Андрей Воронин
Банда возвращается
Банда покачал головой:
– Ни в коем случае. Он нас просто пристрелит – как еще двоих подвернувшихся под руку идиотов.
Виктория лихорадочно перебирала в уме варианты:
– Значит, надо обезопасить себя.
– Пресса?
– Да, в этом случае может выручить только «четвертая власть». В большой политике уже были десятки прецедентов. В безвыходном положении многие обращаются к журналистам. Эта братия наименее коррумпирована. В погоне за сенсацией ведь каждый за себя…
– Терпеть их не могу, – признался Бондарович.
– Я тоже. Но есть среди них порядочные люди. Постараемся связаться через хозяина домика с Геной Рыпула.
– Кто это?
– Редактор отдела новостей в газете «Коммерсантъ Дейли». Авторитетный и порядочный человек. Но – гулена, каких свет не видывал. Мы с ним здесь в домике и познакомились. Потом я регулярно подкидывала ему новости от Кожинова.
Бондарович понимающе усмехнулся:
– Санкционированная «утечка информации».
– Именно.
– Нам будет сложно связаться с ним. Или ты другого мнения?.. Прямые звонки исключены, – как опытный фээсбэшник предупредил Александр. – Нас в первую очередь будут отслеживать на контактах с прессой.
– Как?
– В нашей службе есть целая система мероприятий. Здесь не только санкционированное прослушивание… Это наша епархия, – Александр на небольшой скорости вел машину по проселочной дороге; и эта дорога оставляла желать лучшего. – А что представляет из себя домик, куда мы едем? Кто его хозяин?
– Кулак-хуторянин.
– Живой с тех пор? – Бондарович удивленно воззрился на красавицу-спутницу.
– Правнук живой. Ему от прадеда остался хутор неподалеку от озера.
– А что прадед?
– В тридцатые годы был сослан в Соловки…
– Да, были времена похуже нынешних. Напрасно сейчас многие стонут… И, значит, не вернулся?
– Нет. Я разговорилась как-то с Николаем…
– Так зовут нынешнего хозяина?
– Да… Прадеда его казнили. Через много лет Николай узнал от одного человека, который тоже был в том лагере, но которому посчастливилось выжить, как казнили… Там, на Большом Соловецком острове есть гора Секирная… Многих казнили на ней: приковывали цепью бревно к ногам и сталкивали с горы; бревно катилось и тащило за собой человека; после такого ни одной целой косточки у казненного не оставалось…
– Представляю…
– Дед у Николая погиб в войну. Отец спился…
– А Николай, значит, в прадеда удался: хозяйский человек, хуторянин…
– Еще какой! Восстановил на хутор права. Лет пять назад перестроил его, поставил сауну, вырыл бассейн, организовал рыбалку, охоту, прокат верховых лошадей, серфинг, теннисный корт и еще Бог знает что.
– Представляю, кого мы там встретим, – присвистнул Александр. – Только компании «братвы» нам не хватало. Кое с кем мне б не хотелось встречаться. Воевать на несколько фронтов – это нам сейчас, поверь, не нужно.
– Я ведь тебе говорила, там появлялась даже Елена, – успокоила Виктория. – Хозяин держит марку – это приличное заведение.
В конце проселочной дороги на опушке леса показалось наконец то самое «приличное заведение».
Девушка облегченно вздохнула:
– Приехали.
* * *
Бондарович и Макарова,
10 часов 30 минут вечера,
25 марта 1996 года,
«уединенное место для отдыха»
Дождик, который много раз принимался в течение дня, опять перестал. Мелкий гравий шумел под колесами.
Оглядывая строения издалека, Александр и Виктория напряженно молчали.
Забора вокруг хутора не было, поэтому даже с большого расстояния было видно, что по двору передвигаются какие-то люди, купаются в открытом бассейне, над которым клубится пар. Все окна двухэтажного дома изящной модерновой постройки из камня и дерева горели ярким светом. Электричество здесь, как видно, не экономили, во дворе и вокруг открытого бассейна сияли, словно в городе, фонари.
На стоянке были видны три машины.
«Не так уж и много народа», – подумал Александр, припарковывая «Ауди».
Взгляд у Виктории был все-таки обеспокоенный. Девушка знала, что уверенность – уверенностью, но могут быть и неожиданности. Она ведь так давно здесь не была. Кое-что могло измениться… Возможно, ее тревожило и предупреждение Александра. Кожинов ведь не дурак: попытается просчитать наперед – куда отправится прятаться Виктория. К родственникам, к знакомым, в те места, где чувствовала себя уютно раньше. Кожинов ради такого дела может даже побороть неприязнь и проконсультироваться с Принцессой. А та недолго будет вспоминать: хутор Николая назовет в числе первых позиций…
Александр и Виктория не спешили выходить из машины. Банда на всякий случай расстегнул кобуру, а пистолет, конфискованный накануне у нерадивого водителя «Ауди», положил на сиденье, чтобы был под рукой…
Из дома уже спешил к ним хозяин заведения: крепкий коренастый мужчина средних лет.
– Добрый вечер, добрый вечер, кто к нам пожаловал? – веселым голосом приветствовал он гостей, еще не видя их лиц.
Виктория пристально оглядывала местность; вроде все было спокойно.
Хозяин заглянул в окошко водителя. У хуторянина были цепкие умные глаза и красивое волевое лицо. Вероятно, этот человек – не из тех, кого легко взять на испуг. Да и пугливые не отваживаются на собственное дело.
Глаза хозяина стали холодны.
– Здравствуйте, – сказал ему Александр.
Хозяин заведения заметно встревожился, поскольку не узнал гостя.
По-видимому, он подал какой-то знак, потому что возле дома вдруг шевельнулись и выдвинулись вперед молодые люди, – безусловно, охрана.
Нет, это не было похоже на засаду: «выдвинулись» молодые люди явно не с целью захватить, а с целью продемонстрировать силу…
– Не волнуйтесь, Николай, – Виктория вышла из машины и разговаривала теперь с хозяином через ее крышу.
– Боже мой! Виктория Васильевна! – вскричал Николай, мгновенно обретая прежнее радушие. – Что же вы раньше… Какая радость! Вас давно не было, – он уже глядел на Банду – как на лучшего друга. – Представьте меня вашему спутнику, если можно.
– Это Александр, тоже работник спецслужбы, а какой – не будем уточнять, – Виктория пристальным взглядом осмотрела «хутор» (она поняла, что хозяин не в курсе последних событий, касающихся лично ее). – Кто у тебя сегодня?
– Да все старые знакомцы.
– Для нас место найдется?
– Нет вопроса, – хозяин улыбался широко и открыто, а его парни больше не показывались, – тут всего десяток человек, могу каждому по комнате выделить, а кому и по две. Друг другу не помешаете… Пойдемте в дом.
Девушка понизила голос:
– Подожди, есть вопрос.
– Без проблем. Отвечу на любой.
– Не мог бы ты связаться с Геной Рыпула сегодня вечером или завтра утром и вызвать его сюда?
– Нет вопроса, Виктория Васильевна, сделаем, – хозяин подмигнул Александру, сложил руки рупором и завопил, перекрывая звуки музыки, льющиеся из дома: – Ге-е-на!.. К тебе гости! Красивая женщина!..
Из бассейна выскочил, как ошпаренный, невысокий круглый человек и трусцой побежал к машине. Симпатичный животик чуть колыхался в такт пробежке. На бегу Гена приветственно помахал рукой и прокричал:
– Всегда готов!
Когда он приблизился, стало видно доброе лицо, окаймленное ухоженной бородой, и высокий с залысинами лоб.
– Я всегда на страже завоеваний, – заявил он, ничуть не запыхавшись от пробежки. – Особенно когда на моей стороне красивая женщина. Где она?
Он был изрядно пьян и беззаботно весел. На холодном воздухе от тела исходил пар.
Александр скептически оглядел этого человека.
– Добрый вечер, Геннадий, – спокойно и приветливо сказала Виктория.
Геннадий покрутил головой, переводя взгляд с мужчины на женщину в деловом костюме. На стоянке был один фонарь, который слегка слепил и не давал толком рассмотреть лицо. Наконец журналист сориентировался и моментально сменил шаловливый тон на пристойный.
– Боже мой! Виктория!.. Совершенно не ожидал вас сейчас увидеть. Извините, что я в таком расхристанном виде, – он развел руками, оглядев себя.
На нем были только плавки, если не считать густой растительности на груди и животе.
– Николай, – вежливо обратилась к хозяину Виктория. – Мы тут переговорим пару минут и пройдем в дом. Приготовь нам две комнаты, и пусть в одну из них принесут что-нибудь поесть на двоих.
Николай уточнил:
– Что из спиртного?
– Мне сухого вина. А вам что, Александр?
– Пусть будет сухое, – Банда наконец позволил себе расслабиться и улыбнулся.
– Будет сделано, – хозяин тактично удалился.
Виктория представила:
– Познакомься, Гена, это майор Бондарович.
– Александр, – Банда ответил на довольно крепкое рукопожатие.
– Гена, – ответил журналист и что-то секунду соображал. – Ваше имя в списке следственной бригады по делу Смоленцева. Вы по этому делу? – обратился он уже к Виктории, быстро повернув голову.
– Да, и есть серьезный разговор.
– Я так понял, что вы остаетесь на ночь.
– Да.
– Значит, время у нас есть?
– Хочешь прийти в себя, Гена?
– Если дело стоит того…
Виктория смолчала, предоставляя ему самому решать это вопрос.
– Я пьяный дурак, Виктория Васильевна, нашел, о чем шутить, видя вас. Ваше дело не может быть незначительным, если вы приехали за ним в такую даль. Я попарюсь в сауне, залезу под холодный душ и через сорок минут буду у вас в смокинге. Разрешите идти?
– Мы ждем вас, Гена.
Журналист побежал обратно.
Заперев машину, спутники направились к дому. Вблизи строение выглядело очень солидно. Пиленый камень, хорошая древесина, черепичная крыша. И архитектура – со вкусом (ныне многие такой эклектики наляпают – смотреть страшно на их виллы!) Понятно было, что хозяин вложил в дом немало средств. И, вероятно, рассчитывал получить серьезный доход со своего дела.
Поднялись на крыльцо.
– Может, у него и лифт есть? – пошутил Бондарович.
Нет, лифта не было.
Гости прошли через пустой холл, обставленный комфортной массивной мебелью обтекаемых форм, и по широкой дубовой лестнице поднялись на второй этаж. Ни одна ступенька не скрипнула у них под ногами – дом был ухожен.
Банда обратил внимание на тишину, что царила сейчас в помещениях.
Все обитатели, как видно, парились в сауне и ныряли в открытый бассейн с подогревом.
Наверху Александр и Виктория снова встретили хозяина, который показал им две комнатки, оборудованные в дачном стиле и с немалым вкусом.
– В которую подать ужин?
Девушка распорядилась:
– В ту, где мы стоим.
Когда Николай вышел, Виктория сбросила пиджак, отстегнула наплечную кобуру и спрятала оружие под одеяло, а затем прилегла на кровать, откинувшись на подушку спиной.
– Устала и изнервничалась, – просто сказала она. – Даже в голове гудит.
– У вас есть нервы?
– Да, после работы это особенно чувствуется. Выпадают времена, когда возвращаешься домой – еле душа в теле, – Виктория устало улыбнулась. – А как вы снимаете стресс? Водка?
– Временами. Но обычно – хорошая музыка и кот на коленях. Этого хватает.
– О да! Я где-то читала, что, регулярно общаясь с кошкой, можно исцелиться от гипертонической болезни.
– Исцелиться – это громко сказано.
Бондарович достал из внутреннего кармана куртки коробочку подавителя «жучков» и положил на стол.
– Дед отдал? – сразу оживилась, узнав свое имущество, Виктория.
– Сказал, что все равно изымут при обыске, – уселся в кресло Александр.
Помолчали пару минут, отдыхая. Где-то в глубине дома звякала посуда…
Банда думал о том, что при определенных обстоятельствах ничего не помешает хозяину этого заведения связаться с ФСБ или на худой конец с МВД и «заложить» беглецов. Отчего-то хуторянин не внушал ему доверия… Отчего? Что в нем было такого – настораживающего?.. Александр искал разгадку: какая-то деталь смущала его – где-то на уровне подсознания. Наконец понял: очень живо, очень легко сменялось выражение лица хуторянина. То он смотрит холодно, а то через секунду глаза так и источают радушие… Как на такого положиться?.. Но внешность обманчива. Сколько раз уже так случалось, что Банду предавали и сдавали не раз испытанные, внушающие очень большое доверие люди, в которых он был уверен, как в себе… Вообще любой человек – загадка. И мотивы его поведения не всегда очевидны даже ему самому.
Глядя на окно, Александр продумывал (профессиональная привычка) возможные пути отступления. Их он видел два. Первый: в окно и – по карнизу на другую, неосвещенную сторону дома; однако здесь, пока двигаешься по фасаду, тебя с легкостью может подстрелить даже школьник. Второй путь… Александр сразу заметил – между комнатами очень тонкие деревянные переборки, покрытые «сухой» штукатуркой; наверное, изначально здесь были просторные помещения, но потом их поделили; такую стенку не то что ногой – ударом кулака можно пробить. И выйти осаждающим в тыл – со стороны холла… Этот вариант предпочтительней…
Банда улыбнулся своим мыслям: его расчеты вариантов отхода были всего лишь упражнением – дабы не была утрачена гибкость ума. Александр давно уже заметил закономерность: когда он просчитывает события на несколько ходов вперед и в худшем варианте, все получается иначе и, как правило, не так плохо, как он предполагал; наверное, потому, что действительность много сложнее и умнее всяких расчетов и моделей (вряд ли здесь можно усмотреть что-то мистическое).
А вот в мыслях Виктории сейчас не было места опасностям:
– Смешной этот Гена, правда?
– На бородатого Чебурашку похож, – отозвался со своего места Банда.
Виктория фыркнула:
– И при этом журналист с большой буквы. Он создал лучшую информационную службу в газетном мире.
– Каким образом?
– Организовал ее на западный манер. Любой может прийти с улицы и получить задание. Неважно кто: хоть ты кандидат наук, хоть классический Гаврош… Если новость идет в дело, человек, принесший ее, получает крупный гонорар. Но работа потогонная: нет эксклюзивных новостей – нет денег. В штате почти никого. Зато в зале – сотни людей.
– Я почувствовал, что он неординарный человек. Не всякий ради дела способен в любую минуту отказаться от удовольствий… Бассейн, компания – сразу все пошло побоку… Насколько ему можно доверять? На кого он работает?
– На себя, – девушка прямо-таки обольстительно улыбнулась Александру; быть может, она и не догадывалась, какое впечатление в данный миг производит, не знала, как сейчас хороша. – Газеты стали наконец реальной «четвертой властью», ему нет нужды быть под кем-то. А «Коммерсантъ» – газета богатая, твердо стоящая на ногах. Так что с любыми силами и службами он, конечно, контактирует, но на принципах взаимного обмена информацией.
Банда с великим трудом подавил в себе желание подняться, подойти к этой красавице и поцеловать ее в губы; он даже прикрыл глаза, чтобы не поддаться искушению; было бы нечестно с его стороны воспользоваться затруднительным положением этой молодой женщины – она ведь практически полностью зависела от него.
Он сказал:
– Все равно опасно давать этому писаке что-то в руки. Пусть он и хороший парень, порядочный человек. Игра слишком крупная… Искушение слишком велико…
Последняя его фраза… Быть может, она относилась к нему самому.
– Мы ничего и не дадим, – Виктория принялась рассматривать потолок, на котором играли бледные блики от воды в бассейне. – И взывать будем не к порядочности и журналистской этике, а к интересам.
– Меркантильным?
Человек из обслуживающего персонала, постучав в дверь, вошел с подносом и начал накрывать на стол.
– Однако, – сказал Александр, сделав «квадратные глаза», когда официант удалился, – а кто оплатит эту роскошь? – он выразительно хлопнул себя по пустым карманам (Ох, прав! Еще как прав был Сева Могилев, когда говорил о нищенской зарплате рядового сотрудника ФСБ). – Или мы сбежим, не расплатившись? В перечне наших преступлений это будет самым позорным пунктом. Я этого не переживу…
Виктория улыбнулась и, потянувшись к стулу, вынула из кармана пиджака пачку денег:
– Я запаслась утром, потому что не знала, когда вообще вернусь. И не ошиблась. Но, по правде говоря, это мне в основном дал дедушка.
– Значит, это он опять не ошибся!.. – поправил Александр.
Девушка притворно вздохнула:
– Он – мой добрый гений. И я без него – воробей.
– Ладно, вхожу в долю.
– Это совсем не обязательно.
Бондарович упрямо покачал головой:
– Иначе не сяду за стол.
– Дело в том, что за эту роскошь, – Виктория кивнула на блюда с закусками, – платить не придется.
– Вот так раз! Почему?
– Это просто войдет в общий счет, который оплатит тот, кто сегодня платит за всех. Такова здесь традиция. Но для тех, кто здесь регулярно отдыхает, эта традиция необременительна. Тут бывают очень богатенькие буратины… «Коммерсантъ» или бизнесмен какой-нибудь, – она опять улыбнулась. – А нам без разницы. Мы автоматически вошли в состав гостей.
– Что ж, богатенький Буратино меня устраивает…
Банда только тут сообразил, как он голоден: от выставленных блюд так божественно пахло!
Он поднялся из кресла:
– Идемте за стол?
Виктория сладко потянулась, распрямляя спину, потом встряхнулась и резво спрыгнула с кровати.
Александр невольно залюбовался красивой фигурой девушки, обрисовавшейся линией груди, изящным подъемом спортивных икр.
Пододвигая стулья к столу, он заявил:
– Мне все больше нравится тут, Виктория Васильевна.
– Чудное место! – отозвалась она.
Банда, как истинный джентльмен, помог даме сесть:
– Когда все закончится, давайте влюбимся друг в друга и проведем здесь выходные.
– И это все? – притворно возмутилась Виктория. – Как правило, мне сразу предлагают выйти замуж.
– Как правило? – поймал ее на слове Александр.
Улыбка у Виктории была лучезарная:
– Я, наверное, плохо старалась, когда кокетничала на кровати… Ох и аппетит нагулялся.
Девушка, не переставая улыбаться, набивала рот едой.
– Налейте вина, – с набитым ртом потребовала она и подставила свой бокал.
Александр взялся за бутылку.
– О, нас угощают «Фрейшенетом»!..
– Да здесь неплохой выбор вин. Николая не назовешь ни жадным, ни безвкусным. Впрочем, то, что он вкладывает в дело, возвращается к нему, как минимум, в десятикратном размере. Что-что – а дела он вести умеет…
– Наверное, здесь бывают тонкие ценители вин?
– И не только вин… Но в основном здесь собираются любители сауны и гурманы.
– А любители девочек?
– Одно другому не мешает. Но Николай последнего не поощряет. Не хочет устраивать из своего заведения бордель…
Банда откупорил бутылку. Бокал наполнился. Вино красиво заиграло в электрическом свете.
Девушка тоже – как и вино – так и сияла, сидя напротив Александра. Кажется, всего пять минут отдохнула, а какие сразу возникли перемены. Будто и не было за спиной трудного дня, полного опасностей, переживаний… Наверное, так все женщины – стоит только появиться на столе шампанскому…
Виктория поглядывала на Банду озорно:
– Когда все это кончится, мы обсудим ваше предложение, но ухаживать за мной – дело сложное и неблагодарное. Не счесть, сколько народу на этом пострадало.
– Выпьем за это, Вика.
– За что именно? За ваше предложение или за пострадавших поклонников?
– За вас. И за то, чтоб поклонники страдали, но чтоб число их не уменьшалось.
– Тогда на брудершафт, а то вы мне все время тыкаете. А я так не могу. Либо одно, либо другое…
– Зато Прокофий Климентьевич…
– Да, дедушка со всеми на «ты», – заразительно засмеялась Виктория. – Наверное, с детства… Мне иногда кажется, если дедушке вдруг позвонит Президент, то дедушка даже и ему будет говорить «ты».
– Интересный стиль, – улыбнулся Бондарович. – Не взять ли на вооружение?..
Виктория вдруг поежилась:
– Попробуйте скажите Кожинову «ты». Или тому же Поливоде… Они вас с потрохами проглотят…
Александр и Виктория с исключительным удовольствием чмокали друг друга, когда в дверь с легким стуком вошел Геннадий. Он действительно был в смокинге и производил впечатление капельмейстера и любимца публики и женщин.
– Совет да любовь, – произнес он несколько укоризненным тоном.
Каково ему было узнать, что, пока он спешно приводил себя в порядок для дел государственной важности, эта парочка начала амурничать.
Банда вздохнул и молча откинулся на спинку стула.
– Присоединяйтесь к нам, – приветливо пригласила гостя Виктория.
– Целоваться? – с ходу пошутил Геннадий; он, видно, был остер на язык, как многие талантливые журналисты.
Виктория едва подавила смешок:
– К столу.
Несколько минут все были заняты исключительно едой, а беседа ограничивалась замечаниями относительно вкусности пищи и советами взять «вон тот кусочек». Кроме шашлыка, омаров и севрюги в томате с грибами, на столе еще было много зелени и свежих салатов. В это-то время года!.. Не иначе у хуторянина Николая была налажена прямая связь с фермерами Голландии. К тому же местным ужином на двоих можно было накормить досыта не менее взвода солдат…
Александр приглядывался к Геннадию, стараясь делать это по возможности незаметно, и с удовольствием наблюдал счастливое сочетание в человеке таких качеств, как умение радоваться жизни, находить удовольствие в вине, женщинах, вкусной пище, остроумной беседе и в то же время быть одним из лучших профессионалов в своем деле.
– Мне кажется, – заметил Александр, – что в редакции вы деспот и сатрап.
Виктория едва не захлопала в ладоши от этого внезапного замечания. Девушка была несколько возбуждена от выпитого шампанского.
– А что, чувствуется во мне нечто восточное? – с удовольствием подхватил тему Геннадий.
– Пожалуй, да, – сказала Виктория.
Геннадию было явно не впервой оказаться в центре внимания:
– Это потому, что у меня бабушка была персиянка.
– А дедушка явно не Стенька Разин, – улыбнулся Банда.
– Нет. Дедушка догадался не выкинуть ее за борт в набежавшую волну, а взять замуж. Поэтому вы можете в любой день увидеть на этом свете меня, счастливого, – гость не страдал отсутствием аппетита, несмотря на то, что уже как будто ужинал; должно быть, бассейн и парилка отняли у него много энергии. – Ав редакции, конечно, трепещут, как положено от Бога… Ничего от вас, спецслужб, не скроешь, – пожаловался Гена на жизнь.
Когда первый голод был утолен, еще налили и выпили вина, закурили. С минуту сидели молча, поглядывая друг на друга.
Откуда-то доносилась медленная музыка.
– Вы в бегах? – неожиданно спросил Геннадий.
Александр кинул на него заинтересованный взгляд. Журналист удовлетворенно закончил мысль:
– Классическая ситуация, – он сделал глубокую затяжку. – И вдвоем против мира.
– Из чего вы это вывели? – поинтересовался Александр.
Гена улыбнулся как-то странно – одними глазами:
– По-иному я не представляю себе такого необычного союза ФСБ и СБИ. У ваших боссов разные интересы в следствии. К тому же к журналистам обращаются с серьезными разговорами только в беде. Или в корыстных целях. Будучи знаком с Викторией Васильевной, второй вариант я отвергаю.
Банда поразился проницательности и логике журналиста. Ну и трезвости мышления, конечно.
Виктория стала серьезной:
– Мы хотим использовать вас в качестве шкафа со скелетом.
– Я вам весьма признателен за доверие, – заулыбался Гена. – Оставите компрометирующие документы на хранение?
– Скажем, где они находятся и при каких условиях их можно использовать. Это будет хоть какой-то гарантией нашей личной безопасности.
Геннадий понимающе кивнул:
– Обрисуйте мне то, что можно.
Виктория сказала:
– Мы не думаем, что Глушко убил Смоленцева, и есть некоторые тому доказательства.
– Я знаю его, кличка между своими – Блондер. Какой из него убийца!.. Предел его безобразий – битье посуды и пьяная пощечина, – Геннадий неплохо владел информацией; это значительно облегчало дело. – Но настоящего убийцу вы, конечно, не знаете, да это, наверняка профессионал. Его фамилия неинтересна. Интересно, кто его хозяин. Так?
Девушка согласно склонила голову:
– Именно это мы пытаемся выяснить, именно поэтому на нас открыта охота.
– Значит, я прав, что вы в бегах, – Геннадий ласково погладил себя по животу. – Умница.
– Есть предположение, что кто-то из высших чинов повел свою игру, и в Кремле начались большие события, – Виктория начала серьезный разговор. – Отставка Министра обороны – только первое из них.
– Извините, – Геннадий вытащил из-под фалды миниатюрный диктофон и щелкнул кнопкой. – Это нельзя будет иметь при себе, раз вы полезли в такие дебри. Я имею в виду: еще пожить хочется.
– Прослушайте последнюю фразу, – с улыбкой предложил ему Александр.
Журналист отмотал пленку и включил воспроизведение – раздалось только слабое шипение.
– Ага! Я, кажется, забыл, с кем имею дело. Явно не с постовым милиционером, – сказал он. – Любые другие «жучки» в этой комнате тоже сдохли?
– И комары тоже, – серьезно объявил ему Бондарович. – Один из них лежит в вашей тарелке.
– Значит, можно говорить спокойно, – Геннадий, еще раз удивленно хмыкнув, спрятал диктофон. – Сегодня налоговая полиция проверила последние счета телерадиостанции «Молодежная» и обнаружила на них сумму в сорок миллионов рублей, поступившую из партийной кассы КПРФ. Это имеет отношение к делу?
Виктория оживилась:
– Когда было перечисление?
– Отправлено восемнадцатого, получено двадцать третьего марта сего года.
– Где было об этом сообщение? – поинтересовался Бондарович.
– Вы меня обижаете, дорогие мои. Я не хочу и знать об опубликованных новостях. Для журналиста это то же, что ловить отработанный пар. Информация получена из первых рук.
– Не секрет, из каких? – Банда забросил на всякий случай удочку.
– Секрет. У моей службы тоже бывают секреты. Иногда – почище ваших… Мне сейчас интересно, дошли ли эти сведения до вашего начальства? Полагаю, что – да, – он как бы с сожалением развел руками.
Виктория нахмурилась:
– Это имеет прямое отношение к нашим проблемам. Кто-то компрометирует Президента перед выборами и ставит страну на грань новой смены общественного строя. Проиграет Президент – к власти придет Зюганов, даже если Лебедь оттянет какой-то пост на себя… Да что говорить.
– Кто продался? Вот в чем вопрос! – с пафосом воскликнул Геннадий.
– Это мы попытаемся выяснить завтра, – сказала Виктория.
– Я склоняю перед вами свою голову с поредевшими волосами. Эти волосы вылезли в борьбе на службе информации, – Геннадий и правда склонил на секунду голову перед Викторией. – Как вы сами считаете, у вас есть шанс?
– Разве мы похожи на авантюристов? – спросил его Бондарович, поглядев тем взглядом, от которого осекались воры, прошедшие «Крым и Нарым».
Однако защитную маску веселости этого человека нельзя было пробить ничем на свете:
– По правде сказать, когда я вошел в эту комнату, вы были больше похожи на молодоженов, – не моргнув глазом, ответил Геннадий.
Виктория прыснула со смеху от неожиданного поворота темы и от смущения.
Геннадий продолжил:
– Если вас заточат в узилище, а не пристрелят на месте, я буду шантажировать ваше начальство вашими документами, пытаясь облегчить вашу участь. А если…
– В этом случае, – твердо сказала Виктория, – можете распоряжаться документами по своему усмотрению. Вот адрес, запомните его. В случае нашего ареста или гибели вам отдадут фотографии, пленку и документы.
Александр подал голос:
– Вы могли бы договориться с хозяином, чтобы нашу машину куда-нибудь отогнали или спрятали? Ее сейчас ищут все спецслужбы Москвы.
– Нет проблем.
Александр сбросил еще один решенный вопрос со счетов:
– Нам, возможно, понадобится еще ночь или две провести здесь, это безопасно?
– Вы, однако, оптимист, – иронически улыбнулся Гена. – Живите на здоровье…
– А хозяин не из любопытных?
– Хозяин себе не враг, он знать вас не знает. Кстати, об оплате можете не беспокоиться. Тут один молодой человек купил заводик и балует своих и чужих друзей на радостях.
– Еще одно, – Банду волновали практические вопросы, – отвезете нас завтра в Москву?
Гена поразмыслил несколько секунд:
– Я уезжаю сейчас, а утром пришлю машину с шофером. Такой вариант вас устроит?
– Конечно.
– Хорошо. Тогда к которому часу прикажете?..
Банда подумал: нет ничего более приятного, чем иметь дело с профессионалом. И с человеком «беспотолочным»… Александр давно уже разделял для себя всех людей, с какими имел дело, на «потолочных» и «беспотолочных». С одним заговоришь – и сразу чувствуешь: человек ограниченный – мыслит узко, медленно, и никакого полета фантазии; что в детстве, в юности усвоил, тем и живет – не развивается. Виден его «потолок». А с другим общаешься – будто из бездонного колодца черпаешь; что скажешь, схватывает на лету и сам развивает, с легкостью подхватывает мысль; и высоко летает; то, что когда-то усвоил, не возводит в ранг догм – способен переоценить старые ценности, способен усомниться; и способен же создать собственные ценности, то есть способен по-настоящему мыслить – самостоятельно и уверенно; «потолок» такого человека столь высок, что уж и не виден. Такого человека Александр почитал за «беспотолочного»… К таким людям и относился Гена…
Закончился вечер, Геннадий умчался в Москву вынюхивать информацию, – действительно, с этим нельзя «волынку тянуть»; информация – это тот зверь, которого надо брать по горячим следам; понятное дело, имеется в виду – сенсационная информация.
Банда ощутил, как вдруг навалилась усталость.
Он сказал:
– Счастлив наш Бог, Виктория. Каким нюхом ты нашла этого газетчика за сто километров от города?
– Ничего особо удивительного, – девушка с бокалом в руках стояла у окна, – мы здесь и познакомились, я говорила тебе. Простое удачное совпадение.
Банда улыбнулся ей:
– Еще парочка таких совпадений, и мы с триумфом можем возвращаться в Москву.
Виктория сделала маленький глоток шампанского и поставила бокал на подоконник:
– В противном случае Николай отыскал бы его и вызвал сюда под каким-нибудь предлогом, мы встретились бы на два часа позже и поспали этой ночью на два часа меньше…
– Намек понят, – Александр взял куртку и двинулся к двери. – Спокойной ночи, Вика.
– Намек не понят, – ясным голосом ответила она. – Оставайся здесь, Александр.
Бондарович развернулся от двери назад и недоуменно застыл. Виктория подошла ближе, положила руки ему на плечи и крепко прижалась к нему всем телом.
Банда пошутил:
– Нет ли и здесь происков дедушки?
Виктория пропустила мимо ушей его слова:
– Другой ночи у нас может не быть. Ты так не считаешь?
– Не исключено, – Александр чувствовал губами ее жаркое дыхание.
– Нам надо успеть влюбиться друг в друга сегодня… – тело девушки волнующе подрагивало. – А потом ты можешь ухаживать за мной, сколько хочешь…
– Я много хочу, – признался Банда; он сам почувствовал, как стало чаще его дыхание.
– Чего, например? – глаза Виктории были близко-близко; они были такие чистые, открытые, доверчивые.
– Всего…
– Ты хочешь меня?..
– Хочу, – он смотрел ей в глаза так, будто хотел заглянуть в сердце.
– …поцеловать? – досказала девушка, лукаво прищурив глаза.
– И поцеловать тоже, – не потерялся Банда.
Она посмотрела ему на губы:
– Так что же ты медлишь?
– Я не медлю. Мне просто хорошо.
