Владимир Александрович Андриенко
Дрозды. Последний оплот
Глава 2
Капитан Штерн: бои за город Дмитров
Мчались годы в простреленных верстах
По друзьям, не вернувшимся в ряд,
Что застыли в серебряных росах
За Отечество и за царя.
Штаб Самурского пехотного полка.
22-26 октября, 1919 год.
Капитан Штерн снова назначен командиром батальона в Самурском пехотном полку дивизии имени генерала Дроздовского.
Полк этот стал одним из элитных подразделений Добровольческой армии и получил название в честь 83-го пехотного Самурского полка Русской императорской армии. Дело в том, что в августе 1918-го года в состав 1-го солдатского полка, составленного из пленных красноармейцев, был введен батальон в 200 штыков, многие из которых ранее служили в Самурском полку и сохранили его боевое знамя. Сам Дроздовский настоял на присвоении полку имени – Самурского.
Полк отлично сражался в рядах 1-ой и 3-ей пехотных дивизий, участвовал в боях на Кубани и в Ставрополье. В сентябре взял город Суджу.
Ныне командиром полка стал подполковник Нелидов.
Он встретил Штерна с радостью. Дельных офицеров с опытом не хватало.
– Много наслышан о вас, капитан! Вы отлично командовали батальоном. И ваша должность ныне вакантна!
– Рад заступить на прежнюю должность, господин подполковник!
– Вы привели пополнение?
– Двести бойцов. Они выстроены перед штабом!
– Давайте посмотрим.
Подполковник вышел к солдатам.
Перед ним ровными шеренгами стояли бойцы в шинелях. На фуражках и шапках были кокарды и у каждого на рукаве треугольник – русский триколор. Это все что выдавало в них бойцов Добровольческой армии. Погон у многих не было.
– Смирно! – подал команду Штерн.
– Здорово, молодцы! – приветствовал пополнение подполковник.
– Здравия желаем, господин подполковник! – хором ответили солдаты.
– Поздравляю вас с прибытием в славный Самурский полк дивизии генерала Дроздовского! Вам выпала честь служить в полку, который покрыл себя славой на этой войне! И скоро наш полк пройдет под стенами Древнего Кремля!
Последнее заявление не вызвало былого энтузиазма. В скорый поход на Москву мало кто верил.
Нелидов отдал приказ накормить солдат. Затем они со Штерном вернулись в задние штаба полка.
– Что за внешний вид у ваших солдат, капитан? Многие без погон. А офицеры?
– Их даже переодеть не смогли, господин подполковник, – ответил Штерн. – На наших складах для Самурского полка ничего нет. Но разве дело в погонах? У нас по пятьдесят патронов на брата, господин подполковник. Гранат нет. Пулеметов два, но патронов и лент нет.
– Это пленные красноармейцы?
– Так точно, господин подполковник. Они сами сдались под Курском и их отправили на фильтрацию. И вот поставили в строй.
– Как настроение солдат?
– Какое настроение, подполковник? – Штерн стал фамильярным. – Они сдались, ибо не хотели умирать за красных. Но я не думаю, что они горят желанием умереть за белых!
– И как воевать, капитан? – Нелидов не обратил внимания на тон. – У меня половину офицеров перебило. Офицерская рота ныне всего 24 человека. Они первыми идут в атаку и показывают другим примеры мужества и полного презрения к смерти! Но их убивают! Командиров рот нет. Вернее есть мальчишки без боевого опыта.
– А что в моем батальоне?
– У вас в батальоне всего 145 человек. Но с вашим пополнением 345 бойцов. А это уже что-то.
– Боеприпасы?
– Я прикажу выдать вашим бойцам еще по сотне патронов.
– Вы шутите?
– Какие шутки, капитан? Патронов нет! Для моих пушек по два ящика снарядов! Гранат двести штук на весь полк.
Штерн был поражен услышанным.
– Но у нас важный участок обороны, подполковник! Как же нам сдерживать красных без боеприпасов?
– А как мы это делаем, капитан? Штыковые атаки!
– Но какие будут потери!
– В вашем батальоне нет ни одного фронтового офицера с германской войны, капитан. Вы единственный.
– На германской войне так не воевали, подполковник. Много было тогда неразберихи и воровства тыловиков. Но то, что происходит теперь…
– Так не только у нас, но во всей армии, капитан. Ваш штаб в селе Бычки. Там ныне временно командует поручик Рончевский, командир первой роты.
– Это кто такой? Ранее в моем батальоне его не было.
– Ранее он был командиром роты у красных.
– Час от часу не легче! – вскричал Штерн.
– А что вы хотите, капитан? У него опыт войны и смелости хватает. К нам перешёл сам. Добровольно. Ему вернули звание поручика, которое он имел в старой армии…
***
Батальон Штерна был на линии села Бычки. В одной из хат капитан нашел поручика Рончевского, командира первой роты.
– Господин капитан…
– Бросьте, поручик! Не на параде!
– Командир роты поручик Рончевский, – представился тот.
– Капитан Штерн. Ранее командовал этим батальоном. Если честно, то я сам и формировал его в Екатеринодаре. Тогда его именовали – резервным. И вот я снова на месте. Привел пополнение.
– Это хорошая новость, господин капитан. Людей почти нет!
– У вас 145 человек, поручик.
– Никак нет. Девяносто шесть, господин капитан.
– Как? Но в штабе полка мне сказали что 145-ть!
– Пятнадцать ранены и отправлены в госпиталь. 13 дезертиров. Остальные убиты за последние дни. Просто их еще не вставили в сводку.
– Черт знает что такое! Что с офицерами?
– Я и поручик Мотенков, командир второй роты, имеем опыт командования. Остальные недавно произведены в прапорщики. Юнкера.
– Гимназисты? Что унтер-офицер Слуцкий? С вами?
– Прапорщик Слуцкий, господин капитан. И скажу вам по чести. Воюют эти гимназисты отлично! И я рад, что командовать нами в такой час будет настоящий фронтовой офицер.
В хату вошел в сам прапорщик Слуцкий.
– Господин капитан! Рад вас видеть!
– И я рад, что ты жив, прапорщик. Слышал о твоих подвигах. Теперь вместе служить будем.
– А что поручик Лабунский? – спросил Слуцкий.
– Он ныне в Воронеже в адъютантах у военного коменданта. Там тоже работы хватает.
Рончевский сказал:
– Говорят в Воронеже часто балы дают. Шампанское и дамы. Вальсы и мазурка. А вот я уже год на позициях. Но еще хорошо, что жив. Многие мои товарищи давно лежат в земле.
– Ты не завидуй Лабунскому, поручик. Его судьба тоже тяжела. Я и сам служил в Воронеже. Напросился сюда. Обратно в свой батальон.
– Господин капитан, – Слуцкий отвлек Штерна от неприятного ему разговора. – Я ведь не просто так сюда зашел. Солдаты моего взвода, видели в соседней деревне красных.
– В Сосновке?– спросил Рончевский.
– Да.
– И что там делают красные? Это ведь совсем рядом с нами.
– Да, господин капитан. Это рядом. Они приезжают на тачанках за самогоном.
– На тачанках?
– Наши подметили, что там можно засаду устроить и те самые тачанки захватить. Не посмел я без вашего приказа.
– Что думаете, поручик? – Штерн посмотрел на Рончевского.
– У них на тачанках пулеметы. Это нам совсем не помешает. Нужно все обдумать.
– А чего думать? – спросил Штерн. – Прапорщик, у вас есть двадцать надежных парней?
– Наши юнкера, господин капитан. Ныне пулеметная команда.
– Пусть снимут знаки различия. Я сам возглавлю их. И мы всё сделаем быстро и тихо…
***
Червонные казаки из бригады Хотиненко на пяти тачанках и в сопровождении трех десятков конных вошли в деревню Сосновка. Командовал ими Назарук, который некогда был в отряде «царя Глинского и всея Ворсклы». Замашки повстанца он так и не бросил. Любил погулять.
В деревне его хорошо знали и встретили достойно. Были накрыты столы. Назарук говорил крестьянам, после доброй чарки водки:
– Ранее был я среди казаков атамана Гордиенко. Того самого, кто именовал себя царем Глинским. Эх, и жизнь была у батьки! Совсем не то, что у комиссаров! А все почему? Знал батька Гордиенко нужды крестьянские!
Крестьяне зашумели.
– Кто ныне думает про нуждишки наши? Ни красным, ни белым дела до нас нет!
– Верно говорит!
– И те и те грабят! Хлеба им дай! Сала дай!
– А наши детишки пусть с голодухи пухнут!
Назарук стукнул по столу, требуя тишины.
– Думаете, что я сам захотел от батьки сбежать к большевикам? Батька тот мог и белякам отпор дать! И красные были у него вот где! Но ведь убили батьку! А после батькиной смерти повел нас другой наш атаман Иван Хотиненко к красным.
– А чего к красным то? – спросил кто-то.
– Дак они землицу-то мужику дали! Как ни посмотри, а все нам на пользу.
Штерн приказал тихо убрать часовых. Юнкерам делать это не понадобилось. Красные казаки набрались водки и караульной службы не несли.
Назарук еще долго рассуждал бы о бедах и горестях жизни крестьянина, но его прервали…
***
Штерн сказал Слуцкому.
– Все вышло даже лучше чем мы предполагали. Но дело еще не завершено, прапорщик.
– Что вы хотите сказать, господин капитан?
– Большевики валяются пьяные в сарае. Но утром они проспятся. И у нас возникнет проблема – что с ними делать?
– Мы забрали у них тачанки и пулеметы, личное оружие. Пусть убираются.
– Вы предлагаете их отпустить, прапорщик?
– А вы, господин капитан?
– Я ваш командир, прапорщик, но в этой ситуации приказывать не могу. Да и не хочу, если честно. Но я бы оставил всех красных в ближайшем овраге.
– Расстрелять? Но что скажут крестьяне о нас, господин капитан?
– Мы без знаков различия. Местные даже не поняли кто мы. Мало ли вольных отрядов рыскает по тылам красных и белых?
– Крестьяне хорошо поняли кто мы такие. Вы посмотрите на юнкеров, господин капитан.
– В этом вы правы, прапорщик. Но я все равно поставил бы этих «казаков» лицом к оврагу. Пора перестать думать о том, что скажут про нас, прапорщик. Если мы победим в этой войне, то мы будем писать то, что станут говорить потомки. А если победят они, то все равно нас «обольют чёрной краской». И большевики не станут её жалеть. Можете мне поверить, прапорщик.
– Значит…
– Вам решать, прапорщик. А еще лучше спросите юнкеров.
– Хорошо, господин капитан. А что делать с лошадьми?
– С какими лошадьми? – не понял Штерн.
– Упряжки тачанок мы забираем, но есть еще лошади их конных в количестве 30-ти голов.
– Ах, вот вы о чем! Отдайте их крестьянам.
– Крестьянам? Кавалерийских лошадей?
– Нужно же нам хоть что-то им отдать. Тем более что для нас это ничего не стоит. Трофеи. Будь здесь мой друг поручик Лабунский, он бы порадовался такому решению…
***
Утром тачанки с юнкерами умчались в расположение Самурского пехотного полка. Крестьяне Сосновки, получившие такой подарок от белых как тридцать лошадей, собрались на сходку. В сарае все еще находились связанные казаки Назарука. Вопрос был один – что с ним делать?
– Коли отпустить, то они и коней заберут, – сказал один.
– Непременно заберут. Нам что ли оставят? И чего беляки их сами не постреляли?
– Придется нам самим их упокоить, мужики. Коней-то мы уже поделили.
– А как это сделать?
– Чего проще? Они связанные в сарае. Переколем вилами по-тихому и всего делов.
– А трупы?
– В рощу сволокём и прикопаем. А в случае чего все на беляков свернем.
Крестьяне это не юнкера Слуцкого. Они не колебались ни секунды, когда вопрос стоял о тридцати хороших лошадях…
***
В пятницу утром Штерна разбудил курьер из Дмитрова от полковника Туркула, который был командиром 1-го пехотного полка Дроздовской дивизии. Ранее это был 2-й офицерский полк, но с сентября 1919 года он был переименован в 1-й генерала Дроздовского полк.
– Господин капитан! Курьер от полковника Туркула.
– Что? – Штерн сел на кровати. – Что случилось?
– Полковник Туркул прислал курьера. Это по поводу увеличения боезапаса.
– Боезапас? У меня нет ни патронов, ни снарядов для пушек в достаточном количестве.
– Командир Самурского полка Нелидов говорит, что у вас появился транспорт, – сказал курьер.
– Транспорт? Вы про тачанки, которые мы захватили у красных? Есть пять конных колесниц с пулеметами.
– Вот подполковник Нелидов и предлагает вам съездить в Дмитров за боеприпасами…
Город Дмитров.
Бои за город.
28-30 октября, 1919 год.
Командир Самурского полка Нелидов успел убедиться в способностях своего нового командира батальона. Штерн всегда был готов сунуть голову в пасть льва. Вот полковник и отправил капитана в сопровождении двадцати бойцов прапорщика Слуцкого на пяти пулеметных тачанках в опасный вояж.
Капитан Штерн прибыл в город Дмитров, где стоял 1-й полк Туркула, 28 октября.
На заставе его остановили:
– Кто такие?
– Капитан Штерн. Самурский полк.
Капитан показал документы и предписание.
– Вам нужно в штаб к полковнику Туркулу, господин капитан. Я дам вам солдата. Он дорогу покажет…
***
Полковник Туркул молодой мужчина 32 лет, высокого роста и богатырского сложения, успел завоевать славу среди дроздовцев мужеством и презрением к смерти.
После смерти Дроздовского к командирам высшего ранга в дивизии предъявлялись особые требования. Кого попало к себе «дрозды» не принимали.
Антон Василевич Туркул был как раз тем, кто был нужен тогда на передовой на самом опасном участке. Он помнил Штерна еще по Ростову 1918 года.
– Капитан Штерн! Вот так встреча!
– Здравия желаю, господин полковник!
– Сколько же мы не виделись? Около года?
– Нас разбросала война, господин полковник.
– Вы в Самурском полку?
– Командую 4-м батальоном, господин полковник. Прибыл к вам пополнить боезапас.
– Что это у вас? Тачанки? Со звездами?
– Недавно отбили у красных, но закрасить звезды нечем, господин полковник.
– Ныне это даже станет вам в помощь, капитан. Вы знаете, что наша конница отошла и красные в двух верстах от Дмитрова?
– Никак нет, господин полковник!
– А как же тачанки? Если отбили у красных то обстановка вам знакома.
– Отдельные отряды разведки рыскают всюду. Но чтобы большие силы…
В этот момент красные начали обстрел позиций Туркула из пушек.
– Началось, – спокойно сказал полковник. – Так вам нужны снаряды, капитан?
– И патроны для винтовок.
– На станции этого добра хватает. Я отдам приказ на отгрузку. Но как доставить до своих думаете? На тачанках много не вывезешь.
– Может подводы дадите?
– Где их взять, капитан? Бой начинается.
– Господин полковник, – вмешался телефонист, – третий батальон на проводе!
Туркул взял трубку:
– Что у вас подполковник? Вы пропустили их? Черт знает что такое! Где мне взять для вас пулеметную команду? Держите оборону! Да! Я сам приму меры!
Туркул обратился к Штерну:
– А ведь с вами отличная пулеметная команда, капитан!
– Так точно, господин полковник!
– Срочно выдвигайтесь на станцию. Там уже идет бой. Красные бросили слишком большие силы, и фланг второго батальона не сдержал их. Помогите своими пулеметами.
– Я готов, господин полковник!
– И без моего приказа расположения полка не покидать, капитан.
– Как прикажете, господин полковник.
– Потом подумаем о средствах транспортировки боеприпасов.
***
Штерн выдвинулся на станцию. Но там уже вовсю шел бой. Первая и вторая роты третьего батальона Дроздовского полка отбивали атаки красных.
– Слуцкий, нужно спрятать лошадей. Перестреляют.
– Да, господин капитан.
– А вы, господа юнкера, беритесь за пулеметы! Снять станки с тачанок. Отныне мы с вами пулеметная команда!
Штерн отдал приказы и отыскал на позициях командира роты штабс-капитана Моисеева.
– Капитан Штерн! Самурский пехотный полк!
– Штабс-капитан Моисеев. Вас прислали на подмогу? – удивился офицер. – Но я думал, что ваши позиции далеко от Дмитрова.
– Так и есть штабс-капитан. Здесь нет моего полка, но здесь я, и двадцать моих юнкеров с пулеметами. Слышите, как шпарят по красным?
– И сколько пулеметов, капитан?
–Пять. Все отбиты у красных.
– Каким же чудом вы здесь? – спросил Моисеев.
– Прибыл в Дмитров за боеприпасами.
– И попали сразу на веселую пирушку? У вокзала на путях стоит целый склад боеприпасов. Один удачно пущенный большевиками снаряд и будет фейерверк, капитан!
Красные вели обстрел позиций дроздовцев из гаубиц. Взрывы поднимали вверх громадные столбы земли, доски и камни. Всюду стоял адский грохот, и Штерн с трудом мог слышать слова Моисеева.
Затем ответили пушки дроздовской конной батареи.
– Наши! – закричал Моисеев.
Красные поднялись в атаку. Их было много. Штерн понял, что наступают силы не менее чем трех полноценных батальонов пехоты. Пулеметы, удачно расположенные Штерном, помогли отбить атаку. Слуцкий и его юнкера не имели недостатка в боеприпасах. Им доставили несколько ящиков патронов, и они набивали новые и новые ленты. Стволы «максимов»5 и «викерсов»6 плавились и кипели. Воду для охлаждения не успевали доставлять.
Атака красных захлебнулась.
Канонада смолкла.
Штабс-капитан Моисеев сказал Штерну.
– Отходят. Молодцы ваши юнкера.
– Вчерашние студенты и гимназисты. Возмужали на войне. С такими и Москву брать можно.
– Я просил бы вас задержаться, капитан.
– Охотно. Тем более что есть приказ Туркула.
– Он приказал стоять здесь?
– Я и сам не люблю покидать позицией под огнем. Но и самурцы ждут боеприпасов.
– Пока красные усилили атаку именно на этом участке. Им нужен город Дмитров!
***
Это были атаки на 1-й Дроздовский полк Туркула, который занимал позиции на холмах вокруг Дмитрова. Атаки хаотические и разрозненные. Красные кидали свои части то на один, то на другой участок. Туркул успевал подтягивать полковые резервы на опасные участки, и всюду попытки прорвать оборону были успешно отражены с большими потерями для противника.
Штерн и Слуцкий стали сражаться вместе с первой и второй ротами у станции. На второй день штабс-капитан Моисеев был убит. Штерн временно занял его место в качестве командира первой роты. На третий день боев к ним прибыл Туркул и привел пополнение – молодых и еще необстрелянных добровольцев.
– Где Моисеев? Где командир роты, черт возьми? Отчего нет доклада?
– Господин полковник!
– Штерн? А вы как здесь?
– Командую ротой уже второй день, господин полковник.
– А где штабс-капитан Моисеев?
– Убит, господин полковник.
– Жаль! Хороших офицеров теряем! Рад, что в критический момент здесь оказался такой офицер как вы, капитан.
– Я выполнял ваш приказ, господин полковник.
– Пока командуйте ротой, капитан. Заменить мне вас некем. Сами видите, кого я к вам привел. Мальчишки. Горят задором, но опыта никакого. Мне нужен здесь хоть один толковый офицер. Кстати, это ваши пулеметчики поработали?
– Так точно, господин полковник. Мои юнкера. Почти все больше года воюют.
– Скоро здесь будет наш бронепоезд. Вам станет легче, капитан. А пока держитесь! Не отступать ни на шаг! Вы меня поняли, капитан?
– Так точно, господин полковник!
***
Прапорщик Слуцкий после отъезда Туркула сел на патронный ящик возле капитана.
– Хотите? – Слуцкий предложил разделить кусок хлеба.
– Нет. Спасибо, прапорщик.
– Вы говорили с полковником?
– Мы пока остаемся в Дмитрове, прапорщик
– Я так и думал, господин капитан. Дело будет горячее. На нас наступали не простые мобилизованные. Это хорошо подготовленные солдаты с боевым опытом.
– Больше того, прапорщик. Не просто с опытом. Они готовы умереть за идею. Как и мы с вами!
– И у них численный перевес.
– Я заметил. Хотя удивляться здесь нечему, прапорщик. Дмитров важный стратегический пункт. Красные вцепятся в него мертвой хваткой.
– Скажите, капитан, у вас есть семья?
– Нет. А к чему этот вопрос?
– Просто так. Захотелось узнать о вас еще что-нибудь. А то все говорим о стратегии и боевом опыте.
– Я, к счастью, не успел обзавестись ни женой, ни детьми. Думал, сделаю это после войны. Но она все не кончается с 14-го года.
– Вы сказали к счастью?
– А что?
– А если вас убьют? То кто останется после?
– Зато и плакать по мне никто не станет…
***
Атаку на Дмитров вели большие силы красных – 14 пехотных полков. На этот раз они ударили с трех сторон. Командование большевиков теперь не дало Туркулу возможности перекидывать дополнительные силы на опасные участки.
Пехотный латышский полк выбил две роты второго батальона с позиций. Солдаты не выдержали и стали отступать, после того как были убиты три старших офицера.
Латыши заняли железнодорожный мост.
Туркул сразу вызвал по телефону капитана Штерна.
– Капитан Штерн, господин полковник!
– Капитан! Красные выбили второй батальон с позиций на мосту!
– Я это вижу, господин полковник. Дальше они не пройдут!
– Нужно отбить мост, капитан. Я понимаю, что прошу почти невозможного. Но мост нам нужен!
– Я вас понял, господин полковник!
Штерн бросил трубку и вышел к своим людям.
– Прапорщик!
Слуцкий сразу понял командира:
– Атака на мост?
– Именно так. Полковник просит нас это сделать.
– Я прикажу юнкерам…
– Отставить, прапорщик. Пусть будут у пулеметов. Шансов остаться в живых у нас мало.
Капитан обратился к солдатам:
– Я командую вами совсем немного после гибели вашего командира. Вы показали себя настоящими героями. Вы не отошли со своих позиций! Но сейчас нужно сделать больше! Нужно снова занять мост! Нельзя дать красным там закрепиться, господа!
Латыши спешно создавали линию обороны и ставили пулеметы на мосту. Но белые времени им не дали. Штерн поднял солдат в атаку и пошел впереди своих людей. За ним с винтовой в руках был прапорщик Слуцкий, который уже привык не кланяться пулям.
Капитан был спокоен, и, казалось, уверен в своей неуязвимости, словно высшие силы защищали его. В его руках были револьвер и сабля. Шёл офицер, уверено перешагивая через тела убитых при первой атаке.
– А мост достался им дорогой ценой, прапорщик, – сказал Штерн. – Вы только посмотрите, сколько здесь убитых красных.
– Наших при повторном его занятии будет не меньше, капитан.
Солдатам передалась уверенность командира, и они шли вперед, хотя неприятельские пули косили их. Латыши хотели остановить врага огнем. Заработал пулемет с правого фланга.
– А теперь быстрее, господа! – Штерн взмахнул саблей и побежал вперед…
***
Мост удалось отбить, но потери были громадные. Половина роты осталась лежать на железнодорожной насыпи.
– Они сделали невозможное, – сказал Туркул своим офицерам. – Выиграли для нас время, господа! А как капитан Штерн шел в атаку! Так могут идти на смерть только в Корниловском полку. Впрочем, это утверждение самих корниловцев.
– Так же говорят о себе и марковцы, господин полковник. Но этот героизм Штерна ничего не даст нам, если его немедленно не поддержать.
Туркул видел, что одним пехотным натиском здесь дела не решить. Подошел бронепоезд «Генерал Дроздовский». Туркул приказал телефонистам связаться с ним.
– Дайте мне командира бронепоезда!
– Алло! – послышалось в трубке. – Здесь бронепоезд «Генерал Дроздовский»! Кто говорит?
– Полковник Туркул! Командира бронепоезда! Срочно!
– Здесь командир бронепоезда капитан Рипке, господин полковник!
– Немедленно пускайте поезд на мост, капитан!
– Разрешите доложить, господин полковник. Мост занят красными. Они могли разобрать пути. Боюсь крушения!
– Мост отбили наши. Пути еще не разобраны, капитан!
– Господин полковник!
– Полный ход вперед, капитан!
– Слушаю, господин полковник!
«Дроздовский» успел вовремя. Красные как раз стали теснить роту капитана Штерна. Бронепоезд, грохоча и выкидывая чёрный дым, вкатился на мост. Он врезался в толпу большевиков, разбрасывая их по насыпи. Низ серой брони был забрызган кровью врагов. Пулеметы собирали кровавую жатву.
Штерн при такой поддержке снова поднял своих солдат в атаку…
***
Туркул обнял капитана и сказал:
– Я подам ходатайство о производстве вас в подполковники, Штерн! Вы сегодня это заслужили.
– Вам стоит связаться с моим полком, господин полковник. А то меня и прапорщика Слуцкого сочтут дезертирами.
– А вашего прапорщика в подпоручики! Заслужили! Спасибо вам, господа офицеры!
– Я и мои юнкера служим России, господин полковник.
– Хорошо служите. Коли бы все так служили, то мы уже были бы в Москве!
– Но мне кажется, господин полковник, что города нам не удержать. Огонь артиллерии со стороны красных усиливается. Их бронепоезда подошли ближе, и огонь стал точнее.
– Я это вижу, капитан. И вы совершенно правы. Без резервов нам города не удержать!
– И нам могут оказать помощь? – с надеждой спросил Штерн.
– Нет связи со штабом дивизии, капитан. Хотя, я думаю, что даже если бы она была, помощи не будет. Они превосходят нас числом, и они лучше снабжены! Как ни обидно это признавать. Интендантская часть красных работает много лучше. Не знаете почему, капитан?
– Меньше воруют, господин полковник.
Туркул ничего не ответил на это капитану…
***
Город Дмитров пришлось оставить 1-го ноября 1919 года. Туркул приказал взорвать мост и стянуть полк к вокзалу. На следующий день дроздовцы подошли к селу Рогозное.
Но с другой стороны в него втянулись и красные. И белые и их враги шли колонами по главной деревенской улице. Командир гаубичного взвода капитан Камлач успел раньше красных сняться с передков. Первым же выстрелом он угодил в красную батарею. Дрозды бросились в атаку, захватили пушки и пулеметы красного полка да три сотни пленных…
