Анастасия Декар
Чипированная. Код L-831
Глава 18
День новоселья настал. Я успела познакомиться со многими жителями поселения, в особенности благодаря работе. Но на новоселье пригласила лишь тех, кого больше всего хотела видеть. Квартира прибрана до идеальной чистоты.
В этот день я отпросилась с работы пораньше, чтобы успеть подготовиться к приходу гостей. Стол сервирован, закуски расставлены, а горячее томится в печи, чтобы не остыть. К моей радости, все гости приходят в назначенный час: старейшина, Добродея, Олефия, Дмитрий, Михаил, Роман, Арсения и два ее брата.
Каждый из приглашенных замирает на пороге, рассматривая обстановку гостиной.
– Ого, я сначала и не понял, что это рисунок! – восхищается Гриша.
– Я хочу тоже, только водопад с озером. Можно? – спрашивает Паша.
– Я хочу космос, планеты, Млечный Путь! – заказывает Гриша.
– Раз такое дело, то мне тогда цветущую поляну, – заявляет Арсения. – Не новое платье, конечно, но того стоит.
– Со временем сделаем, – обещаю я.
Гости приходят не с пустыми руками, а с подарками – традиция на новоселье. Олефия преподносит набор собственноручно сделанных свечей с жасминовым ароматом и древесным фитилем – обещает, что они будут волшебно потрескивать. Арсения с братьями свой подарок оставляют в тайне. Добродея дарит чайные укрепляющие сборы, а старейшина – упаковку засушенных фиников (редкое удовольствие для наших краев). Михаил вручает несколько холстов с набором кистей и масляных красок.
– Я немного опоздал, – он пожимает плечами, осматривая стены.
– Я обожаю рисовать, спасибо! – улыбаюсь ему, принимая подарок.
Роман с Дмитрием приносят узкое зеркало во всю высоту стены.
– Ты отмечала его в зарисовках, – поясняет Роман.
– Мы подобрали подходящее и сконструировали раму, – добавляет Дмитрий.
– Оно именно такое, как я себе представляла! – радуюсь этому великолепию.
Они затаскивают зеркало в спальню, закрепляя его на стене напротив окна. Михаил вызывается помочь. Все остальные наблюдают за этим, восхищаясь моим дизайнерским вкусом.
Когда с подарками и осмотром квартиры покончено, мы рассаживаемся за круглым столом, обсуждая насущные вопросы, мои успехи в изучении нового навыка и предстоящие планы на остаток лета. За легкой беседой и сытным ужином время бежит незаметно, начинает темнеть.
Старейшина поднимает тост:
– Я вижу, что вы осваиваетесь, дети мои. Хочу признаться – я рад вашему присоединению к нам. Природа все компенсирует: вместо ушедшего в Систему сына она подарила нам Романа, а затем и тебя, Лесия.
– Он ваш сын? – медленно произносит Роман, переводя взгляд на Михаила. – Филипп?
– Ты знаешь его? – спрашивает Михаил.
– Его и его жену, – отвечает Роман.
За столом воцаряется тишина. Я пытаюсь сгладить возникшую неловкость, предлагая отведать десерт, но все молчат. Напряжение ощущается физически.
– Откуда? – спрашивает Михаил спокойным голосом.
– Филипп – это муж моей сестры, – так же спокойно отвечает Роман.
– Как они? – в голосе Михаила угадывается скрытое волнение.
– Филипп и Ванесса счастливы. – Роман смотрит прямо на Михаила. – Филипп стал Оракулом на местах, он влюблен в свою должность и сулил мне эту дорогу, но я сбежал.
– Отец, ты знал об этом и молчал? – Михаил переводит внимание на старейшину.
– Теперь и вы знаете, как удивительны хитросплетения судьбы. Но не будем забывать, Роман не в ответе за их решения, – пускается в рассуждения старейшина.
– Вы теперь братья? – смеясь, подытоживает Гриша.
– Мы тоже раньше ссорились, – хохочет Паша.
Арсения кидает на них строгие взгляды, но им все равно. Я пытаюсь скрыть улыбку.
– Богдан, вы же вхожи в Систему. Почему не устроить встречу Михаилу и Филиппу? – спрашиваю я.
– Ушедшие перестают для нас существовать. – Старейшина жесток. – Мы не поддерживаем связь. Лесия, я предупреждал тебя, никаких встреч с родителями.
– Отец! Но Филипп… он пытался связаться с тобой?
– Филипп понимает возложенную ответственность. Он благодарен Совету за принятие и не посмеет ослушаться их, – говорит старейшина.
– Я не могу поверить…Вы даже не узнавали, как он? – удивляюсь я. – Вы же Вершитель судеб! Да, вы можете отпустить сына, но не отказаться же от него? Разве вам без разницы его судьба?
– Я желаю счастья Филиппу. И да, я знал о принятии. Дальнейшее присутствие Вершителей судеб ему не требуется.
– Они знают, что я… мы здесь?
Я замираю в ожидании ответа. Для меня важно – я хочу, чтобы мои родители знали, что я жива. Понимаю, что, сбегая из дома, я оставила их. Старейшина говорил мне об отречении. Но он сам не забыл о сыне, а значит, есть надежда, что и мне с Романом будет позволено… не увидеть, но дать знать.
– Вы Вершители судеб. Вместе с удалением чипа вы стали невидимы для Совета Великих Оракулов. – Богдан сминает салфетку в руках. – После побега был запрос по поселениям – мы подтвердили ваше присутствие. Вы – добровольно ушедшие. И больше я не желаю слышать вопросов на эту тему!
Филипп и отец – Оракулы на местах. Уверена, они должны были узнать правду. Роман сжимает мою руку под столом, поддерживая.
– Лесия, а ты про десерт говорила, самое время! – Добродея перетягивает внимание на себя. – Парни, кто хочет сладенького? – обращается она к Грише с Пашей.
– Мы, – в унисон кричат братья.
Я прошу Арсению помочь. Мы убираем грязную посуду со стола, а следом выносим десерт. Все делают вид, что недавнего разговора не было. Я благодарна им за это, иначе бы новоселье оказалось испорченным. Но и открывшаяся правда успокаивает меня – родители должны знать, что их дочь жива.
Из-за восторженных возгласов приходится сознаться: шоколадный чизкейк я заказала в местной столовой, однако все остальное приготовила сама. Сладкое хорошо влияет на собравшихся, а атмосфера за столом становится приятнее, однако намек на недосказанность все еще висит в воздухе.
Время заполночь. Добродея со старейшиной благодарят меня за приглашение и прекрасный вечер: хотят отправиться по домам. Арсения с братьями тоже начинают собираться.
– Завтра в пять мы с девочками идем на прогулку. Ты с нами? – спрашивает подруга, обнимая меня перед уходом.
– Обычная прогулка? – на всякий случай уточняю я.
– Почти, – озорно улыбается она. – Вечерняя пробежка. Форма одежды – спортивная. Как раз все опробуешь.
– У меня нет спортивного наряда.
– Это подарок от нас с братьями на новоселье, – она показывает на коробку, поставленную в углу.
– Тогда я с вами.
– Отлично, встречаемся у твоего дома, – говорит Арсения, уходя.
– Лесия, дорогая, я тоже пойду. Возраст просит покоя, – прощается Олефия.
– Соседка, спасибо за вечер, – крепко сжимает мою руку Дмитрий. – Если что надо будет, зови!
В квартире остаемся только мы трое: я, Роман и Михаил.
– Я тебе рассказывал свою историю. Думаю, Роман делился своей. Ты знала и молчала? – Михаил снова садится за стол. – Так?
– Я рассказывал ей о себе и просил не распространяться, – говорит Роман.
– И никому бы не понравилось, если бы я решила открыть тайны каждого из вас, – твердо говорю я, не собираясь оправдываться. – Старейшина прав, мы не в ответе за их решения. И если у вас остались вопросы, вам надо решить их между собой.
– Что же скрываешь ты? – Михаил не сводит с меня пристального взгляда.
– Теперь я Вершитель судеб. У меня новая жизнь.
– И ты сможешь оставить прошлое позади? – вопрос от Романа.
– Я стараюсь, – так же твердо отвечаю я. – Мне казалось, у тебя это тоже получается.
– Не хочется в тюрьму? – спрашивает Михаил.
– Зачем ты так? – грустно выдыхаю я. – Я не понимаю тебя… зачем ты приглашаешь меня на свидания, помогаешь, а затем… затем говоришь грубости?
– Он приглашал тебя на свидания? И сколько раз ты уже ходила? – говорит Роман, отодвигаясь на стуле.
Ножки скрипят. Я морщусь от этого звука.
Михаил скрещивает руки на груди, снисходительно бросая:
– Не твое дело.
– Не будь в этом так уверен, – не по-доброму улыбается Роман.
– Я что-то упустил? – вопрос Михаила обращен ко мне. Он берет в руки стакан чая, делает глоток. – Я жду.
– Лесия, ты что-нибудь скажешь? – спрашивает Роман.
– Что я должна сказать? – Я встаю из-за стола и начинаю собирать посуду. – Знаете что, я могу ходить на свидания с кем захочу и когда захочу. И вас это не должно волновать!
– Даже так? – ухмыляется Михаил. – Значит, и на свидания с Романом ходишь?
– Роман многим мне помог, как и ты. И он не грубит мне. И еще нас соединяет прошлое – мы оба из Системы.
– Соединяет, – поддакивает Роман.
– Но это не дает тебе право влезать в мою личную жизнь. Я не собираюсь отчитываться перед тобой. Не стоит портить нашу дружбу! – говорю я Роману, выделяя «дружбу».
– Спасибо за вечер, мне надо идти, – Роман поднимается из-за стола и направляется к двери.
– Подожди, – просит Михаил. – Лесия права, нам надо поговорить.
– Вы в состоянии выяснять отношения спокойно? – спрашиваю я.
Мне не хочется, чтобы Михаилу стало известно, чем именно я связана с Романом. Пока это остается в тайне, я могу всячески отгораживаться от этих мыслей. Потом, когда я отпущу прошлое… может быть тогда я смогу рассказать об этом. После уже будет незачем.
– В состоянии, подруга, – обещает Роман, выделяя «подруга».
Роман выходит из квартиры, за ним Михаил. Я бегу к окну, но их не видно. Аккуратно выхожу следом, прислушиваясь. В доме их нет. Надеюсь, они будут обсуждать только Филиппа с Ванессой, а Роман окажется верен своим словам.
Пытаясь утихомирить волнения, продолжаю прибираться после гостей. Уборка окончательно выматывает меня. Я даже не замечаю, как добираюсь до кровати и засыпаю.
Глава 19
Утро следующего дня я встречаю не выспавшейся, но довольной: я потратила полночи на уборку, зато просыпаюсь в чистой квартире. Вспоминаю, почему я вчера с таким усердием драила квартиру – волнение возвращается. Роман должен проводить меня на работу, если ничего не изменилось. Собравшись, жду его. Не выдержав, сама спускаюсь за ним. Стучусь. По ту сторону слышатся шаги. Дверь открывается.
– Доброе утро, подруга, – растерянно приветствует Роман. – Ты что здесь делаешь?
– За тобой зашла. На работу идешь? – переминаюсь на пороге, не заходя.
– Я не сказал ему про суженую. Мне надо побыть одному, прости. – Он закрывает передо мной дверь.
Я переживаю за Романа, но от его признания становится легче. Я не давала ему надежд, но ощущаю себя виноватой. Нет, так нельзя! Во всем виноват Михаил – это он ведет себя необоснованно, он начал вчера этот разговор, из-за него я не хочу думать о суженом.
Хватит стоять по дверью! Ухожу, оставляя Романа наедине со своими мыслями. И правильно, мне бы с моими разобраться.
Ранним утром в поселении уже кипит жизнь. Ночью шел дождь, пологий туман скользит по земле. Воздух прохладен и свеж. Немного ежусь, так как не захватила кофту. Приходится ускорить шаг. Добродея встречает дымящимся кофе:
– Присаживайся, только заварила.
– В самый раз, – беру протянутую чашку.
– Давненько я так поздно не ложилась, – зевает Добродея. – Не сердись на Богдана. Ему положено быть суровым, старейшина как никак.
– Я не сержусь. За родителей переживаю. Думаю, теперь им известно, что я жива.
– Это хорошо, что ты переживаешь. Родителей почитать надо, – задумчиво кивает она. – Обстоятельства разные бывают, тут уже ничего не исправить. Тебе дальше жить надо. Поняла?
– Поняла.
– Праздник первого оборота уже на носу. Мы будем приветствовать вас как полноправных Вершителей судеб.
– Полноправных… – повторяю за ней.
– Эй, ты меня слышишь? – хлопает меня по ногам полотенцем, что держит в руках. – Просыпайся уже.
– Слышу, – улыбаюсь я. – Можно я вас обниму?
– Иди сюда, девочка. – Добродея раскрывает руки. – Только не раскисай. Адаптация на то и нужна, чтобы пострадать и заново жить начать.
Эта милая женщина заменила мне родителей. Конечно, я всегда буду любить и помнить родных, но здесь, в поселении, я не могу уже представить жизни без Добродеи. Она делится знаниями и опытом, поучает. Ее советы и забота помогают принять новый уклад жизни.
– Лучше? – спрашивает Добродея.
– Лучше, – отпускаю ее.
Мы допиваем кофе и выходим в огород. Пока еще свежа роса, мы собираем верхушки стеблей с цветами веро́ники лекарственной. Через некоторое время слышим окрик из дома:
– Добродея, Лесия! Есть кто?
– Я пойду гляну, – говорит Добродея, уходя в дом.
Звал нас Гриша. Неужели с Арсенией или ее близкими что-то произошло? Быстро собираю стебли, захожу в дом – Добродея складывает цветы в корзину. Одна.
– Надень на нить верхушки и на столе разложи, а я вернусь, на чердаке растянем. Багульник вчера убрала, помещение уже успело выветриться, – дает указания Добродея, доставая толстую иглу. – Нити наверху, игла на столе. А мне к Паше сходить надо. С дерева свалился да руку повредил.
– Брат Арсении? – охаю я, испугавшись.
– Он, егоза такая. Да не переживай ты, было бы что серьезное, уже бы все сени истоптали, – она берет корзину и уходит.
Выполнив поручение Добродеи, я с волнением жду ее возвращения. Чтобы не сидеть без дела, протираю поверхности и расставляю все по местам в приемной комнате. Хлопок входной двери.
– Как он? – спрашиваю вернувшуюся Добродею.
– Ушиб, до свадьбы заживет, – она ставит корзину на пол, приближаясь к столу. – Хорошо, пойдем вешать.
Мы поднимаемся на чердак. Развесив веронику, спускаемся вниз.
– Пойдем пообедаем, в саду прополку устроим, да и закончим на сегодня, – говорит Добродея.
В конце рабочего дня хочется вытянуться, а не устраивать пробежку с подругами. Надеюсь, они тоже решат заменить забег пешей прогулкой, но это вряд ли. Я не брала с собой подарок Арсении с братьями и даже не смотрела его. Приходится, умывшись и переодевшись, возвращаться к себе.
В предвкушении открываю заветную коробку. Оказывается, что это длинные штаны и маленький топик. В Системе я подобных нарядов не видела, там спортивная форма была более свободной.
Переодеваюсь. Несколько раз присев, отмечаю удобство, но… как-то уж сильно одежда меня обтягивает. Такое чувство, что я голая. Хоть цвет спасает, не бежевый, а черный.
К назначенному времени я не знаю, что делать: выйти без формы и сказать, что она не подошла? Арсения захочет посмотреть и обидится выдумке. Или сказать сразу, что для меня это слишком? Тоже обидится. С другой стороны, Арсения и братья не подарили бы мне что-то, вызывающее осуждение. Со стеснением я выхожу из дома, но, увидев подруг в таких же нарядах, немного успокаиваюсь.
– Какая я молодец! – восторгается Арсения и просит меня покрутиться. – Черный тебе очень идет! А кроссовки как?
– Удобные. Только в этой одежде я ощущаю себя голой.
– До голой еще далеко, – утешает Нинель. – Ну что, побежали? – И все срываются с места.
Пытаюсь бежать с ними вровень, но постепенно начинаю отставать, девушки замедляются.
– Лесия, – обращается Израэль, поравнявшись со мной, – как ты?
– Лучше, – поражаюсь, как они могут так спокойно разговаривать во время бега. – Помедленнее, – прошу я их.
– Это уже ходьба, а не бег, – ворчит Марина. Никогда бы не подумала, что ей нравится активный отдых.
– Все выбрали наряд для праздника в честь первого оборота? – Виктория откидывает с лица несколько прядей. – Я пошила у Лесатры платье цвета алого заката.
– Ах! – восторженно восклицают девушки.
– Не могу вспомнить, знакома ли я с ней? – спрашиваю у девушек.
– Виделись. Она местная кудесница. Шустрая брюнетка, она еще хотела, как парни, на праздник Луны прыгать через костер, помнишь? – подсказывает Нинель.
– Такого я не застала. – В тот вечер я ушла гораздо раньше.
– У меня летящий изумруд, – сообщает Израэль.
– А у меня такое, по фигуре, на тоненьких бретельках, молочное, – описывает свое Арсения.
– А у меня со спущенными рукавами и летящей юбкой от талии, сливовое, – делится Марина.
– Я влюбилась в свое, с квадратным вырезом, воздушными рукавами и верхним слоем, нежно-оливковое, в цветочек. – Нинель раскраснелась от воодушевления. – Лесия, а твое?
– Выберу из шкафа.
Мне приятно слушать, как они обсуждают наряды, и я бы с удовольствием в этом поучаствовала, если бы не одно но… я и так должна кучу денег.
Убегаю вперед, замечая, что рядом со мной никого нет. Приходится остановиться.
– Вы чего? – узнаю я у застывшей группы.
– Праздник в твою честь? – грозно спрашивает Израэль.
– И Романа.
– И ты не нашла себе платье? – не верит Виктория.
– Мы же будем на улице, хотела надеть любое из того, что есть.
Они мотают головами, показывая свое негодование.
– Пробежка отменяется, все к Лесатре. – Арсения берет все в свои руки.
– Зачем так спешить? Праздник через пять дней. Тем более, у меня затрат и так целая гора, хотелось бы с ними как можно скорее рассчитаться.
С каждого денежного поступления должны вычитать лишь небольшую фиксированную плату. Выплачивать я должна одиннадцать лет. Несмотря на то, что выплаты в поселении фиксированные, есть возможность дополнительно подзаработать. Добродея обещала научить собирать чайные лечебные сборы и делиться заказами. Мне хотелось избавиться от долгов как можно скорее. Этот груз давит на меня. С другой стороны, лучше так, чем если бы у меня ничего не было.
– Первый оборот, ты обязана блистать! – говорит Израэль.
– Прошу, не уговаривайте.
– Не хочет и не надо, – говорит Марина. – Ей с долгами еще рассчитываться.
– Спасибо за поддержку.
– Марина, перестань! – ноздри Нинель расширяются от частого дыхания. – Ничего она тебя не поддерживает.
– Лесии виднее, – мило щебечет Марина.
– Попросим скидку, – не сдается Арсения, и девушки ее поддерживают. – У Лесатры есть старые пошивы, она почти даром может отдать. Будем хорошо искать! Если уж не найдем, тогда из шкафа.
– Давай попробуем, – говорит Виктория.
– Ну если уже готовое… – соглашаюсь.
Я не против обзавестись нарядным платьем, тем более, и правда, праздник устраивают в мою честь.
– Обещаем! Мы перевернем все, но найдем! – клянется Арсения.
– А мы успеем сегодня? Можно завтра пойти.
– Нет, сейчас, пока ты не передумала, – настаивает Нинель, упирая руки в бока.
– Но мы же на пробежке!
– Воспользуешься душевой комнатой для покупателей. Бежим? – подбадривает Виктория.
– Да!
Девушки восторженно хлопают в ладоши, а потом мы бежим в магазин, чтобы успеть до закрытия. Оказавшись внутри, я останавливаюсь, чтобы восстановить дыхание. Салон Лесатры отличается от городского у Матильды. Платья здесь простые и легкие, они призваны подчеркивать красоту и достоинство обладательницы, а не выставлять напоказ саму покупку.
– Лесатра! – кричит Арсения.
Мы слышим шорох на лестнице.
– Иду, иду, – сбегает вниз длинноногая и худенькая молодая девушка.
– Ты должна спасти новенькую! – воодушевленно восклицает Израэль и объясняет ситуацию: праздник первого оборота уже скоро, а его виновнице нечего надеть.
– Мы все найдем, – Лесатра взмахивает руками, углубляясь в ворох тканей, пробираясь между стеллажами. – Начнем с этих трех, – она возвращается с нарядами. – Пойдемте все к примерочной.
– Мне бы старенькое, – прошу я.
– Все сделаем, – спокойно сообщает Лесатра. – Девушки, за мной.
Мы проходим вглубь второй комнаты, где помогаем выдвинуть вешалку с нарядами.
– Будем мерить все, – торжественно оглашает Арсения.
– Можно продолжить и завтра, – намекает Лесатра на скорое окончание рабочего дня.
– Конечно, мы не станем задерживаться, – обещаю я.
Девушки передвигают платья одно за другим, без конца подбегают ко мне, прикладывая наряд, но все оказывается либо не по размеру, либо обычным, как и у меня в шкафу.
– Марина, замри, – громко говорю я.
Я приметила платье цвета морской волны.
– Оно слишком открытое, – говорит Марина, нахмурив носик.
– Надо сначала примерить, – крутит руками Виктория возле лица.
Я снимаю с вешалки платье, не в силах оторвать от него взгляд. Шелк струится при каждом движении, лаская кожу.
– Мне говорили про душевую комнату, где она? – уточняю у Лесатры.
– Идем. Сменные тапочки с полотенцем и гель для мытья лежат на входе, душевая комната за примерочной.
Она отодвигает штору, вешая на крючок платье, и указывает мне на соседнюю дверь, возле которой на стуле лежит все необходимое для того, чтобы освежиться.
– Я пошла.
Захожу внутрь кабины и задвигаю штору. Надо поторопиться. Быстро освежившись, спешу обратно, чтобы примерить выбранный наряд.
– Ты скоро? – кричат мне девушки из зала.
– Выхожу.
Я открываю занавеску и делаю шаг к ним.
– Я думала, их не существует, – вздыхает Нинель.
– Кого? – уточняет Арсения.
– Русалок, – отвечает Нинель.
Все взгляды прикованы ко мне.
– Мне нравится, – говорю я Лесатре. – Можно его купить?
– Может, посмотрим что-то попроще? А то ты смущаться будешь, – придирчиво рассматривает меня Марина.
– Успокойся, – одергивает ее Арсения. – Лесия, ты великолепна в нем. Бери его, и точка!
– Полностью согласна, – поддерживает Лесатра. – Оно идеально сидит по фигуре, даже правки не нужны.
– Я куплю его, – принимаю решение под недовольным взглядом Марины.
Вернувшись в примерочную, не хочу снимать платье. Если раньше первый оборот представлялся для меня чем-то обыденным и обязательным, то теперь я жду его с нетерпением.
– Туфли у меня есть подходящие: бархатные, на небольшом каблуке рюмочкой. Размер у нас один. Так что с этим не траться, – шепчет на ухо Арсения.
Расплатившись, я забираю покупку и благодарю девушек за то, что уговорили меня наведаться к Лесатре. Мы расходимся по домам, но у своего я встречаю Михаила. Сердце на секунду замирает, а затем ускоряет свой бег.
– Откуда бежишь такая счастливая? – вместо приветствия спрашивает он.
– Гуляли с девушками, заходили в магазин.
– Мне будет позволено увидеть купленное, или это нечто такое, как черное и кружевное? – улыбается он.
– Платье к первому обороту, на празднике увидишь, – стараюсь говорить спокойно. – Зачем ты здесь, пригласить на свидание или нагрубить?
– А ты язвить умеешь. Я говорю правду. Если она тебя трогает, стоит задуматься.
– Вот тебе моя правда – это ты зациклен на прошлом. Я в поселение недавно, а сколько лет назад ушел Филипп? Ты винишь пришлых в потере брата. Не пытаешься понять, а уж тем более порадоваться за него. Трогает тебя такая правда?
Я вижу, как проступает вена у него на лбу. Михаил закрывает глаза, тяжело дыша. Мне становится страшно. Кажется, его сильно трогает правда. Хочется высказаться на этот счет, но лучше держать язык за зубами.
Потихоньку обхожу его, но Михаил хватает меня за запястье. Вздрагиваю от неожиданности.
– Потанцуем? – спрашивает он.
– Что? – смотрю на него широко распахнутыми глазами, не в состоянии оценить происходящее. – Ты болен?
Других объяснений у меня нет. Моя правда так больно задела его, что теперь ему хочется танцевать. Даже страх отступает, свободной рукой поглаживаю его по плечу:
– А меня к тебе тянуло, – вздыхаю с сожалением.
– Смешная ты, рыжий птенчик. Ничего я не болен. Танец на праздник первого оборота за мной оставишь?
– Ты про праздник первого оборота…
– Тянуло? – притягивает меня к себе. – Уже не тянет?
Михаил отпускает меня, но лишь для того, чтобы отнять пакет и той же рукой обнять меня за талию. В свободную руку он берет мою ладонь, отводя ее в сторону.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Хочу порепетировать. Позволишь?
Михаил тихо напевает красивую мелодию, и мы кружимся.
– Я спокоен, – улыбается он, останавливаясь.
– Почему?
– Если бы ты не умела танцевать, то пришлось бы взять слова назад.
– Ах ты, – отталкиваю его от себя.
– До завтра, Лесия. Твоя правда меня трогает, – признается Михаил и уходит, не оборачиваясь.
Провожаю его взглядом, а потом поднимаюсь в квартиру. Я призналась Михаилу, что меня тянет к нему. Он признался в своей слабости. Кажется, в наших взаимоотношениях наметились перемены. От этих мыслей зарываюсь с головой под одеяло, посмеиваясь.