Элтэнно. Хранимая Звездой
Сага о розах. Книга первая
Часть вторая. Когда розы обнажают шипы
Глава 1
Не было ничего удивительного в том, что после похорон Его высокопреосвященство Альберт Верлер решил уделить хорошо знакомому ему храмовнику немного времени. Однако это всерьёз нарушило планы Ортольда. Маркиз рассчитывал сообщить об обстоятельствах, ставших ему известными, только в Райграде. Он намеревался сослаться на недопустимость передачи подобной информации через третьи руки.
… Но теперь это стало невозможным.
– Вы опечалили меня, сын мой, – когда они пошли вдоль рядов аккуратных могил, тихо, но строго укорил Его высокопреосвященство. – Для храмовника его долг превыше жизни, а вы вдобавок нанесли серьёзный удар по своей чести.
– Я согласен с тем, что поступил неподобающе, и всё же другого выхода у меня не было.
– Что же заставило вас изменить своему призванию? Всего лишь женщина? Какая‑то дочка обнищавшего плантатора?
Молодой маркиз почувствовал, что его щёки запылали от стыда и возмущения.
– Ранее у меня не было сомнений, – эмоционально продолжал между тем Его высокопреосвященство, сурово нахмурив кустистые брови, – что вы рассудительны и благочестивы. Да, сын мой. Я был уверен в вас, но непростительно обманулся. Будучи близким другом вашего отца, я был убеждён, что вам передались его черты характера. Однако покойный милорд Оррин ни за что не опустился бы до того, чтобы совершить подобное! Вы оскорбили ближайших к императору Шерраху лиц и тем очернили репутацию целого королевства. Вы посмели оскорбить богов, нарушив прямое указание Церкви. Но вам этого мало! Вы проявляете неуважение к любящим вас предкам, собираясь взять в жёны простолюдинку. Да ещё и с неподобающей поспешностью, – с укоризной покачал головой кардинал, прежде чем произнёс с гневом. – Если не думаете о переворачивающихся в могиле родителях, так хотя бы вспомните, что вы племянник Её величества Анариетты! Как бедная королева отнесётся к вашему падению?
– У неё достаточно наследников, чтобы не столь сильно беспокоиться из-за моего брака. Кроме того, разве не племяннику Его императорского величества мисс Омико могла составить пару? И если всех устраивало, что она может подойти ему, то почему она не может стать моей супругой?
– Дерзите. Сравниваете себя с Хранителями Неба, – презрительно буркнул Его высокопреосвященство и остановился, чтобы пристально посмотреть спутнику глаза в глаза. – Хватит с меня вашего Гилбертского упрямства! Я ни за что не благословлю этот брак.
– В таком случае, вынужден напомнить, что Церковь призвана соединять любящие сердца, а не наиболее подходящие дома родов.
– А так ли вы любите эту девушку, сын мой? – выразительно посмотрел на него старец и продолжил неторопливое шествие. – Ваше поведение заставляет меня заподозрить наложенный на вас приворот. Какие-то три недели назад вам были чужды даже самые мимолётные мысли о браке. Вы убеждали меня, что не желаете связывать свою жизнь с кем бы то ни было до принятия сана жреца, а тут… тут сами рвётесь под венец со страстью одержимого.
– На это у меня есть достойная причина, Ваше высокопреосвященство. У мисс Омико возник отклик на Хранителя Неба Снерша, и меня снедают сомнения, что он всё же не сможет сдержать себя.
– Ах вот как? – задумался Альберт Верлер и, потеребив свою короткую седую бородку, нахмурился ещё сильнее. – Пожалуй, я всё же хочу узнать подробности того, что произошло в этом городе.
– Тогда я начну с того, что изначально мы ехали к мисс Элли Сабрине ван Крауд, а не к мисс Омико Иви. В данном мне Церковью свитке значится это имя.
– Нет-нет, оно было мисс Омико. Это я точно помню.
– Я верю вам потому, что ранее вы не поправили меня в том, что именно мисс Омико определил ритуал. Но если продолжить моё повествование, то странности начались с того, что мистер Альт ван Крауд всерьёз удивился предназначению его младшей дочери – мисс Сабрины. Однако он не смог показать свиток, сообщив, что господин Максимус Риверди передал ему известие исключительно на словах.
– Это невозможно! Все свитки были отправлены незамедлительно.
– Мою бдительность усыпило предположение, что послание не дошло по причине любопытства, проявленного кем-либо из сотрудников почты. Я не увидел причины для глубокого разбирательства, когда у меня в руках находилась копия документа с именем мисс Сабрины. И в доказательство я могу показать вам свиток. Отъезд Хранителей Неба оказался столь внезапен, что он остался у меня.
Ортольд не сомневался в непричастности Его высокопреосвященства к некоему заговору. Будь иначе, он не отстаивал бы имя мисс Омико и уж точно не разменивался бы на подарки в виде разрешения на использование портала, пусть даже в честь юбилея. В интересах кардинала было бы задержать господина Риверди в столице. Поэтому Ортольд знал – довериться и рассказать этому человеку, близкому другу его семьи, правду он мог.
***
Альт ван Крауд с улыбкой перебирал разложенные на столе золотые и тихонечко напевал себе под нос. Он занимался этим с самого утра, но занятие ему никак не приедалось. Вид денег расслаблял и радовал. Кроме того, все дела были сделаны. Оставалось только дождаться результата.
– Мистер ван Крауд, – раздался вместе со стуком голос молоденькой горничной.
– Да? – недовольно выкрикнул он, не вставая со своего места. Открывать закрытую на замок дверь он не собирался покуда не уберёт свои сокровища обратно в сейф.
– Я передала мисс Омико платье, как вы и просили.
– И записку?
– И записку. Она была очень благодарна за подвенечное платье матери.
А вот и результат. Замечательный результат! Альт с улыбкой опустил взгляд к золоту и, напевая ещё веселее, продолжил рассматривать монетки.
– Мистер ван Крауд, – снова послышался голос Кэти.
– Чего тебе надобно? – рявкнул он.
– Вам ещё что-нибудь надо? Может обед принести?
При этих словах Альт вздрогнул и посмотрел за окно. Оказывается, действительно была середина дня. А ему казалось, что прошла пара часов, не больше.
– Нет, не хочу я есть. Иди, занимайся своими делами, бездельница!
Он не знал, осталась ли Кэти подслушивать под дверью, но это не имело особого значения. Альт принялся прятать деньги обратно в сейф, а когда справился, то открыл дверь и вышел из кабинета.
Вот только в холле он столкнулся с Сабриной.
– Папа, вы меня пугаете, – напрямик сказала ему она, и глаза её взаправду выглядели обеспокоенными. – Что вы так долго делали в кабинете?
– О, всего лишь занимался делами, милая, – потрепал он свою девочку за щёчку.
– А сейчас вы куда?
– Прогуляться.
– Может мне с вами? Давайте пойдём вместе?
– Нет, оставайся дома, доченька. Твой папа со всем справится сам.
Он улыбнулся дочери, но её ответная улыбка вышла какой-то встревоженной. Эта девочка пока ещё не знала, как скоро обрадуется. Но ему не хотелось сообщать ни о чём заранее. Мария всегда любила приятные сюрпризы. Значит, Сабрина их тоже любит. Она будет вовсю смеяться от восторга и расцелует его в обе щёки, когда узнает, какое будущее её ждёт.
Представлять радость дочери Альту было так приятно, что он пошёл по улице, вновь начиная напевать себе под нос. И пел он так громко, что прохожие на него оборачивались.
***
– Теперь вы знаете всё, что мне стало известно, – между тем подошёл к концу своего повествования Ортольд.
– Я незамедлительно проверю сказанное вами. Напомните имена девушек, которых вы должны были посетить.
Произнести четыре имени не составило для него сложности. Сложность составило другое.
– Ваше высокопреосвященство, я знаю, что глубоко не прав, настаивая на подобном, но я прошу вашего покровительства. Если имя мисс Омико станет открыто до того, как я заключу с ней союз…
Внезапно ему стало больно говорить, но вовсе не из-за раны на шее. Она достаточно зажила, чтобы приносить лёгкий дискомфорт и только. Ортольду было страшно представить, что Альберт Верлер откажет ему.
Кардинал тем временем пристально посмотрел на стоящего перед ним молодого человека и недовольно поджал узкие губы. Было видно, что просьба не пришлась ему по душе, но её искренность задела его холодное сердце за живое.
– Прежде чем дать ответ, я считаю своим долгом познакомиться с этой мисс.
Ортольд обрадовался сказанному. Оно означало, что ему всё же удалось поколебать уверенность этого сурового человека.
***
– Ох, мисс. Как же вы хороши! Платье как на вас шито, – восторгалась мной добродушная Мэри во время примерки свадебного наряда.
– Да, только надо же как манжет неудачно порван. После чая придётся дойти до швеи. Благие Двенадцать, как хорошо, что папа об этом подумал и даже договорился на время.
– Зачем вам куда-то идти? Давайте я отправлю к миссис Эльзе кого-либо из девушек.
– Нет, Мэри. Я всё равно хотела прогуляться.
– Просто мне не очень нравится эта миссис. Такая женщина может сглаз навести, – решилась шепнуть свои опасения горничная и тихо предложила. – Позвольте я лучше сама попробую? Думаю, у меня получится исправить эту прореху вышивкой или… да, можно пришить шёлковый цветок!
– О, это будет чудесно, – живо представила я необычное украшение.
Когда Ортольд будет надевать на мою руку кольцо, цветок у запястья будет очень хорошо смотреться.
– Тогда я как можно скорее сяду за работу. И да, завтра обязательно завьём вам локоны. Посмотрите, как будет хорошо, если уложить их так!
Вкус у горничной был отличный. Неудивительно, что мои глаза загорелись.
– Неужели я буду такой красавицей?
– Ещё лучше! – уверенно сообщила она, но тут в мою дверь постучали. – Ох, как невовремя, мисс.
– Ничего. Пойди спроси, кто там. Всё равно настоящая причёска меня только ждёт.
Мэри пришлось отпустить мои волосы, но сделала она это с недовольством. Ей очень нравилось наряжать меня, как куклу. Однако я любила самостоятельность, поэтому юркнула за ширму и принялась раздеваться. Всё равно вскоре надо было спускаться к полуденному чаю, не в нарядном же платье идти.
– Мисс Омико, к вам посетитель, – сообщила Мэри, вновь закрывая дверь. Голос у неё звучал как-то встревожено.
– Милорд Гилберт? Или моя сестра?
– Нет, мисс. Его высокопреосвященство Альберт Верлер.
Я выглянула из-за ширмы и зеркало отразило мои испуганные округлившиеся глаза. Такими же смотрела на меня и Мэри, поэтому вопрос «А зачем это ему меня видеть?» можно было не задавать.
– Давайте я помогу вам одеться, – первой сообразила что надо делать горничная и бросилась к шкафу. Я тем временем окончательно расстегнула пуговички на мамином подвенечном платье и даже сняла его. В результате скоординированность действий принесла результаты. Через какие-то пять минут я уже спускалась по лестнице с часто бьющимся сердцем.
«Меня отправят в монастырь? Предложат выпить яд? Или это Ортольда отлучили от Церкви и теперь наш брак невозможен?» – бесконечно проносилось в моей голове. И на тот момент я могла уверенно заявить – пользы чтение художественной литературы не приносит. Никакой! Одни только проблемы и нервы.
Неудивительно, что в малую гостиную я вошла с таким бледным видом, что взгляд Его высокопреосвященства, милого на вид старичка, выразил искреннее беспокойство. Он даже не дал мне встать на колени, чтобы я смогла, как положено, поцеловать его руку, а настойчиво усадил меня в кресло.
– Простите, чем обязана чести видеть вас? – едва смогла пролепетать я и невольно вцепилась пальцами в подлокотники. Меня ужасало, что кроме пары лакеев, скромно стоящих возле двери, в комнате никого нет. Я видела в этом дурное предзнаменование.
– Тем, что боги даровали вам эту непредсказуемую жизнь, мисс, – с мягкой улыбкой ответил на мой вопрос кардинал. – Пути каждого человека неисповедимы. Ранее я тоже не ведал, что мне суждено вас встретить. Но выбор одного юноши, чья судьба мне небезразлична, свёл линии наших судеб.
– Вы знакомы с милордом Гилбертом?
– Скорее я очень хорошо его знаю, – усмехнулся старец. – Сложно не узнать кого-то хорошо, если часто видишь его с самого рождения. Этот юноша вырос на моих глазах, и я давно считаю его за собственного сына.
При этих словах кардинал доверительно посмотрел на меня добрыми глазами и тихо осведомился.
– Вы ведь понимаете, что брак с вами всерьёз пошатнёт его положение в обществе?
Я часто заморгала, чтобы не расплакаться. Мне стало яснее некуда зачем здесь кардинал. Он разлучник, как мне и виделось! И так как воспоминание о примерке маминого свадебного платья было ещё столь свежо, то эмоции меня переполнили. Я знала, что моё лицо кривится от того, что я пытаюсь сдержать несвоевременные рыдания, и за лучшее мне показалось опустить взгляд к полу.
– Да, вы понимаете. Я вижу. Вот только отчего тогда препятствуете его счастью?
«Почему препятствую?» – мысленно удивилась я.
До этого мне казалось, что я и Ортольд вместе идём наперекор судьбы для того, чтобы стать именно что счастливыми. Ведь взаимная любовь это истинное благо, не так ли?
– Потому что я люблю его. А он любит меня, – наконец, едва слышно пробормотала я и, не отрывая взгляда от пола, всхлипнула.
Краем взгляда я видела, как кардинал завёл за спину руки и подошёл к окну. Некоторое время он стоял там. А затем тяжело вздохнул и до меня донёсся его грустный шёпот: «Ох, дети».
Однако мне было тяжело сосредоточиться на чужих чувствах, когда меня столь занимали собственные. Мне было невыносимо представлять разлуку с Ортольдом. Я не хотела потерять едва обретённую любовь и меня искренне страшило возвращение в отчий дом.
… И всё же я знала, что если сейчас меня попросят отступиться, то мне придётся это сделать. Перечить Его высокопреосвященству я бы не осмелилась. Поэтому, пожалуй, моей судьбой всё же был пресловутый яд.
Я всё равно не смогу жить без Ортольда.
Отец не даст мне жизни из-за позора. Весь город нынче, наравне с прискорбной новостью о кончине господина Риверди, судачит о моей будущей свадьбе. И как все они обрадуются моему падению!
Между тем кардинал подошёл ближе и приподнял пальцами мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. Некоторое время ничего не происходило. А затем он вдруг осенил меня благословляющим знаком и, не говоря ни слова, покинул гостиную.
***
Ортольд с нетерпением ожидал Альберта Верлера, стоя по другую сторону дороги особняка Марты ван Блуберри. Ему приходилось заставлять себя не сходить с места. Нервные блуждания вдоль улицы походили бы на мальчишество.
… Но именно мальчишкой себя маркиз Виссерийский нынче и ощущал.
«Она не должна вызвать у него неприязни, – пытался он себя утешить мысленно. – В ней нет лицемерия и у неё живой острый ум. Она найдёт достойный ответ на любой коварный вопрос. Не иначе даже приведёт примеры из истории».
В таком духе рассуждал молодой маркиз долго. И каждая новая мысль утверждала его во мнении, что Омико проявит всё то красноречие, что не сумел своевременно проявить он сам.
… Наконец калитка дома открылась и через неё вышла облачённая в красную рясу фигура.
Не сдержав порыва, Ортольд быстрее нежели следовало бросился через дорогу и оттого едва не подвернул лодыжку. Но это были сущие мелочи. Куда как опаснее оказался всадник, под копытами лошади которого влюблённый чуть не сгинул. Кобыла испуганно заржала и встала на дыбы. Но Ортольд своевременно избежал опасности и даже сумел успокоить животное магией. А затем, машинально произнеся извинение, побежал дальше.
– Ваше высокопреосвященство, – обратил он на себя внимание кардинала, когда оказался достаточно близко к нему.
– Боги, да что вы здесь делаете? – недовольно поглядел на него Альберт Верлер. – Я же отправил вас домой.
– Но я не могу домой. Как можно домой, если я должен знать!
Его высокопреосвященство уставился на взволнованного донельзя мужчину ещё более хмуро и после требовательно осведомился.
– Да что вы в этой мисс Омико нашли, сын мой? Вам же никогда не нравились меланхоличные молчаливые девицы.
На миг Ортольд оторопел. Он ведь уже и забыл, что именно такое мнение сложилось у него от Омико при их первой встрече. Это после ему довелось раскрыть её характер с другой стороны. Ему невероятно повезло. За серой створкой невзрачной ракушки он увидел редкую жемчужину – улыбчивую, умную, прекрасную девушку, способную на глубокие чувства.
Но пока молодой маркиз думал, как бы всё это донести до собеседника, тот уже тяжело вздохнул и осенил его благословляющим знаком.
– Дай боги такая жена научит вас смирению, без которого никогда, ну никогда не достигнуть вам высших санов белого духовенства, – проворчал при этом Альберт Верлер.
Однако Ортольд это ворчание не воспринял. Он только ощутил, как сильно его голова закружилась от счастья.
– Благодарю вас!
Мужчина упал на колено и благодарно поцеловал руку кардинала.
– Раньше времени благодарите. Сперва мне потребуется от вас кое-что.
– Что именно, Ваше высокопреосвященство?
– Сейчас вы пойдёте к себе и наконец-то отправите кого‑либо из слуг господина ван Блуберри, чтобы он отнёс пастору оставшиеся у вас свитки. Скажете, что это связано с помолвкой, подобное должно снять подозрения. И после не смейте выходить из дома! – Альберт Верлер даже поднял указательный палец. – Я намерен заняться расспросами, которые в будущем скроют вашу осведомлённость. Но если вы намеренно или ненароком вмешаетесь, то пеняйте на себя сами.
– Я понял вас, – смиренно склонил голову Ортольд.
– И ещё одно. После этого я сразу вернусь в Райград. И если там тоже всё подтвердится, то послезавтра с рассветом начну бить тревогу. Полагаю, вы понимаете, что к этому времени ни вас, ни мисс Омико не должно быть в Омьграде?
– Да, Ваше высокопреосвященство.
– Уезжайте отсюда. И не в сторону Райграда. Как выедете на тракт, сделайте крюк до Святой Обители. Это ближайшее отсюда место, где есть священник, обладающий правом венчать на брак… А ещё лучше, сын мой, не создавайте себе сложностей. Проведите эту ночь в молитвах и подумайте, так ли вам важна некая мисс Омико Иви ван Крауд, чтобы настраивать против себя любого из возможных императоров Хранителей Неба.
Совет друг семьи дал хороший. Действительно хороший совет.
Глава 2
Моя первая помолвка состоялась, едва мне исполнилось девять лет и из-за этого я мало что помнила из того, как она происходила. В моих воспоминаниях осталось, что все суетились, наряжали меня, а потом строго-настрого наказали вести себя хорошо. И это было не сложно. Я всегда была послушной девочкой, а за хорошее поведение мама обещала ещё и большой торт-мороженое. Почему-то его сладкий вкус я запомнила больше нежели происходящее в храме. Лицо сердитого мальчика, бывшего старше меня на три года, я не забыла только потому, что после, до разрыва помолвки, мы виделись с ним не реже раза в месяц. Однако сейчас я знала, вид Ортольда, держащего меня за руку, навсегда останется в моей памяти по совершенно другой причине. Я смотрела на его красивый профиль и восхищалась.
Подумать только. Ещё несколько дней назад мы были незнакомцами, и мне отчего‑то не понравились его чудесные глаза.
– Счастья тебе, Омико, – горячо обняла меня сестра по завершению речи пастора и поцеловала в щёку.
Она была одной из немногих, кто помимо семейства ван Блуберри, присутствовал на помолвке. Мне некого было приглашать, ведь тем, кого хотелось видеть: Азизу, Кэти, Урсулу, Мариса, всем им не полагалось здесь находиться. У Ортольда в Омьграде никаких знакомых тоже не оказалось, а потому церемония вышла в меру скромной и уединённой.
– Правда, будь счастлива. Недаром тебе так к лицу мамино платье, – искренне сказала Сабрина, утирая набежавшую слезинку.
– Спасибо… ты представляешь, это платье даже подшивать нигде не пришлось.
Глупо было говорить про такое в храме, но мне не хотелось отпускать от себя сестру. Всё, лишь бы она ещё хотя бы на минутку задержалась возле меня!
– Цветок очень красиво смотрится. Я бы не догадалась его пришить.
Сабрина сделала вид, что поправляет искусственную розу на моём запястье, но на самом деле тайком сунула под манжету записку, и Ортольд этого не заметил. Он как раз принимал поздравления от господина ван Блуберри, решившего проявить необычную для него словоохотливость. Да и прочие вряд ли что-то заметили.
– Я буду ждать тебя в гости, – поцеловала я в ответ сестру, и та, всхлипнув, медленно отошла в сторонку.
Когда закончились поздравления гостей, я и Ортольд покинули храм и ненадолго расстались. Мне предстояло отправиться в дом госпожи Марты ван Блуберри, чтобы сменить нарядное платье на дорожное. Даже никакого праздника у меня не было бы. Даже самого скромного торта-мороженого. Через час мне с женихом предстояло покинуть Омьград. Ортольд очень спешил в столицу. Ему следовало прибыть туда к назначенному сроку для разбирательства, и из-за этого мне претило настаивать на торжественной церемонии. Однако это не значит, что я не грустила. Причём настолько, что едва не забыла про записку Сабрины. Правда, она сама напомнила о себе, совершенно случайно выпав из‑под манжеты, когда я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.
Подняв записку с пола, я села в кресло и задумчиво покрутила её в руках. Мне казалось, что в ней написано то, что мне стоит прочитать уже в дороге. Не иначе сестра выдумала смешливое и доброе напутствие. Хотела поддержать меня, облегчить моё путешествие в другую жизнь. И скрыла это лишь по привычке вносить в самые простые события остринку. Сабрина любила секретики.
Однако никаких пометок нигде не значилось, и я, подумав, всё-таки развернула послание. Мне было слишком любопытно, что же она там написала. Но, как выяснилось, писала записку совсем не она, а отец. Он нашёл способ поздравить меня с помолвкой, и мне даже сделалось стыдно, что я так поспешно сбежала от него. В своём коротком письме он молил меня о прощении и просил оказать ему последнюю милость – выйти через предназначенную для прислуги заднюю калитку сада, чтобы дозволить обнять и дать своё родительское благословение.
Невольно я снова подошла к зеркалу и провела рукой по расшитой ткани платья. Он ведь прислал его мне. Сам. Даже написал, что договорился с миссис, готовой его подшить в самые краткие сроки, указал её адрес. В момент, когда ему предстояло потерять меня навсегда, он опомнился. Отец позаботился обо мне. Разве иначе попросил бы он меня проявить благоразумие и сжечь записку, чтобы она не помешала моему будущему с Ортольдом?
Нет, ну как могла я оказаться столь неблагодарной дочерью и отказать ему в последней милости?
… Ортольд не будет ругаться. Пусть это останется моей последней от него тайной.
– Мисс, вы меня не зовёте помогать вам. Что-то случилось? – предварительно постучав, заглянула Мэри.
– Нет, просто переодеваться не так долго, а мне хочется побыть в этом красивом платье ещё немного.
– Да, мисс, оно очень нарядное. Скажу не тая, оно не идёт ни в какое сравнение с теми, что были у дочерей госпожи ван Блуберри.
– Да? Спасибо тебе за эти слова, Мэри. Знаешь, я попрошу тебя потом передать его моей сестре, мисс Сабрине. А пока я бы хотела несколько минут погулять по саду. Мне нужно подышать свежим воздухом и немного подумать о будущем.
Причина не показалась горничной надуманной, и она уступила. Так что я беспрепятственно вышла в сад и легко нашла чёрный выход из него. Это была скрытая от глаз вьюнком кованая калитка, выходящая в переулок. Раньше я видела её только снаружи, а вот теперь довелось открыть эту запретную дверцу изнутри.
– Омико! – обрадовался мне отец и вышел из тени.
– Ох, папа, – всхлипнула я, бросаясь ему навстречу, и даже смахнула с глаз набежавшую слезинку, прежде чем горячо обняла его. – Спасибо тебе за мамино платье. Я уверена, оно принесёт мне такое же счастье, что было у вас с ней.
– Да, Омико. Да.
Отец продолжал держать меня в своих объятиях, хотя пару раз я уже пробовала отодвинуться от него. Мне хотелось посмотреть на его лицо, но он почему-то не давал мне этого сделать. Быть может не хотел, чтобы я увидела его горе? Не знаю.
Между тем совсем рядом от нас снизил скорость кэб. Это было естественно для столь узкого переулка. Неестественно то, что из открывшейся дверцы высунулась чья-то рука и грубо схватила меня.
Закричать мне не дали. Потная ладонь сразу зажала мой рот, а запястья оказались крепко стиснуты. У меня не получилось оказать сопротивление. А когда пропитанная чем‑то терпким ткань уткнулась мне в лицо, то я и вовсе потеряла сознание.
***
Вейерманы оказались очень богатым семейством, но Зарраху это было интересно только тем, что ему здесь должны были предоставить достойные покои. Состояние семьи будущей невесты нисколько его не волновало. Он знал, что если Анна подойдёт ему, то этих людей он больше никогда не увидит. Времена его молодости, когда принято сопровождать других ищущих и заодно исследовать чужой человеческий мир, давно прошли. Он уже четверть века не покидал земли драконов, хотя ранее да, любил странствия. Просто в какой-то момент ему это опротивело. Всё стало пресно. Города были похожи один на другой, и ничего нового из их посещения он уже не мог для себя вынести. Кровь не будоражило даже то, что так можно было попробовать ускользнуть от наблюдателя и найти себе женщину на ночь. Их мёртвые лица и изуродованные тела (которые надо было ещё как‑то скрыть) надоели ему больше нежели, казалось бы, бесконечное воздержание.
Быть может, Снерш ещё не пришёл к его состоянию потому, что на полвека моложе?
Новый наблюдатель – лысый добродушный толстячок, сделал шаг в сторону. Это позволило Зарраху беспрепятственно посмотреть на напряжённого кузена, и он понял, что не прав в своём предположении. Просто пути лучших друзей и двоюродных братьев разошлись раз и навсегда. Один стал считать нужным поддерживать порядок и теперь всячески порицал похождения своей юности, а другой до сих пор упивался ими. Ненасытная жажда Снерша основывалась на том, что раса драконов превыше расы людей. Снерш не принимал, что ведёт себя как убийца и склоняет к этому остальных.
«Жестокий. Тебя прозвали Жестоким даже среди своих, брат», – то ли горько, то ли с угрозой подумал он.
– Вам обязательно понравится моя Анна, – между тем лебезил господин Адам Вейерман также, как недавно встречал Зарраха мистер Альт ван Крауд.
«Как хорошо, что обязанности императора потребуют от меня время от времени посещать столицы королевств и только!» – мысленно воскликнул Заррах.
За долю секунды он испытал к отцу возможной невесты такое отвращение, что с удовольствием принял бы истинный облик и перекусил мужчину пополам. Но ему надо было потерпеть. Каких-то три дня. И если всё получится, то Заррах увезёт девушку в Райград, заключит с ней обряд по правилам людей, а затем сделает её своей женой как это принято у драконов. Даже выкуп выплачивать должна будет Церковь. Он больше никогда не увидит этого человека. Ни один король не пригласит ничтожных Вейрманов к себе.
– А вот и она. Подойди ближе, солнышко.
Пятнадцатилетняя девушка с узким личиком и огромными зелёными глазами с трудом сделала шаг вперёд. При этом она напоказ затеребила колечко на руке, и ему сразу стала ясна её тайна. Прочие украшения на Анне были из золота, так что этот глупый латунный ободок мог быть только знаком того, что ей его подарили. Она хотела показать, что её сердце занято.
Глупая, её чувства нисколько его не интересовали.
«Как ты не понимаешь, девочка? Ведь если и ты мне не подойдёшь, то все вы, люди, сгорите в пламени обезумевших последователей Снерша. Снерша Жестокого», – холодно подумал он и обратился к отцу девушки.
– Ваша дочь очень красива, но я обратил внимание, что её кольцо выбивается из общего облика. Оно что-то значит?
Господин Адам Вейерман неторопливо перевёл взгляд на руки дочери, и ярость сверкнула в его глазах. Но в остальном он справился с эмоциями. Однако его жена возмущённо выдохнула воздух, а сама девушка побледнела как полотно.
– Нет, оно ничего не значит. Моя Анна просто верит в приметы и считает, что именно это кольцо способно принести счастье. Сущая глупость, правда?
– Согласен с вами.
– Дай мне кольцо. Нечего смущать наших гостей, – тут же потребовала мать у дочери.
– Но, мама.
– Отдай.
Девушку затрясло от обиды, но она послушно сняла кольцо и отдала матери. Зарраху тут же показалось, что он создал очень удачную ситуацию. Дракон сделал шаг ближе, а затем ловким движением коснулся пальцев девушки и приподнял её руку.
– Не переживайте, мисс. Быть может, в будущем мне предстоит подарить вам куда как более совершенное украшение.
Конечно, это было сделано напоказ. Просто поступок соответствовал ситуации. И пусть девушку сказанное нисколько не утешило, но не ради этого Заррах поступил так. Он коснулся Анны и понял, что нюх его не обманывает. Ей тоже никогда не вызвать в нём отклика.
«Три дня. Я всё равно пробуду здесь три дня», – мрачно решил он.
***
Чего Ортольд не мог представить, так это того, что Омико вдруг исчезнет. Однако сомнений в том, кто может быть причастен к её исчезновению, у него не возникло. Едва взволнованная госпожа Марта ван Блуберри и перепуганная горничная по имени Мэри сообщили ему, что по его просьбе прислуга обыскала весь дом, но мисс Омико нигде нет, молодой маркиз развернулся на пятках и, позвав за собой всю свою охрану, направился в особняк мистера ван Крауда.
– Для меня ваш визит сущая неожиданность, – начал лгать ему в глаза мерзавец, стоило Ортольду переступить порог кабинета.
– Разве? А к кому ещё я должен прийти, чтобы потребовать обратно свою невесту?
– Мне сообщили, что вы определили её жить у госпожи ван Блуберри. Возможно, вам стоит обратиться к ней?
– Какой же вы подлец!
– Простите, милорд, но в чём вы обвиняете меня? Вы сами забрали из моего дома дочь, запретили с ней общаться. Следуя вашему распоряжению, я даже не смог благословить свою девочку во время помолвки! Это мне стоит спрашивать, где теперь моя Омико, раз вы её потеряли.
Самоуверенность и наглость старика доводили до кипения, однако Ортольд постарался сдержать себя. Он пришёл сюда не ради склоки. Ему нужно думать головой и доказать вину негодяя, а не кричать на эмоциях. Только так можно вынудить этого ушлого старика поступить по совести.
… Главное, чтобы Омико была жива. Главное, чтобы ради мести Альт ван Крауд не тронул дочь!
А иначе… Иначе мерзавец умрёт, и никакой закон Ортольда не остановит!
– За какое злодеяние вы получили несколько сотен золотых? – процедил молодой маркиз, глядя в непроглядно чёрные хитрые глаза, и в них впервые за всё время разговора появился испуг. – Не смейте мне лгать! Я ни за что не поверю в неожиданную прибыль от плантации или наследство.
– А с каких это пор вы начали считать мои доходы, милорд Гилберт? – гневно прошамкал собеседник, мастерски разыгрывая из себя оскорблённого невиновного. – Я понятия не имею, о каком золоте вы ведёте речь, но даже не надейтесь, что после таких слов я верну вам чек. В моём доме вам не рады! Поэтому покиньте его как можно скорее.
