Элтэнно. Хранимая Звездой
Сага о розах. Книга первая
– Ай! – только и успела испуганно вскрикнуть Сабрина, но Торах каким-то образом успел подхватить её.
Мне повезло меньше. За моей спиной никаких ловких драконов не стояло, поэтому я упала назад себя и почувствовала сильную боль в затылке. Кажется, на несколько мгновений даже потеряла сознание, так как совсем не поняла, отчего вдруг вижу перед собой Снорра.
– Всё в порядке? – обеспокоенно спросил он и взял мою ладонь в свою. При этом зрачки его расширились, а я снова ощутила странное чувство, будто падаю в бездну. Только на этот раз она была не холодной и страшной, а какой-то тёплой. Желанной.
– Будьте любезны, дайте мне проверить её состояние, – буквально-таки отпихнул дракона Оррин и, присев подле, начал водить руками вдоль моего тела. Кончики его пальцев светились.
– Неужели вы целитель? – удивилась я.
– Не совсем, но как человек, прошедший обучение магии, я кое-что умею в этой сфере, – не меняясь в серьёзном выражении лица, ответил он и вскоре подал ладонь, чтобы помочь мне подняться. – Вам очень повезло, мисс, падение обошлось без последствий.
Я благодарно улыбнулась Оррину и, принимая его помощь, встала на ноги. Затем посмотрела на сестру. От испуга она всхлипывала, поэтому отец утешал её. На меня он даже не посмотрел, и мне из-за этого стало очень обидно. Настолько, что я вмиг забыла про странное чувство, возникшее из-за Снорра.
– У вас всё-таки что-то болит? – не так понял выражение моего лица Оррин.
«Сердце», – могла бы ответить я ему, но промолчала.
***
Ох, сердце! В этот момент оно болело не только у Омико, но и у кое-кого ещё. Настолько резкая боль пронзила дракона Зарраха, что её невозможно оставить без внимания.
Давай я помогу тебе, мой читатель. Вот, ухвати меня за руку. Скорее хватайся, так будет легче покинуть уже привычный для тебя разум черноволосой красавицы! Иди за мной. Ступай след в след. Проникнуть в мысли драконов намного сложнее, так как они отличны от мыслей людей. Но это возможно. Ты справишься, я в тебя верю.
Да, вон оно. Пусть у нас ушло на слияние время, но теперь ты тоже чувствуешь.
Тоже знаешь.
***
Из людей один храмовник понял всё, но этого было более чем достаточно. Заррах знал, что теперь объяснений перед Церковью не избежать. И скорых проблем, вероятнее всего, тоже. Поэтому он легонько ухватил брата за рукав и взглядом дал понять, что желает разговора наедине. Снерш недовольно оскалился, но возражать не стал. Послушно отошёл за Заррахом в сторону, и они принялись идти вдоль тропы, как если бы просто прогуливались.
– Как у вас получился отклик? – первым делом сухо осведомился он.
– Сначала мне понравился её запах. А затем, ну представь себе только, моя шеа мереш сама упала мне в руки, – беспечно хмыкнул брат, но глаза его остались злыми. Боковым зрением он старался следить не слишком ли близко к кому-либо из людей находится Омико.
– Так уж и упала?
– Да. Она споткнулась на лестнице, а я имел неосторожность не дать ей свернуть себе шею. Удивительная оплошность с моей стороны, да братец?
Зарраху оставалось только покачать головой. Случайности случаются, что тут ещё можно сказать? Однако кое-какой вывод для себя дракон всё же сделал. Запах этой мисс нравился ему тоже, а, значит, прикасаться к ней стало бы верхом идиотизма.
– Ты можешь себя контролировать? – наконец задал он свой вопрос, и Снерш поглядел на него как на идиота.
– Пойми, для меня это важно, – стал вынужден объяснить Заррах. – Пока жив император Шеррах, он не простит тебе отступления от договора с людьми. Он накажет тебя так же, как прочих.
– Ха, а вот об этом ты зря. Твои слова провоцируют меня проверить, хватит ли червякам силы убить меня. Или, быть может, это я уничтожу величие их расы? В одиночку. Чисто ради забавы.
– Снерш…
– Да замолчи ты уже! – кисло морщась перебил дракон. – Я в состоянии себя контролировать. Моя шеа мереш всё равно будет моей, это лишь дело времени.
– Договор с Церковью…
– Не будет нарушен до смерти моего отца, – снова не дал ему договорить Снерш с напускной скукой в голосе. -Во всяком случае первым я не посягну на его основы. Чай не дурак схлопотать такой магический откат.
– Тогда расскажи, что ты задумал!
– Нет покамест. Вдруг, пока я молчу, в твою мудрую голову придёт какая-либо идея получше?
На этих словах Заррах ощерился.
– Я не обязан думать о тебе! – наконец резко высказал он. – Всё ближе тот день, когда нам предстоит стать соперниками или ты не помнишь?!
– Вот и вся разница между нами, – равнодушно пожал плечами Снерш. – Для тебя этот день ещё не настал, а для меня он уже прошлое. Но суть нынешнего вопроса от этого не меняется. Врагу о своих планах глупо рассказывать. А друг и брат… Другу и брату так будет проще вспомнить о связывающих нас узах. Вот и всё.
Заррах нервно перекинул свою белую косу через плечо и начал трепать её кончик. К дерзостям кузена за десятки лет дружбы он уже привык, да и, пожалуй, характер у него самого был не легче. Более сильные драконы всегда довлеют над слабыми, а он и Снерш не первый век являлись признанной элитой стаи. Поэтому Зарраха больше беспокоило другое – ему не хотелось создавать конфликт с Церковью.
– Я попрошу наблюдателя неотлучно находиться возле этой девушки.
– Прекрасно! – деланно восхитился Снерш в ответ на его категоричный тон. – Наши паладины будут безмерно тебе благодарны, если это получится. Им настолько опротивел надзор этого надутого червя, что, глядишь, ты, как претендент на титул императора, наконец-то обзаведёшься долгожданной поддержкой.
– Я попрошу наблюдателя неотлучно находиться возле этой девушки, – куда как более грозно повторил Заррах, но на этот раз добавил. – И если мне что-то не понравится в твоём поведении, я сам вызову тебя на поединок.
– Ха!
– Никаких шуток, брат. Держись от неё подальше, так как она не твоя шеа мереш. Ты что‑то попутал, никакой ритуал поиска невест тебе на неё не указывал.
– И снова ха, – с улыбкой ответил Снерш, а затем, насвистывая весёлую мелодию, пошёл по направлению к лагерю.
Заррах мог сколько угодно скрежетать зубами, глядя вослед наглому братцу, но ничего бы от этого не изменилось. На правах старшего он мог только давать советы. Каждый дракон сам ответственен за свою судьбу и мало ли, что кому-то не нравится, когда кто-то ведёт себя не так, как положено марионетке.
От таких мыслей Заррах усмехнулся и тоже направился обратно. При этом сперва он посмотрел на встревоженного храмовника, про себя подбирая слова для объяснения с ним. Но вскоре дракон пришёл к выводу, что себе дороже о чём-либо просить этого человека. Лучше он сам последит за Снершем. В конце концов, не так долго им всем в этих краях находиться, чтобы поднимать панику.
«Да, я всего лишь скажу ему как есть. Мой кузен испытывает отклик, но что с того? Разве он нарушает из-за этого закон? Мне думается, вы намеренно нагнетаете ситуацию, господин наблюдатель», – решил холодно сообщить мужчине Заррах и сразу же перевёл взгляд на опротивевшую ему девчонку. Эта недалёкая взбалмошная особа если и вызывала в нём чувства, то только обратные отклику. Он даже не смог остаться равнодушным. Его переполняло отвращение, всё более приближающееся к ненависти. Несмотря на юный возраст, девица не только вовсю пыталась манипулировать им, но и осмеливалась намекать на подарки. Она ни капли не сомневалась, что его выбор остановится на её персоне.
«Сжечь бы всё это семейство и избавить мир от зла», – на полном серьёзе пронеслось в голове дракона.
Его раздражала Сабрина. Ему не нравилась, столь похожая на неё Омико. И особенно его выводил из себя что-то там замышляющий против него мистер ван Крауд.
Однако вскоре дракон улыбнулся, и его улыбка была выполнена по всем правилам актёрского мастерства. Заррах родился хищником. Он с лёгкостью развил в себе навык мимикрии.
Глава 5
О, мой дорогой читатель, именно незначительные случайности чаще всего становятся непреодолимыми препятствиями на пути чьим-то выверенным планам. Сущие мелочи имеют свойство создавать трещинки в монолите твёрдых намерений. И множатся эти трещинки так быстро, что в результате обращают задуманное в пыль.
Да-да, всё так просто!
… Так невероятно сложно.
Дракон по имени Снерш испытал к Омико Иви ван Крауд типичное для его расы чувство, именуемое откликом. У людей это непреодолимое желание обладать именно этим существом и никаким другим слабо развито. Но Снерша оно уже начало подминать под себя. И хотя его сила воли была настолько велика, что он продолжил держать себя в руках, вода камень точит. Тем более такая вода.
Бурный горный поток только родился, а уже обрёл цель – сокрушить всё на своём пути.
***
Разговор с Заррахом вышел крайне недолгим, но дум после него могло хватить на целую вечность. Во всяком случае, их было достаточно, чтобы волосы Оррина встали дыбом. Мужчина и так находился в напряжении, что вынужден исполнять долг, будучи не до конца подготовленным. Четырёхлетний опыт его нисколько не утешал. Раз он всё ещё не был посвящён в жрецы, то он не готов и всё тут – вот как мыслил Оррин.
«Надо поскорее посоветоваться с Вернардом», – рассудил при этом про себя храмовник и тут же тяжело вздохнул. Вернард, преданный и мудрый слуга, был отправлен на постоялый двор и нынче вкушал все блага Омьграда да в ус не дул, как его хозяину нужна помощь. Хоть садись на коня и мчись в город!
… Вот только никуда до конца пикника с поляны не уехать. Несмотря на внутренние терзания, Оррин продолжил прогуливаться неспешным шагом бок о бок со старшей из сестёр ван Крауд. И, кажется, пауза в их разговоре уже ощутимо затянулась. Он слишком углубился в себя.
– Господин Грейфф, вы так много общаетесь с драконами, а я о них почти ничего не знаю. Может расскажете что-нибудь о них? – продолжая обмахивать себя веером, нарушила тишину девушка, однако Оррина от её простой просьбы аж перекосило. Ему опротивели эти дерзкие твари до глубины души. Аж в печёнках сидели!
– О, нет-нет. И прошу вас не обижаться, просто в этом я плохой рассказчик. У меня не получится интересно передать скучные факты, – как можно мягче отказался он и, чтобы перевести внимание собеседницы, предложил безотказную вещь. – Но знаете, как человек искусный в магических таинствах, я с удовольствием попробую предсказать вам будущее. Если вы хотите, конечно.
Как и у любой знакомой ему особы женского пола, у Омико сразу загорелись глаза. Оррин даже мысленно про себя хмыкнул, готовясь водить пальцем по девичьей ладошке, чтобы сообщить какую-нибудь сущую ерунду наиболее таинственным голосом, но…
– Нет, благодарю вас. Мне не интересно знать будущее.
– Почему? – искренне удивился он.
– Потому что иначе не получится им наслаждаться, – пожала Омико плечами. – Так я чего-то не знаю, во что-то верю, на что-то надеюсь. А если я буду знать заранее, то моя жизнь превратится в томительное ожидание какого-то момента. И всё.
Оррин не ожидал такого глубокого ответа. Обычно людей если что-то и останавливало от предсказания, так это страх получить неприятное известие. А тут… И опять же, сказано так искренне.
– Но, может, вы Сабрине погадаете? – вдруг оживилась Омико. – Ей это было бы очень интересно.
«И тебе тоже», – мысленно улыбнулся Оррин. Забота этой девушки о младшей сестре была видна, как солнце в ясный день.
– Увы, откажусь.
– Почему?
– Потому что в отличии от вас она не грустит. А вот вы после падения стали намного задумчивее. У вас точно ничего не болит?
– Я просто до сих пор ощущаю неловкость из-за произошедшего, – с фальшью в голосе ответила Омико, и Оррину окончательно стало ясно, что лгать его собеседница не умеет. Однако развеселить девушку от него не только этикет требовал. Ему самому хотелось увидеть её улыбку, так что он рассказал один нелепый случай из жизни. А там, добившись смеха красавицы, на некоторое время оставил её.
Ему тоже требовалось ненадолго остаться наедине с собой.
***
Конечно, после инцидента пикник стал серым и тягостным, поэтому я очень обрадовалась, что вечереет. Наконец-то настала долгожданная пора возвращаться домой. Мне всё разонравилось. Кроме того, после предложения Оррина погадать, я вдруг ощутила, что лезу не в своё дело, стараясь испортить впечатление Тораха о Сабрине. Вдруг на то судьба, а я разрушаю счастье сестры? Не просто же так невест для драконов подбирают соответствующим ритуалом.
Также меня раздражали непонятные взгляды Снорра. Он то и дело пялился на меня своими непостижимыми глазищами. Меня стал доводить до бешенства расстроенный вид отца. Даже то, что он подошёл на прощание к дубу, вызвало во мне жестокость. Мне захотелось накричать на него, сказать, что всё, что мама никогда не воскреснет, что надо жить хотя бы потому, что у него есть живые дети, которым надоело существование в трясине его горя!
Я была готова вот-вот сорваться. Я ужасно устала вести себя как взрослая. Мне хотелось такой же беззаботности и беспечности, какими обладала Сабрина. Почему она может веселиться, а я по возвращении начну выписывать на лист столбики цифр, чтобы сообщить отцу, во сколько нам обошёлся пикник?
Ну почему? Ну почему я словно прислуга в собственном доме?!
Мне хотелось плакать. И, собственно говоря, этим я и занялась едва вошла в свою комнату. Отложив все насущные дела на утро, я крепко обняла подушку и зарыдала.
Нелюбимая, жалкая, ненужная – вот сколько качеств у меня!
Но постепенно моя истерика угасла. Медленно, но верно я вернулась к привычному отрешённому состоянию и смирению с собственной судьбой. У меня не было другого выбора как жить. И вообще ни у кого из людей его нет. Все мы проживаем тот путь, что возможен для нас. Какой бы сильной ни была мечта, нищий не наденет корону. Максимум, добьётся богатства или всеобщего признания.
Отмыв лицо от слёз и пудры и сделав пометки в книге учёта, я поняла, что снова не хочу спать. Но мучиться бессонницей как в прошлую ночь мне не хотелось тоже, поэтому в голову пришла мысль спуститься в библиотеку за книгой. Вдруг за чтением мои нервы перестанут быть натянуты до предела, и я успокоюсь да засну? Быть может даже увижу во сне что-нибудь красивое.
Мешало осуществить это решение только одно – я уже была в сорочке, а библиотека находилась на первом этаже. Чтобы дойти до неё мне следовало одеться. Хотя нет, в обычное время можно было бы накинуть пеньюар и всего-то. Но нынче по дому ходило слишком много чванливых посторонних, чтобы позволить себе такую вольность даже в столь позднее время. Поэтому снова надевать корсет, завязывать шнурки, укладывать волосы было так долго, что я… задумчиво глянула на окно. Вид за ним открывался в тёмный сад. Землю освещала лишь крошечная краюшка луны, так как фонари не были зажжены. Мы экономили на масле да и смысла дополнительно освещать тропинки не было – гвардейцы жили во дворе, им было запрещено ходить сюда, так как отец боялся за свои любимые клумбы.
– Хм, – задумчиво произнесла я, поднимая раму со стеклом наверх. Внизу не было видно ни одного огонька, и это говорило о том, что людей в саду нет.
Затем я дотронулась до закреплённой на стене дома решётки. В зимнее время она смотрелась как украшение, а в летнее её густо покрывал заморский вьюнок, корни которого по осени заботливо выкапывались отцом и хранились им в специальной кладовой.
Да, наверное, родители совсем не подумали, что некогда их дочери приспособятся лазать по этому декору.
Стоит сказать, ругали нас такую шалость нещадно. Во всяком случае, меня. Потому что до смерти мамы отец не дозволял мне свободно читать, а если спуститься по решётке, пройти вдоль стены и юркнуть между ней и зелёным ограждением, то можно было сразу оказаться у окна библиотеки. А я давным-давно усовершенствовала его раму так, чтобы без труда открывать её снаружи. Поэтому столь нетривиальная дорога была мне хорошо известна и привычна, хотя я уже как лет пять ходила за книгами как полагается. Но переодеваться мне было ещё ленивее, чем рискнуть упасть со второго этажа.
В общем, я благоразумно скинула пеньюар вниз (мало ли попадусь кому-нибудь на глаза?). А затем высунулась из окна наружу, уцепилась за решётку и повисла на ней. Весила я теперь больше, чем в детстве, а потому металл под руками задрожал. Я даже на миг испугалась и хотела было вернуться в комнату. Но затем поглядела на сиротливо валяющуюся на траве одежду и поползла. Так, нога ниже. Ухватиться левой рукой. Правой. Ещё на шажок ниже.
Скрип!
С ужасом я поняла, что в этом месте кронштейн отошёл от стены дома. Решётку в начале будущей весны следовало не только наконец-то покрасить, но и отремонтировать.
«Снова расходы», – пробубнило нечто недовольно у меня в голове.
«Но заметь, они того стоят!» – горячо воскликнул инстинкт самосохранения, и я начала спускаться быстрее.
Наконец ноги коснулись земли. Я тут же с облегчением выдохнула, отряхнула от ржавой пыли руки и с тоской поглядела наверх. Потом ведь надо будет ещё подниматься, а это всегда сложнее. Затем я наклонилась и, подняв пеньюар, начала по-быстрому одеваться. Вот только кушака нигде не оказалось.
– Где же ты? – тихо проворчала я, начиная рыскать пальцами по траве. В отличие от светлого пеньюара пояс был сделан из тёмно-синего шёлка. Мне его было просто‑напросто не видно.
– Полагаю, вы это ищете.
Надменный голос кого-то из драконов заставил меня замереть, хотя поза для этого была крайне неподходящей. Я неподобающе стояла на четвереньках. А затем в пятне света мне стал виден Торах. Узнала его я только по одежде, а, если ещё точнее, то по сапогам. Непостижимым образом я снова пялилась на них, прежде чем перевела взгляд на его лицо.
– Что вы здесь делаете? – испуганно осведомилась я, после чего поднялась на ноги и суетливо запахнула пеньюар плотнее.
– Осматриваюсь. А вы?
С этими словами Торах снял с куста шиповника мой кушак. Я же продолжала стоять столбом, так как никак не могла подобрать достойного ответа. Но, наконец, мне пришло в голову, что быть может дракон не видел моего позорного спуска по решётке. Поэтому я как можно спокойнее сказала:
– Мне захотелось прогуляться по саду и подышать свежим воздухом. Ночами не так жарко, как днём.
– А со стороны ваш побег из спальни выглядел иначе. У меня создалось впечатление, что вы спешите на встречу с моим братом. Он как раз по той же самой причине отдыхает в дальней части сада.
Хамская прямолинейность и жёсткие интонации возмутили меня, так что в ответ на высказанное подозрение я грозно нахмурилась и сказала как есть.
– Вы ведёте себя совсем неприлично.
– Тоже самое, я мог бы сказать о вас. Вы появились на завтрак без обуви, позволили себе уйму вольностей во время пикника, а теперь я застаю вас за занятием и в виде, говорящем о желании провести своё время вполне определённым образом.
Говоря, Торах окинул меня взглядом, от которого у меня создалось впечатление, что он приценивается – а не получится ли у него самого провести со мной время «определённым образом». В результате, от взора его синих глаз я зарделась и, когда он протянул мне кушак, то резко дёрнулась, чтобы выхватить свою вещь у него из рук и горделиво уйти. Но у меня не вышло. За долю секунды дракон разжал свои пальцы, и пояс успел упасть на землю.
– Вам не стоит прикасаться ко мне, – только что не прорычал он при этом с угрозой.
«Какое высокомерие!» – тут же мысленно воскликнула я.
У меня и в мыслях не было намеренно прикасаться к дракону, но его пренебрежение оскорбило меня больше, нежели все предыдущие слова. В конце концов, я не грязная нищенка, а он не король, чтобы подобное могло его возмущать!
Произнести свой ответ мне очень хотелось. Но я не стала. Омико Иви ван Крауд не склочная дурочка. Сохранить своё достоинство я предпочла другим способом. Как можно более надменно посмотрев на Тораха и оставляя кушак лежать на земле, я направилась в дом.
Боги с моим видом. Два самых мерзких типа, с которыми я могла столкнуться в доме, всё равно находились снаружи!
***
Войдя в дом, я увидела отца, но он всего лишь окинул меня рассеянным взглядом да продолжил кружить по комнате, бормоча себе что-то под нос. И на этот раз я очень обрадовалась нашедшему на него безумию. В таком состоянии он словно ничего не видел вокруг, мне это было известно. Поэтому я не стала привлекать к себе его внимание, а юркнула в сторону коридора, где первым делом сняла с портьеры подхват. Подвязка была достаточно длинной, чтобы послужить некоторое время кушаком. Сказать честно, мне она даже больше пояса понравилась. У неё был красивый бежевый цвет, а обилие ажурных петелек делало её очень оригинальной деталью одежды.
Правда, у меня по итогу настроение поднялось. В библиотеку я зашла в приподнятом духе.
– Это вы, мисс Омико?
Судьба определённо решила насмеяться надо мной. Я встретила почти всех, кого так не хотела видеть. Оказывается, в библиотеке находился Оррин. То ли ему тоже не спалось, то ли ещё что, но он сидел в кресле у нетопленного с зимы камина и листал книгу. Машинально мои глаза скользнули по её обложке, и… вдруг я перестала испытывать раздражение. Мои губы сами собой улыбнулись. Смешно, но именно за этим произведением я шла сюда.
– Да, господин Грейфф, это я.
– Мне приятно видеть вас в любое время. Но отчего вам не спится?
– К сожалению, я полна недостатков, и их перечень постоянно увеличивается. Сегодня вот мне довелось прийти к мнению, что любовь к чтению мой ужасный порок.
– Если это ваш самый страшный недостаток, то вы невинны как дитя, – улыбнулся он и встал, чтобы поприветствовать меня, как положено. Его густые каштановые волосы при этом красиво колыхнулись. И я, сделав ответный книксен, сказала.
– Вы мне льстите.
Никогда не умела принимать похвалу достойно. Я почему-то всегда смущалась добрых слов, как если бы не заслуживала их.
– Ни в коем случае. Я всего лишь говорю, что искренне о вас думаю.
Что на это сказать я не знала, а потому, подумав, произнесла.
– Простите, что помешала. Вы не будете возражать, если я выберу для себя книгу?
– Возражать? – удивился он. – Это же ваш дом. Я только гость в нём.
Получив такого рода разрешение я подошла к ближайшему шкафу и начала водить пальцами по корешкам книг. При этом я вовсю размышляла, что же такое выбрать, чтобы Оррин не счёл мой вкус дурным. Почему-то меня вдруг стало заботить его мнение обо мне.
– Вот эту, пожалуй, – наконец, определилась я и взяла книгу так, чтобы она стала хорошо видна.
– «Династии»? – приподнял брови Оррин – он вновь сидел в своём кресле.
А что ему не нравится? Это не роман, которые мужчины считают глупыми, и не моя любимая «История государства», которую он держит в своих руках и которую только студиозы и академики читают. Просто полезная книга, которую действительно стоит знать, если хочешь разбираться в знатных домах, их гербах и девизах.
– Вы не одобряете мой выбор?
– Нет, что вы. Вы только подтверждаете моё хорошее впечатление о вас.
«Фу-у, справилась», – мысленно выдохнула я с облегчением.
Оррин тем временем решил выяснить.
– А могу я поинтересоваться отчего вам досталось такое странное имя? Я никогда не слышал, чтобы какую-либо девушку звали Омико. Очень необычно.
– Мне не сложно удовлетворить ваше любопытство, – ответила я и села в кресло напротив него, чтобы нам было легче беседовать. – Так звали бабушку моего отца, она была из варварского племени. Видите ли, мой прадед любил путешествовать и хорошо врачевал, поэтому так вышло, что вождь отдал ему в подарок свою дочь и не принял отказа.
– И ваш прадед официально женился на ней?
– Да. Наверное, сначала она была ему в тягость. Мне порой интересно представлять в какие казусные ситуации он мог попасть на родине из-за неё. Но судьба сложилась так, что она не стала ещё одной его служанкой.
– Ваш отец, наверное, обожал свою бабушку-дикарку, раз дал вам её имя.
– Нет, он как раз-таки отчего-то сильно недолюбливает её, хотя она умерла задолго до его рождения, – призналась я. – Поэтому на том, чтобы он так назвал свою дочь, настояла моя собственная бабушка. И так как я была третьим ребёнком, папа сдался напору.
– Но у вас есть второе имя. Иви. Почему же вас называют именно Омико?
Я печально улыбнулась.
– Когда я была маленькой, меня так же, как и прочих сестёр спросили, какое имя мне больше нравится. Вот я и ответила, что Омико. Наверное, мне понравилось, что оно длиннее, – пожала я плечами.
– Судя по всему, ваш отец до сих пор не может простить вам этой оплошности.
Видимо, Оррин заметил холодное отношение отца ко мне. Он был очень и очень наблюдателен, но в данный момент я не сочла это качество за достоинство.
– Вы ошибаетесь, – сухо сказала я так, что даже глухой почувствовал бы фальшь в моём голосе.
– Прошу простить, если обидел вас. Правда, я этого не хотел, – очевидно расстроился Оррин, и мне стало немного совестно.
– Я знаю. Вы… вы бы ни за что не стали обижать меня намеренно. Вы настоящий джентльмен.
Он зарделся от моих слов. А я, посчитав, что наша беседа наедине становится неприлично долгой, предпочла покинуть библиотеку. Правда, встать с кресла не сумела. Мой новый ажурный кушак зацепился за витое обрамление спинки, и я оказалась прикована к своему месту.
– Позвольте я помогу, – сходу понял проблему Оррин, и его пальцы ловко избавили меня от казусной ситуации. При этом он был так близок ко мне, что я чувствовала его дыхание. Ощущала тепло его тела. И это вызвало во мне некое затаённое желание. Мне захотелось провести ладонью по его волосам и поцеловать в губы. А он, как назло, ещё и подал руку, чтобы помочь мне подняться.
«Вот он совсем не против твоих прикосновений», – вкрадчиво шепнул внутренний голос, когда я приняла помощь мужчины и замерла со сладко бьющимся сердцем.
– Спасибо, – прошептала я вслух и ненадолго стыдливо опустила взгляд, чтобы Оррин не заметил охватившего меня чувства.
– Хорошей вам ночи, мисс Омико, – сказал он мне на прощание. Его глаза так и не отрывались от моих. Рука по-прежнему держала мою руку.
– И вам, – сказала я, нехотя отступая от своего искушения.
При этом мои слова едва можно было расслышать, столь велики оказались царившие во мне волнение и трепет. Я впервые прочувствовала на себе кое‑какую фразу.
«Она видела, что его снедает желание обладать ей», – мысленно произнесла я про себя строчку из некогда прочитанного романа и, куда как смелее зашагав в сторону двери, навеки запретила себе думать о таких пошлостях.
Прав отец! Нельзя девушкам читать подобное.
… Ох, и зря я добралась до маминой тайной библиотеки!
