Иван Созонтович Лукаш
Статьи
Советская власть почуяла обвал коммунизма. Потому и пустили Россию, что почуяли обвал. И сам идеолог Ярославский в этом расписался еще в 1935 году. Его статью в «Правде» 12 января 1935 года можно считать вехой явного русского поворота в советской стране.
Ярославский выступил в «Правде» с сокрушительной критикой Покровского. А ведь «установкой» Покровского коммунисты жили во все время своего погрома России.
Всю эту «установку» Ярославский объявляет «извращением». Он набрасывается на основное положение Покровского, и, стало быть, коммунистической партии и советской власти, что «история есть политика, опрокинутая в прошлое».
Ярославский, видите ли, берет под защиту русское прошлое. Он возмущается, что «Покровский отрицает значение Крещения Руси, Русской Правды, Киевского периода», что он оценивает историю не как историк, а как плохой пропагандист-безбожник и «насилует исторические факты», такие, как татарское иго, или Отечественная война, когда «против Наполеона поднялась вся Россия»…
Ярославский и японскую войну берет под свою защиту против Покровского. Вывод: осиновый кол Покровскому, при котором «на историческом фронте подвизалась целая группа врагов народа».
А ведь Покровский «воспитал» весь историко-идеологический склад СССР. Все это теперь рухнуло. В стране произошел внутренний обвал теоретического коммунизма и всех коммунистических «установок». Советская власть потеряла свое лицо…
И в новой программе по истории Комитета по делам высшей школы на 1939 год для СССР уже отмечены как обязательные для изучения «крещение Киевской Руси», и «культура Киевской Руси», и «церковное зодчество», и еще более невероятно, – «прогрессивная роль христианства» и «культурное значение христианства» вообще…
Не будем переоценивать факты, но и в этом можно видеть начало…
Итак, что же происходит в нашей стране?
Кто знает? Никто. Но как будто живые духовные силы страны, вероятно, главным образом это силы молодежи, – уже вырываются, выходят за карломарксовы скобки на органическую, русскую духовную дорогу. Возвращение исторической памяти всегда было началом национального возрождения.
А все вдохновение и духовный огонь в стране уже ищут отнюдь не в проклятой, набившей все оскомины, издохшей карломарксовой абракадабре, а в самой живой России. Советская страна как будто хочет заговорить нашим человеческим русским языком…
Вот это и происходит в нашей стране. В ее душе, в психологии – разгорается огонь новой нации, воспринявшей весь опыт социальной революции.
Но железный обруч коммунистической власти и хозяйствования, террора и комэкономики по-прежнему мертвой хваткой стягивает страну по рукам и ногам.
Все винты и замки, все запоры и оковы на раскаленной пыточной клетке, куда наглухо загнан русский народ, по-прежнему во власти коммунистических истребителей…
Но не русский дух советской страны. Но не ее новое русское вдохновение.
Столкновение двух миров – живой органической России и бездушного, беспощадного марксизма – уже началось с новой силой внутри страны.
Мировая тьма со всеми потемками, все бесы исступленно пытали и пытают Россию с бесовским воплем: «Исчезни, Россия, исчезни».
Но не запытали. И не исчезла Россия. А воистину как будто начинает восставать из мертвых.
Восстань же, Россия, восстань!
III
Один из застрельщиков стилизации СССР «под Россию» – о чем я писал в No№ 4199 и 4205 «Возрождения» – оказался не кто иной, как Алексей Толстой…
В июле журнал «Молодая гвардия» подобрал выдержки из разных произведений Алексея Толстого. Одни нарочитые, невысокого вкуса «лапотные» толкования России:
– Россия – это штука с подковыркою. Бывает, до того остервенеешь на эту твою Россию, кровью глаза зальет. А, между прочим, за нее помрем все…
– Не угадаешь нашего драного мужика. Он способен и революцию в пользу России повернуть…
И о московской Смуте:
– Самозванцы, воры, казаки прошли саблей и огнем из края в край всю Русскую землю. Голодающие люди ели конский навоз и солонину из человечьего мяса… Все это народ перетерпел, а внуки тех драных мужиков, которые с кольями ходили выручать Москву, разбили Карла ХII, загнали татар в Перекоп… И похаживали в лапотках уже по берегу Тихого океана…
«Молодая гвардия» подобрала такие выдержки, чтобы обосновать новый «русский курс».
Все сводится к попытке отыскания сходства между московской Смутой и… большевистским погромом. Как-де тогда, так и теперь, Москву от всех «интервентов» спас простой лапотник, драный мужик. А теперешние времена советской власти – при Сталине – это примерно времена кануна великого Петра, когда все претерпевший народ – то есть перетерпевший и большевиков? – накануне новых побед над теперешними карлами и татарами, чтобы снова прогуливаться в лапотках по берегам вновь завоеванных океанов.
Стилизация – пустая, полая. Россия с вынутой душой притянута для поддержки советчины и оправдания разгрома ею самой России. Все это – шатучая советская декорация «под Россию». А внутреннее содержание советского «патриотизма» – та же отвратительная, чекистско-большевистская убойщина.
В брошюре «Советский патриотизм» – выпущена и такая – содержание патриотизма только в службе партии и чека, а примерами «патриотических подвигов» почитаются доносы детей на отцов и матерей, мужей на жен и прочее, всем известное…
Так эта русская бутада ни на йоту не переменила советчины, и «курс на Россию» – одно внешнее малевание для сохранения всего. Донесение чекиста, напечатанное в «Антирелигиознике», сочится – по самым именам слышно, какие это самые простые русские женщины, – «которые носили освященную землю в дорожных сумках»…
Мы, русское рассеяние, все годы изгнания верили и хотим еще верить, что этот мир, богатый, сытый, кичащийся своей культурой, цивилизацией, всяческим своим разумом и всяческой мощью, поймет, что творится в нашей стране.
Но мы уже отказываемся понимать, как этот всезнающий мир до сегодняшнего дня не видит и не слышит предельного мучения человека в нашей стране за одну свободу его духа и совести. А ведь только в таком мучительстве человека и заключается смысл коммунистического советовластия.
Этот мир глух, слеп и не понимает. Или притворяется, что не понимает. Этот мир и на новую страшную войну вышел с таким же непониманием. Разные тартюфы и пустозвоны болтают о начавшейся будто бы борьбе сил света и добра против сил тьмы и зла, но ни ползвуком не обмолвятся о воплощенной тьме и воплощенном зле коммунистической власти над русским народом.
До чего доведен накал гонений: люди дошли уже до щепотки земли вместо отпевания, до капли воды вместо крещения… Но этот мир ничего не хочет понимать и теперь.
А судьба человечества, уровень ее, все будущее человеческого духа и достоинства, весь духовный образ человека зависят от того, поймут или не поймут, наконец, что творится над человеком в России. Страшный суд свершится или уже свершается – над всеми, если не поймут
А покуда русские подвижники покинуты этим миром. Свое исповедание они несут там, где все против пришествия царствия Его, воли Его. Разрыв между исповеданием и жизнью в советской стране нами и не представляем.
«Антирелигиозник» признает, что «враги народа, уходящие в подполье, создают всякого рода подпольные церкви и монастыри, создают кадры монашек из фанатически настроенных женщин, постригают их на служение Богу».
Вот в этом и есть, вероятно, новая черта русского христианства, выношенная в мучительных гонениях: это героическое исповедание, подвижничество всей жизни для ее преображения в Христовой свободе.
«Безбожник» № 3 дает подробный отчет о разгроме одного из таких тайных русских монастырей, Петровского монастыря у Петровских ворот в Москве.
Тайная община существовала в Москве с 1926 года. Только через тринадцать лет ее обнаружили. Уже это указывает на многое.
В общине были московские «студенты, студентки и служащие». И это указывает на многое.
До службы, в шесть часов утра, шли к ранней. Вечером к вечерне. Несли послушание, принимали постриг.
Все в общине учились, запасались знаниями. «Безбожник» отмечает – и это тоже знаменательно, – что в общине читали и разбирали русских классиков. И всегда и всюду, на работе, в школе, в казарме, на заводе, молились молча, древней русской Иисусовой молитвой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных»… Совершенная глубина внутреннего ощущения в этой немой и неумолкаемой русской молитве, невидимо повторяемой, может быть, и «знатным советским человеком», и студентом, и красным офицером, и рабочим, и студенткой…
О советских девушках, тайных монахинях, «Безбожник» рассказывает: «девушки продолжают служить, жить в семье, а потом, когда умирают, выясняется, что вместо Марии – умерла инокиня Олимпиада». Так исповедание свободы духа и совести стало подвигом всей жизни, житием…
Советская власть взяла курс на «героическую Россию» и будто бы приняла от былой, отошедшей России все образы ее христианского героизма – другого русского героизма и нет – Александр Невский, защитники Троице-Сергиева, и в них ищет для себя духовной опоры.
Но живых русских подвижников и подвижниц, ту же советскую девушку Марию – инокиню Олимпиаду, – советская власть убивает и сегодня с беспредельной беспощадностью и беспредельным глумлением.
Именно в этом открывается вся пустота нынешнего малевания СССР под лапотную Россию, новая советская ложь, подмена, новый обезьяний обман русского народа.
В советчине заговорили наши русские слова о Суворове, Минине, Петре. Но за одни наши русские слова расстреливают не только верующих, подвижников, избранных, но миллионы русских и миллионы истомляют в концлагерях. Восхваляют былых героев за верность России, а живых убивают и мучают именно и только за их верность России, за одно то, что они желают служить России в ее «величии, доблести, славе» (такие наши слова теперь тоже повторяют большевики).
Стране возвращены Пушкин, Достоевский, Гоголь. Советчики восхваляют былое русское мастерство и талант. Но неисчислимы русские таланты и мастера, замученные советской властью, загнанные живьем в могилу теми, кто расстрелял живой русский гений, кто истомил его на карломарксовой пыточной дыбе.
Нет, советчина – все тот же Мертвый дом. И это не Мертвый дом Достоевского, которым лизоблюды революции запугали едва ли не целое русское поколение. Сравните «Записки из Мертвого дома» с советчиной, и николаевский каторжный острог покажется вам, можно сказать, Берендеевым царством: попивали до одури чаек, приторговывали водочкой, картежничали, наживались, получали от казны хлеба хоть завались и по фунту мяса в день (по фунту! – просто как битюги ели эти страдальцы каторжного дома), работали, ходили в город, пели, толковали без помехи на все человеческие темы и даже развлекались домашними спектаклями с музыкой. И все это в николаевские «палочные» времена. Человеческое добро – пусть и самое простецкое – обтекало тогда и самых каторжных, потому что стояла тогда Российская христианская империя. Именно такое, самое простое человеческое добро – дыхание его в людях – истребляется беспощадно в советской мертвецкой…
Но все же теперешний советский «курс на Россию», несомненно, помог возвращению стране исторической памяти. А это всегда было началом возрождения нации. Карломарксовы пустоты духа уже заполняют живые воды Пушкина и Гоголя.
Но восстают нации только тогда, когда их историческая память – органическое национальное сознание – достигает единства и полноты сознания религиозного.
Вот когда поклонятся советчики вместе с нами живой мученице инокине Олимпиаде или Василисе, вот когда выйдут на волю миллионы живых страдальцев, русских героев Соловков, тогда и сомкнутся былые «слава, величие, доблесть» с живым русским возрождением России.
Будет ли так когда-нибудь? Кто знает. Но как будто именно к полноте такого национального возрождения приближается неминуемо наше великое отечество, наш великий, живой народ.
Россия – равновесие мира
21 января 1933 года, шесть лет тому назад, парижский журнал «Иллюстрасион» опубликовал замечательное исследование признанного европейского авторитета, известного историка-социолога Гулиельмо Ферреро.
«Возрождение» тогда же отметило эту статью. В выдержках и с моими подчеркиваниями я привожу ее снова, так как ход мысли ученого сохраняет, разумеется, свою повелительную силу и для сегодняшнего, и для завтрашнего дня.
«Мой друг вернулся из путешествия в СССР, – начинает Ферреро, как будто это написано только вчера. – Он так передает свои впечатления:
– В Варшаве все убеждены, что Польша между двух огней: СССР и Германия в полном согласии, чтобы раздавить ее при первом же случае.
Я проехал в Берлин. Общая тревога: Польша в заговоре с Францией, чтобы атаковать и разделить Германию…
В Риме ждут нападения Франции. В Белграде говорят о заговоре Италии и Болгарии…
– Но ведь это же сумасшествие… Но также и расстройство всего континента, привыкшего в течение века наслаждаться миром без усилий, по милости того строя равновесия, какого нет больше, потому что главная его основа разбита…»
И опубликованное в «Иллюстрасион» сжатое исследование ученого – совершенно великолепная по глубине и совершенно бесспорная цепь доказательств, что главной основой строя мирового равновесия была Россия. Европейский историк раскрывает призвание России, ее имперский гений:
«Германия, Франция, Англия, Америка до 1914 года пребывали в гордыне своего порядка и мира, средств, какие успели из такого порядка и мира извлечь, чудесного процветания и человеческой деятельности, какие стали возможными, благодаря собранным несметным богатствам».
Но кто же дал возможность мира и процветания всему свету? Ферреро отвечает:
«Мы знаем теперь, что все мы получили ни за что, что все это было подарком, почти безвозмездным, Германии, Франции, Англии и Америке, всему Западу, – от последней наследницы Византии, отдаленной полуварварской империи…»
Гениальную политику мирового равновесия, «ведомую имперской Россией с таким упорством до самого разгрома в войне», Ферреро с совершенной глубиной понимания называет «великой мистикой XIX века»:
«Бесспорно, если с 1815 по 1914 год Европа жила в мире, с одним только перерывом с 1848 по 1878 год, этим она обязана России».
«В течение века Европа и Америка на пиру мирового благоденствия были приглашенными почти прихлебателями русских царей».
И «эта огромная военная империя была, таким же стержнем порядка и мира в Азии».
«В начале войны 1914 года во Франции и Англии было общим мнение, что Россия еще раз решит победу. И если бы так свершилось, Россия стала бы после войны арбитром мира для всего света, каким после 1815 года была для Европы».
Но Россия на войне истекла кровью для спасения мирового равновесия. 15 миллионов русских жертв – жертвоприношение России – было последним даром русских царей, и в 1917 году при сочувствии всего света, Россия свалилась в смуту. «Власть захватили крайние социалисты, – отмечает Ферреро, – подписавшие в 1918 году сепаратный Брест-Литовский мир…»
А после 1917 года «советская коммунистическая власть», по определению Ферреро, «отшвырнула Россию в степи, откуда она вышла двумя веками раньше».
Одним словом – «степи» – ученый определил все беспочвенное, кочевое существо советской власти.
Это, действительно, власть степных кочевников духа, всесветной карломарксовой сволочи, сжигавшей Россию с беспощадной ненавистью, затоптавшей в неслыханных мучительствах русскую нацию, русский гений и всемирное русское призвание. Россия, действительно, была отброшена большевиками в мертвецкие коммунистические пустоты – в ничто.
А в то же время, продолжает Ферреро, «с признанием цепи Балтийских государств и восстановлением Польши – большого барьера, отделявшего Россию в XVII веке от Европы, – мирное соглашение 1919 года подтвердило все это».
‹…›
А западные «умники» стали огораживать себя от большевиков презрительными заявлениями, что большевизм-де «особое русское явление», что и царская, и большевистская Россия – «по своему существу» одно и то же. Для таких умников не было веков гениальной России христианской, человеческой. И разве осмелился бы кто-нибудь называть Францию большевичкой «по самой ее природе» только за то, что после 1870 года в ней неистовствовала коммуна, как она неистовствует в России после 1917 года?
Такие умники, видимо, только на собственной шкуре начнут понимать, что большевик русский, английский, французский, немецкий, китайский, негритянский – один и тот же тип укороченного, духовно отравленного человека. Большевизм – кочующая всесветная зараза, а не особое русское явление. Причина же его – общее неустройство, беспорядок и смута, начавшиеся на свете после нарушения мирового равновесия в 1914 году. Причина его именно в том, что нет России.
Но «весь мир», по выражению Ферреро, «стал заниматься и озабочиваться коммунистами, захватившими Россию, и уже никто не думал об империи царей, как будто она исчезла полностью, подобно Римской или Византийской империям».
«После 1918 года, – продолжает ученый. – излишне скоро забыли, что Россия с 1815 по 1914 год, в течение века, была великой силой равновесия Европы…»
‹…›
«После того как цари России не свершают больше ежедневного дара мира и порядка Европе и Азии, – заключает историк, – беспорядок и страх войны все более усиливаются. Европа и Америка не находят ничего, что бы заняло место политики равновесия, направлявшей мировую жизнь в течение века». И «дух Запада еще не отдает себе в этом отчета…»
‹…›
СССР – основная сила мирового расстройства, кровавая слабость, существующая во многом потакательством других держав, – при помощи своего нового союзника, какого ждали меньше всего, внезапно обнаружил с первых дней войны как бы имперское движение.
Пал в тяжкой военной катастрофе большой польский барьер, и на чужих штыках туда вошел СССР, разомкнулся и малый балтийский барьер. Уж не Россия ли выходит снова на органические имперские дороги?
Нет, в Польшу и Прибалтику вошла не Россия, а СССР. Идеи России и СССР совершенно противоположны. Смысл России, живой христианской человеческой империи, – мировая справедливость и установление строя мирового равновесия. Смысл СССР – бесчеловечной, карломарксовой убойщины – разрушение мира гражданскими и прочими войнами, обречение всех на всесветную революцию, истребление и крушение мира. Не мировой строй равновесия, а мировой переворот. Россия и СССР противоположны во всем.
Но вместе с тем кто же из нас, русских, не верит и не ждет, что СССР может снова стать Россией?
И это верно, что нет такого русского в национальной эмиграции, у которого бы не было самым глубоким, самым заветным желанием, чтобы Россия сама, пусть грубо и коряво, внутренним переворотом, сама и по-настоящему – не механически, а органически, – из своих недр, от своего живого национального гения, дошла до имперского национального сознания, до русского возрождения. Но этого еще нет и, видно, мы сами, русские, еще недостойны России. А с нами России еще недостоин весь свет.
Политическое ханжество и сегодня закрывает глаза на совершенную духовную противоположность России и СССР, малюет большевистскую волчицу соблазненной телячьей невинностью, следующей дурным примерам, и признает или делает вид, что признает за Россию оборотень СССР, кочевницу-волчицу, готовую пожрать весь мир, уже зажравшую миллионы русских жизней и затоптавшую русский гений.
В таком непонимании или в такой лжи, в такой подмене России – СССР, безотчетности духа Запада для нас, русских, есть зловещее искажение всего истинного состояния мира, его длящаяся отрава и вместе безвыходность для него.
Потому что без живой России, основы мирового равновесия, без благоденственной и мирной России не будет ни благоденствия, ни мирного жития никому на свете. Потому что без России все равно не найдут никакого выхода, ничего.
Но с войной выход как будто приблизился. Как бы СССР не «выгораживали» из войны, он в войну уже втащился. Это несомненно вполне. Именно это сместило внутреннее советское равновесие, недвижимость чекистской убойщины в стране. СССР пришел в движение. А каждое движение вызывает силы, и самые мощные – силы движения.
Это и происходит теперь в нашей стране: неминуемый вызов новых сил движения.
Корреспонденция «Тан» передает, как русские матросы и солдаты в первый день набросились в Ревеле на хлеб, одежду, мелочи и сапоги.
В первый день им все это разрешили, а потом по особому приказу командующего флота Орлова расстреляли командира корабля, отпускавшего матросов в город. Отпуски запрещены, русским не позволено ночевать в домах эстонцев. Завоеватели испугались завоеванных. Мирная, здоровая, живая жизнь поразила красные войска, и русских уже отгоняют, отключают от свободных людей, а русских командиров расстреливают… Сегодня расстреливают краскомов, но еще отнюдь не известно, кого с развитием сил движения будут расстреливать завтра красные командиры, солдаты и матросы. Ведь ясно, что рабское прозябание в советской мертвечине осточертело им всем, если они так припадают к живой жизни.
И, кроме того, исторический пример преображения якобинских голоштанников в наполеоновскую армию, в новую нацию империи – победы, – остается все же навсегда и для всех хорошим историческим примером…
Наше отечество уже в движении. С войной СССР – не только замкнутый чекистский застенок.
‹…›
Смысл событий для нас, русских, только в том, чтобы человеческая Россия была возвращена человечеству. Смысл мировых событий в отыскании и восстановлении нарушенного с 1914 года мирового равновесия. А это и значит – возрождение России, главной основы равновесия.
России не было все эти годы, и теперь уже преступно не понимать и не видеть, к чему это привело всех.
Все получали дары мира без усилий, ни за что, потому и не научились их ценить. Теперь, ценой страшных усилий, может быть, научатся, наконец, все ценить дары нашей великой России, ее христианский, человеческий гений, ее призвание быть равновесом для всего света.
Мир должен обрести волю и найти выход. А выход только один: живая Россия.
И только так мы, русские, можем переживать и оценивать во всей правде русского духа и совести то, что свершается теперь в мире.
И покуда с нами наше единственное теперешнее оружие – независимое русское слово, – наше призвание здесь и оправдание нашего изгнания только в таком исповедании перед всеми правды живой России.
