Евгений Анатольевич Небольсин
О вере славян. Научное эссе
Отсюда отношение к человеку. Человек злом не может быть в любом случае. Он есть добро и ввести его Коловрат в гармоничное сопряжение с общественными циклами – это соделать его счастливым естественным для него образом, без ущемления в нём его внутренних свобод вписать его в уклад порядков и законов всего народа. Только такой инородец становится братом. (Именно по этой причине слова «брат», «врата», «воротить», «вращать» и «враг» имеют фонетическую созвучность со словом «Коловрат», ибо принадлежат одному смысловому понятийному корню. Когда-то они принадлежали единому учению. На основе этих слов можно примерно судить о самом направлении учения, одного из многих развитого в пределах религии славян.)
Один из образов бытия во Царстве Небесном мы видим в символе Коловрата. Смысл простой: верить никому нельзя и даже себе самому, но верить надо только Богу. Мы слабы все и потому часто ошибаемся. Каждая ошибка так или иначе смертельная. Чтобы жить надо верить только Богу и постоянно искать ошибки ближнего. Надо сломать свою гордыню в одном направлении – исправлять ошибки идущего впереди. Бог абсолютно святой и этим непобедимый. Так как каждый из нас ошибается, то каждому необходимо брать на себя слабости впереди идущего, исправлять ошибки впереди идущего. Так достигается спасительная Божественная чистота. Этим утверждается образ Божий, а Его непобедимость поддерживается тем, что каждый смотрит за ближним. Так появился этот символ, в коем верить надо только Одном Единому и имея связь через единого, сломать себя для помощи идущему впереди – Коловрат.
Мы идём по кругу и идущий следом за мной должен очищать все грязноты и исправлять все ошибки мои также, как и я иду следом и подчищаю все нечистоты, кои оставил впереди идущий по кругу. Лето, осень, зима, весна каждое время года следует за предыдущим, выправляя всё, что не успел тот, за кем следует и этой чистотой живут все: и зима, и лето, и осень, и весна. Да, много зла и много всякого, но, не смотря на все это, мир живёт и Земля крутится, а бытие благодаря этому торжеству чистоты вечно. Каждый знает своё место в жизни – надо закрывать слабости ближнего. Этот принцип стал заложенным в структуре государства и государственной безопасности. (Гитлер развернул ломанную часть каждого луча в противоположную сторону. Так появилась свастика. Как бы символизируется противоположность любви и взаимовыручке – вероломство, стреляй ближнему в спину (вот почему важно было для фашизма начать войну без её объявления).
Так вот победа – это никак не результат какого-то хитрого манёвра, это не удача или хорошее техническое решение. Победа – это оказаться в плену у этой радости быть в счастье, то есть частью Бога, когда тело общается с Богом через душу. Говоря проще, освобождение, в коем надо просто счастливо жить и этим простым счастливым бытием пережить все невзгоды и вот таким способом, жить счастливо, творить победы. Победу не создают, её обнаруживают в своём сердце. Чем сильнее учение выражает эту суть, тем счастливее жизнь, тем крепче и желаннее её плен, тем устойчивее государственность. Просто жить счастливо и этим пленить всех остальных. Может кто-нибудь из всех остальных более счастливый, то в плен берёт уже он.
Пример гармоничного сопряжения души и тела, в пределах коего происходит все эволюционные перемены в жесточайшем естественном отборе хорошо и наглядно выражено в отношениях любящих друг друга мужа и жены, а именно в самом акте телесной близости. Эта форма единства всегда желанная и люди в плену этой радости и естественные при этом физические нагрузки также идут в пределах естественно дозволенной радости. Этот же самый замысел, физической активности, заложен в сути аскетического подвига, но в более широких масштабах таких же межличностных отношений в пределах оптимального соотношения душевного счастья и физической нагрузки. Всё то же самое, только в нашем случае, межличностное общение с Богом. (Хотя было бы правильнее перенести межличностные отношения с Богом на отношения внутри семьи.) Нет перенагрузок, нет какого-то даже малого насилия над собой, нет даже самого малого ущемления счастья, тело не враг душе, ибо все работает в пределах физиологической возможности работы сердца, составляющей коего является весь функционал не только организма, но и даже всего мироздания. Связь эту нет смысла раскрывать на страницах этого издания. Пусть читатель сам сделает для себя все самые важные открытия, ибо всякое слово должно лечь на готовую почву. Человеку надо напитать мозг всем необходимым для ясности ума для радости единения с Личностью Творца. Физическая нагрузка, как сопряжение рабочему процессу сердечно сосудистой системы, как важная составляющая её и функционирующая в пределах её физиологической возможности, заточена в первую очередь на обеспечение работоспособности ума. Наше тело двигается, шевелится, дышит, вбирает в себя солнечную энергию, обеспечивая насыщение крови всем необходимым, далее снабжается ею мозговые клетки, далее выводится весь отработанный мешающий мышлению шлак из головы. Это самое главное и в пределах этих физиологически допустимых границ телесного шевеления и движений есть возможность вести какую-то хозяйственную деятельность. (Это также как всякий узор, составленный мозаикой разноцветных стёкол, не является инородным хаосу и остаётся частным случаем его. Цветные стекла также остаются теми же. То есть нет покушения на природу хаоса, но есть преображение в пределах его естества.) Вот как стоит вопрос. Но никак не достижение цели в ущерб обеспечению работоспособности мозговых центров. Как в непосредственной близости мужа и жены движение направлено на более полное единство личностей, так и всякая даже хозяйственная деятельность всегда останется только и только в пределах физиологии этого же общения между личностями человека с Творцом. Что-то вне этого плана Божьего замысла становится злом. Может быть звучит не очень наглядно, но так по этим же принципам без покушения на естество радости Царства Небесного строилась экономика у древних. То есть они что-то делали для поддержания внутреннего тонуса Рая, а не для того, чтобы построить или создать. Всякое творчество могло быть только в границах возможностей физиологии, как необходимая составляющая рабочего процесса сердечно сосудистой системой, целью коей остается достижение высокой активности мозга и поддержание ясности ума. Это важно для умной плодотворной молитвы.
Что такое аскеза? Это никак не бичевание плоти, как источника зла. Аскеза – это никак не подавление похоти тела и не цель её обуздать. Всё то, что дано Им злом не может быть, но как-то сопредельно счастью. Это хоть и днище корабля, но всё-равно составляющая его корпуса. Тело надо поставить в естественное для него место, в коем оное становится составляющей полноты переживания радости. Если организм оказался вне составляющей счастья души, то тогда да, оное несёт в себе злое. Представьте себе, малышка раскинув ручонки бежит навстречу своей маме, которую она не видела несколько часов. Она просто летит в объятия. Тело ребёнка в данный момент понуждается к физической нагрузке, но лишь бы этот порыв к родной маме был в пределах возможности тела этого дитя выдерживать такую нагрузку – вот такой наглядный пример верного понимания аскезы. Человек, как ребёнок к родной матери, должен «лететь» в объятия Творца. Единственное, повторюсь, везде нужна «техника безопасности». То есть не все сразу, но чем сильнее сие растянуто, тем качественнее будет слово, сказанное Богу, тем безопаснее Причастие к Его Сущности. Иной раз переживание радости необходимо растянуть, причем до бесконечности. То есть бесконечную радость Творца, растянуть до бесконечности временной. В этом, кстати, благо всякого сопротивления Богу. Точнее, речь идёт не о сопротивлении, а о том, что процесс становления где-то более всего растянуто, что не соизмеримо с реальностью. Становление есть, но медленное, а в данном случае нужно более быстрое, а потому сие становится злом. Если есть присутствие Творца, то даже “сопротивление” дьявола становится благом в пределах утверждения жизни. Православному все на пользу – в этом суть Торжества Православия. Бездна не способна противиться Воле Творца, но только тормозит человека в его движении к Нему, если есть то, за что оная цепляется из-за плохо организованной аскезы. Чем дольше этот путь, тем больше полноты Его выражения в слове Ему на Суде (тише едешь, дальше будешь). Тот, кто молится, понимает о чем тут речь. Этим надо пользоваться. Мне однажды одна молодая леди сказала, что они будут слушать тех, кого они любят. Очень важно в процессе возрастания личности, её становления, чтобы был ориентир. Чтобы это были не бесы, а ангелы. В этом высшее благо монастырей. Только ради этого их нужно приумножать во всем мире.
Представьте себе, славянскую женщину. Её не ограничивают в свободах, ибо радостью любить она (как тело за душой, следует к Богу) сама по своей воле, любовью пойдёт за мужем на всякое гораздо более жёсткое ограничение себя и ей даже иного не надо. Даже носит беременность. Другое дело, её надо научить, чтобы она себя не надорвала в порывах сделать доброе в борении с дьяволом. А если не ведает путей безопасной аскезы, то вообще ельзя ей даже двигаться, ибо всякое её желание будет ошибкой (узнаете практику освобождения в Буддизме). Вот что такое аскеза на наглядных примерах.
Или представьте, что вы вышли из парилки, окунулись в холодную воду и теперь отдыхаете на кухне с роднёй. У вас душа и тело «в унисон друг другу поют» в умиротворении. Как такое состояние сохранить как можно дольше? Или вы голодаете и у вас на душе ангелы поют. Как сберечь такое настроение? А ведь именно такое расположение духа должно быть у человека перед молитвой и во время неё. Бог иное не принимает, ибо иное Ему не подобно и не счастливо. Какие препятствия надо обойти стороной, чтобы такую радость не умалить и сохранить? Вот где наука должна быть и, в принципе, даже об этом не ведая, оная всё равно кружится вокруг этого центра, даже не осознавая сего. Лишь бы эти научные знания пошли на пользу.
Самый важный вопрос в том, как найти золотой консенсус между духовной радостью и процессом физической нагрузки? Этот вопрос самый-самый главный. И там много всего такого, о чём надо говорить. К примеру, Коловрат физиологии, надо соцентрировать с Коловратом молитвы, а также соцентрировать с центром Коловрата суточного цикла, далее с центром, началом отсчёта, недельного и годового обращения. С какого дня надо начать исчисление нового цикла, чтобы быть в тонусе всего остального вращения времён года? Чтобы точно знать нулевую точку отсчёта времени, нужно построить Стоунхендж, ибо он помогает точно знать начало-конец годового цикла. А так как сие оказалось предсказуемым, то становится тоже человеком ещё одним именем его в Коловрате. Это надо обозначать в вере, чтобы идти в ногу со временем. Неверное имя человеку – это условие закабаления, привязки к доллару, основа бизнеса на искалеченных судьбах людей. Более того, пытаются эти пути узаконить, сделать даже религией в стиле древних традиций. Обман. Так народ, утратив радость, начал вырождаться. Вырождение же только в одном случае угодно Богу – когда человек принял аскетический подвиг радостью, но опять же ради вечности жизни своей – этот момент является основой демографической политики. Он после смерти останется прежним – будет счастлив делиться радостью о спасении с живущими на Земле. В противном случае, начнется саморегулирование через кровавые жертвы – просто третьего не дано, иного нет в природе.
Имею смелость сказать, что русский и другие северные народы отличаются от южных именно этой особенностью организма – быть в нирване во время непрерывного физического труда. Именно от сюда родство с понятиями нирваны, медитации. Именно из Веданты представление об отрешенни себя во время практики йоги. Это есть та же самая кондиция состояния духа, только адаптировалась в иных вольготных условиях жизни – там, где нет надобности быть в постоянном труде (А.Ф.Лосев в своей книге «Хаос и структура» говорит, что это лишь иное имя инобытия), где день год не кормит. Он заменил естественное для жизни в северных землях бытие в постоянном тяжелом труде, болью в суставах в противоестественной позе практикующего, оказавшегося на полуострове Индостан. И там, и там надо искать в себе и обнаружить в себе счастье – физические боли и тяжести помогают этому поиску своим контрастом радости, а потом даже усиливают экстаз активностью (прообраз дерева, для коего земля дает болезни, но если оное стоит твердо, то толкает дерево в высь и оное растёт). Когда человек испытывает боль в суставах (а равно во время нудной физической нагрузки), он лучше видит в себе то, акцентируясь на чем, человек перестает чувствовать мир и эту боль – в том же числе. Таким образом, получает то, что называется освобождением (для того, чтобы видеть белое, иогин искусственно создает черное, в отличие от северных, которым это черное постоянно несет сама природа и условия выживания, ибо не тело требует покоя, а дух через движение тела). После этого приходит привыкание и человек утрачивает прежнюю остроту зрения и, чтобы восстановить прежнюю экзальтацию счастья, нужно вновь сконцентрироваться на поиске и йогин вновь усиливает натяжение сухожилий в суставах до возникновения боли. (Может быть они когда-то хотели совместить приятное с полезным, ибо растяжка нужна в рукопашной схватке.) Именно это условие очищения способствует ориентации живой души, о которой говорил Святейший Патриарх 18 июня 2017 года в православный Праздник всех святых, что язычники, не ведая о Ветхом Законе согласно естеству своей природы исполняли Ветхий Закон, ибо живо было духовное сердце, которое разграничивает плохое от злого. А если разрушается духовное сердце наступает смерть, как сказал Святейший. То есть, позиционируя себя на распознанном в себе островке отсутствия боли в возникшем болевом шоке, человек понимал, что этому естеству грех противоестественен. Ведь грех тоже приносит боль не телу, но самой душе. Так живая душа получает своего руководителя – совесть. Человек, оказавшись на этой духовной суше посредством практики выхода из себя, созерцает мир через эту призму и, когда ему в руки попадают кисть и краски, начинает рисовать то, что ему открылось. Не важно какие это краски…, это может быть материализм, математический анализ, обществоведение и так далее, но пишет он ими один и тот же извечный пейзаж, открытый с одной и той же Вершины вершин. Так как практикующих нирвану во время монотонного физического тяжелого труда много (а неподвижность иогина также нужно отнести к монотонности физического труда, ибо цикличность – это имя пустоты на понятийном языке физики), то и учений также родилось множество и все они об одном и том же, об одном и том же открывающемся виде, открывшемся с той же вершины. Современный учёный также «рисует» то же самое на своем понятийном языке. Именно поэтому, каждое учение, родившееся на Севере приводит к одному и тому же: к практике Нирваны в процессе трудовой деятельности. В те времена считалось, что учение только в одном случае имеет право на жизнь, имеет право исповедоваться, если толкает человека к Нирване (почему-то ныне открытия в науке направляются на убийство людей). Иными словами, не важно как исповедуется мир, но лишь бы вел человека к Нирване (через труд в том же числе). А перед взором современника встает иная картина, мы видим уже хвост этой кометы и нам открывается степень нашей испорченности: мы думаем, что древний обладал огромной силой воли и духом. Но это очень страшное заблуждение, ибо так думал и сильный волей, трудолюбивый Каин, убивший брата Авеля. Трудолюбие, которое травмирует психику – грех, ибо рождает воспаление души и такой человек способен на злое. Да, он держится, пока не видит оправдания своему преступному деянию. Но как только он найдёт щель высвобождения злобы, найдет в своих намерениях высшую справедливость, так сразу зло сотворит во имя правды и того же добра. А «умные и добрые дяди» найдутся всегда и помогут ему в этом, сформируют «учение», освобождающее их душевное зло. Ну как же… он горбатится, силы свои отдает и здоровье, а вот эти на этом наживаются и жируют. (Случись что-нибудь, они же будут искать другой справедливости – виновных в своих преступлениях. Они считают, что их обманули, хотя дело-то в них самих.) Дело всё в том, что в те времена в представлении славян у греха было совсем иное имя. Не такое, как у некоторых современных православных: Христос все грехи мира взял на себя и теперь покаяния на исповеди достаточно. Тогда же сие означало иное: согрешивший человек остановил вращение своего Коловрата. Иными словами, теперь у него нет сил и настроя на прежнюю динамику жизни – он «выпал из эшелона», как говорят летчики, не справился с управлением авто на большой скорости. Грех Каина в том, что он не счастлив. Подобное рождает свое подобие и стремится к своему подобию. Чтобы идти к Богу во Царство Небесное, надо уже сейчас иметь радость в Нем, а не потом после смерти. Надо иметь всю полноту счастья. В противном случае, несчастные идут в ад.
О верности практики Нирваны во время физического труда можно сказать просто. Если во время или после тяжелых физических нагрузок в душе нет веселья, то была травма психики, постоянное житие с которой приводит к постепенному убийству рода, а потому о какой-то живучей альтернативе этому мы ничего не знаем – осталось в прошлом навсегда. Для того, чтобы восстановится и вновь пребывать в естественной ему кондиции счастья, нирване, ему нужно заживление ран, отдых. Соответственно уже востребован иной образ жизни, в соответствии с тем, в каких природных условиях или условиях быта он оказался.
Что такое восстановление Царства Небесного после грехопадения? Как уже сказано, отвлечься от Творца – это самое страшное для человека и для всего живого вообще. Представьте себе, что человек, стоявший на берегу, оказался в глубокой воде. Теперь, для того чтобы ему дышать и как прежде видеть Солнце, необходимо постоянно выполнять определённый набор движений в поте лица. Но это тот же самый человек, только с иным образом жизни. То есть та самая нирвана для северного жителя, как готовность души к общению с Богом, достигается иным образом – востребован интенсивный труд в поте лица северянина, а не болевой шок от противоестественной для тела позы практикующего Йогу и не искусственное освобождение от всех желаний – но в обоих случаях активирована одна и та же составляющая природы человека, стяжается та же самая кондиция духа. Точнее все наоборот, после Великого Переселения народов монотонный физический труд так и остался монотонным, ибо умиротворенная поза в покое иогина – это тоже цикличность, но уже равная нолю, то есть такое положение тела, как и машинальность движений, также не отвлекает ум, делает его привязанным к Богу. Человек может заснуть в Боге, в объятиях Его. Почему такой вид практики выхода из себя оказался востребованным? Потому что изменилась среда обитания, из-за чего изменился образ жизни, а значит то, через что приходила радость бытия, именно это, теперь не востребовано из-за изобилия. А сама по себе нагрузка без целесообразности или без сообразности цели становится бессмысленной. Каждая фибра бытия должна быть заточенной на единство с Творцом. А если этого нет, то уже меняется её положение – просто мешает быть человеку в нирване. Востребовано теперь иное – «… Посем мало помедли, дондеже вся чувствия твоя утишатся и мысли твоя оставят вся земная: …» Иными словами, так как на Севере нет того изобилия Индии, то труд имеет значение, как ещё одна грань полноты для бытия в Нём. То есть оба образа богообщения идут в связке, что в совокупности многовариантно выразилось в образе жизни общества северных народов.
Через белое мы видим черное и наоборот в черном замечаем белое. Такова природа познания. Во время нагрузки или при болевом шоке (посредством трудности) мы сразу видим то, что делает страдание (из-за нагрузки или боли) не зримым (мы перестаем чувствовать боль, как бы лишь через черное нам открыто белое. Вообще богообщение имеет двойственность, в зависимости от того, какая природа включена в богопознание. То есть когда отсутствует то, через что мы видим Истину или, если нет белого на фоне чёрного, то востребованным становится первозданное – сосредоточенность ума на Боге. (Можно сказать ещё проще, если мы перестали смотреть на свет, то тут же узрели темноту и потому осознали одно в сравнении с другим – история без жертв не пишется.) Это ключевой момент Священного Писания, обозначенный в Книге «Бытие» и как-то искаженно выраженный в Веданте. Ведь просто отказ от желаний или от всего «черного» (отказ от темноты ради света), свойственный Индуизму, приходит автоматически при живительном общении человека с человеком, человека с Личностью Бога (вместо отказа от темноты теперь предлагается просто смотреть на светлое Лица Творца), что несет в себе гораздо более всеобъемлющую полноту счастья. Это ключевой момент утверждения государственности посредством самого сильного цементирующего материала – радости в чистом виде. Всё остальное – только лишь инструмент или способ, с помощью коих личность возвращается к общению с личностью.
Итак, то, что было востребованным для созерцания Бога на Севере, теперь уже, в Индии, оказалось не нужным, а потому даже уже мешает этому процессу созерцания Бога через нутро самого себя. Теперь тело не очищает душу, ради чего оное возникла в бытии, а потому оказывается не нужным. Более того уже мешает, ведь через него приходит самое страшное – человек телесными удовольствиями начинает отвлекаться от Творца. Так как не востребовано в радости, то обретает противоположность – отмирает, как не нужное и этим причиняет боль от болезней. Сигнал к богообщению в иных формах.
Так как уходит полнота счастья, то приходит боль. Тогда человек ищет пути к прежнему состоянию искусственно прибегает к ограничению всего того, что ему мешает видеть эту радость. Он принимает какой-нибудь яд, способствующий этому ограничению помех. Так появляются в обиходе наркотики, табак, алкоголь или все то извращение, которое обозначилось в некоторых течениях буддизма, упражнение йоги. Вот почему все болезни от безделья, в коих формируется новое определение о человеке. Человек видит Бога теперь не посредством физического монотонного труда, а посредством иного «черного» – болезней тела. Говоря проще, если не болят мышцы после трудов в поте лица ради беседы с Богом, то болит всё остальное ради той же возможности беседы с Богом.
Понятно, что говоря о нирване, то думаем не о Благодати Духа Святого, сошедшего в День Пятидесятницы, но о том состоянии человеческой природы, благодаря которому он еще только может входить в общение с Личностью Творца, то есть может распознавать не Его, а Его Божественное влияние. Сама природа Освобождения в толковании Буддизма, точнее природа Освобождения в том виде, в каком это учение предстает перед обывателем, является лишь большей близостью к Творцу в каком-то Его свойстве, но ещё не Он Сам. Нет общения личностей. Но этой близости уже достаточно, чтобы оказаться пленником влияния, исходящего от Него. Человек имеет возможность стать Богом по чистоте души и духа, а не по предстательству на Предвечном Совете Троицы в Сущности Его или посредством Благодати Духа Святого. Ведь само по себе общение, как отношение личностей, предполагает процесс автоматического выхода из самого себя в прообразе выхода в нирвану. То есть сама практика Освобождения – не самоцель, а лишь сопутствующее или производное кондиции – общающиеся личности. Представьте себе, что разговариваете со своим приятелем. Вы замечаете, что в этот момент мир для вас исчез и перед вами только и только личность. Личность обращается к личности и ничего более вне этого межличностного общения нет – пропадает и уходит в небытие на время разговора. Вы же не разгоняете руками «эти облака» вселенной, а сразу начинаете разговор с таким, как вы. То же самое происходит во время молитв, когда человек самопроизвольно теряет из виду Вселенную и сквозь эти стены и вообще через мироздание (всё становится прозрачным) предстает перед Верховной Личностью – с Самим Богом. Есть только общение Личности с личностью, а все остальное – либо не существует, либо только лишь средство этого богообщения.
Во время тяжелого физического труда ничего не должно существовать. То есть выпадают в небытие и все тяжести окружающих условий и даже физические недуги. Всё это раздвигается в нас, когда перед нами встает Личность Творца. Чтобы эта ужасная окружающая реальность не тревожила ум, ей надо иметь образ пустоты. И вот тут мы опять возвращаемся к том, о чем говорили. Образы пустоты – это то, что мы созерцаем во Вселенной. Ничего нет и в то же время есть. Ничего нет, ибо таким способом мир также пропадает, исчезает из поля зрения двух общающихся личностей.
Вселенная перестаёт быть видимой, ибо соучаствует человеку в его межличностной беседе с Богом. И вновь становится видимой, когда человек отвлекается от беседы с Ним и этим противоестеством разрушения уже зрит свидетельство о Нём. Это распад, коим уже нет непосредственного общения, но через который люди опять видят Творца, ибо созерцают то, чем был мир до своего разрушения. Мироздание оказывает агрессию по отношению к такому человеку, как инородности этому окружающему бытию. Возникшим контрастом указывая направление, подталкивает стимулом его к возвращению в первозданное – к нейтрализации контраста естественным способом – возвращением. Выделенное курсивом является ещё одной гранью определения природы познания человека.
В прообразе сказанного в предыдущем абзаце, выход в нирвану – это всегда неизбежная сопутствующая или предшествующая молитве реальность, но не сама молитва. Древние люди начали выделять (а может наоборот эта грань была шагом возрастания) эту грань из процесса богообщения и приобщались к Богу безмыслием, отрекшись от всех влечений, то есть чистотой души. Это тоже имеет силу, как близость к Нему. Поэтому люди оказались даже в плену такого образа подобия Ему.
Умом отвергается мир, усилием воли делает то, что происходит самопроизвольно, когда человек выходит на молитву и зрит перед собой Личность Творца или личность, когда-то жившего святого. Об этом важно сказать, ибо до пришествия Господа Иисуса Христа сие вкупе с богомыслием было спасительным опытом. Ведь мир готовился принять Христа без Благодати Духа Святого. И близость к Нему в каких-то гранях и свойствах имеет силу освобождения. Когда же в бытии было распознано действие Благодати Духа Святого, то опыт приобщения к Богу через самые выдающиеся религиозные доктрины и практики освобождения потеряло смысл. Ведь сказано Им: “Покайтесь, приблизилось Царство Небесное”. Может быть зря, ибо Сам Спаситель говорит о том, что Он пришёл исполнить, а не нарушить. Это значит, что Он не разрушал и славянский мир. То есть важно нам знать и то, каким был путь становления славянского религиозного мира к способности принять Христа. А ведь идеи практики Освобождения несут в себе тот же принцип.
Сие видно в том, о чем пишет преп. Максим Исповедник в 21-м вопросе-ответе, где речь идет о Сыне Божьем, победившем боль: «Затем Он попускает им сделать второе нападение и причинить Ему другое испытание искушениями – через муку и страдания… . Стало быть, Господь совлек с себя начала и власти при первом испытании искушениями в пустыне, исцелив страстность всего естества в отношении к наслаждению. Он вновь совлек их с Себя и во время смерти, подобным же образом изгнав из естества страстность в отношении к боли, по человеколюбию Своему делая Себя ответственным за наше исправление и, более того, даже вменяя нам, как Благий, славу совершенного Им». В этих словах видим этот же процесс выхода из самого себя, который сопряжен с молитвой, ее неотъемлемая составляющая. Теперь Богом Духом Святым везде через Сына Божьего можно распознать Бога Отца и вместе с Ним весь сопутствующий контент. В прообразе практики Нирваны люди прибегают к другим средствам – они, чтобы нейтрализовать своё тело, отравляют или ограничивают его влияние искусственно (алкоголь, наркотики, блуд и так далее). Тело для них зло, мешающее душе быть в радости, а потому его надо утомить. Но тело, повторюсь вновь, появилось в реалии Вселенной только для стяжания счастья души быть в Боге и тело радуется душой, ибо тело – видимая составляющая души.
Согласно святому Максиму исповеднику, Христом тело избавляется от страсти и становится более полной частью души, идущей ко Творцу. Ещё точнее если сказать, то тело – видимая составляющая счастья или природы радости Царства Небесного и может выступать в этой кондиции только при одном условии – если является активной сопряженностью и составляющей процесса моления всей полноты природы души. Сие стало вновь актуальным в последние десятки лет существования человечества. Надо вспомнить пути приведшие народы Севера ко Христу, чтобы ими утверждать веру в современном мире, в коем ушло сдерживающее действие Благодати Духа Святого. Надо возродить умное восприятие Христа, чтобы люди ясно осознавали стабилизирующую суть Духа Святого. Кстати, этим пользуются современные проповедники очень активно, когда пользуются аналогиями или приводят примеры из жизни. Они даже не догадываются о том, что когда-то сей эпизод или пример являлся частью целой религиозной системы. Это так.
В Православии этот яд (алкоголь и прочее) не надо создавать искусственно, ибо его преподносит сама жизнь – это сами люди с их болезнями. Болезни телесные теперь врачуются Христом, благодаря Коему наше тело не убивается, а преобразуется и вместе с этим преобразуется вся Вселенная. То есть в Православии бизнес – это сами люди, коих надо привести к вере.
Если подвиг – это ещё одно смысловое имя понятия жизнь, тогда преступность – это попытка жить вне подвига, без подвига.
Мне вспоминается фильм «Чекист». В нём есть эпизод, один из сотрудников-палачей НКВД в свободное от своей гнусной службы время оттачивает элемент строевой подготовки с винтовкой. Видимость значимости, но подвига самопожертвования нет – он преступник. Фильм-покаяние перед народом, Богом.
Как должен решаться этот вопрос о преступности? Этот вопрос отклонения от нормы жизни, а именно от бытия в постоянном подвижничестве – всегда только лишь краеугольный камень. Но именно он привлекает к себе особое внимание также, как больной зуб хоть и маленький, но от него страдает все тело и даже может погибнуть весь организм. Для воспитания преступника существует наказание. Наказание не для того, чтобы отомстить за содеянное, а чтобы освободить живое к жизни, чтобы более активно взращивать то живое в нём, кое ещё есть и имеет вечность – помочь человеку через радость встать на подвиг аскетизма, счастьем вернуть человека к служению Богу. Тут следует добавить, что преступление преступлению рознь. Есть такие преступления, от которых гибнет весь народ из-за одного человека. С другой стороны, один человек может поднять целый город и даже страну. При этом хочу вновь заметить, что подвиг – это иное имя жизни. То есть все те, кто ничего не делает, может подпасть к разряду преступников, не важно кто он в рясе или в погонах. Как говорил один великий, что «нет большего попущения злу, чем бездействие праведника».
