Диана Шмелева
Девять жизней
15. Начало осады
Ранним утром дон Себастьян вновь исполнял обязанности коменданта. Увидев, что враги пока не готовятся к штурму, задумался о причине. Может быть, ждут новой попытки изменников снять караулы? Или подкоп? Или в стенах заложены мины? Возможно, конечно, у них провианта довольно, и мовры готовы к долгой осаде. Ждут подкрепления? Хватит гадать! Караулы усилены. Теперь – проверять стены. Следователь, с утра обойдя крепость и дав понять – за небрежность спуску не будет, встретился с архитектором.
– Сеньор Маттео, вы нашли уязвимость?
– Да, – старик на чертеже показал: – Под этой башней земля мягче, её дополнительно укрепляли, но со временем укрепления обветшали, их и должны были ремонтировать по требованию дона Бернардо.
– Осмотрим сейчас.
Осмотр привёл к ошеломительным результатам. Под стеной на плане обозначен был старый подвал, но он при ремонте был заложен со стороны крепости. Выяснилось, что стена скреплена слабым раствором, и оказалось возможно достаточно быстро вытащить несколько камней. По приказу самозваного коменданта стражники разобрали участок стены и застыли, увидев внутри несколько бочек. Порох! План изменников разработан с учётом пары неудач, а, может, взорвать башню должны были уничтоженные лазутчики.
Разумеется, комендант приказал установить в подвале и рядом усиленный караул, а архитектору велел изучить возможности подкопа со стороны моря.
Канониры и минёры тщательно осмотрели порох и объявили: он отличается от того, что поставляли для нужд крепости, и в лучшую сторону. Значит, нужно проверить склады сегильских купцов, заодно это повод оценить запас продовольствия.
Первым делом дон Себастьян вызвал в допросную инквизиции подрядчиков по ремонту крепостных стен. Они много кричали, сваливали друг на друга и на губернатора вину за срыв срока и полный беспорядок во время работ. Без сомнений, у изменников была возможность и проникнуть в нужную башню под предлогом строительства, обмануть караулы, и даже запутать дона Бернардо. Спустя два часа инквизитор резко прервал допрос:
– Писарь и секретарь инквизиции закончат снимать показания. Одно ясно – среди вас или вор, позволивший изменнику заминировать башню, или прямой изменник. Все ответят: кто за халатность, кто за измену.
Едва подрядчики услышали спокойное обвинение, высказанное негромким, но уверенным голосом, земля поплыла под их ногами. Бесстрастное лицо инквизитора перепугало их больше, чем будь оно гневным. В глазах молодого следователя увидели они свою смерть. Новый взрыв клятв, оправданий, мольбы дон Себастьян быстро остановил:
– Говорить всем по очереди. Менго, – он повернул голову к писарю, – запиши с их слов фамилии поставщиков и виды поставок, затем секретарь вызовет счетоводов и сверит. Начнём с этого.
Писарь поспешно кивнул и склонился к бумагам.
***
Продовольствие. Запаса для гарнизона хватит едва ли на месяц. Людей из предместья и с купеческих кораблей городу вовсе нечем кормить. Денег у людей мало, а цены на рынке уже поднялись. Есть частные склады богатых торговцев. Сколько и что там? Городской казначей имел сведения, но примерные. Найденный порох – повод для обыска на складах.
Хирурги, лекарства. Разумней всего устроить госпиталь в монастыре святой Клары, а беглецов из предместья расквартировать в городе, договорившись с дворянами.
Дон Себастьян вернулся в гарнизон и рассказал о срочных делах дону Альфонсо.
У законного коменданта тоже были для него новости.
– Дон Себастьян, я навестил дядю. Вы арестовали его под странным предлогом!
– Да, арестовал. Выискивая измену, порой приходится действовать наугад.
– Что ж, я тоже арестовал несколько человек из должностных лиц и офицеров, чьи семьи покинули город перед осадой.
«Ничего себе! Ну и болван! – еле сдержался сеньор де Суэда. – Нелепая ситуация, хотя я сам стал причиной», вслух же промолвил:
– Назовите их имена и где их разместили.
– На гауптвахте! – кажется, молодой человек был собой очень доволен.
По дороге на гауптвахту инквизитору пришлось ещё раз закусить губу, чтоб не выругаться: он услышал имя молодого капитана, который казался ему довольно толковым, с которым хотел поговорить и присмотреться к нему – Фернандо Энрикес.
Арестованные возмущались, но дон Себастьян их не стал слушать.
– Сеньоры, не отрицаю, что основания для подозрений сомнительны, но измена в осаждённом городе слишком опасна. Прошу отнестись с пониманием. Надеюсь, в ближайшее время я получу новые сведения, а пока арестован даже герцог Медина.
– Вам был нужен предлог арестовать герцога? – присвистнул дон Фернандо Энрикес.
– Избавьте меня от ваших предположений, – дон Себастьян ответил хмуро, даже сурово.
Посерьёзнел и капитан.
– Надеюсь, дон Себастьян, мера принята ненадолго. Затем я сочту за честь служить под вашим началом, – вытянулся и коротко, по-военному, поклонился.
Выходя с гауптвахты, инквизитор бросил шедшему за ним дону Альфонсо:
– Впредь прошу предупреждать меня о ваших планах. Прикажите найти хирурга, мы с ним отправимся в монастырь святой Клары. Нужно заранее устроить там госпиталь.
***
Настоятельница, конечно, согласилась подготовиться к приёму раненых и сразу стала обсуждать с комендантом и хирургом вопросы лекарств.
– Сеньор комендант, аптекари, наверное, нам что-то предоставят, но воспользуются случаем завысить цены.
– Не хотелось бы угрожать им от имени инквизиции, но в крайнем случае…
– Должна сказать, лекарств для заживления ран у них и взаправду немного – войны не было двадцать лет. А раньше для раненых гораздо больше делали травницы, а не аптекари.
– Скверно, что в Сегилье распугали всех травниц. У нас рядом с замком Суэда спокойно живут, и никакой беды от них нет, только благо.
– Если вы не против, дон Себастьян, сейчас в монастыре оказалась бежавшая из предместья моя старая знакомая, Фелисия Ортис. Она была раньше опытной травницей, а нужные книги я в монастыре сохранила.
Хирург недоверчиво хмыкнул:
– Где взять в городе травы?
– Сеньора Фелисия что-то говорила о старых посадках… Не будем терять времени, её сразу и спросим.
Старая травница быстро рассказала о заброшенных аптекарских огородах, часть из которых могли не прополоть, и, что уже интереснее, скрытых посадках в губернаторском парке и некоторых садах при домах знатных жителей города. Дон Себастьян узнал хозяйку Негрито, которая вызвала у него симпатию готовностью защищать своего питомца, внимательно её выслушал, поверил и обещал полное содействие.
– Вам понадобятся пропуск и сопровождение. Не думаю, что хозяева богатых домов станут препятствовать сбору трав, но на всякий случай пусть это будет от моего имени.
– Мне ещё внучка поможет, – старушка с гордостью посмотрела на Инес, сидевшую с шитьём на скамейке неподалёку.
Дон Себастьян проследил за её взглядом, заметил, что девушка очень красива, и, как всегда в таких случаях, сразу отвёл глаза, не позволяя себе без необходимости присматриваться к молодым женщинам, особенно привлекательным и выглядящим благородно. Впрочем, он вспомнил:
– Вы говорили, ваш зять…
– Да, моя Инес дочь служившего в полку вашего отца лейтенанта. Она немного знает латынь, её помощь мне очень нужна – я ослабла глазами и не всегда смогу разобрать названия в книгах матери Анхелики.
«Понятно, почему она даже в простой одежде выделяется среди других…», – инквизитор вновь посмотрел на юную сеньориту и слегка поклонился ей как дворянке. Девушка встала и ответила изящным неглубоким поклоном, а потом вернулась к своей работе.
– Здесь, кстати, Менго, писарь из инквизиции. Мать Анхелика, прошу вас предоставить ему перо и бумагу, всё сразу оформим.
***
Следующий разговор оказался ещё важнее. Приехал ли граф Тевора в это время случайно, или же он искал встречи с новоявленным комендантом, но старый вельможа без промедления подошёл к сеньору де Суэда и, поздоровавшись одним словом, спросил:
– Как в городе с продовольствием?
Дон Себастьян рассказал коротко, будто докладывал. Граф покачал головой.
– Масштабные обыски, даже под благовидным предлогом, тем более, конфискации сделают торговцев вашими врагами.
– Купцы должны понимать последствия сдачи города.
– Не забывайте, мы не знаем изменника. И даже верные люди среди торговцев могут рассчитывать на торговые связи, на выкуп, на тайники. Они согласятся, скрипя зубами, дать продовольствие гарнизону. Могут, под расписку и грабительские проценты, кормить моряков. Но беднота из предместья в их глазах лишь обуза.
– Я часть из бедняков взял в стражу. Часть пока при работе.
– Наверняка недостаточно, да и сегильская беднота вряд ли имеет большие припасы.
– Голодные бунты купцов не страшат?
– Дешевле кормить небольшую охрану.
– Где голод, там эпидемии.
– Если осада затянется.
– Сейчас можно взять продовольствия ненадолго.
– Второго раза не будет. Скорее испортят, чем выдадут.
Проблема была, очевидно, крайне серьёзной. Дон Себастьян нахмурился, стиснул зубы, подумал и произнёс:
– Поговорю с губернатором. Я дона Армандо, правда, арестовал, но, надеюсь, долг для него важнее обиды. Быть может, городская казна выделит средства, или герцог подпишет от имени города обязательство. Конечно, торговцы постараются завысить цену, но я, как инквизитор, смогу повлиять, чтобы они умерили жадность.
– Не уверен, что герцог сочтёт своим долгом при осаде кормить бедняков.
– Попытаюсь. Он, конечно, скажет всё, что обо мне думает, но без разговора не обойтись, выхода нет.
– Есть выход. Я подпишу личное обязательство, если сумеете договориться с торговцами о разумной цене и оформите документы, что припасы пойдут на нужды города при осаде. Тогда я смогу позже добиваться возмещения от короны.
Весь разговор граф почти не менялся в лице, и его голос звучал одинаково ровно. Дон Себастьян был изумлён, благодарен, обещал ускорить расчёты и в ближайшее время собрать всех купцов, торгующих продовольствием. Напоследок прибавил:
– На такое способен только благороднейший человек.
Впервые граф усмехнулся:
– Куда мои земли денутся из Эспании? Торговцы свои капиталы переведут, как только прижмёт, а богатым дворянам прямая выгода – служить государству.
– Не все так считают.
– Не все видят дальше своего носа.
Вскоре граф уехал из монастыря, напоследок заметив:
– Надеюсь, дочь теперь сможет хоть недолго остаться одна. Она очень напугана этой осадой, но, кажется, успокоилась.
Не желая быть неучтивым, дон Себастьян поклонился графине, про себя подумав: «Почему у достойнейшего аристократа такая жалкая дочь?», ему было неловко от её навязчивого внимания.
16. Начало осады глазами кота
Моя пятая жизнь началась на руках моей драгоценной Инес. Я увидел сеньору Фелисию и стал полностью счастлив. Огляделся. Хозяйки мои шли по городской улице и скоро оказались в большом каменном здании с небольшим двориком – в монастыре. Здесь уже получили прибежище несколько растерянных, перепуганных семей, а на тряпье лежали раненые, помятые в давке. Женщины в простых чёрных платьях и белых платках – монахини, суетились, метались, стараясь помочь, тоже были испуганы. Инес меня ласкала недолго. Помогла здесь, принесла там. Потом стала что-то писать, подходила к людям предместья, спрашивала, успокаивала. К пожилой женщине, здесь самой главной, Инес обратилась:
– Мать Анхелика, вот списки. Всего сто двадцать пять человек. Женщины, дети, раненые – я всех записала.
– Благодарю, дочь моя. Почерк хороший… Тебя отец обучал?
– Да, писать, считать, и немного латыни. Бабушка побоялась учить травам.
Настоятельница монастыря вздохнула и подошла к моей старой хозяйке.
– Здравствуйте, сеньора Фелисия! Давно мы не виделись.
– Ох, мать Анхелика, кто бы подумать мог, что встретимся так!
– Я постараюсь скорее узнать о припасах. На монастырских долго не продержимся. Колодец у нас, к счастью, свой.
– Чувствую, и раненых будет много, и больных, и уставших. Может быть, разрешите мне собрать трав по старинке и сделать отвары?
– Если что уцелело из старых посадок… Спрошу коменданта. С началом осады везде караулы, разговор об измене.
– Дон Бернардо – человек разумный. Я слышала, у него нет предубеждения против травниц.
– Вы не знаете, сеньора Фелисия – изменники убили дона Бернардо. Теперь комендант – дон Себастьян де Суэда.
– Господи, как же так?
– Дон Себастьян ночью поднял тревогу и приказал пустить людей из предместья, а теперь всем распоряжается, – мать Анхелика слегка улыбнулась. – Странный достался нам инквизитор – то разбойников ловит, то город спасает.
– Будем надеяться, что спасёт.
Всех как-то пристроили: кого в кельях, кого во дворе. Здоровым мужчинам стражники приказали подойти к площади на отбор ополченцев. Инес и сеньоре Фелисии разрешили разделить каморку с молодой женщиной, о которой мать Анхелика сказала:
– Хосефа здесь на моём попечении по приказу следователя инквизиции, у неё эпилепсия.
– Какое несчастье! Выглядит совершенно здоровой, только тени своей боится.
– Скажу откровенно, сеньора Фелисия, – настоятельница наклонилась прямо к уху моей старшей хозяйки и шепнула: – Эпилепсию дон Себастьян выдумал, чтобы бедняжку не отправлять на костёр. Город болтал, нельзя сжечь графиню, но дыма без огня не бывает, виновата служанка – её и сожгут.
Женщины тихонько поахали, а я вспомнил – камеристка Хосефа Pодригес. Была бы приятной, если бы не настолько пуглива.
***
Люди были в тревоге. Еды было мало. Моя дорогая Инес попросила соседа-мастерового проводить её на рынок, купила крупы, сушеного винограда, чуть-чуть солонины, ещё что-то, насколько хватило денег. Когда мы вернулись, мне тихонько сказала:
– Сразу всё вздорожало в два раза… Будем есть по чуть-чуть, а ты, Негрито, будь осторожен. При осаде и кошек едят, даже, наверное, котов со свидетельством инквизиции. Если осада затянется, я не знаю, что делать… – она тихо всхлипнула. – Мне очень страшно, Негрито… Только бабушке нельзя показать.
Мастеровой зашёл ещё раз и похвастался: его взяли в стражники. Искал взгляд Инес, а моя дорогая хозяйка, помня, что этот здоровяк спас её бабушку, опускала глаза и старалась быть с ним приветливой. Потом попросила её извинить и, с облегченьем вздохнув, побежала исполнять поручение одной из монахинь. Нашу соседку, Хосефу, навестил нестарый мужчина, небогато одетый и очень любезный. Она звала его сеньор Менго и хоть чуть-чуть могла улыбаться. Мужчина старался распрямить сутулую спину и разговаривал с девушкой у колодца, когда в дверь монастыря постучали. Увидев вошедших, Хосефа изменилась в лице, в ужасе побледнела и, не слушая – «Что ты, не бойся», бросилась скорее в свою каморку. Я, взволнован её испугом, осторожно выглянул из своего убежища и несказанно удивился. Как можно бояться моего лучшего друга? Впрочем, я мудрый кот, сообразил: бедняжка не знает, что инквизитор – гроза окрестных разбойников, никогда не обидит ни в чём не повинную женщину, а Хосефу он спас от костра.
Дон Себастьян был так занят, что даже не наклонился погладить меня, только с улыбкой кивнул. Он и пришедший с ним пожилой человек разговаривали с матерью Анхеликой, затем с сеньорой Фелисией, а после мой друг скользнул взглядом по моей драгоценной Инес. Сразу отвернулся к сеньоре Фелисии, её выслушал – вновь посмотрел на Инес, немного внимательнее, без улыбки, кивнул. Она в ответ поклонилась ему, чуть присела, как принято у местных девиц, а он опять отвернулся. Неужели моя Инес ему не понравилась? Не верю, так не бывает, здесь есть загадка!
Люди приходили ещё и ещё. Важный старый сеньор пришёл с доньей Эстрельей, но оставил её на попечении одной из монахинь, а сам долго разговаривал с новым комендантом. Заплаканная перепуганная графиня только издалека смела смотреть на мужчин, и потихоньку, глядя на любимого человека, забывала страхи и слёзы. Всего четверть часа, и вдовушка засияла улыбкой, а дон Себастьян ей лишь слегка поклонился, не подходя, так же сдержанно, как поклонился Инес. Мне вдовушку стало жаль, хоть она глуповата, и, конечно, сравниться не может с моей храброй хозяйкой. Я к ней подошёл, а бедняжка графиня, не смея приблизиться к дону Себастьяну, была счастлива коснуться меня. Увы, не догадалась снова оставить монету.
Вскоре отец женщины направился к выходу, обнял дочь, а она прошептала:
– Папа, что с нами будет?
– Посмотрим. Сегилью есть кому защитить.
– Дон Себастьян нас спасёт?
– Будем надеяться, дочка. Поедем домой.
Они ушли. Напоследок графиня посмотрела на моего друга с нежностью и надеждой, а он сделал вид, что не замечает её внимания.
17. Старая башня, припасы
Я решил проведать своих необыкновенных друзей, пока кошек не начали ловить на еду. Увы, сеньора Пепита едва ли смогла выбраться из предместья, но я надеялся – мовры не станут ловить мышей. Сеньора Карлита пожаловалась мне об аресте своего друга и улетела отнести записку его жене. Дон Бенито не пожелал меня слушать – был обижен на новый арест герцога, зато Чико охотно поведал о делах в городе.
– Изменники хотели взорвать обветшавшую башню, но дон Себастьян нашёл их тайник.
– Превосходно!
– Не так всё просто. Под старую башню могут устроить подкоп. Пойдём поближе, посмотрим.
Чико привёл меня к башне. Даже мне, простому чёрному котику, было видно – ей нужен ремонт. Я стал бояться, что на меня упадёт камень, был осторожен и слушал, как мой друг очень серьёзно разговаривал с пожилым человеком благородного вида.
– Сеньор Маттео, что о подкопе?
– Именно здесь его могут сделать. Под крепостью смыкаются два огромнейших валуна, между ними – щебень и грунт. За двадцать лет без войны ров оказался полузасыпан, а домики и сады предместья скроют минёров из вида.
– Контрподкоп?
– Срочно. Но при условии обязательно вывести его за пределы стены и укрепить свод. Непременно привезти сюда, что можно: камни и брёвна на случай, если придётся заделать пролом.
– И артиллерию. Мовры наверняка здесь предпримут атаку, даже если для маскировки начнут с другой стороны. Возможно, решат поджечь спрятанный порох своими пушками.
– Мовры, боюсь, подкоп уже начали.
– Пока мы не начали контрподкоп, на стены поставим чаны с водой. В подвале стражники дежурят круглые сутки. В контрподкопе будут дежурить аркебузиры.
– Советую привести сюда смышлёного пса. Он может заволноваться раньше людей. Помнится, у отца Николаса есть подходящий.
Я обернулся к своему рыжему другу:
– Чико, ведь он о тебе?
– Наверное. Я с людьми держу ухо востро, но не хочу, чтобы в крепость ворвались мовры.
– Пойдём, может, тебя узнает почтенный сеньор архитектор.
Мы подошли, и старик действительно узнал Чико. Обрадовался ему, потрепал за уши, а потом увидел меня и удивился.
– Смотрите-ка, дон Себастьян, Чико пришёл вместе с вашим котом. Где это видано – кошки в дружбе с собаками!
Серьёзность слетела с лица моего друга, он весело рассмеялся:
– Рыжий кот в нашем замке в своих проделках всегда верховодил собаками.
Присев, дон Себастьян меня почесал за ухом, а Чико погладил.
– Ну что, друзья мои, Рим спасли гуси, а Сегилью спасут кот и собака.
Если б я мог, я ему б рассказал о воронах и чайках.
***
Срочно требовалась бригада строителей. На вопрос, кого из подрядчиков лучше выбрать, сеньор Маттео махнул лишь рукой:
– Все одинаково воры.
– Все сейчас под арестом.
– Мой совет – бросьте жребий.
Лучший способ дон Себастьян не придумал, велел привести арестованных в допросную инквизиции и объявил им:
– Нужна бригада. У меня нет причин подозревать кого-то из вас больше или меньше других. Вас как раз шестеро. Встаньте в ряд. Я подброшу игральную кость. Кому выпадет – займётся срочным ремонтом башни, детали на месте. При хорошей работе я закрою глаза на воровство, если не было прямой измены.
Мастера все, как заворожённые, следили за кубиком, решавшим судьбу. Победитель был счастлив и стал заверять инквизитора в своей готовности, преданности и благодарности. Тот остановил его жестом руки, приказал остальных продолжить держать под арестом, а подрядчику, которому повезло, сеньору Рамону Табере, велел через час привести своих людей с инструментом к обветшавшей башне, и добавил: кроме строителей, потребуются землекопы.
***
Штурм начался после полудня, когда в крепости его в этот день уже и не ожидали, хотя были всегда наготове. Пираты напали стремительно. Корабли маневрировали и обстреливали крепость, а мовры бежали в атаку, волокли катапульты, пушки, стенобойные орудия, лестницы. Защитники крепости приготовили достойный ответ и действовали слаженно. Изменники, того не желая, оказали крепости большую услугу: пороха стало достаточно, и канонирам удалось нанести урон кораблям. Стены Сегильи выдерживали удар артиллерии, а катапульты успешно отгоняли людей. Но комендант подозревал – главный удар придётся на башню, и он не ошибся.
Чико почувствовал дрожанье земли и залаял. К несчастью, хорошо укреплённый контрподкоп ещё не был готов. Башня могла обрушиться, и подрядчик в отчаянии приказал завалить начало туннеля и подвал камнями. Дрожащим голосом сеньор Табера стал объяснять коменданту своё решение – оно оказалось единственно верным. Башня осталась цела, а штурм захлебнулся.