Ирина Муравская
Сокровища Лимы
Глава пятая. Братья Крестители
Италия, Рим, отель Валери
– Как самочувствие? Не тошнит?
То, что Холли недолюбливает самолёты, для Дилана стало настоящим открытием. Да не просто недолюбливает – панически боится. Весь полёт та просидела бледная как мел, наотрез отказываясь смотреть в иллюминатор.
Даже места в первом классе, которыми снабдила всех Паркер, не вызвали столько морального удовлетворения, сколько возможность наблюдать как у железной леди сдают нервы. Только подумать! Даже у неё отыскалась слабость.
– Если и вывернет, то только на тебя. Так что берегись, – с досадой буркнула та, первой заходя в номер пятизвёздочного отеля неподалёку от собора Сан-Джованни.
Не удосужившись согласовать, Холли забронировала две комнаты: один для Саймона, второй – для них. Причём при оформлении назвалась очередным новым именем. Так что сегодня Крейг будет ночевать с некой Сарой Лоуренс.
– Я всё в толк не могу взять, – никак не мог успокоиться он. – Ты ведь по роду деятельности частенько летаешь, и что же… До сих пор не привыкла?
Поджав губы, в его сторону недовольно прищурились.
– Тебе это доставляет удовольствие, да?
Тот расплылся в неподдельной улыбке.
– Даже не представляешь, как.
Туше.
Крыть выпад оказалось нечем, поэтому Паркер решила поступить чисто по-женски: более не отвечать на провокационные вопросы. Вместо этого она безжалостно вытряхнула всё богатое содержимое рюкзака на белоснежное покрывало, принявшись что-то выискивать.
«Чем-то» оказалась пачка таблеток, одна из которых преспокойно запилась маленькой бутылочкой водки из отельного мини-бара.
Дилан бы непременно сделал замечание, напомнив, что лекарства и алкоголь плохо взаимодействуют друг с другом, если бы его внимание не переключило кое-что другое.
Один липовый паспорт, второй, третий…
Сколько ещё у этой женщины фальшивых личностей и есть ли среди них реальная?
– Одна сплошная ложь, – покачал головой Крейг, швыряя стопку поддельных документов обратно Холли. – И тогда, и теперь. Хоть что-то в тебе есть настоящего?
Сгорбленная худая спина оцепенела. Кажется, замечание её задело.
– Что-то да есть, – сухо отозвалась она. – Мы идём куда-нибудь или нет?
– Куда? Уже всё закрыто. Ждём до завтра.
Паркер бросила задумчивый взгляд в кокетливо прикрытое римской шторой окно, за которым и правда быстро темнело.
– Тогда, может, просто пройдёмся?
– Иди.
– И ты не составишь мне компанию?
– Зачем?
– А вдруг меня украдут?
Дилан насмешливо хмыкнул.
– Найдешь таких идиотов, зови. Хочу лично на них посмотреть.
Холли недобро прищурилась.
– То есть, не пойдёшь?
– Нет. Уж как-нибудь без меня.
– Что ж, ладно!
Дверь с излишней громкостью захлопнулась, оставляя Крейга одного. Эх, а ведь на самом деле идея прогуляться на сон грядущий звучала не так уж и плохо. Ночной Рим, когда ещё представится возможность?
Однако всё же не стоило рисковать. Они и без того снова делят кровать этой ночью, предварительные романтические прогулки перед этим им точно ни к чему. Ничем хорошим это точно не закончится, вот и нечего искушать судьбу.
***
Контрастный душ имел прямо-таки целебные свойства. Дилан уснул мгновенно, да так крепко, что не слышал, во сколько вернулась Паркер. А наутро компания из трёх человек двинулась по оживлённым улицам в сторону собора, по пути тормознув возле местного ларька.
Свежий воздух и сбивающий с ног аромат, доносящийся из кофеен, дразнил рецепторы и теперь они гордо шествовали к цели, на ходу уплетая чириолы[1] и запивая их холодным кофейным коктейлем с апельсиновым топингом.
Латеранская базилика встречала прохожих грандиозным восточным фасадом. Балюстраду венчали огромные статуи, а фигуры апостолов гордо вздымались к безоблачному небу.
– Святейшая Латеранская церковь, всех церквей города и мира мать и глава, – перевёл надпись Крейг, покоящуюся над входом в собор.
– Испанский, итальянский… сколько языков ты знаешь? – полюбопытствовала Холли.
– Они несильно различаются. Много общего.
В главный неф базилики компания прошла через один из пяти входов, возле которого была установлена статуя императора Константина I. И Дилан, в силу своей профдеформации, конечно же, не мог удержаться от краткого экскурса:
– Когда-то на этом месте стоял дворец знатной семьи Латеранов, однако император Константин распорядился подарить его римскому епископу. Долгое время оно было резиденцией пап, но в четырнадцатых веках дворец горел дважды и со временем пришёл в упадок. Его было решено снести и тогда уже возвели то, что мы видим.
– Э-э-э… ага, – в унисон поддакнули Саймон и Паркер. Разумеется, ничего этого они не знали.
Компания двинулась по мозаичному полу, рассматривая массивные золотые своды и белоснежные декорированные колонны, величественно контрастирующие с располагающимися вдоль стен мраморными статуями Святых и Пророков.
– Алтарная часть обращена на запад. Это характерно для раннехристианских церквей, – продолжал Дилан, у которого учительские интонации вырывались непроизвольно. – Говорят, в его серебряных реликвариях хранятся головы апостолов Петра и Павла.
– Ага… – снова в унисон, но уже тише, вторили компаньоны.
Ознакомительная экскурсия их заботила мало. Саймона, например, куда больше смущала многолюдность. Как можно тайком шнырять и что-то вынюхивать, если они у всех на виду?
Крейг на это мог ответить лишь – предельно осторожно. Ему лично посторонние нисколько не мешали осматриваться, изучая резьбу на стенах и роспись на потолке. Остальные же послушно семенили за ним, чувствуя свою полную несостоятельность.
В данной ситуации именно Дилан являлся интеллектуальным центром их операции. И только он один мог пролить свет на найденную подсказку.
– А вот и он, – Крейг остановился возле одной из ниш, в которых покоились дышащие мощью статуи выше человеческого роста. – Иоанн Креститель.
«На этом холме высокою песнью в назначенный час прольётся ответ»
Оглядевшись, Дилан бросил быстрое спутникам: «Ждите. Я сейчас», и направился к монахиням, о чём-то негромко беседующим возле папского трона.
– Perdonate[2], – с ужасным акцентом обратился он к ним. – Non dirmi quando si terrà la messa più vicina[3]?
– Тra un paio d'ore[4].
Ага, через пару часов. Ну, пару часов можно и подождать, правда шансов нащупать ниточку всё равно немного. Мессы проводились здесь регулярно и если бы они были зашифрованные, это давно бы кто-то понял.
– Это место дарит спокойствие. Вы так не считаете?
К Крейгу подошёл облачённый в рясу седоволосый мужчина. Местный настоятель?
– Да, отчасти. Здесь приятно поразмышлять.
– Поразмышлять, но не помолиться?
– Почему же. Порой и помолиться.
– Но молитесь вы нечасто, – настоятель был настойчив.
– Нечасто.
– Многие молодые люди относятся небрежно к вопросам веры. Это печально, но, к сожалению, неизбежно. Ничего. К каждому, рано или поздно, придёт своё осознание.
Дилан его душевные порывы не разделял, однако оспаривать священное слово не рискнул. Пусть уж лучше каждый останется при своём мнении.
– Как бы то ни было, это место не может оставить равнодушным, – вместо этого ответил он, надеясь, что азы иностранных языков сумели закрепиться правильно, и он не говорит сейчас ничего лишнего. – Кто ещё способен потягаться с ним по красоте? Пережив грабежи, пожары и землетрясения собор стал лишь краше. Чего только стоят труды мастеров Космати.
– Так вы увлекаетесь историей? – заинтересовался седовласый. – А вы знаете, что у нашей базилики есть брат? В Сент-Джонсе. Не близнец, конечно, однако не менее величествен. Многие века он славится своим органом. Впрочем, и наш мало чем ему уступает…
У Дилана словно выключатель в голове перещёлкнул.
– Орган?
– Конечно. Он расположен вон там, в северной трансепте, – кивнул тот, указывая направление.
Шестеренки извилин медленно пришли в движение.
«На этом холме высокою песнью прольётся ответ»
А что, если речь идёт вовсе не о церковном хоре и мессах? В те времена, когда жил Томпсон, здесь наверняка всё было иначе. Другие молитвы, другие реликвии. Мраморных статуй так и в помине не было.
Нет, нужно искать что-то монументальное. В меру древнее. То, что смогло пережить не один век и остаться нетронутым. А что может быть стариннее, чем массивный инструмент, построенный вместе с самим собором?
«Песнью прольется ответ»
Песнью – не песнью, но музыкой точно, верно?
Крейг едва не сорвался обратно к ожидавшим его Холли и Саймону, озаренный внезапным просветлением, однако вовремя себя одёрнул.
На языке вертелся ещё один вопрос.
– Вы сказали – две базилики. Вторая в Сент-Джонс. Это…
– В провинции Лабрадор и Ньюфаундленд.
Новый щелчок. Все шестерёнки встали на место. Над головой только что лампочка не загорелась.
– Вот же идиот! – вместе со смачным шлепком по лбу вырвалось у Дилана на родном английском. Оу. Вышло громко. – Perdonate, – сконфуженно извинился он. – Grazie mille[5], – последнее было брошено священнику уже на полпути к всё ещё топтавшимся возле статуи спутникам.
– А, может, подсказка спрятана в ней? – предположил Саймон.
– Предлагаешь расфигачить? Да не вопрос, – равнодушно дёрнула плечом Холли. – Как думаешь, поверят, что я случайно? Молоток есть?
– Не надо ничего ломать, – поравнялся с ними Крейг. – Я болван. Нам нужен орган. И уж точно не это место.
– В каком смысле? – не поняла Паркер.
Дилану хотелось прыгать и скакать от нахлынувшего на него озарения. Из последних сил он сдерживался, хотя торопыжничество всё равно выдавало волнение.
– Сама подумай! Как Томпсон, будучи сбежавшим узником, смог оказаться здесь? И это сбежав во время тюремного мятежа от испанцев с Панамы после того, как его команду казнили за пиратство? Нет, по имеющимся данным, если они правдивы, Томпсон сбежал в Канаду на Ньюфаундленд. И именно там стоит вторая базилика святого Крестителя. А я о ней и не вспомнил даже, осёл!
– А орган тут причём?
– Потому что это идеальное место, чтобы что-то спрятать. «Песнью прольется ответ». И как мне раньше не пришло это в голову!
Холли озадаченно переглянулась с не менее озадаченным Саймоном.
– Для меня, наверное, это слишком сложно, – покачала головой она.
– Неважно, – нетерпеливо отмахнулся Дилан. – Мне срочно нужен интернет, чтобы убедиться ещё кое в чем. А затем выдвигаемся обратно в сторону аэропорта.
***
Канадская провинция, остров Ньюфаундленд, Сент-Джонс
– Здесь так красиво и… спокойно, – заметила Паркер.
– То, что нужно, чтобы начать новую жизнь? – каверзно уточнил Крейг.
– Нет. Не до такой степени. Для этого тут слишком спокойно.
– Разумеется. Тому, кто привык держать на себе концентрированное внимание, тут будет скучно.
– Считаешь, я падка на внимание?
– А разве нет?
– Я бы выразилась иначе…
– Интересно, как же?
– Всё это замечательно, ребят, – вклинился в разговор Саймон. – Но, может, уже сдвинемся с мёртвой точки? Я продрог до костей.
В общем-то это неудивительно, так как компания стояла на одном из нещадно обдувающихся ветром склонов. Зато вид откуда открывался просто невероятный: неприступные горы, зелёные долины и панорама самого длинного в мире побережья.
Остров Ньюфаундленд – один из наименее индустриализированных провинций Канады, основу промышленности которого занимали сельское хозяйство, охота и рыболовство. Собственно, именно из-за изобилия рыбы первые поселенцы и перебрались сюда.
Кстати, городок Сент-Джонс – единственный город острова, имеющий холмистый ландшафт и своеобразную, поднимающуюся с моря, ступенчатость. Повсюду, а особенно с их места, где расположен знаменитый «Сигнальный Холм» можно было рассмотреть бесчисленные лестницы, ведущие к узким петляющим улочкам, застроенных разноцветными постройками.
Что примечательно, здесь редко можно встретить здания выше трех этажей, поэтому сейчас перед ними как на ладони распростерлись высокие шпили башен-близнецов собора Святого Иоанна.
– А вы знали, что остров стал частью Канады лишь к середине двадцатого века, до того являясь частью британских колоний? – поинтересовался Крейг.
– А это поможет мне согреться? – сердито пробубнил Саймон, обнимая себя и согревая трением. Ну и для закрепления результата смачно чихнув.
Ясно, понятно.
Ничего не оставалось, кроме как поскорее покинуть холм и направиться к главной дороге, обрамлённой низкоэтажными домами. Зелёные, красные, жёлтые, синие – каждый был окрашен новым цветом.
Местное правительство таким образом решило привнести колорита, так как, из-за повышенного обилия туманов, городок казался в большинстве своём пасмурным и серым.
Однако сегодня им повезло. День выдался на редкость солнечным, пусть наверху ветер и сбивал с ног. Саймон искренне скучал по куртке, оставленной в чемодане на подземной парковке отеля Мадрида, да и Холли ёжилась, натягивая до пальцев рукава купленного в одном из бутиков аэропорта свитера.
Одному Дилану было максимально комфортно вышагивать по дороге в пиджаке, благоразумно подобранном на блошином рынке. В пиджаке, который, судя по женской логике, давно должен был преподнестись слабому полу, вот только Крейг не торопился рассыпаться в галантности и лишь мысленно посмеивался. Маленькая мужская месть.
Развернувшаяся на холмистой возвышенности католическая базилика Крестителя встречала их приоткрытыми высокими парадными дверями. А внутри… тишина.
Резкий контраст по сравнению с Латеранским собором, всегда полным туристов. Тут же ни души. Мало кто знал об этом острове, так что путешественники редко забредали в здешние края.
И зря. Посмотреть здесь было на что.
Высокие своды, украшенные руками мастеров потолки и три алтаря: с западной стороны, восточной и в передней части храма. Перед последним располагалась самая ценная и почитаемая скульптура в базилике: мёртвый Христос, одна из нескольких наиболее прославленных работ скульптора Джона Хогана.
– А вот и то, что мы ищем, – миновав ряды скамей, Дилан тормознул напротив массивной конструкции. Подобного исполина сложно не заметить.
– Отлично. Давайте уже покончим с этим. Пятнадцать часов в небе меня почти убили. С ног валюсь от усталости, – подогнала его нетерпеливо Холли.
– Ты же поспала в самолёте, – съехидничал Крейг. – Неужели не отдохнула?
Брошенный в его сторону взгляд говорил громче слов. Паркер, конечно, пыталась вздремнуть, однако дрёма оказалась рваной и тревожной. Какой уж там отдохнуть.
Последние сутки стали для неё истинной каторгой. Впрочем, справедливости ради стоит признать, что пересадка и долгий перелёт измотали всех. Не только её.
Сложно нормально выспаться, когда тебя расталкивают среди ночи и отправляют дожидаться нового рейса. Как и сложно нормально выспаться, если ноги то и дело упираются в передние сидения.
В этот раз им не повезло, билетов в первый класс не оказалось. Пришлось ютиться в экономе. Так что все мечтали об одном – отдыхе. Вот только кипящий в крови адреналин оказался сильнее чувства усталости. Да и азарт придавал сил.
Паркер, перешагнув невысокое ограждение, за которое по идее было запрещено переходить посторонним, первой приблизилась к органу.
Крейг с опаской огляделся, но нет, никого. Лишь лики святых с укором взирали на них с витражей.
– Дилан, давай. Ты у нас здесь мозг, – поторопила его Холли.
«Мозг» покорно поравнялся с ней, задумчиво исследовав клавишно-духовой инструмент, своими габаритами занявший практически всю стену. Если бы кто-то, в самом деле, решил что-нибудь спрятать в нём, то мест для этого… было немерено.
В трубах, под клавишами, за конструкцией в стеновой нише, внутри самого корпуса… Чтобы что-то найти, честное слово, легче было разнести орган на щепки.
– Польщён, но от помощи не откажусь, – признался Дилан. – Саймон, осмотри здесь. Холли – вон там. Ищите царапины, щели, выбоины. Всё, что цепляет глаз.
На то, чтобы осмотреть огромное сооружение, ушла добрая четверть часа. Лакированный корпус оставил на себе отпечаток прожитых лет, и уж чего точно ему хватало, так это потёртостей и царапин. Что заметно усложняло задачу.
Оставалось искренне надеяться, что Томпсону не пришло в голову спрятать подсказку на самом верху, в сосредоточии металлической и деревянной трубной паутины. Потому что туда они бы точно уже не дотянулись.
Уже практически отчаявшись, Дилан, вытирая собой грязный пол, полез осматривать днище, едва не отшибив плечо массивными педалями. И в тот самый момент, когда разочарование достигло пика, ему на глаза попались вырезанные по дереву инициалы.
«Д.К.»
Д.К. Почему Д.К.? Если дневник принадлежал Томпсону, каким образом… Хотя!
Базилика Сент-Джонса строилась на протяжении почти двадцати лет. С конца тридцатых годов девятнадцатого века. За это время у неудачливого пирата могли успеть наладиться дружеские отношения с уже известным всем Киттингом.
К тому же компас вероятнее всего тоже принадлежал капитану американского брига. А это значит, что подсказки они создавали вместе, или же…
Впрочем, неважно. Это всё мелочи.
Главное, что они на верном пути.
– Я что-то нашёл! – радостно окликнул ребят Дилан и в ту же секунду послышался другой голос, чужой и незнакомый:
– Что вы здесь делаете?!
Почти сразу – грузный стук, шлепок об землю и безнадежный вскрик Саймона:
– Ты… ты что творишь?!
Крейг выскользнул из-под органа, обнаружив распластавшегося на плиточном полу старика в рясе. Рядом с которым с невиннейшей улыбкой замерла Холли.
– Т-ты… ты понимаешь, что сделала? – Саймон готов был потерять дар речи. – Ты напала на священника!
– Да всё с ним нормально, – легкомысленно отмахнулась та, потирая ушибленный локоть. – Давайте скорее заканчивать, а то он скоро очухается.
– Господи, ты ненормальная!
Дилан, в отличие от друга, не торопился задыхаться от ужаса. Даже говорить ничего не стал. Просто продолжал лежать и без особых эмоций глядел на вырубленное тело.
К-хм, м-да…
Если до всего этого у него ещё теплилась надежда на шанс попасть после смерти в рай, то с этой минуты приоритеты точно придётся пересматривать.
– Живей, мальчики! – а вот Паркер нисколько не заботила ни подпачканная карма, ни муки совести. – Тик-так, тик-так.
Крейг послушно нырнул обратно под брюхо органа, внимательно ощупывая резной короб вокруг инициалов. Характерный приглушённый стук в одном из мест заставил сердце ёкнуть в волнении.
Вот значит, как? Что ж, ловко!
Под многоуровневыми клавишами все эти годы, оказывается, крылся потайной паз, что при случайном нажатии с тихим присвистом только что отошёл в сторону…
____________
[1] Римские булочки на закваске
[2] Простите (итал.)
[3] Не подскажите, когда состоится ближайшая месса? (итал.)
[4] Через пару часов (итал.)
[5] Большое спасибо (итал.)
Глава шестая. Кошки-мышки
Англия, Лондон, район Шордич, восемь лет назад
– Есть ещё пиво? – поинтересовался Чед, вальяжно развалившись на любимом диване Дилана.
– В холодильнике, – ответил хозяин квартиры, не отрываясь от телевизора, по которому шёл матч по регби.
– В холодильнике нет, – разочарованно отозвался Саймон.
– Значит, в магазине. Кто смелый?
– Не я, – запротестовал Чед.
– И не я, – эхом отозвался Стив.
– И не я, – поддакнул Саймон.
– И точно не я, – усмехнулся Дилан. – Дожевывайте пиццу всухомятку.
Дело происходило в один из вечеров, когда друзья решили собраться у него на квартире. И несколько минут всё действительно послушно доедали остывшую пиццу, пялясь в экран, однако парней надолго не хватило.
– Ну и где твоя принцесса? – Чед был самым болтливым товарищем в компании. Никакой едой не заткнуть. – Так просто разрешаешь ей шататься по ночам?
– Ещё не ночь. И да, разрешаю.
– Смельчак, – хмыкнул Стив. – Я Джес не отпускал надолго. Мало ли чего. Бабы ветреные.
– И где сейчас твоя Джес? – ехидно фыркнул Саймон. – Если правильно помню, пару месяцев назад она вышла замуж и улетела в Америку. Додержал собачку на привязи?
– Это ты на что намекаешь? – напрягся Стив.
– Ни на что. Так… к слову пришлось.
– Всё правильно он говорит, – поддержал Стива Чед. – Никогда не знаешь, чего от них ждать. А твою мы ещё и не видели ни разу. Такое ощущение, что ты её скрываешь.
– Отстаньте. Чего вы на него набросились? – заступился за друга Саймон.
Дилан мысленно поблагодарил его, хоть и знал, что тот не меньше остальных жаждал познакомиться с его девушкой. Только вот Крейг и сам не до конца понимал, какие у них с Холли отношения. Как и то, можно ли это было назвать отношениями в принципе.
С того дня, как они встретились в автобусе, прошло почти три месяца. Три месяца она жила у него, и то, лишь благодаря его стараниям. Потому что в тот вечер, сменившийся страстной бессонной ночью, он каким-то неведомым для самого себя образом попросил её больше не исчезать.
Просьба вызвала смятение и полную дезориентацию, так как, откровенно говоря, именно это Паркер и собиралась сделать, однако…
Лунная ночь и долгие разговоры в полуобнажённом виде на кухне с чашкой чая и поцелуями привели к тому, что она действительно осталась у него.
На день.
Затем ещё на один.
А там и на месяц.
Всё, что происходило с ними в последующие недели, происходило слишком стремительно и упорно не укладывалось в привычный сценарий. Её привычный сценарий. Для Крейга-то мало что поменялось, а вот для Холли…
Ей было страшно от самого факта привязки к кому-то. Очень страшно. Не говоря о том, что «работа» не ждала, порой вынуждая её пропасть и на сутки, и на двое, а иногда и на целую неделю.
Она исчезала без предупреждения, не оставив после себя даже записки… Но всегда возвращалась. И тогда вечером Дилана ждал горячий ужин, бутылка вина и обольстительная красотка, облачённая в одну из его многочисленных рубашек.
Так и жили: Крейг спешил после универа домой, мирясь с выкрутасами любимой, а Паркер играла роль прилежной домохозяйки вплоть до очередного своего побега. Но если с эмоциональными качелями и нестабильностью можно было смириться, то вот с недомолвками…
Холли по-прежнему не распространялась ни о себе, ни о своём занятии, рьяно оберегая границы личного пространства. И непрошибаемая стена сильно пошатывала всю призрачную перспективность данного романа.
Постоянные недосказанности, тайные телефонные разговоры в закрытой ванной и ночные звонки с неизвестных номеров – всё это ни раз повисало грозовой молнией над их головами.
Ещё и друзья Дилана вечно подзуживали, то и дело подливая масла в огонь: мол, а не кажется ли тебе, набоечка ты от каблука этакая, что дело пахнет другим мужчиной?
Подзуживали, однако всё равно настойчиво требовали познакомить со своей избранницей. Коротких уклончивых рассказов им было недостаточно, так что, когда Крейг в кой-то веки позвал всех к себе, чтобы по старинке выпить пивка, те хором согласились. А теперь сидели как на иголках, дожидаясь «мистическую леди совершенство».
Однако в этот день Холли вновь задержалась. Лишь когда на улице окончательно стемнело, ключ призывно провернулся в дверном замке.
– Привет неспящим, – поприветствовала их она, еле удерживая в руках бумажные пакеты из продуктового.
Дилан поспешил на помощь и под хоровое улюлюканье понёс всё на кухню. Паркер же, скинув ботильоны и повесив пальто на крючок, прошествовала к гостям.
– Ну, привет, – подмигнула она им плутовато, поправляя влажные от непогоды волосы. – Говорят, вы рвались со мной познакомиться?
– Дилан! Вот жук, – присвистнул Стив, первый полезший пожимать ей руку. – Понятно, чего ты её скрывал! Я бы тоже такую никому не показывал, – парень сверкнул белозубой улыбкой. – Если у вас вдруг не получится, я всегда готов побыть жилеткой. Замётано?
– Размечтался, – донеслось из кухни бурчание Дилана.
– Ты куда уже лыжи навострил? – Саймон сердито толкнул Стива под бок. – Сядь и давись своей гавайской.
Холли уютно пристроилась на подлокотнике. Точно птичка на жёрдочке.
– А ты Саймон, верно? Помнишь, ты дарил Дилану футболку с Флэшем[1]? Теперь она моя, если что. Если урвёшь где-нибудь с Электрой[2], она, чур, тоже моя.
Женская интуиция попала точно в сердечко, затронув все необходимые струнки, чтобы создать симфонию.
– Крейг, берём! – крикнули на всю квартиру. – Мы споёмся.
– Даже не сомневаюсь, – Дилан снова появился в поле зрения, неся друзьям купленную предусмотрительной хозяйкой упаковку светлого фильтрованного. Однако, ещё минуту назад беззаботный, сейчас он выглядел необычайно пасмурно. – Подойди на минуту, – подозвал он Холли.
– У-у-у, разборки пошли. Не ту зубную пасту купила? – не могли не съехидничать друзья, но на них едва ли обратили внимание.
– В чём дело? – отгородившись от посторонних дверью с матовой вставкой, спросила Паркер. Вместо ответа ей молча протянули небрежно завёрнутую в газету статуэтку египетского божка со звериной мордой. Холли извиняюще скривилась. – Прости, забыла. Перекупщик не успел на встречу. Передам ему завтра.
– Явно недешёвая и, по-моему, золотая штука лежит рядом с хлебом и сыром. Вряд ли я к такому готов, – вздохнул Крейг.
Это был далеко не первый раз, когда он обнаруживал дома подобные «сувениры». Дважды приходилось натыкаться на бархатные футляры с драгоценностями, припрятанные в бельевом ящике, а один раз он случайно выцепил небрежно закинутый под кровать тубус.
Естественно, Дилан сунул нос внутрь, и даже не удивился, когда на следующий день все новости трубили о краже полотна из Института искусства Курто. Того самого полотна, что ещё несколько дней отлёживался у них, пережидая, пока стихнет буря.
– Прости, – лишь повторила Паркер.
Прости. Прости и всё.
И нет, это было далеко не: «Прости, мне очень стыдно за своё клептоманство», а всего лишь равнодушное: «Прости, что ты это видел. В следующий раз запрячу понадёжнее».
– Зачем, Холли? – вручая ей шуршащую упаковку с антиквариатом, непонимающе покачал головой Крейг. – Поймают ведь рано или поздно.
– Не поймают.
– Всех ловят. Даже самых хитрых.
– Эй. Мы это уже обсуждали, помнишь? И я с самого начала дала тебе понять, чем занимаюсь. Это то, что я умею и то, чем зарабатываю. Я и так последние месяцы соскакиваю от большинства заказов, чтобы не уезжать далеко из Лондона. И ты вроде как принял эту часть моей жизни. Так мне казалось, во всяком случае.
Да. Он действительно принял. Но это не означало, что одобрял.
– Мне тоже.
Вот в такие моменты и рушилась иллюзия их якобы нормальной жизни. Самообман, вот чем он пичкал себя уже который месяц, ведь по факту Дилан имел крайне смутные представления о том, кто именно жил с ним под одной крышей.
И Холли отлично улавливала эти сомнения.
– Слушай, – ласково коснулась она его плеча. – Ты попросил меня остаться – я осталась. Скажешь уйти, и я всё пойму, правда. Прошу только об одном – не нужно осуждать. Я та, кто я есть. И ты этого не изменишь.
Да. Это верно. Невозможно кого-то переделать и исправить, если человек сам того не желает. Всё, что в нашей власти – это сделать выбор: по пути тебе с ним или нет.
Любой другой на месте Дилана давно бы обрубил подобную токсичную связь, отказавшись становиться, в общем-то, сообщником, потому что, если когда-нибудь правда о его девушке всплывет, он влипнет так, что уже не сможет отделаться от позорного клейма и, вероятно, даже тюремного срока за пассивное соучастие, однако…
Любовь, наверное, и, правда, слепа, раз вместо ответа Крейг притянул Холли к себе для поцелуя. Нет, отпустить её он не может. Не сейчас. Какими бы последствиями для него это не сулило…
– Голубки, хорош ворковать, – на пороге замаячила физиономия Саймона. Пришлось поспешно прятать за спину египетского божка. – Давайте к нам. Ещё успеете посюсюкаться.
***
Канадская провинция, остров Ньюфаундленд, Сент-Джонс, наши дни
– Я был уверен, что там что-то есть! – с досадой стискивал кулаки Дилан, чувствуя, как внутреннее разочарование достигло пика и готово выплеснуться через край.
Троица спешно удалялась от собора, предварительно аккуратно уложив отключенного священника на скамью.
– Там что-то и было. Нас просто опередили, – Холли выглядела не менее разочарованной.
– И что? Это всё? Конец поискам? – Саймон едва сдерживался, чтобы не завыть. Да он же только-только начал распробывать на вкус новые для него впечатления, а тут такой облом! Что же получается, все его убитые нервные клетки отданы в жертву зазря?
– А что? Есть другие варианты? – саркастично усмехнулся Крейг. – Если там что-то и было, мы об этом уже не узнаем, – Чёрт, чёрт… Чёрт!
– Может, тогда не стоило вырубать священника? – неуверенно предположил друг. – Он явно служит там не первый год. Может, что-то знает?
– Уж простите, что не предусмотрела такой поворот, – фыркнула Паркер. – Действовала экспромтом.
– Экспромт у тебя заключается в избивании стариков?
– И особо говорливых надоед.
– Женщина, кто занимался твоим воспитанием?
– Точно не богатенькие родители, сдувающие с сынулей пылинки.
– Это ты на что намекаешь? – напрягся Саймон. Даже от возмущения остановился.
– Ты всё и сам понял.
– Хватит! – обрубил их перепалку Дилан. – Толку-то от того, что вы собачитесь? Переругавшись, результата мы всё равно не добьёмся.
– Просто кому-то приятно скалить остренькие зубки, – продолжал ехидничать Саймон.
– Ага. И впиться в чьё-нибудь небритое горлышко, – поддакнула Холли. – Ты почему бороду не сбрил?
– Хватит, кому говорю! – выдохнул устало Крейг. – Хотя… делайте, что хотите. А я, если честно, сейчас перекусил бы. Еда в самолёте была отвратная. Только вот мы засветились, так что вряд ли в этом городке нам будут рады.
– Кто сказал? – надменно вскинула бровь Паркер. – Тебя священник вообще не успел заметить. Я подошла сзади. Максимум, что он видел – апельсиновый затылок Саймона. Наденет свою кепку и проблема решена. А на лицо он всё равно никогда не был запоминающимся.
– И я тебя люблю, – хмыкнул тот.
– Это взаимно, – с готовностью прилетела ответная улыбка.
Дилан лишь отмахнулся от спутников. Отношения этих двоих всегда вызывали у него недоумение. Схожие во многих чертах, пусть и сами отрицающие это, они были способны разругаться за пару минут, а ещё через пять душевно перемывать косточки. Но уже другим.
Однако что больше всего Крейг в них ценил – прямолинейность. Ни Саймон, ни Холли никогда не бродили вокруг да около, лицемерно улыбаясь. Оба всегда и в любой ситуации говорили всё в лоб, только потом задумываясь: хорошо это или плохо.
***
– Можно присоединиться? – вопрос был задан скорее из вежливости, потому что, не дожидаясь ответа, Паркер уже подсела к Дилану, с аппетитом уплетающему ризотто в ближайшей кафешке.
– Где Саймон?
– Отправила его на шоппинг. Пускай приоденется, а то насажал на себя пятен. Ест как хрюндель.
– Место нашли?
– Одна женщина сдаёт комнаты посуточно. Я забронировала парочку. Вид на побережье, кстати.
– Неважно. Надолго всё равно здесь не задержимся.
