Александр Тимофеевич Филичкин
Рассказы, изданные на бумаге. Мистика
Утром Лера отправилась в офис. Окунулась в работу и жизнь завертелась, в привычном режиме. В перерыве между делами, она спрашивала знакомых мужчин, не посылал ли ей кто-нибудь бандероль? Одни говорил, что нет. Другие удивлялись, с чего бы это они стали ей преподносить такие подарки? Третьи напускали на себя таинственный вид, но было видно, что и они здесь не причём.
Девушка даже набралась отчаянной смелости. Подошла к Анатолию. Поздоровалась с ним и спросила, не был ли он на «Бродвее» в день перед её отбытием в отпуск.
– Ты стоял возле развала художников. – уточнила она: – Когда уже стало немного темнеть.
Парень отрицательно покачал головой, что-то припомнил и твёрдо сказал, что в тот день мотался он к старым предкам в деревню. Так что, скорее всего, она обозналась.
Так и не найдя воздыхателя, Лера бросила о нём размышлять: – Захочет, так сам возникнет на моём горизонте. Нет, ну и не надо. Без него проживу.
Полотно в простой раме она не стала снимать. Оставила висеть на прежнем гвозде. Постепенно привыкла к присутствию странной картины и перестала её замечать. Висит себе и висит. Хлеба не просит.
Пролетела пара недель. Отпуск быстро забылся, а всё остальное двигалось своим чередом. Потом, пришло полнолуние, и Леру начали мучить тревожные сны. Что ей грезилось ночью, она не могла толком вспомнить, но спала очень плохо.
Часто вскакивала по непонятной причине, и потом удивительно долго не могла сомкнуть глаз. Ворочалась с боку на бок, а утром вставала, измученная и разбитая, словно всю ночь таскала мешки.
Она начала просыпаться от таинственных шорохов, которые слышались в комнате. Кто-то бегал с места на место, и шлёпал босыми ногами по полу. До неё доносились смешки и шум падающих мелких предметов. Девушка очень пугалась. Сердце колотилось набатом. Дыхание на миг прерывалось, а по лицу тёкли струйки холодного пота.
Едва Лера открывала глаза, как звуки в квартире стихали. Она вскакивала с мокрой от обильной испарины койки. Щёлкала выключателем и видела, что в спальне нет никого. Девушка ложилась в постель и, но испуганная до дрожи в коленях, никак не могла успокоиться. Так повторялось по несколько раз каждую ночь.
В раннем детстве бабушка Леры взяла её за руку. Отвела в православную церковь и окрестила. Чтобы не расстроить старушку, внучка носила серебряный крестик, но по своим убеждениям была почти атеисткой. Не ходила на службы, не соблюдала посты и не принимала причастия.
Так продолжалось долгое время, но события последних ночей, заставили Леру обратиться к религии. Она стала читать псалмы и молитвы и творить крестное знамение. Сходила к подруге, взяла у неё освящённой воды и обильно окропила квартиру. Побрызгала все углы от спальни, до входного порога. Беспокоящий шум сразу пропал, и двое суток было тихо, как раньше.
В третью ночь Лера уснула, но едва начала видеть сон, как вздрогнула от других ощущений. Послышался цокот копыт. Чья-то мохнатая лапа прошлась по голой руке, а в душе возник такой страх, что Лера едва удержалась от крика. Вскочила на ноги и провела процедуры изгнания духов сначала.
Закончив читать длинный канон, она чуть успокоилась, но остаток ночи спала при включенном торшере. Если, конечно, можно назвать сном, ту беспокойную дрёму, в которой она пребывала почти до рассвета. Отрывая и закрывая глаза, Лера видела небольшую картину, висящую на противоположной стене. В какой-то момент, она вдруг поняла, что с ней что-то не так.
Девушка пересилила страх, заполнявший сознание. Встала с кровати и медленно подошла к полотну. Взглянула на старый готический дом и заметила отблеск свечи, горящей на чердаке. Лера отчётливо помнила, что когда картина висела на развале художника, все окна были залиты глухим чёрным цветом. А вот светилось ли какое из них, когда она получила картину, как-то не запечатлелось в сознании.
Что, в общем-то, было понятно. После дальней поездки она едва переступила порог. Пришла в изумление от неизвестно откуда пришедшей картины и не очень внимательно осмотрела её.
С другой стороны, за те несколько суток, что прошли с того дня, когда она была на «Бродвее», до момента, когда принесли бандероль, художник мог нарисовать всё, что угодно. Не только свет в чердачном окне, но и пожар на всём этаже. Лера чуть успокоилась и вернулась в кровать. Мало ли, что у него на уме?
Через сутки всё повторилось. Девушка вскочила с постели и занялась изгнанием тёмных сущностей из своего небольшого жилища. Бросила взгляд на картину и увидела, что свет с чердака переместился в крайнее окно верхнего яруса. Это так потрясло ошеломлённую девушку, что она решила утром отправиться в церковь и пригласить иерея для освященья квартиры.
Закончив с молитвами, девушка легла на кровать. Прижала к груди бабушкино Евангелие и попыталась уснуть. Через какое-то время, услышала скрип половиц. Разлепила тяжёлые веки и, первым делом, бросила взгляд на картину. Увидела, что свет переместился в другое окно, и едва не закричала от ужаса. Открыла священную книгу и стала читать те псалмы, которые предложила подруга.
Постепенно усталость взяла своё. Речь становилась всё медленней, а глаза закрывались сами собой. Незаметно девушка чуть задремала. Выпустила книгу из рук, а ещё через миг, проснулась от звука чьих-то тихих шагов. С испугом взглянула на полотно и увидела, что свет свечи мерцает во втором от края окне.
Так продолжалось до первой зари. Стоило Лере закрыть на минуту глаза, как призрачный блеск двигался дальше. Девушка силилась не моргать, как можно большее время.
К сожалению, уже через минуту глазные яблоки начинали гореть, словно на них попал мелкий песок. Причём, жгло с такой потрясающей силой, что приходилось смежить дрожащие веки, и хоть на короткое время прекратить несусветную боль.
За это мгновение, свет успевал перейти в другое окно. Он пересёк второй ярус здания от одной стены до другой. Спустился на первый этаж и двинулся к выходу на большое крыльцо, накрытое готическим портиком.
Огонёк оказался за стрельчатой дверью, и девушка внезапно заметила, как застелённая створка начала открываться. Она даже слышала скрип, с которым двигались ржавые петли.
У Леры отнялись руки и ноги. Она лежала пластом. Не могла подняться с кровати и убежать из спальни в гостиную. Девушка дрожала, словно хвост у овцы. Молилась в полную силу и со страхом ждала, что будет, когда проём распахнётся на всю ширину?
Что за мерзкая сущность появиться затем на пороге? Выпрыгнет ли она из простенькой рамы? Кинется ли она на неё и что произойдёт после броска? Убьёт ли чудовище Леру на месте или утащит во тьму преисподней?
Дверь распахнулась на всю ширину. В глубине дома мелькнуло, что-то неясное и Лера в ужасе закрыла глаза. Приготовилась к самому страшному, но тут, где-то на улице громко крикнул петух.
Наваждение разом исчезло. Девушка вскочила на ноги и бросилась в соседнюю комнату. Оттуда помчалась на кухню и схватила большой острый нож, торчащий в деревянной подставке. Прижалась спиной к холодной стене. Выставила лезвие перед собой и приготовилась дорого продать свою жизнь.
На улице снова послышалось: – Кукареку. – и Лера неожиданно вспомнила, что какой-то чудак в их дворе держит кур в гараже. Каждое утро петух орёт во всё горло, и раньше она сильно ругалась по этому поводу: – Вот, мол, развёли тут целый курятник. Скоро коров привезут из деревни.
Сейчас она была рада громкому пению вестника прихода зари. Значит, солнце поднялось над горизонтом. Настал новый день и жуткая нечисть бессильна. По крайней мере, до наступления ночи.
Дождавшись третьего вопля утренней птицы, Лера медленно вернулась в тесную спальню. Приблизилась к проклятой картине и хотела изрезать её острым ножом. В последний момент передумала и решила, что лучше всего её сжечь.
Быстро оделась. Подошла к полотну и задумалась. Брать её в руки, девушке никак не хотелось. Кто его знает, чем кончится подобный контакт? Вдруг снова накатит беспомощность, и будешь стоять с ней в обнимку, как статуя. Где-то она уже слышала о похожей истории. Только, если не изменяет ей память, там была, как будто, икона?
Девушка сбегала в кухню. Взяла со стола спички и длинную скалку, лежавшую в ящике. Положила коробок в карманчик халата. Сжала в руке длинный валик из липы и направилась в спальню. Просунула деревяшку между стеной и картиной. Подцепила веревочку, на которой висел мерзкий пейзаж. Осторожно сняла с гвоздя и, держа его навесу, поспешила в прихожую.
Тихо открыла замки и, не захлопнув дверь за собой, выбралась из малометражной квартиры. Стараясь не топать ногами, сбежала по лестнице. Выскочила на крыльцо из подъезда и очутилась в обширном дворе. Воровато огляделась по сторонам. Убедилась, что вокруг нет ни единой души, и помчалась к контейнерам с мусором.
С тех пор, как Лера вернулась из отпуска, прошло много времени. Наступила ранняя осень. Засохшие листья посыпались с веток и покрыли асфальт мягким плотным ковром. Местный дворник долго крепился и не хотел с ними возиться. Потом, всё же взял метлу и совок. Собрал всё в большие пакеты и поставил возле помойки. Мол, приедет грузовая машина, и увезёт вместе с мусором.
Но как это часто бывает, транспорт до сих пор не приехал. Один из мешков лопнул по длинному шву. Содержимое выпало на площадку, где стояли контейнеры, и теперь неряшливым ворохом лежало на ней. Так происходило из году в год, и чаще всего это кончалось тем, что кто-то бросал в кучу окурок. Сухая листва загоралась, а окружающий воздух наполнялся запахом горького дыма.
Такой метод уборки совершенно не нравился Лере, но другого выхода она не нашла. Не ехать же за город в обычном автобусе, держа картину перед собою на палке. Наверняка её примут за дуру и запросто не пустят в салон. Вдруг начнёт скалкой бить других пассажиров?
Она положила картину на золотистую кучу из листьев, а чтобы не устроить грандиозный пожар, оттащила от неё все другие мешки. Достала из кармана полупустой коробок. Вынула тонкую спичку и чуть не выронила её из дрожащих от нетерпения пальцев.
Чиркнула серной головкой по боковой коричневатой полоске. Присела на корточки. Замерла на мгновение и поднесла к мусору небольшой огонёк. Сухие листья немедленно вспыхнули и занялись ярким огнём.
Картина лежала поверху костра. Языки жаркого пламени лизали её снизу и с разных сторон. Старались забраться наверх и зацепиться за толстый красочный слой. Лера смотрела на старый готический дом, на открытую дверь, за которой клубился таинственный мрак, и не могла понять, почему полотно не горит?
Она решила вернуться домой. Принести бутыль ацетона, которым отмывала ногти от лака, и вылить вонючую жидкость на гадкий пейзаж. Температура поднимется выше и ткань немедля займётся.
Из центра картины послышался душераздирающий рёв, и Лера шарахнулась в сторону, словно от дикого зверя. Отбежала на пару шагов и присела за железный контейнер. В щель между баками она видела, что тонкая рамка изогнулась пропеллером, а толстый холст пошёл тёмными пятнами.
Тут и там появились небольшие отверстия, сквозь которые пробились тонкие лучики света. На их фоне заметались какие-то жуткие тени. Картина вдруг вспыхнула, как бенгальский огонь и рассыпалась яркими блёстками.
Пылающие искры взвились в светлое небо и сбились в плотный клубок. На поверхности дымного облачка проступил тёмный лик сатаны. Ужасную морду исказила гримаса злого бессилия, и всё немедля исчезло.
Лёра облегчённо вздохнула. Перекрестилась и, едва волоча ватные ноги, пошла назад к дому. По пути она размышлял о том, что, наверное, неизвестный художник является поклонником дьявола и создаёт для него картины-порталы, сквозь которые в мир является тьма.
Каким-то таинственным образом, он выбирает слабые души и предлагает взять полотно. Если они не хотят покупать, то он присылает им картину с подручным. Тот говорит, мол, это подарок. Люди в недоумении принимают презент и вещают на стену. Правильно сказано поэтом Вергилием: – Бойтесь данайцев, дары просящих!
Девушка вернулась в квартиру. Переоделась и, не позавтракав, помчалась в ближайшую церковь, которую посещала подруга. Поговорила с иереем, пришедшим к утренней службе. Рассказала о том, что случилось в последние дни, и спросила: – Что мне теперь делать?
– Враг человеческий не прекращает вредить христианам. – ответил седенький батюшка: – Нужно освятить всю квартиру и водрузить на место картины икону Спасителя. Можно повесить икону святых Киприана и Устинии. Киприан сам был колдуном до тех пор, пока не обратился к истинной вере. Обычно он хорошо помогает в подобных делах.
Нужно ходить в церковь, соблюдать посты и принимать святое причастие. Но самое главное, не в обрядах. Нужно, вспомнить всю свою жизнь и найти те проступки, за которые на тебя совершено нападение.
Бог недаром попускает врагу человеческому. Он даёт людям повод задуматься над своим поведением. Покаяться в совершенных грехах. Встать на истинный путь и исправить то, что возможно.
Лера поцеловала руку святому отцу. Пошла в церковную лавку и купила несколько разных икон. Договорилась об освящение квартиры. Покинула храм и поспешила домой. По дороге начала вспоминать, где и как она сбилась с пути?
Яков Брюс – сподвижник Петра І
Мистический рассказ «Яков Брюс сподвижник Петра I»
Издан в сборнике «Деяния Петра Великого в судьбах народов Евразии» 06.2016. стр. 139…169.
Поместье «Глинки» принадлежало сподвижнику русского императора, генералу-фельдмаршалу артиллерии Якову Вилимовичу Брюсу. Оно славилось невероятным радушием и хлебосольством.
Получив письмо, с печатью богатого графа, знатные люди, с почтением открывали конверт. Они читали приглашение на званый обед или ужин и с радостью их принимали его. Затем, откладывали остальные дела, и не считали за труд проехать почти сорок вёрст по не мощёной дороге. И всё для того, чтобы увидеть учёного, которого считали одним из «птенцов гнезда Петрова».
Находясь в нетерпении, гости предвкушали сюрпризы, что приготовил им весьма образованный, но несколько странный пожилой человек. За ним с давних времён закрепилась слава искусного мага и колдуна-чернокнижника.
Поэтому каждая его ассамблея завершалась чем-нибудь необычным. После чего, слухи о поразительных кунштюках и фокусах распространялись по огромной Москве со скоростью лесного пожара.
Железная птица
В летний день 1699 года золотая молодежь старой столицы явилась в имение приятеля, расположенное недалеко от обители учёного мистика. Кому-то из юных повес взбрело в буйную голову: хорошо бы им всем, навестить дорогого соседа. Господа вскочили на лошадей и, радуясь новой забаве, отправились в гости.
Все были наслышаны о Сухаревой башне, о потемнении солнца, которое вызвал могущественный царедворец и маг, и его прочих делах. Каждый, в тайне надеялся, что чудаковатый старик не прогонит их прямо с порога и, даст Бог, порадует каким-нибудь зрелищем.
Пыльный просёлок, вился меж пологих увалов и небольших перелесков. До усадьбы уже оставалось всего несколько верст. Все были немного пьяны, веселы и ничего не предвещало беды.
Вдруг, кто-то из слуг, наблюдавших за местностью, испуганно крикнул: – Железная птица! – и ткнул рукой в сторону рощи.
Молодежь разом смолкла, с тревогой взглянула в указанном им направлении и обомлела. Из-за крон высоких деревьев показалось крылатое чудище, отливающее металлическим блеском. Иззубренные по нижнему краю, огромные крылья плавно двигались в воздухе. Испуганные верховые животные дружно заржали, поднялись на дыбы и понесли.
От такого рывка, всадники не удержались на сёдлах и упали с коней. Какие-то путники закрыли лица руками, застыли в оцепенении и с ужасом ждали, что жуткая тварь кинется к ним. Другие, стремительно вскочили на ноги и бросились в ближайшую рощу. Самые стойкие, юркнули в придорожные заросли и замерли там, словно зайцы.
Меж тем, железная птица совсем не спешила напасть. Махая широкими крыльями, она пролетела над ошеломлёнными всадниками и скрылась за плотными кронами. Немного спустя, послышался треск сломанных сучьев и крик. От дикого вопля у всех пошли мурашки по коже. Каждый представил себя на месте того бедолаги, которого пожирало чудовище.
Со стороны дома Брюса, показалась группа селян, скакавших на неказистых лошадках. Впереди лихо мчался молодой человек, восседающий на верховом жеребце. Увидев, лежащих в пыли знатных людей, вожатый остановил рысака, и подождал, пока подъедут холопы.
– Спешиться и помочь господам! – приказал он ватаге: – Я посмотрю, что там случилось. – он указал в ту сторону, откуда послышался крик, переполненный удивительной болью
– Аким, за мной. – сказал командир и дал шенкелей. Пришпоренный мужчиной скакун, рванулся в галоп и скрылся из виду. За ним устремился один из нескольких всадников.
Остальные спрыгнули с седёл на землю и бросились к франтам, пытавшимся подняться с земли. Часть странных крестьян прочёсывала густые кусты, что окружали просёлок. Они привели ещё трёх вельмож, трясущихся от сильного страха, словно хвосты у овец. Дорогая одежда всех путников была изодрана клочьями и вываляна в серой пыли.
Пострадавших тотчас осмотрели и оказали посильную помощь. Потрясённые молодые повесы оторопело молчали и безропотно подчинялись указаниям чужих крепостных.
Немедленно выяснилось, что несколько человек получили ушибы ног и спины. Один сломал левую руку, и ему наложили плотную повязку из ткани. Всех господ посадили на крестьянских лошадок, которых направили к особняку Якова Брюса.
Раненых слуг осторожно подняли на ноги и дали в руки им посохи из недавно срезанных веток. Двоих, наиболее пострадавших людей повели, взяв под локти. Остальные холопы пришли в себя от испуга и взялись за дело. Они собирали вещи хозяев, разбросанные по узкой дороге, и ловили коней, что разбежались в разные стороны.
Кавалькада крестьянских лошадок остановилась возле крыльца богатого барского дома. Вываленные в серой пыли, московские франты подняли глаза, и увидели человека, который руководил ватагой спасателей. Он и его подручный Аким помогали слезть с лошади ещё одному молодому страдальцу. Вокруг парня крутилась местная дворня.
На первый взгляд, этот крестьянин пострадал сильнее всех окружающих. Кроме подвязанной к шее правой руки у него, была перебита ещё и нога. Все лицо заливала засохшая кровь, а тело покрыли глубокие раны. К удивлению господ, тому крепостному оказали внимания больше, чем господам. Слуги подхватили его на руки и отнесли внутрь покоев.
На крыльце стоял Яков Брюс и строго смотрел на незваных гостей. Выгнать их всех с порога он просто не мог. Некоторые из этих повес были ранены, а двое из них довольно серьёзно. Во-вторых, они упустили коней, и неизвестно когда холопы их всех переловят. В-третьих, вон тот балбес, приходится сыном соседу.
Опыт многолетней дипломатической службы сыграл свою роль. Брюс широко улыбнулся и радушно воскликнул: – Добро пожаловать к нам, господа! Слуги покажут вам комнаты. – ливрейные лакеи сбежали с крыльца и бросились к прибывшим франтам. Всем помогли слезть с лошадей, и, поддерживая под вялые руки, повели в барский дом.
Лишь оказавшись на широкой веранде, молодые люди пришли разом в себя. Они окружили хозяина и загомонили все разом, кто во что был горазд. В общем гвалте, много раз повторялись слова: – … летела … железная птица … напала … кто-то кричал …
Яков попытался утихомирить возбуждённых людей. Наконец, ему удалось заставить всех замолчать: – Господа! – сказал он: – Пожалуйста, успокойтесь. Железная птица уже вернулась в пещеру и в ближайшее время она больше не будет нас беспокоить. Я приму к этому необходимые меры и приложу все усилия, чтоб отослать её в тот жуткий мир, откуда она прибыла. А сейчас вам нужно привести себя в полный порядок и слегка отдохнуть.
Спустя малое время, по Москве поползли странные слухи. В них говорилось о том, что Яков Брюс изготовил несколько птиц из железа, на которых он ежедневно облетает большое имение.
Испытание орнитоптера
В 1683 году Якова Брюса, вместе с братом, записали в потешное войско молодого царя. Четыре года спустя, он был произведён в прапорщики и участвовал в походе князя Голицына в Крым. По возвращении, молодой человек получил небольшое поместье и солидное вспомоществование в золоте.
Облагодетельствованный монаршей милостью, он тотчас приехал в имение и принялся за его благоустройство. Однако, стоило Петру I дать новый приказ, как он бросал все дела и мчался на зов императора.
Во время вояжа по Англии, в 1698 году, Яков Брюс был представлен графу Лестеру и свёл с ним знакомство. Можно сказать, что они почти подружились, часто встречались и подолгу беседовали о всяческих древностях. Однажды англосакс, сообщил, что обнаружил в Италии несколько рукописей, написанных гениальным художником и великим механиком – Леонардо да Винчи.
В это самое время, вельможа раздумывал, стоит ли покупать дорогие тетради, и для начала, заказал копии всех манускриптов. Ко дню знакомства вельмож, списки уже прибыли в Лондон и находились в доме богатого графа. Яков Брюс их просмотрел и заплатил немалые деньги за то, чтоб получить точное воспроизведение этих листов.
Вернувшись в Москву, барин вспомнил о ценном приобретении. Он перечитал манускрипты и решил воплотить в реальную жизнь одно изобретение величайшего ума Возрождения.
Яков Вилимович решил построить орнитоптер – аппарат для летания. Причём, не с каким-то мотором, а с длинными крыльями, которые двигались, словно у птицы. Дело было всё в том, что ему взбрела в голову странная блажь. Он захотел на этой машине, летать на приёмы к царю, в Санкт-Петербург.
Вельможа поручил это дело домашним механикам. Крепостному умелому мастеру дали сметливых трёх подручных, отвели для него просторный сарай и выдали все материалы. В течение нескольких месяцев, под управлением Прохора бригада краснодеревщиков, изготовляла каркас.
Когда все было готово, орнитоптер установили на небольшие катки, что весьма походили на колеса тележки. Деревянные рёбра двух крыльев оклеили шёлком, и машина оказалась готова.
Прохор доложил вельможному барину о завершении строительства. Яков Брюс устремился к сараю. Мастера открыли ворота и выкатили из помещения аппарат для летания. Хозяин внимательно осмотрел орнитоптер, блистающий свеженьким лаком, и остался доволен.
Нужно сказать, что удивительный вид той машины весьма поражал воображение всех окружающих. Созданная крепостными людьми, небольшая конструкция выглядела так необычно, словно сошла со страниц древнего кодекса Леонарда да Винчи. Те же обводы, те же, очень похожие, элементы крыла. Стреловидная, задняя часть воздушного судна, походила на хвост орла или беркута.
Вот только вместо маховых перьев был плотный шёлк цвета стали. Да ещё и задняя кромка у крыльев завершалась большими зубцами, как перепонки у летучих мышей. Под широкими махами, крепились два небольших колеса. Хвост тоже опирался на маленький ролик. На них машина станет катиться во время взлёта или посадки.
Управляющий орнитоптером, человек располагался снизу. Летун находился под рамой из дерева и был, к ней пристегнут ремнями из кожи. Ему надлежало, держаться за рычаги, расположенные перед лицом, и двигать их вперёд и назад. Тем самым, он придавал крыльям машины те же движения, что делала каждая птица.
Яков Брюс приказал кликнуть Фрола. Молодой невысокий кузнец отличался стройным сложением и недюжинной силой. Прохор давно знал этого парня, наметил его на роль испытателя и подогнал все ремни под его габариты.
Перед приездом вельможного барина он тайком позвал коваля в просторный сарай, где мастерили орнитоптер. Мастер дал осмотреть Фролу весь аппарат и даже примерил к нему небольшую машину. Поэтому, кандидат в покорители воздуха стоял за стенкой и с нетерпением ждал, когда же вспомнят о нём.
Едва господин назвал его имя, как Фрол выскочил из-за сарая и остановился возле ворот. Яков глянул на кузнеца и кивнул головой в сторону орнитоптера. Парень не заставил себя долго ждать.
Он метнулся к машине, лёг на траву и подполз под шёлковый парус, натянутый на широкие пяла. Краснодеревщики встали перед ним на колени, и быстро застегнули ремни. небольшая конструкция чуть заскрипела. Повернув голову в сторону барина, Фрол замер с вопросом в глазах.
Яков перекрестился и просил: – С Богом!
Летун осторожно шевельнул рычагами. Широкие махи, похожие на перепонки летучих мышей, поднялись и опустились к земле. Потревоженный воздух резко пахнул в лицо зрителям, и все сделали один шаг назад.
Фрол весь напрягся и с удивительной мощью заработал руками. Орнитоптер замахал прочными крыльями и вдруг начал подпрыгивать вверх. Каждый раз, он поднимался чуть выше, чем прежде, но больше чем на аршин, аппарат не взлетел.
Минуту спустя, дыхание парня стало сбиваться. Лицо покраснело от великой натуги, и на нем появились капли крупного пота. От тяжёлой, работы кузнец часто дышал, но не мог быстро восполнить недостаток кислорода в крови.
Фрол скоро устал, и рычаги стали ходить не так резво, как раньше. Чуть погодя, летун потерял последние силы, и оставил попытки взлететь, в синие небо. Страшно хрипя, он бессильно повис на ремнях и, закрыв глаза, ожидал приговора хозяина.
– Так я думал. – сказал Яков Брюс: – Даже сил кузнеца не хватает на то, чтоб оторвать орнитоптер от земли. Иначе, такие машины давно бороздили бы небо и застили солнце всем нам.
Хозяин чуть промолчал и продолжил: – А если помочь Фролу оторваться от почвы, сможет ли он удержаться вверху? – размышлял барин вслух.
– Стоит попробовать. – согласился механик: – Машина готова, так что же нам не попробовать? Прицепим к ней лошадей, да и разгоним как следует. Глядишь орнитоптер и поднимется небо, как писано в шелковых свитках. Вы ещё говорили, что китайцы их прозывают воздушными змеями.
– Добро. – согласился хозяин.
Стоявшие рядом, подручные услышали слово вельможи и бросились на конюшню усадьбы. Прохор начал прикидывать, как и куда, катить аппарат, чтобы ему было сподручней взлететь. Механик быстро решал, как приладить верёвку к самому орнитоптеру. Ведь нужно всё сделать так, чтобы бечевка отцеплялась от легкой машины, как только она взлетит к облакам.
Скоро холопы пригнали пару осёдланных скаковых жеребцов и с десяток крестьянских лошадок. Так решил заместитель механика – хитроумный Аким. Мол, пусть будут ещё про запас. А то кто его знает, сколько раз придётся гонять животинку? Вдруг они заморятся?
Всё это заняло какое-то время. Фрол уже чуть отдохнул и приготовился к новой попытке покорения неба. Прохор вскочил на одного из скакуна, на другого уселся Аким.
Наконец, всё было готово. Яков Брюс приказал: – Начинай!
Кони тронулись с места. Верёвка тотчас натянулась, и орнитоптер поехал по скошенной недавно траве. Фрол ничего пока что, не делал и держал крылья недвижными.
Всадники пришпорили своих скакунов. Те ускорили шаг, и перешли на быструю рысь. Летательная машина покатилась быстрее. Последовала команда хозяина и в воздухе свистнули плети. Обожжённые сильным ударом, животные резко всхрапнули, приняли в галоп и стрелою помчались по полю.
Орнитоптер оторвался от низкой травы, полетел в аршине над почвой и стал забирать всё выше, и выше. Скоро он поднялся сажень на двадцать, и верёвка тотчас отцепилась от лёгкой машины.
Фрол заработал двумя рычагами, и небольшой аппарат самостоятельно двинулся в утреннем воздухе. Почти в тот же миг, всем стало ясно. Полёт не будет таким продолжительным, каким бы хотелось. Несмотря на усилия коваля, он начал медленно, но неуклонно снижаться.
Механик пустил коня шагом и посмотрел на кузнеца, измученного тяжёлой работой: – «Хорошо, если он долетит до конца этого луга». – подумал Прохор печально . – «Видно, не суждено человеку подняться на орнитоптере в высокое небо. У него просто не хватит для этого сил».
Вдруг налетел порыв встречного ветра, и небольшую машину резко кинуло вверх. Она легко поднялась саженей на тридцать и понеслась к ближнему лесу, стоящему за окраиной поля. Верховые дали коням шенкелей и помчались за аппаратом. Сзади раздался голос недовольного барина: – Разобьётся кузнец.
К тому времени, орнитоптер уже скрылся за кронами крайних деревьев. Механик послал за ним скакуна и тотчас наткнулся на группу опешивших и перепуганных до смерти богатых вельмож. Господа бестолково барахтались в дорожной пыли, а их чудесные лошади разбежались в разные стороны.
Глянув на франтов, пытавшихся подняться на ноги, Прохор остановился и подождал, пока подъедут подручные на лошадях. Отдав команду: – Помочь пострадавшим! – он с верным Акимом направился в заросли и через сто с чем-то саженей заметил останки орнитоптера.
Хрупкое, словно скорлупка, воздушное судно врезалась в крону высокого дерева, мгновенно разрушилось и рухнуло с большой высоты. Небольшая конструкция раздробилась в мелкие щепки. Плотный шёлк изорвался в тонкие полосы. Покрытый кровью летун лежал под обломками, словно тряпичная кукла, и тихо стонал. Прохор спрыгнул с коня и бросился к раненому парню на помощь.
