Айрин Серпента
Жизнь точки на карте
Когда Хилари закончила чтение книги, за окнами её дома уже занимался рассвет, а стрелки часов показывали начало шестого утра. С трудом дотерпев до более-менее приличного времени, женщина подняла трубку телефона.
– Трикси? Прошу прощения, если я разбудила тебя, но мне кажется, сейчас ты уже собираешься на работу… Да, хорошо. Трикси, меня заинтересовала твоя книга… Ну, не твоя, а этого англичанина. У тебя на какой-нибудь из книг Торнтона есть его фотография? Хочу провести один эксперимент… В очках? Ну ничего… Да, пожалуйста, захвати ту книжку с собой. Ей ничего не грозит, не волнуйся…
Она приехала в «Элпайн билдинг» раньше секретаря и, занимая время в ожидании мисс Денвер, пролистала альбом корпоративных фотографий, пока не наткнулась на ту, которая ей была нужна. Хилари Орти вооружилась ножницами, и не прошло и десяти минут, как она с удовлетворением созерцала результаты своего труда. На столе лежали обрезки фотографической бумаги с кусочками человеческих лиц – для эксперимента всё было готово, и Хилари оставалось только в нетерпении мерить шагами кабинет. Появление Трикси с книгой в руках она восприняла с искренней радостью.
– Доброе утро, дорогая, ну наконец-то! Давай скорее её сюда… – обе женщины плечом к плечу склонились над столом, на который Хилари положила принесённую Трикси книгу задней стороной вверх. Оформление первого романа Ли Лоуренса Торнтона было не таким мастерским, как последующих, но главное – там была напечатана его фотография, чёрно-белая, размером всего в несколько дюймов. Для Хилари Орти это не играло особой роли, но мисс Денвер смотрела на неё с удивлением, пока ещё не догадываясь, что видит на этой фотографии её начальница такого, что вызывает злую усмешку, кривящую ее губы.
– Тебе этот господин никого не напоминает, Трикси?
Девушка пожала плечами, ещё ниже склоняясь над обложкой издания. С фотографии на неё смотрел молодой блондин, чересчур длинные волосы которого были забраны сзади в «конский хвост», а глаза скрывались за тёмными солнцезащитными очками. Но очаровательная улыбка на ровных, красивой формы губах была знакома Хилари слишком хорошо, чтобы женщина могла сомневаться.
– Право же, не знаю, мисс Хилари…
– А теперь? – неуловимыми манипуляциями хозяйка наложила на голову мужчины на фотографии короткую стрижку «ёжиком», вырезанную из фотографической же бумаги, и полоску со смеющимися глазами. Ей повезло, что наклон головы на более поздней фотографии совпадал с тем давним снимком. Трикси сдавленно охнула за её плечом и повернулась к Хилари, ища подтверждения в её глазах.
– Но это же… это Крис?
– По всей видимости, – сухо кивнула мисс Орти. – И теперь мне кажется, что у нас с мистером Ли Лоуренсом Торнтоном остались кое-какие неразрешённые вопросы. Но этот господин трусливо сбежал. Похоже, придётся вновь обратиться к услугам детективного агентства.
– Я… кажется, я смогу помочь вам, – нерешительно проговорила секретарша. – Крис… мистер Торнтон сказал перед отъездом, что, если мне будет нужно, до конца ноября я смогу разыскать его в Монте-Карло.
– Монте-Карло? – Хилари уставилась на неё с удивлением. – Что он там забыл?
Трикси только пожала плечами.
– Ну да, ну да, – Хилари по-прежнему не отводила от неё взгляда. – И что, он дал такой адрес – Монте-Карло, и всё? Нужно, наверное, быть благодарной, что не всё княжество Монако.
– Он сказал… Крис сказал, что мне достаточно будет включить спортивный канал местного телевидения, чтобы отыскать его…
Глава 36
Диспетчерская аэропорта Cote d'Azur в Ницце дала разрешение на посадку рейсу 07211 из Сиднея, и могучий «Боинг» мягко устремился вниз. Буйно цветущая растительность встречала австралийских пассажиров температурой воздуха около восьмидесяти по Фаренгейту и казалось, что они вовсе не пересекали океан, направляясь в страну не менее жаркую, чем родной континент – с учётом, что здесь наступало время для прохлады и зимы по календарю, в то время как в Австралии по нарастающей шла жара.
Поёжившись, Хилари поплотнее укуталась в жакет. Надо же, разница в температуре всего градусов пятнадцать, а ей уже кажется, что фронт холодного воздуха пикирует прямо на неё. Таможенник профессионально приветливо улыбнулся:
– Позвольте ваш паспорт, заполненную декларацию. Вещи поставьте на конвейер, – тёмная резиновая лента втянула скромную дорожную сумку Хилари в аппарат для просвечивания. Таможенник быстрым взглядом сверил фото на паспорте со стоящим перед ним оригиналом.
– Могу я узнать цель вашего визита, мисс Орти?
– Бизнес, – показав отличные белые зубы, немного хищно улыбнулась женщина. – И немного отдыха. Лазурный берег исключительно приятное место для расслабления.
Таможенник кивнул, не ожидая ничего иного. Да и багаж приехавшей был в полном порядке – ни оружия, ни наркотиков. Он вернул паспорт владелице.
– Желаю приятно провести время во Франции, мисс Орти. Следующий!
– Благодарю вас, – нехорошо улыбаясь, Хилари забрала сумку, прошла насквозь здание аэропорта, чтобы выйти на освещённую ярким солнцем улицу, утопающую в тропической зелени. Женщина помахала рукой. – Такси!
«Мерседес» с жёлтой табличкой Taxi Nice с готовностью затормозил у самых её ног, и Хилари забралась внутрь, всецело полагаясь на судьбу в поисках Криса Хантера. А пока ей требовался отдых. И телефон.
– Едем в Монте-Карло. «Отель де Пари».
Водитель смотрел на неё со странным выражением.
– Мадам, вы уверены, что сможете получить там номер? В городе происходит такое… Может быть, поищем что подешевле?
– Я сделала заказ по телефону, – оглядывая из окон машины Английскую набережную и толпы народа на улицах Монте-Карло, она задумалась над замечанием шофёра. – Так что же происходит в городе?
– Мадам… вы не знаете? «Формула», мадам, Гран-при Монако. Все жители города на автодроме.
– Ах, это! Но мне казалось, этап состоится завтра.
– «Ах, это», мадам! – водитель был оскорблён в своих лучших чувствах, импульсивный и порывистый, как большинство франков. – Для нас «это» так же свято, как иконы Пресвятой Божьей матери. Жан Алези, «Феррари», Ален Прост…
– Друг мой, я уважаю ваши святыни, – Хилари улыбнулась, оценив по достоинству его энтузиазм. – Но иногда моему бизнесу они очень даже вредят. Я в Монако исключительно по делам. Сколько я должна вам?
Она не солгала водителю и, выбираясь из машины и проходя через холл к стойке регистратора, продолжала обдумывать встречу, которая должна была состояться у неё здесь. Большая удача, что Жан-Марк Альйо, крупный французский оптовик и основной представитель её фирмы во Франции, пожелал разрешить возникшие между ними проблемы именно в том месте, где она могла заодно посмотреть в глаза бессовестной скотине Крису Хантеру. Нет, он не выдал её секрета Майклу Ондраде. Вместо этого он поведал его всему миру.
В ожидании внимания регистратора Хилари оглядела застеклённый холл отеля, украшенный красивой кремовой кожей и тропическими растениями. Холл был пуст, портье дрожал от возбуждения, впиваясь взглядом в экран телевизора. Звук был включён на полную мощность.
– Мсье! – не дождавшись реакции, Хилари постучала по стойке. – Мсье!
– Простите, мадам, одну секунду. Сейчас, сейчас… Великолепно, фантастика! Он побеждает, побеждает!
Поскольку все эти зажигательные реплики портье выдавал на горячем и страстном итальянском, Хилари забеспокоилась о преодолении языкового барьера:
– Parlez-vous francais? Me comprenez-vous?3*
– Qui, madame. Я понимаю вас. Простите – квалификационные состязания, – в своё оправдание портье кивнул на крошечный экран телевизора, ревевший гулом моторов и тысячами голосов.
– Неужели все люди здесь – такие же сумасшедшие? – Хилари против воли рассмеялась.
– Увлечённые, мадам, – деликатно поправил её портье. – «Формула» и туризм – источник наших доходов. Но мы искренне переживаем и то, и другое. Я прошу прощения за свою невнимательность. Не хотелось бы, чтобы у вас сложилось впечатление, что персонал нашего отеля не заботится об удобстве гостей.
– Как вас зовут? – прервала его Хилари.
– Фелипе Арбоне, мадам, – тот с виноватой улыбкой ещё раз пожал плечами. – Могу я узнать ваше имя, чтобы проверить сделанный заказ?
– Без сомнения. Меня зовут Хилари Орти, я приехала из Сиднея – города, не столь увлечённого автоспортом. Мой секретарь должна была заказать у вас номер.
– Она сделала это! – радостно объявил мсье Арбоне с таким видом, будто сей факт стал сюрпризом для него самого. Хилари только вздохнула с видом великомученицы.
– Пожалуйста, дайте мне ключи от номера. Я немного устала.
– Конечно. Конечно, мадам, – теперь портье суетился, компенсируя свою прежнюю нерасторопность. – Вас сейчас же проводят в ваш номер и помогут с вещами.
– Не беспокойтесь, – Хилари забрала карточку с электронным ключом со стойки. – У меня с собой всего лишь одна сумка.
Портье улыбался во все тридцать два зуба.
– В таком случае я желаю доброго дня мадам.
– Спасибо. Да, кстати, мсье, – Хилари обернулась уже от лифта, с трудом сдерживая желание рассмеяться, – могу я пользоваться бассейном отеля?
– Ну разумеется, мадам! Вы можете спуститься в бассейн и в спа-центр на лифте в любое время суток, бассейн крытый, с термальной или с морской водой на ваш выбор.
– Там много посетителей?
– Не думаю, что много, мадам. Сейчас дамы и господа едут в Монако смотреть «Формулу-1», а не загорать и купаться, – рассеянно пояснил портье, вновь настраивая свой телевизор.
Как много журналистов и репортёров приходится на один квадратный фут этой страны… Ей ещё повезло, что всё их внимание сосредоточено на участниках международных соревнований, а не на любопытствующих туристах. Она пошла на большой риск, соглашаясь встретиться с Жан-Марком Альйо именно здесь и сейчас, не имея, собственно, в запасе никаких контраргументов. Договор с «Торговым домом Альйо» был для неё слишком важен, для неё и для её бизнеса – впрочем, для самой Хилари эти понятия были едины. В её жизни не было ничего, кроме работы, а мужчины не стоили жертв. Даже если она готова была чем-то пожертвовать, не размениваться же на мелочи… Такому же принципу Хилари Орти следовала и в бизнесе.
Впрочем, это не значило, что она отказывалась от маленьких удовольствий, даруемых жизнью, таких, как этот неожиданный, но очень приятный отдых в Монако. Крепкие руки массажиста, плеск бирюзовой воды в бассейне и покой, покой… До встречи с Жан-Марком Альйо оставалось ещё два дня, и женщина намеревалась потратить их с пользой.
Максимально открытый бикини цвета водорослей отлично подчёркивал золотистый загар её тёплого тела и густоту чёрных волос, небрежно сколотых в узел на затылке. Удобно расположив ноги на подставке шезлонга, Хилари прикрыла глаза. Но заснуть под звуки тихой классической музыки, льющиеся из скрытых колонок, ей не удалось: прехорошенькая девушка, судя по всему, француженка, с экзальтированным выражением на юном личике, подбежала к огромному – шесть на шесть футов – экрану, установленному в спа, и включила звук до предела, восторженно впитывая в себя звуки голоса, эхом отражающегося от стен. Затем она нехотя обернулась:
– Простите, я вам не мешаю, мадемуазель?
Хилари собиралась ответить резкостью, когда насмешливое лицо на экране полностью поглотило её.
– О! – удовлетворённо заметила девушка. – Я вижу, вы тоже любите его. Mon Dieu, он прекрасен! Мой дорогой Жак, – она погладила изображение по лицу, – mon amour. Мы будем вместе, je le sais. Я знаю это…
Хилари только вздохнула: в конце концов, это выбор мужчины – с кем быть. Одно интересно: сколько всё-таки масок в запасе у Криса Хантера – Ли Торнтона – Жака? И как его зовут в новой ипостаси?
– Qui est-ce? – собственное горло показалось ей очень сухим.
– Кто это? – посмотрела на неё с возмущением юная фанатка. – Конечно же, Жак. Жак Строумéр. Англичане его называют Джеком. Он лучший гонщик во всем мире.
Предположив, что встретила в Хилари родственную душу, блондинка присела на край её шезлонга и зашептала, понизив голос, выдавая самое сокровенное.
– Он такой… такой мужественный, такой красивый! Я вся дрожу, когда вижу его… И представляете, он живёт в нашем отеле!
– Правда? – Хилари с удивлением и новым интересом взглянула на девушку. Она и не предполагала, что гора придёт к Магомету так скоро.
– Конечно, правда! – возмущённо пискнула поклонница гоночной звезды. – Сьют Charles Garnier на втором этаже! Специально для него даже повесили флаги Williams на террасе сьюта, хотя это идёт вразрез с политикой отеля. Но это же ради Него… – девушка эротично прикрыла глаза ресницами.
– Похоже, что вы действительно восхищаетесь мистером Строумером, – Хилари улыбнулась, хотя внутри её грыз маленький червь сомнения: зачем она здесь, если Крис, может быть, по достоинству воздаёт рвению каждой из своих поклонниц? Пакостник, гнусный оборотень…
– О, я от него без ума! – девушка картинно закатила глаза и поднесла руку к сердцу. – Maman собиралась задержаться в Ницце, но я уговорила её и рарà остановиться в Монако. Только потому, что Он мог быть здесь… Я бы хотела пробраться к нему в номер ночью, – девушка нервно хихикнула. – Представляете, какой был бы подарок? Только родители меня убьют, – мгновенно погрустнела она.
– У него наверняка есть подружка, – ехидно предположила Хилари. – Так что в номере вас может оказаться слишком много.
– Вы так думаете? – голубые глаза девушки были печальны. – Но ведь Он такой одинокий… как волк. Журналисты ничего не могут о нём узнать. Жак Строумéр – та-акой загадочный…
– Как я понимаю вас, дорогая! – с притворным сочувствием улыбнулась Хилари. – И, наверное, ещё несколько сотен тысяч девушек.
– В него все влюбляются, – с ещё большей тоской в голосе подтвердила её новая знакомая. – Все мои подружки сходят по нему с ума. А ещё прошел слух, что он уходить собирается. Он ведь в аварию попал год назад…
– И что? – Хилари приподнялась с шезлонга, не скрывая своего волнения.
– Ничего, – девушка пожала плечами. – Он потом в гонках не участвовал несколько месяцев, и говорили, что он вообще пропал…
– Ну, теперь вы знаете, что он жив, – австралийка закрыла глаза, вновь расслабляясь под звуки новостей, гремящих из телевизора на всё помещение спа. Спустя две минуты она убедилась, что девушка поняла намёк и, грустно понурившись, уходила по кромке бассейна прочь. Глядя ей вслед, Хилари желчно усмехнулась. Такая домашняя малышка не смогла бы преподнести себя в подарок никакому мужчине, не выйдя за него замуж перед этим. Она привыкла жить с оглядкой на родителей: что скажет мамочка? а что подумает папа? А вот она, Хилари Орти, могла бы всё на свете. Могла бы… могла… преподнести подарок Крису Хантеру. Когда-нибудь он будет вынужден вернуться в свой номер…
Сверив номер комнаты с записью на упаковке, курьер рекламного магазина постучал в дверь и приготовил радостную улыбку, рассчитывая на хорошие чаевые – в период соревнований клиенты всегда щедро платят, особенно за их продукцию. Интересно, что они все в этом Строумере нашли? Джанкарло Брутон переживал за «Феррари».
– Ваш заказ, мадам!
– Merci, – темноволосая женщина в лёгком халатике кивнула и, уже не сводя своих восхитительных глаз с конверта, не глядя сунула курьеру несколько американских купюр. – Merci, bébé.
Джанкарло Брутон ушёл совершенно счастливый – эти прелестные молодые американочки абсолютно не умеют считать денег и нежных слов, которые ничего не значат.
Присев на кровать, Хилари надорвала упаковку и вытряхнула яркие рекламные проспекты из конверта на покрывало. Знакомое лицо мелькало на каждой странице – Джордж Генри Строумер. Как бы не так! В конверт были вложены краткая биография, вырезки из журналов и газет, размноженные на ксероксе, и фотографии – их было достаточно, чтобы обклеить стены небольшого отеля.
Биография оказалась самым кратким из документов – о Джордже Г. Строумере не было известно практически ничего. Он утверждал, что ему тридцать два года – но это невозможно было проверить. Разыскать в архивах сведения о его родителях, месте и времени рождения журналисты также затруднялись – Джек Строумер с лёгкостью владел четырьмя языками, и полное отсутствие акцента в его речи позволяло только гадать, англичанин ли он, американец, австралиец, уроженец Новой Зеландии или любой другой англоязычной страны мира. В настоящий момент он пользовался покровительством всемогущего дядюшки Сэма и Фрэнка Вильямса, денежные ресурсы которых позволяли чемпиону обеспечивать достойный его образ жизни. Вилла на Средиземном море была только одним из известных убежищ, где знаменитый автогонщик укрывался от назойливости журналистов в перерывах между сезонами «Формулы-1»; двое охранников, обеспечивающих безопасность, были настолько преданы ему, что никто и никогда не смог бы узнать от них, где находится чемпион мира в данный момент. В различных странах мира его встречали с разными женщинами, но постоянной не была ни одна – Джордж Генри Строумер убеждённо вёл холостяцкий образ жизни. Хилари намеревалась покончить с этим безобразием.
Глава 37
«No refuge could save the hireling and slave from the terror of flight or the gloom of the grave…» – звучно и величаво плыло над пьедесталом и застывшей в беззвучном крике толпой, в экстазе истерии любующейся своим кумиром.
«…this be our motto: «In God is our trust». And the star-spangled banner in triumph shall wave over the land of the free and the home of the brave…» – тихонько подпевал чемпион, всем сердцем отдаваясь с детства знакомой музыке. Жак Норие, француз, занявший второе место, отнёсся к американскому гимну не столь почтительно – он оглядывал зрителей, дерзко подмигивая красивым дамам. Жак не боялся остаться без компании в эту ночь. Американец норвежского происхождения Раг Торсун благоговейно обнажил голову по левую руку от победителя; его светловолосая жена Сюзанна в комбинезоне «Феррари», с непокрытой головой стоя у ограды, посылала ему страстные взгляды, и Раг еле заметно усмехался в усы.
Наконец всё было кончено – церемония награждения, традиционные бутыли с шампанским… Напомнив о назначенной через два часа пресс-конференции, победителей отпустили и журналисты. Сюзанна и Раг мгновенно скрылись, Джека Строумера засосала ликующая толпа. Его приветствовали овацией, как короля или национального героя. Возможно, для населения Монако американец Джек Строумер и был им – уже второй год подряд это крошечное княжество лицезрело его на пьедестале чемпиона мира по скоростным автогонкам в классе «Формула-1». Из боксов навстречу ему бросился Фрэнк Вильямс, отец команды, невысокий человек с добрыми – на данный момент – глазами, и заключил в объятия свою «лошадку». Нико Болли, напарник Строумера по болидам «Вильямс», вышедший из гонки на первом же сложном повороте трассы, врезавшись в первого пилота «Макларен Хонды», бросил Джеку полотенце, чтобы вытереть коротко стриженые волосы и лицо, всё мокрое от недавнего душа из шипучего вина. Обегая вокруг болид «Вильямс Рено» Джека рядом в боксе, Фрэнк Вильямс со скоростью компьютера подсчитывал в уме повреждения машины и изредка одобрительно похлопывал своего гонщика по спине.
– Джек, ты был великолепен. Полагаю, что первое место в кубке конструкторов мы возьмём. Сам-то доволен?
Человек, известный спортивной публике под именем Джека Строумера, криво усмехнулся.
– Особенно тем, что это сумасшедший год закончился. Ты же знаешь, Фрэнк, я не собирался возвращаться.
– В таком случае спасибо, что выручил, – весело подмигнул Вильямс. – Но неужели совсем не хочется передумать?
– Спортсмены стареют рано, – Строумер с улыбкой пожал плечами. – Я найду чем заняться. Да и о жене пора подумать.
– Есть что-то интересное на примете?
Джек Строумер замялся, пытаясь уйти от ответа на вопрос, которого ещё сам для себя не решил окончательно.
– Ну, не знаю… Может быть, – он сразу перевёл разговор на другую тему. – Ты будешь присутствовать на пресс-конференции или продолжишь сидеть в боксах со своим новым «младенцем»?
– Да хватит тебе так непочтительно отзываться о «ФВ-11»! – отмахнулся от него Вильямс. – Не машина будет, а зверь! Ты, кстати, обещал поработать до Рождества на ней тест-пилотом…
– Помню, – изобразил мучение на лице Строумер. – Вам, мистер Вильямс, дай палец, вы по локоть откусите.
– Иначе я не был бы тем, кем являюсь, – нисколько не отрицая сказанное, улыбнулся ему Фрзнк. – А на пресс-конференцию мы пойдём, конечно, вместе. Я собираюсь всем показать, как я горжусь моим пилотом. Насколько я знаю, потом у них запланирован банкет. Отдохни по полной программе, Джеки. Ты хорошо сегодня поработал. А завтра, – с коварной улыбкой Вильямс развёл руками, – завтра у нас испытания «ФВ-11».
– Кто бы сомневался, – угрюмо проворчал Джек. – Сам отдыхать не умеешь, трудоголик, и нормальным людям не даёшь…
Несмотря на своё временное недовольство и конфликты, случавшиеся между ними время от времени, как в любой команде, Джек Строумер искренне уважал Фрэнка Вильямса. В мире «Формулы» было мало людей, не испытывавших подобного чувства к руководителю команды «Вильямс Рено» – постоянного лидера гонок. В «Вильямсе» почитали за честь работать лучшие гонщики, инженеры, менеджеры и специалисты, и гнались не только за оплатой. Команда становилась их семьёй. Джек Строумер это почувствовал два года назад, перейдя в «команду №1» из «Эрроуса». То, что когда-то начиналось как накопление личного опыта для будущего романа, мощно втягивало в себя. И Строумер гордился тем, что в старости, грея артритные косточки у камина, он сможет сказать своим внукам, которых ему подарят Филлис и Мейбелл: «А вот однажды мы с Фрэнком Вильямсом…»
О своей благодарности шефу команды, её инженерам и самым простым техникам Джек говорил и на пресс-конференции, невольно способствуя тому, что после репортёры писали в своих колонках: «Фрэнк Вильямс способен любого водителя такси превратить в чемпиона, – утверждает Джек Строумер…» Они с Фрэнком оба знали, что это не так. И Фрэнк Вильямс был первым, кто заметил фантастическую талантливость Строумера во всём, за что бы тот ни брался. Первым после самого Джека.
Джек легко становился душой компании, человеком, которому постоянно смотрят в рот, чьих указаний ждут, чтобы немедленно, не раздумывая, им последовать, человеком, из цитат которого составляли сборники и выбирали эпиграфы. Поэтому никого не удивило, что и по окончании пресс-конференции журналисты продолжали клубиться вокруг него, несмотря даже на объявленное начало фуршета. Но вполне в этих обстоятельствах понятное чувство голода – большинство представителей прессы занимало места на трибунах ещё до рассвета, чтобы увидеть всё самое интересное, постепенно звало их, перетягивало к низким столам, накрытым в холле конференц-зала, и заставляло брать в руки тарелочки с сандвичами и бокалы с шампанским. У одной из стен работал бар, ловко орудуя бутылками, бармен смешивал всем желающим бесплатные коктейли, и публики на том конце зала становилось всё больше. Джек не испытывал к спиртному особого интереса, к тому же он знал, что после усталости этого дня, нервного возбуждения от успехов и разочарований его свалит с ног всего одна порция виски.
Вот почему стрелки часов не дошли и до цифры 10, когда покачивающийся от шампанского и усталости Джек Строумер быстрым шагом прошёл через стеклянно-кожаный холл отеля, даже не оглянувшись на оттесняемую службой безопасности за двери толпу поклонников. Они что-то выкрикивали ему вслед, размахивая листочками из блокнотов, билетами, дающими право на посещение гонки, и даже банкнотами, на которых хотели иметь его автограф, но реакция была только одной – двукратный чемпион всё время судорожно зевал, рискуя вывихнуть челюсти, и нисколько при этом не притворялся. Этот последний сезон стоил ему уйму сил, хотя ещё в конце прошлого года Джек собирался отказаться от продолжения спортивной карьеры. Но Фрэнк Вильямс убедил его, что без Строумера Земля перестанет вращаться, во всяком случае, для команды «Вильямс». Джек укорял себя за проявленную слабость, но, с другой стороны, как и всякий, хотя бы немного тщеславный человек, он не мог не гордиться своей победой. Их общей победой, мысленно напомнил себе Джек. И подмигнул очень правдоподобному портрету наследника князя Ренье в полный рост, украшавшему холл «Отель де Пари».
– Ваше величество.
– Высочество, – добродушно поправил его ночной портье, опиравшийся локтями о стойку. Он уже знал, что мистер Строумер не высокомерен и не имеет привычки осаживать зарвавшийся персонал. – Что-то вас рано отпустили «акулы пера»…
– А кто сказал, что они меня отпустили? – Джек радостно ухмыльнулся. – Я сбежал. Просто не мог больше ждать. Не стану рассказывать вам, Луис, КАКАЯ ночь меня ожидает.
Портье улыбнулся в ответ с мужским пониманием во взгляде. А поскольку Строумер сознательно создавал впечатление супермена, торопящегося на свидание к прекрасной даме, он не стал объяснять дежурному, что встреча с пустой постелью для него сейчас предпочтительнее. Он просто вошёл в лифт и нажал на клавишу с цифрой 2, направляясь в свой номер.
Открытые шторы на окнах трёхкомнатного люкса свободно пропускали яркий свет иллюминации с площади Казино, и в её сиянии была отчётливо видна вся обстановка внутри, так что Джек не стал включать электрический свет. Помимо прочих причин, кто знает, каких нежеланных гостей может привлечь к нему в номер не вовремя включённое электричество… Раздевшись в синей спальне, Джек повернулся, собираясь отправиться в душ. И взвизгнул, совсем как испуганная женщина при виде мыши.
У Джека Строумера были крепкие нервы, но его поистине легендарное самообладание не распространялось на привидений. С призраками он предпочитал дел не иметь. Однако женский силуэт в чем-то белом и развевающемся, судя по всему, имел иные намерения. Когда женщина начала плавно приподниматься на постели, Джек струхнул окончательно.
– Кто ты? – он невольно попятился. – Чем я тебе повредил, что ты являешься именно ко мне? Исчезни, сгинь, покойница!
Привидение как-то очень по-человечески тяжело вздохнуло.
– Я пока ещё не умерла, придурок, хотя ты со своей стороны сделал всё для этого, – отвернувшись, она начала стягивать с плеч простыню.
– Хилари? – нижняя челюсть Джека отпала, но мужчина даже не осознавал идиотического выражения своего лица. – Хилари Орти? Что ты здесь делаешь?
– А ты? – желчно парировала гостья. Первой прервав противостояние взглядов, она неторопливо прошлась по номеру, трогая приглянувшиеся ей предметы – вазу синего стекла на столе в гостиной, позолоченные настольные часы, бонсай с белыми цветами. Запустив руку в пакет с американскими чипсами, стоящий на журнальном столике, Хилари бросила несколько ломтиков себе в рот.
– Я ужасно проголодалась, – пояснила она в ответ на изумлённый взгляд хозяина номера. – Надеюсь, ты не против?
– Нет, нет, пожалуйста, – спохватился Джек. – Прошу прощения, что не предложил тебе сам… Может быть, заказать что-нибудь в номер?
– Кухня в отеле уже не работает, – напомнила ему Хилари, располагаясь на широкой кровати с таким комфортом, словно была у себя дома.
– Ерунда, – отмахнулся Строумер, – для меня они что-нибудь найдут.
– А ты прекрасно осознаёшь преимущества звания чемпиона, – не с укором, а скорее с одобрением заметила Хилари. – Поздравляю, кстати. Хотя интересно: в машинки ты играешь точно так же понарошку, как и в переводчика?
Джек Строумер поёжился: он никогда не любил иметь дела с людьми, знающими о нём слишком много. Но Хилари Орти приехала не просто, чтобы позлорадствовать, он был в этом уверен. И ссориться с ней было рано. Стараясь скрыть своё беспокойство, Джек взялся за телефон.
Для человека, только что ставшего во второй раз чемпионом мира в классе «Формула-1», бюро обслуживания «Отель де Пари» было открыто круглосуточно. Строумер получил заверение, что заказанный ужин будет доставлен в его номер не позднее, чем через десять минут, и даже с шампанским и оранжерейной клубникой никаких проблем не возникнет.
Хилари молча слушала его переговоры, лёжа на кровати и разглядывая потолок.
– Ты полагаешь, шампанское может смягчить мою ярость? – холодно осведомилась она, когда Строумер положил трубку.
– Ярость? – Хантер-Строумер уже успел позабыть, с чего всё началось. – По какому поводу столь сильные эмоции?
– Книга, – приторно вежливым голосом пояснила Хилари, – твоя книга. Или хочешь сказать, что эта вот писанина была тебе подброшена? – левой рукой она подняла из-под кровати том в мягком переплёте.
Его собственное имя и тиснённые золотом буквы «Одиночество не спасает» бросились в глаза Джеку. С извиняющейся улыбкой мужчина пожал плечами.
– Будешь убивать меня?
– Стоило бы, – никакого веселья в глазах Хилари больше не наблюдалось. – Ты хотя бы понимаешь, в какое положение поставил меня? И трусливо сбежал…
– Не трусливо, – спокойно поправил её Строумер. – У меня действительно были важные обязательства перед Фрэнком Вильямсом, моим боссом и другом. И я не мог больше разрываться между континентами, ведь гонки проходили повсюду, а я только и видел за весь этот год, что самолёты. Но год назад я сдуру пообещал команде Фрэнка ещё один чемпионский титул… – он изогнул в ухмылке угол рта, одновременно изображая глазами, как он устал. В дверь постучали.
Приняв столик с заказанным ужином у курьера из бюро обслуживания и вознаградив того за позднюю службу щедрыми чаевыми, Строумер закрыл дверь и повернулся к своей гостье.
– Давай, набрасывайся.
Свесившись с края кровати, мисс Орти придирчиво изучила содержимое ёмкостей на столике, но соблазнилась только рулетом из утиной печени и овощей, завёрнутым в листья шпината.
– Не так уж я и голодна, – пробормотала она с набитым ртом.
Воздержавшись от комментариев, Строумер открыл без хлопка бутылку дорогого французского шампанского и наполнил вином два бокала. Рассматривая игру пузырьков на свет, он произнёс тост:
– Ну что ж, выпьем за твои детективные способности. Сумела же ты отыскать меня…
– Это было несложно, – отмахнулась от него Хилари. – Ты оставил Трикси ниточку, которая в конце концов и привела к тебе. Тебе следовало помнить, что Трикси ничего от меня не скрывает. А мне хотелось ещё раз взглянуть тебе в глаза – после этой книги.
– Так ты заявилась в Монако только в поисках меня? – откинув голову, Джек Строумер захохотал.
– Нет, – его бывший босс, обидевшись, отвернулась. – Я собираюсь заключить контракт с известной компанией, специализирующейся на электронике. Их представитель предложил встретиться в Монако – он страстный болельщик автогонок, но, тем не менее, мало склонен к подписанию контракта. А по всем каналам местного телевидения только и передавали изображение Джека Строумера, сенсации гонок. Как я могла не узнать в нем любимого человека?
