Ярослав Николаевич Зубковский
Программа Любви
– А ну, вылезайте бездельницы вобловые, быстрее! Дайте сюда запасной ключ, – зарычала она, барабаня кулаками по контейнерам мавок. Как только телохранительницы выплыли, Бева схватила Грылю за волосы, развернула её спиной к себе и, раздвигая позеленевшие лёгкие и небьющееся сердце, вытащила из сопревших внутренностей запасной ключ. Из всех комнат на крик повыплывали все жительницы подводного царства, но побаиваясь попасть под раздачу, близко к царице не приближались. Прихрамывая, Бева подбежала к входной двери, приложила ключ к замку, открыла решётку, и акула стремглав бросилась за Ярусом.
– Взять его, догнать, схватить, вернуть! – в ярости вопила Бева, – во что бы то ни стало, Мося, догони его, мавки, дуры тупорылые, чего стоите, за ним!
Десяток мавок бросились в погоню, отталкивая, друг дружку и мешая проплывать самим себе в узком проёме. Наконец-то, продравшись на выход, они, одна за другой, кинулись в погоню. Бева включила монитор и через секунду на экране появился Ярус, Мося настигающая его и мавки.
– Ну, давайте, мои хорошие, я же вас всех в чешую сотру, быстрее! Ещё быстрее! – скрежетала зубами Бева, глядя на экран.
В это же самое время сизеносая лобаста морща нос от криков, раздающихся кругом проснулась, медленно всплыла и по синусоидальной кривой подплыла к стае русалок.
– А по как.. пов… собр..ись, соб..сно? – постоянно икая, с трудом произнесла она, повиснув на плече лобасты с моноклем.
– У Бевы муж сбежал, – беспокойно шепнула она.
– Я же гово..рила за..пас ну…жно и..меть, ну, так е…му и на…до, поздра….ю! Раз…вод был? – не выговаривая половины букв, процедила сизеносая.
– Нет.
– Тогда, не за..будь..те при…ласить, по..гуляем, – сизеносая громко чмокнула лобасту в щёку.
– Щуки, стерляди! – ревела белугой Бева, нервно выхаживая возле экрана монитора, – я вас всех буду иметь и в хвост, и в плавники!
– Да, не расстраивайтесь, несравненная, – подплывая к Беве, попытались успокоить её Пелагея и Меланья, – да куда он денется, милок, он же теперь русал, поплавает, поплавает, да и назад приплывёт, как миленький.
– В том то и дело, что мы ещё не успели! – раздражённо вскрикнула Бева.
– Как не успели? – часто заморгала одиноким глазом Пелагея, – а чем же вы занимались?
– Ёжика морского тебе в горло! – скрипя зубами, прорычала Бева, злобно глядя на экран монитора.
– Вот, гуляш, это же надо, – расстроено прошептала Меланья Пелагее, – а такой хороший русал мог получиться.
– Хвост мне дайте, который жениху вязали? – истошно крикнула Бева.
Вначале Ярус помогал грести себе руками, но потом понял, что руки только тормозят его скорость. Вытянув их вперёд и, извиваясь всем телом, он продолжил плыть только с помощью хвоста. Кругом была кромешная тьма, только по уменьшению давления воды на тело он понимал, что плывёт вверх. Он смотрел вперёд, пытаясь увидеть конец этой толщи воды, вдруг, впереди себя он увидел сотрудника ДПС, который свистел и махал ярко светящимся в темноте регулировочным жезлом, приказывая Ярусу остановиться. Вместо лица у полицейского оказалась морда огромного усатого сома, вместо рук – плавники, вместо кокарды – ракушка, а на погонах две морские звезды. Поравнявшись с ним на долю секунды, Ярус отчётливо услышал его голос: «А ну дыхни, дыхни кому говорят!»
– Только бы кислорода хватило, – тревожно подумал Ярус, легко обгоняя стража порядка водных путей, который достав «мигалку» и, прилепив её прямо на фуражку, поплыл следом, освещая дорогу, мигающим красным и синим цветом полицейской погонной атрибутики. Вдруг Ярус увидел сквозь кромешную толщу воды еле пробивающееся круглое светлое пятно.
– Молодец, Топа, фонарь не выключил, – обрадовался Ярус, – но это ещё метров десять, как минимум, а воздуха уже не хватает, – и снова произнёс свои строчки, как новое заклинание:
Я пройду через всё, а нет проплыву,
Спасая тебя!
И победы свои к ногам положу!
Я живу для тебя!
Он глянул вниз, полицейский давно отстал, но совсем близко стали видны контуры акулы и мавок. Юноша прибавил ещё, светлое пятно начало увеличиваться, и тут он увидел, какие-то маленькие тёмные предметы, опускающиеся прямо на него. Он схватил один из них, это оказался камень и бросил его вниз к уже приближающейся Мосе. Она легко проглотила его и, не сбавляя, хода, продолжила погоню. Размеры камней становились всё больше и больше. Ярус хватал их уже двумя руками и бросал в акулу, которая с чудовищной быстротой приближалась к нему. Один из камней попал ей в глаз, другой – в нос, при чём, она даже снизила скорость. В глазах у Яруса стало темнеть, сил становилось всё меньше, сердце стучало как набат, требуя для организма кислород. Оправившись от попавших в неё камней, Мося стала оплывать летящие камни, что явно снизило её скорость, но плыла она всё рано гораздо быстрее Яруса. Набрав скорость для последнего броска, она открыла пасть, чтобы проглотить юношу, до поверхности воды Ярусу оставалось около метра.
– Кислорода не хватило, жалко, прощай Зена, – с грустью подумал Ярус, закрывая глаза и понимая, что акула вот-вот его проглотит. Он сделал последний самый мощный гребок и, взлетев над водой, потерял сознание.
Глава 18
ЗУБНОЙ ДОЖДЬ
– Ну, что, я выиграла, – весело смеясь, кружилась в танце Хвоя, – мой последний камень был больше твоего в два раза.
– Подумаешь, – расстроенно сказал Топа, – вот, если бы твой камень и мой соединить, то и пользы было бы в два раза больше.
– Ты так считаешь? – перестала кружиться Хвоя.
– Конечно, – вытер капельку пота с мордочки Топа.
– Хорошо, – сказала Хвоя и немного подумав, бросилась на другую сторону озера, – я сейчас! – раздался издалека её звонкий голос.
– Всё-таки хорошо, что среди красивых женщин бывают умные, – улыбнувшись, сам себе сказал Топа.
Хвоя с неимоверной быстротой очутилась на том берегу и через считанные секунды оказалась рядом с Топой.
– Вот, – тяжело дыша, сказала Хвоя, держа в руках большую доску.
– Что это? – удивился Топа.
– Это мои качели, – радостно произнесла Хвоя.
– У меня друг погибает, а она аттракционы тут устраивает, – обиженно сказал Топа.
– Ты меня не понял, на этих качелях я качаюсь одна, положив на другой конец тяжёлый камень.
– Вот и качайся, а мне некогда, – презрительно крикнул Топа, бросив камень в воду, и нахмурившись пробурчал, – я её ещё умной обозвал.
– Глупенький Топа, если мы положим большой камень на одну сторону, а на другую вместе с тобой прыгнем, то камень полетит далеко в воду, как ты и хотел.
– Да, как это, не понял, – замер Топа с камнем в руке.
– А вот так, – Хвоя установила доску на валун, – теперь, помогай мне, берём вон тот камень.
– А не великоват камешек?
– Самый раз, заряжай, – командовала листина, – теперь, разгоняемся по доске и прыгаем вместе на другой край качелей, понял?
– Понял!
Они взялись за руки и, разбежавшись, прыгнули.
– А-а-гонь! – крикнули они, не сговариваясь, одновременно приземляясь на доску.
В это время из воды вылетел без сознания Ярус, за ним следом акула. Находясь в воздухе, Мося поняла, что обед догнала.
От предчувствия удовольствия хруста человеческих косточек в пасти, в считанные доли секунды у ней усилилось слюновыделение и блаженно закрыв глаза, она вложила в смыкание челюстей всю злобу, накопленную на Яруса. Но в тот самый момент, когда акула, уже намеревалась схватить юношу, в её пасть влетел камень, запущенный Хвоей и Топой. Над подземным озером пошёл зубной дождь.
К сожалению, это достижение по удалению ста семидесяти двух зубов из одной ротовой полости за одну секунду так и не было зафиксировано в Книге рекордов Гиннесса1.
1Книга рекордов Гиннеса – ежегодный справочник, раскрывающий информацию о рекордных достижениях людей и животных, уникальных природных явлениях, выдающихся достижениях шоу-бизнеса, СМИ и культуры.
Акула всей своей массой приземлилась на головы трём мавкам, всплывшим следом за ней, которые от такого удара сразу утонули.
– Это Ярус, мой Ярус, – крикнул Топа, глядя на бездыханное тело друга с золотым хвостом, плавающим посредине озера, и
не раздумывая, бросился в воду, забыв, что он так и не научился плавать. Хвоя перехватила Топу, схватив его за лапку над самой водой, и поставила на берег.
– Сиди здесь, я сама, – приказала она и, быстро подплыв к юноше, потянула его на сушу. В тот момент, когда туловище Яруса уже оказалось на берегу, а ноги ещё оставались в воде, из бездны вынырнула Грыля и, схватив листину сзади за волосы, потянула её за собой в воду. Прямо на глазах Хвоя стала уменьшаться в размерах, пока не исчезла совсем. Грыля покрутила головой, не понимая, куда та исчезла, а разжав кулак, обнаружила на ладони иголочку хвои. Оскалившись, мавка бросила иголку в воду и поплыла к юноше, лежавшему без сознания. Чтобы защитить друга, Топа забрался к нему на грудь и встал в боевую стойку. Грыля злобно рассмеялась и, ударив ладонью по воде, полностью обдала Топу с ног до головы. Маленькая иголочка хвои, упавшая на воду вначале превратилась в крохотную Хвою, плавающую на поверхности воды, а потом стала расти, как на дрожжах, становясь всё больше и больше. Это была всё та же листина, только размеры её увеличивались и увеличивались – вначале вода доходила ей по самую шею, потом по пояс, а потом стала ниже колен. Превратившись в огромного монстра, она последовала за мавкой. Грыля уже протянула руки к Ярусу, но Хвоя поймала русалку за хвост, покрутила над головой её извивающееся тело и сильно ударила об воду, на этом её сопротивление закончилось. На середине озера, как поплавки, стали появляться отставшие в погоне мавки. Раскручивая тело Грыли у себя над головой, Хвоя опустила его на голову одной русалке, потом другой, третьей. Листина била, всплывающих мавок, телом Грыли, как палкой, пока они
не прекратили всплывать. После чего она подняла её тело на вытянутой руке и бросила в воду вниз головой, последняя мавка исчезла в чёрной бездне.
Бездыханное тело Яруса лежало у самой воды, а Топа сидел у него на груди и горько плакал, трогая его то за щёки, то за нос, то нежно обнимая за шею, твердя одно и тоже: «Ярус, вставай! Ярус, ну вставай, пожалуйста! Ну, очнись ты!»
Хвоя, напоминающая сейчас снежного человека, тяжело ступая огромными ногами, вышла из воды и направилась к Ярусу. Топа обернулся и, глядя на гигантскую Хвою, ему стало страшно, раскинув лапки в стороны, крот упал на грудь Яруса, и закрыв глаза, тихо шептал: «Это мой друг, это Ярус, не обижай его, он хороший, это не его хвост, его заколдовали! Яруса нельзя об воду!»
Хвоя безмолвно двумя пальчиками сняла Топу, легко подняла юношу, перевернула вниз лицом, и положила животом себе на колено. Изо рта и из носа Яруса струйками побежала вода, надавливая ему на спину рукой, прижимая его живот к своему колену, Хвоя выдавливала воду из лёгких. Вдруг, резко закашлявшись и выплёвывая воду, Ярус резко вздохнул несколько раз и начал приходить в себя.
– Ну, вот, и хорошо, – улыбнулась Хвоя, и посмотрев на испуганного Топу, подмигнула ему.
– А-а-а как это у тебя получилось, стать такой большой и сильной? – глядя на её огромные руки, заикаясь, испуганно спросил Топа.
– Это меня папа научил, – аккуратно посадив Яруса на землю и, прислонив его спиной к большому валуну, ответила Хвоя.
– А-а-а, – выдавил из себя Топа, постепенно приходя в себя от такого превращения, – а ты теперь такой и останешься? – восхищаясь её размерами, спросил Топа.
– Нет, – ответила Хвоя, и быстро уменьшившись до прежних размеров, продолжила, – теперь, мне пора, твой друг сейчас оклемается, а люди не должны меня видеть. И рассказывать ему обо мне, тоже не надо, хорошо?
– Ладно, спасибо тебе. До свидания, Хвоя, – нежно произнёс Топа, – мне было приятно с тобой познакомиться.
– До свидания, Топа, ты мне тоже понравился, удачи вам, – и вдруг очень строго добавила, – только зампомни одно, не садись на чёрный диван и пожав лапку Топы, быстро пошла вдоль берега.
Топа тяжело вздохнул и чуть не плача смотрел вслед уходящей маленькой листины по имени Хвоя.
В это время в своём подводном царстве Бева устроила погром и чинила расправу над русалками. Был разбит монитор, по всему тронному залу плавали вырванные русалочьи волосы всех мастей, в SPA-салоне была открыта клиника для лечения пострадавших мавок, сама Бева горько плакала, собирая и соскребая со стен и потолка своей спальни останки своей лучшей подруги Маркизы.
Глава 19
КАРРА
– Ярус, как же я рад тебя видеть, – подбежал Топа к другу и нежно потёрся о его предплечье.
Придя в себя и откашлявшись, Ярус попытался вспомнить последние события.
– Я точно помню, что Мося меня практически догнала. Как же мне тогда удалось спастись? – но, увидев друга, устало улыбнулся, – Топа, это ты, какое счастье.
– Это чей у тебя наряд? – весело произнёс Топа, трогая его хвост.
– Самой царицы подземных вод Бевы.
– Так, это в неё мы камнем попали?
– Нет, это её подруга, акула, а кто это мы? – спросил Ярус, снимая хвост.
– Я и… – быстро начал Топа.
– И-и-и! – строго повторила Хвоя на том берегу.
Запнувшись на секунду, Топа тут же продолжил: «Качели!»
– А-а, – вставая с земли, сказал Ярус, подозрительно глянув на Топу.
– Ну, и как старушка-царица? – джяги-джяги были, герань расцвела? – подмигнув, спросил Топа.
– Нет, Топа, если бы герань расцвела, то ты бы меня больше никогда не увидел, – ответил Ярус и удивлённо спросил, – а ты откуда такие слова знаешь – джяги-джяги?
– Пока ты там с царицами общался, я на любовные курсы ходил, – гордо заявил Топа.
– И что ты там выучил? – спросил Ярус.
– Я уже знаю, что заниматься любовью надо с тем, кого ты любишь, – рассудительно произнёс Топа.
– Ишь-ишь-ишь! – повторила Хвоя.
– Видимо у тебя на этих качелях был хороший лектор, Топа, – хитро прищурившись, сказал Ярус, и тут же продолжил, – но как же мне теперь в одних трусах по подземному царству ходить?
– Да, – критически глядя на Яруса, сказал Топа, – могут ещё появиться желающие сделать с тобой джяги-джяги. Хорошо, что мне штанишки не нужны, всё шёрсткой покрыто.
– Будем выходить из ситуации подручными средствами, – Ярус достал из рюкзака перочинный нож и отрезал плавник. Затем разрезал остатки хвоста по линиям боковых швов до начала бедра и надел заготовку на себя. Получилась облегающая, длинная юбка с высокими боковыми разрезами. Ярус сдвинул её на поясе, разрезы оказались спереди и сзади.
– Теперь ты похож на девчонку, – брызнул от смеха Топа.
– Смотри Топа, материал-то тянется и если бы были нитки, то эти куски можно было сшить и получились бы золотые штаны, – выворачивая содержимое рюкзака, сказал Ярус, вытащил из пояса хвоста иглу, и воткнув в карман рюкзака, спросил, – у тебя, случайно, ниток нет?
– Ага, есть… – с издёвкой сказал Топа, но резко замолчал, потому что прямо перед ним упала шишка, на которую были намотаны золотые нитки.
– Есть-есть-есть, – повторила Хвоя.
– На, Ярус, тут на берегу валялись какие-то нитки, – промямлил Топа.
– Топа, ты прямо старик Хоттабыч, ещё и цвет совпал, спасибо, – вдевая нитку в иголку, сказал Ярус, – и молодец мамуля, что приучила меня самому пришивать пуговицы.
– Думаю, что эту часть, – рассматривая остаток плавника, задумчиво произнёс Топа, – нужно тоже использовать.
– Это как? – поинтересовался Ярус, увлечённый шитьём.
– Из этого остатка тебе нужно сшить шарфик.
– Зачем это мне шарфик?
– Шарфик будет многофункциональным, – уверенно говорил Топа, – во-первых, шарфик прикроет часть твоего тела, во-вторых, это будет уже в некотором смысле костюм, в-третьих, когда у тебя была олимпийка, я держался за воротник, а теперь мне за что держаться, за твоё ухо? Поэтому пошив тебе шарфик, мы убьём сразу несколько зайцев.
– Есть такой дизайнер Зайцев, так вот ты, Топа – дизайнер Кротов.
– Я не знаю, что такое дизайнер, но в твоей интонации есть похвальные нотки и мне это приятно.
– Хорошо, Топа, специально для тебя я сошью себе шарфик, – согласился юноша.
Закончив шить брюки, Ярус из остатков плавника, сшил шарфик, с большим трудом втиснулся в штаны и повернулся к Топе.
– Как тебе мой новый наряд?
– Сложно сказать, – рассматривая Яруса, произнёс крот, – в чём ты выглядишь сексуальнее в трусах или в этих брючках?
– Топа, ты смотри, какие изменения в тебе произошли за время нашего знакомства? – удивлённо глядя на друга, сказал Ярус.
– Какие?
– Существенные, ты стал не только разбираться в таких вопросах, как любовь и секс, но стал гораздо лучше видеть при свете.
– Ну, к свету я привыкнуть не могу, просто у твоего фонарика уже батарейка садится, поэтому я стал лучше видеть, а с любовью и сексом я уже практически на ты.
– Ты, ты, ты! – возмущённо повторило эхо за Топой.
– Да? – тоже удивился Ярус.
– Я на это надеюсь, – смутился крот и тяжело вздохнув, продолжил, – но ведь, прекрасному нет предела, поэтому я хочу снова посетить любовные курсы.
– У тебя все ещё впереди, а сейчас проверим седло, которое я для тебя приготовил, – Ярус повязал шарфик на шею, посадил друга на плечо и спросил, – ну, как, тебе удобно держаться?
– Сойдёт, – усаживаясь на плече, сказал крот, крепко держась за шарфик, – но лучше бы, конечно, маленький гамачок.
– Может тебе ещё и кофе с молоком подать?
– Ага и конфету «Белочку», – заложив нога за ногу, улыбнулся крот.
Из кармашка рюкзака расдался телефонный звонок. Ярус вытащил смартфон.
– Ало, – кричал в трубку чёрт Вася, – Ярус, как ты там, живой?
– Вася, привет, – обрадовался Ярус, – живой пока, познакомился с Бевой…
– Не женился на ней? – хохотнул Вася.
– Нет, Бог миловал!
– Ну, давай, держись, я за тебя кулаки буду держать, и звони, если что!
– Пока, Вася, спасибо! – сказал Ярус, засунул смартфон себе за пояс золотых штанов и орбратился к Топе, – ну, что, Топа, попрощался? – надевая рюкзак, спросил Ярус.
– С кем? – удивлённо произнёс Топа, широко раскрыв глазки.
– С качелями? – улыбаясь, спросил юноша, забрасывая за плечи рюкзак и беря в руки фонарь.
– Ах, да, поставь меня на землю, Ярус, – попросил крот, подошёл к качелям, и всматриваясь в противоположный берег, громко крикнул, – до свидания!
Хвоя молчала.
– Я буду скучать без вас, – снова крикнул Топа и совсем тихо
добавил, – моё Эхо.
Но Хвоя и тут никак не отреагировала.
– Ну, что, садись на свой шарфик, Топа, – заботливо предложил юноша.
– Ты иди, Ярус, я пойду следом, мне нужно побыть одному, и кое-что обдумать, – грустно сказал Топа, низко опустив голову.
Дорога в гроте петляла, но чем дальше они шли, тем она круче спускалась вниз.
– Топа, ты идёшь? – периодически спрашивал Ярус,
не оборачиваясь назад.
– Иду, – хмуро отвечал Топа.
Освещая дорогу фонариком, Ярус шёл быстро, и уставший Топа, на коротеньких ножках, стал не успевать за ним.
– Топа, догоняй, – торопил его Ярус.
– Бегу, – задыхаясь, произнёс Топа.
Поравнявшись с одной из примыкающих пещер, оттуда вылетела ворона. Громко хлопая крыльями она схватила Топу, обогнула Яруса, и прокричав: «Карра! Карра!» полетела вниз, держа в когтях обмякшего Топу.
Ярус отреагировал молниеносно, бросив фонарик ей вдогонку, попал птице в крыло, ворона выпустила Топу, и угрожающе издав своё: «Карра! Карра!», тяжело полетела вниз. Фонарик потух, и Ярус стал медленно, на ощупь продвигаться вперёд.
– Топа, ты где? – перешёл на шёпот Ярус, осторожно ступая, чтобы не наступить на друга.
– Тут я, – простонал Топа.
– Ты живой?
– Живой, – раздражённо ответил Топа, подошёл к другу, и похлопав его по ноге, кряхтя пробубнил, – как будто мёртвые могут говорить?
– Могут, Топа, и не только говорить, – сажая Топу на плечо, ответил Ярус, – ты забыл о чудовище в яме, скелете, вампире, русалках?
– Не забыл.
– Ты не ушибся?
– Голова цела, лапы тоже, но пару шишек будет, – устраиваясь на шарфике, сказал Топа, – хотя, они под моей шерстью не видны. А кто это был?
– Ты не поверишь, Топа, но это была та ворона, которая сидела у меня дома на подоконнике в Москве.
– А как она сюда попала?
– Этого я тебе сказать не могу, потому что сам не знаю, одно могу сказать точно, что фонариком я в неё хорошо заехал, возможно, и крыло повредил. Где же этот фонарик?
– Да, вон он, ты что, не видишь?
– Не вижу.
– Вот слепота куриная, иди прямо, ещё, чуть правее, ещё, стой! Он у твоих ног.
Ярус наклонился и, нащупав фонарик, попробовал его включить.
– Да, кажется, фонарь погиб смертью храбрых, спасая Топу, – вздохнул Ярус.
– Ярус, но я же лучше любого фонарика и даже прибора ночного видения, я тебе, как штурман, расскажу любую дорогу, в любой темноте.
– Ну, ладно, веди, штурман, – усмехнулся Ярус.
– Сейчас иди прямо, теперь резкий поворот налево, пять шагов вниз, прямо, чуть правее. Чего это я раньше не придумал такой способ передвижения, правее, теперь налево, а теперь прямо, прямо, прямо…
– Ой! – остановился Ярус, – Топа, я из-за тебя шишку набил!
– Извини, Ярус, тут поворот налево.
– А ты куда смотрел, Топа?
– Что-то укачало меня, я и задремал, – зевнув, ответил крот.
– Топа ещё раз заснёшь, понесу тебя вверх ногами.
– Не засну, тут тоннель расширяется, ого, можешь идти смело, тут такая поляна, хоть в футбол играй.
А теперь, давай потише, впереди, что-то светится.
Глава 20
И СНОВА ЗЕНА
Войдя в чёрную комнату, Зена села на кровать и посмотрела на свою опухшую руку. Огромные красные отпечатки пальцев Жаропепла на глазах превращались в большие коричневые синяки. Она погладила повреждённую руку, и ей так стало нестерпимо жалко себя, что слёзы градом покатились по щекам.
Всплакнув, Зена взяла себя в руки и успокоилась. Она решила проанализировать ситуацию, в которой оказалась. Откинув балдахин, она легла на кровать и, глядя на мерцающий огонь в лампах, стала размышлять.
Тери оказался чёртом, это же надо было влюбиться в паршивого чёрта, хотя нет, я его совсем не любила, просто он как-то вклинился между мной и Ярусом. А мне льстило, что самый красивый парень школы за мной ухаживает, только и всего. Вот дура, какая я была дура! Бедный, мой милый Ярус, он столько терпел от меня унижений и оскорблений. Теперь я буду просить у него прощения столько, сколько потребуется, пока он меня не простит, хоть всю жизнь, – на глазах Зены снова навернулись слёзы, и она подняла голову вверх, чтобы успокоиться и не разреветься.
Ладно, дальше. Оказавшись здесь, кто из моих близких может догадаться, что я под землёй? Никто. А кто мне может помочь? Никто. Здесь меня никто не найдёт, а значит, помощи ждать неоткуда.
Ярус! – вскрикнула Зена, – я уверена, что он меня ищет и сейчас делает всё, чтобы мне помочь. Только, как он, бедненький, мне поможет? – тяжело вздохнула Зена. А что я сама могу сделать для своего освобождения? Нужно узнать, что хочет от меня этот Жаропепел и постараться выяснить его сильные и слабые стороны. Хотя о том, что ему нужно, он уже объявил, мол, он мой любимый мужчина, и я по-хорошему или по-плохому, стану его женой. Судя по всему, – Зена подняла травмированную руку, синяк стал иссиня-чёрным и тяжело вздохнув, продолжила размышления, – Жаропепел выполнит свое обещание.
Дверь открылась и в комнату вбежала горбатая старуха в грязных лохмотьях и забинтованной рукой. Схватив Зену за руку, она прошипела: «Иди сюда, красавица», потащила её за собой в огненный холл. Зена решила не сопротивляться.
Остановившись посредине холла, старуха внимательно всмотрелась в лицо Зены, потрогала её талию, бёдра, волосы, несколько раз обошла вокруг, поднимая то одну руку, то другую.
– Понятно, – произнесла она, повернувшись к Жаропеплу, сидящему на диване.
– Если понятно, ступай, – ответил ей Жаропепел, при этом старуха странно надулась и вдруг лопнула, не оставив после себя никаких следов.
– Добрый день, Ваше Величество, – произнесла Зена, как можно искреннее, склонив голову.
– Ба, да ты оказывается не совсем дура, даже правильнее будет сказать совсем не дура.
– Я, просто, не могла поверить такому счастью, Ваше Величество, я простая земная девушка… и, вдруг, удостоиться такой чести, стать женой самого Жаропепла, – Зена снова склонила голову.
– Буду с тобой откровенен, таких как ты, у меня было тысячи, – самодовольно произнёс Жаропепел.
– Я и не сомневалась, Вы – мечта любой женщины, Ваше Величество.
– Что-то при первой встрече, ты не очень была рада нашему знакомству, – подозрительно прищурился Жаропепел.
– Глядя на всё это, мне трудно было поверить, что это не сон, Вы понимаете, как сложно сразу простому человеку воспринять то, что он увидел в Вашем царстве? Тем более, остаться в живых, по сути, находясь в эпицентре огня.
– Ученые черти моей научной лаборатории создали специальное средство «Антижар», для того, чтобы я мог, так сказать, общаться, – противно хрюкнул Жаропепел, – с особями противоположного пола. Да, ты садись, не бойся, – царь похлопал по дивану ладонью так, что огненные искры полетели из-под его руки, и дождавшись пока она присядет, продолжил, – Ты сейчас тоже находишься под защитой этого средства, так же, как и твоя одежда. Действует оно сутки, у тебя в ванной комнате стоит целая такая упаковка. Каждое утро, когда, что вы там люди делаете, умываетесь, зубы чистите, ты капаешь «Антижар» себе на макушку и становишься полностью защищённой от любой высокой температуры.
– Теперь понятно, Ваше Величество.
– Да, ладно тебе, что ты всё Ваше Величество, Ваше Величество, зови меня просто Жаропепел. И не надо мне «выкать», а то ты мне напоминаешь о моём возрасте.
– Хорошо, Жаропепел, а что хотела от меня эта старушка, она так внимательно меня рассматривала, уж не бывшая ли она твоя пассия?
– Нет, – рассмеялся царь, – это Инкоха, мой личный… э… дизайнер.
– Да? – удивилась Зена, – что-то по её наряду не скажешь, что у неё есть свой дом моды.
– Она пошьёт тебе наряд к свадьбе, ты же хочешь настоящей свадьбы, фату, гостей?
– Конечно, Жаропепел, просто это произошло так быстро и неожиданно. Ты меня похитил, как кавказскую пленницу, а за девушкой ухаживать нужно, цветы дарить.
– Ну, ухаживать я не привык, а цветы, пожалуйста, – Жаропепел щёлкнул пальцами и прямо перед девушкой из пола фонтаном начал бить ключ огненной лавы, постепенно формируясь в цветок, – вот тебе цветы, – радостно пробасил он.
– Спасибо, конечно, Жаропепел, но, я люблю живые.
– Живых здесь быть не может и запомни, всё живое временно, а мёртвое – вечно.
– Ты такой умный Жаро…, а можно я тебя буду звать Жора?
– Жора? – рассмеялся царь, – так меня ещё никто не называл, а что, мне нравится, Жора.
– Жора, а чем ты тут занимаешься, под землёй?
– Я заставляю грешников топить котлы и контролирую температуру в своём царстве.
– Жорик, а у тебя есть мечта?
– Есть, я хочу стать царём не только под Землей, но и на Земле, для этого мне нужно сильно поднять температуру на поверхности Земного шара, что я и делаю.
– Так, вот откуда глобальное потепление, – растерянно произнесла Зена.
– Что, чувствуется? – обрадованно продолжил Жаропепел, – это хорошо, более того, я тебе скажу, что грядёт глобальное поджаривание. А поможете мне в этом вы – люди.
– Как это?
– Так это, чем больше люди будут грешить на Земле, тем больше этих грешников попадёт ко мне в ад, тем больше котлов они будут топить, тем жарче и жарче будет становиться на планете. И, в конце концов, через несколько сотен лет, я сделаю так, что на всём земном шаре будет моя температура комфорта, тысяча шестьсот шестьдесят шесть градусов.
– Ты хочешь сказать, что на земле все когда-нибудь сгорит?
– Непременно.
– А реки, океаны, моря, что будет с ними?
– Всё выкипит и исчезнет, будет райский ад или адский рай, как хочешь, так и называй. Ну, а в свободное время я буду придаваться любовным утехам, – Жаропепел положил свою руку на бедро Зены.
– Жорик, ты такой жаркий мужчина, – убирая руку, произнесла Зена, – вот сейчас у нас на термометре тысяча шестьсот шестьдесят шесть градусов, тебе хорошо?
– Тысяча шестьсот шестьдесят шесть градусов и выше – это температура комфорта, смотри, какой я гибкий и пластичный, – Жаропепел вскочил, и извиваясь корпусом, сложился пополам, сел на шпагат при этом туловище превратилось в жидкую лаву, просочилось под ногами, а возникнув с другой стороны снова восстановилось на талии прежнего Жаропепла. Взяв руками голову, он стал вращать её в одну сторону, потом отпустил, и она раскрутившись вернулась в прежнее положение, – ну как? – произнёс довольный Жаропепел.
– Жорик, да ты прямо Майкл Джексон, с такой пластикой, тебе только брейк танцевать.
– Не знаю, кто такой Джексон, но знаю, что я в сто раз лучше! – игриво крикнул царь, при этом его рука стала вдруг вытягиваться в длинную тонкую верёвку и обкручивать тело и ноги. Жаропепел оказался туго связанным своей же рукой, но вдруг резко вздохнул и напрягшись порвал путы, скинул наземь, оказавшись без руки. Демонстративно страдая, подёргал плечом с культей, сгрёб ногой куски верёвок, поднял их, слепил комок, приставил к безрукому плечу, из которого, прямо на глазах, выросла новая рука, приобретая свою прежнюю длину и форму.
– Круто, – подзадорила Жаропепла Зена.
– А сейчас, – крикнул Жаропепел, – коронный номер!
Он присел рядом с Зеной, оторвал свои ноги, приставил их себе на плечи, которые тутже к ним приросли и стали легко сгибаться и шевелиться. Жаропепел похлопал в ладоши и ступнями одновременно. После этого он оторвал себе руку и приставил на место оторванной ноги. Вторую руку постигла та же участь и она заняла место другой нижней конечности. Зена отодвинулась от существа, у которого вместо рук оказались ноги, а из плавок вместо ног торчат руки. После чего голова Жаропепла провалилась в туловище, и нижняя часть в плавках скрылась там же. По выпуклостям в корпусе Жаропепла было видно, как голова и задница несколько раз ударились друг о друга, и поменявшись местами, голова опустилась к рукам, а задница выскочила вверх, соединившись с ногами. Приняв прежний облик, Жаропепел сделал кувырок назад, и вскочив на ноги, выкинул руки вверх.
– Ну, как? – гордо спросил царь, – ты когда-нибудь видела такое?
– Никогда, – промолвила, поражённая зрелищем, Зена.
– То-то, – довольный собой Жаропепел снова присел рядом.
– Жорик, – задумчиво сказала Зена, снова посмотрев на огромный электронный термометр, – а что будет, если температура упадет, ну, например, до полутора тысяч градусов?
– Этого не произойдет никогда, – взорвался Жаропепел и грозно добавил, – и тебе это знать совсем не нужно, а теперь, – расплывшись в улыбке, продолжил он, – думаю, нам пора заняться делом.
– Это чем?
– Любовью, дорогая моя.
– Как хорошо, что ты … такой любвеобильный мужчина, – льстиво произнесла Зена.
– Да, я такой, – расплылся в широкой улыбке Жаропепел.
– Я наконец-то осознаю, как мне повезло, я тоже горю нестерпимым желанием оказаться в твоих объятиях, но только вначале мне хотелось бы узнать о тебе, как можно больше. Ведь, не каждой земной девушке выпадает такая честь, не только пообщаться с самим Жаропеплом, но и стать его невестой, скажи, Жора, у тебя есть какое-нибудь хобби?
