Айрин Серпента
Жизнь точки на карте
Гизела Торнтон гневно фыркнула, потом так же яростно уставилась на племянницу:
– Ну, ты слышала, что сказал этот человек! Отвечай!
«Чтобы избавиться от такой опекунши, можно и дальше Австралии убежать, да хоть в Россию», – ректор старался улыбкой подбодрить краснеющую и бледнеющую девушку. Когда Филлис заговорила, голосок у неё оказался довольно приятным.
– Я очень, очень хочу учиться в вашем университете! У меня ужасно важная причина… но она… личная…
Леди Гизела ещё раз внимательно осмотрела племянницу. И промолчала.
– Садитесь, скорее! – Майкл подхватил её в назначенный час в двух кварталах от университетского кампуса, как девушка и просила. Для связи с ним Филлис тайком от тётки приобрела сотовый телефон и теперь жила в постоянном страхе, что та его обнаружит. Уехала бы она домой в Ренселер, что ли… Конечно, Фил не рассчитывала, что ей позволят остаться в Сиднее до начала семестра, даже если будет издан приказ о её зачислении в университет. Отец потребует, чтобы она приехала в Америку за вещами, книгами и так далее. Одна мысль о том, чтобы полгода не видеть Майкла Ондраду, приводила Фил в ужас. Страсть к любовнику своей мачехи захлестнула её с головой. Девушка ничего не хотела знать о нем – ни прошлого, ни настоящего, только принадлежать ему целиком и полностью.
– Куда поедем? – с насмешливой, даже немного злой усмешкой Майкл осмотрел её. – Да вы хорошеете с каждым днем, малютка!
Филлис отчаянно покраснела от удовольствия. Говорить она не могла. Майкл протянул ей бутылку с питьевой водой и решил за неё:
– Поехали в Китайский сад. Там довольно мило, по крайней мере, девушкам нравится.
Он водил туда девушек! Других девушек, кроме неё. Филлис глотнула воды, вдохнула и немедленно поперхнулась. У неё хватило благоразумия, забыв о ревности, позволить Майклу стучать по её спине, пока кашель не прекратился. Предложенное место заранее вызвало у неё неприязнь, но оказалось, что невозможно не восхищаться Чайниз-Гарден на южной оконечности Дарлинг-Харбор. Фантастическая красота! Скалы, дорожки, водопады, бережно и аккуратно вписанные в природу прелестные домики. Несколько портило прогулку хмурое настроение Майкла, он думал о чем-то своём и на сияние в юных глазах Филлис реагировал слабо.
Беседа оживилась после того, как она присели за дегустацией зелёного чая в чайном домике, и официант-китаец с бесчисленными поклонами оставил их наедине. Филлис Торнтон предпочла бы поговорить о зарождающихся отношениях между ними, однако Ондрада интересовался другим, и девушка не осмелилась ему перечить.
– И как они жили?
– Нормально жили, – Филлис вздохнула, – ничего особенного. Многие пары так живут.
– Не ссорились?
– Ой, конечно, бывало. У Хилари такой тяжёлый характер, она нетерпеливая и вредная на язык. Сначала отца это забавляло, потом он начал огрызаться.
– Хилари никогда не говорила, что ошиблась, выйдя за него замуж? – допытывался Майкл.
– Ну откуда я знаю? – скорчила рожицу Филлис. – С чего бы мачеха стала со мной откровенничать? Она вообще не обращала ни на меня, ни на Мейб никакого внимания. Мы были для неё доставшейся вместе с мужем мебелью.
Ондрада было открыл рот, собираясь вступиться за честь женщины, но решил не усугублять список своих грехов заведомой ложью. Хилари Орти и правда детьми не интересовалась. Совсем как он. Разве что детьми от неё, от Хилари.
– …а когда она забеременела и у неё начались ночные кошмары, совсем житья не стало. Отец почти не спал, бабушка нервничала. Весь мир начала вращаться вокруг леди Торнтон.
– Да, это она умеет, – одобрительно кивнул Майкл, и Филлис почувствовала острую ненависть к пропавшей без вести мачехе.
– Слава Богу, что она исчезла, – неприязненно закончила девушка. Она боялась, что Майкл разозлится на такое её высказывание, но он только сонно взглянул на неё.
– И что, за полгода никаких вестей? Где она может быть? Как к этому относится ваш отец?
– Он мечтает, чтобы она никогда не возвращалась! – выпалила Филлис. – К отцу наконец-то вернулся здравый рассудок. Пусть бы эта женщина пропала или умерла, или ещё как освободила его! Отец сможет жениться на своей подруге, она милая и очень хорошая…
Холодное осуждение прозвучало в голосе её спутника:
– Так он даже полгода не смог хранить ей верность? Сраный сукин сын. И Хил тоже дура, прячется где-то, лишь бы не смотреть правде в глаза.
Майкл Ондрада встал, сигнализируя об окончании их прогулки. Они вернулись к кампусу молча – Майкл не хотел говорить, Филлис не решалась. Он отъехал сразу, как только девушка выскользнула из его машины, не попрощавшись, ни словом не намекнув на возможность следующей встречи. Остаток дня Филлис Торнтон горько проплакала.
Глава 53
Несмотря на более чем полуторагодовое отсутствие действительной владелицы корпорации в её рабочем кресле, Джеду Макмиллану даже в голову не пришло перебраться в кабинет Хилари. Мисс Орти может находиться там, где ей угодно – отдыхать в Монако, жить с мужем в Америке, восстанавливать душевное равновесие в Швейцарии; но он, Джедедия Макмиллан, отвечает за обеспечение работой нескольких сотен служащих, за рост акций «Орти инкорпорейтед», за то, чтобы принцесса имела возможности для её путешествий. Не его дело задумываться, конечно, но что станет с корпорацией, если Хилари так и не заведёт детей? Джеду было уже под семьдесят. Станет ли Клинтон так же преданно оберегать её интересы? Нет, тут бояться нечего, пока дело принадлежит Хилари. Но вот уже сутки, как Джеду не давала покоя мысль о её муже.
До получения анонимки Лоуренс Торнтон был для Джеда Макмиллана бледной далёкой тенью. Сочетаясь с ним браком, Хилари вместе с супругом подписала составленный юристами «Орти» брачный контракт. Это положение было введено в устав ещё основателем корпорации, дедом Хилари. Ни один владелец контрольного пакета акций не мог вступить в брак, если специальным договором не оговаривалось отсутствие всяких прав супруга претендовать на эти акции в случае смерти владельца. Акции могли перейти к наследнику по крови, и только. У нынешней хозяйки корпорации своих детей не было, других родственников – тоже. Если Хилари так и умрёт бездетной, «Орти» будет расформирована, а все деньги от продажи имущества перейдут в благотворительные фонды. На этом и закончится история трёх поколений.
Джед даже думать отказывался о таком исходе. Хилари обязана, просто обязана родить ребёнка – хотя бы из уважения к памяти предков. Любым способом она должна вновь забеременеть, пока не станет слишком старой для этого. Кто станет донором спермы – ему лично, Джеду, начхать. Её американский муж или какой случайный любовник…
В анонимке, оставленной у швейцара на имя Джеда, было напечатано на обычном листе офисной бумаги: «У Лоуренса Торнтона есть любовница. Он хочет дождаться смерти жены и захапать её денежки. Требуй развода». Подписью таинственный доброжелатель пренебрёг.
Так-так, размышлял Джед. Есть любовница. В целом, не удивительно. Нормальный мужчина терпеть фокусы Хилари Орти вряд ли будет. Исчезнуть на полгода без всякого предупреждения, чтобы разобраться в своей жизни и обнаружить её подлинный смысл. Любой муж в такой ситуации скажет – «пожалуйста, дорогая, разводись и медитируй, хоть до старости». И тем не менее, с Лоуренсом Торнтоном придётся поговорить.
К Торнтону Джед отправил сына. Он не хотел знать, какие способы убеждения будет использовать Клинтон, но цель, поставленная перед младшим Макмилланом, была проста: привезти подписанное Торнтоном прошение о разводе. Клинт справился с задачей, на скупой вопрос отца «Трудно пришлось?» – только пожал плечами. Нет. Ему даже показалось, что Лоуренс Торнтон был счастлив, что появился некто, взявший на себя решение его проблем.
Леди Гизела Торнтон была обеспокоена. Целую неделю уже юная Филлис выказывала все признаки разбитого сердца. Она никуда не уезжала из кампуса, лежала на кровати, то обнимая подушку, то поливая её слезами, а чаще делая и то, и другое одновременно. При этом Филлис не выпускала из руки сотовый телефон, которым неизвестно как и когда обзавелась. Однако никто не звонил ей, и она никому не звонила. На сообщение, поступившее из ректората, что она зачислена в университет, Филлис отозвалась новым взрывом рыданий. На предложение тётки вернуться в Америку – цеплялась за кровать и снова рыдала. Леди Гизела поняла, что придётся признаваться брату мужа в том, что она не доглядела за его дочерью.
Лоуренс от нового удара судьбы просто онемел.
– За что, Господи? Гиз, что это значит – отказывается уезжать и ревёт? Ты можешь дать ей трубку? С ней невозможно разговаривать? Охренительно! Вот неделька выдалась! Сначала чокнутый Макмиллан с его бумагами, теперь ты. Гиз, что я могу сделать?
– Предлагаю оставить её тут, – хладнокровно предложила родственница Филлис. – Помереть с голоду ей не дадут. Проревётся и перейдёт к какой-нибудь полезной деятельности. Или утопится в Сиднейской бухте.
Лоуренс помолчал, похоже, всерьёз обдумывая мысль.
– Гиз, ей всего восемнадцать. Она влюбилась, думаешь? В студента из местных?
– А я почём знаю, – огрызнулась леди Гизела. – Прилетай и спроси её сам. Заодно узнаешь у декана, можно ли порезать кровать автогеном на куски, если не получается оторвать от неё абитуриентку.
За дни беззаботного молчания любимого мужчины Филлис не меньше тысячи раз воспроизвела в памяти все детали их последнего свидания, практически канонизировала Майкла Ондраду и обвинила себя в черствости души и распутстве. Он, конечно, обиделся… она обидела его… Пальчик сам собой уже нажимал памятные цифры.
– Майкл… вы больше не будете со мной разговаривать? Никогда-никогда?
– Привет, детка, – голос мужчины был переполнен жизнерадостностью. – Как настроение? Почему не буду?
– Ну… вы не звонили…
– Ах, это! Очень был занят, малышка, – Майкл практически не покривил душой, за эту неделю он провернул весьма важную аферу.
– Мне надо возвращаться в Америку…
– Неужели? – судя по голосу, эта новость не отбила у него аппетита. – Ну пока, до встречи.
– Я ещё не уезжаю… пожалуйста, можно мы встретимся с вами? – Филлис почти ненавидела свой писклявый тон, переполненный слезами. – Можно, я приеду к вам домой?
– Ни в коем случае! То есть… того… лучше кафе какое-нибудь…
Филлис поспешила согласиться, пока он не передумал.
К её удивлению, смущению и возмущению, тётка загородила собой дверь.
– Ты никуда не пойдёшь без меня, юная леди. Особенно на встречу с мужчиной. Если бы у него были честные намерения, он бы приехал познакомиться с твоими родственниками. А такие вот встречи украдкой ведут к появлению внебрачных детей. Думаешь, я не слышала, как ты вешалась ему на шею? Что с ним не так? Он женат?
– Нет, не женат, – племянница обжигала её яростными взглядами. – Но я вас всё равно не познакомлю. Не раньше, чем мы объявим о помолвке.
– Идиотка, – леди Гизела с презрением отвернулась, подошла к бару налить себе шерри, – неужели ты думаешь, что отец позволит тебе… Эй, ты куда? – Филлис Торнтон уже простыл и след.
Во время звонка дочери Торнтона Майкл Ондрада находился в лифте, поднимаясь к приёмной Джеда Макмиллана. Тот встретил его настороженно, хотя мог и вообще не принять, сославшись на отсутствие договорённости о встрече.
– Давненько вы не появлялись здесь, мистер Ондрада, – Джед даже пожал руку Майклу. Он очень, очень мечтал о наследнике для корпорации Орти, а кто там разберёт эту Хилари с её бесчисленными романами!
– Не видел смысла, – без улыбки пояснил Майкл. Глаза его были усталыми. – Однако сейчас до меня дошла неподтверждённая информация, что Хилари скоро может возвратиться. Как только оформит развод и поставит точку в своём американском недоразумении.
Джед нахмурился.
– Снова завели себе здесь осведомителей? Кто на этот раз?
– Не поверите, – Майкл ослепительно ухмыльнулся ему. – Ваш сын. Не напрямую, конечно, я всего лишь умею делать выводы. Клинт летал в Америку, в те края, где живет Торнтон – я проследил билеты, которые он заказывал. Там обращался к местному нотариусу. На среду для него заказан билет в Швейцарию. Хилари там скрывается, да?
– Вы не думаете, что торопить события не следует?
– Я их полгода не торопил! – взорвался Майкл. – Я почти рехнулся, пока она всё принимала и принимала решения! Макмиллан, я больше так не могу.
– Ну какое вы имеете к этому отношение? – Джед испытывал одновременно сочувствие и досаду. Хилари и вправду здорово потрепала нервы парню.
– Джед, – Майкл непроизвольно понизил голос, – я знаю, что она родила этого ребёнка от меня.
Макмиллан дёрнулся. А Майкл продолжал исследовать его слабость.
– Мальчик не выжил. Но это означает, что ни я, ни она не бесплодны. Мы можем родить детей с Хилари. Они мне уже снятся по ночам – два сына и дочка. Джед, я должен с ней встретиться. Вы знаете, сколько времени я её люблю. Надеюсь, что она уже поняла, какой ошибкой был этот её американец, и готова другими глазами посмотреть на меня.
Джед нахмурился, раздумывая – в его исполнении это выглядело устрашающе, поджал губы, пригладил на затылке волосы.
– Я могу передать ей от вас письмо. Вы знаете, как Хил относится к нарушению её границ. Если вы приедете без приглашения, будет хуже. Я сам ни разу не ездил туда, только Клинтон. Он говорит, что ей хорошо в полном уединении. Что она стала спокойнее и глубже. Неудивительно! – засмеялся он. – Шесть месяцев в обществе одних только коров!
Майкл поднялся.
– Я привезу письмо вечером. Как только сейчас проведу последнюю встречу. Обрезаю хвосты прошлого перед шагом в будущее.
Филлис встретилась с похитителем её сердца возле Сиднейской оперы, добравшись до неё на такси. Увидев Майкла Ондраду ещё издали, она побежала. Вот только мужчина не сделал ни шагу навстречу ей. Он стоял, прислонившись к фонарному столбу, засунув руки в карманы брюк, и наблюдал за её приближением.
– Майкл! – девушка немного задыхалась. – Господи, как я рада видеть вас!
– Привет, малышка, – мужчина рывком отделился от столба. – Ты так сильно соскучилась?
– Очень! Очень, – Филлис кусала нижнюю губу и смотрела на него сумасшедшими глазами. Под этим взглядом Майкл чувствовал себя неуютно. Сегодня ему придётся похоронить все надежды девочки на роман с ним. Милая, юная, наивная, она была ему совершенно не интересна.
– Давай пройдёмся, – не дожидаясь ответа, Майкл двинулся вправо по аллее. Фил потащилась рядом с ним.
– Ну, какие новости? – бодрость в голосе Майкла была слегка наигранной. Но Филлис этого не замечала, вся во власти кружащих её чувств, она отрабатывала за обоих актёров.
– Вам неприятно встречаться со мной, да? Я знаю, неприятно. В прошлый раз я сказала, что эта женщина, моя мачеха…
– Успокойся, – предупреждающе проговорил мужчина рядом. Девушку несло.
– Нет, я правда так думаю, что она не нужна моему отцу, что она всё только испортила! И этот её ребёнок…
– Это был мой ребёнок.
Когда смысл сказанного достиг взбудораженной головы Филлис, та резко остановилась.
– Что?
Ондрада хмуро смотрел на неё.
– Какого чёрта тебя принесло в Австралию, дочь Лоуренса Торнтона? Папа прислал разведать, как много мне известно об исчезновении Хилари? Тогда лети скорее, передай, что не больше, чем ему. Она нас обоих обставила.
– Но как? – девушка, не сознавая этого, плакала. Майкл скрипнул зубами и отвернулся, лишь бы не видеть этих блестящих дорожек на её щеках. Он все-таки не был законченным мерзавцем.
– Дурочка, я люблю её. И только её – все эти годы. Даже когда она пинала, лгала, гнала меня.
– Я выбрала неправильный образ, – совершенно серьёзно подытожила Филлис Торнтон.
Не веря ушам, Ондрада к ней повернулся со слабой улыбкой.
– К тебе возвращается способность думать, малышка?
Глаза Филлис блеснули.
– Моё имя – мисс Голуэй Торнтон, и никаких исключений. Особенно для вас.
Глава 54
Въехав во двор маленького хозяйства, водитель автомобиля заглушил мотор. Он знал, чего ожидать ему – сразу никто не прибежит, движимый любопытством. Нужный человек подождёт, посторонний уедет. А воров здесь не водилось уже две сотни лет.
Закончив доение, хозяйка вышла из коровника. Она бегло улыбнулась приехавшему издалека, но сначала отнесла в дом ведёрки. И вышла снова во двор, приблизилась к машине, протянула водителю стакан тёплого молока.
– Здравствуй.
Клинтон Макмиллан, жмурясь от удовольствия, пил. Попадая на территорию Хилари, он ощущал, как странным образом меняется его восприятие мира. Спешке здесь места не было.
– Привет и тебе, воплощение Далай-ламы.
– Глупенький, – женщина протянула руку в окошко автомобиля, взъерошила волосы Клинтона. Потом стянула белую косынку со своих собственных волос.
– Какие новости?
– Джед снова жалуется на давление и просится в отставку. Пожалей его, он уже стар.
– А ты? – они понимали друг друга с полуслова.
– Один я, думаю, такую ответственность не потяну. Ты ещё не готова?
– Уже скоро, наверное, – Хилари, прищурившись, смотрела на заходящее солнце. – Я начинаю чувствовать себя живой. И беспокойной. Прислушиваюсь к звукам, не могу погрузиться в медитацию. Ты привёз мне проблемы, да?
– Письмо. От адвокатов Ларри Торнтона.
Женщина перевела взгляд на Клинтона.
– Давай, – помолчав, проговорила она. Прочитала официальное заявление о разводе на плотной гербовой бумаге. Постояла молча, прислушиваясь к себе в поисках ощущения, что рушится мир. Мир не рухнул, так, слегка шевельнулась черепаха под ногами трёх слонов.
– Пусть будет так. Теперь мне незачем возвращаться в Америку.
Клинтон взял следующий предмет с заднего сидения.
– Это от Ондрады.
Вот теперь Хилари удивилась:
– От кого? Откуда он узнал, что ты встречаешься со мной?
Клинтон пожал плечами. Женщина начала с интересом потрошить тонкую и весьма небольшую по размерам бандероль.
– Ты слушал – она точно не тикает? – Хилари в изумлении уставилась на содержимое посылки. Двухсотграммовая плитка её любимого горького шоколада. И всё? Ни письма, ни сопроводительной записки.
– Забавно. Что он хотел этим сказать?
Макмиллан откровенно ухмыльнулся.
– Ну, ты же женщина – сшей пальто к этой пуговице.
Хилари откусила кусок от целой плитки, задумчиво разжевала его. Снова глянула на почти не двигающееся солнце. Увидев в его красноватом диске все ответы на главный вопрос, она улыбнулась:
– Хорошо. Пусть приезжает за мной. Во вторник после обеда я буду готова начать новую жизнь.
