Ivolga (Анастасия Каляндра)
Маленькая рождественская сказка
Она натягивает последний элемент своего костюма – светлую добрую Снегурочью улыбку и увереннее шагает к прилавку. Теперь началась смена. Она будет весь день радостно улыбаться, махать деткам рукой, когда они завороженно на неё будут смотрет, и иногда с кем-нибудь фотографироваться. А взрослым она будет пытаться продать дорогие, ручной работы игрушки, которые стоят почти столько же, каждая, сколько львиная доля её страшного долга. Не очень-то это в её голове умещается – так чтобы совсем встать на свои места и не чувствоваться безобразной мусорной кучей – слишком аляписто всё в голове. От этого и украшения всюду порой кажутся тоже немного несуразными. Пестрыми до головной боли. Даже там – внутри её любимого снежного шара, ей кажутся слишком уж яркими те маленькие глиняные гирлянды, налепленные на маленькие глиняные домики и карусели, что явно совсем выбиваются из общей спокойной гаммы. Да, как ни странно – на собственной её витрине игрушки совсем ей не нравятся. Они несуразные на её взгляд. Странные. Даже корявые. Они явно не соответствуют их цене. Но между тем она их должна продавать. Наверное этим игрушкам прощают их вид лишь только за то, что они полностью ручной работы. Ну и что?.. Разве теперь они столько стоят? Лишь потому что в них вложено много труда?.. Да. Наверное так. Она понимает, что так же и с ней. И с её долгом. И с её жизнью. Наверное жизнь её всё же имеет какую-то стоимость, ведь вложено ею в неё много труда. И много она потрудилась на то, чтобы отдать то, что должна… Но… А результат?.. Результатом она не довольна. Совсем не довольна. Она – ничего из себя толком нормального не представляет. Её труд?.. Труд тоже дал-то не много плода. У неё до сих пор не собрано и половины того, что нужно бы собрать. Так смысл?.. Пожалуй что все труды может, в конце концов, обесценить, ну или наоборот – сделать стоящими – их конечный результат. А ведь сами они по себе – без плодов – ничто?.. Ничего толком не значат? Может быть – так. Но она почему-то чувствует так от Бога – что, всё же, её труды ценятся. Вот Он – почему-то их ценит. И жизнь её очень высоко ценит тоже. Что сама она никак не может понять – за что?.. Её жизнь вроде бы – словно такая игрушка стеклянная – слишком нелепая, слишком корявая, слишком… Она бы сама никогда не ценила такую жизнь… Хотя… Может быть – если бы эта жизнь вдруг была не её – то возможно она бы ценила. Когда бы увидела девушка человека с похожей жизнью – то всеми силами, конечно же, попыталась бы его подбодрить и воодушевить. Сказать что его жизнь многого стоит. Убедить в том что очень и очень она ценна… Да и не просто – сказать так лишь ради приличия, а правда она так и будет считать. Чужая жизнь для неё как чужие вещи… Как эти же, может даже, игрушки. Они могут быть несуразными в чём-то, но ведь она никогда, скажем, не разобъет ни одной осознанно – знает: они очень ценны. А вот себя ей теперь хочется громить, крушить, ломать, крошить и разбить вдребезги об пол… Настолько она сильно не может сейчас себя ценить. Настолько она сильно теперь себя терпеть не может. А между тем – ведь она тоже должна как-то выручить за себя деньги – за свой труд, за свою жизнь… Ровно как и за эти страшненькие игрушки. Она глубоко убеждена теперь в том, что ценности она не имеет и вовсе. И непонимающе слушает Бога, который с ней говорит через мысли и чувства так нежно и ласково, так понимающе и любяще… Она смотрит теперь на Него так – так же почти, как и на тех посетителей, что способны купить эти корявые кусочки стекла, выкрашенные тусклыми красками. Как на тех, кому они всё-таки нравятся. На тех, кто даёт ей за них высокую цену. Она каждый день теперь утром одевается в новую сказочную одежду в каморке-подсобке и смотрит подолгу на себя в зеркало… Смотрит и никак не может понять. Она просто не может понять – как ЭТО можно любить. Как можно ценить ЭТО. Как можно ЭТОМУ давать жизнь и продлевать эту жизнь таким невероятным, чудесным образом, как ей продлил Бог?.. Ведь Он вылечил её, да ещё не смотря ни на то что прогнозы врачей были хуже некуда, ни на то что совсем у неё не было денег на все эти медицинские расходы, ни на… Ни на то даже, что ей самой бы и в голову не пришло беречь и хранить эту жизнь. И вот – чудесные вещи произошли! Ей простили на время квартплату, она смогла подсобрать денег, она даже, вроде бы, выздоровела наконец. Пусть иногда ещё и плохо, но всё-таки – жизни этой её никудышной, уже вроде бы ничего и не угрожает. Она, вроде бы, вышла из зоны сильного риска. Она почти полностью здорова. Она и не в полной нужде. Она всё ещё имеет деньги на продукты, на то чтобы отдать, пусть и маленькую, но часть долга. Да и сам этот долг от неё полностью не требуют. Никто, кроме её самой, конечно же… Она вот нашла замечательную работу – здесь есть всё то, что она любит: добро, радость, яркие и чистые эмоции детей, проходящих мимо и завороженно глядящих на девушку-Снегурочку, ощущение праздника вокруг… Да даже зарплата – не очень-то маленькая. Это всё просто чудесно!.. Но стоит она перед всем этим в ступоре, похожем на тот, что наступает теперь перед зеркалом. Она не поймёт. Никак не поймёт – что же это?.. Как может её Бог ценить?.. Как может Он так помогать ей?.. Как может давать столько счастья?.. Она не понимает настолько, что не в состоянии взять это счастье и воспользоваться им в полной мере. Что очень важно всегда – ведь она и сама не раз говорила другим: "Счастье – это то что даётся нам Богом щедро и обильно! Оно есть везде, мы доверху наполнены им, и повсюду вокруг оно густыми слоями лежит – как обильно выпавший снег. Всё что нужно от нас, чтобы его получить – только чуть-чуть потрудиться над тем, чтобы взять его и освоить. Мы все часто просим у Бога счастья и иногда не понимаем – почему это Он, будто бы, нам его сразу же и не даёт?.. А дело всё в том, что Он дал нам его ещё до того, как мы попросили. И дал много. Очень и очень много!.. Только мы не умеем его взять в свою жизнь и воспользоваться. Нужно уметь чувствовать счастье – тогда оно у тебя и будет. А если ты не умеешь – так ты будешь похож на того, кто не чувствует вкуса еды, но при том окружен тоннами сладких и вкусных пирожных, тортиков, великолепных салатов, закусок и горячих блюд… Нужно только уметь это брать. Это чувствовать. А если нет – так ты словно бы и совсем не имеешь того, что вокруг в изобилии." Она всегда так сама говорила. А вот теперь – будто бы разучилась. Разучилась быть счастлива. Она даже и радости толком теперь не позволяет себе ощутить от всего чуда, её окружающего… Хотя между тем она и понимает, что Бог хотел бы видеть её радостной. Бог делает всё, чтобы девушка была теперь счастливой! Она это прекрасно понимает. Но отчего-то не может… Она слишком считает себя никудышной игрушкой, которая счастья такого совсем недостойна. Она, между тем, просит у Бога помочь – просит Его чтоб смогла она накопить ту немыслимо крупную сумму, что задолжала. Ведь знает, что должна отдать… Но ей самой же это напоминает то, когда она пытается уговорить людей купить страшненькие игрушки за большие деньги. Она просит и тут же отказывается от того что просит внутренне. Она тянется будто руками к подарку, который должна подарить и другим частично, но тут же отталкивает заветную коробочку, осознав что и ей тоже придётся принять часть дара для себя. Она не достойна… Она не может!.. Ещё если б был этот дар только для других – она с удовольствием взяла бы и передала по назначению. Свалились бы на неё эти так нужные ей двести семьдесят – так она бы, конечно же, их приняла и пошла бы отдавать долг. Но в то же время и не приняла бы их внутренне – кажется ей теперь так… Не приняла бы их полностью… Не приняла бы душой. Не порадовалась бы им так, как должна. Ведь по сути – они и теперь уже у неё есть. Ей простили и вовсе не требуют срочно отдать. А значит – она, всё равно что уже получила их как новогодний подарок. Осталось теперь только понемногу со временем отдавать… Бог их дал ей теперь уже – сразу. Да ещё и куда более чудесным образом, чем это могло бы быть, если бы Он, например, сделал так, что она сразу же где-нибудь их заработала бы. Чудесным образом!.. Что может быть чудеснее движения души – чужой доброй души, что простила тебе эти деньги, хотя бы до поры до времени, и не стала с тебя требовать?.. Что дала тебе жить в своей хорошей квартире и вылечиваться, и жить дальше, когда уже вылечишься, и жить без забот – потому что ты срочно ещё ничего, всё равно, не должен?.. Но девушка этому чуду не может порадоваться. Потому что она чувствует себя слишком виновной. Она слишком себя упорно винит, и этим своим чувством вины втаптывает в землю всю радость. Она не позволяет себе быть радостной. Нельзя ведь взять и рассесться в удобном мягком кресле, которое не считаешь своим?.. Нельзя ведь рассесться в нём, красивом и чистом, если ты сам себя считаешь одетым в нечистые одежды?.. И она не садится – стоит. Стоит рядом с тем чудом, что было ей дано. Стоит рядом со своей же собственной жизнью и не решается присесть… Хотя ноги, конечно, болят стоять весь день на этой работе… Она знает что Бог её хочет видеть радостной. Он взял её – бедную и никчемную елочную игрушку – и повесил на ёлку. Прекрасную, чудную Рождественскую ёлку. Она висит среди звенящих, прекрасных, неземной красоты, украшений, зажженных свечей и блеска гирлянд, но она не считает себя достойной. Она то и дело пытается объяснить Богу что вовсе она не должна тут висеть… И тут же опять просит Его дать ей ещё какое-то чудо – ещё одну пышную ёлку: дать ей возможность как-нибудь найти сразу же все эти деньги и сразу же их хозяину отдать. А как можно – при том понимает она – претендовать на ещё одно чудо, когда ты совсем и не рад первому?.. Это слишком… Слишком плохо. Она как капризный ребёнок, который не может поблагодарить за чудесный подарок и только выпрашивает себе ещё. От этого ещё хуже. Ещё больше усилилось её чувство вины от такого её поведения. Ещё больше… А в чём, собственно, её эта вина, из-за которой она не находит покоя?.. В том ли что она не нашла денег, хотя, может быть и могла бы пахать в три раза больше в прошедшие месяцы и, пусть и пустила бы полностью под откос своё здоровье, но всё же теперь не была бы должна?.. Может быть в том, что она, вовсе потребовала на себя в этой жизни каких-то расходов – невольно, непреднамеренно… тем что вот так заболела?.. Может быть… Может быть – в том что она не достаточно хороша ещё в душе, чтобы быть достойной таких чудных вещей в своей жизни?.. Она, пока что, не может совсем разобраться… Вот и прошло уже снова почти пол часа утренней работы, а она всё стоит у прилавка, улыбается, машет рукой проходящим мимо деткам и искренне любит их всех, а в душе даёт сама себе увестстый подзатыльник за каждого такого ребёнка проходящего мимо: “Вот он какой – чистый, светлый малыш! – говорит она себе внутренне, – А ты?.. Ты?!.” Не знает она – в чём она хуже теперь всех этих детей… Но знает что хуже. И радуется детям. И ранит себя ими. Вот уже пол часа где-то своего рабочего времени она снова краем мозга всё ворошит кучу скопившейся в ней вины, неприязни к себе и самоотвержения. Она всё никак не может перестать. Она должна. Кругом должна… Должна людям. Должна Богу за всё то, что Он ей дал… Должна себе, как ни странно, хотя не считает что ей самой хоть кто-нибудь на земле может быть должен… Она должна и не может отдать всех этих долгов. Она не в силах. Она хочет и не поймёт никак что ей мешает… Вот наконец и Танюшка пришла. Опоздала. Она на бегу пошутила о чём-то, как и всегда, побежала дальше мимо девушки-Снегурочки – в подсобку переодеваться – и скрылась из глаз. А девушка опять стоит и думает… Чём же она виновата?.. В чём же её грех?.. Она просит Бога помочь ей разобраться – что это такое тяжелое и больное в себе она чувствует?.. Недавно была она на обследованиях у врачей. И там они помогали узнать – что же это такое внутри у неё болит?.. И нашли эту штуку. И вроде бы с нею она справилась. Но есть и другое, что тоже болит. Что тоже съедает её изнутри – что-то такое, с чем ей нужно бы побороться тоже… Вот только понять бы сперва – что же это такое?.. Она просит Бога помочь. Она просит избавить её от того неприятного, доставляющего страдание, греха, что грызёт её душу…
“Ведь Ты же пришёл чтобы спасти всех нас от грехов, Господи!.. – говорит она в мыслях, – Спасибо Тебе за это! Ты пришёл чтобы избавить нас… И какой ценой!.. А я… Я… Я бы очень хотела избавиться… От этого… Не знаю сама – от чего… Прости пожалуйста, что я такая… Помоги мне…”
Она молится так, но при этом теперь чувствует себя далеко от Бога. Она, словно бы, отдалилась совсем от Него. Она иногда с Ним бывала очень близка. Она иногда чувствовала Его совсем рядом – тёплого, светлого, доброго и любящего. Она чувствовала тепло Его рук и грелась в Его объятиях… Она знает Бога – какой Он весёлый и добрый и ласковый… Но вот теперь – она словно совсем далеко от Него. Как будто бы за стеной из тумана. Она чувствует, при этом, что строит теперь эту стену сама. Что Бог бы хотел до неё дотянуться и снова обнять… Но только она, почему-то, не позволяет. Она хочет Его видеть снова здесь, в своей жизни, совсем рядышком… Она хочет всю жизнь провести на Его руках, как ребёнок, которого мама с любовью баюкает… Но она, почему-то, теперь себе не позволяет… Она отдаляется. Просит Бога приблизиться, потому что не может совсем без Него, но в то же время сама убегает от встречи. Просит Бога помочь ей, и в то же время сама не принимает помощи… Что происходит?.. Девушка не знает… Чуть-чуть отвлекает её от мыслей мама с дочуркой, которые явно беднее чем те посетители, что позволить могли бы себе хоть одну стеклянную игрушку с её прилавка, но всё же – ужасно приятные и весёлые посетители. Они подошли и рассматривают витрину, и мама на ушко дочке чего-то там говорит, и улыбается, глядя на разные сказочные фигурки, и даже целует её в щёчку тихонько. Снегурочка улыбается, глядя на них, и берёт из кармана свой елочный шарик, что принесла из дома. Нагибается к девочке и говорит ей: “Держи! С Новым годом!”, а мама и дочка, конечно же, благодарят и желают всего самого наилучшего в Новом году… Потом отходят, ещё поглядев на витрину… Снегурочка растаяла в широченную улыбку и так и смотрит им вслед. А Танька выходит уже из подсобки, переодетая в рабочее – она эльф. Весёлый, смешной такой эльф с зелёными ушками. Она на соседней витрине. От одного магазина работают, но стойка поделена на сегменты и чтобы, когда начнётся большой поток людей, всех суметь обслужить – нужно два продавца. Танька что-то там шутит про то что она, наверное, какого-то богатенького покупателя взглядом таким счастливым провожает?.. А девушка конечно отнекивается. Танюшка ещё что-то шутит или не шутит про то что она сама бы, как раз, себе тут поймала какого-нибудь богача, не будь они все в такой дикой спешке перед праздниками… Ещё что-то шутит, болтает… Весёлая она. Девушка слабо на шутки улыбается и вроде бы ей весело… Но в душе полная неразбериха. Вот шутит Танька, вот веселится, хотя у неё никаких комплексов в плане морали, особо кажется нет… А Снегурочка слишком заела себя всей этой своей виной. Выходит – что лучше человек, а стоит и грустит, в отличии от непорядочного?.. Ведь Танька порой и себе в карман тайком кладёт – покупателей обсчитывает. И с гордостью даже об этом ещё заявляет Снегурочке. Да говорит что она тоже так делать должна – чего бы и не обсчитать?.. Снегурочка не докладывает конечно – ведь нехорошо. У Танюшки свои передряги есть тоже… Её нехорошо было бы работы лишать. Но вот – она рада. А ты – вроде бы и нормальный человек, а стоишь и себе места не находишь. А должен ведь быть рад ты – нормальный человек… честный по крайней мере… Ты должен быть полон радости, ведь ты с Богом!.. Так что же ты этим Его предаешь?.. Ты должен свидетельствовать всем своим счастьем о том, что Бог есть и Он велик! А ты?.. Ты погряз в своих внутренних разборках и забыл про великий дар, данный тебе Богом… От этого ты и ещё хуже… От этого – ты и ещё больше виноват… От этого… Подходит и ещё ребёнок. С папой. Она снова дарит игрушку. Её никто не просил, но ей так подумалось, что будет здорово если Снегурочка что-нибудь дарит. Для малышей – это такое счастье!.. Она по себе знает – когда в детстве ходила она как-то раз по этому же ГУМу – ну, было дело: приезжала со всеми детдомовскими на спектакль и их повели заодно Красную площадь посмотреть – тогда ей так чудно казалось вокруг всё-все-все!.. И так ей хотелось хоть что-то на этом празднике жизни самой получить в подарок!.. Ведь, вот – сколько вокруг бесподобных и ярких игрушек, украшений, дорогих шикарных магазинов, богатых обеспеченных людей… Ходила она по ГУМу и представлялось ей маленькой, что вот сейчас кто-нибудь из богатых людей вдруг подарит ей одну из таких дорогущих игрушек – пусть самую маленькую и дешёвую… Но как она будет счастлива!.. Ведь её захотели обрадовать! Её заметили! Её любят!.. Тогда она чувствовала себя маленькой девочкой из чудесной сказки, которая вдруг попала в волшебное королевство и начинают вокруг твориться чудеса!.. И ей уж казалось что точно теперь кто-нибудь здесь ей хоть что-нибудь вот такое подарит… Хоть самый простой леденец – но тогда это уже будет чудо!.. Но чуда тогда не случилось. И было от этого почему-то совсем, слишком грустно… Хотя тогда и побывала девочка в таком чудном месте!.. А вот теперь – она здесь Снегурочка. Она может дарить. Ей это совсем ничего не стоит. У неё дома ещё с прошлых лет лежат елочные игрушки и их она запретила себе в этом году вешать на ёлку. Она запретила себе украшать квартиру и заниматься созданием всей этой праздничной атмосферы вокруг себя. Теперь она не достойна. В этом году – нет. В следующем – может быть… Но не сейчас. И она раздаёт все свои елочные игрушки – пусть лучше кого-нибудь они порадуют. Она не достойна, как будто бы, даже держать их в доме. Тем более – её жутко гнетет то, что есть у неё хоть какие-то вещи, в то время как денег она отдать доброму человеку не может. Ей кажется это страшно нехорошо – ты можешь не отдать только тогда, когда крайне нуждаешься. Ты можешь сам не отдать только тогда, когда у тебя совсем ничего нет. А если хоть что-то ещё есть – то получается не хорошо. Она раздаривает свои вещи с таким чувством, что отдаёт часть вины – выбрасывает часть вины из своей жизни. Она бы легко и саму себя отдала насовсем, чтобы только избавиться от этой своей виноватости. Уже несколько раз залетала ей в голову мысль о том, что легко бы она восприняла информацию о том что, допустим, с ней случился рецидив и вот – она протянет теперь уже совсем недолго. Она бы легко умерла – лишь бы хоть это сняло с неё чувство вины. Тогда – может быть – не было бы таким нелепым и необоснованным то, что она не отдаст долг. А пока она ещё жива – хоть еле жива, хоть слабо жива, хоть кое-как жива – для неё ничто не может являться достаточным основанием. Она не имеет права себя извинить… Она благодарна тому человеку, который позволил ей не отдавать долг сразу. Очень благодарна. Она благодарна так, что не может – просто не может позволить себе при встрече ему не отдать сразу же всё. Для неё это будет жутким нечестием. Она даже подумывала просто взять кредит, а потом уж его как-нибудь отдавать. Но ей не одобрят такой большой суммы без подтвержденного дохода. А она постоянно перебивается подработками и совсем не имеет каких-либо документов о трудоустройстве. Это не получится сделать. Но ей очень надо отдать сразу всё!.. На этом-то девушка призадумалась чуть посильнее. Возможно что это корень проблем?.. Она так внушила себе эту “священную обязанность” – отдать всё и сразу – что вовсе забыла про более важный долг: отблагодарить Бога. Она так благодарна теперь человеку, что даже не может быть благодарною в полной мере Богу?!. Нет… Это не порядок конечно. Она не рада, не славит Христа за спасение её от таких крупных проблем всей душой… А всё почему?.. Потому что она так уж теперь благодарна кому-то?.. Человеку?.. Не Бога ли в первую очередь она должна благодарить за то что Он так расположил это сердце к тому, чтобы ей простить квартплату, на которую приходится львиная доля расходов и на которую уходит большая часть её средств?.. Не Бога ли?.. Не должна ли она ещё больше теперь утвердиться в вере и стать ещё ближе к Богу?.. Не должна ли она верить теперь Ему безоговорочно после таких-то чудес?!. Не должна ли всегда теперь радоваться о Боге и о Его чудесах – каждую минуту хвалить Его за всё, что Он ей даровал и за огромную Его любовь?!. Теперь Рождество. Одно из двух. Она всегда празднует оба – и первое и второе. Ведь для такого повода конечно же мало дня в году. Такое событие как рождение Спасителя нужно праздновать в душе каждый-каждый день!.. А она и теперь – будто не рада. Так поглотили её эти долги, что она света белого не видит… Вот только чуть легче ей стало от радостного открытия – в чём же теперь корень её беды (один из множества корней этого сложного уравнения): в чрезмерной благодарности человеку и недостаточной благодарности Богу – и только она ощутила: чуть легче ей стало на душе от этого осознания… как снова слегка стало плохо. Ведь с этой виной ещё что-нибудь надо делать. Ещё как-нибудь надо работать. Ещё чем-нибудь надо её изживать. Опять стало тошно девушке от самой себя. Сегодня днём почему-то довольно мало людей. А Танюшка, с утра вдоволь наболтавшись на все свои пустые темы, предназначенные только для сокращения нудного рабочего времени – вдруг засела в телефоне и стала оживленно там с кем-то переписываться. Много сегодня вокруг тишины. Много сегодня пространства для мыслей, которые начинают звучать и звучат не всегда приятно… Девушка оперлась локтями о витрину, постукивает ногой по полу слегка, чтобы вены так не гудели и смотрит вглубь своего любимого стеклянного шара. Как изжить эту вину?.. Чем её искупить?.. Хотя бы радостью… А вот радость опять утыкается в чувство вины. Вины за всё… Всё-все-все… Слишком много вины. Вина окружила девушку как стеклянный купол. Она видит жизнь сквозь него, но вот добраться она до неё всё никак не может. Она отделена виной от жизни… И даже от Бога она себя ей, словно бы, отделила. Никто не просил, а она так взяла и сделала. Теперь нужно крошить этот купол, ломать, но… Но он очень прочный.
“Прости!.. Пожалуйста, прости!” – шепчет девушка в мыслях, закрыв глаза и больше не глядя внутрь шара – глядя только внутрь себя. Она пытается дотянуться до Бога опять и почувствовать Его. Она пытается выйти из плена своей печали. Она пытается. Но может быть не через ту дверь?.. Вернее – не через дверь вообще, а пожалуй что через окно – она пытается вылезти, пробивая стекло, которое сыпется и осколками врезается в кожу… А где-то, наверное, рядышком, под боком, есть просто дверь – не затворенная даже дверь, через которую просто можно выйти наружу и не трудиться над этим совсем. Она это чувствует. Она понимает. Но всё, вот, никак не может найти эту дверь. Она окружила себя отчаянием – густым как плотный туман. А в нем ничего-то не видно… Она знает что нужно бороться ей прежде всего с этой дымкой, а после уже – и со всем остальным… Но сложно бороться. Нелегко. Тяжко. Она открыла глаза и перевернула шар. Теперь девочка – там внутри – тоже окружена белой густою метелью. Наверное ей тоже совсем ничего не видно. Сейчас упадёт блестящий искуственный снег на верхнюю стеклянную часть купола, а потом уж – обратно посыпется, если перевернуть. Так, наверное, и с ней – думает девушка. Она взяла и перевернула всё с ног на голову. Поставила землю выше неба. Поставила человека немножечко выше Бога в данной ситуации… Её окружила густая беспросветная пелена. Теперь, может быть, и разобралась – что не так. Разобралась вроде бы… Может быть… Но переверни свой мир обратно, расставь всё по местам – всё равно первое время вокруг будет сыпаться снег. Он, всё равно, будет скрывать от тебя реальность и не давать взглянуть на мир верно. Ты будешь смотреть через дым. Через густой частый снег…
“Да, похожа ты на меня, девочка… – думает девушка-Снегурочка, глядя на то место, где должна быть игрушечная малышка, скрытая сейчас за тучей белых блестящих, опускающихся вниз снежинок-квадратиков. – Ты мне всё время казалась похожей. И очень. Я сначала жалела себя больше и думала: вот она я какая несчастная!.. И ноги-то у меня тут боля-аат стоять!.. И де-еенег-то у меня нет… И продувает меня тут, и вообще… Бедная я, горемычная!.. Вот – всё вокруг и блестит, и сверкает, и украшено ярко так – как у тебя в шарике!.. А между тем я, которая праздник тут и создаю – мол стою же, Снегурочка я такая, всем настроение поднимающая – и нет никому до меня дела. Стою я и мерзну, как ты там в снегу, и пропадаю одна… Никто и подумать не может что мне плохо самой, раз я им ещё от хандры избавляться помогаю… А потом от себя тошно стало. Да так тошно, что ты и представить не можешь!.. Какая же я, понимаешь… Ужасная сама… А не все те вокруг, кто меня не замечает… Да, я… Я, как бы, ничего плохого-то, в общем и не сделала, но… Но суть, наверное в том, что и хорошего мало успела сделать. Слишком мало…” Отвлеклась на очередного ребёнка. Он подошёл посмотреть на витрину один – а мама его где-то там вдали у ювелирного. Смотрит там на другие дорогие игрушки без него. Этот мальчик побогаче всех, кого сегодня Снегурочка видела. И, кажется – более испорченный, чем дети простые – из бедных семей. Взгляд более наглый, прямой, вызывающий… Походка… Снегурочка засомневалась – дарить ли ему шарик. Возможно не стоит?.. Их у неё не так-то и много. Возможно что лучше уж поберечь игрушки для хороших детей и нуждающихся. Возможно что у этого ребёнка уже и так всё есть. Вон он – какой пухленький, сбитый, с надутыми губками! Не то что те дети, у которых всё синие венки просвечиавают под глазами из-под кожи…
“Но по такой логике – я и сама не достойна совсем ничего. – думает девушка, – Мне тоже во многом ещё нужно работать над собой, и многое у меня и так уже есть… А вот ведь я понимаю что мне, всё-таки, тоже чего-то ещё не хватает? Чего-то ещё я прошу для себя – какого-то нового подарка и чуда…” Девушка наклонилась к мальчонке с улыбкой и протянула ему шарик.
“Держи!.. С Новым годом!”
Какая обычно внезапная радость в такие моменты освещает лица детей! Словно зажглись не глаза малыша, а зажглось на “Раз, два, три, ёлочка, гори!” целое, увешенное гирляндами, новогоднее деревце! Обычно – это так. Но в этот раз мальчик угрюмо поглядел на свой маленький подарок, сказал, а вернее пробурчал: “Спасибо…”, а потом, чуть ещё помолчав и послушав Снегурочкино: “Да не за что! С праздником!”, поднял глаза на неё и спросил серьезно: “А можно лучше это?”, указывая пухленьким пальчиком на дорогую игрушку – тот самый волшебный шар, что так нравится девушке.
– Ну… Ну… К сожалению я… – растерялась Снегурочка, – Я, к сожалению… тебе эту игрушечку не смогу подарить, но… Но… ты извини пожалуйста… И… и с праздником ещё раз! – попыталась улыбнуться девушка.
Мальчик хмуро кивнул, пробубнил ещё раз что-то вроде “Спасибо” и побежал к маме – видимо просить теперь у неё эту же игрушку. Девушке слышно немного его слова, ведь он кричит громко, настойчиво и требовательно. Да и видно как он издали указывает маме на заветный стеклянный шар. И слышно немного, так же, как что-то ему там сказали в ответ и отказали видимо. Ведь мама его тоже говорит на повышенных тонах. Наверное уж и без того на него за что-то сердилась. А он в ответ явно обиделся и расстроенно потопал, надувшийся, за нею следом.
“Вот так и я… – проговорила девушка беззвучно и грустно покачала головой. – Ты видишь как это неприятно, когда твоим подаркам не радуются, а считают что ты мог бы подарить и лучше?.. – обратилась она к девочке в шаре. – А твой подарок и так очень ценен. Ты отдаёшь ему что-то своё, близкое, дорогое воспоминаниями, связанными с этой вещью… А он этого не понимает… Конечно моя игрушка ничто по сравнению с этими дорогими. Но для меня – она ценность. Для меня стоило чего-то её отдать. Я приложила усилие чтобы её подарить. Это не легко было… Я долго думала – дарить мне игрушки или оставить себе на память… Многие из них у меня давно и со многим связаны. А он ей не рад… Пошёл требовать себе лучшую игрушку у родителей. Глядишь – ещё и выбросит эту мою, с досады… Там за углом где-нибудь… Вот так и я – мне дано многое, ценное… Даже и не такое как мой этот шарик. Куда более ценное. Лучшее. А я не благодарна. Почему?.. Лишь потому что мне кажется – нужно ещё что-то? Что-то дороже?.. Ценнее? Я требую этого. Требую от людей, которые якобы мне, наверное, что-то должны, раз я нуждаюсь, а они, при этом, имеют возможность помочь… А может быть – не имеют?.. Как и я – не имею возможности подарить стеклянную игрушку?.. Требую от Неба. Хотя мне уже было дано очень многое… Я так же не рада подаркам, как этот угрюмый мальчик. А я ведь хотела бы подарить ему и такую – дорогую – игрушку тоже?.. Конечно! Если бы у меня только была возможность. Но у меня её нет. Так и Бог наверняка тоже хочет избавить меня ото всех моих проблем сразу, но только не всегда ведь есть возможность так всё организовать, как мне бы, например, хотелось. Ведь в мире ещё много людей, волю которых Бог не нарушает – им дана свобода воли решать и выбирать. А от того как они решают и что они выбирают – во многом зависят и люди вокруг. И я тоже – завишу. Им Бог не мешает делать свой выбор. Ведь Он для того им и дал свободу… А если бы воля была на земле только Его – если бы не позволял Он, так по доброму, всем людям решать что-нибудь и самим – так Он бы наверняка сделал бы тут же всё то, что должно быть сделанно для того чтобы и я в том числе, например, получила всё то, чего мне не хватает… Если только я этого достойна, конечно… – девушка облокотилась о витрину и задумалась. Долго стояла и думала. – Мне надо уметь радоваться всему тому, что есть. Знаешь – со стороны на себя же смотреть. Вот мне тебя, девочка в шаре, со стороны сейчас видно, и я понимаю тогда – как тебе хорошо. Ты находишься в чудном месте… Ты живёшь посреди такой красоты! Ты чудесно устроилась, девочка!.. А тебе там, внутри, может быть это и не понятно… Правда?.. Мне нужно смотреть со стороны… – девушка ещё долго думала о чём-то, а потом продолжила, – Ты знаешь… Сейчас Рождество. Мне очень досадно из-за самой себя, что я не устроила всё к этому дню так, как могла бы – так, как это было бы хорошо. Я не смогла сделать так, чтобы в этот день все-все было замечательно. Чтобы я не была, как сейчас, неправа по отношению к другому человеку… Чтобы я уже точно не обидела бы хорошего человека, а воздала ему всё должное. Понимаешь?.. Мне стало ужасно жаль что так получилось… Та-ааа-ак жаль!!! И я… Видишь как?.. Не могу даже радоваться толком из-за того что вот так всё… сложилось. Мне до ужаса досадно сегодня с утра из-за того что в такой день, когда Царь Земли родился, я не поглощена всецело лишь мыслями о том, как это чудесно, и как велико Божье спасение, и не благодарна Богу в полной мере, не рада настолько, насколько должна бы быть… Я не могу отдать себя всецело этим мыслям и чувствам сейчас. Ведь я должна думать ещё и о деньгах, ещё о квартире, ещё о… О тех вещах, о которых мне думать, и вообще неприлично кажется и неловко – ведь это, всё-таки, мысли о материальном… Но я должна. Теперь – когда я должна человеку, да ещё и тому, который сделал мне добро – теперь эти мысли уже не совсем и о низменном. Они превратились теперь в мысли о чём-то более высоком, важном и нематериальном. Они перешли на другой уровень. Возможно из-за того что неловко мне было всецело себя отдавать этим мыслям тогда, когда у меня ещё было время хоть что-то да и заработать – из-за того я и не отдала долг… Теперь – когда не нужно думать о материальном – я думаю. Не могу никак заставить себя не думать. А вот когда и надо было бы – не думала как раз. Но всё-таки… Мне и сейчас-то неловко об этом думать… О материальном, понимаешь… Так я вдруг осознала, вот – почти только что, когда в очередной раз попробовала себя заставить подумать… подумать о том, что теперь на самом деле важнее – о чуде Рождества Христова… Подумала, когда стала представлять те картины, что все мы вспоминаем при мысли о Божьем рождении в Вифлееме… Представила то, как Мария, с любовью, в тусклом свете свечи или лампады, смотрит на нежное личико новорожденного Спасителя… Как улыбается Он и она улыбается тоже в ответ. Как велика эта ночь!.. Как велико это мало кому заметное событие!.. Как важен Младенец Христос! Важен для всей Земли – рожденный в хлеву среди домашних животных! Как всё это велико!.. И как, тоже ведь… было сопровождено всеми переживаниями Марии и Иосифа, не касающимися этого чуда тоже. Житейскими делами это чудо было сопровождено… Им нужно было проделать такой путь до Вифлеема, чтобы прийти на перепись… Где-то остановиться… И даже места им не нашлось!.. Вот – даже им не нашлось на земле места. А я иногда тут расстраиваюсь, что, мол, мне места никак не находится… А кто я – и кто Дева Мария, Христос и Иосиф?!. Вот и не надо расстраиваться… Мир не всегда принимает людей. И даже самых хороших отвергает… А я, понимаешь, всегда начинаю считать что я чем-то плохая и в чем-то не так поступила, раз… Ну так вот – у них тоже ведь в этот день так много других было переживаний!.. Совсем материальных! Простых… Вот таких же вот сложностей… А скоро – Иосиф и вовсе узнает что им, всем вместе, с новорожденным Спасителем на руках, придётся бежать в Египет!.. Искать место себе… Кров… Ты представляешь – как это сложно?.. Да в те-то времена, когда не было ни машин, ни кораблей, ни поездов… Когда добираться нужно было пешком или, что самое лучшее – верхом на осле или лошади… На верблюде ещё может быть?.. А как искать работу, жильё и так далее – в новой, чужой стране?.. Ты представляешь?!. Сейчас мне так это кажется сложно – когда я в своей стране, среди людей, говорящих со мной на одном языке и прекрасно меня понимающих… Я легко всюду могу передвигаться на транспорте и искать подработку на сайтах. Подыскивать и квартиру себе тоже могу быстро и легко в интернете… Да всё сейчас легче! И то ведь – вон как я теперь нервничаю из-за того что возможно (ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО!!!) меня выгонят из квартиры. Хотя я прекрасно ведь знаю что – вряд ли. Хозяин не такой человек. Он добрый… И очень деликатный. Скорее всего мне позволят остаться ещё на какое-то время и уж после отдать мой оставшийся долг. Но и то… Так что же я, понимаешь, так нервничаю и так места себе не нахожу, раз не так уж всё плохо?.. Считаю что праздник теперь и совсем не удался из-за того что у меня ещё остались какие-то трудности. Так ведь и у семьи, где появился на свет Христос в этот самый день – эти трудности были! И было их много, много больше чем у меня!..”
