Юрий Данин
Амарант
Глава 12
Во время его рассказа в хутор вернулись охотники и рабочие, и возле костров стало еще больше народу. Также Яромиру, как гостю, принесли на подносе вкуснейшее мясо зайца, который еще пару часов назад бегал по лесу. Такое внимание не могло не нравиться. Да и в целом хутор был идеальным местом для жизни. Добрые люди, знающие друг друга уже много лет, вкусная еда, отсутствие комендантов и уединение с природой. Рай. Яромир даже задумался, не осесть ли ему в одном из хуторов, когда его путь закончится. И оттого горько было слышать очередной оскорбительный выкрик в сторону лорда соседнего удела, решившего принести изменения в этот тихий уголок.
– Спасибо, было очень вкусно. Я устал. Скажете Лоту, где я устроился, когда он прилетит, – произнес крамольный и уже начал вставать, как вдруг к нему подбежали несколько молодых сельчан и принялись уговаривать его провести с ними еще время.
– Луна только садится, побудь с нами еще. Или пойдем танцевать, – сказала селянка, сидевшая по соседству, и кивнула в сторону, откуда раздавались звуки народных инструментов.
– Эх, ладно. Но только один танец. Налейте-ка тогда мне еще, мне уже начинает нравиться вкус… – не успел он договорить, как один из пьяниц отдал ему кружку, наполненную до краев. Яромир сделал несколько глотков и поставил кружку на стол. Крамольный встал, готовясь к танцу, но быстро понял, что ноги его уже не держат. Он решил отдохнуть и продолжить сидеть за столом, наблюдая за сельчанами. Плясали они неумело, не попадали в ритм, и выглядели их хореографические упражнения столь непривычно для глаза, что Яромир, видевший в свое время изысканные торжества в столице, так и не смог понять, почему эти беспорядочные движения называют танцами, и весь вечер вспоминал свою молодость, которую он хотел провести так, распивая горячительное с друзьями и веселясь всю ночь, а не сгибаясь над учебниками. Яромир потрогал свой нос и пробормотал небольшой стишок, помогающий запомнить алфавит. Затем крамольный решил отвлечься, пока не начались воспоминания о прятках в подвалах и тайных собраниях крамольного сопротивления. Он посмотрел по сторонам и увидел трактирщика, с которым можно будет поговорить.
– Эй! Дружище, у тебя прекрасная настойка.
– Спасибо. Старый рецепт. – Трактирщик принял горделивую позу.
– Насколько старый?
– Когда мой предок услышал, что фиванский император сошел с ума и съел всю свою семью, то бесплатно раздал всем в городе по кружечке. Чтобы пришли в себя.
– Вот это да. А чего раньше не рассказывал?
– Ты не спрашивал.
– А вот теперь спрашиваю. Как придумали? Как менялся со временем? И главное, как ты варишь эту бурду из шишек? Обрабатываешь чем-то? А может, сорт особенный? О, Лот.
– Ага, ты, я вижу, веселишься вовсю. Я тут кое-кого встретил.
– О, кого? Надеюсь это наш хороший знакомый.
– Можно и так назвать. Он там. Коня привязывает.
Крамольный отстал от трактирщика, поставил кружку и направился с Лотом к импровизированным конюшням. Там стоял бородатый крупный мужчина, одетый в плащ, под которым угадывалась броня. На поясе у него висела стальная булава, которая внушала страх. Он повернулся к беднякам, и Яромир увидел знакомый орден на воротнике пришедшего.
– Ты бы снял орден. Тут комендантов не жалуют, – усмехнулся наемник.
– Не положено. Орден является обязательной частью формы. А я имею право остановиться здесь на ночь, как бы кому не нравилась моя профессия. Вот подтверждение, я выполняю волю лорда, и вам следует оказать мне поддержку в соответствии с девятнадцатой статьей коде… – начал отчитываться комендант, голос его при этом был равнодушным и безэмоциональным, будто бы металлическим, словно он не плакал полчаса назад над песней земмеров.
– Смилуйтесь надо мной, боги. Почему ты такой зануда? Мне твоих занудств еще у Мизбурга хватило. Извини, если грубо.
– Работа. Хочешь не хочешь, а начнешь говорить только приказами, – выдохнув, сказал Рехор, и его голос стал более нормальным.
– Здесь не земли твоего лорда, и отправили тебя не порядок у нас наводить, я надеюсь. Так что можешь говорить как человек и расслабиться, – сказал еретик и удивился, то осмелился говорить с комендантом так фамильярно, видимо, настойка, которую крамольный распивал весь вечер, помогла ему начать вести себя менее официально.
Они направились к костру, где и устроились. Поначалу сельчане восприняли появление человека в форме с неудовольствием, но, когда еретик заступился за него, коменданту позволили остаться и отдохнуть. Но перед тем как принести еду начали просить рассказать что-то из жизни коменданта.
– Да не буду я, что за просьбы еще? – начал уже возмущаться комендант, но крамольный и тут помог найти с сельчанами общий язык.
– Это традиция такая, сел к костру – рассказывай историю. Ну же, Рехор, не поверю, что у тебя не было никаких интересных историй, – продолжал настаивать еретик под одобрительные возгласы толпы.
– Ладно. Вот недавно было что-то. Даже не знаю, как сказать. Я узнал, что в развалинах неподалеку от моего города есть крамольный, сошедший с ума, – комендант посмотрел на Яромира, и от его взгляда тот протрезвел за секунду. – Решено было устранить потенциальную угрозу, пока не поздно. Взял людей и пошел к его библиотеке. Закрыли все окна и выходы из здания и начали искать. Четыре дня гонялись, поймать не могли. На пятый поймали.
– Ого, вот это да! Заслуживает аплодисментов! – закричал кто-то из толпы и поднял кружку, призывая всех отметить поимку существа, о котором многие лишь слышали.
– Я еще, это… не все. Ну, дык поймали мы его. Уже готовились привить и вырезать позвоночник, но тварь сдалась и взмолилась о пощаде. В таких ситуациях мы должны действовать по обстоятельствам. Я решил, что крамольный заслуживает пощады на время. Он не атаковал солдат, а лишь прятался. Связали его и поволокли в темницу. Допрашиваем и пытаемся разобраться в его бреду. Попутно пробуем его вылечить. У еретика загноился глаз, да так, что когда его поймали, то у него уже лицо черное от гноя было все. А я тогда фивань учить опять пытался. И книгу с собой на дежурство притащил. Когда караул сменялся, оставил на полу. Этот монстр книгу-то стащил по-тихому. Другие стражники и не заметили. И вот я потом еду ему в камеру приношу, а он мне на фиванском «спасибо» говорит.
Все ахнули.
– Ага. Страшно было. Поначалу. Я знания напряг и попытался с ним поговорить. А он на фиване и отвечает, и говорит, будто учил ее лет десять, а не пару дней.
– И что, что говорит-то?
– Да ничего полезного. В основном о том, что книги – зло, культура – зло, языки – зло, и все такое. Хозяева придут – и всем нам кранты. Нужно вернуть старые порядки, пока не поздно.
– А как он фивань-то выучил? Она же сложная.
– В том-то и суть. Видать, крамольный умный шибко попался. А может, из-за влияния сущностей такой. Обычно еретики деградируют до уровня животных. В общем, после исследования его логова стало ясно, что он от группы отбился. Сейчас эту группу ищут. Может, кого-то уже поймали.
По толпе прошли восторженные возгласы, и теперь уже никто не воспринимал Рехора как чужака и коменданта. Теперь он стал частью хутора, хоть и всего на один вечер. Солдату тут же принесли кружку настоя из шишек и мясо. Яромир отошел в сторону, желая избежать неудобных вопросов. Молодежь вернулась на поляну и продолжила танцевать под необычную, но очень красивую мелодию народных инструментов.
Неподалеку от поляны для танцев начали накрывать стол, теперь пришла очередь охотников есть, и блюда для них были подобающие. Разнообразное мясо, птицы, дикая свинья, заяц, несколько телячьих вырезок, купленных на рынке в городе, и практически полное отсутствие овощей. Лишь на одном подносе лежала кучка соленых огурцов, но никто из сельчан, кроме самого старого охотника, к ним не прикоснулся. Яромира попросили присоединиться к трапезе, но после нескольких минут прослушивания непристойных историй охотников он понял, что у него напрочь пропал аппетит. Поэтому он взял себе небольшой кусочек грудки и совсем немного настойки. Однако коменданта истории не смутили, и он с удовольствием вгрызался в стейк, слушая про беднягу, насадившегося на сук в лесу.
Когда Рехор отошел от стола, к нему тут же подбежали две женщины среднего возраста. По их виду сразу стало понятно, что они хотят пристать к диковинному гостю и задать ему множество неприятных вопросов. В первую очередь они начали расспрашивать коменданта, по какому делу он прибыл в хутор, а когда узнали, что он направляется в город, стали интересоваться зачем. Комендант отшучивался и не отвечал на вопросы, проявляя максимально возможную сдержанность. Затем сплетницы сделали вывод, который им показался очевидным. Комендант – та еще сволочь, а едет он в город, чтобы помочь строить проклятый трирельс. И отчасти они были правы.
В последнее время все больше народа открыто выражало недовольство масштабным изобретением, пошли слухи, что в каком-то хуторе хотят саботировать строительство. И никакого компромисса. Городской управляющий хотел договориться с хуторами мирно, предлагал работу, жилье, и не за стеной, где ошиваются крамольные, а прямо в городе, и все это бесплатно, но каждый раз получал отказ, а то и угрозу. Вот и решили, что строительство, каким бы недовольством оно ни сопровождалось, нужно завершить, а с проблемами разбираться потом. Естественно, это только ухудшило ситуацию, и теперь Рехора, которого уже признали виновным, засыпали аргументами, которые должны были его «образумить», а также перемежали доводы оскорблениями. Служащему пришлось выслушивать речи о важности природы и о том, что ни одна постройка не должна настолько вредить окружающему миру, также сплетницы не упустили шанса упрекнуть солдата в том, что он за деньги готов встать на защиту любого, даже самого мерзкого мнения. Комендант не перечил им, не перебивал и не пытался уйти, молча слушая ту чушь, что говорит каждый, кто хочет оставить лес в прежнем состоянии.
– Дамы, дамы, что вы пристали к гостю? Он же только-только пришел, ни поесть, ни повеселиться, ни выпить нормально не успел, а вы к нему с разговорами, – вдруг раздался мужской голос за спинами. Троица споривших обернулась, и перед ними предстал молодой мужчина, он, улыбаясь, подошел к компании и отвел Рехора в сторону, сплетницы же молча на это смотрели и, когда комендант со спасителем ушли, вернулись к своим делам. Яромир взял кружку и пересел поближе, чтобы лучше слышать разговор.
– Ох уж эти двое, им только дай повод – раскудахтаются будь здоров.
– Угу.
– Слушай, друг, прости за это, некоторые просто не могут без скандалов, тем более в последнее время.
– Да не, все хорошо. Я на них не в обиде.
– Вот и славно. Меня, кстати, Чеслав зовут. – Селянин протянул руку.
– Рехор, – сказал солдат и пожал руку своему спасителю.
– Мой отец тут кто-то вроде главного старейшины, так что, если будут вопросы или захочется остаться подольше, обращайтесь к нему или ко мне.
– Спасибо, но я тут лишь на одну ночь. Отдохну, а сразу после того, как луна встанет, отправлюсь в город.
– Хорошо. И хорошо, что вам в город, а не к нам, – попытался пошутить мужчина. Комендант шутку не оценил.
– Значит, есть причины, чтобы коменданты заинтересовались вашим хутором? – Рехор нахмурил брови.
– Нет, нет. У нас тут спокойная деревушка, никаких нарушений. Спросите кого хотите, у нас за шестьсот лет существования самое интересное – это кража осла три века назад, – Чеслав улыбнулся, ожидая, что толстяк оценит его вторую попытку пошутить. Как несложно догадаться, комендант даже не понял, что это была шутка.
– Допустим. А то, что отчетность за три века имеете, это похвально. А если я спрошу насчет количества крамольных в селе?
– Ну, вон тот наемник с попугаем. А так никого. Всех, кто обращается, что, признаюсь вам, случается не чаще, чем раз в несколько лет, сразу отправляем подальше.
– Поверю на слово, но, если у вас есть бумаги, я бы попросил их посмотреть, – при этих словах Рехор указал на свой орден, показывая, что это не просьба, а приказ.
– Может у отца есть. Пойдемте на поляну в центре, он наверняка там.
Они пошли на поляну, как вдруг Чеслав резко ускорил шаг и побежал в самую середину, к паре танцующих хуторян. Громила выше двух метров прижал к себе маленькую девушку и танцевал с ней, по крайней мере до тех пор, пока к нему не подбежал Чеслав и не начал выяснять отношения. Громила и селянин, который был раза в полтора меньше его, кричали, оскорбляли друг друга и махали руками, в то время как дама, из-за которой и случилась эта ссора, стояла и молча смотрела на разборку. Неожиданно Чеслав замахнулся и с яростью ударил великана, все ахнули. Большой человек даже не пошатнулся, вместо этого он ударил в ответ одной рукой, и его противник отлетел на метр. После великан медленно подошел к лежащему дохляку и собирался пнуть беднягу, как вдруг к нему подбежали защитники Чеслава и накинулись на него толпой, пытаясь свалить гиганта. К этому моменту подоспел и Рехор, он одним выкриком закончил потасовку, которая с минуты на минуту должна была превратиться в балаган. Яромир, наблюдавший за сценой драки все это время, подбежал к Чеславу и протянул ему руку. Подняв покалеченного, он убедился, что здоровье хуторянина в порядке, и произнес:
– Прежде чем воевать, убедись, что у тебя есть силы на это. – Потом, заметив выбитый зуб и струйку крови изо рта селянина, крамольный похлопал пострадавшего по плечу и повел в избу, где начал осматривать его рану.
– Прости, пожалуйста.
– Ничего серьезного, но давай без драк, а то в таком раннем возрасте негоже без зубов ходить. А вот, вижу, еще один пробел. Тоже в драке выбил? – сказал Яромир, достав старую флягу из рюкзака и протянув ее бойцу.
– Да, месяц назад. Этот дылда тогда тоже к Райне лез, только тогда после его удара я не упал.
– И как, победил?
– Нет. Но от Райны он отстал. На месяц. Что это за лекарство?
– Валерьяна, одуванчик, шалфей, мышесбор и, конечно же, немного спирта. Так что пей, не стесняйся.
– Спирт же нельзя, если кровь течет.
– Если немного и в настойке, то можно. Уже легче?
– Да.
– Вот и славно. И перед тем как лишишься следующего зуба, вспомни: «Прежде чем воевать, убедись, что у тебя есть силы на это».
– Хорошо.
Яромир отдал Чеславу еще одну флягу и вышел из избы. Танцы уже закончились, и сельчане разошлись по домам. Единственным, кто остался сидеть у костра, был Рехор, с аппетитом поедающий куропатку. Крамольный подсел рядом и около минуты молчал, ища тему для разговора.
– Слушай, ты же прямиком из города. Как там Давид?
– Казнен недавно, после того как сошел с ума. Приготовил плов из троих людей. Вылили на него бочку меда Идеса прямо на площади, чтобы наглядно было.
– Ужасная смерть.
– Да. Даже не верится, что мед, способный причинить столько боли, необходим для работы всех больших устройств. Я бы не хотел видеть такое у себя в городе, даже если в комплекте будет трирельс.
– Ты бы о трирельсе так не говорил.
– Ах да, эти сельчане. Сам-то как к этому всему?
– Да никак, построят и построят, не построят и не построят.
– О, наконец-то нормальное мнение, выпьем за это!
– Назвать мнение крамольного «нормальным»! Комендант, да вы стоите против своей же идеологии, – сказал еретик, еле сдерживая хохот.
– Тут есть пиво или что-то вроде такого? – спросил комендант, стараясь не реагировать на шутку крамольного.
– Не-а, нормального алкоголя тут нет, но есть эта настойка из шишек. Только это… вкус… специфический.
– Ну, давай, попробую.
Яромир встал и пошел к стойке, где был трактирщик, однако начал разговаривать с хуторянином и задержался. Когда он вернулся, то увидел, как Рехор наблюдает за пьяницей, перебравшим настойки.
– Ну и дрянь, – сказал комендант вслух.
– Именно так. Вот ему на вид лет пятьдесят, в летах уже, а пить так и не научился.
– Яромир, тебя только за смертью посылать – и то опоздаешь. Ну и где настойка?
– Вот, но помни: она необычная. – Наемник протянул коменданту кружку, тот взял ее, и путешественники чокнулись, будто они давние приятели. Потом резким движением отхлебнули, после чего Рехор выплюнул настойку. Крамольный посмотрел на него с улыбкой.
– Чего это горчит так? Аж больно, – прорычал комендант.
– Ничего, второй раз горчит не так сильно, потом еще легче идет. Посмотри на сельчан, пьют как воду.
– Да уж. Но я все же откажусь. Пойду спать. Доброй ночи, Яромир.
– Доброй ночи, комендант Рехор.
Крамольный направился в избу, предназначенную ему на время. За прошедшие две недели, пока наемник жил на хуторе, эта изба стала ему практически родной. Небольшой дом, в котором была всего одна комнатка, и то заставленная мебелью. Вместо кровати гамак, а под ним сундуки, где должны храниться все вещи гостя. Однако Яромиру сундуки были ни к чему, все его добро помещалось в сумку. Также в комнате имелось кресло, весьма мягкое и удобное. Рядом с ним импровизированный очаг – круг из камней, внутрь которого нужно засыпать тлеющие угли. Кто-то из сельчан уже сделал это, и в комнате было тепло. Лот уже устроился и лег спать. Делал он это необычно, не как все попугаи. Пернатый практически лежал на полу, лишь немного опираясь головой на стену. Крамольный улегся в гамак и быстро уснул.
Глава 13
Когда он проснулся, увидел Чеслава, держащего свечу, а рядом с камином Райну, подкидывающую новую порцию углей. Яромир сразу понял, зачем они пришли. Он встал и молча залез в груду хлама, лежащего в углу. Порывшись минуту, крамольный достал небольшой сверток, от которого исходил сильный горький запах.
– Ты уверен, что она сработает? – спросила Райна, беря сверток.
– Уверен. Это не первая взрывчатка, которую я делаю.
– И она сможет взорвать трирельс? – вмешался Чеслав.
– Конечно, нет, я уже объяснял. Хватит драться со всеми подряд. Райна, скажи ему.
– Если взорвем сам трирельс или вокзал, то подожжем мед Идеса. Токсины уничтожат все вокруг. Поэтому мы взорвем лишь один из рельсов, заставив трирельс сойти с пути. Желательно разрушив при этом вокзал.
– Умница какая. Тебя бы в поселение у левиафана. А с рельсом взрывчатка справится на ура.
– Никаких левиафанов. Не нужно нам фиванских пережитков.
– Каждый имеет право на свой взгляд. Однако позвольте рассказать вам о…
– Вообще-то мы бы с удовольствием послушали, – вмешалась Райна, – но сейчас тебя зовут на охоту. Вот мы и пришли. За взрывчаткой и передать приглашение. Ты пойдешь?
– Да, наверное.
– Тогда умывайся, и идем, тебя ждут около бань на окраине, – деловито произнесла Райна и направилась к выходу, затем повернулась, взглядом позвала Чеслава, и тот ушел за ней. По лицу мужчины было видно, что он хотел послушать историю, но не мог возражать вожаку. Пара ушла, перед этим еще раз уточнив время вылазки с крамольным.
Яромир нехотя встал и начал собираться, он подошел к ведру с водой и умылся. Сделал он это не столько для очищения своего лица, сколько для того, чтобы прогнать сон. Затем наемник взял со стола бутылку с травяным настоем, самострел и кинжал. Лота он будить не стал, решив дать попугаю заслуженный отдых. Выйдя на крыльцо, крамольный открыл сосуд и вылил часть содержимого на себя. Настой щипал глаза и не очень приятно пах, однако он должен был скрыть запах охотника и тем самым дать ему преимущество. Он быстрым шагом направился к окраине хутора, где его уже ждала группа охотников. Их было всего шесть человек, не считая Яромира. Четверо мужчин, среди которых и Чеслав, оделись в простые темные рубахи и такие же темные штаны, взяли в руки луки, просто, но практично. Необычным было то, что все охотники явились абсолютно босыми, видимо, считали, что так их шаги будут тише. Помимо мужчин, в группе находились две женщины, но на них была обувь, да и в руках они держали не луки, а ведра и необычного вида сети, это показалось еще более странным, чем отсутствие обуви у охотников.
– А почему эти двое с ведрами? – спросил крамольный, как только подошел к группе.
– Это у нас всегда так, все равно к реке поначалу идем, поэтому этих рыбачек с собой берем. Безопаснее и веселее, – ответил ему самый старший из охотников. Он был уже преклонного возраста, и волосы его успели сильно поседеть, однако старик явно выступал лидером в отряде.
– Может, их тогда в охотники? Рыбу все равно мало кто любит.
– Звали. Им рыбачить больше нравится, – и старик махнул рукой, после громко сказал: – Идем! – и семеро отправились в лес.
До реки они шли молча и останавливались лишь для того, чтобы проверить силки. Всего было найдено три куропатки и один заяц. Неплохо, но этим всю деревню не накормить. Охотники заметно помрачнели.
«Похоже, обычно в силках больше дичи. Но ничего. Поймаем еще», – подумал Яромир.
У реки группа разделилась: две девушки начали расставлять специальные сети, один из охотников решил остаться с ними для защиты, остальные разбились на пары. Крамольный оказался в паре со старшим. Они направились на восток вдоль реки, надеясь встретить зверя, идущего на водопой. Шли против ветра и могли не бояться того, что добыча их учует. Пожилой охотник осторожно ступал по земле своими босыми ногами, не издавая абсолютно никакого звука. Иногда он был настолько бесшумен, что у Яромира создавалось впечатление, будто старик переставал дышать. Пытаясь не отставать от товарища, крамольный тоже снял ботинки и ходил без обуви по сырой земле, однако ничего, кроме неприятных ощущений в ступнях, это не дало.
– Ты под ноги смотри. Через раз на ветку наступаешь. И в грязь не плюхайся, шлепки раздаются, – шепотом сказал седой, слыша, что Яромир не справляется. Тот постарался последовать очевидному совету, но все равно наступал куда не нужно, правда, теперь он делал это немного реже.
– Стой, – вдруг шепотом сказал старик. – Заяц. Вон там, – и указал вперед. Действительно, в сорока метрах впереди виднелся маленький зверек с серой шерстью.
– Подберемся поближе? – спросил Яромир, ожидая указаний.
– Ни к чему. Смотри, – сказал охотник еще тише, чем в прошлый раз, после чего быстрым движением натянул тетиву и выстрелил. Он попал прямо в шею зайца.
– Ого, – только и смог выдавить из себя Яромир.
– Во, вот что значит опыт. А ты все отказываешься из лука учиться стрелять, – громко сказал седой, подбегая к туше зверька, как вдруг остановился и прислушался. Крамольный также замер и попытался вычленить из лесного шума то, что заставило его напарника остановиться. Причиной всему оказался олень, пришедший к реке. Животное не заметило охотников и спокойно пило воду, не догадываясь о грозящей ему опасности. Старик потянулся за стрелой, но его остановил еретик. Он указал на свой самострел, после чего прицелился и выстрелил. Грохот выстрела эхом прокатился по лесу. Олень дернулся и побежал в чащу. Кусок металла застрял в дереве, не задев добычу.
– Вот это да! Теперь у этого оленя будут проблемы со слухом, и когда он состарится и станет совсем беспомощным, ты его и поймаешь. – Старик похлопал Яромира по плечу и улыбнулся.
Крамольный промолчал.
– Эх. Ты всю дичь в лесу перепугал. Если наши товарищи ничего не поймали, то придется вечером идти, пойдем обратно. В деревню.
Когда они вернулись в село, вторая группа еще отсутствовала, но вернулись рыбачки. Они притащили с собой дюжину лещей, каждый не меньше трети метра. Девушки были очень рады улову и удивлены, так как не ожидали такого количества рыбы вне больших озер.
– Мы там одно место нашли. Лужица. Метров сорок-пятьдесят в длину. Но рыбы там столько, что руками можно черпать, – похвасталась одна из них перед стариком, тот одобрительно фыркнул, после чего пошел в общую столовую. Яромир же направился домой. Сняв с себя снаряжение, он дал Лоту домашнее задание – прочитать еще один текст о фиванской мифологии здешних мест, после чего попытаться выяснить, в чем истинная мораль истории. Попугай любил копаться в прошлом, однако после прочтения истории о двух домах баронов и гиганте резко потерял интерес к сюжетам без интриг и кровавых баталий. Крамольный попытался объяснить ошибку восприятия пернатому еще раз, но это было бесполезно. Грустно вздохнув, преступник отправился искать работу.
Дело нашлось быстро. Одна пожилая дама попросила еретика помочь позаботиться о могилах, которые уже несколько месяцев оставались неухоженными. Крамольный с радостью согласился.
– Ой, спасибо большое. В последнее время ни у кого нет времени заняться кладбищем. Сорняки никто прополоть не может, кресты починить, обелиски из камня помыть, – прохрипела старуха, как только еретик зашел на кладбище и взял инструменты для работы. – А ты точно ничего вредного не занесешь?
– Ничего не занесу. Я лишь хочу помочь, – ответил ей Яромир и направился к первой могиле.
– Это соседка моя, баба Шура. Весной скончалась, такая трагедия. Она у нас, знаете ли, предсказательницей была. Вот стояли дни, теплые, безветренные, тихие, а Шура поглядит в свою книжечку и как начнет всех предупреждать. Гроза, мол, ливень, ураган и левиафан знает что. Мы над ней посмеемся, пошутим. А вечером возвращаемся домой все мокрые. Смотрим, Шура сидит у себя на крыльце, глядит то на нас, то на тучи и улыбается. Странная она была, нелюдимая. За ягодами с нами не ходила, на реку тоже, что уж говорить о плясках? Все дома сидела, а уж если выгонят насилу, то она от матери не отходила да за руку ее держала, и что бы ни произошло – не отпустит. А как мать ее померла, а за ней и отец, так вообще за крыльцо ни ногой. Сидит себе в избе и днем и ночью да книжку свою заполняет. Мальчишки ей еду носили, а она им погоду на неделю рассказывала. Был у нее один любимчик, Миша. Его все в шутку называли Мишка Лопоухий, уж больно уши у него были большие. И зубы кривые. Но Шура его любила. Общались они много. Прошлым летом, помню, дело было, собрались детишки на речку. Вон их могилы, кстати. Только к утру нашли. Утонули все, кроме Миши. Он тогда в камышах запутался, но нос из воды вытащить смог и не утоп. Мы все за него так испугались. А он вечером того же дня с кровати встал, к родителям подошел и изъявил желание учиться у бабы Шуры. Те опешили, но разрешили. Глупцы, прости господи. Яромир, там камень наклонился, поправь, пожалуйста. Вот, теперь ровно.
– Так что дальше?
– Все дальше, тут вон еще две дюжины камней обмыть надо. И изгородь еще.
– Я не про это. Что там с мальчишкой-то? Почему глупцы?
– А… Да потому что никто не знает, чему она его учила, никто его не спрашивал ни о чем. Так он и учился восемь месяцев, зимой вообще у нее ночевал через день. А мы как бы и не против были. Говорили: «Учится изо всех сил, вот умник-то растет». Эх. А весной поехали родители с Мишей в город материалов каких-то купить. Вроде черепицу на крыше хотели сделать. Едут, значит, к рынку, а их человек в форме остановил да как начнет орать: «Крамольным запрещено находиться на этой территории города без разрешения». Оказалось, старая все это время его ритуалам всяким учила да фивани в придачу. Все в шоке были. Парня в город забрали, допрашивали. А когда за бабкой пришли, она уже обезумела от страха. Как кинется на коменданта, аж сбила. Потом с криком на родителей кинулась, покусала их. Будто собака. И в лес. Два дня искали, а как нашли… Ну, ты понимаешь. Шестое правило, или как оно там?
– Ужас. А парень как?
– Еще хуже, без бабки он почти сразу крамоле поддался. Тоже что-то в тюрьме своей устроил, там его и зарубили. А вон там у нас Сашка похоронен, трудяга был мужик, в огороде обожал работать…