Валерия Чернованова
Зачарованная тьмой
– И вы хотите отыскать одно из них? – предположила я и поежилась, представив родителей в мрачных катакомбах замка среди ржавых крюков и заостренных кольев.
– Нет, – покачала головой мама, – нам нужно кое-что другое. Не так давно один наш знакомый-археолог, осведомленный о моей страстной любви к истории рода Батори, показал копию судебных материалов по делу графини. Возможно, ты слышала, что за свои злодеяния Эржебет была замурована в подземелье Чейте, где прежде издевалась над несчастными девушками.
Я кивнула, а мама, переведя дыхание, продолжила:
– Суд обвинил ее не только в многочисленных убийствах, но и в служении дьяволу. Это доказывали мистические рисунки на теле графини. В средние века церковь запрещала наносить на кожу любые начертания. Ослушников нарекали слугами сатаны и сжигали на кострах. Эржебет была своенравной, ей не было дела до тогдашних устоев. Вопреки всем запретам и риску, она продолжала рисовать на теле особые знаки, тоже якобы способствовавшие продлению молодости.
– Креативная тетка, – хмыкнула я.
Мы подошли к развалинам. Миновав въездные ворота – каменную арку, какое-то время просто стояли возле изображения Эржебет на стене. Ее черные беспокойные глаза, казалось, смотрели прямо на меня. Была ли эта женщина на самом деле такой кровожадной, как говорит история? Или все это выдумки, местный фольклор для привлечения доверчивых туристов? Однако дерзкий, безумный взгляд графини скорее подтверждал, чем опровергал все сказанное о ней. Рядом находились другие рисунки. Вот женщина купалась в крови. А вот и жуткие орудия пыток. Тут же на словацком была приведена краткая информация о Чахтицкой пани. В левом верхнем углу я заметила герб: три звериных клыка на червленой пластине, овитой драконом.
– Все знают, что купание в крови – это надуманные россказни, – проговорила мама. – Но, как известно, в каждой сказке есть доля истины. Графиня действительно не брезговала кровью невинных девушек. Служанки наполняли ею серебряный сосуд, из которого, черпая по капле, Эржебет брала кровь и наносила на свое тело.
– Маньячка. Причем двинутая на всю голову, – подвела я итог и снова напоролась на укоризненный взгляд мамы. – Ну а что?! – подивилась ее реакции. – Разве ты со мной не согласна? Это ж надо быть такой психопаткой, чтобы каждый вечер обмазывать себя, вместо крема, чьей-то кровью. Брр! Вампиры нервно курят в сторонке.
Мать закатила глаза, явно недовольная моим пренебрежительным отношением к давно усопшей графине. Порывшись в сумке, извлекла сложенный вдвое лист бумаги и протянула его мне. На нем была изображена серебряная чаша. По ободку сосуда вились символы, от которых вниз, будто оплетая его, разбегались цветочные узоры.
– Это и есть та самая печально известная реликвия?
Мама кивнула:
– Некоторые источники утверждают, что только благодаря заговоренной чаше и хранившейся в ней силе, графиня не старела. Якобы артефакт способен исполнить любое сокровенное желание своего обладателя. В случае Эржебет – это была молодость.
– Ясно, аналог лампы Аладдина, – охарактеризовала я «волшебную» емкость. – А почему вы решили, что чаша находится в замке?
– Не так давно я узнала, что графиня успела спрятать сосуд, прежде чем ее схватили. Он должен быть где-то в подземелье, – ни секунды не сомневаясь, ответила мама.
– И вы в это верите? – нахмурилась я. – Даже если так и было, голову даю на отсечение, за столько веков сия псевдомагическая реликвия уже успела обрести другого хозяина и теперь пылится в какой-нибудь частной коллекции. Или на свалке, где, на мой взгляд, ей самое место. До вас ведь в этих подземельях наверняка побывала уйма народу.
– Твоя мать убеждена, что чаша по-прежнему находится здесь, где-то среди развалин, – буркнул отец. – Я придерживаюсь иного мнения.
– Скоро оно у тебя поменяется, – безапелляционно заявила родительница, проводя рукой по бугристой кладке.
Я забралась на одну из полуразрушенных стен и, выбросив из головы мысли о бесполезном сосуде, залюбовалась панорамой. В долине раскинулась небольшая деревушка, носящая одноименное с замком название Чахтице. Возле домов, окаймленных лентами дорог, зеленели палисадники. Черепицу на крышах золотили последние лучи заходящего солнца, медленно тающего за горизонтом. По небу неспешно плыли кучевые облака. Завершали идиллическую картину горы – вечные стражники мрачного замка.
Налюбовавшись на живописные руины, мама удовлетворенно заключила:
– С местностью мы ознакомились, завтра с утра пораньше приступим к работе.
Я, до этого устало таращившаяся по сторонам, встрепенулась и спросила:
– Погодите-ка, а мне что в это время прикажете делать?
Наивная! Почему-то была уверена, что сперва родители покажут мне город, заглянут со мной в местные сувенирные лавки, в общем, хоть малую толику времени уделят ребенку, а у них, оказывается, и в мыслях не было меня развлекать. И это называется семейный отдых?
– Можешь нам помогать, – простодушно предложил отец.
– Копаться в развалинах? Нет уж, увольте.
Мама пожала плечами:
– Тогда сама займись своим досугом. Мы ведь тебя предупреждали, что едем сюда ради дела.
«Лучше бы с Изкой махнула в Турцию», – запоздало пришла здравая мысль. Сейчас бы загорала на пляже. Но нет! Потащилась за родителями в Словакию!
А теперь придется маяться от скуки.
Глава 3
Навеянная любовь
Венгрия
– Девчонка чуть не расплавила мне мозги! Поразительно, как из обычных предметов ей удается извлекать такие звуки.
Если в первой фразе слышалась неприкрытая злость, то вторую Йолика произнесла с искренним восхищением.
– Рано или поздно Ясмин научится контролировать свой дар, – рассеянно отозвалась Цецилия. Мысли ее сейчас были сосредоточены на другом – на сыне.
– А пока что проклятый дар контролирует ее, – уже почти без гнева отметила вещунья.
Плеснув в бокал вина, Йолика подошла к окну и чуть отодвинула тяжелую портьеру. Сад, окружавший фамильное гнездо Эчедов, захватили сумерки, увлекая в ночь расползающиеся очертания кованых ворот и пышных крон деревьев.
– Йоли, думаешь, у нас есть шанс? – дрогнувшим голосом прошептала Цецилия. – Ты ведь утверждала, что будущее переменчиво. Любое, даже незначительное событие способно все изменить.
– Так и есть, – не слишком уверенно ответила гадалка. Обернувшись, со вздохом призналась: – Я не все тебе рассказала. Да и Керестей услышал только часть пророчества. В смерти твоего сына будет повинна девушка.
– Ясмин?!
Йолика поспешила заверить, что нет, пока обезумевшей от переживаний матери не взбрело в голову немедленно разделаться с предполагаемой виновницей смерти сына.
– Я не знаю ее. Неясный образ появился лишь на мгновение. Как будто призрак из прошлого… – задумчиво пробормотала чародейка. Прогнав наваждение, торопливо продолжила: – Теперь тебе известно все.
– И что мне прикажешь делать? – простонала Цецилия. Женщина даже не заметила, как в нервном волнении искусала себе все губы. – Запереть его, ни под каким предлогом не выпускать из дома?
– Ну вот еще! Тогда мысли о скорой гибели превратятся в паранойю. Пусть мальчик как можно больше времени проводит с друзьями, развлекается.
Йолика ласково обняла подругу. После кончины матери гадалка была одной из немногих, кому Цецилия доверяла и к кому прислушивалась.
– Наши судьбы в наших руках, – увещевая, прошептала колдунья. – Все еще может измениться.
Тихий стук в дверь развеял атмосферу уныния.
Цецилия смахнула скатившуюся по щеке слезу и, взяв себя в руки, уже спокойным голосом распорядилась:
– Войдите.
На пороге показался темноволосый коренастый юноша, близкий друг Кристиана. Талантливый, подающий надежды Ведающий.
– Госпожа, – с почтением заговорил ведьмак, опуская голову в знак приветствия, – ночью произошел новый всплеск силы. Где-то в районе Малых Карпат.
– Артефакт или человек?
– Артефакт, – коротко уточнил Ведающий.
– Сможешь его описать?
Даниэль покачал головой:
– Всплеск был мимолетным, но, думаю, там, на месте, мне удастся засечь источник силы.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула предводительница клана Эчедов. – Отправишься вместе с Этеле.
– Керестею тоже не помешает развеяться, – с нажимом проговорила Йолика.
Цецилия недовольно поджала губы, всем своим видом показывая, как ей претит предложение гадалки, но спорить не стала.
– Если захочет, Кристиан может поехать с вами. Только прошу тебя, – остановила уже нацелившегося на дверь юношу колдунья, – не ищите приключений. Если поймете, что артефактом интересуемся не только мы, уходите.
Молодой человек молча кивнул и растворился в сумраке коридора.
– Даниэль настоящая находка для нас, – задумчиво улыбнулась Цецилия, когда шаги на лестнице стихли. – Дар открылся всего три года назад, а он уже превзошел своего наставника, Анталя. Улавливает даже ничтожные всплески силы. Благодаря Даниэлю мы утащили несколько артефактов прямо из-под носа Габора, а его ищейки так ничего и не заметили, – закончила она с явным злорадством.
В ответ Йолика только печально вздохнула. Гадалка была намного старше Цецилии и помнила причину раскола клана Батори, что на протяжении многих веков правил чародеями Центральной Европы. Если бы не тщеславие ее братьев, потомки Батори сейчас не уничтожали бы друг друга за обладание колдовскими реликвиями.
– Когда-нибудь эта вражда вас погубит, – тихо промолвила вещунья. – Выпьет все ваши соки, истерзает ваши души. Зависть и ненависть породили распад нашей семьи и ничем хорошим ваше ожесточенное противостояние не закончится.
– Это предсказание или просто-напросто мысли вслух? – резко перебила ее хозяйка дома.
Йолика поставила на стол опустевший бокал и, больше не сказав ни слова, вышла.
– Скоро злодеяниям Габора придет конец, – с едва сдерживаемым гневом прошипела Цецилия, глядя на дверь, тихо скрипнувшую за гадалкой.
Эти слова, словно молитву, она твердила уже многие годы.
* * *
Словакия
Признаюсь вам в одной своей скверной привычке: я люблю до позднего утра нежиться в постели. Именно поэтому в моем расписании зачастую отсутствовали первые, а порой и вторые пары. Я их просто успешно просыпала.
Было около полудня, когда, наконец-то продрав глаза, я на автопилоте поплелась в душ. Холодная вода быстро вернула меня к жизни, а в памяти всплыли слова администратора, который заверял, что будет рад исполнить любые наши прихоти. Вот и проверим, не откладывая в долгий ящик. Иначе до конца отпуска придется закаляться под ледяными струями. Может, это, конечно, и полезно, но не слишком приятно.
Больше часа ушло на сборы. Распотрошив чемодан, я оказалась перед мучительной дилеммой: что надеть? Любимые шорты и футболку или же поступиться своими привычками и обрядиться во что-нибудь этакое, кокетливо-романтичное. В итоге желание выпендриться победило, и я остановила свой выбор на мини-платье под цвет глаз и светлых леггинсах. Отыскав в недрах бездонного кофра ажурные балетки, в качестве последнего штриха пшикнула на запястья духами и, вполне довольная достигнутыми результатами, улыбнулась своему отражению.
Родители еще рано утром умотали в замок, не забыв оставить спящей красавице, то бишь мне, деньги и карту города, на которой маркером были выделены места, где я непременно должна буду отметиться. Предки свято верили, что еще сумеют посеять в моем сердце зерно любви к шедеврам древнего зодчества. Как же они были наивны…
Еще вчера, возвращаясь с развалин и любуясь витринами, призывно сверкающими в вечерних сумерках, я твердо решила первый день отдыха посвятить турне по местным торговым точкам.
Под картой обнаружилась короткая записка.
«Вернемся поздно. Наслаждайся отдыхом, не скучай. Ни с кем не заговаривай и будь умницей. Целую. Мама».
Как же, заговоришь тут! С таким дурацким характером, как у меня, я обречена на вечное одиночество. Стоит молодому человеку обратить на меня внимание, как я цепенею и только и могу, что хлопать ресницами да улыбаться, в лучшем случае – сыпать глупыми фразами невпопад. Поэтому кавалеры возле меня надолго не задерживались, предпочитая краснеющей тихоне барышень пообщительнее и посмелее.
Разговор с администрацией гостиницы пришлось отложить до лучших времен. У ресепшен толпились понаехавшие туристы. Вокруг искусственного фикуса, пылящегося возле лестницы, носилась шумная детвора, стреляя друг в друга из водяных пистолетов. Пожилой мужчина, потеснив уже знакомого мне администратора с его законного места, что-то раздраженно выкрикивал в трубку стационарного телефона, стараясь заглушить визг малышни, а служащий гостиницы тем временем тщетно пытался навести маломальский порядок.
Ловко увернувшись от выпущенного в мою сторону водяного снаряда (рефлекс, выработанный за годы общения с младшим братом), погрозила пальцем малолетнему разбойнику и поспешила к выходу, пока дружная компания не посчитала меня объектом, подлежащим немедленной ликвидации.
Выйдя на улицу, чуть сходу не получила солнечный удар. Палящие лучи плавили асфальт, безжалостно обжигали кожу, раскаляли воздух, не давая дышать. Самым правильным, наверное, было вернуться в номер и просидеть под кондиционером до самого вечера. Но даже коварное солнце не способно было помешать моим планам. Правда, прежде чем отправиться на штурм бутиков и сувенирных лавок, решила немного подкрепиться.
Наша гостиница находилась в нескольких шагах от центра, поэтому уже через каких-то пару минут я сидела за столиком кафе на главной площади города и, поцеживая молочный коктейль, любовалась старинными зданиями, выстроенными в стиле барокко. Прямо напротив кафе находился чумной столб – колонна, на вершине которой была воздвигнута статуя Богородицы с младенцем на руках. Помнится, такие памятники в прежние времена воздвигали по завершении эпохальных событий, вроде войны или поголовного мора.
Обливаясь потом, пожалела, что не вняла голосу разума и не вернулась в гостиницу. Уже собиралась расплатиться за заказ и скрыться в прохладе ближайшего магазина, когда возле моего столика нарисовался молодой человек, по виду мой ровесник. Растягивая губы в улыбке, что-то сказал по-словацки.
Я неуверенно оглянулась, посчитав, что он обращается к кому-то за моей спиной. Позади меня «изнывали» под солнцем припаркованные автомобили. Вряд ли ему захотелось пообщаться с грудой металла. Незнакомец повторил свою абракадабру, а я, оставаясь верной самой себе, замерла истуканом, не сводя с него испуганно-удивленного взгляда. Стоит отметить, посмотреть было на что. Высокий, стройный, он был похож на модель из глянцевого журнала, внезапно ожившую и вознамерившуюся меня приворожить. Курчавые каштановые волосы обрамляли красивое лицо с идеально правильными чертами, в медово-карих глазах отражались лучики света.
По-моему, даже неприлично быть настолько красивым.
Незнакомец снова что-то протараторил. Затем, стукнув себя ладонью по лбу, плюхнулся на пластиковый стул рядом со мной и спросил уже по-венгерски:
– Не помешаю?
Я честно пыталась изобразить улыбку и выдать что-нибудь эдакое, остроумное, но в горле будто застрял ледяной комок, мешающий говорить и даже дышать.
Парень расценил мое затянувшееся молчание по-своему. Понятливо кивнув, легко перешел на английский.
– Do you speak English? – прозвучала стандартная фраза. Не дождавшись от меня никакой реакции, как заведенный пошел дальше: – Может быть, Deutsch, Italiano?
Ого! А он, оказывается, полиглот!
– Привет, – у меня наконец-то прорезался голос. Заставив себя собраться, продолжила по-венгерски: – Ты действительно знаешь столько языков?
Парень широко улыбнулся, расслаблено откинулся на спинку стула и, взмахом руки подозвав официантку, что-то шепнул той на родном языке. Девушка поспешила исполнить заказ.
– Учусь на переводчика. Кстати, меня зовут Камил.
– Эрика, – пытаясь побороть смущение, ответила я.
– Ну вот и познакомились, – весело заключил Камил и с легкой иронией в голосе признался: – Я уж было подумал, что ты немая.
Слово за слово, и общительному студенту все-таки удалось меня растормошить. Кратко рассказав ему о себе, выяснила, что Камил в следующем году заканчивает университет и намеревается отправиться покорять мир.
– Одного не пойму, – расплатившись по счету, поднялся словак. – Почему такая очаровательная девушка скучает в одиночестве?
Не хотелось признаваться, что я здесь вместе с родителями, поэтому, гордо задрав подбородок, соврала:
– Предпочитаю путешествовать одна.
Камил явно оживился:
– Надеюсь, прекрасная пани не откажет мне в удовольствии показать ей город?
– Прекрасная пани будет только «за», – подыгрывая словаку, велеречиво ответила я и чуть ли не присела в реверансе.
Признаюсь, в тот момент мне хотелось прыгать от счастья. Возможно, кому-то мое поведение покажется странным, но когда всю жизнь борешься со своими комплексами, терпя поражение за поражением, неожиданное проявление внимания со стороны обалденно красивого парня становится настоящей победой в великой битве с самой собой.
Камил оказался внимательным собеседником и умело заполнял неловкие паузы шуткой или какой-нибудь занимательной историей.
– Неподалеку от города находится замок Бецков. Если хочешь, можем туда заглянуть, – предложил мой новый знакомый.
– Только не сегодня. Мне вполне хватило вчерашних впечатлений.
– И как тебе руины Чахтицкого замка? – догадался Камил, о какой крепости идет речь.
– Замшелые обвалившиеся стены и ничего больше, – равнодушно пожала плечами. – Честно говоря, никогда не питала слабости к древним сооружениям.
– А призрак графини видела? – заговорщицки подмигнул мне парень. – Местные утверждают, что на закате она покидает свою темницу и до самого рассвета бродит по окрестностям в поисках новых жертв.
– А еще там по склонам маршируют гномы и отплясывают лезгинку лесные эльфы, – рассмеялась я.
Камил, к сожалению, не оценил мой юмор.
– Зря ты так. Словаки чтят свою историю. Некоторые предания вполне правдивы.
– Например?
Парень призадумался. Наверное, гадал, с какой байки лучше начать.
– Немногим известно, что со смертью Кровавой графини история рода Батори не закончилась, – после короткой паузы сказал он. – Ее сын, Пал, унаследовал колдовскую силу матери и приумножил ее. Сумел подчинить всех чародеев, обитавших в то время в Венгерском королевстве. Клан Батори стал самым могущественным, а впоследствии единственным колдовским кланом в Центральной Европе. Колдуны, не пожелавшие ему покориться, теряли не только силу, но и жизнь.
– И что, этот ваш супермогущественный клан существует до сих пор? – с самым серьезным видом, старательно пряча улыбку, поинтересовалась я.
– Не совсем, – покачал головой мой новый знакомый-полиглот. – Спустя два века после смерти великого колдуна его потомки, братья Изидор и Амадеус, сошлись в смертельном поединке за бразды правления наследием Батори. Изидор был первенцем и имел полное право претендовать на отцовский «престол», но Амадеус, гордый и честолюбивый, не пожелал покоряться первому по старшинству. Он вызвал Изидора на дуэль. По древнему обычаю победитель отбирал у проигравшего силу и мог всецело распоряжаться его судьбой. Оба брата обладали огромным магическим потенциалом, у обоих был сильный дар и в результате оба погибли.
Камил все поглядывал в мою сторону. Наверное, пытался понять, какое впечатление произвела на меня история рода Батори.
– Без железной руки клан был обречен на вымирание. Йоланда, сестра кровных соперников, пыталась сохранить единую семью, но не смогла. Подросшие наследники Амадеуса и Изидора предпочли миру вражду, начатую их родителями. Произошел раскол. Потомки Изидора сохранили имя Батори, приемники Амадеуса стали называться Эчедами.
Камил печально усмехнулся, будто история рода Батори повлияла и на его судьбу.
– Грустная сказка. Для пущего трагизма не хватает молодых влюбленных из враждующих семей. Чтоб как в «Ромео и Джульетте»: он выпил яд, она себя кинжалом заколола, тем самым примирив враждующие стороны. Только несчастным молодоженам было уже все до лампочки.
– Ну вот, так и знал, – состроил скорбную мину парень, – ты не поверила ни одному моему слову.
– А ты сам-то в это веришь?
– Мы выросли на этих легендах, можно сказать, впитали их с молоком матери. Они – неотъемлемая часть нашей жизни. – Камил потянул меня к церкви, башня которой, увенчанная серебристым шпилем, возвышалась над остальными зданиями. – Это костел святой Марии. С ним тоже связана одна история…
Как вы, наверное, уже догадались, ни в какие магазины в тот день я так и не попала, с большим удовольствием променяв шоппинг на прогулку по заповедным местам маленького городка. Вот родители обрадуются, когда услышат, где я убила большую часть дня. Правда, про моего нового знакомого решила им пока не рассказывать.
До самого вечера мы гуляли по тихим улочкам, ели мороженое, сидя на ступеньках лестницы возле фонтана, и болтали обо всем на свете. На удивление легко я поборола свою робость и взахлеб рассказывала Камилу о себе, своих родных и друзьях. О некоторых эпизодах из моей жизни не догадывалась даже Изка, а словаку я доверилась сразу и считала в порядке вещей делиться с ним своими секретами. Мы с ним как будто были знакомы сто лет, и под вечер я задавалась вопросом, как жила без Камила до сих пор.
Прощаясь, парень галантно коснулся губами моей руки, чем окончательно меня покорил. А потом неожиданно привлек к себе и поцеловал с нежностью. Лишь на мгновение наши губы соприкоснулись, после чего он отступил и, пожелав мне сладких снов, в которых, надеялся, не обойдется без его присутствия, пообещал заглянуть завтра в гости. Пребывая в эйфорическом состоянии, я не шла, а летела как на крыльях.
Администратор коротал время за просмотром какого-то фильма и мог выслушать любую мою просьбу, но разве могла я сейчас думать о такой мелочи, как холодный душ? Все мои мысли принадлежали прекрасному незнакомцу, подобно принцу на белом коне ворвавшемуся в мою жизнь.
* * *
Нэла сидела за барной стойкой и, подперев подбородок кулаком, искоса наблюдала за влюбленной парочкой, мило щебечущей у окна. Больше всего из этих двоих ведьму раздражала смазливая девица. Та, не переставая, кокетливо хлопала ресницами, жеманно накручивала на палец светлую прядь и как бы невзначай носком туфли касалась щиколотки своего кавалера, полагая, что этого никто не замечает. Парень тоже вызывал лишь отвращение. Держа блондинку за руку, пожирал ее таким плотоядным взглядом, будто на ее месте представлял готовящегося на гриле цыпленка. Не трудно догадаться, чем для этих двоих закончится сегодняшний вечер.
От въедливого воркования голубков на Нэлу накатывала дурнота, а в голове словно взрывались фейерверки. Девушка понимала, если не остановить этих влюбленных нахалов, ей до самого утра придется мучиться мигренью.
Опорожнив бокал, ведьма крутанулась на высоком стуле, разворачиваясь к голубкам, и произнесла короткое заклинание, выдыхая облачко пара. Туманная дорожка потянулась к столику у окна. В помещении повеяло холодом; стекла, несмотря на жару, заиндевели. Туман мертвой петлей опутал влюбленных, поглотив золотистый ореол взаимного влечения.
Вот блондинка резко отдернула руку и огляделась по сторонам, явно недоумевая, как она здесь оказалась. Затем ее взгляд сфокусировался на собеседнике. Хорошенькое личико искривила гримаса отвращения. Парень резко подскочил, опрокинув наполненный до краев бокал вина. Темная жидкость расплескалась по столу, забрызгав платье девушки. Та что-то возмущенно выкрикнула и, сорвавшись с места, выскочила на улицу. Молодой человек, раздраженно ударив кулаком по деревянной столешнице, кинулся за ней следом. Яростные крики с улицы подтвердили, что на этом ссора не закончилась. Любовью там уже и не пахло.
– Так-то лучше, – удовлетворенно улыбнулась ведьма.
Бармен укоризненно покачал головой:
– Нэл, ты мне так всех клиентов распугаешь.
Девушка равнодушно передернула плечами и, приговорив очередную порцию виски с колой, блаженно зажмурилась. Стоило на горизонте показаться влюбленным, как Нэла чувствовала себя больной и подавленной. Единственной панацеей от необычного недуга являлось разрушение любых сердечных привязанностей, которые ей удавалось засечь.
– Наш анти-Валентин снова печален. – Камил чмокнул приятельницу в щеку и, примостившись рядом, речитативом завершил: – Твои жертвы уже дошли до точки кипения. Случайные зрители благодарят тебя за бесплатное представление.
На предплечье юноши проступил знак – три волчьих клыка, образовывавших букву «Э», тот же символ обозначился и на руке Нэлы.
– Я тебя уже битый час дожидаюсь! Ты где пропадал?!
– Расскажу, когда придет Томаш, – уклонился от объяснений Камил.
Не успел упомянуть имя друга, как позади послышался тихий шорох. Ослепительная вспышка озарила помещение, и Томаш, довольный своим эффектным появлением, присоединился к друзьям.
– Ты идиот? – недобро косясь на приятеля, покрутил пальцем у виска бармен. – Перемещаться среди бела дня!
Парень беззаботно отмахнулся. Дар в нем открылся совсем недавно. Томаш никак не мог натешиться новообретенными способностями. Его б воля, он бы растрезвонил об этом по всему миру или как минимум по родному городу.
– Не паникуй. Кроме нас ведь здесь никого нет.
– На твое счастье, – буркнул Петер, старательно натирая бокал. – Продолжите демонстрировать свою силу, и я буду вынужден доложить о вас Габору. Мне неприятности ни к чему!
– Может, хватит пугать нас стариком? – окрысилась Нэла. Даже размолвка между недавними влюбленными не смогла улучшить ее настроения. Ей хотелось как можно скорее покончить с делами и рвануть в «Склеп». Уж там-то она оторвется по полной. Немало слез прольется сегодня в дамской комнате ночного клуба.
– Зачем позвал? – спросил Томаш, пристраиваясь рядом с Камилом.
Ведьмак приник к горлышку бутылки, сделал большой глоток, после чего, довольно улыбнувшись, проговорил:
– Я знаю, как извлечь из артефакта силу. Есть у меня кое-кто на примете. Идеальный вариант. Туристка. Путешествует одна. Я ее уже обработал. Побежит, только пальцем поманю. Скоро наступит полнолуние. Грех не воспользоваться такой возможностью.
– Мы должны отдать камень Габору, – отставляя в сторону отполированный бокал, мрачно проронил Петер. Он единственный был не в восторге от наполеоновских планов друзей. – Если глава узнает, что мы утаили от него артефакт…
– Ты сначала найди этот артефакт! – хмыкнула Нэла.
– Уже, – кисло сообщил бармен, извлекая из кармана джинсов речной камешек, выброшенный водой на берег Вага. Никто бы никогда не догадался, что в этом кусочке горной породы заключена колдовская сила.
– Какой же в нем дар? – Нэла с интересом повертела гальку в руках.
– Что-нибудь слышала об алхимии и превращении неблагородных металлов в золото? – вопросом на вопрос ответил Ведающий.
– Обалдеть! Мы разбогатеем! – в ажиотаже потер руки Томаш и, не спрашивая разрешения, неуклюже перегнувшись через стойку, схватил полупустую бутылку.
– Если прежде не станем кормом для прихвостней Габора, – мрачно изрек бармен и сурово завершил: – Все артефакты по закону должны быть переданы предводителю.
– Спасибо, что напомнил! – раздраженно хмыкнул Камил. – Габор обогащается, пичкает силой своих любимцев, а мы по-прежнему остаемся на нижней ступени колдовской иерархии. Если так пойдет и дальше, то ты, Нэла, будешь продолжать воровать любовь, Томаш мотаться по миру, исполняя поручения Габора. Петер находить для старика волшебные игрушки, а я гипнотизировать дурочек, вроде той, что повстречал сегодня утром. Нет! Вы как хотите, а я не собираюсь всю жизнь влачить такое жалкое существование.
– Всегда можно пойти честным путем, – пожал плечами бармен. – Выбери нужную тебе силу и вызови ее обладателя на дуэль. Победишь, получишь дар и признание главы клана.
– Проиграю, и лишусь даже того, что имею. Нет, Петер, я хоть и игрок, но не сумасшедший. Сам говорил, всплеск был незначительным. Никто из ищеек его засечь не мог, иначе бы Габор уже прислал сюда Ведающих. Стоит рискнуть.
В бар вошли посетители, и Петер незаметным движением сгреб со стойки камень. В отличие от друзей, он не был столь решительно настроен и опасался последствий их ослушания. С другой стороны, было бы неплохо обогатиться за счет артефакта. Возможно, Камил прав. О камне никто, кроме них, не знает, а значит, и бояться нечего. Осталось только высвободить силу – провести ритуал.
И в этом им поможет новая подружка Камила.
