Юрий Данин
Амарант
– Ну а теперь давай пойдем. В сорока километрах отсюда есть несколько ферм. Если отправимся сейчас, то… Ты чего? – спросил Яромир, снимая рюкзак и доставая бурдюк с водой.
– Мне нужны ответы. Без них я никуда не пойду.
– Так ты сидишь на моем плече, а не идешь.
– Значит, полечу в другую сторону. – Лот топнул своей лапкой по плечу товарища. Получилось очень слабо.
– Серьезно?
– Да. Ты много раз обещал рассказать о своей семье и о прошлом.
– Ладно. Будет вечер откровений, но давай поговорим, отойдя от места, где десятки людей могут нас услышать.
Лот кивнул, и они направились к дороге, где уже не было людей. Кареты, которые путники заметили на подходе к городу, исчезли. Остался лишь трирельс, начавший выпускать ядовитый газ. Сообщники отошли на небольшую поляну рядом с указателем.
– Ладно. Во-первых…
– Ты Ярослав. Это я уже понял.
– Стоп. Как?
– Он умер за пятьдесят лет до того, как солнце погасло. Ему было восемнадцать. А твое клеймо было поставлено, когда ты купил дом в Усть-Горе в сорок седьмом году до погашения солнца. Я проверял несколько раз. Руны означают именно это. Ты не можешь быть его сыном, так как тебе было бы меньше трех лет. Рановато для покупки дома. Также мы ходим вместе уже год, за это время я хорошо изучил твой запах. А попугаев нюх настолько хорош, что я смог сравнить его с запахом мебели в доме. И он очень похож. Очень, Яромир. Крамольные живут долго, но не двести с гаком лет.
– Вот это ты детектив.
– Где мои ответы?!
– Ладно. Вот теперь точно все говорю. Да, я когда-то носил имя Ярослав. У меня вообще много имен было. Я действительно тогда погиб, потом воскрес, потом меня почти поймали коменданты, но я убежал. Только вот родители меня не прятали.
– В смысле?
– Я прятался в склепе, а когда захотел есть, попытался проникнуть в дом. Родители меня увидели и устроили истерику. Для них моя жизнь стала позором. Меня выгнали и даже еду и деньги на дорогу не дали.
– Звучит грустно.
– Ага, предательство. Однако от комендантов их это не спасло. Когда все вскрылось, их решили отправить на рудники. Тогда коменданты были суровыми, и их не останавливали чины и деньги. Отец вроде пытался сопротивляться, поэтому его убили.
– Ого. А что с тобой?
– Я побежал в лес, где меня долго искали. Надо было прятаться, и я залез в барсучью нору.
– Что?
– Прямо под землей. Там было пусто, и меня никто не видел. Однако меня продолжали искать. Пришлось учиться прятаться. Я сбежал в соседний город, там встретил группу таких же отступников.
– Каким образом ты столько прожил? Хватит ходить вокруг да около.
– Видел цикад? Они проводят годы в спячке. Вот тут такой же принцип. Сплю десять лет и больше, не старея и не страдая от голода и жажды, а потом просыпаюсь на пару лет с лишним. Один из самых сложных ритуалов крамольных. Я быстро понял, что, просто существуя в этом мире, я нахожусь в опасности. Поэтому я много работал, чтобы получить честь научиться долго спать.
– То есть в этом году…
– В следующем. К тому моменту я должен успеть спасти мир.
– Знал, что ты мудр не по годам.
– Я не жил все это время, а просто спал. Я ничем не отличаюсь от тебя или этих предателей хозяев.
– А та девушка, что тебя убила, кто она?
– Наемный убийца. Интриги и прочее. Есть еще вопросы?
– Есть, но я подожду. Хочу их обдумать.
Глава 21
Игнац сидел на стуле, держа в руках портрет учителя, и размышлял о своем положении. Перед ним стояли две большие проблемы. Первая – это потеря бухгалтера, который не смог покинуть город у левиафана. Лидер организации так и не узнал, что увидел в свете тени от тени хозяев его протеже. Может быть, далекие картины прошлого, может, кого-то из своих знакомых, а может, и вовсе мир хозяев. Краешком глаза, совсем немного, чтобы не сойти с ума. Первые часы после пробуждения он вел себя нормально, но вечером подошел к своему начальнику и попросил разрешения остаться в городе. Юноша решил помогать жителям и вести обыденную жизнь слуги хозяев. Как бы Игнац ни старался, он не смог уговорить юношу остаться, да и невозможно это, когда разум человека соприкасается с миром по ту сторону.
– Эх, если бы на этом все закончилось! – Преступник не чувствовал грусти из-за потери ученика, их он сменил очень много, но вот утрата такого талантливого математика… Она ударила по организации почти так же сильно, как произошедшие в Усть-Горе события.
За то время, пока Игнац отсутствовал, положение слегка изменилось. Как и ожидалось, Лев, получив широкие полномочия, начал раздавать приказы и решать проблемы по-своему. Он приказал своему знакомому, обычному грабителю и вору, которому место на эшафоте, избавиться от шантажистов любым возможным способом. Уголовник решил, что лучшим вариантом будет убийство любого, кто занимается вымогательством, независимо от суммы и серьезности угрозы. Конечно, это помогло, но ущерб, вызванный действиями Льва, был значителен.
– Как? Как он посмел нападать на комендантов? – крамольный будто бы спрашивал у своего учителя, приказавшего никогда и ни при каких обстоятельствах не идти против комендантов. Сколько бы денег ни было у организации, сколько бы людей ни нуждалось в их голубом амаранте, власть комендантов всегда будет сильней. И что теперь делать? Убийство двух жандармов может обернуться уничтожением всего. Их контору стали искать намного старательнее. Система, построенная учителем, тормозила любое расследование, но уже несколько убежищ было уничтожено.
Вдруг Игнац услышал скрип наверху, кто-то открыл дверь в личное убежище крамольного. Преступник аккуратно положил портрет учителя на тумбу, встал с кровати и медленно пошел к двери. Он испугался, что кто-то из комендантов смог узнать адрес его жилья. Но как? Место, где он скрывался, знали лишь он и учитель. Миг – и в голове все прояснилось. Резня у трирельса, проникновение в убежище. Это не может быть кто-то другой. Игнац прислушался и услышал, как приводится в движении механизм. Правильно и безошибочно, так же привычно, будто поворачивали ключ, а не выполняли множество непростых движений. Раздался финальный щелчок, и дверь открылась.
– Ох, что за вонь? Как тут кто-то может жить? – раздался из проема голос, который не принадлежал учителю. Преступник среагировал мгновенно, бросившись вперед с кулаками. Он повалился на землю вместе с гостем и начал бить его кулаками, яростно и безжалостно, стараясь оглушить врага, прижатого к полу.
– Отвали, псих, – тот же голос сверху. Крамольный опешил и поднял голову. На него уставился серый попугай, в глазах которого читался страх.
– Что? – Игнац застыл на месте, опустил голову и увидел знакомое лицо.
– Привет, дружок-пирожок. Можешь отпустить меня? – Яромир улыбнулся.
– Учитель!
– Ты уже старше меня, можешь обращаться по-другому. По имени, например. А еще мог бы слезть с меня, если тебе не сложно.
– Да! Простите мою выходку!
– Скотина! Чего ты на людей бросаешься? – птица продолжала ругаться, царапая пол своими когтями и распуская перья. Попугай всем старался показать, насколько он зол.
– Я же не знал, что это учитель.
– Кто? – Лот перестал двигаться.
– Так меня звали здесь. Никому не понравилось имя, которым я представлялся, поэтому придумали такое прозвище, – объяснил птице хозяин.
– Теперь его зовут Яромир. Как по мне, имя более чем хорошее.
– Нет. – Учитель встал и снял свой плащ. Он прошел внутрь так спокойно, будто не отсутствовал здесь десять лет, сел на кровать и посмотрел на двух своих учеников. – Теперь, когда мы в самом конце пути, надо снова изменить имя. Уверен, теперь Яромира будут искать, а значит, пора избавиться от него. Зовите меня Ярослав.
– Как…
– Ага. Как в самом начале. Сделал круг.
– Круг? – непонимающе спросил Игнац.
– Неважно. Нам надо обсудить план.
– Так быстро?
– Да. Все традиции и знаки вежливости будут потом. Время поджимает, мне скоро пора уходить. Лот, ты не мог бы подождать здесь? Комната для разговоров все еще цела?
– Да, там такая же звукоизоляция.
– Прекрасно. Пройдем. – Ярослав быстро подошел к стене и открыл еще одну потайную дверь. Та противно скрипнула, давая понять, что механизм не использовался с тех пор, когда учитель появлялся в Усть-Горе в прошлый раз. Основатель организации посмотрел на своего заместителя и кивком пригласил его внутрь.
– Можно я пока пролечу над городом еще раз? Хочу вновь увидеть их базар.
– Понравился же он тебе. Лети, там небольшой рычажок около двери, думаю, даже птица сможет нажать на него.
– У тебя новый напарник? Раньше ты путешествовал в одиночку, – в голосе преступника прозвучали нотки обиды и зависти.
– Да. Он славный. Единственный плюс империи – это запрет на поедание разумных птиц. На Лота можно положиться, пусть он и не хочет действовать нашими методами. А мы как раз о них. Говори, что творится в городе.
– Обстановка такая же, как и в прошлый твой визит. Все вроде хорошо, но организация вот-вот будет уничтожена. Коменданты мешают, людей не хватает, а доверять никому из подопечных я не могу.
– Действительно, то же самое ты говорил и в прошлый раз, прям слово в слово. Тогда ты сделал из мухи сома с ногами, думаю, сейчас тоже, – Ярослав усмехнулся и взял стопку бумаг, лежащих на комоде. – Это ваша отчетность? Выглядит очень неплохо. Ты стал опытнее в ведении документов.
– Их вел не совсем я. Я только проверял их. Чтобы цифры сходились и не было никаких тревожных звоночков.
– Тревожных звоночков? Например? – спросил крамольный, не отвлекаясь от бумаг, ему не составляло труда поддерживать разговор и считать одновременно.
– Как-то раз пришли данные с плантаций. Один участок, которым занималось двадцать человек…
– Ты все-таки понизил количество рабочих?
– Да, но сделал участки меньше и увеличил их количество.
– Так сложнее контролировать.
– Но меньше риск. Вы думали над этим еще давно, а я решил, что наша организация может позволить себе подобное.
– Хорошо… хорошо. Так что там с примером?
– На том участке эффективность увеличилась в два раза в короткий срок. Я вначале обрадовался, но быстро осознал, насколько все подозрительно.
– И что там произошло?
– Так проявлялся их психоз. Они работали, забыв об отдыхе, а затем массово сошли с ума, но отряд быстрого реагирования уже был отправлен.
– Молодец. И ты понял это по бумагам? Так здорово. Я горжусь тобой. По документам все очень хорошо, весь город покупает амарант исключительно у нас.
– Те, кто имеет лицензию, продают за слишком большую цену. А среди крамольных у нас монополия.
– Неужели никто не пытается спихнуть тебя с трона?
– Было несколько амбициозных юнцов, но долго они не протянули.
– И как был решен вопрос?
– Просто несколько душевных разговоров. Все оказались такими понимающими, что я даже удивился.
– Авторитет сработал. Я уверен. Ну, в общем, все прекрасно, так что можно закрывать.
– Закрывать? – Игнац закашлял.
– Смешно. Я решил закрыть нашу организацию, и в этом мне нужна твоя помощь.
– Я не понимаю. Зачем закрывать?
– Такой у меня план. Для него нужно резко прекратить всю нашу деятельность.
– З-зачем? Так и планировалось с самого начала? Зачем? – Игнац почти перешел на крик, но остановился, почувствовав холодный взгляд своего наставника.
– Если ты перестанешь задавать глупые вопросы, то я все объясню. Раз! Два! Успокоился? Я два года путешествую с попугаем, который постоянно достает меня расспросами. Я приехал в город, где когда-то осознал свое предназначение, в город, в котором я начал свой настоящий путь, в город, где я доверил все свои дела тому, кого готов был бы назвать сыном. А теперь даже он будет меня перебивать? Не позволю! – голос крамольного вновь стал отстраненным и скрипучим, словно у тех бедняг, что отдали свой разум хозяевам. – Извини за излишнюю эмоциональность. Я так близко к цели и поэтому на взводе. Ух! Я не планировал этого, когда создавал организацию. Я бы не смог скрывать от тебя такие вещи в первые годы нашего знакомства, хоть ты и был ребенком. Как же ты изменился! Мне нужны были деньги, а амарант мог их принести.
– Сейчас он приносит намного больше. Весь город покупает его. Ты богаче половины казначеев Усть-Горы.
– Потому что все покупают его у нас, я и решил все закрыть. Помнишь, как я с командой… решил проблему с тем стареющим из столицы в самом начале своего пути?
– Воспользовался народным недовольством из-за высоких налогов. Начался бунт, во время которого кто-то из твоих знакомых пролез в храм и… решил проблему с помощью тяжелого камня. С тех пор стареющих и охраняют как могут.
– А чем недовольны люди в Усть-Горе?
– Ничем. Тут все очень даже хорошо в сравнении с… нет.
– Именно так. Сами создадим то, чем народ будет недоволен.
– Но они будут недовольны нами! Я не хочу получить булыжником по виску.
– Это если узнают, кто дал приказ. Ты же говорил, что у вас проблемы с комендантами. Вот убеди всех в их виновности. Многие и так их ненавидят, поверят без проблем. Будто в первый раз подобным занимаешься!
– В таком масштабе в первый раз. Начнется же хаос.
– Того-то нам и надо, – Ярослав улыбнулся, даже не подозревая о том, что его слова слышал Лот, затаившийся в доме.
***
Рехор сидел на дорогом кресле в кабинете главного коменданта Усть-Горы, вспоминая о своем шезлонге, который куда удобнее. Он должен был принимать странного гостя, который прилетел прямиком в цитадель под утро и, случайно услышав, как два новобранца обсуждают коменданта, провалившего дело о трирельсе, настоял на встрече именно с ним. Настоял в очень грубой форме, что должно было обернуться избиением или еще чем похуже.
– Вот он. Мы заперли его в клетку, но, если надо… – Личный слуга Рехора зашел в кабинет, держа огромную птичью клетку в руках.
– Не надо. Кто знает, что он выкинет. Молодец, комендант, а теперь оставь нас одних. – Жандарм дождался, пока хлопнет тяжелая дверь, и присел на корточки, чтобы смотреть попугаю в лицо. – Приветствую, Лот, гражданин империи. Явился с повинной?
– До сих пор не забыл? Это было почти два года назад. Невежливо вспоминать такое.
– Решил припомнить, раз уж ты тоже надумал вести себя невежливо. Зачем ты прилетел?
– Узнал кое-что очень важное. Я бы даже сказал, тут высшая важность из возможных, – каждое слово Лот произносил так убедительно, как только мог. Конечно же, он управлял интонацией совсем неумело, а по сравнению со своим знакомым еретиком попугай выглядел абсолютно глупо. Однако ему удалось привлечь внимание коменданта.
– Я мог бы арестовать тебя прямо сейчас за содействие твоему другу Яромиру. Ты в курсе, что он объявлен в розыск на всей территории империи, а также независимых островов?
– Что? А! Я как раз об этом… вроде того… Это будет полезно вам.
– Решил пойти на сделку со следствием? – сказал Рехор, слегка ошибаясь насчет мотивов птицы.
– Я просто хочу предотвратить то, что было там… – Лот опустил голову, пытаясь побороть воспоминания.
– Смерть стареющего?
– Ты знаешь?
– Ага. Как раз из истории про трирельс. Так ты понял, что убийства стареющих – это глупо и не имеет смысла?
– Я не знаю, имеет это смысл или нет, но я не хочу кровопролития. Предотвратить его я и пришел… прилетел… хотя меня принесли в клетке. В которой тесно!
– Она рассчитана на взрослых особей тигровых орлов, так что для тебя она даже великовата будет. Я рад, что в этот раз мы хотим одного и того же.
– Согласен. Я готов сказать, где сейчас прячется Яромир. Вы сможете его арестовать и предотвратить резню.
– Но?
– Но я хочу полного отказа от насилия. Полного.
– Так и есть. Не будет Яромира – не будет бойни.
– Я не хочу, чтобы его казнили. Этой истории не нужен еще один мертвец. И без пыток. Просто заприте его где-нибудь, и пусть проживет долгую жизнь в тех условиях, в которых живут заключенные, не совершившие тяжелых преступлений. Если арестуете кого-то еще, то с ними должны обращаться так же.
Рехор задумался, решив повременить с ответом. Сделка выглядела соблазнительно. Усть-Гора и раньше была местом, где коменданты не могли снизить уровень преступности. В узких закоулках, тайных фиванских пещерах, древних развалинах и трущобах мог найти прибежище любой преступник. Чего стоили торговцы амарантом без лицензии, которых расплодилось так много, что даже имперские компании перестали зарабатывать. Некоторые жандармы и вовсе выдвигали теорию, что в городе появилась настоящая крупная организация, которая полностью подмяла под себя торговлю. Все было так запущено, что даже приведи Рехор целую армию, он бы не смог выжечь ересь в городе до конца. Но кто даст ему армию? Все, чем он располагает, – это небольшой гарнизон. Искать в этих условиях такого хитреца, как Яромир, сложная задача. Комендант даже не был уверен в том, что крамольный в городе. И вдруг такая возможность. Но оставлять Яромира в живых? Его? После всего, что он сделал? Любого еретика приговорят к самой страшной казни, которая будет длиться неделями, даже за десятую долю тех преступлений, что он совершил. И даже имея достаточные полномочия, комендант потеряет репутацию, пойдя на такой сговор. Но избежать крови…
– Я согласен. Я лично прослежу за приговором, но только после расследования. До тех пор его безопасность будет гарантировать мое слово.
– Хорошо.
– Мне пожать твою лапу или…
– Нет. Считай, мы уже договорились.
– Отлично. Теперь давай поговорим о деталях. Где он?
– Есть один дом на другом конце города. Я не знаю адреса, но могу показать.
– В квартале крамольных?
– Да. Там неподалеку огромные развалины, кажется, посвященные левиафану.
– Это мне ни о чем не говорит, чудовищу поклонялись во всем городе. Даже здесь есть несколько древних зданий, где раньше поклонялись этой… твари. Благо его уже несколько веков не видели в городе. Мы пошлем с тобой человека, покажешь ему место, а затем полетишь по своим делам. Ты все еще в его команде?
– Да… ну… он так считает.
– Пусть продолжает. Не давай ему поводов для беспокойства. Если понадобится что-то еще, то лети сюда, только повежливее с охранниками.
– Хорошо, – сказал Лот.
***
Когда попугая выпустили из цитадели, к нему тут же подошла женщина, одетая в обычный торговый халат, разве что слишком поношенный. Она выглядела настолько обыденно и неприметно, что взгляд птицы на ней не фокусировался. Стоило Лоту отвести глаза, и он начинал думать о другом.
– Настоящий профессионал. Вот уровень интриг среди некрамольных. Но стоит ей зайти на территорию… – прошептал попугай, приземляясь на корзину рядом с разведчицей. Они кивнули друг другу и отправились в путь. Лоту пришлось перелетать с крыши на крышу, постоянно ожидая свою спутницу. Теперь, когда ему не надо было лететь вперед, переживая насчет будущего, он смог оглядеться и посмотреть на Усть-Гору более подробно. Он жил в другом районе, ближе к местам обитания попугаев, поэтому город для него выглядел абсолютно незнакомым. За те полчаса, что потребовались на путь до крамольного района, Лот так и не сумел перестать удивляться быту этого северного города. На улицах были тысячи или даже десятки тысяч людей, постоянно куда-то спешащих. Повсюду раздавались крики продавцов, говорящих не только на главном языке. Они продавали, кажется, абсолютно все. Пряности, драгоценности, фрукты, ковры, одежда, книги были самым ходовым товаром. Однако больше всего попугая удивил рынок рабов, через который пришлось пройти. На севере торговля рабами все еще была разрешена, пусть и с ограничениями. Бороться с ней было не так сложно, как с крамолой, но даже самые ярые сторонники императора не рисковали связываться с грязной торговлей. Среди товаров были также и обскуры, которых начали массово отлавливать после выяснения их разумности. Конечно, подобный расклад сильно расстроил Лота.
– Вот против чего действительно стоило ему бороться.
Не успели они отдалиться от цитадели, как Лот почувствовал запах голубого ладана. Самый популярный вид досуга во всем городе. Один лишь этот аромат уже мог быть отличительной чертой Усть-Горы, несмотря на то что и в соседних провинциях амарант был очень популярен. Что уж говорить, даже Рехор, живущий на другом конце материка, использовал его вместо табака.
Затем они перешли границу с кварталом крамольных, которая так же, как и в столице, представляла собой стену. Только не такую высокую и не деревянную. Тут же к запаху голубого амаранта добавился аромат черного. Более резкий и сладкий. Вместе они дополняли картину улиц, на которых жили еретики. А река, проходящая сквозь весь город, также производила хорошее впечатление. Возле нее и находился дом, в подвале которого прятался самый опасный еретик в городе. Лот указал на полуразвалившееся здание лапой. Разведчица в ответ только кивнула, развернулась и ушла, за секунды растворившись в толпе. Попугай еще раз про себя отметил, что если бы дело не касалось крамолы, то у заговорщиков не было бы и шанса.
Лот подлетел к двери и ударил по ней клювом. Она тут же открылась, и попугай увидел, что у двери стоит тот же человек, которого путешественники встретили в подвале.
– Ты долго, учитель уже начал волноваться.
– Слегка увлекся, пейзажи у вас тут красивые.
– Город запомнил? Хотя ты же попугай. В общем, у учителя есть для тебя дело.
– Хорошо.
– Он в подвале. Дверь открыть? – в голосе Игнаца прозвучала усмешка. Ревность проявилась еще раз.
– Да.
Когда Лот влетел в подвал, то увидел своего напарника, старательно пишущего что-то на бумаге.
– Я вернулся!
– Долго ты. Решил за раз весь город посмотреть? Вспомнить старину?
– Попытался, но, кажется, это невозможно. На этих улицах даже мне было сложно ориентироваться. Я не смог найти свои родные просторы. Абсолютно другое место, никак не связанное с тем, откуда я улетал. Хорошо, что достопримечательностей много, а то я бы и обратно не вернулся.
– Это еще что, ты бы видел город двадцать лет назад. Вот тогда тут был настоящий муравейник. Когда комендантам требовалось узнать, что происходит в центре района, они просто прожигали коридор, чтобы не плутать часами.
– Что-то мне не верится, что это прогресс за двадцать лет.
– Конечно, нет! Это за десять. В прошлый раз, когда я тут был, вообще по-другому город выглядел. Тогда я даже убежище не мог найти несколько дней. Ночевал на лавочке. Эх! Вот было же время!
– В этот раз мы быстро сюда пришли.
– Мы несколько крюков сделали, да и, буду честен, нам просто повезло выйти на нужную улицу. Кстати, в прошлый раз она была шире, можно было руки в стороны развести как минимум.
– Прям роскошь по здешним меркам, – Лот запрокинул голову и захохотал.
– Хорошо, что это только здесь все так плохо. Представляю, что было бы, будь каждая улица шириной меньше двух метров.
– Надеюсь, когда ты спасешь мир, то исправишь этот ужас.
– Конечно. Вторым делом. Сразу после дарования воли всем попугаям. Кстати, о свободе, покажи-ка мне свой ошейник. – Ярослав повернулся к попугаю и протянул руку. Лот подлетел и сел на стул рядом, подставляя товарищу шею и слегка подрагивая, то ли от страха, то ли от волнения.
– Ты уверен?
– Я же обещал, когда тебя покупал. Больше мне путешествовать не придется. По крайней мере налегке. – Щелкнул замок, и кожаный ошейник упал на пол, издав глухой звук.
– Ох! Ну и вонь!
– Фу! Ты шею вообще мыл?
– Как я тебе ее помою? Чем?
– Меня бы попросил. Зачем было так запускать?
– Сейчас и помой! Я сейчас сдохну от этой вони.
– Ты там гниешь заживо! – Ярослав достал тазик с водой и чистящую ткань.
– Правда?
– Нет, но запах соответствующий. Не двигайся и дай мне смыть грязь. Как она вообще туда попала?
– Не знаю. Так теперь я свободен?
– Вот домою – и будешь свободен. Сможешь лететь куда угодно, теперь тебя никто держать не станет. Хотя я бы посоветовал на север, тут меньше недели пути – и начинаются тропики. Твой район, кстати, тоже на севере, но там можно опять ошейник получить. Так что лети в тропики. Я бы хотел помочь тебе и там, но сам понимаешь… дела.
– Не хочешь рассказать мне о своих делах? Планах? Восстаниях? Бойнях?
– Опять ты про трирельс. Каждую неделю одно и то же. Я уже говорил, что вышло как вышло, и я не хотел такого исхода.
– Я все понимаю. Просто хотел убедиться, что подобное не повторится.
– Я же пообещал. Мне нужна смерть только одного человека, а потом мир будет спасен.
– Да-да, счастье, удача, мир, и каждому по дому и кобыле.
– Лучше по корове или барану. Эх. Сейчас бы барашка молодого зажарить.
– Ты пробовал?
– Один раз. Мой план простой и без всяких изяществ: проникнем внутрь его убежища и ножичком его… ну, ты понял, – соврал Ярослав, придумывая фальшивый план на ходу.
– А охрана? В этом городе храм – такая же крепость, как и в других.
– У нас есть люди, которые помогут пройти внутрь и избавиться от охраны.
– Откуда?
– Деньги. Деньги решают все. – Естественно, это был бред. Никакие деньги не могли обеспечить проход в убежище стареющего. Охрана такой важной персоны состояла полностью из настоящих фанатиков, которые должны были доказать свою преданность не раз и не два. За все годы своей войны с врагами хозяев Ярослав лишь несколько раз натыкался на сомневающихся стражников дворцов, да и тех еретику пришлось долго обрабатывать, прежде чем получить хоть какую-то пользу. Действовать надо было умнее и аккуратнее… или жестче.
– Почему ты никогда не использовал их, раз они решают все?
– А у меня они были? Вспомни, в какие переделки мы вляпывались, чтобы получить пару монет.
– Да. Тот раз, когда мы приручали дикого быка, мне запомнился на всю жизнь. Еще бы заплатили нам нормально, хотя бы на два ужина, а не на один. Я не хочу говорить «прощай» и все такое.
– Я тоже не люблю долгие проводы. В любом случае ты можешь меня навестить, после того как я спасу мир.
– А ты не будешь прятаться от закона?
– Не буду. Обещаю. В новом мире прятаться не надо.
– И убивать?
– Конечно. А теперь надо прощаться, мне пора бежать на встречу. Увидимся, Лот. – Крамольный обнял попугая и погладил его по голове.
– Увидимся, Яромир… ой… Ярослав? – Лот засмущался, в ответ раздался лишь смех отступника.