Андрей Воронин
Банда возвращается
– Почему, – удивилась Виктория.
– Там – «крот».
– Нет, Саша, именно поэтому я не хочу уйти со службы. Должен же кто-то его поймать.
– Риск очень большой. «Крот» знает теперь, кого конкретно ему бояться.
– Мне очень приятно, что ты переживаешь за меня. Но постараюсь справиться. Я не одна в СБ…
Они разговаривали таким образом еще долго – лежа в темноте. И уснули, когда небо на востоке начало светлеть.
Глава 12
Полеты и налеты
Виктория Макарова,
10 часов 30 минут дня,
27 марта 1996 года,
Кремль
Хотя Виктория опоздала в этот день на службу, никто ее не бранил. Может быть, оттого, что приехала она на президентской машине, и шофер, как положено, подбежал и раскрыл перед ней дверь. Может быть, оттого, что колонный зал готовили под установку гроба для прощания с Наумом Кожиновым. И было не до опозданий сотрудников. Может быть, оттого, что вся Виктория светилась затаенной радостью, вспоминая ежеминутно об Александре.
Ребята на входе вытянулись и щелкнули каблуками, широко улыбаясь.
Никто за целый день не спросил ее, что же такое случилось вчера, хотя целый день она потратила именно на то, чтобы во всех подробностях описать события вчерашнего и предыдущих дней…
Каждый знает, что рассказывать о таких вещах строжайше запрещено, и на многих военных делах и прекрасных поступках пятидесятилетней давности до сих пор стоит гриф строгой секретности.
Сам по себе факт, что за одни сутки она успела побывать и в розыске, и в перестрелке, и в телевизионном обращении Президента к народу, вызывал у сослуживцев профессиональное уважение: Виктория Макарова точно знала, что делает, и потому выиграла…
После обеда привезли тело Кожинова.
Ребята небольшими группами, подмениваясь, ходили с ним прощаться, но никто их не наказывал за нарушение режима.
Прошел слух, что подписан Указ о присвоении генералу Кожинову звания «Герой России». Посмертно.
Позвонила Елена Борисовна, спросила, как спалось, и еще спросила, не хочет ли Виктория вернуться на прежнюю должность.
Виктория честно сказала, что после минувших событий она все еще растеряна и сама не знает, чего хочет… Нет, все-таки обманула… Виктория прекрасно знала, чего ей хочется. Только одного – к Александру… к Александру…
– Хорошо, Вика, – не стала торопить Принцесса. – Ты подумай над моим предложением. Для тебя оно всегда в силе… Признаться, надоел мне этот Борис…
Ближе к вечеру, когда появилась надежда, что этот день когда-нибудь все-таки кончится, Викторию Макарову вызвали к Президенту.
Виктория поднялась к нему на этаж и вошла в приемную.
В самом кабинете она еще никогда не бывала. Немножко волновалась.
Секретарь немедленно проводил ее к Самому.
– Здравствуй, Виктория Васильевна, – с улыбкой пророкотал Президент. – У меня освободилась минутка, и вот по какому делу я тебя позвал…
Виктория полыценно заметила, что Президент потрудился узнать и запомнить ее отчество.
Тем временем Президент объяснял суть дела:
– Кожинова, увы, больше нет, и без него мне будет трудно, поэтому есть к тебе такое предложение. Я хочу забрать тебя на работу к себе. Помощником Президента по специальным вопросам. Задания будешь получать непосредственно от меня и отчитываться тоже только мне… Сейчас предстоит поездка по всей России, мне нужен абсолютно надежный человек под рукой. Для тебя не секрет, в какое тяжелое время мы живем, какими зыбкими бывают обстоятельства. И часто необходим человек, на которого можно опереться… Согласна или надо подумать?
Виктория вспомнила, что именно такую роль готовил ей и Кожинов. Значит, ошибки быть не должно, если два человека независимо друг от друга пришли к одному решению. Надо было соглашаться…
– А можно я у дедушки спрошу? – по-детски ответила Виктория.
Президент усмехнулся:
– А кто он?
– Прокофий Климентьевич Орлов.
– Ну что ж, спроси. Бывал я как-то у него, знатная коллекция оружия…
Под самый конец рабочего дня пришел полковник Карпик, взял отчет «о проделанной работе», пробежал его наспех глазами. Закатил глаза под потолок и сказал, что счастлив ее бог – такие приключения редко приводят к счастливому финалу.
Виктория скромно промолчала.
– Кстати, о счастливом финале… – вспомнил Карпик. – Я слышал, ты замуж выходишь?
Виктория подумала, не в спальне ли президентской слышал он об этом, и ответила:
– Есть такое в планах.
Карпик удовлетворенно кивнул и достал свой неизменный блокнот:
– По тревоге где тебя искать?
Виктория дала телефон Бондаровича.
На этом тягостный день закончился.
На выходе ребята вытянулись по стойке «смирно» – и пялились на нее с широкими улыбками на лице.
«Вот олухи!» – она смеялась, глядя на них…
* * *
Александр Бондарович,
10 часов 30 минут дня,
27 марта 1996 года,
Петровка
Александра, в отличие от Виктории, никакими канцелярскими делами мучить не имели возможности. Сославшись на запрет Президента раскрывать тайны этой истории, он сэкономил себе много часов работы. Ну и, разумеется, нервов немало сберег. Бондарович ведь был явно не писатель, и заниматься написанием отчетов ему всегда было – хуже горькой редьки…
Вызвал к себе Председатель ФСБ, но ограничился поздравлениями и тонким замечанием, что победителей не судят и… не садят. Не преминул при этом улыбнуться.
Потом вызвал к себе Щербаков, сказал:
– Да, подставил я тебя под историю, майор. Поверь, я ничего против тебя не имел, – генерал бросил на Бондаровича пристальный взгляд. – Сколько раз под смертью прошел за эти дни, считал?
Александр пожал плечами:
– Если заставят писать отчет для СБП, то посчитаю, а так просто – вспоминать не хочется.
– Понимаю тебя. Когда выгнали людей на розыск по «пожару», крепко я пожалел, что ценного работника потерял. Веришь?
– Так уж сразу и потеряли?
– Говорю честно: как думал.
Александр не в праве был держать на него обиду:
– Я женюсь, Виктор Семенович. Придете на свадьбу? Вы ведь некоторым образом и сосватали…
– Ну да!.. – весело вскинул брови Щербаков. Следующие полдня они провели в Лефортово втроем с Севой Могилевом.
* * *
Бондарович и Макарова,
7 часов вечера,
27 марта 1996 года,
Старый Арбат
Бондарович прямо с порога вручил пожилой женщине роскошный букет белых роз…
Ольга Борисовна не сдержалась, пустила слезу, когда увидела Вику – да еще всю сияющую от счастья. Женщина засуетилась вокруг Виктории, вокруг Александра: помогала снять пальто, раскрыла возле радиатора для просушки зонтики. Шляпу Александра, будто некий священный атрибут, приняла чуть ли не с благоговением и аккуратно повесила в прихожей на вешалку. Долго подбирала для майора тапки, поскольку размер ноги у парня был – будь здоров…
И все приговаривала:
– Мы так переживали! Ах, как мы переживали за вас… – потом поглядывала на них украдкой. – А вы по телевизору такие голубки!..
Но они были голубки не только по телевизору.
– Ну, где они застряли, эти герои? – нетерпеливо подавал из комнаты голос Прокофий. – Не иначе цену набивают… Знаем, знаем мы вам цену. Президент, увы, продешевил…
Виктория и Александр направились из прихожей на голос. Девушка пропустила Бондаровича вперед.
Прокофий встретил его оценивающим и одновременно озорным взглядом.
– Заходи, женихом будешь, – приветствовал Александра старик Орлов.
– Как домой вернулся, – признался, улыбнувшись, Александр. – Я приютский, так что дома-то никогда и не имел до капитанских погон. А у вас уютно себя чувствую. Это что-нибудь да значит – верно?
– Верно. Ты – парень серьезный. Я знаю: твое слово не легковесно…
Виктория тихонько стояла в стороне. Ей нравилось, как Прокофий строил свои отношения с Александром. Все у них получалось легко – как бы само собой. Незнакомый человек поглядит и подумает: эти люди знают друг друга много лет. Ни за что не поверит, что Прокофий и Александр встречаются всего в третий раз…
Наконец старый чекист обратил внимание и на Викторию:
– Садись поближе, девочка. Когда ты рядом, я молодею на двадцать лет… – он вздохнул. – Эх, кабы было мне годков – сколько сейчас майору, да не будь я твоим родственником, никому бы, красавица, тебя не уступил. Дрался бы на рапирах, на палашах! Во всяком встречном-поперечном видел бы соперника…
Виктория погладила ему плечо:
– Ты и так вне конкуренции, дедушка.
Прокофий оставил эту грустную тему:
– Видели, видели вас вчера в высоком обществе…
Ольга Борисовна сняла салфетки с небольшого закусочного столика. Оказывается, угощение уже давно было готово. По комнате разлился чудный аромат.
Выпили по маленькой.
Старик рассмеялся, когда вспомнил о фразе Александра, которую прочитал по губам. Положили на стол заветную коробочку – то бишь подавитель «жучков» – и рассказали дедушке все в подробностях.
Рассказывали по очереди: то один, то другой; Александр про Викторию, Виктория про Александра. Некоторые эпизоды получались в лицах. Какие-то моменты казались теперь, когда все кончилось, смешными, – например, момент «ареста» Викторией шестерых охранников…
Настроение у всех было приподнятое.
– Что вам сказать, – задумался дед. – Ошибки мы ваши разберем по косточкам, но это так – скорее для гимнастики ума, поскольку ситуации два раза не повторяются. Я надеялся только на то, что если вы пойдете до конца, то у вас появится шанс. Со штурмом резиденции ничего удивительного – умелого и быстро соображающего человека практически невозможно остановить. Могу вам и не таких чудес нарассказывать. Экстремальные ситуации, бывает, преображают людей…
А у Виктории был один нерешенный вопрос:
– Что мне делать, дедушка, соглашаться на предложение Президента? Или нет?
– А в чем сомнения?
Виктория слегка разнервничалась, переплела пальцы:
– Не знаю, верю ли я ему, как Кожинову. Хочу ли за барский стол?..
Мудрый старик ответил правильно:
– У тебя муж есть? Вот и советуйся. Вам жить.
* * *
Бондарович и Макарова,
7 часов вечера,
27 марта 1996 года,
у себя дома
У двери своей квартиры Бондарович достал ключ, но спустя секунду спрятал его обратно в карман. Виктория посмотрела на Александра вопросительно:
– Что?
– Минуту…
Банда подмигнул ей и нажал на кнопку звонка соседней квартиры.
Дверь открыла сухонькая старушка:
– Ой, батюшки, георгиевский кавалер с того свету явился! – она всплеснула руками. – Мы с котенком уже весь телевизер до дыр проглядели, не видно ли где тебя опять… Живой вернулся – и слава Богу!..
Под ноги Александру бросился огромный черный котище. Особо не ругался и не обижался, видно, понимал, – служба такая. Он привык.
Бондарович присел почесал животное за ушами. Поднял на старушку благодарные глаза:
– Марина Григорьевна, чем вас благодарить за спасение кота?
– А что там благодарить, кот – душа живая. Нальешь старухе рюмочку – и ладно будет…
Александр сходил к себе за бутылкой «Абсолюта». Пока его не было, соседка все приглядывалась к Виктории – усадила девушку поближе к свету.
Когда Александр вернулся, прошли на кухню к огурчикам соленым и раскупорили водку.
– А такая краля ладная, – похвалила старушка, опрокинув стаканчик. – Я рассмотрела… Прямо из телевизера привел. Молодец, за такую стоило постараться.
Кот принюхивался к новому человеку, поглядывал снизу искоса. Кусочек колбасы из рук Виктории принял благосклонно. И замурлыкал.
После третьей рюмки старушка стала в подробностях рассказывать про свои военные подвиги по спасению кота и рассмешила всех до слез.
– Так теперь тебе и чин новый будет? – спросила. – И правильно, раз заслужил.
Початая бутыль осталась на радость старушке.
В дом к Александру входили по всем правилам…
Сначала пустили кота. Тот пошел проверять квартиру, не изменилось ли чего, нет ли беспорядка. Потом Александр внес на руках невесту. Потом закрыл дверь, отгородившись ею от всего мира.
– Вот и все у нас с тобой есть, – стала перечислять Виктория. – Крыша над головой, кот, старушка-соседка. Что нам еще? Поужинать и лечь спать друг с другом.
Александр напомнил:
– Еще мы хотели, когда все кончится, устроить себе уединенный отдых на берегу озера, где ты меня соблазнила.
– Конечно, мне и теперь туда хочется. Но после наших фокусов нам там воды из-под крана не дадут, – Виктория хихикнула, она по существу была еще такой девчонкой. – Они к нам со всей душой, а мы у них фонарики, машину, пистолет…
– Ничего, есть одна задумка.
Ребята из засады почистили холодильник до нуля, но, уходя, как для своего, все аккуратно прибрали. Только что мусорное ведро не вынесли.
Распаковав сумки, Александр принялся готовить ужин, предоставив Вике возможность познакомиться с квартирой: трогать пальцами корешки книг, перебирать музыкальные диски, оценить вид из окна.
– Александр! – позвала она.
– Что угодно? Любой ваш каприз.
Виктория обиженно поджала губы:
– Филька меня царапнул.
– Правильно. Это он придрался, чтобы показать: я тут жилец старый, а ты – знай свое место.
– А я его сейчас тапком!
– Он кот бойцовый. Вашему телефонисту пришлось усыплять его газом, так Филька дом защищал.
– Уважаю, – сказала Виктория. – Тогда для утешения поставь музыку.
– Какую? Просто музыку?
– Нет. Поставь своего Дэвида Бирна. С него все началось. Послушать будет интересно.
Александр поставил компакт-диск, попутно объяснив новой хозяйке, как пользоваться проигрывателем.
Зазвучала гитара…
Бондарович поцеловал девушку в шею:
– Любимая вещь, только называется по-дурацки: «Психокиллер».
Виктория угомонилась и уснула, а Александр глядел в потолок и привыкал к новой жизни. И эта жизнь казалась ему незаслуженно счастливой. Не верилось, что в его дом пришла подруга, которая долгие годы будет поддерживать здесь уют и вот так спать рядышком.
Как же это здорово, когда однажды счастливо находишь в жизни своего человека! Как фантастически гениален и изобретателен Бог, что придумал мужчину и женщину!..
Филька, который дулся, лежа на столе, что заняли его законное место возле хозяина, и зыркал глазищами, смирился и пришел, замурлыкав. Он улегся в ямку между людьми и быстро внедрился, растолкав их по оба края дивана.
Глядя на спящую Викторию в полумраке комнаты, Александр любовался девушкой. Больше всего на свете ему сейчас хотелось приласкать ее, прижать к груди, наговорить нежных слов. Но не стал будить ее. Пусть отдохнет… а все ласки и комплименты еще впереди…
Время любить…
Александр засыпал, когда кот вдруг сорвался на пол, как спущенная пружина, и злобно заурчал, подбегая к балкону и принюхиваясь.
Не раздумывая, Александр кинулся вслед за ним и, остановившись у балконной двери, вгляделся в темноту. Ничего…
Внезапно откуда-то сверху появились чьи-то ноги. Бондарович рванул на себя дверь. И когда человек свесился с верхнего этажа на вытянутых руках, Александр оказался прямо перед ним – лицом к лицу.
Конечно же, узнал его.
– Виси как есть! – крикнул ему Бондарович. – Ноги за балкон, – не цепляйся. Виси!..
Человек на мгновение неподвижно повис там, на уровне седьмого этажа.
Бондарович предупредил:
– Одно движение – и ты совершишь полет, Тимур.
В глазах Тимура зажглись злобные искры. Губы плотно сжались. За поясом у него торчал бесполезный в таком положении пистолет.
Александр подумал, что было бы неплохо сейчас получить у этого прыткого капитана информацию, – использовать удобный момент. Такой случай может и не повториться.
Следя за противником, заговорил:
– Одно слово, Тимур, иначе лети отсюда птицей… Кто в СБ работает на вас? Назови «крота»!
Капитан молчал.
Александр укоризненно покачал головой:
– Считаю до трех. Уже «два»…
Бондарович качнулся вперед, чтобы выхватить у него из-за пояса пистолет и неожиданно отлетел назад – да так, что искры посыпались из глаз.
Убийца высвободил правую руку и, зависнув на одной левой, сумел в полную силу ударить Александра. Одновременно он подтянулся на левой руке, перекинул ноги через перила и в мгновение ока оказался на балконе.
Александр ударил его изо всех сил кулаком в челюсть, но тот даже не покачнулся.
Пистолет Тимура уже поднимался на уровень живота и должен был вот-вот выстрелить – а Банда никак не успевал среагировать, – как вдруг голова киллера прямо-таки взорвалась. Кровь, кусочки мозга разлетелись в разные стороны. Тело подлетело в воздух и упало спиной на перила, стало переваливаться…
Александр еще имел в запасе мгновение, чтобы удержать этот страшный груз, но рука не захотела подняться.
Тело соскользнуло с перил и полетело вниз. Через четыре секунды раздался глухой удар.
Бондарович оглянулся. От грохота выстрела у него еще гудело в правом ухе…
– Не беспокойся, – сказала Виктория. – Я не буду бояться выходить на балкон.
В голове у него был настоящий перезвон:
– А я и не знал, что ты умеешь обращаться с этой штукой.
Она стояла совершенно обнаженная с дымящимся пистолетом в руках.
Улыбнулась:
– Наверное, ни за что не смогу привыкнуть к твоим шуткам. Он ведь едва не выстрелил.
– Чудовищной силы был зверь, – сказал Александр. – Никогда такого не видел.
– Теперь Кожинова с чистой совестью провожу на кладбище. Он отомщен…
Виктория вернулась в комнату, бросила пистолет на кровать, и кот дыбком стал подкрадываться к нему.
Александр тоже ушел с балкона. Виктория сказала:
– Мне не надо его признаний, пусть лучше лежит там. Так спокойней.
Бондарович пошел вызывать дежурного.
* * *
Виктория Макарова,
9 часов 30 минут дня,
28 марта 1996 года,
Кремль
Сослуживцы не упускали случая почесать языками.
– Макарова взяла повышенные социалистические обязательства совершать в день по подвигу, – заявил с самым серьезным видом Репека.
– Что поделать, фамилия такая, – поддержал Семенов. – Так пальцы к курку и тянутся.
Виктория улыбнулась, не прекращая стучать по клавишам компьютера:
– Пойдете со мной фамилию менять?
– На какую? Давай на Семенову!
– На Бондарович, – старательно выговорила Виктория. – У нас свои женихи найдутся. Ты мне по званию не подходишь, а ему, наверное, Президент теперь полковника выпишет. У полковников зарплата больше.
– Тьфу ты, – огорчился Семенов. – Все старым да богатым. За что боролись… Почему так выходит? Самые красивые девушки всегда достаются чужим…
Репека развернул газету:
– «Убийца Смоленцева и Кожинова нашел свою пулю», – зачитал он вслух с пафосом. – А под фотографией: «Как и говорил Президент, на его теле нашлась отметина от первой пули Виктории Макаровой». И синяк на всю грудь от пули. Смотрите-ка, какой синячище! Как он с таким вообще дышать мог?
Семенов стрельнул в Викторию глазами:
– А что эта истребительница завтра преподнесет?
Репека хохотнул:
– Почему завтра? Сегодня. Это вчерашняя норма.
Виктория оторвалась от клавиатуры:
– Хватит вам шутить на эти темы, вурдалаки завистливые. Я бы эту сволочь кому хочешь уступила, лишь бы не промахнулись. Он мне чуть Александра не убил. Животная сила какая-то… Теперь жених будет красоваться на свадьбе с разбитой физиономией.
Ребята оживились:
– А когда свадьба?..
Раздался звонок.
Репека снял трубку:
– Тебя, Виктория, из приемной Президента.
В трубке раздался мужской голос:
– Вы записывались на прием к Президенту, Виктория Васильевна, по срочному делу?
– Да, конечно.
– Он ждет вас через двадцать минут, но лучше прийти пораньше, вдруг закончит быстрее.
Девушка выключила компьютер:
– Немедленно иду.
– Смотри-ка, опять к Президенту потянулась чай пить. У-y, Вика-Скорострел…
Она оглянулась в дверях:
– Чем зубы скалить, занимались бы лучше делами. А то просидите до старости в лейтенантах…
У Виктории было очень тревожно на душе. Последние дни проходили у нее под опасным знаком – любовь и кровь. Любовь поднимала ее к Небесам. Но кровь никак не кончалась. И дело, по которому она шла к Президенту, пугало ее много больше, чем киллер Тимур.
В приемной ждать долго не пришлось.
– Решила согласиться на мое предложение? – встретил ее Президент.
– Да, господин Президент, но я пришла сегодня по другому вопросу.
– Хорошо. По пустякам ты ко мне не ходишь, – пошутил он. – Ты замуж собралась, Елена говорила. Уже догадываюсь, кто твой избранник… Поздравляю.
– Спасибо, господин Президент, – слабо улыбнулась девушка, мысли ее сейчас были заняты другим.
Но Президент не спешил говорить о деле:
– Будет вам с мужем подарок на свадьбу, скрывать не стану. По две звездочки каждому. Ему – большие, тебе – маленькие. Но если так будешь действовать, скоро догонишь мужа… Второй подарок ты мне сделала за два дня. От твоих подвигов прибывает и в моем активе; люди с удовлетворением читают в газетах о том, как было наказано зло… – он посерьезнел. – Ну говори, зачем пришла, а то уезжать надо.
Виктория невольно понизила голос:
– Кожинов перед смертью рассказал нам о главной проблеме, которая его беспокоила. Из-за нее он и тянул насчет ареста Поливоды. У нас в службе, считал он, – и не безосновательно – сидит «крот». По его вине был спровоцирован кризис, из-за него погиб сам Кожинов…
– «Крот»? У вас?.. – поразился Президент.
Виктория хмурилась все больше:
– Иметь в службе безопасности «крота» перед избирательным турне очень опасно. За спокойствие не то что нельзя ручаться – его просто не будет. Я имею в виду ваше спокойствие…
– Иными словами?..
– Кожинов опасался покушения.
Президент с самым удрученным видом развел руками:
– Турне, сама понимаешь, я не отменю.
– Мне кажется, я знаю, как вы его можете вычислить, не отходя от этого стола.
– Говори.
– Когда Поливода приходил вас шантажировать, он выложил на стол все козыри, в том числе и меченые. Те, по которым можно узнать, кто в нашей службе предатель.
– Почему так думаешь? – Президент не совсем понимал ход ее мысли.
– А зачем вчера лез к нам этот убийца? Его послали только потому, что я или Алексан… Бондарович опасны для «крота». Скорее всего, если подробно проанализировать ваш разговор с Поливодой, я смогла бы определить, кто снабдил его какими-то «мечеными» документами, – в рассуждениях Виктории скрывался немалый смысл. – Они заторопились от нас избавиться и навели меня на мысль…
Президент задумался.
– Тебе нужен Бондарович или сама управишься?
– Он не знает нашей специфики. Предпочитает другой профиль. Справлюсь сама.
Президент взглянул на часы:
– Сколько нужно времени?
– Как повезет.
– Даю тебе час. Тебе ведь сейчас везет, – Президент нажал на кнопку селектора. – Отмените поездку. В течение часа меня не беспокоить.
Он устроился поудобнее:
– Ну что ж, лейтенант, допрашивай первое лицо страны.
Через пятнадцать минут разговора Виктория обхватила голову руками:
– Боже мой!
– Что с тобой? – Президент встревожился.
– Протоколы, экспертиза, пленка с записью из кабинета Елены Борисовны. Всем в целом мог владеть только Кожинов…
– Правильно, Поливода и сказал, что они изъяты из сейфа Кожинова на даче.
– Убийца – Тимур – там был один. После моего выстрела он скрылся на машине. Мы сами еле разминулись с тревожной группой, когда улепетывали оттуда на машине генерала. Никакой сейф никто не мог вскрыть. Это заявление – чистейшей воды липа. И эти материалы Кожинов никогда не выносил из Кремля. Он унес только кассету, и охотились за ней.
– Так что же это значит? – Президент удивился.
– Всем в целом могли владеть только Кожинов… и заместитель по режиму секретности полковник Карпик… – сказала Виктория упавшим голосом.
– Значит, Карпик.
Виктория потрясенно молчала.
Президент изменился в лице, нажал на кнопку селектора:
– Охрану сюда!
Охрана влетела в кабинет еще до окончания этих слов, парни рыскнули глазами, но опасности не заметили.
– Будьте здесь… – и снова заговорил в селектор: – Вызовите мне Карпика со сводкой… да с чем хотите! На подходе в кабинет разоружить.
– А ты с оружием, Скорострел?
– Да, господин Президент.
– Правильно, я распорядился, чтобы тебя не разоружали. Мне так, пожалуй, спокойней, – он строго взглянул на своих телохранителей.
Из селектора раздалось:
– Господин Президент…
– Что?
– Полковник Карпик во время телефонного звонка застрелился у себя в кабинете…
– Застрелился… – у Президента дернулась бровь.
– Наушники… – подсказала Виктория. – На нем были наушники?
– На нем были наушники? – повторил Президент. – Сейчас узнают…
Пару минут длилась пауза.
– …Да, были.
Виктория уронила голову на руки и горько заплакала.
«Крот» полковник Карпик подслушивал даже Президента страны…
