Эдуард Павлович Гадзинский
Хранители. Часть 2 Четыре тамги
Поставив на огонь чайник, уселись под навес отдыхать.
– Что будем делать дальше? – спросил Дмитрий.
– Давайте выпотрошим все нарты, заберём всё самое ценное и перепрячем в лесу, – растянувшись на настиле, предложил Кот с довольной улыбкой. – В деревне наврём, что ничего не нашли, а зимой приедем на снегоходах и всё заберём.
Дмитрий кивнул.
– Отличный план. Полностью поддерживаю.
– Тоже мне… джентльмены удачи! – глянув на обоих, улыбнулся Сергей. – А если серьёзно, нам сейчас нужно выяснить, где чьё имущество. Для этого нам придётся открыть по одной – две нарты с коробами в каждой пещере.
– Почему именно с коробами? – спросил Дмитрий.
– В нартах с тюками лежат вещи: праздничная и запасная одежда, ткани, шкуры, запасные нюки на чум и тому подобное, а в коробах возят продукты и самые ценные вещи, среди которых могут быть документы или предметы с родовой тамгой. Если найдём нарты деда Василия, возьмём из них что-нибудь и отнесём старику. Так что пьём чай – и за дело.
– А Костин план мне всё-таки больше понравился… – вздохнул Дмитрий.
Хранящиеся в первой пещере нарты оказались имуществом Лямбиных. Это удалось выяснить быстро. Закончив пить чай, друзья вернулись в пещеру и, выбрав из шести нарт с коробами самую последнюю от входа, сняли с неё верёвки, не без труда убрав задубевшие от времени шкуры. На крышке продолговатого ящика из гладких струганых досок красовалось изображение рыбы с тремя чёрточками под ней. Это была тамга Лямбиных. Короб был заперт на добротный висячий замок, но ключ на кожаной верёвке был привязан к его дужке. Дмитрий вёл видеосъёмку. Выяснив, кто хозяин, Сергей хотел было сразу увязать всё обратно и идти дальше, но Костя и Дмитрий уговорили его заглянуть внутрь. В коробе было четыре отделения. В трёх хранились небольшие, сшитые из тряпок и шкур куклы мужчин, женщин и детей, похожие на те, что они видели в музее Пилтора, а в четвёртом лежали деревянная, обитая тонкими медными полосками шкатулка, свёртки разноцветных тканей, наполненные чем-то узелки, серебряная и медная посуда. Сергей объяснил, что это и есть самая настоящая священная нарта. Куклы-иттерма, вместилища душ мёртвых родственников, и остальное – это культовые предметы, которые используют в праздники. Трогать и доставать ничего не стали. Осмотрев всё поверхностно, короб закрыли и обратно завернули шкурами.
Во второй пещере начали с самой дальней нарты левого от входа ряда. Всего с этой стороны было семь нарт с коробами и десять с тюками. Самый дальний короб был немного больше остальных. Сняв с него шкуры, друзья увидели гладкие доски без каких-либо изображений. Он тоже был заперт на замок, но к замку был туго привязан узелок со связкой ключей. Подобрав ключ и открыв крышку, они увидели светлую оленью шкуру, в которую было завёрнуто и перевязано верёвками что-то большое и круглое.
– Бубен шамана, – уверенно сказал Сергей.
Он взял круглый предмет и легко вытащил его из короба. Положив свёрток на край, он развязал верёвки, и друзья действительно увидели большой, обтянутый коричневой кожей бубен. Придерживая его рукой, Сергей посветил внутрь короба. Там лежала сложенная вчетверо тёмно-зелёная войлочная ткань, из которой шьют армейские шинели, свёрнутая в рулон шкура, судя по меху, волчья или собачья, и что-то кожаное с бахромой и завязками. Сергей приподнял его, послышался металлический звук. И, когда перевернул, все увидели нашитые на кожу круглые, отлитые из бронзы или латуни подвески и множество кованых железных фигурок животных и птиц. Повертев в руках некоторые из подвесок, Сергей сложил всё на место:
– Полный шаманский костюм со всеми атрибутами. Очень странно, что всё это осталось в пещере. Настоящий шаман никогда не расстаётся со своими вещами. Костюм – это же его вторая кожа, а бубен – его душа. Когда шаман умирает, всё это обязательно хоронят с ним. Странно, что всё это здесь оставили.
– А это что? – спросил Костя и потрогал завёрнутый в серую ткань длинный, лежащий у стенки предмет. – Похоже на саблю.
Он пощупал утолщение на конце предмета:
– Так и есть. Эфес затейливый. Скорее всего, европейка. А может, и наша. Века восемнадцатого или начала девятнадцатого. Можно посмотреть?
– Посмотри, – разрешил Сергей. – Только заверни обратно так же.
Костя быстро достал и развернул свёрток. Это действительно была сабля с красивым, в завитушках эфесом, без ножен. Лезвие сабли было до середины плотно обмотано кожаным ремнём. Повертев в руках старинное оружие, Костя разочарованно вздохнул.
Сергей, глянув на него, улыбнулся:
– Что, не понравилась?
– Французский палаш начала девятнадцатого века. Ничего интересного. Не пойму только, на кой она шаману-то сдалась? Ещё и лезвие зачем-то замотал.
Сергей пожал плечами.
– Кто его знает… Может, злых духов каких-нибудь изгонять, а может, для врачевания. Шаманы же ещё и лекарями были.
– Жёсткая, однако, у них медицина! – усмехнулся Дмитрий.
– Иногда поэффективнее современной, скажу я тебе, – серьёзно заметил Сергей, рассматривая бубен. – Шаманы такое умели лечить, что современные учёные до сих пор ещё не научились. Костя, там у стенки ещё какие-то предметы лежат, глянь, пожалуйста, нет ли там колотушки. На ней может быть родовая тамга. Только аккуратно и всё назад так же сложи.
Завернув и отложив в сторону саблю, Костя принялся копаться в коробе, но среди множества непонятных предметов что-то похожее на колотушку пока что не попадалось. Дело ещё осложнялось тем, что каждая вещь была тщательно замотана в несколько слоёв тряпок и шкур. Дмитрий, продолжая снимать, подсвечивал ему своим фонариком.
– Стоп! – раздался голос Сергея. – Не нужно ничего больше искать. Это безухий Кульчин. Складывайте всё обратно.
Он повернул бубен к друзьям, подсветил его фонарём, и Дмитрий с Костей увидели во внутренней его части между крестовин с рукоятью чёткое изображение трёх галочек, расположенных одна над другой. Такими галочками художники обычно изображают на картинах летящих вдали птиц, и без сомнения на бубне были изображены именно три птицы.
– Думаешь, это и есть тамга? – спросил Костя. – Может, просто какой-нибудь шаманский символ?
– Однозначно тамга. А там, – Сергей направил луч фонаря на стоявшие у противоположной стены нарты, – вещи Куйбиных. Два шамана оставили свои ценности в этой пещере.
– С чего такие выводы? – недоверчиво спросил Дмитрий.
– Гляньте вот сюда.
Сергей посветил фонариком на переднюю часть нарты. Подойдя к нему, Костя и Дмитрий увидели там рядом с уложенной с краю оленьей упряжью вырезанное на бортике маленькое изображение трёх птиц, точно такое же, как на бубне.
Развернувшись, Сергей перешёл через жёлоб и подошёл к нарте, стоящей прямо напротив них. К той самой, на которой сверху лежала детская игрушка. В таком же месте на переднем борту луч его фонаря высветил изображение круга с семью точками вокруг.
– Тамга Куйбиных! – воскликнул Дмитрий.
– Можно было и получше вырезать, чтобы потомки не гадали, где чьё барахло, – проворчал Кот.
Сергей усмехнулся:
– Это мы прошли мимо и не заметили знаки, а у кочевников на такие вещи глаз намётан.
– Может, и так. Ну, теперь мы знаем, что хантыйская балалайка в следующей пещере принадлежит Хартагановым. А, кстати, – спохватился Костя, – почему на том инструменте нет тамги? Раз дорогой сердцу предмет, значит должна быть на нём и своя отметина?
Сергей задумчиво почесал в затылке:
– Ну, вообще, да. Может, мы просто не заметили? Сейчас сходим посмотрим.
Дмитрий выключил камеру и, облокотившись на край короба, спросил:
– Что будем делать дальше, начальник?
– Для начала всё сложим на место.
Вернувшись к нартам Кульчиных, Сергей принялся упаковывать бубен, сосредоточенно о чём-то думая. Закрыв короб, он посмотрел на друзей.
– Мы выяснили всё, что было нужно, так что можем возвращаться назад. Отдадим деду Василию игрушку. Не зря же Немда Ойкович её там оставил. Покажем отснятый материал, всё расскажем. И можно считать, что наша миссия полностью выполнена. Что кому принадлежит, мы знаем, так что нет нужды копаться в чужих вещах. Дальше сами разберутся. А у нас теперь есть необъятный материал для изучения: пещеры, городище и озёра, в которых, я подозреваю, тоже много чего интересного обнаружится.
– Ну, тогда давайте глянем на балалайку и пойдём праздновать наш успех, – предложил Костя. – Давно пора обедать, а у нас шаром покати. Сегодня сварим суп из рыбных консервов. Быстро и вкусно.
Клеймо Хартагановых на тор-сапль-юх действительно нашлось. На длинной части инструмента, возле колков, была вырезана утиная лапка с волнистой линией над ней. В первый раз клеймо не заметили, потому что оно было скрыто под закрученными высохшими струнами из жил. Обойдя ещё раз с камерой последнюю пещеру, друзья выбрались из Росомахи и вернулись в лагерь.
Глава 9 Утюг
– Ну что, мужики, за Росомаху, которая столько лет честно хранила вверенные ей ценности и сегодня открыла нам свои тайны! – светясь от радости, Сергей поднял кружку.
– За Росомаху! – в один голос подхватили Дмитрий и Костя.
Выпив разведённого спирта, друзья принялись закусывать горячим супом. Обед приготовили поздно, все сильно проголодались и некоторое время сосредоточенно орудовали ложками.
– Какие на сегодня ещё планы? – спросил Дмитрий, подливая себе добавку из стоящего рядом котелка.
– Давайте немного отдохнём и сходим посмотрим, куда ходы в горе ведут. Пройдём по ним хоть сколько-нибудь, – предложил Костя. – Ещё даже четырёх нет, полдня впереди.
Дмитрий с набитым ртом в знак одобрения поднял вверх ложку и кивнул.
– Да можно, – согласился Сергей. – Потом закроем пещеру, уберём следы за собой, а завтра двинемся в обратный путь. Не забыть бы ещё игрушку из пещеры забрать.
Разлив по кружкам спирт, он поднял свою:
– Давайте выпьем за то, чтобы в тех нартах нашлись уникальные или хотя бы просто интересные документы и предметы, которые расширят наши знания о Севере!
– Тост какой-то скучный, ну да ладно… – усмехнулся Кот.
Выпив и закусив, все отставили тарелки и, поглядывая на закипающий на огне чайник, разлеглись отдыхать.
Облокотившись на рюкзак, Костя достал сигареты и закурил. С наслаждением выпуская струйку дыма, он посмотрел на Сергея:
– Позвони деду Василию, обрадуй старика.
– И прогноз у Серёги узнай, – добавил Дмитрий.
Сергей кивнул и, приподнявшись, полез в свой рюкзак за телефоном.
– А ну быстро лёг на место! – вдруг раздался совсем рядом незнакомый голос.
Все трое резко обернулись. Метрах в семи от них возле большого, раскидистого кедра стоял невысокий парень лет тридцати, по виду хант или ненец, с направленным на них карабином. Из-под зелёной вязаной шапки на друзей смотрели полные ненависти узкие глаза. Одет незнакомец был в добротный зимний камуфляж и короткие яловые сапоги с меховыми отворотами. На широком ремне, затянутом поверх бушлата, короткий нож и маленькая поясная сумка. Судя по лямкам на плечах, за спиной небольшой рюкзак.
– Никому не двигаться. Застрелю на месте. Особенно это касается тебя, дылда.
Ствол карабина качнулся в сторону Кота.
– Слышал, ты спецназовец и на войне был, так что за тобой особенно смотрю. Повторять не буду, убью сразу.
– Курить-то хоть можно? – спокойно спросил Костя. – Ты только не нервничай. Аргумент у тебя в руках серьёзный, никому не хочется получить пулю.
Незнакомец подошёл ближе и, глянув на стол, недобро усмехнулся:
– Что, сволочи, богатую добычу обмываете? Нашли святыни наших предков и радуетесь? Думаете, как всегда, сможете всё разграбить, забрать у нас то, что веками собирали и берегли наши предки, и уверены, что вам, как всегда, всё с рук сойдёт? Хрен вам, скоты паршивые!
Костя осторожно глянул на друзей. Те, замерев, растерянно смотрели на незнакомца, не понимая, что происходит. Ружья Сергея и Дмитрия стояли у палатки, метрах в четырёх, а его карабин лежал рядом на настиле. Но быстро взять его и прострелить этому нежданному гостю руку вряд ли получится. Парень, по всей видимости, серьёзный. Настроен решительно. И не факт, что он один. Возможно, где-то рядом сидит ещё кто-то и держит их на прицеле. Интересно, откуда он тут взялся и как смог их выследить. В том, что их именно выслеживали, сомнений не было. А ведь они шли с собакой, и Цезарь его не учуял. Да, серьёзный парень… И наверняка хороший стрелок. В руках потёртый, видавший виды «СКС». Знает про ценности в пещере и про то, что он спецназовец и воевал. Про ценности говорит «наши». Родственник кого-то из четырёх родов или просто имеет в виду свой народ? Сразу не убил, значит, хочет выговориться и есть немного времени. Но с каждой фразой заводится всё больше и в конце концов обязательно выстрелит. Нужно что-то делать…
Быстро прокручивая всё это в голове, Костя осторожно глянул в сторону. Рядом с настилом, у самого края, лежал плоский камень размером с сигаретную пачку. До него дотянуться было легче, чем до карабина, и попасть им в голову незнакомца с такого расстояния он бы точно смог.
– Хотел я вас просто пристрелить, – продолжал незнакомец, – но хочу вам высказать всё и в глаза ваши посмотреть.
– Да с чего ты взял, что мы что-то хотим разграбить? – спросил Сергей, немного придя в себя. – Мы историки, исследователи. Василий Немдаевич Куйбин попросил нас помочь найти священные нарты его семьи, которые его отец спрятал в этой горе. Если ты имеешь какое-то отношение к этой истории, то давай спокойно поговорим. Зачем на нас винтовку направлять? Присядь с…
– Заткнись, историк! – перебил его незнакомец. – Ты думаешь, я такой дурак, чтобы поверить в эту ерунду? Русские нашли ценности хантов и вот так взяли и отдали всё? Вы болезнь, эпидемия, которая пришла на нашу землю. Вы забрали у нас всё и уничтожили нашу культуру. Споили наш народ своей водкой. Вы нас даже людьми не считаете. В городе и посёлке вы чувствуете себя хозяевами, и менты всегда на вашей стороне. Легче ханта в тюрьму посадить, чем русского. Ханты для вас как животные. У них всё можно отнять. Но здесь вам не город, и ментов ваших тут нет. Здесь я хозяин. Вы даже не слышали, как я был всегда рядом. У вас даже собаки тупые. Только один раз ваш бестолковый кобель меня унюхал, когда вы в бане парились и свою проклятую водку жрали. А я следил за вами. Мне было интересно, что вы будете делать, когда наши нарты найдёте. Хитрые, нашли с помощью ваших приборов. Только не получится у вас их перепрятать и забрать зимой на снегоходе. Понятно? Вы все здесь сдохнете, и никто никогда не сможет найти вас. Вы исчезнете без следа, потому что это моя земля и я здесь хозяин!
Незнакомец всё больше распалялся, и его и без того смуглое лицо становилось ещё темнее. Высказывая всё это, он обращался то к одному, то к другому, направляя на него оружие. Костя ждал подходящего момента. Он поглядывал на чайник, который должен был вот-вот закипеть. Незнакомец, по всей видимости, хант, стоял рядом с навесом, и костёр сейчас находился слева от него и немного позади. Как только чайник закипит, зазвенит крышка, вода начнёт выплёскиваться из чайника в огонь и зашипит. Хант наверняка обернётся и посмотрит на чайник, и тут главное не упустить момент. Ну а дальше – по ситуации…
– Ты думаешь, если ты нас убьёшь, тебе легче станет? – на удивление спокойно спросил Дмитрий. – Или убийством ты сделаешь мир лучше? Твоя совесть будет постоянно тебе напоминать о том, что ты натворил. Ты ведь нас даже не знаешь. Не все русские мерзавцы и сволочи. И прятать ваши ценности никто не собирался. Ты ведь сам это понимаешь и знаешь, что это была шутка. Просто тебе удобнее так думать, чтобы оправдать то, что ты хочешь сделать.
Незнакомец хотел было что-то ответить, но Сергей вдруг обратился к нему по-хантыйски. Он что-то говорил спокойным тоном, глядя ему прямо в глаза. Лицо ханта вытянулось от удивления, и направленный на Дмитрия ствол карабина чуть опустился вниз. В этот самый момент звякнула крышка и выплеснувшаяся на горящие дрова вода громко зашипела. Хант дёрнулся от неожиданности и повернулся. Дальше всё произошло быстро: Костя резко схватил камень и бросил его прямо в голову незнакомца. В то же самое мгновение карабин незнакомца дёрнулся в его сторону, но выстрелить не успел. Откуда-то сбоку, ниже по течению, совсем рядом раздался выстрел, и «СКС» в руках незнакомца буквально взорвался с невероятно громким хлопком. Щепки от ложа и части механизма разлетелись в стороны, голова хозяин карабина одновременно со взрывом дёрнулась от прилетевшего точно в лоб камня, и, всплеснув руками, тот упал навзничь, едва не угодив в костёр. Сергей и Дмитрий ошарашенно смотрели на неподвижно лежащее тело, пытаясь понять, что произошло. У Дмитрия по щеке и подбородку текла кровь.
– Быстро за деревья! – громко скомандовал Кот и, подхватив свой карабин, направил его в сторону, откуда прозвучал выстрел.
С невероятной для такого веса скоростью, двигаясь какими-то зигзагами, он спрятался за тот самый кедр, из-за которого возник незнакомец. Сергей и Дмитрий кинулись за ним. Забирать ружья было некогда.
– Все целы? – спросил Костя, глянув на укрывшихся за соседними деревьями друзей. – Дим, у тебя кровь.
– Ерунда, – послышался Димкин голос. – Щепками поцарапало, и в ушах звенит.
– У меня тоже звенит, а так вообще ничего, – отозвался Сергей. – Что произошло? Я услышал в стороне выстрел и увидел, как ему в голову прилетел камень, а его винтовка взорвалась, как граната.
– Тихо! – резко скомандовал Костя.
Напряжённо прислушиваясь, он быстро, всего на одно мгновение выглянул из-за дерева. Незнакомец лежал там же, больше никого видно не было. Кипящий чайник истерически звенел крышкой, выплёскивая в огонь порции кипятка, с шипением превращающиеся в облака белого пара. Делая быстрые вдохи и медленные выдохи, Костя старался успокоить бешено бьющееся сердце и сконцентрировать все свои чувства на окружающей обстановке. В ушах ещё немного звенело, но слух почти восстановился.
– Эй, археолог! – раздался вдруг чей-то голос с той же стороны, откуда был выстрел. – Смотрю, ты ещё в неплохой форме! Хорошо двигаешься! Гляди не подстрели боевого товарища!
Открыв от удивления рот, Костя выглянул из-за дерева. По кромке леса, прихрамывая, к ним шла невысокая фигура в маскировочном халате и с винтовкой в руке. Лицо было скрыто свисающими с капюшона лохмотьями.
– Пашка! – радостно воскликнул Кот. – Зырянов! Ты откуда тут взялся, чёрт узкоглазый!
Опустив карабин, Костя вышел из-за дерева и, мельком глянув на всё так же лежавшего незнакомца, двинулся навстречу гостю. Подойдя ближе, тот откинул назад капюшон. Обезображенное шрамом лицо весело улыбалось.
– Ну, здравствуй, здравствуй, дружище! – дрогнувшим голосом тихо сказал Кот. – Сколько лет не виделись… Спрятался тут в глуши…
Павел смотрел на старого сослуживца, с которым ему столько довелось пройти, и, смущённо улыбаясь, пытался справиться с подкатившим к горлу комом.
Они крепко обнялись.
Когда боевые товарищи вернулись к навесу, Дмитрий с Сергеем уже успели убрать с огня чайник и перетащить на настил бесчувственное тело. Рюкзак, шапка и нож незнакомца лежали в стороне.
– Что это за чудик на вас охоту устроил? – спросил Павел, кивнув на ханта. – Припарился я за ним по лесу-то бегать. Следопыт и охотник он, я вам скажу, будь здоров! Видели бы вы, как он из рогатки птиц на обед себе стрелял. Никогда такого мастерства не видал.
– Серёга, Димка, знакомьтесь! Это Пашка Зырянов, про которого я вам рассказывал, – сияя от радости, представил Костя. – А это Дёма с Филей, про которых я тебе много рассказывал.
Павел кивнул друзьям и улыбнулся:
– Да я уже понял. Мы же виделись в посёлке. Забыл, что ли?
Сергей поднялся и пожал новому знакомому руку:
– Приятно познакомиться. Спасибо, Паш, огромное, – и, посмотрев на Костю, добавил: – И тебе, Котяра, спасибо. Пристрелил бы он нас, если бы не вы. Ей-богу, пристрелил бы! Совсем парень с катушек слетел…
Дмитрий приподнялся и, перегнувшись через бесчувственное тело, пожал Павлу руку:
– Спасибо, мужики!
– Ну как он? – спросил Костя, глядя на огромную сизую сливу, наливающуюся на лбу незнакомца.
– Живой. За малым ты его не угрохал, – покачал головой Сергей. – Шапка плотная, смягчила удар, но хорошее сотрясение ты ему точно обеспечил.
Достав из рюкзака аптечку и полотенце, Сергей быстро обработал разведённым спиртом порезы Дмитрия и, взяв полотенце, поднялся.
– Заварите крепкий и сладкий чай. Сейчас очухается, нужно будет сразу дать ему. Я пока схожу полотенце намочу холодной водой.
– Можно и мне чайку крепкого? – попросил Павел, усаживаясь под навес.
Дмитрий с готовностью кивнул:
– Конечно!
– Паша, ты чем это свою берданку заряжаешь? – спросил Кот, глядя на разбросанные на земле части винтовки незнакомца.
Он поднял с земли ствол от «СКС» с разорванным патронником и удивлённо покачал головой:
– Гляжу, всё с патронами экспериментируешь? Бахнуло так, будто граната взорвалась!
Павел погладил лежащий на коленях карабин с оптическим прицелом.
– Ага. Пуля специальная, со звуковым эффектом. Недавно вот новую машинку взял – «Браунинг Бар Марк». Осваиваю помаленьку…
Сергей вернулся с мокрым полотенцем и, обтерев лицо незнакомца, положил ему на лоб холодный компресс. Осмотрев пострадавшего, он заметил, что левый рукав его куртки пропитан кровью. На ногах тоже нашлось несколько порезов, но незначительных.
– Давайте с него бушлат снимем. Кажется, у него ещё рука повреждена.
Рана оказалась довольно серьёзной и кровоточила. Фрагмент стальной пластины от разорвавшейся винтовки пробил бушлат и на несколько сантиметров вошёл в левое предплечье. Закатав мокрый от крови рукав свитера, Костя плеснул спиртом себе на руки, осторожно вытащил осколок, сноровисто, как заправский доктор, обработал рану и туго её перебинтовал. Закончив, он поднялся и посмотрел на раненого.
– Везунчик, даже сосуды не задеты. И глаза целые. А могло бы и в шейную артерию прилететь…
Дмитрий поднял бушлат незнакомца, проверил все карманы и вытащил из внутреннего кармана целлофановый пакет, в котором лежало несколько бумажных купюр, охотничий билет, разрешение на оружие и удостоверение на управление маломерными судами. Посмотрев документы, он прочёл вслух:
– Хартаганов Иван Степанович.
Сергей грустно вздохнул:
– Ну вот, похоже, ещё один наследник нашёлся. Правда, знакомство как-то сразу не задалось…
– Чего вы хоть тут делаете-то? – спросил Павел, прихлёбывая из кружки горячий чай. – Я не раз бывал здесь, но не знал, что у нашей Росомахи пасть открывается и даже зубы есть. Что это за пещера Али-Бабы?
Он кивнул в сторону горы.
Сергей вкратце рассказал ему всю историю. Павел внимательно слушал и время от времени посматривал на Ивана Хартаганова. Когда Сергей закончил, Павел достал из своего рюкзака какие-то таблетки и выдавил из блистера на ладонь две штуки. Взяв со стола бутылку с водой, он тронул Хартаганова за плечо.
– На, народный мститель, выпей. Это обезболивающее. Я вижу, что ты уже очнулся. Трещит, поди, дурная голова?
Хант открыл глаза и обвёл мутным взглядом окружающих. Не говоря ни слова, он приподнял забинтованную руку и пошевелил пальцами. Медленно убрав здоровой рукой с головы компресс, он попытался приподняться, но, зажмурившись от боли, упал обратно.
Павел сунул ему в руку бутылку с водой.
– Пей, говорю, легче станет.
Хартаганов лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
– Иван, – спокойно обратился Сергей к раненому, – тебе нужно сейчас принять обезболивающее и выпить тёплого сладкого чая. У тебя сильное сотрясение. Извини, конечно, что так получилось, но ты ведь нас перестрелять хотел. Не нужны нам твои ценности. Ни твои, ни Куйбиных, ни Кульчиных, ни Лямбиных. Мы просто помогли их найти. Всё, чего бы мне хотелось, это сфотографировать старинные документы, если они найдутся в ваших вещах. Мне просто интересно было бы их изучить. И всё. Я историк, археолог, этнограф. Но не грабитель. Костя и Дмитрий – мои друзья и мне помогают, а Павел – сослуживец Кости. Пока ты следил за нами, он следил за тобой и стрельнул в твоё ружьё, когда ты нас убить собрался. А мы про вас обоих вообще ничего не знали. Нарты твоих предков в той пещере стоят. Иди забирай своё наследство.
– Да что ты его уговариваешь! – раздражённо скривился Костя. – Этот урод чуть троих человек сейчас не завалил! Были бы мы бандитами, какими ты нас считаешь, не перевязывали бы тебя. Прибили бы сейчас, как ты нас хотел, и на дне ручья закопали бы. Ни одна собака бы не нашла. Так что думай, если есть чем.
Он посмотрел на Павла:
– Слушай, а ты-то как узнал, что за нами следят?
– Случайно. Когда вы с Колькой уехали, я же на рыбалку пошёл, хотел спиннинг покидать. В пяти километрах выше по реке небольшая заводь есть, там щука хорошо ловится. Я лодку в неё загнал и пошёл по берегу потихоньку. Смотрю – чужая лодка подходит, в ней три человека. Меня не видят. Двое русских постарше, и этот с ними. Те в лодке остались, а этот рюкзачок за спину закинул, карабин расчехлил и в лес нырнул. А те двое развернулись и прочь уплыли. Ну, думаю, что-то тут не так. Я же тебя в посёлке сразу узнал, только обозваться постеснялся. Сам видишь, какой я сейчас стал. Неудобно как-то было. Потом решил, как вернётесь, обязательно к тебе приду. Интересно же было, как это ты умудрился археологом стать. Из тебя же археолог – как из меня балерина! Ну а тут этот. По повадке видать, человек лёгкий, лесной, из местных. Не по вашу ли, думаю, душу. Иначе чего ему тут делать? Вернулся домой, собрался и пошёл за вами. Смотрю, так и есть. Пасёт вас грамотно, осторожно. Решил посмотреть, чем кончится. Когда Сёмка со своим барбосом ушли, этот совсем обнаглел, чуть ли не на пятки вам наступать стал. Вчера даже вашу палатку с рюкзаками обшмонать успел, пока вы по горе ползали. А сегодня вижу, решил он вам сказать решительное «до свидания». Ну и вот…
Костя хмуро посмотрел на Хартаганова:
– Да уж… Ты, Ваня, часом не в спецах служил? Больно шустрый…
– Не взяли меня в армию, – неожиданно чётко и спокойно ответил хант, не открывая глаз. – Сестру с братьями да бабку с дедом кормить надо было. Родителей наших пьяные русские начальники утопили. На большом катере нашу лодку на реке переехали, когда отец с матерью рыбачили. И ничего им за это не было. На суде сказали, ханты сами виноваты.
Иван открыл глаза и, кривясь от боли, сел.
– Насчёт вас ошибся я. Простите. Это Утюг, паскуда, мне про вас наврал. Сказал: «Филимонов самый лучший археолог и спрятанные нарты обязательно найдёт, только хантам их ни за что не отдаст. Всё ценное себе оставит, а остальное в свой музей заберёт». Сказал, чтобы я за вами проследил, всё ценное перепрятал и что-нибудь с собой принёс. А он у нас всё купит по хорошей цене. Это его идея – показать тебе тамгу. Он же…
– Погоди, – перебил его Сергей. – Что ещё за Утюг?
– Паша Утюг. Устюгов. Тот, что тебе мой медальон показал.
– Так это ты ему тот медальон продал? – удивлённо спросил Сергей.
– Не продавал я ему ничего.
Морщась от боли, Иван вытащил здоровой рукой висящий на шее под свитером плоский кожаный мешочек на шнурке и вынул из него ту самую часть карты с тамгой Хартагановых, что друзья видели на фотографии Сергея.
– Он мне от отца достался, а ему – от его деда. Тут указано, где спрятаны священные нарты нашего рода. Как я мог его продать? Я нарты хотел найти. Деньги нужны, сестру с братьями поднимать надо. Мне знакомый из нашего посёлка посоветовал к Устюгову обратиться, сказал, он историк и с большими связями, поможет. Жулик он, а не историк оказался…
– Из какого ты посёлка? – спросил Сергей, подавая ему кружку с приготовленным сладким чаем. – Да выпей ты уже таблетки, легче станет.
Иван взял у Сергея кружку, медленно разжевал и запил таблетки.
– Из Лыхи.
– Знаю такой. Километров сто тридцать от Белоярского. Глухое место. Дорог нет, только по воде можно добраться. Даже зимник там не проходит. В старину через Лыху проходил путь с Ямальского полуострова на знаменитую Берёзовскую ярмарку, – тут же выдал справку Сергей. – А с Устюговым тебя, значит, твой друг свёл? – и, глянув на огромную шишку, тут же спохватился: – Слушай, может, тебе лучше полежать, пока легче не станет? Успеем ещё поговорить.
Иван смущённо опустил голову и потрогал шишку на лбу.
– Вовка из нашего посёлка возил в город старые вещи продавать, что от стариков остались: монеты, иконы, самовары. Там с мужиками познакомился, что на Утюга работают. Они с металлоискателями по разным местам ездят, всякие старинные вещи выкапывают, а Утюг у них всё скупает по дешёвке. У него несколько таких бригад. Мне тоже предлагали на него работать, я не стал. Вовка сейчас тоже с ними. Он и посоветовал к Устюгову обратиться, чтобы помог нарты найти. Утюг очень умный. Карты старинные изучает, ищет, что и где когда-то было, а потом отправляет туда бригады. Продукты, лодки, моторы им покупает. Дисциплина в бригаде жёсткая. Не дай бог кто-то что-то найдёт и скроет, могут там же и закопать. Сам он тоже иногда с ними ездит. Связи у Паши большие. Несколько магазинов в городе держит. Милиция его не трогает. Он с милицейскими и газпромовскими начальниками на охоту и на рыбалку вместе ездит. Сабли, кинжалы им дарит. Даже в Москве у него связи есть. Я ему всё рассказал. Попросил помочь. Вот он тебя и вызвал.
– Меня не Устюгов вызвал, я по приглашению городской администрации и администрации музея туда ездил. Просили помочь организовать выставку по Берёзовской ярмарке.
– Утюг давно знает про тебя. Знает, что ты на Севере лучший археолог. Он организовал выставку и договорился с администрацией, чтобы тебя вызвали. А потом в клубе к тебе подошёл и дома показал медальон. Он был уверен, что ты обязательно заинтересуешься и найдёшь место. Только думали, что всё будет быстрее. А про тебя и друга твоего, – Иван посмотрел на Костю, – сказал, что вы уже много ненцев кинули на всякие старые вещи и меня в лесу грохнете, если я вам попадусь.
– А почему он сам не искал? – спросил Сергей, всё больше мрачнея.
– Искал. Не нашёл.
Сергей задумался.
– Так медальон Лямбиных в запаснике салехардского музея хранится. Неужели Устюгов со своими связями не мог выйти на администрацию музея и найти этот медальон раньше меня?
– Не мог. Не знал он про другие медальоны. И я не знал. От тебя сейчас услышал. А с салехардскими у него какой-то конфликт был, не общаются они давно уже. Вовка рассказывал. Людей он там каких-то на деньги кинул, теперь туда не появляется.
Иван замолчал.
Сергей сидел рядом с ним, глядя в одну точку и обдумывая услышанное. Остальные тоже молчали.
– А что вы сюда поедете, ты Устюгову сам сказал, – снова заговорил Иван. – Вы же недавно созванивались. В Пилторе знакомый у кого-то из его ребят живёт. Он и сообщил, как только вы приехали. В таком посёлке все на виду. А в какую сторону пойдёте, понять легко. Я карту смотрел.
