Владимир Михайлович Шарик
Дневник электрофикатора
23 мая 1932 года.
Сейчас тепло, как летом. Да весна была очень ранняя, ведь мы пальто сняли еще первого мая. В газетах "Правда" и "Известиях" ведется большая компания по разведению кроликов, что бы обеспечить город мясом. Создаются новые колхозы и совхозы, которые будут выращивать кроликов. Так что скоро у нас в магазинах и столовых появится мясо из кроликов. Мы тоже взяли шефство над одним из таких колхозов и изготавливаем им клетки для кроликов. А вообще-то мне тяжело приходится, выхожу с дома в 7 часов, работаю с 8 до 17, а потом учёба до 23 часов. Домой прихожу только спать.
Вчера был настоящий ливень с первой грозой в этом году. Вода ручьями текла по улицах и тротуарах.
30 мая 1932 года.
Солнца нет, но жарко. Купался в реке. Стреляли из винтовки по движущимся целям. Результат положительный. Три попадания в три мишени. В мастерскую снова заявился гость с Украины, привез сушенной рыбы и просил изготовить срочно аппаратуру для Днепрогэса, высокоамперные шунты. Снова предлагал поехать с ним на стройку, рисовал радужные перспективы. Еще сказал, что у них много красивых девушек. Вот это интересно, ибо с Ирой у меня что-то не ладится. Провожая её, я попытался поцеловать, но она отстранила меня. Сказала, что, если у тебя серьёзные намерения, то тогда она разрешит мне подобные вольности. А я еще сам не решил, готов ли я к тому, что бы заводить семью. Ведь сразу, сколько проблем придется решить. После этого наши взаимоотношения стали намного прохладней.
7 июня 1932 года.
Взял дополнительный отпуск для сдачи зачетов на рабфаке. Сейчас усиленно готовлюсь к первому зачету по физике. Мне этот предмет очень нравился ещё со школы и надеюсь, что сдам его без проблем. Вот потом у меня будет экзамен по классовой борьбе. Надо знать первоисточники и запоминать дату проведения съездов Коммунистической партии. Очень много информации, которую надо запомнить. 2 июня снова был заморозок, который приморозил нежные всходы картофеля, огурцов, фасоли.
14 июня 1932 года.
Погода последних дней жаркая, настоящая летняя. Начались зачеты. Сегодня сдаю зачет по классовой борьбе. Уже сдал физику и русский язык. Впереди самый главный экзамен– по математике. Надо готовиться, поэтому откладываю все дела и сажусь за учебник.
28 июня 1932 года.
Сдали экзамены, и перешли на следующий курс, хотя не все – из группы шестеро человек оставили на другой год. По случае успешной сдачи экзаменов поехали на озеро несколько человек из нашей группы. Взяли с собой еды и бутылку Мадеры. Хорошо погуляли, купались в озере, стреляли из винтовки по воронам. Была с нами и Ира. Мы с ней пошли в лес. Я сказал, что она мне нравится, и затем мы целовались. Она, правда, сказала, что сомневается в моих чувствах, ибо после того случая, когда она требовала к себе серьёзного отношения, я даже не смотрел в её сторону, а заигрывал с другими девчонками с группы. Я её успокоил, сказал, что никто мне не надо, ибо она самая лучшая девчонка. После чего мы утонули в объятиях. Какие прекрасные чувства!
4 июля 1932 года.
Очень жарко. Температура за 30 градусов. Ходили с Ирой на Арбатскую площадь. Смотрели там Любовь моряка. Когда вышли, то нас накрыл грозовой ливень. Спрятались в переходе. Не знаю, но у нас чувства волнами набегают, то всё хорошо, мы всем довольны, то набегает какая-то тучка, и мы словно, чужие. Не понимаю, чего она хочет от меня и почему такие капризы. Расстались мы холодно, она даже не разрешила поцеловать её.
6 июля 1932 года.
С утра сегодня солнце, но ветер. Ходил на именины у нашей родственницы, был хороший стол: и пироги, и колбасы, и селедка – это потому что они через распределитель покупают продукты, а вообще-то в городе, почти голод. Мяса и масла в магазине нет с зимы. Паек сахара довели до 500грамм на месяц. Конфет не. Хорошо, что есть в столовой еда, хотя она тоже подорожала – обед стоит 1руб. 20 копеек. На рынках могут скупиться только хорошо получающие люди.
В Тарасовке был ливень с грозой. Молния попала в радиоантенну, и она разлетелась в щепки, сгорел электросчетчик.
24 июля 1932 года.
Был в Тарасовке. Созревают огурцы, подросли помидоры, поспел горошек, выросла морковка Много малины у нас на даче, наелся и не хочется её уже собирать. Взял ружье и пошел в лес, хотел пострелять дроздов, но никого не подстрелил, а просто бродил лесом, любовался природой. Грибов не видно в лесу. К сожалению, Ира уехала за город к своим родственникам. И я теперь один скучаю по ней.
9 августа 1932 года.
Тарасовка. Стоит жара. С июля нет ни одного дождя. Где-то на Мытищах загорелись леса и над Москвой стоит смог. Побурели первые помидоры. Огурцы спеют, но как-то не дружно, так как земля сухая. Сегодня, попробовали мясо ворона, убитого для нашего собаки. Мясо сносно, можно употреблять в скрутные моменты. Вышло постановление Мосгорисполкома, запрещающее разводить костры в лесу, полях, лугах. Это же касается и курения.
1 сентября 1932 года.
Пришёл на рабфак после каникул. Встречи, приятные воспоминания о лете. Конечно, встретил Иру. Сначала мы только поздоровались и не подошли друг к другу, между нами , словно стена выросла. Не знаю почему. Ведь я не сделал ничего такого, что бы она рассердилась на меня. И мы расстались, как хорошие друзья. А может стена и возникла потому, что я не предпринял никаких попыток, встретится с ней. Но ведь я не знал, куда она поехала, как меня примут ее родственники. Конечно, не знал, но попытку-то можно было предпринять, а я же никаких действий не произвел, которые бы доказывали мои чувства.
Я подошел к ней после первой пары и сказал, что очень скучал по ней. Она ответила, неужели? Я произнес все мыслимые и немыслимые клятвы, пока она мне не поверила. Затем все пошло хорошо, даже прекрасно. Это было такое блаженство: видеть её, сидеть рядом с ней, слушать её голос. Я больше ничего не слышал, что говорили другие студенты, преподаватели.
После занятий мы пошли в наш любимый парк, где осень уже торкнулась деревьев, но светило яркое солнце. Мы признавались друг другу в вечной любви и целовались. Из чего я сделал заключение, что нет ничего лучше в мире, чем встреча возлюбленных после разлуки.
6 сентября 1932 года.
Сегодня преподаватель физики говорил , что на Поволжье этим летом была ужасная жара, температура воздуха в тени достигала +43 градусов и потому урожай весь пропал и там сейчас настоящий голод. У него там живут родственники, к которым он ездил летом. У нас тоже летом была жара, и урожай собрали значительно меньше, чем предыдущие годы. Поэтому важны постановления правительства на мелиорацию этих районов Поволжья, которые всегда считались зоной опасного земледелия.
Примечание автора.
Условия прошедшего 2014 года по метеорологических показателях примерно тождественны показателям 1932 года, даже, если ограничится дневниковыми записями Николая Леднева. Тогда была теплая зима и ранняя весна, которая пришла недели на две раньше, потому как абрикосы у нас цвели уже в конца марта, тогда как должны цвести в середине апреля – это на юге Украины. Как следствие у нас практически не было: ни абрикос, ни яблок, ни груш. Виноград нормально завязался, но потом гроздья почернели и весь культурный виноград пропал. Не пропал только у тех, кто очень много обрабатывал виноград химикатами, но от него тогда много людей травилось. Мои родственники работают фермерами. Так вот у них не взошли ни дыни, ни арбузы, а кукуруза вымахала под два метра, но, буквально, за два дня сгорела от температуры под сорок градусов. Да и картошка совсем не уродила. Так что у нас прошлое лето практически по урожайности повторило лето 1932 года. Только сейчас у нас есть некоторые резервы, и картошка, благодаря тому, что Россия отказалась от картошки из западных районов сравнительно дешева 2гривни 50 копеек – 4 гривни. на оптовых базарах.
24 октября 1932 года.
Стоит пасмурная погода, хотя ещё тепло +6 градусов сегодня. И до этих пор еще не было заморозка, та, что мы на Тарасовке собираем огурцы. По учебе мы движемся вперед. Сегодня передали важное правительственное сообщение – запущен в действие Днепрогес, самая мощная в Европе гидроэлектростанция. Приятно сознавать, что там есть и частица моего труда, пусть и маленькая, но она присутствует. Это событие открывают новые возможности для развития промышленности в этом регионе. К сожалению, я не попал на эту стройку, но я надеюсь, что еще будет много строек ,на которые я смогу поехать. Теперь же мне надо учится, и учится.
31 октября 1932 года.
Последние дни у нас теплая, хотя и пасмурная погода + 12 градусов. В Москве идет полная перестройка улиц и площадей, строятся новые гостиницы, которые будут не хуже, чем в Европе.
Сегодня у меня получилась небольшая размолвка с Ирой. Она спросила, какие у меня планы на будущее. Я ей ответил, что главное пока учится, потом набираться опыта и попытаться достичь каких-то вершин, хотя бы, например, стать директором хотя бы небольшого, как наше предприятие. А как же быть с семьей, – поинтересовалась она. Я сказал, что мне пока об этом рано думать, ибо семья будет мне мешать достичь запланированных высот. Ира на такие мои слова обиделась, и я её попытался успокоить, говорил, что я люблю её, и мы обязательно поженимся, лишь только я сумею стать на ноги. Не знаю, насколько мой ответ удовлетворил её, но больше мы к этому вопросу не возвращались. Хотя от неё снова повеяло холодком. Но что я могу сделать, я ж не могу её обманывать и говорить не то, что думаю. А если следовать её взглядам на жизнь, то я должен бросить сейчас учёбу и создавать семью. Нет! я к этому не готов. Она ж первая меня разлюбит, если я не добьюсь в жизни никаких результатов.
5 декабря 1932 года.
В начале декабря стоит пасмурная погода. температура -2+2 градуса. Сегодня идет дождь, который превращает асфальт в сплошной лёд. Сегодня ходили с Ирой на фильм Встречный. Это второй звуковой фильм в Советском Союзе. Очень хороший фильм, особенно, понравился мне там Петр Алейников и Николай Черкасов в роли постового милиционера. Ире понравилась песня о встречном. Всё время после фильма она напевала мелодию этой песни. Вообще-то последнее время она стала малоразговорчива, как бы ушла в себя. Тем не менее, на занятиях мы всегда вместе, что даёт право нашим однокурсникам звать нас "молодоженами".
10 декабря.
Меня вызывали в бюро комсомола. Но меня принял не секретарь комсомольской организации, а незнакомый мне человек, который принял меня в отдельном кабинете. Сначала он говорил мне о том, что они всё знают обо мне и потому могут положиться, как на человека, который предан идеалам революции. Затем он перешел к основному, то есть стал меня расспрашивать о том, какая обстановка царит в цехе, о чем говорят между собой люди, есть ли подстрекатели у них в бригаде, которые агитируют против Советской власти. Я ему отвечал, по мере, возможности правдоподобно, но, что бы не подставлять моих знакомых, друзей. Ведь мы много чего говорим между собой даже неприятные вещи для нынешнего правительство. Причин для этого больше чем достаточно, потому как цены на товары повышаются, а зарплата нет. Только откровенной агитации против Советской власти не замечал я, ибо мы по-прежнему верим, что мы строим лучшую в мире страну без поработителей и капиталистов. На этом наша встреча закончилась. Он в конце сказал, что бы я никому не рассказывал о нашей встрече и на будущее записывал бы все, что люди говорят между собой.
Со сложными чувствами я выходил из этого дома. Строим новое общество, а методы вводим царской охранки.
3 января 1933 года.
Пасмурная погода в Новый год очень непривычен для Москвы. Положение в стране почти военное. Введена паспортная система, за воровство нескольких килограмм могут даже расстрелять, за прогул увольняют с работы, а это практически смерть, ибо лишаешься карточки, а в магазине ничего практически нет. В ВУЗах обязательная военная подготовка, цены растут вверх, а зарплата не увеличивается, а наоборот падает. Если положение не улучшится в ближайшее время, то следует ожидать какого-то взрыва, бунта против власти.
14 января 1933 года.
Я впервые был в ресторане. Дело в том, что наше предприятие успешно закончило задание первой пятилетки, и руководство цеха приняло решение отметить этот успех в ресторана. Были руководители цеха и несколько передовых рабочих. Было хорошо. Удивительно, на улице почти, что голод, а в ресторане изобилие и полным-полно народа. Целый вечер играл оркестр, пела одна красивая певица. Давненько мне привлекали огни ресторана, но средства не позволяли. Живут же люди, которые могут позволить себе посещать такие заведения. Было немало военных, особенно, летчиков. Видно, правду говорят, что у них хорошие зарплаты.
23 января 1933 года.
Ходили на лыжах с Ирой в Сокольники. Снега еще немного, но снег хороший, и идти было хорошо. Часа три мы с ней походили. Снова говорили о нашем будущем. Ира не поддерживает меня и мне обидно, что она не понимает меня, что я ж для неё стараюсь. Тем более, разве можно заводить семью в нынешнее время. А вдруг ещё дети пойдут, тогда прощай все мечты. Расстались мы холодно. Мне тяжело, так как я люблю по-настоящему, и она для меня самый лучший человек, и всё для неё готов сделать и сделаю. Но она вот не понимает.
17 февраля 1933 года.
Был в милиции, пришла повестка. Я даже не мог предположить по какому поводу я должен придти туда. Оказалось, там открыли дело на руководство цеха за растрату государственных денег, которые оно потратило на ресторан. А поскольку и я там был, то и мне выдвинули обвинение в причастности. Я оправдывался тем, что не знал, на какие деньги мы гуляли в ресторане. Но мне никто не верил. Меня обвиняли, почти, что в измене родины, соответственно, и наказание от нескольких лет до расстрела. Пока что меня отпустили, пока идет следствие. Я вышел оттуда ошарашенный. Не знал что делать, что предпринять, к кому обратится за помощью.
21 февраля 1933 года.
Я никому не говорил о вызове в милицию, но видно, очень изменился за последнее время, потому что мама спрашивает все, что со мной случилось, не заболел ли, что даже от пищи отказываюсь. На работе тоже кошмар– никто со мной не разговаривает, если я обращаюсь к ним с вопросом, то они не отвечают, а отворачиваются. Мы, вдруг, стали все чужие. Как могло так стать? Неужели они меня не знают? Почему же они в таком случае выбрали меня в редколлегию газеты? Даже Ира сказала, что бы я не приходил к ней. Я её попросил объяснить – почему, но она ничего не ответила. Я один, совсем один и что меня ждет? И что мне делать?
Вызвали на бюро комсомола и исключили из членов ВЛКСМ. Сказали, что я не достоин этого высокого звания. Соответственно, меня же выгнали с рабфака. Закончилась моя работа, прощай мои мечты.
8 марта 1933 года.
Сегодня, впервые за зиму появилось солнышко. Порадовалось за меня, ибо неожиданно, помощь мне пришла совсем не оттуда, откуда не мог ожидать. Дело в том, что приехал тот человек с Днепрогеса, теперь, правда, работает снабженцем в другой организации. Мы с ним разговорились, я ему рассказал об своей проблеме и он сказал мне :"Слушай, тебе надо уехать пока из столицы."
– Куда?– спросил я.
– Поехали со мной. У нас там сейчас новая стройка начинается. Электрификация железной дороги на участке Запорожье – Кривой Рог.
– Но у меня же нет ни образования, ни направления, ни билета.
– За это всё не беспокойся. Я всё сделаю. Надо только твое согласие. Поехали, нам очень нужны специалисты.
Я дал согласие. Завтра он должен принести билет на поезд и командировку от предприятия.
9 марта 1933 года.
Он выполнил всё что говорил, и вручил мне билет до Запорожья на 11 марта. Уезжаю. Маме сказал, она сразу расстроилась, но когда я ей рассказал причину моего поступка, и что меня будет ждать здесь, то стала собирать меня в дорогу. Я тоже собираюсь. Немного страшновато ехать совсем в другие края, но оставаться здесь, и ждать, как решат твою судьбу еще хуже. Жалко расставаться со своими друзьями, хотя многие из них, когда узнали, что меня вызывали в милицию, прекратили общаться со мной. Иру тоже я не видел. Прихожу к ней домой, а мне говорят, что её нет дома, ходил на рабфак, но её тоже там не видел. Прощай, моя холодная Москва. Здравствуй Украина.
18 марта 1933 год.
Сегодня мой день рождения. Но встречаю его совсем в других условиях и в другом месте. Впрочем, всё по порядку.
11 марта вместе Михаилом Ивановичем Шевчуком, так зовут снабженца из Запорожья, мы выехали с Курского вокзала и поезд нас помчал на юг Украины. Сначала за окном бежали сосновые леса покрытые снегами, среди которых попадались березовые рощи, дубы и другие лиственные деревья. Затем снега стало меньше, и деревья попадались все реже, а виднелись поля аж до горизонта. Нам подали чай и мы пили его с сушкой, которую положила мне мама, а Михаил Иванович вытащил кольцо домашней колбасы, соленные огурцы, буханку хлеба и пригласил к столу. Мы хорошо поели и легли спать, так как на улице уже была ночь, и нельзя ничего было рассмотреть за окном. Но спать не хотелось, а Михаил Иванович был хорошим рассказчиком, который пытался мне рассказать о той земле, куда мы едем. Он был родом оттуда и работал на местном заводе по изготовлению сельхозинвентаря.
– А травму руки вы получили на заводе? – поинтересовался я, ибо у него не было двух пальцев на левой руке.
– Нет. Это я получил ранение, когда мы с армией батька Махно брали Мелитополь.
– Это ты был махновцем и воевал с Советской власти?
– Почему это я воевал против Советской власти?
– Но ведь батько Махно был нашим врагом?
– В апреле 1919 года народная армия батька Махна воевала в составе Красной армии.
– Я такого и не знал.
– Для тебя тут будет много нового. Можно сказать, что половина населения у нас воевала в составе армии Махна, ибо батько в нас выступал за простых крестьян, и имел большую поддержку среди населения. Просто потом у батька получились разногласия со властью, и он стал врагом Советской власти. Многие поплатились жизнью за ту ошибку, а многих амнистировали. Я же после ранения был списан из армии и пошел трудиться на завод. Так что будь готов ко всему.
