная повестка экстренного заседания – происшествие на шахте GM-3 на Ганимеде.
Зал захлестнула волна нарастающего шума. Недовольные выкрики из толпы донеслись до трибун, вынуждая Герденара продолжить.
– Тихо! – рявкнул он, пресекая недовольства. – В первую очередь хочу извиниться перед всеми вами за столь существенную задержку с предоставлением информации о происшествии. За эти несколько дней в информационное поле уже просочилось множество домыслов и легенд. Но это была вынужденная задержка. Нам было необходимо время для сбора информации и расшифровки данных. Теперь же мы можем предоставить все сведения общественности. На ваши терминалы только что поступил полный информационный отчет о происшествии. Вы сможете ознакомиться с ним сейчас или позднее по собственному усмотрению, согласно политике гласности, действующей в нашей колонии. Тем не менее рассматривать основные вопросы мы начнем прямо сейчас. Цель этого заседания – разобраться во всем, что произошло, а затем принять общеколониальное консолидированное решение. Недопустимо, чтобы колонию раздирали внутренние споры и противоречия.
Герденар сделал паузу, чтобы обозначить важность последней фразы. Пользуясь моментом, он вытер испарину с лысой головы, а затем продолжил.
– Итак! Первое, с чего стоит начать, – это текущий статус шахты GM-3 на Ганимеде. В сети было много противоречивых данных, но правда, как известно, может быть только одна. И на этот раз, к сожалению, она не в нашу пользу. На данный момент шахта GM-3 действительно выведена из строя. Все поставки металлов с нее полностью прекращены.
По залу прокатился стихийный стон. Прежде чем шум толпы набрал полную силу, председатель продолжил:
– Исходя из этого, работы над всеми проектами, напрямую не направленными на жизнеобеспечение колонии, отныне полностью заморожены. Сюда же относятся и экспериментальные работы, включая проект фон Неймана. Все они требуют значительного вливания ресурсов, которыми теперь мы не располагаем. Также верна информация о том, что Земля стала оказывать на нас политическое давление в силу заморозки проекта.
На этот раз шум толпы заглушить не удалось. Получив подтверждение из уст председателя, колонисты взорвались в неуправляемом шквале возмущения.
– Но! – выкрикнул председатель, пересиливая гул толпы. – Важно не то, как к этому относится Земля. Важны обстоятельства, при которых шахта GM-3 была выведена из строя. Это и является основным вопросом сегодняшнего заседания. И прежде чем я продолжу, у вас есть несколько минут, чтобы ознакомиться с отчетом самостоятельно.
Председатель замолчал, позволив залу медленно утонуть в шуме начавшихся обсуждений. Джейдер посмотрел на уходящие вверх ярусы, полностью заполненные людьми. Кто-то молча вчитывался в отчет, голодным взглядом пытаясь впитать всю изложенную там информацию. Кто-то, напротив, горячо дискутировал с близсидящими, тыкая пальцами в терминалы друг друга. Председатель терпеливо ждал, рассеянным взглядом смотря куда-то вглубь зала. Джейдер пытался рассмотреть в толпе знакомые лица. Талард, Ордрис или Монар. Сидя за своей трибуной по левую руку от председателя, он чувствовал себя некомфортно.
– Итак, довольно! – прогремел голос председателя. – У вас было достаточно времени, чтобы получить общее представление о случившемся. Тем не менее я лично затрону ключевые моменты, прежде чем мы приступим к обсуждению. Закончив фразу, председатель дождался воцарения полной тишины.
Постоянный шум начинал действовать ему на нервы. Разбивая свою речь паузами, он стремился дисциплинировать толпу, удерживая ее внимание.
– Примерно к семидесятому часу каллистианских суток с экранов радаров пропала вся телеметрия с добывающего комплекса GM-3 на Ганимеде. В удаленном режиме наладить связь не представлялось возможным. Автономные роботы, дислоцированные в GM-3, также не смогли решить проблему связи самостоятельно. К слову сказать, именно в этом добывающем комплексе происходила тестовая обкатка машин фон Неймана.
– Спустя сорок два часа на Ганимед был отправлен планетарный инженер Джейдер Вакрой для решения проблемы. Сейчас он находится здесь, среди нас. Встань, сынок, – Герденар повернулся к Джейдеру, указав на него ладонью.
Повинуясь приглашению председателя, Джейдер поднялся на ноги, обращая взгляд в переполненный конференц-зал.
– Джейдер является непосредственным свидетелем всего, что произошло в добывающем комплексе в последующее время. Благодаря его мужеству, а также всем собранным им данным мы смогли получить много полезной информации.
Из зала послышался женский голос:
– Почему планетарный инженер был отправлен на Ганимед один в нарушение регламента безопасности?
– На этот вопрос будет отвечать главный инженер колонии Монар, когда до него дойдет очередь. Это сомнительное решение находилось в его компетенции. Сейчас же мы разбираем само происшествие на Ганимеде, – председатель махнул рукой, приглашая Джейдера садиться.
– Как нам стало известно, капсула Джейдера потерпела крушение на момент выхода на орбиту Ганимеда. Ему чудом удалось выжить. Добравшись до GM-3, он обнаружил огромный разлом на поверхности спутника. Часть построек комплекса, включая посадочную станцию, а также ресурсный склад с готовым ядерным топливом были обрушены. Практически вся электроника управления комплексом была повреждена. По этой причине наладить связь с Каллисто и провести автоматическую диагностику систем оказалось невозможно. Инженер Джейдер Вакрой принял мужественное решение спуститься вниз, чтобы выяснить причины произошедшего. Спустившись в недра GM-3, он обнаружил ряд странностей. Самая ужасная из них – реактор добывающего комплекса был уничтожен.
Зал больше не мог удержаться в тишине. Нарастающий гул затмил голос председателя, однако на этот раз он и не думал останавливать свою речь. На его блестящем черепе проступили толстые узлы вен, от чего голос загремел еще более внушительно.
– Это значит, что GM-3 теперь для нас безвозвратно потерян. Частичные обрушения и заражение радиацией не позволят использовать комплекс впредь. GM-3 будет законсервирован до принятия дальнейших решений. Однако есть еще целый ряд подозрительных деталей, на которых стоит остановиться! Выжившие после разрушения реактора роботы, вели себя крайне агрессивно. Это происходило не только по отношению друг к другу, но и по отношению к человеку, вопреки всем законам робототехники! Прежде это считалось невозможным! Более того, все глубинные уровни комплекса оказались заражены радиофильными экстремофилами. Эти бактерии, как нам стало известно, – результат эксперимента Земли, который был признан неудачным. Официально считалось, что бактерии не смогут прижиться в условиях Ганимеда. Как мы видим, это утверждение ошибочно. Экстремофилы не представляют угрозы для человека, так что паника, разведенная в СМИ, напрасна. И наконец в недрах добывающего комплекса был обнаружен старый дроид земного производства. Как он там оказался и что там делал, остается загадкой. Так что же произошло в комплексе GM-3? На этот вопрос всем нам сегодня и предстоит дать ответ!
Закончив, председатель окинул зал оценивающим взглядом.
– Ну?! Если у кого-то есть хорошо обоснованные и логически подкрепленные соображения, прошу выйти к трибуне и высказать их здесь. Общественное обсуждение объявляю открытым!
Следом за словами председателя по залу прокатилась нарастающая волна шума. Колонисты обсуждали, шептались, делились мыслями, но никто не решался выйти. Наконец с первых рядов встал человек в белом комбинезоне и двинулся в сторону трибун. Джейдер постарался сконцентрировать свой взгляд. После облучения в недрах шахты, его зрение все еще не восстановилось, отчего лицо человека оставалось неразличимым. И все же что-то знакомое было в этих чертах лица. Прокручивая в голове последние воспоминания, он узнал в нем доктора Сехудо из прошедшей передачи новостей. На этот раз эмоции на лице доктора оказались куда более мрачными, чем на экране. Он явно нервничал, занимая свое место у трибуны. Переборов неудобную паузу, возникшую в процессе ожидания, он робко кивнул председателю в знак готовности говорить.
– Доктор Сехудо. Ведущий инженер проекта фон Неймана, – произнес председатель Герденар, представляя выступающего залу.
Такое представление казалось излишним. Личность доктора Сехудо была хорошо известна каждому колонисту.
– Благодарю, – коротко ответил Сехудо, не отрывая взгляда от терминала.
Поправив ворот комбинезона, который явно доставлял ему неудобства, он наконец обратился к залу.
– Мне очень грустно от того, что я должен говорить с вами не о достижениях нашей науки, а скорее о политических проблемах. Но, к сожалению, неверное понимание окружающей обстановки может привести к полному краху всего, над чем мы работаем. Поэтому я хочу начать свою речь с обрисовки общей картины, прежде чем мы перейдем к деталям.
Доктор откашлялся в стремлении сделать свой голос крепче. Казалось, что все, о чем он собирался говорить, действительно его беспокоило.
– Так уж получилось, что в последнее время, помимо своей работы, я вынужден напоминать всем нам о благоразумии. Информация, представленная в отчете, может ввести вас в заблуждение касаемо происшествия. На первый взгляд вам может показаться, что без руки Земли здесь точно не обошлось. Однако, ссылаясь на свой опыт научного взаимодействия и глубину понимания процессов, я уверяю вас, что причину произошедшего надо искать не в Земле.
Доктор Сехудо остановился, окинув грустным взглядом переполненный зал. Немного помешкав, он продолжил:
– Как бы мы ни пытались, мы не сможем забыть нашего происхождения. Наша колония – детище Земли, в которое она вложила колоссальные силы и средства. Все, что мы имеем, – их заслуга, их усилия и стремления во имя всеобщего блага. Проект фон Неймана, создаваемый нашими руками, – это стратегический проект для спасения всего человечества. Я стою у истоков становления этого проекта, поэтому знаю, о чем говорю. И я точно знаю, что Земля не заинтересована в том, чтобы вредить нам. Ей нет причин стрелять в ногу собственному детищу, ибо наши разработки крайне важны для нее самой. Предвосхищая ряд грядущих вопросов, отвечу: да, Земля не может рисковать и создавать множество машин на своей орбите, предоставив им полную власть над собой. Да, они боятся этого, но это и понятно. Это все равно что ввести себе в вены неиспытанное лекарство, не зная побочных действий. Наша колония была создана для воплощения этого проекта в системе Юпитера и его спутников. Она как Солнечная система в миниатюре позволяет протестировать работу машин максимально эффективно и безопасно для миллиардов жителей Земли. Но с каких это пор мы начали жаловаться на судьбу? Разве не мы сами выбрали этот сложный путь, когда покинули Землю, потратив год на полет сюда? Мы всегда знали, на что шли. Мы всегда осознавали все риски и всегда желали найти лучшее применение нашим знаниям. Вот почему мы здесь. Но поймите, мешая нам, Земля не сможет дать проекту жизнь, а значит, лишит себя будущего. Поэтому, прежде чем принять решение внутри себя, подумайте о мотивах. Мы не враги им и должны работать в сотрудничестве. Воинственная риторика с нашей стороны – смертельная глупость. Это, если хотите, смертный приговор с таймером обратного отсчета для всех нас, – подытожил доктор Сехудо и замолчал.
– Благодарю вас, доктор Сехудо! – произнес председатель. – Я бы попросил вас остаться за трибуной на случай дальнейших вопросов. Полагаю, они обязательно возникнут, так как вы обрисовали лишь обобщенную картину. В нашем же деле есть ряд частных вопросов, которые не дают понять, что же произошло на Ганимеде.
– Конечно! – кивнул доктор Сехудо. – У меня есть некоторые соображения по части из этих вопросов.
– Пожалуйста, – выдохнул председатель, направляя взгляд в зал.
Быстро сверившись с данными отчета, доктор Сехудо продолжил:
– Исходя из представленной в отчете информации, могу констатировать следующее. Происшествие на Ганимеде едва ли могло произойти случайно. Многое указывает на то, что дело действительно в искусственном вмешательстве.
По залу прокатился взволнованный гул. Если даже доктор Сехудо признавал этот факт, то, похоже, так оно и было на самом деле. Доктор Сехудо продолжил:
– Изначально выдвигалось множество теорий и версий произошедшего. Я предлагаю пойти методом исключения, для того чтобы в итоге добраться до истины. Как я уже говорил, случайность здесь полностью исключена. Невозможно объяснить крушение капсулы с инженером на борту, разрушения в шахтах GM-3, сожженную электронику, роботы и прочее просто случайным стечением обстоятельств. Возможно, мы имеем дело с целой комбинацией причин, наложившихся друг на друга.
Электромагнитная буря, которая бушует до сих пор, в теории могла стать причиной сбоев связи и даже привести к крушению прыгуна. Однако буря не объясняет всего остального, произошедшего в недрах самой шахты. Заряженные частицы, пусть даже самые сильные, не смогли бы пробиться через толщу льдов и оказать такое влияние на оборудование.
Версия тектонической активности тоже сразу исключается. Судя по отчету, резервная система питания комплекса получила пробоину после того, как электроника была выведена из строя. То есть тектоническая активность – лишь следствие, а не причина. Я полагаю, причиной тектонической активности стал взрыв в реакторной зоне, что расположена в глубинах добывающего комплекса. Но что вызвало взрыв реактора…
– Позвольте мне ответить на этот вопрос! – неожиданно раздался голос где-то из-за спины.
Стоящие за трибунами обернулись. У свода гермодверей стоял Монар. Вероятно, он давно наблюдал за ходом заседания и наконец был готов высказать свое мнение. Поднявшись на трибуну, он занял место по правую руку от председателя. На вид он, как всегда, был спокоен. Расположившись, он посмотрел в сторону Джейдера и, поймав его взгляд, одобрительно кивнул головой.
– Биф Монар. Главный планетарный инженер колонии, – произнес председатель с едва заметным воодушевлением.
Возможно, он был рад, что еще один колонист решил высказать свои доводы. А возможно, дело крылось в спине, которая временно оставила его в покое. Тем временем Монар уже был готов к речи. Подняв свой взгляд к трибунам, он произнес.
– Доктор Сехудо в своей речи поднял ряд интересных вопросов. В частности, о нашей истории, а также мотивах, которыми руководствуется Земля. Но, с вашего позволения, я так же, как и он, хотел бы начать издалека, прежде чем мы перейдем к деталям. Очень важно знать историю, чтобы правильно понимать происходящее. А, как известно, история склонна проверять свои уроки, – подметил Монар и остановился в ожидании идеальной тишины.
На этот раз зал не пришлось долго ждать. Получив желанное, Монар продолжил:
– На заре становления Солнечной системы ее пространство заполняла газовая туманность. Однако нам всем известно, что наша Вселенная неоднородна, как и вещество, распределенное в ней. В некоторых областях плотность газа оказалась выше и постепенно собиралась вместе под эффектом взаимного притяжения. Наращивая массу, будущая протозвезда стягивала к себе все больше окружающего материала. Тяжелые и легкие элементы были равномерно распределены в этих скоплениях, до тех пор, пока…
– Монар! – вдруг прогремел голос председателя. – У нас слишком мало времени, чтобы посвящать его урокам астрономии из школьной программы. Все это не относится к делу, которое у нас на рассмотрении. Поэтому я попрошу перейти сразу к сути, избавив нас от ненужной лирики.
– Конечно, Герденар! – согласился Монар, опустив глаза. – Я полностью поддерживаю твои слова и текущий регламент заседания. Но все, о чем я говорю, имеет непосредственное отношение к рассматриваемому делу. Доктору Сехудо позволили говорить все, о чем он намеревался сказать. Могу ли и я рассчитывать на это право, ведь мы на общественном заседании, где каждый колонист имеет право голоса?
Последние слова нашли отклик в недрах зала, откуда быстро начал нарастать шум одобрения.
– Конечно. Ты можешь продолжить, если это действительно относится к рассматриваемому делу, – невозмутимо произнес председатель.
– Уверяю, еще как относится. И скоро вы поймете почему, – ответил Монар и поспешил вернуться к рассказу.
– Так вот. Когда масса протозвезды достигла критического значения, в ее недрах вспыхнула термоядерная реакция. Так зародилось наше Солнце. Рождение звезды создало импульс, который выдул легкие элементы на периферию Солнечной системы. Тяжелые элементы сохраняли свои орбиты во внутренней системе, тогда как некоторые продолжили падать в недра звезды под действием растущей гравитации. Я не буду вдаваться в подробности физики данного процесса. Об этом подробнее может рассказать доктор Курдашев, если в этом будет необходимость. Из всего этого мы получаем простой, но крайне важный факт. Тела внутренней системы остались преимущественно силикатно-металлическими, тогда как внешние состоят из материалов куда менее плотных. Конечно, это не значит, что во внешней части Солнечной системы нет тяжелых элементов, но их процентное соотношение относительно общего объема материи существенно ниже, а значит, найти их намного сложнее. Что это все значит? – спросил Монар, адресуя вопрос самому себе. – А то, что тяжелых элементов в полном их разнообразии на Земле оказалось существенно больше, чем в наших широтах. Все внешние планеты Солнечной системы, включая Юпитер, – газовые гиганты, которые не имеют твердой поверхности. Наши месторождения тяжелых металлов можно пересчитать по пальцам одной руки!
Монар поднял ладонь и принялся загибать пальцы.
– Добывающий комплекс CM-2 – на Каллисто, практически исчерпанные GM-1 и GM-2 на Ганимеде. И наконец! – выкрикнул он, загибая четвертый палец. – Добывающий комплекс GM-3 на Ганимеде. Единственный разработанный источник урана для всей колонии на данный момент! Шахта GM-3 позволяла избежать импорта тяжелых элементов с Земли и других тел внутренней системы. Здесь, на задворках Солнечной системы и вдалеке от тепла родной звезды, мы вынуждены полагаться на атомные технологии. Земля может себе позволить существовать на возобновляемых источниках энергии. Мы – нет. В отличие от Земли, мы постоянно нуждаемся в ядерном топливе. И в этом наша сила и одновременно слабость. Эта шахта – уязвимое место. Это наша Ахиллесова пята!
– Очень хорошая теория, мистер Монар, – вдруг произнес доктор Сехудо, который все еще стоял за другой трибуной. – Я понимаю, куда вы клоните и кого хотите обвинить. Это очень хорошая и познавательная теория, но в ней есть одна проблема. Нет стержня под названием «мотив».
Доктор Сехудо наклонился вперед, положив ладони на трибуну.
– Без мотива эта конструкция лишена смысла. Я знаю, вы хотите обвинить во всем Землю, но я еще раз хочу повторить, что мы не враги Земле, а поэтому не должны оценивать ситуацию в милитаристском ключе.
Монар сохранял невозмутимость. По своей природе он всегда был спокоен и рассудителен. На памяти Джейдера не было ни одного случая, чтобы кому-то удалось вывести его из себя.
– То есть, – начал Монар, немного повысив голос, – уничтоженный добывающий комплекс для вас недостаточный аргумент?! Вам все еще нужен мотив, доктор Сехудо? Вот вам мотив! И этот мотив кроется в результатах непосредственно вашей работы. Ранее вы сами признали, что Земля боится реализовывать проект фон Неймана самостоятельно. Так вот, это не единственное, чего она боится. Ее приводит в ужас, что в будущем наша колония с реализованным проектом фон Неймана сможет стать большой политической силой, не подвластной Земле! Мотив? Земля хочет держать нас в ежовых рукавицах, пока стало еще не слишком поздно.