Александр Леонидович Аввакумов
Бунт отверженных
Наумов сидел в кабинете и внимательно слушал доклад Белова.
– Вчера при встрече источник сообщил, что три недели назад к ним попали адреса проживания потерпевших. Кто их передал, он не знает. По приказу Дерябина и Антонова бойцы выехали к потерпевшим и заставили их изменить показания.
– Интересно, интересно, – произнес Наумов и обхватил подбородок ладонью. – Я предполагал подобное развитие событий, но не думал, что они сделают это так быстро, во время предварительного следствия. Теперь ты понял, почему никто из потерпевших не опознал Садыкова? Надо отдать им должное, умные попались ребята. Выходит, они переиграли нас и в этот раз, Белов. Интересно, откуда они получили сведения о потерпевших? Неужели кто-то слил им эту информацию? Я не думаю, что утечка произошла у нас в министерстве, скорее всего, протекло в Приволжском отделе милиции.
– Я тоже так думаю, товарищ полковник. Утечка могла произойти лишь из следственного отделения Приволжского отдела милиции, ведь сначала они вели это уголовное дело. Кстати, адвокат Садыкова раньше работал там, насколько я знаю. Судя по отзывам его сослуживцев, хитрый был парень. Из каждого уголовного дела, что он вел, всегда извлекал для себя определенную выгоду. Я думаю, он достал списки потерпевших через кого-то из знакомых по прежней работе.
– Да, Белов, солидно они работают. Нам с тобой у них поучиться следует. Ты только посмотри, ведь кроме тебя ни один оперативник не смог привлечь к сотрудничеству ни одного человека из этой банды, – произнес задумчиво Наумов. – Неужели руководство республики считает, что все это детские игры и ситуация рассосется самостоятельно?
– Константин Николаевич! Мне кажется, что там, наверху, просто боятся признаться в том, что в столице республики образовалась и действует мощная преступная группировка. Они боятся признаться, так как их признание повлечет большие кадровые изменения в Обкоме КПСС. Вы же сами понимаете, им проще считать эту группировку хулиганствующей, которую можно легко разобщить, чем организованной.
– Ты не кипятись, Белов. Что еще говорит твой источник?
– Он сообщает, что группировка начинает вооружаться. Теперь малолетки Антонова при совершении квартирных краж, помимо денег, хрусталя и золота, ищут охотничьи ружья и боеприпасы к ним. Если вы не в курсе, многие граждане так и не зарегистрировали купленные ружья. Кто-то умер, кто-то заболел и так далее. Я сегодня консультировался с представителем нашей разрешительной системы, и он сообщил удивительные вещи. Оказывается, что сам процесс регистрации гладкоствольного оружия дело добровольное, захотел зарегистрироваться – регистрируйся, а не захотел, можешь не регистрироваться. Они отвечают лишь за военизированные подразделения, а не за охотников и их ружья.
Наумов удивленно посмотрел на Белова.
– Вот что: с этого дня при допросах потерпевших от квартирных краж нужно в обязательном порядке интересоваться о наличии у них гладкоствольного оружия. Пропало оно или нет. Если группировка действительно начала вооружаться, нас с тобой, Белов, ждут серьезные испытания. Что у тебя еще?
– Больше ничего существенного. Все как всегда, одна текучка. Со слов агентуры, множество потерпевших и отсутствие от них заявлений. Боятся люди обращаться в милицию.
– Вот это самое страшное. Выходит, люди не верят, что милиция может их защитить от вымогательств, грабежей и разбоев. Надо в индивидуальном порядке работать с людьми. Займись этим вопросом вплотную. Мы должны знать об этой банде все: чем она дышит, кого грабит.
– Все понял, – произнес Белов и поднялся из-за стола.
На столе остался лежать лист бумаги, на котором были указаны фамилии потерпевших, отказавшихся от заявлений.
Прочитав их, Наумов положил лист, в свой сейф.
***
Суд над Садыковым и еще пятью его товарищами прошел буднично. Ни республиканская, ни городская пресса не написала, ни строчки по данному процессу, словно его и не было. Суд проявил невиданную до этого гуманность. Садыков Марат был осужден к одному году исправительных работ, а трое его товарищей были освобождены от наказания с учетом в качестве срока времени, проведенного ими в следственном изоляторе. Марата направили в специальную комендатуру номер пятнадцать. Он и двое его товарищей по группировке должны были работать на кирпичном заводе, однако они быстро нашли общий язык с начальником специальной комендатуры и вскоре были освобождены от этой тяжелой, изнуряющей работы.
Садыков почти каждый день приезжал к себе в поселок, где общался с Антоновым и Дерябиным. Однажды при встрече Дерябин неожиданно предложил Антонову выкупить Садыкова и их товарищей из комендатуры.
– Слушай, Марат! Как ты смотришь на то, что мы вас выкупим у ментов?
Садыков удивленно посмотрел на Антонова, а затем перевел взгляд на Дерябина. Только в этой умной голове мог возникнуть этот дерзкий план.
– Я, к примеру, не против такой затеи, – тихо произнес он. – Скажи, сколько это будет стоить?
– Пока точно сказать не могу, нужно будет переговорить со Смирновым. Он мужик пробивной, и у него наверняка есть связи и в этих кругах.
– Мужики! Если вы это сделаете, я до самой смерти буду вам признателен.
– Да, брось ты, Марат! Мы же друзья, и ты, наверное, поступил точно так же, если бы представилась такая возможность.
Через неделю в юридическую консультацию приехал Дерябин. Он вежливо поздоровался с помощницей адвоката и, когда та вышла из кабинета, приступил к обсуждению со Смирновым важного для них вопроса.
– А почему бы и нет? – немного подумав, произнес тот. – У меня есть знакомые в МВД, которые могут помочь в решении этого вопроса. Обещать пока ничего не могу, но попытаться можно. Сколько они попросят, я не знаю.
По лицу Евгения пробежала радостная улыбка.
– Ты знаешь, Костя, сколько бы они ни запросили, соглашайся. Главное, чтобы парни вышли на волю, а деньги мы найдем! Не переживай, Костя! Если все получится, и тебя не обидим. Получишь нормальные деньги.
– Дело не в деньгах, Женька. Дело совсем в другом!
– В чем конкретно? Поясни?
– А вдруг откажут? Испугаются и все такое.
Он немного подумал, а затем произнес, рассуждая:
– Знаешь, о чем я сейчас подумал, Женька? Надо сделать так, чтобы человек, который решает эти вопросы, больше боялся вас, а не закона. Поручи это дело Степанову, он его так шуганет, что тому мало не покажется.
– Что нужно сделать, скажи конкретно?
– Тогда слушай, – произнес Смирнов и стал рассказывать план действий.
План был дерзок, но осуществим. Выслушав Смирнова, Дерябин поехал в поселок.
***
Прошло три дня после встречи Дерябина со Смирновым. Евгений был дома, когда в прихожей зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос Константина:
– Привет! Отдыхаешь?
– Угадал. Пришел с тренировки, принял душ, сейчас отдыхаю.
– Ты знаешь, Женька, как я и предполагал, он отказался нам помочь. Не могу, говорит, служу государству, а не бандитам, сука.
– Хорошо, Костя, я все понял. Дай мне его адрес. Думаю, он сам выйдет на тебя и попросит поговорить с нами.
Рано утром к дому подъехал «Москвич» бежевого цвета. Из машины вышли трое ребят и, сверив номер дома с записью на листочке, направились в крайний подъезд. Сотрудник пятого отдела МВД Хуснеев проснулся от легкого шума, который доносился из-за входной двери его квартиры. Он поднялся с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, направился в прихожую. Взглянув в дверной глазок, он увидел около своей двери двоих молодых ребят. Страх моментально парализовал его волю. От ощущения безысходности у него сразу же разболелась голова. Он пулей метнулся обратно в спальню и стал расталкивать спящую жену. Разбудив ее, он снова метнулся в прихожую. Быстро нашел среди инструмента молоток и, затаив дыхание, замер у двери и снова заглянул в дверной глазок. Около двери по-прежнему стояли двое парней, лица которых были закрыты цветными платками.
Словно догадавшись, что за дверью стоит хозяин квартиры, один из парней довольно внятно произнес:
– Ну что, Сивый, готово? Обливай быстрей дверь бензином. Нужно уходить, и так долго копаемся.
Сердце хозяина замерло от предчувствия большой беды. В нос ударил резкий запах бензина.
– Поджигай, – закричал один из парней, и они пулей полетели вниз по лестнице.
– Вызывай милицию! – закричал хозяин жене. – Вызывай быстрее, или они сожгут нас прямо в квартире.
Оттолкнув замешкавшуюся жену, он бросился к телефону. Набрав дрожащей рукой 02, стал ждать ответа. Когда он услышал в трубке телефона голос дежурного, истошно закричал, что неизвестные хотят сжечь его семью в собственной квартире. Назвав адрес, он бросил трубку и, влетев в комнату, стал быстро натягивать на себя милицейскую форму. Он так торопился, что дважды чуть не упал, заталкивая обе ноги в одну штанину. Наконец одевшись, он быстро собрал все документы, деньги и другие ценности и положил их в портфель. Только после этого он обратил внимание на жену, которая лежала на полу в глубоком обмороке. Он нагнулся и уловил ее легкое дыхание. Плеснул ей в лицо водой и бросился к балкону. Двор был пуст. Через несколько минут к дому подъехали две патрульные милицейские машины. Услышав настойчивый стук в дверь, хозяин открыл ее. Первым, на что он обратил внимание, была пустая бутылка, в которой, по всей вероятности, раньше был бензин, и три сломанные спички.
«Слава Богу! – подумал он про себя. – Похоже, поджигатель чего-то испугался, сломал три спички и убежал».
Остаток утра никто в подъезде не спал, милиция опрашивала соседей. О том, что это могли сделать парни с «Тяп-Ляпа», об освобождении которых с ним недавно говорил его знакомый, он никому не сказал.
«Срочно надо найти Смирнова и переговорить с ним, – решил Хуснеев. – Черт с ними, с этими тремя бандитами. Хуже будет, если они снова попытаются отомстить за отказ в освобождении».
Спустя три недели Садыков с его друзьями были окончательно освобождены от исправительных работ за высокие показатели в труде и примерное поведение.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Шел 1978 год. Город по-прежнему содрогался от хулиганских набегов молодежных бригад «Тяп-Ляпа». Каждый день оперативные сводки пестрели сообщениями о совершенных ими преступлениях. Однако страх расправы продолжал сдерживать потерпевших от заявлений и показаний. Все потерпевшие твердили, что ничего не знают, ничего не видели и не слышали. Группировка Садыкова продолжала вооружаться и готовилась к тому, чтобы окончательно свести счеты с парнями из Ново-Татарской слободы. Там, где пути двух группировок случайно пересекались, всегда вспыхивали драки, в ходе которых обе стороны часто использовали арматуру и ножи.
Дерябин сидел за столом ресторана «Дом татарской кулинарии» и ждал товарищей. Ужин был заказан с утра, и стоявшие вдоль стены официанты ждали команду, чтобы подавать блюда. Евгений посмотрел на наручные часы: они показывали начало седьмого вечера. Внезапно он начал волноваться, так как это был первый случай, когда его друзья опаздывали на намеченную встречу. Он, молча, поднялся из-за стола и подошел к открытому окну. Отодвинув занавеску, посмотрел на улицу Баумана, по которой сплошным потоком шли с работы люди.
«Что же произошло? – подумал он. – Почему их нет?».
Сердце Дерябина сжалось от дурного предчувствия. Он снова сел за стол и посмотрел в сторону входа, откуда доносились громкие мужские голоса. В зал ресторана один за другим вошли Антонов, Садыков и Степанов. Заметив растерянное лицо товарища, они громко засмеялись над ним и направились к столику. Сев за стол, они, не обращая на него внимания, продолжали что-то обсуждать. Евгений махнул рукой, и два официанта принесли закуски.
– Что произошло? Почему опоздали? – спросил Дерябин Антонова. – Я уже волноваться начал.
– Из-за него, – произнес Антонов и рукой указал на Степанова. – Вот из-за этого клоуна.
Они снова громко и вызывающе засмеялись, не обращая внимания на других посетителей ресторана, которые сначала с недоумением, а затем уже со страхом посмотрели в их сторону.
– Как из-за него? – спросил его Евгений и посмотрел на Степанова, а затем на Марата.
– Ты знаешь, Женька, – начал рассказывать Антонов, – мы с ним шли домой к Садыкову. Впереди нас по улице шел какой-то парень. Откуда он, мы не знали, может, пришел к кому-то в гости, а может быть, провожал девчонку. Ну, этот «конь» спрашивает его, чего, мол, здесь делаешь бродяга. Ну, а тот, вместо того, чтобы промолчать, заявляет ему, а ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался. Короче, слово за слово, Степанов и замочил его прямо там.
– Как это замочил? – с испугом спросил Дерябин. – «Наглушняк», что ли?
– А просто так взял и замочил. Пришлось машину искать, тело вывезти. Вот поэтому, мы немного и задержались.
Дерябин сидел за столом не в силах произнести ни слова. Эта весть парализовала его. Наконец, он пересилил себя и едва слышно спросил Антонова:
– А без этого нельзя было обойтись?
– Можно, конечно. Но, Степанов, по-моему, поступил правильно. А то, приехал к нам в район и еще права качает.
Дерябин невольно перевел свой взгляд с Антонова на Степанова, который, смеясь, что-то рассказывал Садыкову.
«Убил человека, и хоть бы что, – подумал Дерябин. – Вот нервы».
– Вы труп-то спрятали?
– Да, сбросили около Архангельского кладбища и уехали. А ты что «очкуешь»? Не ты же убивал, а Степанов.
– Да, я вот и так часто думаю, что нам не хватает, парни? Вроде бы все есть. Денег море, все нам платят, начиная с приемщиков посуды и заканчивая рубщиками мяса. Вещевой рынок под нами, живи – не хочу.
Антонов подозрительно посмотрел на Дерябина.
«Я всегда считал его маменькиным сынком, и как всегда оказался прав, – подумал он. – Вот видишь, чуть что, и он готов ринуться в кусты».
– Мы что, Женька, собирали ребят для того, чтобы «нахапать» добра и забраться в норы? – спросил он с вызовом. – Я, например, вижу совершенно другую перспективу нашей группировки. Я, в отличие от тебя, хочу власти, и чем больше ее будет, тем лучше. А деньги – это глупость. Сегодня они есть, а завтра нет.
– Ты совсем с ума сошел, Антонов. Да, кто тебе власть-то даст? КПСС, что ли? Да они тебя в порошок сотрут.
– Не сотрут, не бойся. Пусть они, как правили, так и правят дальше. Они мне не мешают. Если бы мы им мешали, то, наверняка, давно бы топтали зону, а не сидели в ресторане и не ели деликатесы.
– Это как сказать, кто кому не мешает, – возразил ему Дерябин. – Сейчас такой «кипиш» поднимется с убийством, мало нам не покажется.
– Что, испугался? – снова произнес Антонов с явным вызовом и посмотрел на Садыкова и Степанова, словно ожидая от них поддержки. – Выходит, по ресторанам ходить тебе не страшно, а из-за какого-то «жмурика» готов броситься в кусты?
– Пусть еще докажут, что это наших рук дело. Мало ли кто его мог завалить? – неожиданно вмешался в разговор Садыков. – Валерка прав. Рано еще бояться.
Антонов заказал водки и, разлив ее по рюмкам, предложил выпить за дружбу. Они подняли рюмки и чокнулись. Дерябину не хотелось пить, но под тяжелым взглядом Антонова он выпил и поставил пустую рюмку на стол.
***
В ресторане заиграла музыка. Группа музыкантов во главе с известным казанским пианистом Баклановым исполняла что-то из тюремного шансона. Дерябин оглянулся по сторонам и, заметив сидевших недалеко от их столика девушек, направился к ним.
– Потанцуем? – обратился он к симпатичной блондинке. – По-моему, красивая музыка.
– Девушка не танцует, – неожиданно произнес мужской голос у него за спиной. —Поищи себе другую партнершу.
Дерябин невольно оглянулся. Перед ним стоял солидный мужчина лет сорока. Судя по тому, как он был одет, Дерябин сразу же определил в нем руководителя предприятия, которому было привычно командовать другими.
– Я тебя не понял, мужик? – специально грубо ответил Дерябин. – Ты кто такой, чтобы распоряжаться здесь? Я вот с «Тяп-Ляпа», а ты кто?
Краем глаза он заметил, как от его слов девушка вздрогнула и с испугом посмотрела на мужчину.
– Мне все равно, откуда ты. Я не знаю, что такое «Тяп-Ляп». Да, не смотри на меня так, не напугаешь. Я повторяю, студент, девушка не танцует.
– Зря ты так со мной, мужик. Весь вечер мне испортил. Ведь я сюда пришел отдыхать, а не ругаться с кем-то.
– Давай, вали, – с угрозой в голосе произнес мужчина. – Что, не понял?
Дерябин вернулся за свой стол.
– Что побрили тебя, парень? – тихо спросил его Садыков. – А что, ты ему не засадил в ухо, поставил бы его на место? А еще обижаешься на слова Антонова.
– Да, вроде неудобно. Здесь же не улица, а ресторан.
– Правильно сделал, что не полез в драку. Этот мужик оперативник. Я видел его в МВД. По-моему, его фамилия Белов. Я еще подумал, врежешь ты ему или нет, а ты молодец, сдержался. Поэтому, ребята, предлагаю выпить еще по рюмке и валить отсюда. Береженого человека и Бог бережет.
Они выпили и стали закусывать.
Садыков снова разлил по рюмкам водку.
– В общем допиваем и валим отсюда. Я не хочу пить вместе с ментами. Мне это за «падло».
– Это с какими ментами? – поинтересовался у него Антонов. – По-моему, здесь нет людей в форме.
Садыков указал ему рукой на столик, за которым в окружении женщин сидел Белов.
– Это начальник отдела Управления уголовного розыска Белов, – вполголоса произнес Садыков. – Это он меня крутил тогда в МВД. Я его хорошо запомнил.
Начальник отдела УУР МВД ТАССР Белов, словно почувствовав на себе пристальный взгляд сидевших за соседним столом мужчин, повернулся в их сторону.
– Здравствуйте, гражданин начальник, – с ехидцей поздоровался с Беловым Садыков. – Вы, как настоящий хан, окружили себя красивыми девушками.
– Здравствуй, Садыков. Значит, это твои друзья? Я бы тебе посоветовал покинуть заведение, чтобы не отравлять воздух своим присутствием.
– Мы и без вашей подсказки решили уйти, гражданин начальник. Нельзя же нам с вами пить водку за соседними столами, это не по закону. Вас ведь может за это поругать ваше начальство, гражданин Белов.
Молодые люди демонстративно поднялись из-за стола и направились к выходу. За ними бросился официант, обслуживавший их столик. Садыков остановился в холле, и когда тот подошел к ним, спросил:
– Ты, почему, сука, не предупредил нас, что в зале мент?
– Я не успел… Извините, меня пожалуйста.
Он хотел еще что-то сказать в оправдание, но сильный удар Степанова сбил его с ног.
– Еще раз «проколешься», убьем, – тихо произнес Степанов, помогая официанту подняться на ноги. – Понял?
Тот, молча, кивнул головой. Они неторопливо вышли на улицу Баумана и направились в сторону Кольца.
***
Белов сидел в своем кабинете, когда ему позвонил начальник Управления уголовного розыска Наумов.
– Валера! Ты в курсе последних событий? Сегодня утром в районе Архангельского кладбища был обнаружен труп парня в возрасте восемнадцати-девятнадцати лет. Судя по внешним признакам, смерть насильственная, похоже, что парня просто забили ногами.
– Нет, товарищ полковник. Мне об этом дежурный не докладывал.
– Возьми мою машину и срочно выезжай на место обнаружения трупа. Вернешься – доложишь.
– Все понял, Константин Николаевич. Тогда я поехал.
Накинув пиджак, он быстро вышел на улицу. Найдя глазами машину начальника Управления, направился к ней.
– Поехали, Володя, в район Архангельского кладбища. Включи «мигалку» и сирену.
– А, что там? Снова малолетки?
– Нет. Там труп молодого парня. Похоже, убийство.
Машина быстро миновала центр города и выехала на улицу Ботаническая. Миновав мост, они увидели группу мужчин, стоявших на берегу озера Кабан. Заметив машину начальника Управления уголовного розыска, они направились в ее сторону.
– Володя, тормози, кажется, приехали, – произнес Белов.
Когда машина затормозила у ворот кладбища, Белов вышел из машины. Заметив сотрудников уголовного розыска Приволжского отдела милиции, он направился в их сторону. Поздоровался с каждым за руку и молча, направился к телу, которое лежало на берегу озера Кабан.
– Кто из вас доложит? – спросил он. – Меня интересует буквально все, что связано с трупом.
От группы отделился начальник районного уголовного розыска Сибгатов и стал подробно докладывать об обстоятельствах обнаружения тела.
– В начале седьмого утра работник кладбища Корнилов Александр Александрович, 1949 года рождения, проживающий по улице Ботаническая, 7-47, направляясь на работу, заметил на берегу озера неподвижное тело человека.
– Погоди, – прервал его Белов. – Дорога на кладбище проходит метрах в ста от этого места. Как он оказался на берегу озера? Чем он это объясняет?
Сибгатов взглянул на своих коллег, стоявших в стороне, словно ища у них подтверждения своих слов, и продолжил:
– Он объясняет это обстоятельство, товарищ майор, тем, что его внимание привлекли вороны, которые кружили над этим местом. Вот он и решил посмотреть, что там находится.
– Понятно. Я надеюсь, что вы его задержали? – поинтересовался он у него и, получив подтверждение, сухо произнес: – Продолжайте!
– Так вот, когда он подошел к этому месту, то увидел тело парня. Тело лежало лицом вниз, и он сначала подумал, что это просто пьяный, который заснул прямо на берегу. С его слов, он несколько раз окликнул его, и только убедившись, что парень продолжает лежать без движения, перевернул его. Он моментально понял, что парень мертв. Он тут же бросился бежать в сторону кладбища. Минут через пять, придя в себя, он из домика охранника кладбища позвонил в милицию.
– Понятно. Что дал осмотр места обнаружения трупа?
– Документов у убитого при себе не оказалось. Поэтому личность его пока не установлена. Судя по отсутствию следов борьбы на месте обнаружения трупа, по следам шин и волочения, можно предположить, что убийство совершено в другом месте, а труп сюда привезли на грузовой машине.
Белов еще раз подошел к трупу и, присев на корточки, посмотрел на разбитое до неузнаваемости лицо человека.
– Медики и прокуратура были? – поинтересовался он у начальника розыска. – Сибгатов! Срочно подготовьте ориентировку с подробными приметами трупа. Не сегодня, так завтра кто-то начнет его искать. Смотри, как он прилично одет, это не бродяга.
– Все уже сделано, товарищ майор. Ориентировка направлена не только в районные отделы милиции, но и по всей республике.
– Хорошо, что сказал дежурный медик? Он назвал предполагаемое время смерти и причину?
– С его слов, смерть, предположительно, наступила вчера, не позднее восьми часов вечера. Предварительная причина смерти – множественные повреждения черепа, несовместимые с жизнью.
– То есть его продолжали бить, когда он уже был мертв? Так?
– Извините, не могу сказать. Однако, врач насчитала с десяток повреждений, в результате которых могла наступить клиническая смерть. Не исключено, что его действительно били, когда он уже был мертв. Мы здесь посовещались до вашего приезда и пришли к единому мнению, что он стал жертвой молодежной разборки.
– Что-то ты не договариваешь, Сибгатов.
Он слегка замялся, а затем произнес:
– Хочу сказать, что так жестоко бьют лишь ребята с «Тяп-Ляпа». Я сам видел избитых ими людей.
Белов поднял на него глаза и пристально посмотрел ему в лицо.
– Я понял, что ты хотел мне сказать. Ты же начальник уголовного розыска Приволжского района, и эта банда проживает на территории, которую обслуживаете вы, то есть ваше подразделение. Так что флаг вам в руки, Сибгатов. Советую вам включить в оперативно-следственную группу сотрудников уголовного розыска УВД города, по согласованию с их руководством. Я тоже направлю в вашу группу своего сотрудника. Вечером жду всю группу у себя. Прихватите план оперативно-розыскных мероприятий. Еще есть что-нибудь?
– Больше пока ничего нет, – с неохотой произнес Сибгатов.
Он был явно недоволен тем, что отдел Белова не взял это дело в собственное производство. Сейчас, глядя на майора, он понимал, как будет сложно раскрыть это убийство, и поэтому его душа противилась принятому минуту назад решению.
– Прокурор района был на месте?
– Нет. Выезжал лишь дежурный следователь.
Белов молча, направился в сторону грузовой машины, в кузов которой грузили труп. Он забрался на подножку машины и еще раз взглянул на тело. Лица у трупа не было, все было скрыто за фиолетовым отеком, делавшим лицо практически неузнаваемым.
«Интересно, за что так могли избить парня?» – подумал он.
Майор спрыгнул с подножки и направился к ожидавшей его машине.
***
Приехав в МВД, Белов доложил Наумову об обстоятельствах обнаружения трупа.
– Нужно сделать все, чтобы раскрыть это убийство, Валера. Тем более, если ты считаешь, что он стал жертвой молодежной разборки. А вдруг его убили «тяпляповцы», тогда шума не избежать. Нас и так чуть ли не каждый день полощут в СМИ, обвиняя правоохранительные органы в полном бездействии.
Белов провел рукой по лицу. Это была привычка, на которую уже никто не обращал внимания. Этот жест наиболее характерен для спортсменов, длительное время занимавшихся борьбой.
– Константин Николаевич! Я, в отличие от верхов, все понимаю. Почему они этого не понимают? Сидят там, наверху, молчат и делают вид, что ничего не происходит.
Начальник Управления слегка улыбнулся. Горячность начальника убойного отдела в какой-то мере радовала его. В словах Белова было столько неподдельной откровенности, что он не сдержался и, слегка понизив голос, произнес:
– Мы, Валера, для этих людей – козырная карта в рукаве. Если обстановка стабилизируется, то это будет их победа. Где-нибудь в Москве и еще в каком-нибудь высоком месте они скажут, что общими усилиями партии и комсомола удалось победить очередной пережиток прошлого. Ну, а, если этого не произойдет, то они спросят с нас по полной программе. Поднимут и принародно спросят, как мы это допустили, как могли не заметить и не отреагировать на подобное общественное явление. Надеюсь, ты понял? Так что мы в любом случае должны работать, даже когда люди сверху пытаются нас остановить.
– Хорошо, товарищ полковник. Я все понял. Постараюсь сегодня же встретиться со своим человеком. Может быть, он что-то знает об убийстве.
Белов вышел из кабинета начальника Управления и направился к себе. В кабинете он поднял трубку и стал быстро набирать телефонный номер. Трубку долго не брали, и когда он уже хотел положить ее, его ожидание было вознаграждено.
– Да, слушаю? С кем я разговариваю?
Голос информатора было трудно узнать. Похоже, он долгое время находился на грани нервного срыва и лишь большим усилием воли заставлял себя по-прежнему проживать в этом поселке, а не сбежать из Казани куда-нибудь подальше.
– Привет! Это твой тренер по борьбе. Ты во сколько сегодня придешь на тренировку? Хорошо, я буду ждать тебя в спортзале ровно в семь вечера.
Он положил трубку и поблагодарил судьбу за то, что трубку снял именно тот, кто был так нужен ему. Он снова снял трубку и стал набирать другой номер.
– Привет, Балабанов. Как у тебя со временем? Можешь зайти ко мне на минутку?
– Хорошо. Жди, сейчас зайду.
Белов встал из-за стола, налил в литровую банку воды и сунул в нее небольшой кипятильник. Когда в кабинет вошел Балабанов, налитый в стаканы чай уже стоял на столе.
– Если хочешь сладкий, то возьми сахар в тумбочке, – предложил хозяин кабинета.
Балабанов нагнулся и, взяв два куска сахара, положил в стакан.
– Я думаю, что ты пригласил меня не чаю попить? Что-то произошло, Валера?
– Ты угадал, Слава. Я сейчас был у Наумова. Он попросил передать, чтобы мы вплотную подключились к оперативной разработке «Тяп-Ляпа». Он, как и я, считает, что эти ребята зарвались. Они открыто плюют на нас и считают, что милиция не в состоянии остановить их. У меня сегодня встреча с информатором, и он должен сообщить, какие имущественные преступления за последние десять дней совершила группировка.
– Хорошо, я все понял, Валера. Посмотрю, совпадут ли они с моим списком. Я тоже не просто так сидел эту неделю. Я теперь по почерку могу определить, какая бригада наследила. Ты прав, они уже потеряли чувство реальности. Если раньше они закрывали лица при налетах, то теперь нет. У меня есть картотека на них. В ней более двухсот человек.
– И каким образом ты ее собрал?
– Элементарно. Все сведения я получил легальным путем через паспортный отдел Приволжского отдела милиции.
– Вот и хорошо. Тогда до вечера.
***
Поселок затих, словно перед бурей. Места массовых сборов молодежи были пусты. Закрыт был и спортивный зал. На двери подвала висел массивный замок. Вечером по тихим и узким улицам поселка, словно тени, медленно передвигались милицейские наряды, задерживая каждого молодого человека, появившегося на улице. Несмотря на теплые дни, в поселке было тихо: ни песен, ни громкого и задорного смеха.
– Наш поселок напоминает гетто, – шептались жители. – На улицах одни милицейские патрули.
Однако, это продолжалось недолго. Уже через трое суток все исчезло, и в поселок вернулась прежняя жизнь с пьяными разборками у продуктовых магазинов и со сборами молодежи во дворах домов и школ. Снова открылся спортивный зал, в котором молодежь колотила по мешку с песком.
Начальник уголовного розыска Приволжского отдела милиции майор Сибгатов вернулся в отдел после очередного заслушивания. Оно состоялось в здании районной прокуратуры. Проводил его заместитель районного прокурора Мифтахов, человек с большим житейским и служебным опытом. Он видел, как все его вопросы, адресованные начальнику районного отдела милиции, уходили, словно в песок. Раздражение, копившееся у него все это время, вылилось наружу.
– Слушайте, Ринат Исхакович, вы можете мне ответить что-то вразумительно по данному делу. Мне не нравится, что вы все время пытаетесь подменить понятия. О какой группировке вы вообще говорите. Данное преступление совершила не группировка, а конкретный человек. Вы назовите мне его фамилию, и это все, что сейчас нужно от милиции. А, сказки о группировке рассказывайте тем, кто не знаком с преступностью.
– Равиль Каримович, нами по статье 122 УПК задержано несколько активных членов этой группировки. Мы сейчас с ними плотно работаем. Необходимо, чтобы вы продлили их задержание до десяти суток. Я думаю, что нам удастся выйти на убийцу.
От этих слов у Мифтахова перекосило лицо.
«Этого еще не хватало! С чего это я должен выносить подобное постановление? А вдруг эти люди никакого отношения к убийству не имеют? Адвокат напишет жалобу в райком КПСС, и что я там буду говорить, что меня уговорил продлить срок их задержания начальник Приволжского отдела милиции? Да меня там, на смех поднимут, – подумал он про себя. – Мне бы годок поработать, а затем можно уходить на заслуженный отдых».
Он внимательно посмотрел на начальника милиции, а затем перевел взгляд на Сибгатова.
– И сколько у вас сейчас лиц, задержанных по статье 122 УПК? – спросил он, обращаясь к начальнику уголовного розыска.
