Анастасия Декар
Чипированная. Код L-831
Глава 11
Утром я просыпаюсь от будильника и сладко потягиваюсь. Мысли сразу возвращают меня к разговору с Ночью. Еще и Михаил: «Не все дни будут такими. Готовься к этому». Вот пускай сами и готовятся. Я сбежала из дома, чуть не погибла в лесу, и теперь я здесь! Когда начну делать ошибки, тогда и подумаем об этом, а пока все идет прекрасно. К тому же Оракулы научили меня взвешивать слова и решения.
Счастливая, я начинаю сборы. Завариваю чай, который окутывает бодрящими парами, овсянка на воде с ложечкой меда, и мой организм наполнен энергией на весь день. Теперь пора привести себя в порядок. День важный, поэтому мне хочется выглядеть как можно лучше.
Подхожу к зеркалу, виду у меня взъерошенный и сонный. Модулятор заметно помогает: цвет лица приобрел здоровый тон. Мне кажется, кожа даже начала светится изнутри. Быстренько умывшись, приступаю к самому сложному – волосам. Я оставляю их распущенными, только боковые пряди закалываю на макушке. Несколько коротких кудряшек на висках добавляют озорства. Немного персиковых румян на скулы. Подчеркиваю черным карандашом верхнее веко. В отражении на меня смотрит привычная Лесия, которая постоянно притягивает к себе взгляды прохожих. Теперь одежда. С трепетом надеваю темно-зеленого цвета легкое платье, подол которого колыхается при каждом движении. Я никогда не носила такие насыщенные цвета, но Арсения меня уверила, что в поселении это никого не смутит. На ноги легкие босоножки, а через плечо маленькая черная сумочка.
Мне не терпится выйти из дома. Смотрю на часы, о точном времени встречи с Романом мы не договаривались. Я кружусь по комнате вприпрыжку, зная: он услышит топот. Долго ждать не приходится.
Стук в дверь.
Роман с восхищением смотрит на меня:
– Ты прекрасно выглядишь.
– И чувствую себя так же!
Выскакиваю наружу. Роман стоит замерев, смешно хлопая глазами.
– Идем? – спрашиваю у него, закрывая дверь.
– Твое платье, – немного запинается, – оно зеленое.
– Точно.
Я кружусь, позволяя ему рассмотреть его.
– Нравится? – спрашиваю я.
– Да, – он протягивает руку, желая дотронуться до меня, но потом убирает. – Необычный цвет для молодой девушки.
– Не начинай, – прошу я, отмахиваясь. – У Вершителей нет разграничений по цветам. Хоть красное, хоть белое – какое хочешь, то и надевай. Вот так!
– Ты уверена?
– Уверена, – приходится самой схватить его за руку, таща к выходу из дома. – Пошли, не хочу прийти не в час уготованный.
– Верно сказано. Необходимо чтить время, Вселенной выделенное.
– Не говори больше так, – прошу его. – Я как будто вернулась в Систему.
– А у меня снова ладони мокрые.
Мы останавливаемся, заливаясь смехом.
– Так, все, надо как можно больше общаться с местными, хочу узнать названия эмоций. Ты почувствовал свободу их речи?
– Иногда меня это настораживает.
– Настораживает?
– Когда внутри напряжение, как в зале Плутания перед оглашением приговора.
– Ты тоже ходил туда?
– И не раз.
– И я.
Мы останавливаемся, заглядывая друг другу в глаза. Я чувствую связь с Романом. Я чувствую себя свободной рядом с ним. Может, это начало любви?
– Можно?
Роман поднимает мою руку, сводя наши запястья рядом. Сигнал вызова так никуда и не пропал.
– Если бы ты не сбежала, то я бы так и не узнал, кого Оракулы выбрали мне в суженые. Ты считаешь верным то, что мы отказались друг от друга?
– Я не знаю.
Роман хмурит брови, не отрывая взгляда от наших линий. Я тоже смотрю на них.
– Я рад тебе. Благодарю за побег, – произносит Роман, убирая руку.
– И я рада, что не одна здесь.
Всю оставшуюся дорогу до дома Добродеи Роман расспрашивает меня о днях, проведенных в лесу, и о том, как я узнала об иных. Я не делаю из этого тайну, но свою историю он не рассказывает.
– Хорошего дня и до вечера, – желает он, когда мы оказываемся на месте.
– И тебе.
Роман уходит со двора, а я переступаю порог дома, где уже хлопочет Добродея, разводя в ведре какой-то раствор.
– Лесия, – радостно приветствует она, подзывая к себе. – Пойдем знакомиться с садом.
Мы выходим наружу, обходя множество грядок и теплиц. Душица для борьбы с бессонницей и проблемами с желудком, шалфей против кашля. Ромашка и ее успокаивающие свойства, котовник против жара и воспаления, тархун для укрепления сердечно-сосудистой системы, тимьян против кожных высыпаний. Мать-и-мачеха, обладающая антибактериальными свойствами. Крапива, которая приводит в норму содержание сахара и помогает при костных заболеваниях. Люцерна, левзея, полынь, мята, пустырник, эхинацея и многие другие, которые еще предстоит запомнить. Каждая из трав несет как пользу, так и вред, который можно нанести по незнанию, если переусердствовать.
– Ты чего так нарядилась? – заканчивает Добродея повествования о растительности.
– Сегодня чип удалят.
– И что с этого? Платье лишним оказалось, что ли?
– Нет… а как одеваться?
– Как-как? Так, чтобы и наклониться удобно, и выкинуть наряд не жалко. Пошли в дом, выдам рабочий наряд.
– Я могу из своих поискать?
– Чего там искать-то? Сходишь к Арсении, возьмешь штаны широкие, рубашку и платок. Надо тело от перегрева закрыть. И ткань неплотную, чтоб дышала.
– Дышала?
– Арсении скажешь, что для работы в саду, она подберет. Моя тебе больно коротка будет. Давай, беги туда и обратно.
Я отправляюсь выполнять поручение, разглядывая поселение. Невозможно привыкнуть к простору и зелени, а еще эти трубы снаружи – Арсения сказала, что это водопровод выведен.
– Вот это ты быстро вернулась, – приветствует Арсения, когда я захожу в лавку. Над головой тихо звенят колокольчики.
– Мне нужен комплект для работы в огороде: штаны, рубашка, платок. Все закрытое, и чтобы дышало, – перечисляю пожелания Добродеи, загибая пальцы. – Вроде, все.
– Есть такое, из мужского отыщем.
Она смотрит сквозь меня, постукивая пальцами по прилавку.
– Вспомнила. В подсобке есть, – хлопает себя по лбу, убегая.
Я не сдвигаюсь с места, дожидаясь Арсении. «Никаких трат. Только рабочую одежду, и все», – твержу я себе, подавляя желание еще раз пройтись по магазину. Вскоре возвращается Арсения со свертком:
– Вот, шили на Пашу, а он раздался – так и лежит одежда без дела. Тебе явно в самый раз будет, а по стоимости… только за ткань возьму. Лен лучшего качества!
Она разворачивает бесформенные огромные штаны и широкую прямую рубашку. Невольно поджимаю губы, рассматривая эти изыски.
– Ты уверена, что это подойдет мне?
– Раздевайся, мерить будем.
Приходится пройти в примерочную и стянуть с себя зеленое платье. Ладно, делать нечего, натягиваю рабочий наряд. Скажем так, телу он приятен – уже хорошо.
– Я загляну? – спрашивает Арсения, заходя ко мне.
– Как я тебе?
– Это шаровары, так и должно быть, – объясняет она. – Рубашку внутрь заправь. – Она помогает мне. – Вот так, да.
– Непривычно, но…
– Но? – переспрашивает Арсения.
– Не так уж плохо.
– Привыкнешь.
Арсения выходит наружу, оставляя меня.
– Переодевайся, еще обувь надо, – кричит она, шурша чем-то.
– Добродея не говорила.
– Забыла. Не в босоножках же в земле ковыряться будешь. – Что-то падает. – Нашла, давай-ка?
Арсения без предупреждения заходит ко мне, вручая пару бесформенных башмаков – с дырками и без.
– Это что? – спрашиваю я, не решаясь примерить добро.
– Для сухой и мокрой работы.
Я держу их на вытянутых руках – придется принять, тем более Добродея говорила, Арсения знает, что необходимо.
– Сразу так пойдешь? – спрашивает она.
– Нет, – поспешно отвечаю, снимая одеяние. – Ты точно уверена? – переспрашиваю у нее.
– Точно, бери и ступай работать. Платок закинула. На счет запишу.
Я переодеваюсь в зеленое платье и забираю покупки. Приходится поспешить к Добродее, я хочу как можно скорее получить ее одобрения.
– Хороша девочка. Ступай за мной.
Добродея подводит меня к дорожкам мяты.
– Растениям помочь надо, все лишнее выдернуть.
Добродея приседает, начиная выдергивать разную травку, растущую рядом с мятой.
– Как прополешь, немного взрыхли. – Она достает грабли.
– Я видела такие. В зале Энергии садоводам такие выдают.
– Ты смотри, как ими пользоваться. – Она начинает подкапывать землю. – Раствор я развела, им потом польешь в конце.
– А почему это делаем мы?
– Кто ж еще-то? – улыбается она.
– Роботы.
– Они пускай для массового выращивания, а тут особый уход нужен, ручной. Так травам некая сила передается, раскрывающаяся при применении. Поняла?
– Да.
– Тогда приступай.
Я склоняюсь над растительностью, а Добродея оставляет меня.
Работа оказывается не из романтичных, как я представляла в самом начале. Огромный сад заставляет склониться. Когда с сорняками и рыхлением было покончено, Добродея вынесла раствор, который мы подключили к системе полива. О Великие Оракулы, хоть здесь можно отдохнуть!
В конце рабочего дня Добродея благодарит за работу:
– И почему я раньше не завела помощницу? – спрашивает она. – Пойдем, пора готовиться к операции. Одежду оставь в ванной, я в стирку закину.
Я спешу смыть с себя грязь, волосы приходится мыть заново, но на укладку уже нет времени. Тщательно вытираю их полотенцем, собирая в пучок. Облачившись в платье, выдыхаю – рабочий день подошел к концу.
Выхожу из ванной, Добродея ждет за столом, попивая чай.
– Ну как ты? Разгибаешься? – спрашивает она, разглядывая меня.
– Разгибаюсь.
– Это хорошо. – Она отставляет чашку в сторону. – Дальше работы прибавится, но справляться проще будет. Организм привыкает. Дома еда есть?
– Нет.
– Идем.
Добродея поднимается из-за стола, маня меня рукой.
– Куда мы? – спрашиваю я.
– Корзина у двери. На рынок. Покажу что да как.
Я спешу за Добродеей, которая уже спустилась с крыльца во двор.
Местный рынок отличается от привычного мне. Если в Системе это огромная площадь, заставленная прилавками, то здесь это небольшие крытые домики, тянущиеся узкой дорожкой в несколько рядов.
– Часть из представленного выращиваем и производим мы, но у нас есть обмен с соседними поселениями. Проще не хвататься за все и сразу, а специализироваться на нескольких направлениях. Для массового потребления злаковые культуры, картошка и свекла, для себя ты можешь выращивать и другие культуры во дворе. Их потом и выставляют на рынке. Глянь, – подводит к первому домику, – помидоров возьми тепличных. Там – репу с картошкой, морковь с луком не забудь. Напротив рыбный отдел, если свежак не раскупили, советую брать. В холодильник уберем. После операции заберешь.
Я благодарю Добродею, которая остается разговаривать с женщиной из первого домика, где я беру все по ее совету и перехожу от одного отдела, домика или прилавка – совсем уже запуталась – к другому, больше разглядывая.
Рука опускается на плечо, я вздрагиваю, оборачиваясь:
– Пора, – говорит Добродея.
Мы возвращаемся. Я оставляю корзину с продуктами в приемной комнате, убирая форель в холодильник. Добродея дожидается во дворе.
Как только выхожу на улицу, она ведет меня в пристройку. Внутри нас встречает узкий белый коридор со стеклянными шкафами и рядом стульев возле окна.
– Операция сложная? – спрашиваю я, ощущая, как сердце бьется все быстрее. Это настороженность.
– Пустяк. Не волнуйся, мы погрузим тебя в сон, а проснешься ты уже Вершителем судеб, – успокаивает Добродея. – Если хочешь, возьми завтра выходной.
– Спасибо, буду иметь в виду, – ее предложение кажется абсурдным, но я не отказываюсь.
– Жди здесь, скоро за тобой придут.
– Мне не идти с вами? – не понимаю, зачем оставаться здесь.
– Лесия, все будет хорошо. Подожди немного, – просит она, усаживая меня на стул, а сама уходит дальше по коридору в соседнюю комнату.
Я сижу возле окна, плотно сжимая руки. Открывается дверь позади меня. Оборачиваюсь – Роман.
– Вот и все, – тихо произносит он.
– Ты чего? – от его слов сердце снова начинает биться быстрее.
– Да я шучу, – смеется он, присаживаясь рядом со мной. Роман берет мои ладони в свои и сжимает их. – У нас будет все хорошо.
Дверь, в которую ушла Добродея, распахивается, молодая светловолосая девушка зовет нас за собой. В глаза ударяет свет настенных ламп. По центру на возвышении стоят два кресла, напоминающих стоматологические, между ними – небольшой столик с неизвестными инструментами. Добродея и старейшина рядом.
– Роман, Лесия, – обращается к нам старейшина. – Прошу занять кресла.
Я иду к тому, что ближе к Добродее, так спокойнее. Меня берут за руку, на которой имеется чип, ставят укол в вену. Темнота, как вхождение в глубокий сон, и сразу же легкое покалывание по всему телу.
– Добро пожаловать в нашу семью Вершителей судеб, – слышу голос старейшины. Я открываю глаза, он стоит надо мной.
Я поворачиваю голову, но соседнее кресло пусто.
– Где Роман? – спрашиваю я.
– Он проснулся раньше и сразу же захотел уйти. Твой узор сильно опоясал чип. Для его удаления потребовалось больше времени, – объясняет Добродея. – Через месяц будет праздник в вашу честь.
– Зачем праздник? Почему через месяц? – не понимаю я.
– Оборот Луны вокруг Земли. Сегодня вы слабы, а первый повтор этого дня настанет через оборот, тогда мы и отпразднуем ваше присоединение к нам, – отвечает на вопрос старейшина.
– Понятно, – продолжаю лежать, слегка шевеля пальцами правой руки. Небольшой дискомфорт и только. Узор остался, только теперь в том месте, где был установлен чип, появились два небольших шва. Вызов исчез. И вроде линии узора стали немного иными… Не ощущаю в себе никаких изменений. Я закрыла глаза и открыла их – вот и все, что произошло.
– Пойдем? – слышу голос Михаила у изголовья.
– Ты откуда? – задираю голову, чтобы увидеть его.
– Оттуда, – он показывает на дверь, через которую и я сама попала сюда.
Добродея протягивает мне маленькую баночку:
– Утром и вечером протирай шов этим раствором, пока не заживет.
– Хорошо, – принимаю лекарство.
Операция закончена, а значит, можно уходить. Встаю с кресла, Михаил протягивает руку:
– Я провожу.
Попрощавшись со всеми, мы выходим наружу.
– Я изменилась? – спрашиваю у Михаила, делая от него несколько шагов назад.
– Для меня прихорашивалась? – снова эта его ухмылка.
– Да я не об этом. После операции я изменилась?
– Нет, а должна? – Теперь он смотрит внимательно. – Ты что-то чувствуешь?
– И да, и нет, – пожимаю плечами. – Забудь. А Роман? Ты его видел?
– Да. Перед тем как уйти, он долго рассматривал руку, ждал тебя у двери, но не дождался.
– Ладно, пойдем. Только я корзину с едой заберу.
Я быстро забегаю в рабочий дом, где оставила продукты. Кладу в корзину форель и выскакиваю наружу.
– Давай.
Михаил забирает корзину, а сам подставляет свободный локоть, от предложения не отказываюсь.
– Как первый рабочий день? – спрашивает он.
– Устала.
– Со временем станет легче, цветочек.
– Ты можешь выражать поддержку без грубости? – хочу убрать руку с локтя, но Михаил держит крепко.
– Я грубил? – удивляется он.
– Тепличный цветочек.
– Я сказал «цветочек», – выделяет он. – Пытался сделать тебе комплимент.
– О, – не знаю, как реагировать. – Ты тоже «цветочек».
– Что? – Михаил резко останавливается, сгибаясь от смеха. – Подожди, – пытается говорить, но я не понимаю этот нечленораздельный сумбур. Наконец-то он немного успокаивается. – Лесия, почему я цветочек?
– Тоже хотела сделать тебе комплимент.
Михаила сражает новый приступ. Мне не смешно. После удаления чипа я вообще не знаю, как вести себя. Мне казалось, что все сразу изменится… и кажется, оно изменилось. Я поняла, что прошлого больше не будет. Я. Ушла. Из дома. Одинокая слеза чертит линию.
Михаил хватает меня за плечи, заглядывая в глаза:
– Почему ты плачешь?
– Я… я не хочу об этом говорить.
– Не переживай. Это когда внутри волнение, и ты не знаешь, чего ждать от будущего. Ты должна быть сильной.
– Я буду сильной. Но сейчас я хочу домой.
Михаил отпускает меня. Я беру его под руку.
– Лесия, мы пришли, – голос Михаила.
Я возвращаюсь к реальности.
– Зачем ты пришел? Зачем проводил меня?
Я отпускаю его локоть. Он достает маленькую черную карту из кармана, протягивает мне:
– Твоя зарплатная. Старейшина вчера вечером попросил передать, но я был занят.
– Спасибо, – забираю ее.
– Отдохни завтра, соберись с мыслями. Вы все после удаления чипа такие странные.
– Ты многих видел?
– Парочку.
– Тогда я пошла?
– Спокойной ночи.
Михаил уходит. Только ли из-за карты он пришел на операцию? Наверное, пытается сгладить свою грубость…
На кухне раскладываю купленные продукты, ставлю чайник и готовлю ужин: хочется запеченной картошки и рыбки. Голодный организм требует сил. Модулятор я продолжаю пить, но Добродея разрешила перейти на обычную пищу, воздержавшись от жареного и ограничив количество специй. Поставив противень в духовку, я иду в ванную комнату. Стоя под струями воды, привычным движением обвожу узор на запястье – одна линия изменилась: она уплотнилась в изгибе. Что бы это могло означать? Теперь мне не узнать, хотя вечное любопытство с этим не согласно.
Переодевшись в пижаму, иду на кухню – ужин готов. С наслаждением уплетаю еду и оставляю часть на завтрашний день. Спать не хочется, поэтому, помыв посуду, устраиваюсь на кровати с большим блокнотом, куда пытаюсь записать всю информацию о растениях, которую узнала за сегодня. Его определенно стоит брать на работу.
Стук в дверь. От неожиданности блокнот выпадает из рук. Стук повторяется.
– Открой, это я, – по ту сторону слышу голос Романа.
Поверх пижамы накидываю халат, надеваю тапки и подхожу к двери. Открыв ее, я вижу взъерошенного и потерянного Романа:
– У тебя все было так же?
– А как это, так же? – спрашиваю я.
Он хватает меня за руку, показывая жестом, чтобы я молчала, и тащит на улицу.
– Почему мы вышли? – окидываю его вопросительным взглядом.
– Тебе лучше подышать свежим воздухом.
Теперь он ведет меня прочь со двора, в лес.
– Я не хочу дышать свежим воздухом.
Роман ускоряет шаг, сдавливая руку.
– Ай, ты чего? Перестань, я в тапках! – шепотом кричу я.
Мы останавливаемся недалеко от дома среди изогнутых стволов деревьев. Я вижу свет своего окна. Роман внимательно смотрит на меня. Открываю рот, чтобы задать вопрос, но он начинает говорить первым:
– В доме могут быть уши.
– Ты о чем? – судя по всему, не зря после удаления чипа дают выходной.
– Я хочу рассказать тебе, только тебе, – он берет меня за плечи. – Ты меня выслушаешь?
– Хорошо.
Если он вытянул меня из дома, наверное, это важно.
– Моя сестра. Она была здесь.
– Как?
– В зале Энергии ей рекомендовали заниматься верховой ездой. Она прекрасная наездница, но переоценила свои силы, обкатывая молодую кобылу. Лошадь понесла, так она и оказалась здесь.
– Где она сейчас?
– В Системе, с Вершителями судеб она не осталась.
Он говорит это так, словно я знаю об этом.
– Это она сообщила Оракулам, что догадывается о моем местонахождении.
– Почему она сбежала? – недоумеваю я.
– Она дитя Системы. У нее никогда не было мыслей о побеге, если бы не то происшествие…
– От нее ты узнал про Вершителей судеб?
– Да, к тому же ее муж сам отсюда.
– Но как? Как его приняли?
– По дороге она сильно повредила ногу, поэтому задержалась здесь. Она не скрывала того, что собирается вернуться, но это не помешало ей влюбиться в местного парня. Филипп расспрашивал ее о жизни в Системе, если честно, он такой дотошный и правильный, истинный Оракул.
– Подожди, так Филипп – это и есть тот Оракул, который хотел женить тебя на мне?
– Да. Это его единственная хорошая идея, – Роман поглаживает меня по плечам.
– Это в прошлом. – Я отхожу, чтобы он не трогал меня. – Как они оказались в Системе?
– Они полюбили друг друга, но сестра не могла связать свою жизнь с человеком, не предначертанным Великими Оракулами. Она вернулась домой, Филипп пошел за ней – ну и шуму же они подняли. Съехался Совет, началось разбирательство, но им повезло: когда Филиппу вживили узор и установили чип, он вправду оказался ее суженым. Вот их и поженили, обязав остаться в Системе, но они счастливы! Никогда не думал, что Вершитель судеб будет таким благонравным жителем Системы.
– После этой истории вышел Указ о неприятии?
– Ага. Много недовольных. Совет их успокоил, сказав, что этих возьмем, надо следовать замыслу Вселенной, наставим парня на путь истинный и издадим Указ, чтобы остальные не повадились метаться, – Роман пинает ногой корягу. – А я подслушивал их разговоры о Вершителях судеб и мечтал стать одним из них. И вот стал… – он поднимает руку, показывая узор. – Посмотри, линии слегка изменили угол наклона. Если честно, я не считал его живым – он же никогда не двигается!
– Узор изменился и у меня, – показываю ему свою руку.
– Может, его стоит растворить?
– Никто из нас никогда не сталкивался с подобным, про это мы не читали в книгах, а то, что нам рассказывали на занятиях, оказалось неправдой. Может, его подвижность сковывается наличием чипа? Мой долго удаляли.
– Или это проверка. Как мы будем вести себя, осознавая изменения, но не зная, с чем они связаны. Точно! Вершители судеб нас проверяют!
– Я не собираюсь рассказывать об изменениях.
Запахиваю халат плотнее, прохладный вечерний ветерок кружит вокруг нас.
– Выйдешь за меня? – неожиданно спрашивает Роман, соединяя наши запястья.
– Что?
– Ты единственное, что связывает меня с предначертанным. Я чувствую себя одиноким. Наш побег, твое спасение, мы снова вместе – ты не понимаешь? Вот он, наш счастливый путь.
Вот что я почувствовала после удаления чипа. Я поняла, что осталась одна. Много правды и логики в словах Романа, но нет чувств, которые я жажду испытать. Если Роман и есть мой суженый, тогда я в начале полюблю его, а лишь затем смогу дать согласие на замужество.
– Ты любишь меня?
– Нет, но любовь придет! Она приходит ко всем парам.
– Я не для того бежала из Системы. Я хочу узнать, каково это – любить.
Надеюсь, мои слова его не обидят.
Он приближается ко мне:
– Прошу, подумай над моим предложением.
– Пойдем обратно, пожалуйста. – Я смотрю прямо ему в глаза.
О Великие Оракулы, он не сопротивляется.
Уже дома, поднимаясь по лестнице на второй этаж, я слышу его голос:
– Мы найдем то, что ты ищешь, и будем счастливы…