Жюль Верн
Пять недель на воздушном шаре
Глава тридцать первая
Отлёт среди ночи. – Беседа. – Охотничий инстинкт Кеннеди. – Меры предосторожности. – Течение реки Шари. – Озеро Чад. – Свойства его воды. – Гиппопотам. – Выстрел впустую.
Стоя на вахте, Джо заметил часа в три ночи, что город под ними стал наконец удаляться – «Виктория» тронулась в путь. Кеннеди и доктор проснулись.
Фергюссон взглянул на компас и с удовольствием убедился, что ветер несёт их к северо-северо-западу.
– Нам везёт, – проговорил он. – Всё нам удаётся. Уже сегодня мы увидим озеро Чад.
– А большое оно? – поинтересовался Кеннеди.
– Довольно большое, дорогой Дик. В самых длинных и широких своих местах оно тянется миль на сто двадцать.
– Полёт над водным пространством внесёт некоторое разнообразие в наше путешествие.
– На однообразие мы вообще пожаловаться не можем, да к тому же всё идёт как нельзя лучше.
– Что верно, то верно, Самуэль. Ведь, не считая отсутствия воды в пустыне, мы как будто не подвергались серьёзным опасностям.
– Во всяком случае, «Виктория» вела себя как нельзя лучше. Сегодня у нас двенадцатое мая, а вылетели мы восемнадцатого апреля. Итак, в пути мы двадцать пять дней. Ещё деньков десять – и мы закончим наш полёт.
– Где же именно?
– Вот этого я сказать тебе не могу. Да и не всё ли равно?
– Ты прав. Доверимся провидению, пусть оно направляет нас и хранит, как хранило до сих пор. Разве мы похожи на людей, пересёкших самую губительную страну на свете?
– Мы сумели подняться в воздух, и мы полетели!
– Да здравствуют воздушные путешествия! – крикнул Джо. – После двадцати пяти дней полёта мы вполне здоровы, сыты и хорошо, даже, быть может, чрезмерно хорошо отдохнули. Мои ноги, например, попросту онемели, и я ничего не имел бы против того, чтобы размять их, пройдя миль тридцать.
– Это удовольствие ты уж доставишь себе в Лондоне, – сказал доктор. – Мы выехали втроём, как Денхем, Клаппертон и Овервег или как Барт, Ричардсон и Фогель, и оказались более счастливыми, чем наши предшественники; мы всё ещё вместе – все трое. И нам очень важно не расставаться. Если бы и тогда, когда один из нас находится на земле, «Виктории» пришлось подняться, чтобы избежать внезапной опасности – кто знает, быть может, мы никогда больше не свиделись бы. Вот почему, откровенно говоря, я не особенно люблю, когда Кеннеди отправляется на охоту.
– И всё же, дорогой Самуэль, ты ведь разрешишь мне ещё раз заняться моим любимым делом? Да и недурно было бы пополнить наши запасы. Кроме того, вспомни: когда ты звал меня с собой, то беспрестанно соблазнял чудесной охотой. А я что-то мало отличился на этом поприще, не в пример Андерсону и Кёммингу.
– Дорогой Дик, или память тебе изменяет, или ты из скромности умалчиваешь о своих подвигах, но мне кажется, что, не говоря уже о мелкой дичи, у тебя на совести жизнь антилопы, слона и пары львов.
– Что значит всё это, друг мой, для африканского охотника, перед глазами которого проносятся самые разнообразные животные!.. Погляди-ка, погляди! Вон там целое стадо жирафов!
– Так это жирафы? – воскликнул Джо. – Да они не больше моего кулака.
– Это потому, что мы на высоте тысячи футов, а вблизи ты убедился бы, что они раза в три выше тебя.
– А что ты скажешь, Самуэль, об этом стаде газелей, – продолжал Кеннеди, – или вон о тех страусах?.. Они мчатся как ветер.
– По-вашему, эти птицы – страусы? – опять удивился Джо. – Но это же куры, настоящие куры.
– Послушай, Самуэль, нельзя ли было бы к ним приблизиться?
– Приблизиться, конечно, можно, Дик, но спуститься-то на землю нам нельзя. А тогда, скажи на милость, какой толк убивать животных, которыми невозможно воспользоваться? Ещё будь это лев, тигр, гиена, я, пожалуй, понял бы тебя – всё-таки одним свирепым зверем стало бы меньше, – но таких мирных животных, как газель или антилопа, право, не стоит убивать исключительно для удовлетворения охотничьих инстинктов. Вообще же, друг мой, мы теперь будем держаться на высоте футов ста от земли, и если тебе попадётся на глаза какой-нибудь хищный зверь – что ж? Всади ему пулю в сердце, ты лишь доставишь нам удовольствие.
«Виктория» мало-помалу снизилась, но всё ещё держалась на порядочном расстоянии от земли. Ведь в этом диком, изобилующем животными крае всегда можно было ждать непредвиденных опасностей.
Путешественники летели теперь над рекой Шари. Очаровательные берега её прятались в густых зарослях деревьев всевозможных оттенков. Лианы и другие вьющиеся растения сплетались, образуя яркую гамму красок. Крокодилы лежали на солнце или ныряли в воду с лёгкостью ящериц. Играя, они выбрасывались на многочисленные, разбросанные по реке зелёные островки. То была цветущая область Маффатаи.
Часов в девять утра доктор Фергюссон и его друзья достигли наконец южного берега озера Чад. Так вот оно, это Каспийское море Африки, самоё существование которого так долго считалось басней, до чьих берегов добрались только экспедиции Денхема и Барта!
Доктор попробовал набросать теперешние контуры озера, уже сильно отличавшиеся от занесённых на карту в 1847 году. Точную карту этого озера получить невозможно. Дело в том, что берега озера покрыты почти непроходимыми болотами – в них едва не погиб Барт, – и болота эти, заросшие тростником и папирусом в пятнадцать футов вышиной, время от времени затопляются водами озера. Даже местные города, расположенные на берегу, часто уходят под воду, как это случилось в 1856 году с городом Нгорну. Гиппопотамы и аллигаторы ныряют теперь в тех самых местах, где недавно ещё возвышались дома жителей государства Борну.
Ослепительные лучи солнца лились на неподвижные воды озера, смыкавшиеся на севере с горизонтом.
Доктор пожелал попробовать воду – она долгое время считалась солёной. Снизиться над озером можно было без опасения, и «Виктория», как птица, пронеслась всего в пяти футах от его поверхности. Джо на верёвке спустил бутылку и вытащил её наполовину полной. Вода оказалась щелочной и поэтому малопригодной для питья.
В то время как доктор заносил в записную книжку заметки о взятой в озере воде, рядом с ним раздался выстрел. Это Кеннеди, не удержавшись, выпалил в чудовищного гиппопотама, показавшегося из воды. Но, как видно, пуля не задела его, а лишь заставила скрыться под водой.
– Лучше было бы его загарпунить, – заметил Джо.
– Чем это?
– Да нашим якорем – это был бы подходящий крючок для такого чудовища.
– И правда, Джо осенила блестящая мысль… – начал Дик.
– Которую я вас очень прошу не приводить в исполнение, – перебил его Фергюссон. – Это огромное животное не замедлило бы утащить нас туда, куда мы совсем не стремимся попасть.
– Особенно теперь, когда нам известны свойства воды озера Чад, – вставил Джо. – А кстати, мистер Фергюссон, это самое чудовище можно употреблять в пищу?
– Это, Джо, млекопитающее из породы толстокожих. Говорят, его мясо превосходно и служит даже предметом оживлённой торговли у прибрежных жителей, – ответил доктор.
– О, тогда я жалею, что мистер Дик промахнулся! – воскликнул Джо.
– Дело в том, что пуля Дика вообще не могла его поразить, – гиппопотама можно ранить лишь в брюхо или между рёбер. Вот если местность на севере озера покажется мне подходящей, мы сделаем там привал. Тогда Кеннеди очутится в настоящем зверинце и наверстает всё, что он упустил.
– Ну и прекрасно, – воскликнул Джо. – Пусть мистер Дик непременно поохотится на гиппопотамов. Мне так хотелось бы отведать его мяса! А то как-то даже чудно: забраться в самый центр Африки и питаться куропатками да вальдшнепами, точно мы в Англии.
Глава тридцать вторая
Столица Борну. – Острова племени биддиома. – Кондоры. – Беспокойство доктора. – Принятые им меры предосторожности. – Нападение в воздухе. – Оболочка шара прорвана. – Падение. – Редкая самоотверженность Джо. – Северный берег озера Чад.
Над озером Чад «Виктория» попала в воздушное течение, которое понесло её к западу. Облака умеряли зной, и от водной поверхности веяло прохладой. Но около часа дня «Виктория», пролетев по диагонали через всё озеро, снова оказалась над сушей и прошла над ней семь-восемь миль.
Доктор сначала был не особенно доволен этим, но когда показалась знаменитая столица царства Борну – Кука, он перестал сожалеть о том, что ветер занёс их сюда. В течение нескольких минут Фергюссон рассматривал этот город, опоясанный стенами из белой глины. Среди множества арабских домов-кубиков поднимались довольно топорные мечети. Во дворах домов и на площадях росли пальмы и каучуковые деревья, увенчанные огромными, больше ста футов в диаметре, куполами зелени. Джо заметил, что эти гигантские зонтики соответствуют силе солнечных лучей, и из этого сделал весьма лестные для провидения выводы.
Столица состояла, в сущности, из двух отдельных городов, между которыми тянулся шириной в триста туазов бульвар, в эту минуту запруженный пешеходами и всадниками. По одну сторону бульвара раскинулся со своими высокими светлыми домами город богачей, по другую – жались низенькие, с коническими крышами хижины, в которых влачили жалкое существование бедняки; в Куке нет ни торговли, ни промышленности, которые давали бы заработок населению. Кеннеди нашёл, что Кука напоминает Эдинбург этим делением на два резко отличающихся друг от друга города – с тою разницей, что она расположена в долине.
Но путешественники едва успели рассмотреть открывшуюся их взору панораму. Воздушные течения в этих местах отличаются большим непостоянством, и противный ветер вдруг подхватил «Викторию» и снова понёс её к озеру Чад.
Они пролетели миль сорок, и перед глазами Фергюссона и его товарищей развернулась новая картина; эта часть озера была усеяна множеством островов, населённых людьми племени биддиома – кровожадными, грозными пиратами, которых соседние племена боялись не менее, чем боятся в Сахаре туарегов.
Эти дикари едва приготовились мужественно встретить «Викторию» стрелами и камнями, как она уже пронеслась над ними, словно гигантский жук.
Тут Джо, пристально всматривавшийся в горизонт, сказал Кеннеди:
– Ей-ей, мистер Дик, вон там есть что-то для вас интересное: ведь вы, кажется, только и мечтаете об охоте?
– А что там такое?
– И, знаете, на этот раз доктор вам ни слова не скажет.
– В чём же дело, Джо?
– Вон видите там целую стаю большущих птиц? Они движутся к нам.
– Птицы? – вскрикнул Фергюссон, хватая подзорную трубу.
– Да, я их вижу, – отозвался Кеннеди, – их по крайней мере дюжина.
– Четырнадцать, если хотите знать, мистер Дик, – поправил Джо.
– Дай Бог, чтобы птицы эти оказались какой-нибудь зловредной породой. Добросердечный Самуэль не стал бы противиться моим выстрелам, – проговорил охотник.
– Одно лишь скажу, – заметил Фергюссон, – очень бы я хотел, чтобы эти птицы были как можно дальше от нас.
– Неужели вы боитесь этих пернатых, сэр? – с удивлением спросил Джо.
– Ведь это кондоры, да ещё весьма крупные, и если только они вздумают напасть на нас…
– Ну что же, Самуэль, будем защищаться! – перебил его Дик. – У нас для этого имеется целый арсенал. Не думаю, чтобы эти птицы были так уж страшны.
– Как знать! – отозвался доктор.
Через десять минут стая приблизилась на ружейный выстрел. Все четырнадцать кондоров оглашали воздух хриплыми криками. Казалось, «Виктория» скорее приводила их в ярость, чем внушала им страх.
– Что за крик! Что за гам! – проговорил Джо. – Должно быть, им не по вкусу, что мы забрались в их владения и смеем летать, как они.
– По правде сказать, вид их действительно грозен, и будь они вооружены карабинами вроде моего, я, пожалуй, счёл бы их опасными врагами, – заявил Кеннеди.
– Увы! В карабинах они не нуждаются, – отозвался Фергюссон, всё более и более озабоченный.
Между тем кондоры стремительно описывали огромные, всё суживавшиеся круги вокруг «Виктории». А порой камнем падали вниз и тут же резко меняли направление полёта.
Чтобы избегнуть этого опасного соседства, доктор решил подняться повыше. Он увеличил пламя горелки; газ начал расширяться, и «Виктория» пошла вверх. Но не тут-то было: видимо, кондоры не собирались упускать свою добычу – они стали подниматься вместе с шаром.
– Очень уж они разъярены, – заметил охотник, заряжая карабин.
И в самом деле, хищники всё приближались; некоторые были в каких-нибудь пятидесяти футах от шара. Оружие Кеннеди нисколько не устрашало их.
– Ужасно мне хочется выстрелить в них! – воскликнул охотник.
– Нет, Дик, нет, – остановил его Фергюссон, – не нужно раздражать их без надобности. Это, пожалуй, было бы для них сигналом к нападению.
– Но ведь я легко справлюсь с кондорами.
– Ошибаешься, Дик.
– Да у нас же, Самуэль, найдётся пуля для каждого из них, – убеждал друга Кеннеди.
– А если они набросятся на верхнюю часть шара, как ты их достанешь? – возразил доктор. – Представь себе, что мы среди стаи львов в пустыне или акул в океане. Так вот, понимаешь, для воздухоплавателей данное положение не менее опасно.
– И ты говоришь это серьёзно, Самуэль?
– Совершенно серьёзно, Дик.
– Тогда подождём.
– Да, и будь готов к их нападению, но, смотри, не стреляй без моего приказа.
Кондоры были уже совсем близко. Ясно виднелись их голые шеи, вздувшиеся от крика, яростно поднятые хрящеватые гребни с фиолетовыми бугорками. Это были огромные кондоры – свыше трёх футов длиной. Белая внутренняя часть их крыльев сверкала на солнце. Можно было подумать, что это крылатые акулы, на которых они очень походили.
– Эти хищники гонятся за нами, – сказал Фергюссон, видя, что те несутся вслед за «Викторией», – и сколько бы мы ни поднимались, они не отстанут от нас, а могут, пожалуй, и опередить.
– Что же делать? – спросил Кеннеди.
Доктор ничего не ответил.
– Послушай, Самуэль, – заговорил охотник, – этих птиц четырнадцать, а в нашем распоряжении, считая всё наше оружие, семнадцать выстрелов. Неужели нет возможности если не перебить их, то хотя бы разогнать? Изрядную часть их я беру на себя.
– Я, Дик, не сомневаюсь в твоём искусстве, – ответил доктор, – и заранее считаю убитыми тех, кто попадёт к тебе на прицел, но, повторяю, если эти хищники набросятся на верхнюю часть «Виктории», ты даже не сможешь увидеть их. Они прорвут оболочку нашего шара, а мы, не забывай, находимся на высоте трёх тысяч футов.
В этот миг один из самых свирепых кондоров, раскрыв клюв и выпустив когти, бросился на «Викторию», готовый вцепиться в неё, готовый разорвать её в клочья.
– Стреляй, стреляй! – крикнул доктор.
Не успели прозвучать эти слова, как сражённый насмерть кондор, кружась, полетел вниз. Теперь Кеннеди схватил двустволку. Джо вскинул на плечо другую. Испуганные выстрелами, кондоры было разлетелись, но почти тотчас же снова бешено ринулись в атаку. Тут Кеннеди первой же пулей оторвал голову ближайшей птице, а Джо раздробил крыло другой.
– Осталось всего одиннадцать! – прокричал Джо.
Но в этот миг кондоры изменили свою тактику и всей стаей поднялись над «Викторией». Кеннеди посмотрел на Фергюссона. Как ни был стоек и невозмутим доктор, он побледнел. Наступила жуткая тишина. Вдруг послышался треск рвущейся шёлковой материи; путешественникам показалось, что корзина уходит у них из-под ног.
– Мы погибли, – крикнул Фергюссон, взглянув на быстро поднимавшийся барометр. – Долой балласт! Долой!
Весь кварц был тут же выброшен за борт.
– Мы всё падаем! – крикнул Фергюссон. – Выливайте воду из ящиков! Слышишь, Джо! Мы летим в озеро!
Вода была вылита мгновенно. Доктор наклонился над бортом корзины. Казалось, озеро неслось на них, как морской прилив. Предметы внизу росли со страшной быстротой. Корзина была меньше чем в двухстах футах от поверхности озера Чад…
– Долой провизию! Провизию долой! – крикнул снова доктор.
И ящик со съестными припасами полетел в озеро.
Падение несколько замедлилось, но шар всё же продолжал снижаться.
– Выбрасывайте! Выбрасывайте ещё! – крикнул доктор.
– Бросать больше нечего, – отозвался Кеннеди.
– Нет, есть, – лаконически ответил Джо и, быстро перекрестившись, исчез за бортом.
– Джо! Джо! – в ужасе закричал доктор.
Но Джо уже не мог его слышать…
Облегчённая корзина стала подниматься и на высоте тысячи футов была подхвачена ветром, который, свистя в прорванной оболочке, понёс её к северным берегам озера.
– Погиб! – с жестом отчаяния сказал Кеннеди.
– Погиб, чтобы нас спасти! – докончил Фергюссон.
И по щекам этих двух отважных людей скатились крупные слёзы.
Оба они перегнулись за борт, ища хоть след несчастного Джо, но их уже далеко отнесло.
– Что же нам теперь предпринять? – спросил Кеннеди.
– Как только будет возможно, Дик, надо спуститься на землю, а затем ждать.
Пролетев шестьдесят миль, «Виктория» опустилась на пустынном берегу северной части озера. Якоря зацепились за дерево, и охотник прочно укрепил их.
Настала ночь, но ни Фергюссон, ни Кеннеди так и не сомкнули глаз.
Глава тридцать третья
Догадки и предположения. – Восстановление равновесия «Виктории». – Новые вычисления Фергюссона. – Охота Кеннеди. – Подробное исследование озера Чад. – Тангалия. – Возвращение. – Лари.
На следующий день, 13 мая, путешественники первым делом обследовали берег, где они находились. Это был как бы островок твёрдой суши среди огромных болот. Кругом, насколько хватало глаз, росли тростники, не уступавшие по вышине европейским лесам.
Непроходимые топи защищали «Викторию» со стороны берега. Надо было лишь наблюдать за водами озера. А оно тянулось на восток необозримым водным пространством, на котором не было видно даже островов.
Оба друга не решались до сих пор заговорить о своём злосчастном товарище. Кеннеди первый высказал свои предположения.
– Быть может, Джо и не погиб, – начал он. – Малый он ловкий и пловец такой, каких мало. Ему ничего не стоило переплыть залив Фрай оф Форт в Эдинбурге. Мы, конечно, встретимся с ним, только где и когда? Но мы с тобой ни перед чем не остановимся, чтобы облегчить ему возвращение к нам.
– Да услышит тебя Бог, дорогой Дик, мы сделаем всё, чтобы найти нашего друга, – горячо ответил доктор. – Но прежде всего давай освободим «Викторию» от её внешней оболочки; служить она уже не может, а мы избавимся от тяжести в шестьсот пятьдесят фунтов. Из-за этого стоит потрудиться.
Доктор и Кеннеди сразу принялись за работу, которая оказалась очень трудной. Пришлось кусок за куском отдирать чрезвычайно прочную шёлковую ткань оболочки и, разрезая её на узкие полосы, вытаскивать из сетки. Выяснилось, что разрыв, сделанный клювами кондоров, был длиною в несколько футов.
Работа заняла по крайней мере часа четыре. Наконец удалось высвободить внутреннюю оболочку, которая, к счастью, была в полной исправности. Однако «Виктория» уменьшилась на одну пятую своего объёма.
Эта разница в объёме показалась Кеннеди настолько значительной, что встревожила его.
– Возможен ли теперь полёт? – спросил он своего друга.
– На этот счёт не беспокойся, Дик. Я восстановлю равновесие, и если вернётся бедняга Джо – мы и с ним на борту сумеем продолжить наш полёт.
– Знаешь, Самуэль, если память не изменяет мне, то во время падения мы были недалеко от какого-то острова.
– Да, и мне так помнится, но тот остров, как и все здешние острова, конечно, населён дикарями. Туземцы, надо думать, были свидетелями нашей катастрофы, и если Джо попал в их руки, он погиб, если только его не спасёт суеверие дикарей.
– Повторяю, Самуэль, наш Джо выпутается из любых затруднений. Я всецело полагаюсь на его ловкость и смышлёность.
– Я тоже хочу надеяться на это. А теперь, Дик, отправляйся-ка на охоту, только не увлекайся и не заходи слишком далеко. Нам необходимо возобновить запасы съестного, ведь большей их частью пришлось пожертвовать.
– Ладно, Самуэль. Я скоро вернусь.
Кеннеди взял двустволку и по высокой траве направился в ближайший лесок. Вскоре частые выстрелы дали знать Фергюссону, что охота обещает быть удачной.
Между тем доктор занялся осмотром уцелевшего багажа и уравновешиванием «Виктории» в её новой оболочке. Он выяснил, что ещё имелось фунтов тридцать пеммикана, небольшое количество чаю и кофе, около полутора галлонов водки и пустой ящик из-под воды. Но сушёного мяса совсем не осталось.
Доктор знал, что подъёмная сила «Виктории» вследствие утечки водорода из внешней её оболочки уменьшилась фунтов на девятьсот. Теперь для установления равновесия шара ему это, конечно, требовалось учесть. Полный объём оболочки новой «Виктории» равнялся шестидесяти семи тысячам кубических футов, а газа она заключала в себе тридцать три тысячи четыреста восемьдесят кубических футов. Аппарат для расширения газа, видимо, был в полной исправности; не пострадали ни электрическая батарея, ни змеевик.
Подъёмная сила новой «Виктории» равнялась приблизительно трём тысячам фунтов. Подсчитав вес аппарата, людей, корзины со всеми её принадлежностями, пятидесяти галлонов воды и ста фунтов свежего мяса, доктор получил в общей сложности две тысячи восемьсот тридцать фунтов. Следовательно, он мог захватить с собой на какой-нибудь непредвиденный случай ещё сто семьдесят фунтов балласта, обеспечив тем самым равновесие шара. Снаряжая «Викторию» в соответствии с этими вычислениями, доктор заменил Джо лишним балластом.
Целый день ушёл на все эти приготовления, которые закончились только по возвращении Кеннеди. Охота была очень удачной: Дик притащил целую груду диких гусей, уток, вальдшнепов, чирков и ржанок. Не теряя времени, охотник принялся за работу; ощипав дичь, он занялся её копчением. Каждую птицу он надевал на палочку и вешал в дыму над костром из зелёных веток. Когда, по мнению опытного в этом деле Кеннеди, дичь достаточно прокоптилась, она была уложена в корзину. Этот запас предстояло пополнить на следующий день.
Вечер застал путешественников за работой. Ужин их состоял из пеммикана, сухарей и чая. Напряжённый труд принёс им и аппетит и сон. Фергюссону и Кеннеди, когда они поочерёдно несли вахту, порой мерещилось, будто откуда-то доносится голос Джо, но, увы, этот голос, который они так жаждали услышать, был далеко.
На заре доктор разбудил Кеннеди.
– Я долго думал над тем, что нам предпринять для розысков нашего друга, – начал Фергюссон.
– Что бы ты ни придумал, Самуэль, я заранее согласен с твоим планом.
– Прежде всего необходимо дать ему знать о себе.
– Конечно! А то славный малый ещё вообразит, что мы бросили его.
– Он-то? Нет! Слишком хорошо он нас знает, такая мысль ему даже в голову не придёт. Но необходимо уведомить его о том, где именно мы находимся.
– А как это сделать?
– Сесть в корзину и снова подняться в воздух.
– Ну а если ветер унесёт нас в сторону?
– К счастью, этого не случится. Ты увидишь, Дик, ветер понесёт нас над озером; вчера это было некстати, а нынче нам только этого и надо. Мы постараемся весь день держаться над озером, и Джо, который, конечно, всё время будет искать нас глазами, непременно увидит нашу «Викторию». Быть может, он даже умудрится дать нам знать о своём местонахождении.
– Да, если только он один и на свободе.
– Даже в том случае, если он в плену, он увидит нас и поймёт, что мы ищем его, – сказал доктор, – не в обычае дикарей запирать своих пленников.
– Ну а если мы не получим никаких сигналов и не нападём на его след – ведь всё надо предвидеть, – что в таком случае делать?
– Тогда мы попытаемся вернуться в северную часть озера, стараясь по возможности быть на виду, затем остановимся, исследуем его берега, куда рано или поздно должен был добраться Джо, и, уж конечно, мы не покинем этих мест, пока не сделаем всё возможное для того, чтобы найти его.
– Ну, стало быть, в путь! – согласился охотник.
Доктор снял точный план того участка суши, который они собирались покинуть, и, справившись по карте, решил, что они находятся на северном берегу озера Чад, между городом Лари и селением Инжемини; в этих местах побывал исследователь майор Денхем. Пока Фергюссон был занят своей работой, Кеннеди успел ещё раз поохотиться и пополнить запас свежего мяса. Несмотря на то что в соседних болотах видны были следы носорогов, ламантинов и гиппопотамов, Дику не встретилось ни одно из этих огромных животных.
В семь часов утра якорь был отцеплен от дерева ценой неимоверных усилий – а ведь бедняга Джо делал это с такой лёгкостью! Газ расширился, и новая «Виктория» поднялась на двести футов в воздух. Сначала она закружилась на месте, но вскоре, подхваченная довольно сильным ветром, полетела над озером со скоростью двадцати миль в час.
Доктор старался держаться не ниже двухсот футов и не выше пятисот. Кеннеди то и дело палил из своего карабина. Проносясь над островами, путники, даже с некоторым риском, снижались, чтобы хорошенько рассмотреть перелески, деревья, кусты – словом, все места, где тенистое место под деревом или скала могли дать приют их товарищу. Порой они спускались к длинным пирогам, бороздившим воды озера. Рыбаки с нескрываемым ужасом кидались в воду и с лихорадочной поспешностью плыли к своему острову.
– Нет, его нигде не видно, – грустно сказал Кеннеди после двухчасовых поисков.
– Подождём, Дик, и не будем падать духом. По-моему, мы недалеко от места катастрофы.
К одиннадцати часам «Виктория» пролетела девяносто миль. Тут она встретила новое воздушное течение, которое почти под прямым углом отнесло её миль на шестьдесят к востоку. Аэронавты парили над большим, густонаселённым островом, в котором доктор признал остров Феррам, где находится столица племени биддиома. Фергюссону казалось, что вот-вот из-за любого куста выскочит Джо, что он бросится вслед за ними, позовёт их. Находись он на свободе, ничего не было бы легче, как подобрать его, но даже из плена можно было бы его освободить, повторив манёвр, проделанный с миссионером. Джо снова оказался бы среди своих друзей! Но, увы, доктор с Кеннеди не обнаружили никаких признаков его присутствия.
Было от чего прийти в отчаяние!
В половине третьего пополудни показалась Тангалия – селение, расположенное на восточном берегу озера Чад. Это и был тот крайний пункт, которого достиг в своих путешествиях Денхем.
Доктора стало беспокоить постоянство ветра. Было ясно, что их опять относит к востоку, к центру Африки, к необозримым пустыням.
– Нам непременно надо остановиться, – сказал он, – и даже спуститься на землю. Главным образом в интересах Джо мы должны вернуться к озеру. Но раньше чем снизиться, попробуем найти обратное воздушное течение.
В продолжение часа с лишним Фергюссон искал это течение на различных высотах. «Викторию» всё продолжало относить на восток, но наконец, к счастью, на высоте тысячи футов её подхватил сильнейший ветер и понёс к северо-западу.
«Не может быть, чтобы Джо оказался на одном из этих островов, – пронеслось в голове доктора, когда он снова увидел северный берег озера Чад. – Уж он наверняка нашёл бы способ как-нибудь дать о себе знать. Возможно, что его высадили на берег озера».
Нельзя было также допустить, чтобы такой замечательный пловец мог утонуть. Вдруг ужасная мысль одновременно поразила обоих друзей: мысль о крокодилах, во множестве водящихся в этих краях. Сначала ни один из них не был в силах вслух высказать своё опасение. Наконец доктор без всяких предисловий сказал:
– Крокодилы встречаются здесь только по берегам островов или озера, и у Джо, наверно, хватило бы ловкости ускользнуть от них. Да и вообще здешние крокодилы не особенно опасны. Африканцы безнаказанно купаются, не боясь их нападения.
Кеннеди ничего не ответил. Он предпочитал молчать, чем обсуждать эту ужасную возможность.
Около пяти часов пополудни доктор объявил, что они летят над городом Лари. Жители в это время были заняты уборкой хлопка на огороженных, тщательно обработанных участках земли возле хижин из плетёного тростника. Этих хижин было с полсотни, они ютились в долине между невысокими горами. Доктору не нравилось, что ветер всё усиливается, но, к счастью, он вдруг изменил направление и принёс «Викторию» к тому самому месту, где аэронавты провели предшествующую ночь. Якорь на этот раз зацепился не за дерево, а за довольно плотную массу, образовавшуюся из тростника и густого болотного ила. Сначала было трудно удерживать на одном якоре шар, но с наступлением темноты ветер утих. Друзья, впавшие в отчаяние, провели вместе бессонную ночь.
