Ivolga (Анастасия Каляндра)
Маленькая рождественская сказка
– Тань? – спросила наконец.
– А?.. – обернулся эльф, – Ну чего?.. Помыла?
– Ага. – улыбается Снегурочка.
– Поздравляю! – засмеялась эльф и продолжила силиться сгрести осколки в пластиковый совок.
– Спасибо что убираешь. А ты… ещё не посмотришь пожалуйста, когда сможешь – в моём рюкзаке кажется пластырь был. Я бы как нибудь налепила немножко… Глянешь пожалуйста?..
– Гляну. Пожалуйста. – кивнула Танечка, распрямляясь и направляясь к подсобке.
– Спасибо! – вслед улыбнулась Снегурочка.
– Угу… – послышалось из-за двери.
Снегурочка огляделась. Вокруг красота – яркие блестящие декорации, много-много света, музыки… Красота! Стоит Снегурочка, смотрит и улыбается. А на душе легко-ооо…
Вернулась Таня с коробкой пластыря. Принялась открывать её. Долго открывает, потому что коробочка узенькая и плотно сложена.
– Ты знаешь, – говорит, улыбаясь, Снегурочка, – купила давно этот пластырь – сама не зная зачем. Просто так… Ду-маю – за-чееем?.. Ведь вроде и не нужен…
– А во-оот оно как вдруг прекраа-аасно всё получилось, да?!. – расплылась в улыбке Таня.
– Ага!.. Точно! – смеётся Снегурочка.
– Пряяя-ям в самый раз!.. – эльф отлепила бумажечку от пластыря, – Давай. Налепим куда-нибудь…
– Угу… – послушно протянула руки Снегурочка, – Вот сюда может быть… Там большой…
– Да, только клейкой этой… штукой… по ране получится. Тут бактерицидного не хватит. Ничего?
– Да-а… Пусть. Конечно.
– Вот так или вот так?..
– Да, лучше наискосок чуть – чтобы быстро не отклеилось. А то если сгибать буду…
– Ну, логично. Таааак… Ну вроде держится. Давай дальше. – Таня принялась отделять следующий пластырь от остальных. – Готовь правую – там тоже большой на тыльной. Переворачивай.
Снегурочка послушно кивнула и повернула руку. Таня что-то говорит дальше по делу – то здесь клеет, то там… то пластырь у неё не открывается, то лепится как-то криво, то ещё что-то… Таня нервничает, напряженно сконцентрирована на деле. А Снегурочка стоит, смотрит на неё и на руки и что-то ей вспомнилось тихое, доброе, очень мягкое и светлое из глубокого детства – какое-то чувство ещё одной справедливости: большой пребольшой. Той справедливости, что, по мнению её маленькой, должна была когда-нибудь прийти в жизнь… Когда-нибудь у неё должна была быть мама. Или хоть кто-нибудь, кто о ней станет заботиться, и любить, и жалеть, и помогать. Когда-нибудь… но это должно случиться. И вот – оно происходит. Эта грубая Танька сейчас клеет ей пластыри и девушка чувствует что наконец дождалась. Теперь к ней относятся как-то так, как она и ждала тогда – в детстве. Теперь до неё есть дело кому-то. Теперь хоть кто-то посвящён в её проблемы и кто-то участвует в их разрешении. Теперь на земле она наконец не одна. Хотя Таню знает всего только чуть-чуть и, в общем-то, ничего не указывает на то что они хоть иногда продолжат общаться после окончания смен, но… хоть на немного в ней она почувствовала то самое, так сильно нужное ей внимание… заботу… поддержку. Танька не знает об этом – о том как много теперь для Снегурочки значит её простая маленькая помощь. Она не знает что всю свою жизнь девушка не просила ни у кого и этого… Не осмеливалась претендовать на каплю хоть чьего-то внимания к ней и её неприятностям. Она впервые чувствует что ей кто-то делает добро не потому что так надо – как в детском доме например делают добро потому что обязаны по долгу службы – а только потому что она, по мнению этого человека, того заслуживает. Только потому что она и сама чего-то стоит. Только потому что она небезразлична. Клеет пластыри Танька и ничего этого не знает… И вряд ли думает что делает что-нибудь особо важное. Она поднимает глаза, замечает неладное и осведомоляется обеспокоенно: “Больно? Я если дергаю – ты говори…”
– Нет… – говорит тихим голосом Снегурочка и чувствует огромное тепло, разлитое внутри. Впервые за столько лет. Впервые – от человека.
– Ну смотри… – недоверчиво замечает Таня. – Я понимаю что жжется, но что уж тут поделаешь?.. Терпи, что уж…
Не знает Танька. Делает простое и несложное дело и не знает – как не хватает иногда на свете таких вот простых несложных дел. До слёз не хватает… до боли внутри за рёбрами. А девушка знает. И плачет молча от странного чувства, которое похоже на то что она – снова маленький беззащитный ребёнок. Сама Таня, наверное знает тоже. Ей тоже, наверное, не хватает такого – простого и нужного. Наверное да… Но не знает что может сама тем быть. Наверное и Снегурочка может. И тоже могла бы стать для кого-то простым и нужным… Хотя бы для той девочки из детского дома, о которой она знает, но которую никогда ещё не видела и возможно теперь не увидит. Она должна… попробовать. Ещё много времени на это. Очень много. Вот так – за секунды ведь можно и вылечить и искалечить душу простыми делами. А значит пол года – почти что целая жизнь для таких дел. Ты можешь успеть сотни, тысячи, миллионы их сделать… Ты можешь сто тысяч раз суметь зажечь маленькие тёплые огоньки в чьих-то душах, повесить улыбку на чьё-то лицо, изогнутую как провод над городом, что тянется от дома к дому, помочь, поддержать, залечить, дать понять что тот кто-то нужен, ценен, имеет право быть… Это очень много. Любая минута жизни – это очень, очень много. И нужно только уметь ими пользоваться по максимуму – этими огромными невероятными мгновениями…
Таня клеит пластыри, иногда быстро с опаской кидая взгляд на саму Снегурочку, бубнит под нос нужную информацию, касающуюся дела, и старается сделать вид что совсем ничего не происходит. Видит ведь что происходит, но делает вид. Старается не акцентировать Таня на том что Снегурочка снова течёт, словно уже апрель и во всю топит снега весна. Старается сделать вид, что ничего не замечает. И это правильно наверное. Вдруг Снегурочка не хочет чтоб кто-нибудь замечал?.. Она не знает сама – хочет или не хочет. Она ещё не разобралась. Всегда её тревожило именно это – чтобы никто ничего не понял. Чтобы никто не заподозрил что ей нужна помощь. Что ей хочется поддержки. Что ей необходима любовь. Никто и никогда. Именно это казалось важным. А теперь – когда эту поддержку, хоть в крошечной какой-то мере, ей кто-то даёт – она чувствует что нужно. Ей нужно это, а значит – по логике вещей – она должна давать понять что ей это нужно. Она должна просить о помощи, должна спрашивать поддержки у людей… Но люди слишком страшные. И от того она привыкла, напротив – скрывать свою жизненно важную потребность в них. Но если по логике – ты ведь должен когда-нибудь попросить?.. Ты ведь должен когда-то осмелиться? Ты должен просить себе еды в том случае, если чувствуешь что скоро умрёшь от голода. Ты должен, если хочешь быть справедлив сам к себе. Но разве любовь и дружба – не такие же необходимые вещи, как и еда и вода?.. Возможно уходят рано, слишком рано – те люди, кто никогда не осмеливаются попросить себе капельку любви?.. Снегурочка смотрит на Таню. Она молодая совсем. Она, может быть, даже чуть младше её. Но под глазами сухие складки. Лицо утомленное, вымотанное. Лицо усталое и увядающее уже, не смотря на возраст. Когда Таня смеётся и шутит – её щёчки становятся круглыми и блестящими, словно яблочки наливные. Но сейчас она серьезна и видно стало – насколько она устала и как несвоевременно чахнет из-за напряга и одиночества… наверное. Снегурочка не знает, но догадывается. Она часто видит таких людей – усталых, замученных, изможденных, как будто бы сохнущих как растения на горячем воздухе… Часто – на улицах и в метро. В автобусах и в магазинах. По телевизору и в отражении. Они сыты – все они сыты. Но им не хватает чего-то… чего-то дарящего жизнь. Чего-то, что сделало бы этих людей стареющими но не чахнущими, меняющимися но не увядающими, смертными, но не погибающими. Она знает что всем этим людям чего-то не хватает. Теперь понимает – чего. Им всем не хватает до сытости, но никто из них никогда не просит этого у других. Или просит, но только не получает в ответ на просьбы. Она может одно – научиться просить. И стараться давать. Она смотрит на Таню, которая нервно поглядывает на неё и, видимо, хочет чтоб та перестала лить воду из глаз попусту, потому что вот-вот у Танюши закончатся пластыри и придётся ей как-то на это всё реагировать. Или делать вид, что опять не заметила. Почему?.. Не потому ли что Таня сама может выдать свою просьбу о чьей-то любви и поддержке – совершенно случайно – если начнёт слушать просьбу от девушки, звучащую в этих её слезах?.. Наверное в этом секрет – она не хочет начать говорить с ней на том языке, которым так редко кто-нибудь пользуется. Ведь если она понимает его – то значит она его знает. Она имеет сама доступ к этому шифру и значит – не чужды ей те же эмоции, переживания и нужда. Точно та же самая нужда в помощи, что и у девушки. Она смотрит на Таню и понимает что так же смешно вела себя сама все-все время, и так же старалась не говорить ни с кем на том языке, который как будто забыт в мире – как будто, хотя каждый его помнит и знает, и про себя каждый день надеется найти тех людей, что первыми заговорят с ним на этом наречии. Она вела себя так. Точно так… Но разве в этом есть справедливость?.. Есть справедливость к себе?.. Есть справедливость к другим?.. Есть справедливость, котрая помогла бы тебе или людям вокруг?.. Справедливость как раз в том, чтобы начать говорить. Чтобы взять помощь и дать её. Справедливость как раз в том, чтобы понимать этот тайный язык и открыто на нём обо всём говорить.
Снегурочка смотрит на Таню и кажется ей что она тоже – всего лишь одна из многих детей на планете. Один маленький недолюбленный бедный ребенок. Одна маленькая детдомовская девочка, которая нуждается в помощи, любви и поддержке.
Снегурочка захотела её просто обнять. И просто обняла. Неожиданно ни для себя, ни для девушки. Таня опешила. В этот раз не нашлась сразу что пошутить. Замерла… И расплакалась. Стала потом что-то шутить, всё равно, сквозь слезы, но вся дрожит и наверное тоже себя чувствует маленькой девочкой. Снегурочка что-то сказала ей потихонечку доброе – про то что она очень, очень хорошая, добрая и чудесная, на что Таня, конечно, тут же отшутилась… Сказала ещё что-то про то что всё обязательно будет у Тани совсем хорошо и что она очень важна на этом свете, и что её очень любит Бог – наверняка любит. И что она обязательно сможет однажды быть очень хорошей матерью, и что её мама, наверное, очень-очень ей будет рада и её поступкам, и что… и что… Много чего хорошего. И Таня слушает, и наверное понимает, раз плачет. Снегурочка рада что плачет. Оно больно, конечно, когда плачешь. Очень больно. Но это лишь только как руки под водой – больно не из-за воды, больно не из-за слёз, а из-за того – что до них. Больно из-за того, что нужно смыть. А смыть помогают слёзы. И после них обязательно станет легче. Ведь это лучше, когда раны промыты.
Танюша что-то шутила, Снегурочка говорила, и обе текли как два снежных изваяния в апрельский солнечный денёк. Танюша старается это закончить – прервать внезапную капель – и наконец весело, громко шепнула на ухо Снегурке: “Проверка!..” – и засмеялась немножко.
– Нуу-уу!.. Второй раз не сработает!.. – засмеялась Снегурочка, крепче её обняла напоследок, покрутилась с ней вместе весело из стороны в сторону и наконец отпустила. – Да, точно… А то фотоотчет делать скоро – а будем с тобой все заплывшие… Как два вареника с творогом!..
– Ага, точно!.. – смеётся Таня, – Ты это… постой… за прилавком. Пойду за салфетками схожу. Сегодня день женских истерик какой-то!.. Хорошо бедный мальчик не тут – он бы у нас всё здесь скупил, чтобы девчонок как-нибудь успокоить!..
– Ну!.. Нам он пакет свой оплаченный, кстати, оставил. – смеётся и девушка, – Для успокоения видимо!.. На – тебе будет в подарок!..
– Спаси-иибо! Будем плакать туда. Потом ходить в раковину выливать – чтоб тут море не образовалось!
– Идёт! Жду с салфетками!..
Таня исчезла в подсобке, неловко шагая прочь от прилавка – растерянно, смущенно и нарочито шутливо. А Снегурочка принялась оглядывать мир. Огр-ррромный сияющий праздничный магазин, прекрасные, чудные елочные игрушки на своём прилавке… А вот и ещё что-то лежит здесь среди игрушек. Такое у них явно не продавалось. Бумажник – коричневый кожанный дорогой бумажник. Снегурочка вертит бумажник в обклееных пластырями руках и вертится, смотрит по сторонам – как будто забывший его кто-то, здесь может ещё находиться. Но явно не может, ведь покупателей не было уже давно.
– На!.. – возвращается Таня с салфетками, – Мы убиваем деревья заради поплывших носов и растекшейся туши!.. Наш новый слоган.
– Послушай, а это чей?.. Ты не видела, кто забыл?
– Опа на!.. Так это ж мажорика?.. Он им мотал тут в воздухе, мотал, да так и забыл что ли?.. Ну-ууу мужчины!.. Растяпы, да и только! Ну ка… дай гляну – че там… А ну ка… – Танечка вытащила бумажник из рук у Снегурочки и открыла громко отстегнувшуюся заклепку. – Оггг-го-о!.. Ты видела?.. – сделала пораженную рожицу эльф, – Да туууут!.. Тут на твое всё лечение, милая моя, на долги и на ещё что-нибудь – так, чисто для души, как говорится!..
– Да закрой быстрее… – шепнула Снегурочка, – Нехорошо же смотреть. Пойду сейчас на стойку отнесу – пусть по громкой объявят что он нашёлся. Может ещё не уехал тот молодой человек, может ещё заберёт…
– Слушай. А что если ему вообще это не надо?.. Ну, вообще он забыл, да и всё – про эти деньги? Ну… вот уже сколько его нет – не заметил даже значит?.. Ну и…
– И что?.. – не поняла девушка.
– А может он где-нибудь их ещё потерял?.. Не у нас? Может мы ни при чём… Вот тебе и решение твоих всех проблем?..
– Да ну-ууу, Танька!.. – Снегурочка сделала большие-большие глаза и выхватила у эльфа бумажник, – Ни в коем случае!.. Что ты!!!
– Ну… Смотри – как знаешь. Я ж не для себя. Мне не надо… обойдусь как-нибудь. А тебе – может это подарок судьбы?.. Не подумала?
– Нет, не подумала. – твердо ответила Снегурочка, но тут же заулыбалась немного, глядя на Таню, которая бегает по сторонам глазами и иногда с жалостью задевает взглядом её. – Ты знаешь… Мне много, и так очень много подарков судьбы даётся… Ты уж поверь мне!.. Да и тебе – даже если ты этого и не замечаешь. Бог всегда даёт нам добро и счастье, но никогда это счастье не может от нас требовать нечестных поступков. Если ты поступаешь нечестно – то счастья ты всё равно не получишь, как сильно бы не казалось тебе что оно так появится. А где-то – ты можешь так думать что совершаешь хороший поступок, который тебе будет стоить чего-то и принесёт очень плохие последствия – но он будет, в итоге, всё равно, оборачиваться для тебя счастьем – потому что ты сделал правильное… Понимаешь?.. – Снегурочка взяла Таню, которая бегает глазами по полу за плечи и ласково поглядела ей в маленькое эльфийское личико, – Ты знаешь… Ты очень хороший человек. По своим движениям души – очень!.. Тебе только нужно ещё научиться не делать того, что неправильно. И тогда ты будешь, обязательно будешь счастлива! А я очень хочу чтобы ты была счастлива… Вот, скажи мне – что лучше?.. Когда ты себя лучше чувствовала?.. Когда ты чего-нибудь там клала в карман и клиентов обсчитывала, или когда мы с тобой проревелись сейчас вместе как две девчонки маленьких?.. А?.. Наверняка – сейчас. А потому что ты сделала правильное… Ты знаешь – гораздо важнее ведь личные взаимоотношения – взаимопонимание, тепло, чем какие-то деньги, правда?.. Вот и скажу тебе – самое лучшее тепло, и любовь, и поддержку – ты можешь получить только от Бога. Вот мы с тобой – два земных человека – друг друга немножечко поняли… и то – это как хорошо!.. А Бог… Бог – Он гораздо лучше… Так лучше совсем не имей денег, чем ты их своруешь и… не прерывай, не прерывай – я знаю что ты сейчас для меня, но… уж лучше – совсем без денег, чем потерять эту любовь – огромную любовь от Бога. Я очень хочу тебе самого хорошего… Пообещай мне что больше не будешь, совсем никогда, воровать и обсчитывать, ладно?.. Это тоже ведь часть того, чтобы попасть в Рай. Хорошо?.. Давай мы договоримся, что вместе будем туда стремиться, даже если и порознь. И там… там обязательно встретимся, ладно?..
– Оке-еей!.. – весело протянула Таня, – Неси-ии свой бумажник на стойку. Я просто про то, что для него это может быть ничего и не стоит – он столько наличкой с собой носит… А для тебя – целая жизнь… всё-таки.
– Да что эта жизнь стоит-то, Тань, по сравнению с вечной?.. Ты что-оо?!. – улыбается девушка. – Ды тыща таких жизней здесь на земле не стоит одной на Небе!.. Ты помни… когда-нибудь ведь ещё пригодится…
– Так, ладно!.. Шагай. Я прикрою, если проверка. Скажу – тут клиент сто-оолько купил! Как ему бумажник не побежать возвращать?.. Престиж магазина, можно сказать, на кону!
– Ну правильно. Да, так и скажи… я побежала.
И девушка действительно побежала по залу, немного скользя на гладких плитках и подъезжая чуть-чуть к каждому следующему огромному, взлетающему вверх, шагу как на коньках. Легко, быстро, скоро, счастливо побежала. Несётся огр-рромный блистающий зал вокруг – декорации, подвески, блестки, ёлочки… Свет ясный и яркий вокруг, музыка, праздник!.. На душе у Снегурочки наконец-то то чувство прекрасного возрождения, чистоты, радости, счастья, праздника, лёгкости, которого она так ждала сегодня… Наконец-то она полностью благодарна и счастлива. Хотя у неё нет, по прежнему, денег и вот – она сама несёт огромную сумму в руках за тем, чтобы отдать. Она знает теперь то, чего не знала ещё утром – что встреча с квартирным хозяином не отложилась, что ей надо искать где-то деньги сейчас или просить, умолять подождать… Что ей осталось совсем чуть-чуть здесь на земле. Что… много чего… Что руки теперь не согнуть по нормальному ещё несколько дней… Но ей лучше. Намного лучше. Она чувствует что разрушила стену внутри, которая не позволяла ей радоваться. Она чувствует что теперь верит и надеется от всей души, а проблемы пройдут как-нибудь и решатся, если она будет с Богом. Что всё возможно и всё хорошо. Что она достойна и что её ценят. Что её любят. Что она может быть полезна здесь – на свете. Вот даже хотя бы только лишь этой Таньке, но может быть… Она летит и не думает о плохом. Оно само не думается… Не хочется о плохом. Не можется. Слишком радостно. Слишком хорошо, слишком прекрасно!..
Она отдала. Отдала бумажник и лично проконтролировала что по громкой связи сразу же сказали о найденной вещи. На всякий случай сфоткала этот бумажник, который отдаёт, чтобы запечатлеть – что она отдала всё. Хотя это, конечно, не аргумент – если вдруг женщина на стойке что-нибудь заберёт до прихода клиента… Но… ладно. У Снегурочки нет времени оставаться и ждать молодого человека вместе со своей находкой – ей нужно возвращаться на своё место. Она снова летит назад, ещё чуть более спешно, и меньше уже замечает от спешки всю красоту вокруг. Но ей и не надо. Теперь красоты и внутри предостаточно… Она может закрыть глаза и всё равно оказаться в светлом просторном огромном помещении, наполненном радостью и музыкой. Но музыка вокруг вдруг начинает звучать как-то не очень гармонично – к ней примешалась еще одна – тихая. Она звучит в другой тональности. Девушка вздрогнула – это мобильный в кармане. Наверное Яна звонит. Пришла с проверкой и не застала её на месте… наверное… Нет. Девушка остановилась на полном ходу и чуть не упала на скользком полу. Это квартирный хозяин. Вся обмерла, задолжала, глаза стали большими… Но после – вспомнила что-то приятное, что-то светлое и доброе. Это светлое полилось шумным потоком из сердца и огромной волной тут же смело все страхи. Всё будет хорошо. Ведь она с Богом. Не может быть просто иначе!.. Она смело взяла трубку.
– Да, да. Здравствуйте!.. – чуть ли не радостно выпалила девушка, – Да, да… Вы обещали как раз созвониться, да… Да… я… Нет, я на работе ещё, но Вы меня не отвлекаете, нет… я как раз могу говорить. Да… да… а… аааа… хорошо… я… Спасибо Вам большое!.. – выдохнула девушка и тихо заулыбалась, – Да… да – в апреле чудесно, конечно… Я… я постараюсь и раньше отдать, если у меня только получится… как можно скорее!.. Да, да… Спасибо… Да, спасибо!.. – засмеялась немного девушка радостно и смущенно, – Спасибо ещё раз Вам огромное!.. Просто огромное! Я очень надеюсь, что я Вам всё… всё и как можно скорее… Да нет, не-еет!.. Не отвлекаете! Не отвлекаете, нет – что Вы!.. Да, да… спасибо большое. Да, до свидания… Спасибо большое ещё раз!.. С Праздником!..
Девушка договорила и продолжила стоять на одном месте – посреди огромного светящегося магазина, и улыбаться в пространство. Она закрыла глаза и улыбнулась вверх:
– Спасибо!.. – прошептала она на выдохе мысленно и зашашагала спокойнее дальше. Тоже скоро и тоже вприпрыжку немножечко. Но уже гораздо, гораздо спокойнее…
– Короче! – сразу бросилась рассказывать чем-то страшно обрадованная Таня, как только девушка приблизилась к витрине, – Ты тут кучу всего пропустила! Не прерывай меня – что-нибудь забуду… Ну, в общем… Во первых – ты можешь идти переодеваться – сегодня смена закончена!.. И вообще – всё!
– В смы-ыыысле?.. – отзеркалив Танечкин обрадованный настрой засмеялась Снегурочка, – Меня уволили, хочешь сказать?.. И просто чтоб я не разревелась тут сразу опять – так сильно радуешься?.. Или как? Ну давай, выкладывай!
– Ну, можно сказать – что да! – засмеялся эльф, – Уволена. Точно! Но только по хорошему. Я даже не думала что так можно – а то бы сама что-нибудь разбила специально!.. Короче. Тут Яна пришла и не видит тебя на рабочем месте. Ну, я ей сказала, конечно, что ты бумажник пошла отдавать. Всё такое… А она дальше там… Слово за слово в общем, увидела крошки эти вот на полу – битые – говорит: мол, что это?.. Ну я объяснила так косвенно кое-как… А она – давай из меня информацию всю вытягивать!.. Ещё капли крови увидела на прилавке… Вообще не поймёт – что это. Ну, в общем, наверное видит что я юлю – а я не сильно юлю, но слегка – чтоб не всё рассказать. Может ты не захочешь. Ну и она говорит, в общем, в конце концов, что она сейчас камеры наблюдения посмотрит и выяснит – что тут у нас происходило. А я говорю что, мол, ладно тогда – всё уже расскажу ей и так. Ну и пришлось мне рассказывать. Она, думаю, камеры если посмотрит – так ведь всё не так точно поймет. Вообще не поймёт – что у нас здесь произошло. Поймёт только, что что-то мы натворили – игрушки разбили там и т. д., и за это наверное штрафовать надо. Ну, думаю – лучше скажу как есть. Я ей, короче, выкладываю про тебя всё, в самых лучших красках – про то что болезнь, что узнала ты… это… сегодня там… Ну, короче – про долг, про всё такое… Про то как парень этот кричал и ты от того коробку выронила, да потом психанула вообще, да и все… Ну, короче – я думаю: Яна, вообще, тоже ведь человек и должна понять хоть как-нибудь, но…
– Спасибо… – кивнула Снегурочка, помрачнев. Она не услышала радости Тани за страшным словом “уволили” и слабо воспринимала уже после прозвучавшие объяснения, с которыми Таня, к тому же, ещё не закончила. – Ох-ххх!.. Извини что пришлось за меня отдуваться… конечно… Ну, и уволили и уволили – ничего страшного… Ладно…
Тем временем в голове у девушки понеслись бегущей строкой мысли, мысли, мысли про всё – как теперь быть?.. Заплатят ли ей хоть за то, что она уже отработала?.. А не заплатят – так ладно. Хоть за разбитые украшения ей не придётся платить – уж и то хорошо… Где найти теперь работу хотя бы на те же самые несколько дней, что ей осталось отработать здесь, если бы…
– Да ты слушай до конца! Чего уже куксишься!.. – встряхнула девушку за плечи Таня, – Я же говорю – по хорошему уволили! К лучшему!.. Короче… так Яна послушала и она действительно поняла!.. Понимаешь?!. Так не только она поняла – к нам с проверкой, оказывается, большая начальница нагрянула… Стоит такая – как будто простой покупатель, сама слушает, как я всё это Яне описываю, а потом говорит: “У меня мама от рака в том году умерла – ей тоже немножко заранее сказали… Я понимаю – как это.” Так вот!.. Им уезжать срочно надо – на другой точке проверка. Они потому к нам сейчас и пришли напоследок – успеть всё проверить и поскорее туда. А мне эта начальница главная – это, ты понимаешь, главная самая по всей сети нашей!!! Так вот – она говорит, что, мол – ты ей тогда передай: пусть она не выходит в другие дни, да и сегодня пораньше уйдёт. А заплатим ей так, как положено – за всё время. Мол – девочку жалко. Пусть лечится. Тем более, мол, зачем лишние нервы?.. И так тебе трудно всё это… там… пережить и так далее… Ну, короче – хорошая тётка! Молодец! Вошла в положение. А чего ей – оно сложно что ли?.. Там столь-ко денег – у неё прибыли – что наверное может тебе пару дней оплатить. Ничего… тут страшного. Ну, короче… Ура?!. – подпрыгнула Таня и хлопнула громко в ладоши.
– Ура!.. – выдохнула с облегчением Снегурочка, но только прыгать сразу не сообразила. Зато вот Таня – так уже скакала во всю.
– Ты ма-аало радуешься! – заметил веселый эльф, наскаку, – Вот так надо!..
– Да… Это точно! – засмеялась девушка, – Сегодня у меня что-то с этим сильные проблемы!.. – и тоже запрыгала на месте рядом с Таней, – Вот только я хлопать в ладоши пока-ааа не буду! – смеётся девушка.
– Можно ступнями хлопать вместо ладоней!.. Если повыше подпрыгивать! А!.. Кстати! Ты прыгай, прыгай, а я ещё что забыла рассказать!.. Ещё ж говорю – что-то забуду! Твой приходил!..
– В смысле?.. Кто мой? – не поняла Снегурочка и аж перестала от этого прыгать.
– Ну – этот, мажор!
– Та-ааак какой же он мой?!.
– Ну… как хочешь. Проехали. – махнула рукой Танечка, – Короче, как раз он и вспомнил что этот бумажник здесь где-то посеял… И, говорит – не у вас ли остался?.. Я говорю – всё нор-ма-аально, всё зде-еесь… Но только уже не здесь! – смеётся эльф, – Ну, объяснила – что как. Он про тебя спрашивал – что, мол, как ты… чего… Всё ли нормально. Ну я ему в красках чуть-чуть описала, в общем, что ты там… потом… только про то и переживала, что, мол, мальчика обидели, а так – ты не нюня!.. И всё такое. Короче побольше ему о тебе рассказала. – подмигивает Таня.
– Ну… Ну а зачем, а?.. – разулыбалась Снегурочка, – Ну… ну, ладно, спасибо. Ты хоть плохого обо мне не сказала – и то уже ладно… Но и хорошего лучше бы сильно ничего не говорить. Потому что нечего сильно. Зачем ты ему должна что-то вообще про меня говорить?
– А что значит – зачем?.. У нас правила – сама знаешь: клиент что-то спрашивает – будь добр отвечать! Ну, так вот – я сказала, конечно, что ты на стойку пошла относить… Что ты у нас честная такая вся распрекрасная мадам – грудью встала за то чтоб бумажник отдать, когда я пошутила что можно оставить… Ну и всё такое. И, короче, ему телефон твой всучила – мол, чтобы с тобой созвонился: вдруг ты там что-то да как-то – на стойке не сможешь оставить и… Всё такое. Чтоб вы с ним связаться могли. Ну или ты если ещё не дошла – то чтобы бумажник там и не оставляла – вернулась назад с ним и всё.
– Таа-ааань!.. Ну зачем?!.
– Ну, он сам попросил. Сам. Сразу стал говорить, что, мол – может я ей позвоню, чтоб не шла дальше… Как будто бы я не могу позвонить! Я ж говорю – парень поплыл!.. Так что я ему только слегка поспособствовала, да и всё. Не ругайся! Короче… Он, говорит – только той девочке шарик отдал, как ему позвонили – он заговорился, отошёл от шума, вот и забыл здесь бумажник. Потом, когда был уже далеко – вспомнил. Ему как раз люди те позвонили, кому он игрушки хотел покупать. Они там какой-то праздник отменили. Поэтому он уже и не возвращался сюда, пока пропажу не обнаружил. В общем… Ну, ты поняла. – кивнула Таня, видимо больше не вспомнив никакой информации. – А, да! Так я только ему телефон твой дала, и сразу по громкой как раз сообщают что найден бумажник и всё такое. Ну, так что звонить он тебе не стал – сразу пошёл забирать. Но ещё может быть позвонит – жди. Думаю скоро. Так что ещё тебя замуж тут выдадим!.. Чур я подружкой буду! Я, всё-таки, посодействовала, как никак…
– Да ну! Тань!.. Ну прекращай! Хорош уже на эту тему! Ну я первый раз человека в жизни вижу, и он меня тоже. Какие вообще могут быть тут… отношения, не знаю. Хорош прикалываться!
– А что?.. Всё может быть. Ты на себе крест не ставь. Я раньше слышала в передаче какой-то, что людям, бывало, четвёртую стадию ставили и уже всё, типа. А потом – нет. Вылечивались. И всё нормально. Так что ещё и детей может родите. И внуков увидишь.
– И правнуков! – поддержала девушка, – Ясно, спасибо. Вот удивился бы тот молодой человек, если бы слышал про что мы с тобой тут сейчас говорим! Ты представь просто!.. – смеётся Снегурочка, – Он точно ужасно невовремя зашёл к нам – одна обокрала почти на двести тысяч, другая женить хочет!..
– И очень даже хочет. А чё – красивый. Мне кажется – нам пара. И при должности какой-то наверное – та-аакой костюмчик!..
– Вот… Вот, Тань, тебя вот как остановить, а?.. Я разозлюсь сейчас! – шутливо топнула ножкой Снегурочка. – Так, слушай… Ты, что, сегодня будешь, как и всегда – до одиннадцати?
– Ну да. А ты иди, раз отпустили. Чего тут стоишь до сих пор? Иди, переодевайся быстрее!
– Да… Сейчас пойду. А тебе в пару кого-то поставят, интересно?..
– Наверное. Но сегодня, наверное уж вряд ли – когда же кого искать? Наверное завтра подыщут. Пока постою в одиночестве.
– Может я хоть сегодня останусь, а?.. Ну чего ты одна будешь стоять? Так – постоим, поболтаем… а то даже аж как-то грустно одной мне домой возвращаться теперь в середине вечера. Вот… раньше одной на работе всегда грустно было, а вот теперь – вроде друг нашёлся… – улыбнулась Снегурочка, – И наоборот домой идти как-то не хочется. А, кстати, да – мне квартплату аж на апрель отложили – совсем. Так что буду теперь по чуть-чуть набирать. Хозяин звонил, говорит что подумал – тогда уж наверное лучше попозже встретиться. И говорит что не надо спешить даже – всё пусть потихоньку, когда я смогу всё отдать – вот тогда и… Ну, в общем… Ты знаешь, что я сегодня особенно хорошо поняла?.. Что, вообще, счастье есть, всегда есть с тобой рядом – его Бог всегда тебе точно дает. Его только не надо бояться. Вот и… и всё. И слушаться надо Бога. И не делать ничего неправильного и несправедливого – даже по отношению к себе самому. Ты это тоже помни – когда-нибудь может пригодится…
– Окей, буду помнить. – кивнула Танюша, – А ты иди переодевайся. Чего ты стоять-то тут будешь? Пойди прогуляйся уж лучше по ГУМу, по площади вон – чем здесь стоять пылиться. А поболтать мы с тобой потом можем – вон, наберешь просто… Ну, или я тебе наберу. Ещё может быть пообщаемся. Давай – иди снимай всю эту узорчатую прелесть, не парься в ней. Мне тоже-то тут всего ничего до конца осталось. Потом тоже – на покой… Давай, давай… Или помочь тебе снять эту накидку? Ты, если что, зови – помогу. А то может руки не гнутся – понятное дело…
