Данир Дая
ТЫ ЕСТЬ
ГЛАВА V. МУРАВЬИ ОПАСНОЙ БРИТВЫ
Те, кто мог тащить, тащили. Полуживых, почивших, самые ослабевшие несли ошмётки, разглядывая их. Им не верилось, что анатомия настолько правдоподобна. Очнувшиеся сразу начали махать перед собой кулаками, задевая тащивших их, отбивая почки, печень.
Нервы у всех были на пределе: получившие от горячей руки моментально вспыхивали, лезли в драку, добивая раненых. Раненные визжали, как свиньи, получая по ошмёткам мяса. Более стойкие успокаивали бешеных. Даже Захар пытался продолжать быть лидером, хоть и шёл таким же трупом.
Весь перевязанный грязными тряпками, он шептал, поднимая культяпок без пальцев перед собой, усмиряя остальных. На удивление, помогало. Рената шла рядом с Захаром, придерживая его, но и сам неплохо справлялся.
– Тут что-то не то, – бубнил под нос Захар, как мог.
Челюсть еле ходила. Открой больше – слетит тряпка или щека разорвётся ещё больше.
– Тут что-то не так, – продолжал Захар о своём.
Наконец они добрались до своего лагеря. Те, кто мог, звал врачей. Более живучие шли по людям, будили их, просили аптечки. Захара подхватили.
– Это не волки, – бредил он, – это похуже. Хуже волков. Хуже зверей.
С парнем-охранником они скрылись в поезде, Рената же осталась снаружи, желая закурить. Достав прибор, стало понятно, что он не только разрядился, но и искупался в грязи. Мимо как раз проходил один из мужчин, которого она помнила ещё с того инцидента с задницей и уроком вежливости.
– Не будет сигаретки? – учтиво попросила Рената.
Реакция была скрупулезная, но отказывать мужчина не стал. Пачка с палёными сигаретами. Выбирать было не из чего, Рената схватила одну, жестом попросила огонь. Сигарета подожглась. Едко пахнущий дым проник в лёгкие, от которого пришлось ещё и отхаркиваться.
«Хотя бы кашель пройдёт», – искала положительные стороны Рената.
Мужчина не отходил, закурил следом за Ренатой. Она осмотрела его: обычный мужик, которых полно не только в их плацкарте, но и по всей необъятной. В меру опрятный, насколько позволяет ситуация, скрытые под опухшими веками расфокусированные глаза, голова чуть вперёд, руки тянутся к груди в подвешенном состоянии.
– У вас есть пачка? – спросила Рената дружелюбно и потянулась в карман за кошельком.
– Ну есть, – сухо отрезал мужчина, наблюдая за действиями Ренаты.
– Двести рублей подойдёт?
– На кой хрен мне твои деньги здесь? – искренне рассмеялся мужик.
– Тогда что вы хотите взамен?
– Отсосёшь?
Гнусавый голос, мерзкий тон. Рената застыла. Пальцы, что держались за купюры, так и не шелохнулись. Рената подняла взгляд на нелепую ухмылку смолящего мужчины.
– Давай, – не стесняясь ни капли сказала Рената, – раз уж такое дело.
Закусив фильтр сигареты, она прижалась вплотную к мужику. Теперь застыл он. Рената пододвинулась ближе к его шее, схватилась за штаны мужика и расстегнула ширинку, расширила её, как открытую рану. Вторая рука подхватила и её, и его сигарету, скрепляя между собой.
Резко дымящиеся палки оказались у промежности мужика, совсем близко – не хватало только миллиметра.
– Чё дороже? – нагло вопросила Рената.
Мужик покраснел, даже во тьме были видны горящие уши, его рука вытянула пачку из кармана и передала её Ренате. Та, в свою очередь, вернула к губам сигарету мужика, выкинула свою подальше и забрала пачку, не спеша заходя внутрь вагона.
– Не такой ты смелый, – напоследок добавила Рената.
***
Голова кружилась. Кашель перебивал дыхание. Земля, будь она неладна, проваливалась, словно зыбучие пески, вязко обволакивали ботинки, сжирая их. Не было мрачно, но сгустки темноты тут и там настигали бежавшую Ренату. Куда – непонятно. От кого – тот же ответ.
Голова, как болванка, врезалась в ветхие, сухие ветви. Даже от лёгкого прикосновения они уже рассыпались, что уж говорить, когда тело несётся со всей скоростью. Где-то земля была ровнее и твёрже, а где-то болотистой, засасывающей. Второе дыхание было на избытке, а третье никак не хотело просыпаться.
Колени свернулись, неприятно хрустнули. Ветви не сдержали тело в равновесии, туманный горизонт растянулся линиями, а земля хлюпнула. Рената дала себе лишь секунду отдышаться, попыталась встать, но тело уже не слушалось. Ни страх, ни адреналин в крови не спасали. Она села, прижавшись к дереву, суетливо шарила по карманам. В них ничего, кроме скомканных ошмётков тетрадных листов.
Осматриваться смысла не было: всюду по сгустку скрывали содержимое. Обтекаемые, глянцевые сгустки липли друг к другу, образовывали купол. Чем дольше Рената вглядывалась во тьму, тем больше они становились человечными. Безмолвно кричали ей, раскрыв пасть, или то, что её напоминало.
Нащупав ветку, Рената резким мазком (именно так – погрязшая в грязи ветка метнула куски) попыталась разорвать полотно тёмного сгустка. Помогло не очень: вроде и разорвалось, но быстро соединилось.
– Исчезни, – скрипела Рената, но гуща её не слушала.
Гущу это раззадорило, гуща прыгнула Ренате на лицо, прилипая к ней. Ни крикнуть, ни вырваться. Ренаты будто и не было.
***
Глаза, слипшиеся, не поддавались, но тело пыталось оторвать сон, руки прицепились к волосам.
Ренату трясло, но что-то извне. От спины будто отслаивались гниющие куски – так она болела. Наконец ресницы отлипли, а перед Ренатой стояла испуганная Эвелина. Деревяшка был неподалеку, облизывая руки Ренаты.
– Что такое? – вибрировал голос Ренаты от трясучки.
– Наконец-то, – выдохнула Эвелина, оставив Ренату в покое. – Ты начала визжать.
– Разве надо так трясти? – схватилась Рената за больную голову.
Эвелина отступила, на её место встал Деревяшка, облизываясь, будто издевался над засохшими кусками грязи на её одежде. Рената была вне себя от такого пробуждения, ведь считала, что имеет право отоспаться и набраться сил, поэтому, осмотрев неприглядное окружающее, она свалилась в кровать заново.
Уснуть уже не получалось: жар не давал спокойно закрыть глаза, а любое углубление перебивал кашель, так и деревяшка всё лез в лицо. Эвелина не чувствовала никакой вины, а спокойно сидела на своей кровати. Старавшаяся уснуть Рената открыла глаза, перед ней лежал размякший лист «билета жизни».
– Что произошло вчера ночью? – без особо интереса спросила Эвелина, вырывая заусенцы.
– Нечто поразительное.
– Говорят, волки напали.
Ренате всё-таки пришлось встать с места, хоть и сил сидеть не было. Как, собственно, лежать, как и жить в таком состоянии. Она протёрла глаза более-менее чистыми местами на ладонях, а после растянула кожу на лице.
– Я не уверена, что это были волки.
– М-м.
Что-то в поведении Эвелины изменилось. Милое поведение и постоянная попытка понять собеседника сменились безучастностью, пассивной агрессией. Рената внимательно разглядела Эвелину и найти недавно приобретенную подругу не смогла: будто за ночь её подменили.
– Я, – почему-то Рената намеревалась оправдаться перед Эвелиной, как было слышно по её тону, но откашлялась. – Я выйду покурить.
– Хорошо.
– Ты не слышала, что с Захаром? – спросила Рената поднимаясь.
– Всё тяжело.
Рената закивала. Ей не было радостно, хоть и Захар раздражал её. Закивала просто, принимая информацию.
– Надеюсь, никто не сойдёт с ума.
Ответа не последовало. Рената заметила бутылку, которую они вчера распивали, подхватила его и вышла, оставляя Эвелину наедине с Деревяшкой. Проходя по коридору, на улице виделось, как лагерь разгоняется, переносится и на улицу. Ветошь держится за ветви, мужчины переносят найденные ящики, делая из них столы. На уже установленных более старшие сидят и улюлюкают, поднимают и опустошают рюмки.
Рената сделала глоток из бутылки. Всего лишь пара капель попало в рот. По пути попался мужчина, которого Рената мельком видела ночью. Мужчина был с горбатым носом, неухоженными бровями, что длиной падали ниже к щетине.
– Извините, – остановила она спешащего мужчину, вытаскивая сигарету с пачки.
Мужчина вытащил из кармана зажигалку, но Рената опередила, зажгла сигарету быстрее. Мужчина не понял, что именно от него хотят, и возмущённо смотрел на Ренату.
– Вы знаете, что произошло с Захаром?
– А, вы про Захара, – мужчина засунул руки в карманы, смотря вперёд, на улицу. – Лежит, что сказать?
– Не подскажете, где? С ним всё в порядке?
– В СВ-вагоне. Там не было народа, а ему как раз нужен покой. Нашли врача, зашили. Кроме жара – ничего.
– Спасибо.
Рената осмотрела уличный лагерь, ткнула сигаретой в его сторону.
– Что вы делаете?
– Это? – зачем-то уточнил мужчина. – Караул. Чтобы следить.
– Следить над чем?
– Чтобы тот урод или волки не потащили всех людей. Вчера ещё пара людей исчезла, пока мы искали сбежавшего.
Мужчина кивнул в сторону, где за, казалось бы, бесконечным полем красовалась гора.
– Как построимся, половина пойдёт смотреть территорию у горы.
– Сами решили.
– Захар нашептал, – улыбнулся мужчина и посмотрел на сигарету в руках Ренаты. – У вас не будет сигареты?
– Да-да, конечно.
Рената закусила фильтр и вытащила пачку, ударила пальцем по крышке, открывая её. Мужчина взял две: одну засунул за ухо, вторую засунул в рот – и закурил.
– Можно ещё вопрос? – уточнила Рената.
– Конечно. Отвечу, что знаю.
– Не видели такого мальчишки, – Рената указала рост ладонью, – он ещё должен быть с бабушкой, у которой нет глаза?
– Нет, не подскажу. Я за маленькими мальчишками, если честно, не слежу.
Мужчина, уточнив это, нервно посмеялся, скрывая свои глаза. Рената не особо удивилась: это менее странное, что произошло за пару дней.
– Хорошо, – Рената начала бить по горящей сигарете, чтобы потушить её. – Если увидите, передайте, что тётя Рената его искала.
Рената прошла вперёд, к вагонам СВ, но остановилась, подняв палец вверх.
– Хотя, знаете, лучше не стоит. Сама найду.
Рената постаралась мило улыбнуться и попрощаться, как ни в чём не бывало, и пошла по своим делам. Она продолжала держать бутылку в руках, хоть и было понятно, что ничего из неё она получить не может. С сожалением смотрела на ёмкость, рассматривала с каждой стороны, но не выкидывала, не отпускала с рук.
По пути к Захару с каждой новой дверью было заметно, что чем ближе к покусанному зверем лидеру, тем больше они были попорчены: полные царапин и вмятин, а резина, держащая стекло окон, прохудилась и пускает внутрь больше пыли со степи.
Наконец показались крепкие парни, охраняющие вход к Захару, и остановили в паре метров Ренату.
– В чём проблема? – раздражённо спросила Рената, недовольная, что её бесцеремонно оттолкнули.
– Только ответственным, – ответил оттолкнувший.
– Я ответственная. Что дальше?
– Захар не говорил о женщине-ответственной, – возмутился стоявший сзади.
– Представьте, бывает и такое.
Парень продолжал держать дистанцию между дверью к Захару и Ренатой вытянутой рукой, анализируя ситуацию пристальным разглядыванием: отпустил взгляд на шею, к груди, к ногам. Видимо, его убедили засохшие ошмётки грязи на одежде Ренаты. Он посмотрел на стоявшего прям у двери.
– Уточни.
Снова повернулся к Ренате.
– Как зовут?
– Рената.
Парень у двери кивнул, открыл дверь.
– Пропустили бы просто так, но сами понимаете.
Рената сверлила охрану взглядом. Бутылка в её руках болталась из стороны в сторону, она еле сдерживала её. Наконец, второй парень вышел и кивнул ей, намекая, что она может зайти. Рената почти зашла, пока её не одёрнули за руку. Она обернулась со злостью и непониманием.
– Бутылку лучше оставить здесь, – приказным тоном сказал державший её за руку парень.
– В чём проблема?
– Она пустая.
– Смущает, что она пустая?
– Она пустая, значит это точно не подарок. Разбить её как раз плюнуть.
Рената усмехнулась предосторожности, но продолжать спор стало бессмысленно. Она протянула руку с бутылкой вперёд и ослабила хватку. Парень успел вовремя среагировать, до того как бутылка разобьётся об пол.
– Теперь я могу идти? – уточнила Рената.
Недовольный парень, которому только что устроили проверку, не мог возразить и отпустил руку.
Зайдя к Захару, Рената закрыла за собой дверь. Повернувшись, она увидела бодрого мужчину с пластырем на щеке, который, будь его воля и отсутствие боли в коленях от старости, точно бы прыгал из одной койки на другую. Сейчас же он высматривал в свои окна, которые выходили на лес, и что-то записывал в блокноте, то и дело нервно убирая пряди волос, падающие на лицо. Рената удивилась.
– Вы быстро идёте на поправку, – практически прокашляла Рената. – Что впечатляет, если вспомнить нападение.
– Верно подмечено, что это нападение, – посмеялся Захар. – Не бойтесь, на мне всё заживает, как на собаке.
Рената обернулась к двери, за которой стояла охрана, контролируя поток к Захару, сжав губы от неприятного разговора с ней.
– Решили завести личную охрану?
Захар отвлёкся от записей в блокноте, растеряно взглянул на Ренату, а после ударил себе по лбу.
– Ах, да. Нет, это не совсем охрана. Так, просто. Личная инициатива ребят.
Захар как мог отмахивался от идеи собственной охраны, расположился на койке, с усталостью выдохнув, смотря на свои записи.
– Если говорить честно, то здесь всем требуется охрана.
Захар попытался обсмеять ситуацию, но Рената и не повела лицом. Он заметил, что она продолжает стоять в проходе, и указал ей на свободную койку рядом с собой.
– Если уж речь зашла об этом, то мне нужно поговорить с вами. Как с очевидцем.
Рената, понимая, что разговор затягивается, не стала спорить и всё же устроилась в кресло, скрещивая ноги. Захар не мог не смотреть на девушку: полностью осмотрел ноги, перешёл на грудь, а потом разглядывал волнистые волосы, избегая глаз.
– Вы же не станете спорить, что здесь происходит какая-то чертовщина?
– Не без этого, конечно, – почесала Рената нос, чтобы сбить чих.
– Мне кажется, – Захар наклонился чуть вперёд и переходил на шёпот, – это какой-то божественный замысел.
– Пути Господни неисповедимы, – усмехнулась Рената, Захар попытался проигнорировать, продолжая.
– Может, я схожу с ума, но оправдать это я никак более не могу.
– Конечно, профессиональная деформация и так далее. Я бы даже не удивилась, если бы вы предложили начать крестовый поход на лес.
– Вам всё смешно, – раздражился Захар, но пытался держать себя в рамках, – потому что вам нечего терять.
– Откуда вам знать? – раздражалась уже Рената.
На секунду Захар завис, но посмотрел Ренате в глаза впервые за их разговор, тыча в неё карандашом.
– Я видел много таких, как вы. По вашим глазам видно: всё, что у вас было, вы потеряли. Иначе куда вы направлялись?
– Думаете, все, кто здесь, бежали от себя? Потому что им нечего терять?
– Как много вы говорили с здешними?
Захар провёл круг по потолку, ещё больше наклонился к Ренате.
– Я же пообщался практически со всеми, кто ещё остался жить. Неудачный развод, отщепенец, переписали квартиру без её ведома, отсидел, и не осталось родных – это лишь малая часть историй местных обитателей.
– А я, по-вашему? – уточнила Рената полушёпотом.
Захар громко глотнул слюну, ловя в воздухе более мягкую формулировку.
– Убили своего ребёнка.
Рената практически сожгла взглядом Захара, сама чуть не сгорев от жара, что протек по её телу. Руки онемели, челюсть свалилась вниз, но рот не открылся. Будто Рената пыталась сразу же оправдаться.
– И я вас не осуждаю, – сразу утешал Ренату Захар.
– Откуда вам знать? – Рената прищурила глаза.
Захар не ответил: только ткнул вверх. Рената внимательно рассмотрела действия мужчины и истерично рассмеялась.
– Вам смешно, но скоро вы поймёте. Сейчас мы находимся обороняемся, по итогам которой Господь проведёт великий суд.
– Оборона? – всё ещё не могла успокоиться Рената.
Рената шлёпнула себе по коленям и встала с места идя к выходу.
– Я думала, что вы хотите вытащить нас отсюда, а не проводить оборонительные мероприятия. Обороняться от кого? От веток с волками и болотом?
– Пожалуйста, выслушайте.
Захар пригладил кудрявые волосы ладонью.
– Извините, мне нужно поменять свои вещи.
– Если мы не свалим лес по периметру и не поставим дозорных, то и вытаскивать будет некого.
Рената схватилась за ручку, но перед ней вплотную встал Захар, тяжело дыша ей в волосы.
– Мне нужна ваша помощь, – шепнул Захар ближе к уху. – Мы с вами похожи, и если объединим силы, то станем…
– Кем?
Рената манерно кинула свой взгляд в тёмные трясущиеся зрачки Захара, пытаясь сбить его с толку. Что у неё вышло удачно.
– Победителями.
Так они и сверлили друг друга взглядами, стоя у двери вплотную друг к другу, не дёрнувшись и не отводя глаз. Рената издевательски облизнула губы, ведь знала, что именно это может спровоцировать Захара.
– Я не смогу вам помочь, но могу посоветовать.
Рената коснулась плеча Захара.
– Вам нужно поспать и набраться сил. Вид у вас не очень здоровый.
Рената оттолкнула Захара и открыла дверь, отбирая свою бутылку у парня, что до этого забрал её, идя к выходу на улицу. Захар вынул голову наружу, провожая Ренату взглядом.
– Вам советую того же.
Рената удручённо усмехнулась. Поднимая взгляд, она увидела Эвелину, которая стремится к Захару, несмотря на Ренату. Удручённая улыбка спала с лица. Она услышала, как за Эвелиной захлопывается дверь, но не стала останавливаться, ведь ей ещё нужно найти Льва и постирать свои вещи.
На улице было заметно, как толпа уходила уже далеко за горизонт, в сторону горы. Лагерь был практически закончен, даже организовалась маленькая палатка-парикмахерская, где было уже парочка клиентов. Жаль, что из всех причёсок на выбор предоставлялся только ёжиком. Линией проходила толпа с вёдрами воды, которая проходила к костру, где в чане готовили супы для всех из чего придётся.
Женщины, от мала до велика, собирали ветки и валежник по округе, чтобы подпитывать огонь. Слышно было, как в лесу трещали стволы деревьев, со свистом валясь на землю, а мужские голоса переговаривались, но суть понять было сложно. Всё-таки самое адаптирующееся существо в мире – человек, который обживётся где угодно, даже если поневоле.
Рената заметила, как лестница становится всё более ветхой и ближе к земле, а сами вагоны больше вкапываются в глубину. Команда от Захара или необъяснимое сжирание местными далями – Рената не хотела разбираться с этим. Хотя и не было похоже на вмешательство. Если люди пропадают с каждым днём, то проглотить целый вагон – труда не стоит.
«Видимо, земля питается», – заметила Рената без энтузиазма про себя.
Закурив, Рената проскользнула к людям, чтобы расспросить про Льва и где он может быть, но остальные будто не замечали её, шарахались, к кому бы она ни подошла. Наконец к ней подошла одна дама с кривыми зубами и немного стёкшим лицом с одной стороны.
– Что это ты ходишь без дела?
– Извините?
Дама провела рукой по округе, где каждый был занят хоть чем-то, кроме Ренаты. Мужчины, что свалили дерево, волокли его по земле, ветви шипели по траве, отчего не были слышны претензии дамы, как бы Рената ни старалась понять, что ей доносят со скукоженным лицом, полным недовольства.
Вдруг к даме присоединилась вторая, которая практически ничем не отличалась от первой, кроме отсутствия всех передних зубов. Шум от дерева притих.
– Ты чего? – спрашивала вторая дама у первой с возмущением. – Захар же говорил её не трогать.
– Разве её?
Ренате не нравилось, что её обсуждают при её же присутствии, но не стала перебивать разговор, как две капли воды, дамочек. Вдруг вторая с улыбкой повернулась к Ренате.
– Что такое, милая? – с улыбкой спросила вторая.
– Ничего, я просто ищу мальчишку.
– Ой, а что ты в таком ходишь? – первая дама увидела грязь на одежде Ренаты.
Рената отмахнулась.
– Бросьте, это сейчас неважно, мне главное найти мальчишку.
– Нет-нет, смотри-ка, – включилась вторая дама. – Пошли со мной.
Оправдания не принимались: Ренату подхватили с двух сторон и понесли ближе к вагонам, где была палатка с чистыми вещами. Там Ренате не пришлось стоять в очереди, как остальным, а ей сразу выдали весь нужный набор, вплоть до резиновых сапог. Наконец, Рената могла спокойно спросить у женщин нужное ей, но те не унимались:
– Как там господин Захар? – спросила та, что без передних зубов, шепелявя.
– Господин Захар? – смутилась Рената. – Да приходит в себя, завтра скорее всего выйдет в народ.
– Слава Богу, – сложила ладони первая, смотря на небо. – Он у вас такой хороший.
– У вас?
– Ну, да. Все только и говорят о вашей семье.
– Наверняка это просто слухи, – отмахнулась Рената.
– Слухи? – удивилась вторая. – Он сам рассказывал о вашем знакомстве, сыне. Максим, кажется?
Рената притихла, с округлёнными глазами рассмотрела дам.
– Откуда вы знаете про Максима?
Рената обозлилась, чем испугала дам, отчего те попятились назад. Стиснув в руках вещи, которые ей выдали, поняла, что выяснять отношения нужно не с ними.
– В общем, спасибо за одежду.
Дамы кивнули. Рената поняла, что узнавать про Льва бесполезно, и вернулась в вагон, оставив шептаться дам между собой.
Вернувшись в своё купе, её тут же встречал Деревяшка, но не как обычно, кувыркаясь между ног, а пристально наблюдал со своего излюбленного места. Рената, вспоминая, как и о чём говорил Деревяшка, остановилась у порога, надеясь, что из его рта не выйдет ни единого слова. Обождав, она поняла, что нет никакой угрозы неожиданной эволюции у животного, и прошла к своей койке, разложив вещи.
Как оказалось, весь её костюм был того же цвета, что и у Виктора, её отца: синие с потёртостями джинсы, явно не по её размеру, и мужская толстовка с принтом из бессвязных английских слов на груди. Толстые шерстяные носки, которые кусаются и слетают при беге, и неудобные резиновые сапоги по колено. По крайней мере, их не так жалко испоганить.
Рената сняла своё красное худи и положила на пол. На шее свисало обручальное кольцо, что блеснуло от солнечных лучей. Рената сняла цепочку, выставила её перед собой и наблюдала, как весело кольцо танцует в воздухе. Оно заметно помялось и было то ли в грязи, то ли в ржавчине, что было странно.
Кольцо легло на столик рядом с кружкой, на дне которой засохли остатки вина. Деревяшка безучастно осматривал свои владения вдоль и поперёк, пока не остановился у окна и не зашипел, перебиваясь на мурчанье. Ренату привлекли такие противоположные эмоции кота, она взглянула в окно и увидела, как Лев с бабушкой проходят вглубь леса, откуда выходят мужчины по протоптанной дорожке и вовсе не обращают внимания на двух, не пытаются их остановить.
Рената быстро схватила новую одёжку, надела синюю толстовку и подхватила за рукав кофту с пола, торопясь к выходу, и даже не закрыла за собой дверь, что было на лапу Деревяшке, и он начал осваивать новые горизонты.
Уставшие, искупавшиеся в грязи парни и мужчины тащили на горбу все лесные пожитки. Лес, в свою очередь, пытался возмущаться: шелест, грохот вдали, скрипел ветками, бесперебойно стучал и хрустел, но всем было наплевать на такой фоновый шум. Все лишь надеялись, что день закончится быстрее и они смогут набить животы, разогнать по крови горючее и улечься спать.
Рената прошла в сторону, куда, она предполагала, направлялись Лев с бабушкой, всё глубже проваливаясь в грязь. Тропа с каждым шагом становилась уже, кроны деревьев сдавливались, как пресс, отчего можно было легко запутаться, но уже местные жители облюбовали проход к ручью, так что потеряться сложнее. Некоторые даже успели залезть на деревья и завязать ленты для ориентации.
Журчание стало ближе, пока не показалось течение, возле которого на высохшем поваленном бревне сидел Лев совсем один. Рената поспешила к нему, прохрустела ветками под ногами, и мальчишка обернулся с улыбкой.
– Тётя Рената!
– Привет, Лёвушка, – села Рената на корточки рядом. – А ты чего один?
– Бабушка отошла вон туда.
Лев карандашом указал, туда, где начиналось бурное течение и была непроглядная гуща.
– Рисуешь? – Рената заметила на листе чёрные полосы, что напоминают местный пейзаж.
Лев, как самая чистая душа здесь, передал Ренате свой блокнот, и она смогла детально рассмотреть старания ребёнка.
– Это выглядит хорошо. Даже замечательно. У тебя талант, Лёвушка.
– Я хочу ходить рисовать.
– Это правильно. Слушай, – Рената передала блокнот обратно и наклонилась ко Льву с тёплой улыбкой. – Твой билет мне так помог ночью.
– Честно?
– Конечно! Без тебя бы я не знаю, что делала. Ты не мог бы мне сделать ещё один и для моей подруги?
– Хорошо. Только мне нужно имя.
– Рената и Эвелина, – Рената разделила по слогам имена, чтобы Лев точно понял, как их писать.
Лев приступил к работе, отворачивая назад свой рисунок. Стал чертить линии и отделы для имени, фотографии и даты.
– У тебя кто-нибудь покупал билеты, кроме меня?
– Дядя просил, но больше я его не видел, – Лев поднял глаза к Ренате, наивные и честные. – Наверно, я ошибся в имени.
– Ничего, мы его ещё найдём. Я пока постираю свою кофту, хорошо?
Лев закивал. Рената прошла к воде и вымочила свою красную кофту, потёрла засохшую грязь и взяла камни, чтобы потереть остатки. Птицы без умолку пели, где-то далеко приглушённо падали деревья и неразборчиво матерились басистые голоса. Стирая, Рената заметила, что вода становилась красной, но подумала, что с её худи вымывается цвет. Вытащив худи, Рената начала скручивать его и поняла, что вода красилась вовсе не от её кофты.
Красный цвет истекал издалека, как раз с того места, которое указал Лев, говоря, куда ушла его бабушка. Рената прищурилась, чтобы рассмотреть, что там творится. Лев безмятежно вырисовывал свои «билеты жизни» и не обращал внимания на реку, только слушал её шёпот.
– Лёвушка, посиди здесь, хорошо? Я сейчас вернусь.
Увлечённый Лев не ответил – кивнул. Рената положила кофту рядом с ним и прошла к гуще.
Трава в том месте была выше колена и скрывала за собой татарник с чертополохом, что цеплялся за одежду, но Ренату это не остановило. Она проходила всё дальше и дальше. Через гущу не проникало ни единого звука, как и свет. Голова врезалась в ветки, которые невозможно было разглядеть. Сердце Ренаты заколотилось, она почувствовала себя, как в том кошмаре, где её окружили сгустки.
Наконец она пришла к своей цели. Бабушка Льва в красном пальто лежала на крутом берегу, её рука свисала к воде, а из неё, стекая по пальцам, капала чёрная кровь. Тело лежало неподвижно, сгруппировавшись, не дёргаясь. Рената аккуратно, пригнувшись ближе к земле, почти что пропорхала к бабушке. Встав, притворившись деревом, она наблюдала, как быстро здесь природа забирает своё: кучка муравьёв всей оравой с муравейника уже сцепились на лице бабушки Льва, обгладывая его по кусочкам. Зрелище не из приятных.
Возле лежала опасная бритва: старая, раритетная, что без труда перережет глотку при неаккуратном использовании. Рукав был задран, а по нему проходили две линии: одна короткая, видимо, пробная, а вторая проходила по всей руке, распуская кожу и все мышцы. Муравьи не обошли и это лакомство.
Рената была в ужасе от увиденного, проносила все возможные мысли в голове за долю секунды. Не думала о мотивах, а думала, почему она оставила маленького мальчика в этом ужасном месте одного, без защиты. Трясясь от ужаса, Рената всё-таки хотела узнать, что именно побудило старую женщину решиться на такое, найти предсмертную записку. Такую бабушка Льва держала в другой руке, не израненной лезвием.
Вырвав с крепкой хватки и спихнув муравьёв, Рената заполучила лист. Он был точно такой же, как с блокнота Льва, а на лицевой стороне, если её можно так называть, красовались её художества в виде «билета жизни» с именем Дима. Было очерчено всё, как делает это Лев, но кроме имени не было никакой информации. Свет падал так, что было видно написанное на обратной стороне. Рената посмотрела, что находится там.
«Не доверяй никому. Беги, как будет окно. Не смотри на огонь. Береги Льва. Это твой второй шанс», – гласило письмо, написанное неаккуратным почерком.
Рената не могла позволить себе дёрнуться. Не понимала, точно ли ей это было предназначено. Не понимала послания до конца. Только одно въелось в голову: «Береги Льва». Рената ещё раз внимательно осмотрела разлагающийся труп, хоть он и стал бездыханным всего пару минут назад. Её удивляло, как быстро тут всё подвержено гниению.
Пригнувшись ещё раз, Рената схватила бритву. Кровь на лезвии засохла, оставляя линии. Понять, зачем именно так глубоко резать, Рената не понимала. Привлечь внимание? Именно Ренаты? Но как можно было угадать, что именно Рената первая заметит такой сигнал?
Вопросов было масса, но ответить на них никто не мог. Кровь с бабушки Льва вытекла полностью либо уже свернулась. Что делать с трупом – не было понятно. Рассказать кому-то, и это узнает Лев, да и трупы здесь живут не так уж долго. Рената лишь через силу переложила бабушку на спину, сложила руки на её груди и оттащила подальше от воды, чтобы не загрязнять её. Ренату охватили два чувства: жалость и злость, и она не знала, что испытывает больше.
Когда дело закончено, Рената с болью в груди прошла назад ко Льву, не зная, как сообщить ему, но точно знала, что возьмёт его под свою опеку. Стремясь выйти из оглушающей тишины этой чащи, Рената услышала шелест опавшей листвы. Но не от своих ног. Шелест доносился со стороны, перетекая из одного уха в другое. Она постаралась добавить скорости к шагу, а шелест уже впитывался внутрь ушей, шурша где-то под коркой. Свет с берега, где сидел Лев в ожидании, уже виднелся, но чем ближе Рената была, тем дальше он становился.
Вдруг прямо в ухо Ренате ударил вой. Не волчий, а человеческий, с хрипотой. Рената шокированно вдохнула полной грудью и побежала со всех ног из опасного места, почти что гребя по воздуху. Быстрее выбраться, остаться в живых, ведь никто, кроме неё, не сможет сберечь Льва. Со всей возможной скоростью Рената вынырнула наружу, свалилась на траву и обернулась к чаще. Никого не было, никто не выглядывал, но страх оставался, коптел внутри, не отпуская.
Бритва будто пронзала руку вместо руки бабушки, а мир делился на две части. Только было непонятно, где страшнее.
– Тётя Рената! – окрикнул Лев.
Рената обернулась, увидела, как счастливый мальчишка бежал в её сторону, раскинув руки. Рената не могла позволить, чтобы Лев был близко к тому месту, где лежал его единственный близкий ему человек. Она поднялась с земли и побежала так же быстро, как бежала от предполагаемой опасности. И когда они наконец пересеклись, Рената сжала в объятиях мальчишку, который остался совсем один, хоть и непонятно, почему. Льва позабавили объятия, он искренне рассмеялся, чего не скажешь о Ренате, чьё тело полностью пульсировало от страха.
– Я сделал билеты, тётя Рената, – сжатый в объятиях Лев пропищал, словно птенец, пытаясь показать результаты своей работы.
– Это хорошо, Лёвушка.
– Вы ходили к бабушке?