Фиона Моран
Галерен: мир без людей

Полная версия

X. Пробуждение

Когда первые лучи солнца, проникнув сквозь мутное окно, мягко коснулись пыльного пола, Оливер приоткрыл глаза и огляделся. Несколько мгновений он провёл в неподвижности, пытаясь осмыслить, где находится. Голова его была тяжела, а тело, казалось, погружено в какое-то странное оцепенение.

Он поднялся на локтях и медленно окинул взглядом комнату. Неровные стены, стол, на котором разбросаны знакомые предметы, рисунки и карандаши, а также старый шкаф у стены – всё это было до боли знакомо. Всё это было слишком правильно, слишком привычно.

Оливер закрыл глаза, стараясь восстановить последние обрывки воспоминаний. Пожар, треск деревянных балок, воздух, обжигающий лёгкие. А потом… взгляд. Странное существо, скрывающееся в тени. Этот образ вспыхнул в его памяти яркой вспышкой, вызывая дрожь в руках.

– Где я? – хотел сказать он, но его губы оставались плотно сжатыми.

Он сел, опустив ноги на пол. Доски были тёплыми, и это казалось слишком уютным для того, что он привык называть своей реальностью. Но прежде чем он успел сделать что-либо ещё, голос за спиной заставил его замереть.

– Наконец-то ты проснулся, – сказал голос.

Оливер замер. Сердце его мгновенно забилось быстрее, словно в нём завели мотор. Он повернул голову медленно, словно боялся, что слишком резкое движение разрушит эту хрупкую иллюзию.

Аделайн.

Он смотрел на неё с широко раскрытыми глазами, не дыша. Лёгкая улыбка тронула её губы. Каштановые волосы, небрежно собранные в косу, тёплые карие глаза, в которых отражалась искренняя радость. Она выглядела… точно так же, как он её помнил.

– Ты так долго спал, что я уже начала волноваться, – сказала она, подходя ближе и обнимая его за плечи.

Оливер сидел, не двигаясь. Его взгляд метался по её лицу, изучая каждую деталь. Он искал изъян, ошибку, хоть что-то, что могло бы объяснить это безумие. Это она… Или нет?

Сердце его сжалось. Он чувствовал, как по коже пробежала дрожь. Слишком много мыслей, слишком много вопросов, и все они застряли в его горле.

– Оливер? – голос Аделайн был мягким. – Что с тобой?

Он всё ещё молчал, не в силах ответить. Его руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Это правда? Это дом? Я вернулся?

– Ты меня слышишь? – продолжала она, заглядывая ему в глаза. Её голос был полон беспокойства, он звенел в тишине, как будто их пространство было окружено чем-то невидимым и пугающим.

И вот тогда он открыл рот. Медленно, словно преодолевая непреодолимую преграду.

– Аделайн… – выдохнул он.

Собственный голос прозвучал гулким эхом в его ушах. Он мгновенно замер, а сердце словно остановилось. Это не может быть правдой. Грудь его сдавило, дыхание участилось. Он поднял руку к горлу, будто пытаясь остановить звук, который только что сорвался с его губ. Он говорил.

– Нет… – прошептал он, его горло саднило, словно каждая буква, произнесённая вслух, была болезненной.

Аделайн нахмурилась, её взгляд выражал беспокойство. Она шагнула ближе, потянувшись к его щеке, готовая снять с него тяжёлую завесу страха.

– Что случилось? – спросила она, касаясь его лица.

Оливер резко встал, отстраняясь от её прикосновения, словно оно обжигало. Сделав шаг к окну, он ощутил, как что-то внутри него ломается, как будто старые раны вновь открылись, готовые причинять боль.

Грудь его сдавило ещё сильнее, а в висках бешено стучала кровь. Он посмотрел наружу. Вместо улицы, вместо деревьев и людей – белый свет. Бесконечный, пустой, стерильный. Как в больницах. Это место не имело ничего живого, оно дышало холодом и отсутствием.

– Это не дом, – прошептал он для себя.

Он обернулся к Аделайн. Её лицо оставалось таким же, но теперь её улыбка казалась неживой, застывшей маской, не способной отразить ту радость, которую он так долго ждал. Это было горькое напоминание о том, что даже самые ценные моменты могут стать иллюзией.

– Я так скучаю по тебе, – его голос дрогнул. Он закрыл глаза, позволяя слезе скатиться по щеке. – Я люблю тебя.

Вдруг, резкий холод сковал его. Ледяная вода обожгла его лицо, и он мгновенно проснулся. Он вскочил на ноги, сердце колотилось, как будто пыталось вырваться из груди. Он судорожно хватался за горло, а его дыхание сбивалось. Инстинкты сработали, и он огляделся вокруг, его разум заполнила тревога и непонимание.

Перед ним возникла фигура – высокая, с острыми, будто высеченными чертами лица. Огненно-рыжие волосы пылали на фоне мертвенной бледности кожи, будто принадлежали чему-то живому, в то время как всё остальное казалось неживым, холодным. Но больше всего Оливера поразили глаза – ледяного голубого цвета с черными склерами, которые изучали его с настороженным вниманием.

Оливер почувствовал, как адреналин заполняет его тело, разгоняя остатки сна. Мысли метались: что делать? Атаковать? Бежать? Он резко прикусил губу, пытаясь взять себя в руки, но страх продолжал разрастаться внутри него.

– Кто… ты? – голос предательски дрогнул, прозвучав как хриплый шепот.

Фигура сделала шаг назад, и воздух между ними сгустился до осязаемого напряжения. Тело Оливера автоматически перешло в боевую готовность – мышцы напряглись, рефлексы настроились на борьбу или бегство. Он не хотел конфронтации, но инстинкты уже взяли над ним верх.

Поднятая рука дрожала, а сжатые в кулак пальцы выдавали внутреннюю тревогу. Глубокий вдох – необходимо оценить ситуацию прежде, чем действовать.

– Я спросил, кто ты? – повторил он, вкладывая в голос больше уверенности, чем чувствовал на самом деле.

Едва слова слетели с его губ, как ночь взорвалась оглушительным рыком. Звук был настолько мощным, что земля под ногами задрожала, а вода в реке застыла в мелкой ряби, словно сама природа испугалась. Оливер резко обернулся, сердце заколотилось в бешеном ритме. Казалось, рычание разрывало воздух со всех сторон одновременно, эхом отражаясь между деревьями.

Мельком, Оливер заметил, как незнакомец достает меч из ножен, ранее скрытых под плащом.

Шаг вперед – и Оливер осознал, что это существо, несмотря на юный облик и меньший рост, внушает еще больший страх. Попытка отступить закончилась падением – корень дерева подставил свою коварную петлю. Споткнувшись, он упал рядом с потертой сумкой, инстинктивно закрыв лицо руками в ожидании удара…

Но вместо этого услышал быстрые шаги, удаляющиеся в направлении рычания. Незнакомец стремительно скрылся между деревьями, оставив Оливера в полном недоумении. Тяжело дыша, он смотрел ему вслед, когда новый, более громкий рев раздался совсем близко.

Оливер медленно повернул голову – и застыл. Из темноты леса выступила массивная тень. Ларгуиз. Чудовище, о котором когда-то рассказывала Рамона. Истории, которые он, назло ситуации, пропускал мимо ушей, теперь возвращались к нему с пугающей ясностью.

Его тело, покрытое коротким жёстким мехом цвета тёмно-коричневого с пятнами золотого, казалось, поглощало свет. Мощные лапы с острыми когтями бесшумно ступали по земле, будто хищник слился с самим лесом. Широкая морда с гигантскими клыками, способными разорвать на части любого противника, источала холодную угрозу. А его глаза… Яркие, проницательные, с огненным отливом, они выискивали каждое движение, каждый звук.

Тело Оливера сжалось от страха. Он не мог пошевелиться, как будто невидимые путы сковали его на месте. Ларгуиз был уже рядом. Его рык, низкий и гулкий, вновь разорвал тишину леса, заставив сердце Оливера бешено заколотиться.

Бежать.

Но было слишком поздно. Чудовище занесло лапу для удара, и Оливер понял, что это конец. Сверкнувшие в темноте когти приближались, словно клинки, готовые пронзить его плоть.

Зажмурившись, он ожидал неизбежное. Раздался резкий свист – пронзительный. Ларгуиз замер, его лапы застыли в воздухе, а затем он рухнул на землю с глухим ударом, который отозвался в каждой клеточке тела Оливера.

Не веря своим глазам, он поднял голову. В свете луны силуэт незнакомца вырисовывался чётко и жутко: его одежда была забрызгана кровью, а меч капал темной жидкостью, которая, казалось, испарялась, не достигая земли.

Чудовище, готовое разорвать его на части, теперь лежало мёртвым, уродуя лес своей массивной тушей. Тёмная кровь растекалась вокруг, создавая зловещие лужи. Даже в смерти его глаза, широко распахнутые и полные ненависти, казались живыми. Они словно говорили: «Ты спасся, но не думай, что это конец».

Холод от взгляда Ларгуиза проникал в самую душу Оливера. Запах крови заполнил воздух, вызывая тошноту. Разум кричал: «Беги!» , но страх сковал его ноги, словно они были прикованы к земле. Вокруг царила жуткая тишина, нарушаемая лишь бешеным стуком его сердца.

– Чего расселся? – голос незнакомца прорезал тишину, и Оливер вздрогнул, словно вырвался из очередного кошмарного сна.

Оливер медленно поднялся, всё ещё потрясённый произошедшим. Его взгляд метался между незнакомцем и тушей чудовища, лежащей в нескольких шагах. Это существо спасло его жизнь, но что-то в его холодном, отстранённом выражении лица вызывало недоверие. Слишком спокойный, слишком уверенный – будто убийство огромного зверя было для него рутиной.

Незнакомец выпрямился, бросив на Оливера короткий взгляд, полный раздражения. Затем он без единого слова развернулся и направился прочь, явно ожидая, что Оливер последует за ним.

Оливер замешкался, бросив последний взгляд на мёртвое чудовище, закрывая рот, будто его вот-вот стошнит. Но оставаться одному в лесу казалось ещё более опасным вариантом. Он поспешил за рыжеволосым, продираясь сквозь хлеставшие ветви и кусты, которые цеплялись за одежду, пытаясь удержать его.

Лес становился всё гуще, а тьма – плотнее. Лишь изредка пробивающийся свет луны помогал ориентироваться. Каждый шаг давался с трудом: треск веток под ногами казался оглушительным, тогда как незнакомец двигался бесшумно, слившись с окружающим миром.

Внезапно тот резко остановился и бросил через плечо:

– Смотри под ноги. Здесь каждое движение может стоить тебе жизни.

Оливер кивнул, чувствуя, как страх вновь смешивается с недоверием. Но спорить не стал – они продолжили путь. Вскоре деревья расступились, открыв небольшую поляну, залитую холодным светом луны. Здесь воздух казался спокойнее, а тени – менее угрожающими. Незнакомец окинул место быстрым взглядом и начал собирать сухие ветки с ближайшего дерева.

– Ночуем здесь, – произнёс он коротко, не удостоив Оливера даже взглядом.

Оливер кивнул и направился в указанную сторону. Дыхание постепенно выровнялось, но мысли продолжали метаться в хаосе. Почему эон спас его? Что ему нужно? Вопросы множились, но ответов не было. Оставалось лишь подчиниться странной ситуации.

Рыжеволосый тем временем разжёг костёр. Уверенные движения, высекание искр из кремня – всё это выглядело так, будто он делал это сотни раз. Пламя разгоралось медленно, постепенно заполняя поляну мягким светом. Незнакомец сел на корточки у огня, его глаза внимательно следили за язычками пламени, как если бы они могли рассказать ему что-то важное.

Тишина повисла в воздухе, прерываемая лишь потрескиванием огня и редкими шорохами леса. Оливер всё ещё стоял, наблюдая за огнём. Тепло постепенно растекалось по его телу, но чувство тревоги не отпускало. Незнакомец, который только что спас ему жизнь, был странно молчалив. Ни вопросов, ни попыток узнать, кто такой Оливер. Это немного успокаивало, но в то же время ему становилось не по себе. Он лишь думал: "Все в этом мире такие странные?".

Молчание затягивалось. Незнакомец бросал ветки в огонь, полностью погружённый в свои мысли. Лес вокруг продолжал жить своей жизнью: где-то вдалеке слышались шорохи, редкие звуки ночных существ. Тишина казалась напряжённой, почти осязаемой.

Наконец, рыжеволосый поднял взгляд и, не отрываясь от огня.

– Гал, – коротко бросил он, словно это должно было объяснить всё.

Оливер на мгновение замер, переваривая услышанное. Казалось, незнакомец специально старался не развивать разговор, но в его голосе не было ни агрессии, ни отстранённости – лишь сухая констатация факта. Гал. Просто имя.

– Оливер, – также коротко ответил он.

Гал быстро окинул Оливера взглядом, словно пытаясь увидеть что-то за пределами его лица. Затем он снова вернулся к своим делам – вынул из небольшого мешка острый нож и маленький сверток. Оливер следил за каждым его движением, стараясь не выдать своего беспокойства. Гал развернул сверток, и в тусклом свете костра Оливер увидел несколько мелких тушек дичи. Движения Гала были уверенными, будто он повторял их тысячи раз.

Куски мяса быстро оказались на ветках, и запах свежей пищи начал наполнять поляну. Оливер смотрел на еду с голодным блеском в глазах, но страх перед незнакомцем был сильнее. Он чувствовал, как его желудок сжимается, словно пытаясь съесть сам себя.

– Почему один? – спросил Гал, продолжая готовить, будто вопрос был задан только для того, чтобы нарушить тишину.

Оливер замер. Вопрос повис в воздухе, как что-то неуместное, но неизбежное. Он отстранился, смотря на Гала с новым выражением лица. Возможно, это было недовольство. Или просто осознание того, что он попал в ловушку собственных страхов.

– Это ты, – тихо произнес Оливер, его голос звучал так, будто он говорил сам с собой. Горло пересохло, и слова царапали его изнутри.

– Я? – Гал медленно повернулся к нему, недоуменно приподняв бровь.

– Ты был у дома, – сказал Оливер громче, хотя его голос все еще дрожал. – Когда… когда поджег его.

Гал выдохнул, положил ветку с едой на сумку и встал. Он подошел к Оливеру, накрыл его плечо своей рукой. Оливер мгновенно напрягся. Гал был ниже его, едва доставал до середины его лица, но его взгляд был острым, от чего Оливер невольно задержал дыхание, чувствуя, как воздух вокруг становится гуще.

– Ты, наверное, сильно ударился головой, когда потерял сознание, – сказал Гал, покачав головой. Он снова сел, взял ветку с мясом и продолжил есть, словно ничего не произошло.

Оливер метался взглядом, пытаясь найти хоть что-то, чем можно защититься. Но вокруг была только темнота, костер и этот странный парень.

– Я не поджигал ничего, – сказал Гал, его голос звучал устало, будто он уже много раз объяснял это кому-то другому. – Я спас тебя, идиот.

– С-спас? – недоверчиво бросил Оливер. – Ты был единственным, кто там был.

– Единственный? Кроме целой толпы жителей вокруг дома? – усмехнулся Гал. – Скажи спасибо, что я спас тебя, иначе ты бы сдох. Не от огня, так от бродячих зверей. Или жители поняли бы, кто ты есть.

Сердце Оливера забилось быстрее. Он почувствовал, как его мысли начинают хаотично двигаться, как будто кто-то намеренно запутал их.

– Поняли бы "что"? – спросил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Оливер прикинул ситуацию: ему было шестнадцать, он выглядел хилым, но был выше и, возможно, более ловким, чем Гал. Напасть на него? А что из этого получится? А вдруг ситуация станет хуже? Или, может быть, Гал действительно спас его? Оливер выдохнул, отбросил панику и устало сел рядом с огнем, но не слишком близко к незнакомцу.

– Кто я, по-твоему? – спросил он, подняв взгляд на Гала. Благодаря свету костра Гал наконец смог рассмотреть его лицо.

Едва дёрнув бровью, он протянул ему ветку с мелкой тушкой, уже заметно пропеченной. Оливер посмотрел сначала на еду, потом на Гала. Его живот трещал, словно пытался съесть сам себя. Не дожидаясь ответа, он протянул руку и взял пищу.

– Я охотился в лесу и, когда возвращался, увидел огонь, – сказал Гал, откусывая кусок мяса. – Думал, есть кто-то внутри или нет, а затем заметил… тебя. Ты сразу отключился, как только вылез, и я не знал, что делать. Забрать тебя домой не мог, сам понимаешь почему, поэтому пошел в лес. Думал, так безопаснее. Нам двоим.

– Мог бы оставить меня там, меня бы нашли мои… – Оливер осекся. – Меня бы нашли потом.

– Ты странно выглядишь, – сказал Гал, продолжая есть. – До этого не встречал тебя нигде. У меня не было времени думать. Я… решил, что выживать вдвоем легче, чем одному. Особенно сейчас.

Оливер вскинул брови и посмотрел на него. Существо, которое до этого разделало зверя в три раза больше себя, теперь говорило о том, что ему нужна компания? Он фыркнул, но не стал ничего отвечать.

– Ну, так… кто ты? – Гал доел тушку и, вытерев губу, посмотрел на него, ожидая ответ.

– А ты как думаешь?

– Думаю, что ты… – он попытался подобрать слово. – необычный?

Оливер недоумённо посмотрел на него, ожидая, что он скажет что угодно, но не это. Проглотив последний кусок прожаренной, будто резиновой, туши, он кивнул, отбросив ветвь на котором мгновение назад покоилось неизвестное съеденное им существо.

– Пусть будет так.

После этих слов тишина снова окутала их. Оливер почувствовал, как внутри него борются два чувства: благодарность за спасение и растущее недоверие. Гал выглядел надежным – слишком надежным. Именно это беспокоило Оливера. Все казались ему врагами, и теперь, когда рядом был этот загадочный, но опасный юноша, страх лишь усилился.

Спасение для совместного выживания? Как бы ни так.

Ветер слегка усилился, прошелестел листвой деревьев, и костер на мгновение разгорелся ярче. Гал молча рылся в своей сумке, а Оливер тем временем пытался понять, что делать дальше. Ночевка рядом с этим парнем, какой бы благодарности он ни заслуживал, казалась плохой идеей.

Прошло немного времени, и вскоре Гал, не произнося ни слова, просто улёгся у костра. Его лицо в мягком свете пламени стало спокойным, почти безмятежным. Через несколько минут он уже дышал ровно и размеренно, давая понять, что заснул. Огонь продолжал мерцать, охраняя их маленькую поляну от темноты и неизвестности.

Оливер продолжал сидеть, глядя на этот огонь, который казался единственным живым существом в этой бескрайней пустоте. Звуки леса – шорохи, треск веток, далёкие голоса ночных обитателей – проникали в его сознание, но не успокаивали. Наоборот, они усиливали чувство тревоги, которое всё это время жило внутри него, как заноза, которую невозможно вытащить. Его взгляд медленно соскользнул на Гала, который спал, казалось, безмятежно, не беспокоясь о возможных опасностях. Но Оливер не мог позволить себе расслабиться. Он знал, что должен действовать сейчас, пока у него есть шанс. Бежать. Уйти, пока тот спит.

Он поднялся медленно, будто боялся разбудить не только Гала, но и саму ночь, которая наблюдала за ним своими невидимыми глазами. Незнакомец спал спокойно, даже не пошевелившись. Оливер подкрался к нему, стараясь не издать ни звука, и тихим движением схватил его сумку. Внутри она была тяжёлой, будто в ней хранились не только вещи, но и частица чужой жизни. Затем он незаметно отступил от поляны, оставляя своего спасителя позади.

Лес снова поглотил его, как только он сделал первый шаг прочь от костра. Тьма стала плотной, почти осязаемой, будто кто-то специально накинул на него покрывало, чтобы скрыть от мира. Оливер шёл всё дальше, стараясь двигаться как можно быстрее, но при этом не издавать шума. С каждой секундой он чувствовал, как напряжение внутри ослабевает. Теперь он снова был один, и никто не сможет ему навредить.

Но вместе с этим к нему вернулось и осознание. Один. Совсем один.

Глупо было идти одному в ночь? Возможно. Но Оливер считал: оставаться с незнакомцем, что одним лихим движением разрубил тушу в два раза больше него, затея еще более глупая.

Оливер шагал через Галерен, чувствуя, как каждое его движение становится всё тяжелее. Всё вокруг казалось чужим и враждебным, и он не знал, как справиться с этим. Лес жил своей жизнью: каждое дерево шуршало, каждый куст и шорох вновь стали угрозой. Он не знал, кто или что могло подкрасться, и каждая его мысль превращалась в страх, будто даже собственные шаги могли выдать его. Он слышал звуки, но не мог понять, что их вызывает – не животные ли это, не твари, которых он ещё не видел в этом мире?

Думать о том, как он оказался здесь, было слишком больно. Его руки сжались в кулаки, в памяти пронзила картинка того, как он бежал – с сумкой Гала. Он ведь не хотел ничего плохого. Не хотел воровать. Просто хотел перестать быть в опасности. И сейчас эта сумка была с ним, словно часть его самого, как напоминание о том, что он принял чужую помощь и предал её. Он чувствовал, как тяжесть, сумки или его поступка, тянет его вниз.

«Он прекрасно выживал до этого, значит, выживет и сейчас», – успокаивал он себя. Но эти слова звучали фальшиво, как плохо настроенная скрипка. Он знал, что это не так. Выжить – это одно, а вот жить… Жить здесь, в этом мире, где каждое мгновение может стать последним, где доверие стоит дороже золота, а одиночество режет глубже любого клинка, – это совсем другое.

Выдохшись, он остановился у реки, оглядываясь по сторонам. Он осмотрел лес вокруг себя. Холодный, мрачный, угрожающий. Он вспомнил, как когда-то смотрел телевизионные шоу о скаутах. Там всё казалось проще. Собери ветки, разведите костёр – и будет тепло и безопасно.

Оливер попытался собрать хворост, но его руки дрожали от усталости и волнения. Он провёл несколько минут, пытаясь потереть палки друг о друга, чтобы развести огонь, но безуспешно. Затем, нервничая и проклиная себя за неумелость, он нашёл кремень и сталь в сумке и, поблагодарив мысленно Гала, высек искры, зажигая небольшое пламя. Это было далеко не так, как в шоу, но ему удалось. Он вздохнул с облегчением, но чувство облегчения было мимолетным.

Пока маленький огонь тлел, Оливер соорудил примитивное укрытие из веток и листвы, но оно было неуклюжим и едва держалось. Он несколько раз ронял ветки, порезался об острые сучки, и злость на самого себя разгоралась в груди. Он ударил кулаком по земле, сорвав раздражение на мелочах. Всё шло не так.

Когда, наконец, укрытие было закончено, он попытался устроиться внутри. Оливер лёг на землю, закутавшись в одежду, и почувствовал, как его мышцы расслабились, но сознание оставалось напряженным.

Ворочаясь, не в силах поймать сон, он начал занимать свои мысли потоком воспоминаний о семье – надеясь, что их тяжесть упадёт на него, заставив отключиться.

***

Холод окутал тело Оливера, как только он проснулся, дрожа от утреннего мороза, который напоминал о том, что мир вокруг него чуждый. Он потерял счет времени, скитаясь по этому таинственному лесу в поисках затаившегося пристанища – чего-то, что могло бы его спасти. В глубине души он чувствовал горечь за то, что не побежал за Рамоной, не остался с Галом, что вышел на улицу в тот день, когда все изменилось.

В его дыхании чувствовалось напряжение, когда он осознал, насколько холодно. Кожа покалывала, а мышцы болезненно напрягались, как будто каждый новый день ставил перед ним задачи, которые он не был готов решить.

На его голове неожиданно сидела маленькая птица, беспокойная, клевавшая его спутанные волосы. Ее мелкий клюв был болезненным и раздражающим, и, не осознавая, как это произошло, он резко отмахнулся от нее рукой.

Оливер встал, пытаясь продолжить свой путь, но вокруг него лишь расстилался лес и пара полянок – ни единой души. Это было, возможно, худшим, ведь он не знал, чего ожидать, когда сделает еще один шаг в этом безлюдном мире.

Мысли всё чаще уводили его домой, к тому миру, который был когда-то. Но воспоминания расплывались, становились всё более неясными. Он не знал, что искать, не знал, как вернуться, но продолжал идти. Как живой мертвец, будто в поисках чего-то, что никогда и не существовало.

"Я простой подросток, я должен учиться, поступить в колледж, а не выживать," – мысли бесконечно кружили в голове, заставляя его снова и снова сдерживать слёзы, поднимающиеся в его глазах.

"Ты не выживаешь," – шептал внутренний голос, – "Ты умираешь."

Его взгляд терялся в пустоте, глаза рисовали образы семьи, друзей, но едва он пытался подойти, как они исчезали. Он встал на колени у очередного ручья, жадно подставив лицо к воде. Она была холодной, горькой. Это не приносило облегчения. Голод стал постоянной пыткой, и Оливер уже не думал о том, как выжить. Он просто двигался вперёд, надеясь, что хотя бы что-то изменится.

– Я хочу домой, – прошептал он, стиснув зубы. Тоска и боль смешались с отчаянием, слёзы подступили к глазам, и он дал им, наконец, покатиться вниз.

Он сидел так долго, пока последние лучи солнца не начали скрываться за горизонт. Вокруг становилось темнее и холоднее, но Оливеру было всё равно. Он устал – от Галерена, от бесконечной неизвестности, от постоянного страха и одиночества. Его тело дрожало от внутренней пустоты, как будто весь мир вокруг замер.

Когда слёзы иссякли, он глубоко вздохнул и встал, заметив как впереди, между деревьями, что-то показалось. Узкая просека открывала путь к поляне, где виднелись обугленные руины. Деревня – сожженная и пустая. Оливер замер.

Сначала он хотел отвернуться, убежать. Но голод скрутил его живот, и он понимал, что должен найти хоть что-то, чтобы выжить. Нужно было двигаться дальше, даже если каждая клетка его тела кричала о том, что ему нужно спрятаться. Оливер медленно взял себя в руки и направился к развалинам.

Он шел осторожно, избегая треска веток под ногами, затаив дыхание, чтобы не привлекать ничьё внимание. Тропа, по которой он двигался, была узкой и заросшей, как будто сама природа хотела спрятать его от любых глаз. Но на полпути, еще не добравшись до деревни, Оливер вдруг окоченел – впереди показалась группа существ. Стражники.

Оливер затаил дыхание, прячась за деревом, когда услышал, как первый стражник, с грубым голосом, нарушил тишину:

– Они все еще прячутся, – прошипел один из них. – нужно дочистить деревню. Этот сраный бунт должен закончиться, пока мы не потратили на них слишком много времени.

Второй, молодой стражник, явно сомневался и тихо возразил:

– Но… они же просто жители. Может, не все из них поддерживали бунт? Это не совсем справедливо…

Первый стражник усмехнулся, его глаза недобро блеснули.

– Простые жители? Ты, видно, новенький, раз не понимаешь, как это работает, – презрительно фыркнул он. – Король не зря приказал уничтожить всех. Королева мертва, понимаешь? Бастующие могут выглядеть как мирные жители, но ты хоть раз задумывался, что станет, если оставить хотя бы одного в живых? Снова начнется восстание.

– Но дети… женщины… – второй стражник мельчал, понизив голос. – Они не могут быть виноваты…

– Ты что, жалеешь их, что ли? – презрительно хохотнул первый стражник. – Они не смогут вырасти без отцов. А если вырастут, то, знаешь, кем станут? Мстителями. Каждый из них захочет отомстить, и ты сам получишь нож в спину, если хоть один из них выживет. Король прав. Нужно выкорчевать это дерьмо, чтобы не дать новой заразе проклюнуться.

Молодой стражник замялся, его взгляд метался по сторонам, будто он искал хоть одно оправдание, чтобы не слушать этого приказа.

– Да, но… Неужели нет другого способа? Мы можем…

– Послушай, сопляк, – прервал его первый стражник, злость закипала в его голосе. – Тебе здесь не о чем думать. Твоя работа – следовать приказам. Не мудри, кто прав, кто виноват. Или ты хочешь присоединиться к этим ублюдкам? На их стороне никто не выживет.

Второй стражник стиснул зубы, сжал кулаки, но ответить не осмелился. В нем боролись сомнения, но страх и преданность к приказам заглушали его внутренний голос.

Оливер прижался к дереву, ловя обрывки чужого разговора. Слова складывались в хаотичную картину, но общий смысл был ясен: стражники пришли добить выживших. Бастующие? Королева? Почему они так упорно стремятся к разрушению?

Мысли метались в голове, сплетаясь в узел. Он слышал то, чего не должен был слышать. Он вообще не должен был здесь быть. Всё, что происходило в Галерене, всегда проходило мимо него – когда он жил с Рамоной и Алмором, ему было всё равно. Теперь он жалел об этом больше, чем мог бы представить.

Сквозь деревья он увидел, как стражники вдруг сорвались с места. Из развалин показалась женщина с двумя детьми. Оливер затаил дыхание. Сердце сжалось от беспомощности – мать с детьми. Он, должно быть, был среди бастующих – подметил Оливер.

Стражники приблизились к ним с мечами. Оливер ошарашенно смотрел на то, что сейчас могло произойти и на секунду застыл, но затем его пальцы нащупали увесистый камень у земли. Он не знал, что должен сделать, но знал одно: он не мог просто стоять и смотреть. Рука дрожала, но он сжал камень крепче и, собрав все силы, бросил его в сторону стражников.

Камень ударился о дерево с громким стуком, и двое стражников мгновенно повернулись в ту сторону. Оливер резко пригнулся, укрывшись за густыми зарослями, его сердце бешено колотилось в груди. Он не знал, помогло ли это женщине, но хотя бы на несколько мгновений внимание стражников было отвлечено.

– Это еще что такое? – стражник взглядом пытался найти источник шума.

– Я… пойду проверю, – пробубнил второй и направился в сторону Оливера.

Он застыл, едва дыша – его охватил парализующий страх. Оливер бросил последний взгляд на женщину с детьми, которые успели скрыться в руинах, воспользовавшись моментом. Оливер медленно попятился назад, не дождавшись, пока стражники приблизятся, развернулся, рванув вглубь леса и оставив позади всё, что видел.

Каждый шаг был осторожным, он крался, стараясь не издать ни звука. Сердце стучало так громко, что казалось, его могут услышать даже с расстояния. Этот стук сопровождал его, как мрачная симфония, рисующая образы неизбежной гибели.

Когда он убежал на достаточное расстояние, Оливер наконец позволил себе выдохнуть. Его сердце всё ещё гремело, но теперь это был иной ритм – адреналин смешивался с коротким ощущением радости и гордости. Он не попался. Он был жив.

Оливер привалился спиной к дереву и закрыл глаза, снова погружаясь в свои мысли. Стражники говорили об опасных бастующих. А если те, кому он пытался помочь, действительно виновны? Может, королевская стража была права? Может, он вмешался во что-то, чего не понимал? А если его поймают?

Его руки слегка дрожали от осознания, насколько близок он был к провалу. Ветер, пробежавший по лесу, заставил его вздрогнуть. Он едва выбрался. Что, если в следующий раз не повезёт? Что, если его действия приведут к катастрофе? Он не знал, что делать, но одно было ясно – возвращаться в город или деревню было опасно. Оливер продолжал идти дальше по тропе, глубже в лес, не имея четкого плана, только стремление избежать любого контакта с кем-либо. Он не доверял больше ни миру, ни себе.