Владимир Александрович Андриенко
Проклятие Кантакузенов
– А с твоей жены сего и не рисовали, Степан Андреевич.
– Но кто тогда сия дама?
– Это Варвара Арсеньева.
– Мать Лизы? – Волков сразу вспомнил о разговоре с Тарле.
– Варвара и Елизавета. Смекаешь, Степан Андреевич? Aqua vitae – Вода жизни! Ключ к ответу!
– Ты хочешь сказать, что сама Варвара и стала Елизаветой благодаря эликсиру жизни?
– Именно!
– Но Войку каким боком к моей жене относится?
– Он относиться к слугам рода Кантакузен. А твоя жена получила Aqua vitae от Кантакузенов.
– Мне про сие и Тарле говорил.
– Тарле? А что он говорил? – поинтересовался де Генин.
Волков рассказал доктору о том, что с ним произошло в доме в Архангельском. И о том, как Иван Карлович Тарле посетил кормилицу жены и генерала Арсеньева.
– Все сходится! – сказал де Генин. – Все сходиться. Вода жизни!
– Что вы все заладили про Воду жизни.
– Дак есть она, Степан! Aqua vitae существует! Ехать надобно!
– Куда?
– К твоей жене! Что скажешь?
– Так ты со мной желаешь ехать, Карл Карлович?
– Еще как желаю, Степан Андреевич. Я хочу найти Воду жизни.
– Тебе хочется продлить жизнь? – спросил Волков.
– Это мечта многих, Степан. Многие отдадут тысячи, чтобы получить еще хоть год жизни. И если такая Вода существует, то я должен её получить.
– Ради года жизни?
– Ради науки, Степан Андреевич. Я врач. Великий врач Парацельс47 считал, что человек есть микрокосм, в коем все элементы макрокосма отражаются. А стало нет ничего запретного в области знания. Человек обязан все познать и все понять. А Эликсир жизни – есть главная тайна! Ибо в каждом из нас есть сила Творца.
– Наши священники тебя не поймут, Карл Карлович. Такие слова они еретическими сразу объявят.
– Про сие им знать не надобно. Так мы едем в имение твоей жены?
– Пусть будет так, как ты сказал. Мы едем в имение.
Господин лекарь де Генин пожал руку надворному советнику…
***
Хроника событий: января, года 1733-го от Рождества Христова.
Москва.
Трактир «У бочки».
Коллежский секретарь Карпов.
В трактире «У бочки» Петр Карпов вдруг увидел старого знакомого. Это был фискал господин Мезенцев.
– Ваня? Тебя ли вижу?
– Петр? Вот так встреча! Садись за мой стол! Эй! Человек! Водки!
Друзья обнялись и сели за стол. Слуга принес штоф водки и закусок разных.
– Ты как в Москве? – спросил Карпов. – Ты же в Петербурге службу нес.
– Дак служба и заставила меня сюда наведаться. Утром прибыл и в полдень встретил старинного дружка, Петя. Как служишь ныне?
– При юстиц-коллегии.
– Не шибко богато чай живешь? – спросил фискал.
– Не шибко. А ты?
– Снова при своем деле.
– В фискалах?
– При Тайной розыскных дел канцелярии.
– При генерале Ушакове?
– Зачем при Ушакове? – спросил Мезенцев. – Я сам по себе. И скажу тебе, что тесно у вас на Москве.
– Что сие значит? – не понял Карпов.
– Дак как приехал, так и встретил утром одного старого знакомца. А нынче вот тебя.
– А кого встретил утром?
– Дак некоего Тарле Ивана.
– Тарле? Знаком с ним?
– Видал его в Петербурге.
–Мы с ним вместе по одному делу работаем, – сказал Карпов.
Друзья выпили.
–Вместе, говоришь? А ты знаешь, что сей Тарле человечек странный.
–Что сие значит? – спросил Карпов. – Все люди странные в той или иной степени, друг мой.
– Ан нет, Петруша. Все да не все. Скажу тебе, что сей Тарле был в «Обществе Тайны».
– «Общество Тайны»? Что это?
– Было у нас в Петербурге такое общество. Человек десять в него входило. И я тем обществом занимался.
– Заговорщики? – спросил Карпов.
– Поначалу и я так думал. Тайно собирались. Часто ночами. Все показывало на заговор. Вот и подумал я, что и сии людишки что-то вроде Конституции пишут для России. Сие ныне модно стало. Решил присмотреться. Но к «полит`ик» сие никакого отношения не имело, друг мой.
– Но чем они занимались?
– Некую воду искали, что якобы жизнь продлить способна. Ныне общество сие больше не существует. Многие разочаровались и поисков более не ведут. Слишком хлопотно и дорого сие. А результатов нет. Но Тарле на Москве не просто так оказался.
– Так ты ради него сюда приехал?
– Нет, – ответил Мезенцев. – У меня дело иное, к Тале касательства не имеющее. Но тебе сие может пригодиться.
–А что за вода такая?
–Так говаривали, что есть де у Кантемиров эликсир особый. И тот эликсир может молодость возвернуть. Когда Кантемиры при дворе жили в Петербурге, еще при государе Петре Алексеевиче. И Мария Кантемир в связи состояла с самим государем.
–Про связь девицы Кантемир и государя многие знали. Был охоч император да красивых девок.
–Дело ведь совсем не в красоте девки Кантемировой. Сказывали, что все упиралось в эту самую воду чудодейственную.
–И сему верили?
– Не особенно. Но вот Тарле твой был среди тех, кто в сие верил. И здесь он, думаю, этот эликсир ищет.
Друзья выпили еще по одной.
– Вы по какому делу с ним работаете?
– Про вурдалака слыхал ли?
– Что-то болтали в трактире ямщики. А что?
– Дак я по сему делу и работаю. И дело сие касательство к дому Кантемиров и имеет. Ибо в их доме, а точнее у князя Антиоха, вурдалак и появился.
– И Тарле приехал из Петербурга и к сему делу пристроился. Я говорил тебе о Воде жизни. Так и есть.
Друзья снова выпили. Немного помолчали, но затем разговор продолжился…
***
Хроника событий: января, года 1733-го от Рождества Христова.
Москва.
Канцелярия юстиц-коллегии.
Зотов и Дурново.
Порфирий Кузьмич Дурново все что угодно мог узнать из того, что на Москве происходило. Всюду глаза свои имел. От того и держался он крепко на посту своем и начальство его ценило. Да выпутаться из любой неприятности он мог. Поди возьми такого «угря» голыми руками.
Про фискала заезжего он сразу прознал и Зотову про сие доложил:
– Иван Александрович! У нас фискал объявился.
– Эка невидаль, – попытался отмахнуться начальник канцелярии. – Сих фискалов на Москве сколь хош.
–Но сей особенный, из Петербурга. Некто Мезенцев. Проныра известный. Такого просто так не послали бы. Думаю, что сам Ушаков его сюда приставил. Новому человечку легче всюду свой нос совать.
–С чего ты сие взял, Порфирий Кузьмич?
–А с того, что сей фискал сразу в трактире старого знакомца встретил господина Карпова. А Карпов по делу вурдалака работает с Волковым. Не думаю, что встреча знакомцев была случайной.
В двери постучали.
Зотов разрешил войти. Прибыл курьер. На его плаще был снег, и лицо покраснело от мороза.
–Откуда принесло? – спросил статский советник.
–Курьер Новиков! От капитан-исправника Осипова! Срочное дело!
–А у нас нет иных дел. Что у тебя?
– В Архангельском, в имении князя…
– Я знаю чье это имение! – перебил курьера Зотов. – Далее сказывай!
– В Архангельском в барском доме ночью три дня тому появился управитель имения Тит Ипатыч. В доме паника и капитан-исправник к вам меня направил.
– Ничего не пойму, – сказал Зотов и оглянулся на Дурново. – А ты, Порфирий Кузьмич?
– И я не понял. А с чего управителя так напужались?
– Дак помер он с неделю назад, и тело его нашли замерзшим в сарае старом. А потом явился в дом.
– И кто видел его? – лоб Зотова покрылся испариной.
Курьер протянул пакет статскому советнику. Мол там все написано. А он человек малый.
Зотов принял пакет и отпустил курьера.
– Видал? – спросил он Дурново.
– Сызнова все началось. Теперь жди беды.
– Коли при дворе прознают, то с меня спросят. Волков Степашка снова выкрутится, а меня под удар. Осерчает матушка-государыня. И снова та зараза из дома Кантемиров ползет.
– Хорошо хоть не на Москве, – сказал Дурново.
– И до Москвы такие слухи живо дойдут. Надобно курьера Новикова подалее отправить нынче же. Дабы не болтал много.
Зотов бросил пакет и выбежал из кабинета. Он нагнал курьера и приказал ему нынче спать идти, а на утро срочно зайти к нему.
–Поедешь с поручением. Потому выспись хорошо. Долго спать не придется потом.
–Как прикажете.
Статский советник вернулся и распечатал пакет капитана Осипова. Там был подробный отчет происшествия в доме в Архангельском.
«Господину начальнику канцелярии юстиц-коллегии, статскому советнику и кавалеру Зотову.
Доношу до Вашего сведения, как лица сим делом занимающегося по повелению вседержавнейшей государыни императрицы Анны.
Я, капитан-исправник Осипов, был вызван в дом барский, имения Архангельское в связи со случившимся.
Нашли несколько дней назад солдаты моей команды Смирной и Гаврилин тело управителя местного Тит Ипатыча. Тело задубело на морозе, и пролежало в сарае холодном не менее двух дней. На теле была рана от ножа, и я понял, что скончался управитель не сам. Помогли разбойники сердешному. Много у нас развелось их.
Но сие дело обычное в сию пору года. Убили и ограбили управителя. Я к дому своих людишек приставил, и приказал холопам князя Константина Кантемира беречься от воров.
Тело Ипатыча хоронить я не приказывал. Метель на погосте, да и мороз крепкий. Не выроют мужики могилу как надобно. Велел я оставить тело в сарае, где нашли его.
Но спустя три дня слуги в доме барском переполошились. Равно как переполошились крестьяне в деревне Архангельское. Явился померший управитель в дом.
Видели его холопы на кухнях. Напужал он их страшно.
Мертвяк есть просил.
Я сразу, как прознал про сие, отправился к тому сараю, где тело было положено. И там мертвяка нашел. Лежал он, как и был, в той же позе. И тело дубовое от мороза словно деревяшка.
Я снова в дом. Померещилось холопам не иначе. Но пять человек твердят, что видали помершего управителя. И люди не тараруи, а поведения трезвого и работящие. Николи за ними никаких шалостей замечено не было.
Я с их слов сказки составил и к моему докладу прилагаю.
Пусть ваше высокоблагородие примет меры безотлагательные.
Капитан-исправник Осипов».
***
Зотов поднял глаза на Дурново.
– Слыхал?
– Все снова началось! Надобно Волкова сюда звать.
Зотов позвал слугу и приказал найти чиновника.
– И немедленно его ко мне! Дело срочнейшее!
Затем статский советник запер двери. Он решил прочитать сказки* (*сказки -показания) холопов, что сами мертвяка видали.
«Я, конюх Иван. Сын Митрофана.
Служу при доме барина моего князя Кантемира Константина Дмитрича.
Писано рукой капитана Осипова с мох слов.
Вчера ночью я был на кунях дома барского в селе Архангельское, где сам жительство имею. Там я был не один, но со стряпухой Катериной да кухонной девкой Аксиньей.
Ночью поднесла мне стряпуха водки. Много пришлось на морозе потрудиться. Водка она и согреет. Выпил я полштофа…»
Порфирий прервал своего начальника:
–Чего? Да с полштофа не токмо покойника увидеть можно.
–Ты погоди, Порфирий. Дослушай.
Зотов продолжил чтение:
«Я с полштофа и пьяным не бываю, ибо росту изрядного и привык к тому. Да и девка с поварихой мои слова подтвердить могут.
В полночь зашел на кухни в одной рубахе управитель. Тот самый, что помер от удара ножом. Сказывали разбойники постарались и упокоили сердешного.
На вид он был живой. Токмо рубаха его в крови была.
Подошел к нам. Мы стояли чуть живы со страха. Просил поесть. Я указал ему на стол. Стряпуха наша совсем голоса лишилась и мычала токмо. А упокойник поел да был таков. На мороз пошел в одной рубахе. И босой он был…».
***
– Надобно в Архангельское Волкова послать! – сказал Дурново. – Пусть разбирается.
– Так только оттуда вернулся.
– Пусть снова едет. Сие его дела касаемо!
– Так и сделаем.
Но вместо Волкова в кабинет вошел коллежский асессор Тарле.
– Звали, господин статский советник?
– Иван Карлович? Я знал надворного советника Волкова.
– Он отбыл по срочному делу в свое имение.
– Что значит, отбыл? – возмутился Зотов. – Как так отбыл? Отчего в имение?
–Дело отлагательств не терпящее, господин Зотов! – отчеканил Тарле. – Меня господин Волков об этом уведомил запиской. Там так и сказано.
–А у нас здесь что? – вскричал начальник канцелярии. – К нам привезли новости из Архангельского! Вот!
Зотов протянул Тарле листы.
Тот принял их.
–Читай! – приказал начальник канцелярии.
Иван Карлович прочитал. Затем вернул листы начальнику канцелярии.
Зотов спросил:
–Что скажешь на сие, сударь?
–А что сказать? Разобраться надобно!
–Вот потому Волоков мне и надобен!
–Но он по делу в имение отбыл. Степан Андреевич желает сие дело быстрее до конца довести.
–И с чего он к себе в имение укатил? Так дело не решится! – кричал Зотов. – Он в имениях будет отдохновения искать. А я здесь отдуваться пред начальством. А коли сие до матушки-государыни дойдет?
–Но не на Москве произошло это, господин статский советник! – сказал Тарле. – Да и, может, врут холопы! Сам капитан-исправник мертвяка ожившего не видел. А слуги, что видели, вино пили. Стоит ли верить сему?
–А сие как повернуть! – сказал Зотов. – Матушка-государыня зело слухи разные любит. Как ей про сие наболтают? А из Архангельского молва сюда быстро добежит.
– Господин статский советник, в деревнях еще не то болтают. В какую деревеньку не загляни, у них есть своя страшная история.
– Может и так, господин коллежский асессор, – согласился Зотов. – Но отголосков те сказки на Москве не имеют. А дело Кантемиров отзовется громко.
Глава 18
Имение Волковых.
1733 год. Январь.
Хроника событий: января, года 1733-го от Рождества Христова.
Село Знаменка.
Имение Волковых.
Волков и де Генин были в родовом имении жены надворного советника к вечеру. Они домчались в санях запряженных тройкой вороных. Кучер оказался ловкий и сделал все даже быстрее, чем ожидали. Лихой мужик ловко орудовал хлыстом и свистел так, что разбойники предпочитали убраться с пути.
Барский дом был выстроен из дерева в русском стиле. Здесь потрудились местные плотники, которые умели ставить хоромы быстро. Их тому научила жизнь, ибо пожары на Москве были частыми, и потому приходилось все восстанавливать в короткие сроки.
Строил дом еще дед Елизаветы Романовны и при её отце были сделаны лишь пристройки в виде башен по углам. Ничего особенного в усадьбе не было, и она отличалась от домов богатых крестьян только большими размерами да стеклами в окнах.
Зато место было живописное и летом здесь было красиво. Сад занимал большую часть имения и спускался к пруду. Здесь в жаркие дни лета господа катались на лодке среди кувшинок.
Волков в пути рассказал про это доктору.
– Имение показалось мне раем, Карл Карлович. В тот день, когда я впервые посетил его. Ведь мое родовое поместье утрачено еще при отце. Мне не досталось ничего, кроме долгов.
– Удачная женитьба, Степан Андреевич.
– Да. Редкое сочетание, Карл Карлович. Я влюбился в женщину и в её имение. Кому так еще повезло?
Сани въехали в ворота.
Степан спрыгнул на снег.
– Али не признал своего барина, Петруха? – со смехом спросил он заспанного привратника.
– Никак Степан Андреевич? Батюшка! Дак не ждали тебя.
– И ничего что не ждали. Коней распряги.
– Сделаю, барин.
Привратник кликнул конюха.
– Митроха! Подь сюды! Барин прибыли!
Конюх выбежал встречать Степана.
– А ты, старина, – Волков обратился к ямщику. – Ныне будь в моем доме гостем. И пить, и есть дадут тебе до отвала!
– Благодарствую, барин. Но за лошадками я сам присмотреть хочу. Ладно ли слуги сделают?
– Митроха за ними присмотрит. А впрочем, коли охота есть, и сам помоги ему.
Волков провел доктора в дом. Там было тепло и хорошо пахло яблочным духом.
– Узнаю Лизу! – сказал Степан. – Полы девки намыли! Будь гостем, Карл Карлович.
Появилась Матрена, распорядительница покоев барыни Елизаветы Романовны.
– Здравствуй, Матрена!
– Степан Андреевич! Вот радость то! Не ждали мы вас. Как же так без упреждения. А у нас и не готово ничего.
– Это ничего, Матрена. Я не шибко охоч до церемоний. Старый солдат и ко всему привык.
– Но как же так, барин? Вы и вдруг здесь?
– Дак я к жене богоданной приехал.
– Вы и барыню привезли? – спросила она.
– Что? – не понял Волков. – Ты про что говоришь, Матрена? Где барыня твоя?
– Барыня?
– Твоя барыня где?
– Елизавета Романовна? – снова переспросила Матрена.
– А здесь есть еще одна? Елизавета Романовна в имении уже больше недели.
– Простите, барин. Но барыни в имении нет.
– Как нет? – удивился Волков.
– Елизавета Романовна не изволили приезжать в имение, барин Степан Андреевич.
Волков оглянулся на де Генина.
– Ничего не могу понять. Она сообщила мне письмом, что поехала в имение.
– Странно все сие, Степан Андреевич. Но нам стоит немного отдохнуть в тепле и подкрепиться.
–Это так, Карл Карлович. Матрена!
– Да, барин.
– Слыхала?
– Все сделаю, барин. И стол будет накрыт, и баньку прикажу изготовить. И покои для вас приготовят с перинами.
– Перин не надобно! Остальное делай, не мешкай.
Волков и де Генин прошли в гостиную дома, где был большой камин. В нем горел огонь и мужчины сели близко, дабы отогреться. Слуга принес им по стопке водки.
–Боюсь говорить тебе плохие новости, Степан Андреевич.
– Плохие новости? Ты про что, Карл Карлович?
– Не приехала твоя жена, а, значит, не просто так она исчезла из твоего дома.
– Да ты говори толком, Карл Карлович.
– Твоя жена испугалась, что истина станет тебе известна, Степан Андреевич.
– Истина о том, что она благодаря воде жизни годы свои продлила? – спросил Волков. – Ты это хотел сказать?
– А почему она сбежала, не предупредив тебя, Степан Андреевич?
– Она не сбежала, Карл Карлович. Она уехала и оставила мне письмо, в котором все объяснила. Она испугалась Войку, про которого ты и сам мне рассказал весьма странные вещи.
– Но она сказала, что уехала в имение. А здесь её нет. Значит, она тебе соврала. Ей есть что скрывать, Степан. Ты вспомни, интересовалась ли Елизавета водой жизни?
– Такого разговора между нами не было. Но она захотела прочесть книгу «История рода Кантакузен», которую привез мне коллежский секретарь Карпов из имения Архангельское.
– Вот! С чего ей просто так интересоваться книгой о Кантакузенах?
– Она вообще любит читать, доктор. Ты же сам это знаешь, Карл Карлович.
– Знаю. Елизавета весьма образована. И языки ей знакомы и по латыни она читает. Но я сам много раз говорил с ней. И могу поручиться, что она хорошо знала, что такое вода жизни или эликсир философов.
– Про алхимиков многие знают, Карл Карлович. И про философский камень, и про воду жизни знают.
– Но не подозревают, что оная вода была в роде Кантакузенов. Думаю, что твоя жена могла знать Кассандру Кантакузен лично.
– Смелое предположение, доктор. Но я думаю, что все объяснится гораздо проще.
– Ты ведь можешь представить только, Степан, что прибыла сюда твоя жена в свите жены князя Дмитрия Кантемира!
– А есть ли основания для такого предположения, Иван Карлович?
– Я потому и заинтересовался твоей женой, Степан Андреевич, когда стал лечить её, что она меня на эту мысль натолкнула. Конечно, утверждать это с точностью я не могу. Но возможно, что это именно так. И что это значит, Степан?
– Что?
– А это значит, что Aqua vitae существует! Вода жизни существует.
–Я и предположить не могу, что кто-то из алхимиков нашел эликсир жизни, – возразил Волков.
–Не из алхимиков, Степан. Этот эликсир пришел к нам из глубокой древности. Я также не могу поверить, что кто-то из наших современников смог изготовить «золотой напиток». Это наследие. Моя цель его получить и изучить действие. Вот чего я желаю, Степан Андреевич! Вот ради чего я в это дел влез.
– Но что насчет моей жены?
– Есть история, что в Валахии также пропала жена местного пристава. Якобы отъехала она в деревенское имение и написала мужу, что останется там для безопасности. Муж бросился за ней. Но в деревне жену не нашел.
– Весьма похоже на мой случай.
– Будем надеяться, что не похоже, Степан Андреевич.
– А что так?
– Жена чиновника и была главной ведьмой в той местности, Степан Андреевич.
– Ведьмой?
– Так её невежественные крестьяне называли. Но ведьма от слова «ведать»! Знать! А стало, она была знающая в науках тайных.
– И что она ведала, Карл Карлович?
– Умела покойников к жизни возвращать.
– Снова покойники, Карл Карлович.
– Снова Aqua vitae, Степан Андреевич…
***
Господа парились в бане. Слуги постарались на славу и угодили Волкову. Давно он не мылся с такими удовольствием. На Москве все было не так. Хоть и роскошнее, но не было того особенного духа бани деревенской. И веники березовые и квас казались много лучше.
Волков гордо сказал де Генину:
– А ведь насколько лучше баня моя, чем те, что на Москве! Чуешь каков дух, Карл Карлович?
– Жарко больно.
– На то и баня, сударь. Ведь после пара в сугроб снега выскочить – первое дело.
– Уволь меня от сего, Степан Андреевич. Не могу понять этого варварского наслаждения, которое так любите вы русские.
– Баня – это хорошо, Карл Карлович. Еще мой отец меня вьюношем брал с собой париться. Лучше русской бани нет ничего. Давай я тебя похлещу веничком.
–Не стоит, Степан Андреевич. Лучше обсудим, что делать будем далее.
–А чего обсуждать? Ведет со мной игру человек умный. Сие видно по всему. Скажу тебе правду, Карл Карлович, что было время, когда почти поверил я в вурдалака.
–Дело не в вурдалаке, Степан. Дело в силах нами непознанных. Ведь сколько чудес с тобой в имении Архангельское произошло. А как объяснить их, Степан Андреевич?
–Может, и нет ничего сложного, доктор? Может все просто! Как только я узнал, что никакой Ведьминой гати нет, то понял, что и вурдалака нет. А управляющий имения меня специально отвел в ту молельню тайную и там я потерял сознание.
–Но отчего? Магнетизм? Но не мог же тот деревенщина управляющий быть сведущ в том деле? Не могу в то поверить. Это не Войку. Что мог знать тот Тит Ипатыч в науках тайных?
– Думаю, меня отравили дымом, Карл Карлович.
– Дымом?
– Там был такой сладковатый аромат, который исходил от алтарного камня. Вот я и потерял сознание. Но убивать меня не хотели. Сразу вытащили оттуда и сразу вернули Тарле и Карпова.
– И какова цель сего?
– Заставить меня поверить!
– Зачем?
– А вот на этот вопрос я пока не нашел ответа. Ответим на него – будем знать все. Но кто-то очень желает, чтобы слухи о вурдалаке беспокоили Москву. Кто-то желает, чтобы я потерпел в сем деле неудачу.
– Войку! – сказал де Генин. – Вот «вурдалак» истинный.
– Не думаю, Карл Карлович.
– Но кто тогда?
– Кого я только не подозревал. Тебя вот даже виновным в сем деле видел. Многое показывало на твою причастность. И Тарле мне показался странным. Он мне Тишку тогда нашел. И тот Тишка умер на следующий день.
– Сам нашел и сам убил? – спросил де Генин. – Зачем? Он Тишку доставил, а затем, побоявшись того, что он скажет, велел убить? Ерунда сие.
– Возможно, Карл Карлович, он запутать меня хотел. Дабы я сим Тишкой занимался. А в Архангельском, когда я в первый раз очнулся, после того, как посетил колдовской алтарь, кто мне про смерть Карпова сказал? Тарле! Конечно, потом он все отрицал. Дескать, мне все привиделось.
– Но тебе в том состоянии могло и показаться.
– Кто знает, сударь? Может так, а может и нет.
– Степан Андреевич, для начала нам с Матреной твоей поговорить стоит. Давно она при твоей жене состоит?
– Давно. Я еще не женился, а Матрена была при Елизавете Романовне…
***
Хроника событий: января, года 1733-го от Рождества Христова.
Москва.
Канцелярия юстиц-коллегии.
Статский советник Зотов Иван Александрович приказал господину Тарле, коллежскому асессору отправиться в Архангельское и тщательное расследование инцидента с воскресшим управителем учинить.
– Коли Волкова нет, то тебе и делать сие.
– Но я совсем недавно из Архангельского вернулся, господин статский советник.
– Но слухов зловредных не пресек ни ты, ни Карпов, ни сам Волков. Упокоили управляющего барского. И вы были тогда в имении!
– Не я, господин статский советник. Я в те поры уже был в Москве.
– А после того, что сообщил капитан-исправник, надобно там сыск учинить. Волкова нет. Стало ехать еще раз!
– Я там едва голову не сложил в прошлый раз.
– На то ты и чиновник, дабы на государевой службе рисковать. Нам надобно правду знать.
– Но для продолжения следствия нам надобно дождаться возвращения господина Волкова. Он именно по сему делу в поездку и отправился.
– Нам некогда ждать возвращения господина Волкова, Иван Карлович. Знаю я как в имении своем гостить. Сначала баня и пир, а утром похмелье. Затем охоты на зайцев. Сколь ждать его будем? Ехать нужно немедленно, дабы слухи пресечь, которые могут иметь распространение. До Москвы от Архангельского недалеко. А сего допустить нельзя.
– Но мы ведем следствие!
– Долго! Повеление было высочайшее расследовать скоро и со всем тщанием! А сколь времени прошло? И скажет государыня, что мы рвения к службе не имеем! А сие вредно для карьера моего и твоего такоже, сударь!
– Не думаю…
– А ты и не думай, Иван Карлович! Выполняй приказ! В Архангельском все слухи пресечь! С тобой поедут пять полицейских чинов. Из имения никого не отпускать! Пусть все холопы там и сидят до окончания разбирательства!
– Стало быть, не следствие вести, а следить за тем, чтобы слухи не поползли? Так? – спросил Тарле.
– Нет, не так! Ты, господин коллежский асессор, следи за языком! С кем говоришь? Я статский советник! Я начальник канцелярии! Ехать тебе немедля! И еще одно!
– Что, ваше высокоблагородие?
– С тобой поедет Дурново.
– Как?
–Коллежский регистратор Дурново отправится с тобой в Архангельское! Порфирий немалый опыт имеет.
– Но…
– Поедет! – сказал Зотов.
– Дак мешать токмо будет!
– Не говори такого при нем. Весьма обидчив бывает Порфирий Кузьмич. И более об сем толковать нет надобности! Я отдал приказ!
Тарле понял, что спорить бесполезно и сказал:
– Все исполню, ваше высокоблагородие.
– Вот так оно лучше. А то спорить все мастера. Кто же дело станет делать?
– Я отправляюсь в имение Кантемиров, ваше высокоблагородие!
– С богом!
Он откланялся и вышел из кабинета начальника канцелярии…
***
Хроника событий: января, года 1733-го от Рождества Христова.
Знаменское.
Имение Волковых.
Распорядительница покоев барыни жила в имении на положении хозяйки. Господа наезжали только летом, а зимой кто станет в древне сидеть? Зимой дворяне на Москву подавались к балам, раутам, маскарадам. Тем более что и императорский двор проживал ныне в Москве.
Вот и командовала она дворней, и все её слушали. Ведь имение барыне принадлежало, а, стало быть, Матрёна, доверенная Елизаветы Романовны, была выше иных.
И вот приключилась напасть. Барин со своим гостем желают с ней говорить. Сразу уразумела она, что разговор будет не такой простой. С чего это не знает муж, где его жена обретается? Может ссора между ними вышла?
Приказчик Семен так и зыркает глазами. Давно он точил зубы на Мартрену.
– Барин тя видеть желает, – нагло сказал он, скаля зубы.
– Дак уже передали мне приказ. Как из бани оне выйдут, я приду.
– Видать кончились твои деньки, Матреша?
– С чего вдруг?
– Барин не просто так зовет тебя. Может и не быть тебе здеся главной.
– Барыня меня назначила. Она и снимать станет, коли угодить не смогу. А без барыни никто меня не тронет.
– Иш смелая какая. Али слово барина тебе не в указ?
– Дак я барыне принадлежу, как и ты. И она здесь хозяйка. А барин токмо муж ей. Ныне же они видать не в ладах.
– Оно может после разговора твоего с барином, мне быть здеся первым. А тебя на Москву.
– Чего я там не видала? – спросила женщина.
– Барин те скажет, чего.
Семка оно конечно болтун и враль. Но ныне Матрена испугалась допроса. А коли и вправду её на Москву на правеж заберут? Ведь могли некие слуги на неё наклепать всякого. Не она ли вчера приказала выдрать ленивого Агашку? А язык у него без костей. Да и мать Агашкина Ефросинья зло затаила – змеюкой смотрит.
В кабинете у барина Матрена спросила:
– Не могу взять в толк, барин, али ты мне верить перестал?
– С чего взяла сие? Мы говорить с тобой хотим.
– Но слуги в дому иное шепчут.
– Матрена, твоя барыня пропала.
– Не могла Елизавета Романовна пропасть.
– Но где она? В Москве её нет. Писала она мне, что сюда отправилась. Но и здесь её нет.
– Мне ли холопке знать про сие? Как барыня порешила, так тому и быть. Про то не меня спрошать стоит, но барыню Елизавету Романовну.
Степан посмотрел на де Генина. Толку не будет от сего допроса. Но доктор сдаваться не собирался.
– А скажи мне, Матрена, давно ты барыню свою знаешь?
– Что сказать изволили?
– Давно ли ты барыню свою знаешь? – повторил вопрос доктор.
– Дак много лет уже.
– Много это сколько? Двадцать?
– Точно не упомню. Но двадцать должно быть, и знаю барыню. С детских лет при ней состою.
– Стало быть, с четырех лет ты барыню знаешь?
– С четырех?
– Но сколько твой барыне лет ныне?
– Да не ведаю того, барин.
– Хорошо, Матрена. А тебе лет сколько?
–Чего? – спросила женщина.
–Я спрашиваю тебя, по паспорту ты какого года рождения? Или и сего не ведаешь?
– Какого года?
– Да, в каком году ты родилась?
– Дак в лето от рождества Христова 1702-го.
– А барыня тогда твоя уже была?
– Дак, стало и была, – ответила Матрена. – Она меня маленькой на руках качала.
– Как так? – спросил лекарь.
– А как малышей качают, барин?
– Но ежели барыня твоя 1709 года рождения, а ты 1702-го, то никак качать она не могла тебя. Стало быть, барыне твоей больше лет, чем 24. Как же так, Матрена?
– Да я разве могу сие ведать, барин?
Де Генин посмотрел на Волкова и спросил по-немецки:
– Видал, Степан Андреевич? Вот тебе и Вода жизни. Должно больше лет жене твоей, чем она сказала.
– Да ты погоди, Карл Карлович. Путает все Матрена.
– Путает?
– Дак давно она при моей жене. И предана ей.
– Может потому и врёт?
– Да с чего врать ей? – спросил Волков.
– Дабы свою барыню выгородить. Не так глупа сия служанка, как желает показаться. Сие я заметил, Степан Андреевич.
– Погоди, Карл Карлович. Ты на мою жену намекаешь?
– Я ни на что не намекаю, Степан Андреевич. Но сходиться все. И легенды старые и портреты.
Волков задумался.
Де Генин обратился к служанке:
– Мартена, ты иди. Все, что надобно, мы узнали.
Служанка поклонилась господам и ушла.
– Может ли сие быть, Карл Карлович, что моя жена в сем деле замешана? Просто напугали её. Вот и исчезла она. Думаю, не хотела Лиза мне мешать следствие вести.
– А чем она могла помешать тебе?
– Дак Войку к ней являлся. Говорил я тебе про то.
– А чего Войку именно к ней приходил?
– Ты же сам говорил, что сей Войку не столь прост. Про магнетический дар вспоминал.
–Я и сейчас могу это повторить, Степан Андреевич. Но к твоей жене Войку не приходил. Она использовала его имя.
–Ты хочешь сказать, сударь, что она все придумала и запутать меня хотела? – спросил Степан.
– Возможно. Не могу на сие ответить точно, Степан Андреевич. Я сам мало что понимаю в сем деле. Но понять хочу. И потому всех подозревать надобно.
– В этом ты прав, Карл Карлович. Всех. И тебя, и Тарле, и Карпова, и Зотова.
– И тебя, Степан, – сказал доктор.
– И меня, – согласился Волков. – Иные не знают того, что в моей голове и потому подозревать могут. Ведь мог и я сам сие устроить.
