Анастасия Вихарева
Выжить и вернуться
Глава 31
Любка отложила письмо, которое нашла в документах матери. «Надо попытаться взять себя в руки! – приказала она себе, вспомнив, что в доме не осталось ни грамма крупы. Закончились не только продукты, но и туалетная бумага. А жизнь продолжалась. Пять лет прошли не зря, она все же вытащила себя. Если носитель матричной памяти смог до нее достучаться, значит, червь отступил.
Она уже три месяца месяц выходила из дома, разве что погулять с собакой и купить собачий и кошачий корм. Кошка и собака жили между собой дружно. Кошак магу полагался обязательно, он тоже видел духов, а собаку держала для души. Хотя, по наблюдениям, собаки духов видели не хуже. Особенно, чужих, которые шныряли по подъездам, нередко забегая в квартиры, как вестники дурных мыслей. Жалко, что дачу пришлось продать, там они могли резвиться вволю. Наверное, только животные поднимали ее каждый раз, когда она оставалась без сил. Но жить на что-то тоже надо было. А потом продала машину – все равно ездить некуда, стояла без дела. Два предприятия, бухгалтерию которых она вела на дому, едва-едва покрывали расходы за коммунальные услуги и на еду.
Правда в том, что она давно могла воспользоваться заклятием, чтобы привлечь заказчиков и заставить их платить больше, но руки бы у нее отсохли раньше, чем она это сделает. Духи не прощают обиды и корысти. Вместо магии она просто попросила директора принять дать ей ставку сметчицы. Сметы и программу она изучила в совершенстве, пока разбирала документы.
Шеф словно ждал звонка, околачиваясь поблизости. Или она вспомнила о нем, когда он проехал мимо. Все же, сканировать пространство теперь у нее худо-бедно получалось. Не так далеко, как сканировали маги, но, может быть, потому что жила она в городе, который давил множеством людей, в чьи мысли было страшно заглядывать, и кишел духами, обворовывающими и людей, и друг друга.
– Ну… тут не все… – словно бы извинился шеф, протягивая деньги. – Как только переведут на счет, сразу расплачусь, сразу.
Любка усмехнулась. В кармане у него лежало порядка ста тысяч, которые отложил, чтобы купить жене шубу и остальное промотать на свою любовницу. Легкое движение пальцем и о брошенных словах он забыл, выкладывая остальные. Честным надо быть, заработала – отдай.
С такими людьми лучше расставаться сразу…
– Мне нужно выплатить долги, – примирительно зауважала она шефа.
– А мне-то как тяжело живется! – поплакался шеф, состроив мученическое лицо, тяжело вздохнув. – Мне бы твои проблемы!
– С удовольствием поменялась бы, – Любка сухо поджала губы, смерив сразу осунувшегося шефа взглядом. Оттого, что отдает, он начинал болеть. Типичный вампир, который стал головой червя. За то, что отдает, духи били его без жалости, и даже пытались отрезать дающую руку. Сам по себе шеф был не жадным, экономил на всех, чтобы тратить на себя и жену, далеко не любимую, и любовниц.
Она пересчитала деньги, настроение ее поднялось.
Надо искать работу…
Шеф вдруг подумал, что семнадцать тысяч бухгалтеру и сметчику в одном лице – это много. Зима наступит, сметчица останется без работы. Он приглашал их к сотрудничеству на лето – и был уже не рад, что согласился, тяжело переживая и подумывая оставить ее без работы. Любка пожала плечами, выпроваживая его за дверь. Насильно мил не будешь – пример матери заставил ее многое понять в людях. В том, что работу она найдет быстро, она не сомневалась. Опыт у нее был, и какой никакой приработок она имела. Шабашки ей подкидывали. То смету составить, то отчет сдать, то левые документы нарисовать. Когда государство обманывало своих граждан, обмануть его было не грех. На аукционах и конкурсах вынуждали снижать цены в половину, чтобы получить заказ. Твердая такса была только на взятки.
Конечно, можно было применить магию, но она не раз замечала, что стоит об этом подумать, как сила от нее уходит. Не то, чтобы насовсем, просто сразу становится не по себе. Была одна странность, семь защитных или полезных поступков, в которых она применяла магию, обязательно вели к новому заклятию, которое вдруг выходило на ум, как озарение. И три, примененные в корыстных целях, умерщвляли одно заклятие, которое она считала полезным и освоенным. Заклятие вдруг переставало работать. Убийство, или воровство, или деяние, повлекшее вред здоровью, по закону бытия вели к истончению защитного поля.
Или она просто не умела и не хотела причинить кому-то вред…
Конечно, до полных знаний ей было далеко, откуда знать, что такое «каленаки», или те же «усункеруши», или где бы достать «перстень Мерострадотика»? Между делом, и посох имел немаловажное значение, генерируя в себе силу обладателя. Таким образом, маги не разбрасывали силу налево и направо, а сохраняли, накапливая. Изготовлялись посохи из специальных деревьев, с которыми у мага была особая связь. У древних волхвов тоже были такие посохи – из березы, из ясеня, из дуба, липы или лиственницы. Кто-то разбирался и в хвойных деревьях, но посохи из хвойных деревьев нередко изменяли самого мага, словно бы вытягивая из него дурное. Их пропитывали специальными составами, чтобы придать им прочность и на каждое дерево был свой состав. Все это Любка узнавала из той информации, которая к ней приходила, которая по большей части оказывалась бесполезной. Но увиденная в воспоминаниях смерть, когда маг смог обратить тело в пепел легким касанием, ее поразила.
Она умылась, переоделась и вышла во двор. По дороге купила газеты с объявлениями о работе. Возвращаться домой уже не хотелось. Пусто и одиноко. Прошлась до парка, подыскивая место для уединения.
«Опять!» – Любка взвыла…
Самое первое к ней дерево погрузилось во мрак.
«Кто?» – с ужасом вспоминала она всех, кого она могла считать близким.
Правильно, или Муська, или Лошарик… Лошариком звали овчара, который из расплывчатого пузыря, зараженного глистами – таким его подбросили в подъезд, вдруг превратился в статного кобеля красавца. Это была уже вторая кошка и третья собака. Они умирали внезапно. Одна собака свалилась от судорог с пеной у рта, вторая просто исчезла, не оставляя следов, кошку она нашла с перебитой мордой, будто кто-то ударил ее лопатой.
Точно такой же мрак она видела перед смертью Сергея и матери…
Любка забыла, зачем пришла.
Прививки поставила, проглистогонила… «С поводка не спущу… – и тут на Любку накатила обида. Странно, за мраком она не могла нащупать ни духа, ни сколько-нибудь признаков Голлема, который всегда имел эмоциональный заряд.
– Ах ты, зараза! – Любка взбесилась – столько лет потратила на то, чтобы избавиться от твари, а она все еще жива.
Против правил, она внезапно набросилась на него, ломая ветви и стегая дерево, сбивая пожелтевшие листья. Не можешь отвратить беду, не лезь на глаза, а можешь – отврати беду, больше некому!
Она отошла подальше, обычно издалека мрак являл себя более плотным. Загадала на Солнце. Заметила скамейку и села, принимаясь перебирать в уме заклятия, которые могла применить против твари, преследующей ее. И вдруг заметила в мусорном баке рядом со скамейкой рукопись.
Достать ее – дело пары секунд.
Она пропустила влюбленную парочку, вынула рукопись из мусорного бака и углубилась в чтение, согласившись, что автор немного не дотягивал, но, несомненно, умел изложить свою мысль. Читалась она на одном дыхании.
Хуже, Любка вдруг узнала себя – не в деталях, в целом и по некоторым местам, которые в точности описывали события из ее жизни…
– Кхе, кхе! – кашель заставил Любку вздрогнуть. – Вы бы ее стали печать?
– Безусловно! – бросила Любка, не отрываясь от рукописи. – Конечно, корректура нужна… Но, мне кажется, этим и должны заниматься корректоры редакций.
До Любки вдруг дошло, что рядом стоит автор…
– Я рад, что вам понравилось, – автор тяжело вздохнул. – Но в редакции мне отказали.
Любка подняла голову и застыла с каменным лицом и отвисшей челюстью.
– Люба? – автор тоже изменился в лице.
– Игорь? – расплылась Любка в улыбке.
Глава 32
Игорь упал рядом на скамейку, выронив из руки трость. Старые джинсы, поношенная куртка на меху. И седые волосы. Слишком много седых волос. Хотя… вставить такие дорогие зубы рядовому работяге не по карману… Значит, что-то случилось. Кольца нет, но не факт, многие не носят. Смущен, в глазах тревога…
М-да, выглядел Игорь потрепанно.
– Ты что здесь делаешь? – он выглядел растерянным.
– Живу неподалеку…
– Могу себе представить… Замужем, дети? – кисло поморщился он.
– Да нет, как-то не срослось. Но есть собака и кошка. Кстати, может, зайдешь? – пригласила Любка. С работодателями много не поговоришь, а из простых работяг к ней редко кто заходил. Не хотела, чтобы знали, чем она в действительности занимается. Изучение магии отнимало все время. – Расскажешь о себе… У тебя-то как?
Игорь кивнул. Не сразу.
– Нормально, – бросил он и заметно повеселел.
По дороге Любка зашла в магазин, набрала продуктов. В винном отделе, недолго раздумывая – давно у нее не было праздника, – купила бутылку красного вина.
Заметив, как Игорь старается не смотреть на корзину и пытается сделать сосредоточенное лицо, успокоила.
– Не скись, я сегодня шефа разорила. Я не для тебя, для себя, редко бываю в магазине. Лучше помоги дотащить, чтобы не пришлось идти еще раз. А знаешь, мне понравилась твоя рукопись, – рассматривая названия вин, одобрила Любка. – Надо выложить в Интернет.
– Украдут тему! – не согласился Игорь.
– Ну и пусть, талант не переплюнешь, ума не хватит, – усмехнулась Любка. – Представь, что ты закрыл тему, а человеку надо ее продолжить… И что у него выйдет? Ты сросся с героями, стал частью их и внезапно понял, что они как бы сами по себе и ведут тебя, а украденный сюжет искусает досмерти. Тебе надо ее напечатать.
– Сначала надо денег заработать, – усмехнулся Игорь, разглядывая ее с некоторым удивлением. – А ты почти совсем не изменилась, выглядишь на двадцать пять.
– Думаешь, сделал комплемент? На самом деле мне всего лишь… – Любка посчитала в уме. Если в ее мире жили по двести лет, а тут по пятьдесят, то ее тридцать с хвостиком надо делить на четыре. – Не больше десяти… Ну пусть двадцать… Кстати, есть еще один способ достать деньги – забыть о них, тогда они сами придут. Им любопытно станет, почему их не любят. Все так делают.
– Все, это кто? – полюбопытствовал Игорь.
– Люди, духи…
– Не придут, болезнь мне это доказала, – грустно, с печальной нежностью усмехнулся Игорь. – Я, правда, я удивлен… Наверное, мы с тобой смотримся, как отец и дочь… Я тебя такой и помню. Если бы я подъехал на джипе, с охраной… а то почти бомж.
– Не бери в голову, – махнула Любка. – Ты талант, а талант под Богом. Он и раздет, но богат. А жить я буду двести лет.
– Нормально! – остановился Игорь, засмотревшись на молодых девчонок. – А почему не триста?
– Нет такой продолжительности у магов, – Любка вдруг подозрительно взглянула на Игоря, нахмурившись. – А какая болезнь?
Про случай трехгодичной давности она уже и думать забыла. Но если он жил в Перми, то вполне мог оказаться там, в том месте, где ее ненависть и гнев вырвались на волю.
Правда, исхудал, но похож…
– В аварию попал, – хмуро пробормотал он.
Любка застыла с посеревшим лицом и открытым ртом – бутылка выпала из рук, ударившись о пол. Дно отлетело, вино красной лужей растеклось по светло-серой плитке. Она с минуту смотрела на Игоря, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами вины и раскаяния.
– Да нет, – махнул Игорь досадливо, – прошло уже все. Правда… я еще не восстановил свое положение…
– Я заплачу, – охрипшим, не своим голосом успокоила Любка продавца, откашливаясь.
– Не надо, мы вернем разбитую бутылку поставщикам, вы наш постоянный покупатель, – улыбнулся продавец, заметив в лице ее испуг.
– Вы меня запомнили? – натянуто улыбнулась Любка, переводя взгляд от Игоря на молодого человека.
Ее растерянность и скованность Игорь, видимо, принял на свой счет. Теперь он старался на нее не смотреть, и явно собирался уйти, чувствуя себя неловко.
– Подожди… – Любка дотронулась до его руки, крепко сжав ладонь, удерживая силой. – Я должна тебе кое-что рассказать… Покаяться… давай не здесь… Я, правда… Я была там.
– Где? – не понял Игорь.
– На той аварии… Я… Я даже видела тебя, но не узнала… Вернее, подумала, что это мог быть ты, но не поверила…
Любка не сомневалась, что Игорь не сможет ее простить, но что-то да могла она для него сделать. Теперь могла.
– Да-а? – кажется, Игорь выдохнул с облегчением. Тяжело вздохнул. – Машина моя всмятку… Меня на скорой увезли. Я только помню огонь и больше ничего. На суде рассказывали что-то невероятное.
– На суде? – побледнела Любка.
– Да, – Игорь поморщился, припоминая. – Там один козел решил бабки срубить с мужика, который первым затормозил. Нас всех таскали в качестве свидетелей… Суд длился три года.
– И-и?
Игорь снова пожал плечами.
– Обошлось… Все огонь видели. Там аж асфальт вскипел! Но жертв не было.
– Я помню, – Любка решила оставить разговор до времени, когда она сможет не только рассказать, но и доказать свою вину.
Она передала Игорю корзину и пошла вперед, внезапно начиная осознавать трагедию, которую Игорь пережил по ее вине. На полдороге она развернулась, стараясь разрядить обстановку сердечной мягкостью.
– Так, ты займи очередь в кассу, а я, пожалуй, возьму еще одну бутылку, одной нам будет мало, – решительно заявила она. – Ты какое предпочитаешь?
– Коньяк, забыла? – усмехнулся Игорь.
– Ладно, если денег не хватит, что-нибудь оставим из продуктов…
– Да нет, не надо, – попробовал остановить ее Игорь.
– А это уж мне решать! – отрезала Любка. – Хватит, я пошутила.
– Тогда возьми лучше водки! – крикнул Игорь вслед.
Просто как… просто как убить… Под напускной веселостью Любка чувствовала камень, который ее придавил, и как сжимается все внутри. Она чуть не убила человека, который ей был так же дорог, как лучшие воспоминания ее жизни.
Было заметно, что Игорь тяготится, что не он ведет ее к себе, не он покупает вино.
И ни о чем не догадывается.
Это она, она испортила ему жизнь…
Ужас тошнотой прокатывался по пищеводу из желудка и подкатывал к горлу.
Игорь прошел в комнату, заглянул в спальню, постоял у компьютера и телефона, пощупал плазменную панель, вернулся на кухню.
– У тебя шикарная квартира! – одобрил он.
– Я покурю… На лоджии… Будешь? – Любка нервно протянула Игорю пачку сигарет. – Только обещай мне, что полчаса ты ничего не будешь делать… Не уйдешь, не станешь ни о чем говорить.
– Я не курю, бросил, а впрочем… Слушай, ты меня заинтриговала! – развел Игорь руками, помогая разложить продукты в холодильник и в кухонный шкаф.
Любка закурила, выдохнула дым, обдумывая, как удержать Игоря на тридцать минут, в которые у него будет нечто вроде шока. Она не сможет ему помочь, если он уйдет и не расскажет, что с ним произошло. Ясно, жена его бросила. Но у него был сын, который нуждался в нем. Не имея богатых родителей, у современной молодежи практически не было шанса пробиться в люди. Ни образования, ни лечения, ни профессии.
Озарение пришло, как вспышка…
– Ты не хочешь принять ванну, пока я готовлю? У меня есть душистые лечебные соли, теплый розовый махровый халат и махровое розовое полотенце. Со слониками и мишками.
Любка решила пожертвовать любым заклятием, которое у нее заберут духи.
– Ну-у… Я что, грязно выгляжу? – протянул Игорь, почесав затылок и оглядывая себя.
– Нет, но… Иди, не люблю, когда стоят над душой, пока готовлю.
Она достала из шкафа новенький халат, соль и полотенце, аккуратно сняв и подобрав этикетки. Как-нибудь передаст потом деньги, или отправит все это назад в торговый центр, который только что ограбила.
Препроводила Игоря в ванну. Сполоснула куриные окорочка, уложив на подок, нашинковала лук, посыпала рисом, добавила масла, немного воды, соль, перец, сунула в духовку. Приготовление заняло меньше пяти минут. Готовить она не любила, используя быстрые и недорогие рецепты. Осталось дождаться готовности блюда, через сорок минут вынув из плиты.
В общем, что будут есть, было уже не важно. Она вообще сомневалась, что обед состоится.
А потом отправилась в ванную, зная, что там не закрыто. Выкрутить гвоздик и вынуть шпингалет, было делом одной минуты, он лежал у нее в кармане.
– Ты лежи, лежи, – помахала Любка Игорю, глаза у которого изумленно поползли вверх, когда он увидел ее, откинув штору. – Мне нужно бросить белье в машину.
Сыпнула в стиральную машину порошок, закрывая обзор спиной, сунула в машину джинсы Игоря, набрала программу и включила ее.
– Ты чего творишь? – совсем сдурел Игорь. – Они у меня чистые! Думаешь, я совсем бомж и сплю в подвалах? – он обиделся.
– Пытаюсь оставить тебя на ночь, – призналась Любка, глянув на Игоря исподлобья.
– Ну… – растерялся Игорь, внезапно успокаиваясь и странно моргая. – Могла бы сказать, я никуда не спешу.
– Видишь ли, дело в чем… – Любка отодвинула штору, присаживаясь на край ванны. – Это я устроила ту аварию… Это из-за меня ты пострадал.
– Как ты могла ее устроить? Ты что, дорогу перебегала? – переживая за ее голову, полюбопытствовал Игорь. – Ты не только внешне не изменилась… У тебя остались те же бзики.
– Нет… Я устроила пожар… Огромный пожар! – она развела руками. – Я была не в себе… Жизнь дерьмо и все такое…
– А ливень с громом и молнией? Тоже ты? – усмехнулся Игорь. – Я, правда, не видел, но рассказывали, эффектное было зрелище.
– Я, – согласно качнула головой Любка.
– Ну ты… – Игорь поплескал рукой пену в задумчивости, явно сомневаясь в ее адекватности.
– И из машин всех вытащила я, иначе бы жертв было очень много, – она развернула ладонь, и воздух в ванной загорелся. Пламя было ровным и жарким, не задев ничего, что было внутри комнаты. Огонь прополз змеей по стенам, чуть-чуть не доставая их. И тут же заморозила то место. – Я маг. Магия внутри меня. Она иногда вырывается наружу.
Игорь из ванны привстал, тупо уставившись на кусок льда, который повис в воздухе. Любка отсчитывала минуты, понимая, что сейчас в сознании Игоря идет борьба.
– А еще что ты умеешь? – сдавленным голосом пробормотал он.
– Останавливать время… Как тогда, в тамбуре… Прости меня, если можешь, – попросила она. – Ты был самым тяжелым, в той аварии. Я знаю, у тебя есть жена и ребенок, которым было тяжело…
– Уже нет, – глухо проговорил Игорь, не отрывая взгляд от ледяной глыбы.
– Что? – Любка вздрогнула.
– Уже нет… Ни жены, ни ребенка. Ничего нет.
– Прости! – побледнела Любка. – Я, пожалуй, пойду…
– Иди, – согласился Игорь.
Любка стояла у открытого окна, не замечая, что курит одну сигарету за другой. Это была не боль, застрявшая внутри тупыми иглами, а кровь сознания, которое не искало себе оправдания. Когда пришел Игорь и сел за стол, она лишь мельком взглянула на него.
– Ну, спасибо, что не убила, – голос у Игоря был грустно насмешлив. – У тебя что-то горит.
Любка шмыгнула носом, вытерев слезу, не торопливо прошла к плите, из которой уже потянуло дымком. Вынула противень.
– Давай-ка я, – предложил Игорь, отодвигая ее и вынимая из рук лопатку и прихватку. – Может, тебе кофе сделать?
Любка кивнула.
– Тогда я и себе сделаю…
Игорь поставил перед ней кружку с кофе, разложил курицу и рис по тарелкам. Порезал хлеба и поставил на стол фрукты.
– Ну, ладно, подумаешь, маг… А я спирит… Наверное, больше, чем спирит. Я слышу голос, он мне книги диктует. Я его зову Дух Изгнанья… Его никто не слышит, кроме меня. Ну, как тебе моя тайна?
Любка внезапно посмотрела на Игоря с интересом.
– Тогда мы оба со странностями, – констатировала она с облегченным вздохом.
Глава 33
Любка не пила, поэтому пьянела сразу, с первой выпитой рюмки. После второго бокала красного вина они оказались рядом. После третей целовались, вспоминая молодость и тот поезд, который свел их вместе.
И, наконец, Игорь легко поднял ее и отнес в спальню,
Любка не сопротивлялась. Она уже и забыла, что так тоже бывает. Не стыдно, не больно, не грязно, не пошло. Как герой-любовник, Игорь нежно целовал ее, не выпуская из объятий. Его хватило ровно на три дня и три ночи. А потом он забылся глубоким беспробудным сном, как добрый молодец после битвы.
К хорошему быстро привыкаешь – Любке понравилось чувствовать Игоря рядом.
– Ты не помнишь, куда я сунул рукопись? Может, в магазине оставил? – наконец, проснулся он.
– Я отнесла ее в редакцию.
– Зачем? – удивился он.
– Чтобы прочитали.
– Я уже давал, бесполезно…
– Я колдонула, – призналась Любка. – Прочитает. Понравится, не понравится, это уже другой вопрос. Насилие требует жертвы, я к ней не готова.
– Не стоило, – махнул Игорь. – Даже если ее напечатают, кто ее будет здесь читать? У редакции один магазин.
Он снова пах, как тогда, шоколадом. Любка уткнулась его плечо, не отпуская.
– Они филиал, здесь только типография. Главный редактор и издатель в Москве. Бывают здесь иногда, я его расспросила, он мне все выложил.
– Мне, наверное, пора идти, – невесело проговорил Игорь, отодвигая ее. – Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
– Тебя там кто-то ждет? – расстроилась Любка.
– Нет, но…
– Тогда зачем уходить?
– У меня долги… Большие… Я кредит взял и не заплатил.
– Можно твою комнату продать… Не хватит?
Игорь думал минуты три, потом возбужденно прошел по комнате.
– Хватит… Еще останется. У меня есть связи, опыт, я могу начать свое дело. Уверен, я смогу переманить заказчиков. Ты потерпишь меня какое-то время? – обернулся он к ней.
– Ну, если у тебя достанет сил вершить подвиги, – она с усмешкой похлопала по постели.
Огромная любовь свалилась на Любку, как снег на голову. С обеда она начинала ждать, а когда Игорь приходил, пытливо заглядывая в глаза, первым делом бросалась ему на шее. И только потом накормить. Иначе могла не успеть. Пока она искала новое заклятие, Игорь сидел за компьютером, положив перед собой планшетку, и о чем-то разговаривал с нею, или тихо хохотал, или быстро стучал по клавиатуре, набирая новый текст. Любке было даже странно, как можно так умно беседовать с изношенной картонкой с нарисованным кругом. Но игла у Игоря летала. Духи к нему слетались толпами, легкие и пушистые, и какие-то то светлые, а то огненно-плазменные или мрачные, как Голлем. Иногда она даже видела, что они ему рисуют. Именно рисуют, причудливо изгибаясь и образуя удивительно красивые пейзажи и лица, словно кто-то манипулировал ими, используя, как пластилин.
Она видела то, что он писал.
– Уйди! – просил Игорь, чмокая ее в щеку и мягко поглаживая руку, когда она присаживалась рядом. – Ты мне мешаешь. Я скоро буду. При тебе информация не идет, я отвлекаюсь.
– А с кем ты разговариваешь? – как-то раз спросила Любка, озадачено почесав затылок. – Духи какие-то… другие… воздушные… эфирные и эфемерные…
– С Богом, – ответил Игорь на полном серьезе, поворачиваясь к ней и обнимая. – Знаешь, он не только в книгах переставляет события и героев с места на место… Но и в жизни. Мы с тобой встретились, расстались, потом снова встретились… Я был, меня не было, я снова есть… Кто бы еще мог это сделать? Случайность? Я не верю в такие случайности. Заметь, мы проходим мимо миллиона людей и не замечаем их, и вдруг, как вспышка… Мне иногда кажется, что вся моя прошлая жизнь дурной сон. Я тебя так люблю, словно парю в невесомости. И иногда мне страшно, что я проснусь, и не окажется ни тебя, ни здоровья, ни денег… Кстати, у нас появились средства съездить в шикарный отпуск.
– А на дом в пригороде не хватит? – поинтересовалась Любка, расплываясь в улыбке. – Мне пора начать работать с пространством, а в городе опасно.
– Пока нет, – с сожалением шмыгнул он носом. – Тогда нам лучше отложить. Но я люблю путешествовать, для образности полезно. Мы могли бы взять видеокамеру и фотоаппарат. У меня есть пара недель. Отдых нам обоим нужен, там и потренируешься.
– Согласна, – кивнула Любка. – Послушай-ка, а почему бы нам не навестить мою малую родину? Могилу у матери поправить, у брата, у дяди и бабушки. Николка свой дом продал, а квартира матери пустует.
– Заметано, – кивнул Игорь.
– Разве есть что-то важнее моего члена? – обиделся Игорь.
– Есть, – озабочено ответила Любка. – Огромный мир, который на грани вымирания.
Она уже неделю колесила по окрестностям, пытаясь найти то место, которое видела в видениях. Теперь она передвигалась легко. Сканирование местности не приносило результата. Не было ни одной зацепки, кроме нескольких частных домов, уведенных с небольшой возвышенности.
Был поздний вечер – почти ночь, рассмотреть что-то еще в видениях не получалось.
Началось это сразу после разговора с Игорем об отпуске. Вдруг заболел живот. Точно так, как в первый раз, когда носитель матричной памяти вышел на связь. Любка ждала, но ничего не произошло, разве что боль усилилась. Бьют его, или режут по кускам? И страх… Он выходил из живота, как призрак, безмолвный и пустой, заключая ее в себе и не доставая сознания.
Если этот… как его… Илорин смог почувствовать ее боль, значит, и она должна хоть что-то уловить… И перестала приходить информация из того мира, теперь там была тьма, которую порвать не получалось.
Наверное, в ее сознание что-то шевельнулось и сдвинулось. Она не жалела ни о чем. Пережила ад и попала в рай – в сердце царила весна. Не было ни одной мысли расстаться с Игорем. И все же… Гордый маг Оливарн и его брат Илорин сыпали соль на рану, которая не заживала. Любка пыталась представить, как это, когда люди тают, превращаясь в тень и уходят в небытие. И не могла не чувствовать сожаление о тех, кого не знала, и кто не существовал в природе. Их не было, но они были. Плохие, хорошие, озабоченные, беспечные, озлобленные или добрые…
Она не имела права их судить…
Если судить, то всех – но она не Бог и не мечтала стать Богом…
Если были Оливарн и Илорин, значит, были и другие, которые мечтали и любили и свой мир, и людей, и полюбили бы и приняли ее. Но было что-то такое, что могло сломать даже старого и умудренного мага, который не смог сопротивляться наложенным на него заклятиям.
Или еще одно заклятие, или мощное зомбирование, которое внезапно подменяло человеческое сознание, управляя телом. В каждом ее приступе было что-то подобное. Оно поднималось с нечеловеческой силой, внезапно нападая из среды себя самой. И словно бы шло по головам, лишая разума.
Наверное, она испугалась, что носитель ее матричной памяти стал объектом глубокого зомбирования. Не отразиться ли это на ней? В едином пространстве зомбирование вымывало из памяти лица и образы. Лишиться яркости и красочности воспоминаний, которые она вернула с таким трудом, ей не хотелось. Работая с силой, маг должен иметь четкое представление, какой результат желает получить. А уж просканировать пространство без внутреннего зрения не смог бы даже сам Бог, который создавал вселенную Всевидящим Оком. Два других глаза – тот и этот свет, смотрели во тьму, в которой он был заключен.
Мысль вернуться в тот мир и исправить посыл своего желания не давала ей покоя. Боль от Игоря она скрывала, чтобы не причинить ему боль. Даже на объяснение самых простых вещей приходилось тратить уйму времени. Наверное, было проще вернуться и заставить Зверя уйти, чем придумывать причины, по которым она уходит от близости и разговоров о будущем.
Посох ей был необходим. Она все же надеялась, что сможет связаться с Илорином сама, или разберется в устройстве и найдет нужное слово. Боги знали все, им будет несложно открыть секрет, если поймут, с чем она уходит в другой мир.
– Что сие значит? – встревожился Игорь.
– Мне нужно попасть туда… – немного подумав, призналась Любка. Рано или поздно, все равно пришлось бы открыться. – Я не знаю, насколько я тебя покину, но так надо. А вернуться я смогу, если только найду посохи тех магов, которые принесли меня в твой мир.
– Кому надо? Им? Ты посмотри, что они с нашим миром сделали! – Игорь взбесился. – Суки они! Мы не живем, мы выживаем и существуем!
– Игорек, как бы поступила героиня твоего романа? Осталась коротать век с любимым или побежала спасать мир?
– Ну… Это, знаешь ли, новая сюжетная линия… – насупился Игорь. – Но мы не в романе, мы в жизни.
– Ну, вот и славно, – обрадовалась Любка. – Ты не поставишь чайник?
– Он горячий, – обижено отозвался Игорь. – Я даже поужинал без тебя. Ты можешь вечно искать свой посох! Думаешь, они не защитили их колдовством?
Любка заинтересованно взглянула на Игоря.
– Что ты хочешь сказать?
Иногда Игорь ее поражал своей смекалкой, которая извлекала на свет такие невероятные на первый взгляд гипотезы, что поначалу они казались сумасшедшими. Но рассмотрение их, как это ни странно, в конце концов, выявляло в них гениальную простоту и стройную логическую последовательность.
– Первое: он зарыл посох, сжег мага, пообещал вернуться. Сказал, вернусь через час. А кто бы зарыл его посох и сжег его самого? – Игорь брезгливо скривился. – Если, конечно, он вернулся… Трусы и подонки жить хотят больше других.
– Но если он был под заклятием, он не смог бы поступить иначе…
– Следовательно, там два посоха и один скелет. И место, я так думаю, он закрыл не снаружи, а изнутри.
– То есть, мне надо искать заклятие, которое не нападает, а защищается?
– Ну да! Второе… В каком роддоме ты родилась?
– Здесь… Мы проходили мимо… От больницы остались руины…
– Мать твоя была уже в роддоме. Полчаса туда, полчаса обратно. Или чуть меньше – ему нужно было еще поколдовать над твоей матерью.
– Вынуть мертвого ребенка, положить рядом меня, стереть память…
– Да, но это не главное, – усмехнулся Игорь. – Судя по твоим рассказам, твоя мать была прекрасная женщина, готовая на самопожертвование, на любовь, образованная, и одновременно совершеннейшее чудовище – жестокое, бесчувственное, удивительно напоминающее существо, которое ты называешь Голлем.
– Ну-у… – Любка задумалась. – Это не удивительно, он постоянно был рядом.
– НО! Чтобы Голлем вошел в человека и подчинил себе, у человека должна быть некая срытая основа. Твоя подруга, с которой ты жила, относилась к тебе лояльно, но по сути, она жертва. Детдом и все такое. Или твоя рыжая подруга Инга, у которой начались проблемы. Или я… Я тоже жертва. А твоя мать не была жертвой, она была бойцом, который то проигрывал, то выигрывал. Она сопротивлялась, но поскольку Голлема не видела, боролось с тобой.
– Прав… Ты умопомрачительно догадлив… Прирожденный психолог, – Любка хлопнула себя ладонью по лбу, задумавшись и присаживаясь рядом. – И поэтому я не смогла ее вылечить, она видела во мне врага!
– Можно без комплиментов? – сухо попросил Игорь. – Любой писатель должен иметь хоть какое-то преставление о внутреннем содержании своих героев. Рядом был какой-то городишка. Или поселок. Как далеко ты можешь уйти за двадцать минут?
