Кира Купер
Морозный рассвет
Я предала не только братьев, чья жизнь до сих пор находится в опасности из-за Моргана, но и весь род. Норты всегда хранили честь пуще материальных благ. А я не сумела, отдав ее… хуже просто не могло быть! Наслаждение пополам с болью – очередная гремучая смесь.
Поначалу я считала рассветы, но спустя время перестала. К счастью, пропитание нашлось тут же, под софой, и достаточно сносное – вяленое мясо и сыр, а в кувшине в самом углу – напиток вроде кваса. Сложно сказать, когда еда там появилась и сколько пролежала, но в момент острого голода подобные мелочи интересуют мало. К тому же, домишко, скорее всего, не отапливался, поэтому продукты должны были остаться пригодными. А если нет… представляю, в каком гневе бы оказался шаман, найди он, когда все же явится, мое бездыханное тело и надпись пальцем на пыли «Умерла из-за несвежего сыра!».
Страх, подступивший в самом начале, потихоньку стал исчезать. Просто в какой-то момент пришло понимание, что я ничего не могу поделать. Обстоятельства так сложились, это ужасно, но моих сил явно не хватит для того, чтобы помешать… да никому и ничему! Шаману, который вознамерился убить моих братьев. Охотникам, если они все же придут и решат дождаться того вместе со мной. Даже вернуть собственную жизнь – и то не получится. Потому что она давно в чужих руках. Шаман прав. Но чем раньше я это приму, тем проще будет мириться, ведь так?
Хватило нескольких десятков трупов, в том числе, моих Мерлинов, чтобы, наконец, дошло: мне не совладать со всем этим. Но я обязана выжить! Хотя бы для того, чтобы плюнуть в рожу напыщенному мерзавцу, чьи ласки заставляли кричать вовсе не от страха… Не думать! Кончено! Что бы ни случилось в ту ночь, больше на его уловки я не поддамся! Ни за что!
В одиночестве время тянулось медленнее, чем обычно, делать больше было нечего, кроме как хотя бы попробовать разобраться и, возможно, найти выход, и подобные мысли порой посещали мою голову. Шаман казнит и, возможно, милует только потому, что обладает силой. Но когда-нибудь найдется тот, кто совладает и с ним. Те же охотники, наделенные точно нечеловеческими способностями. Значит, шаман тоже может умереть, и возмездие за боюсь даже представить сколько разбитых судеб, настигнет и его? Например, тот же Люк нанес ему много серьезных ран, я видела их, они были страшны… Разве тот, кто постоянно отнимает чужие жизни, не достоин повторить судьбу своих жертв?
От таких вопросов, заданных самой себе, становилось еще более мерзко. Все потому, что разрывалась от осознания, что допускаю мысль о справедливости смерти Моргана за все поступки и вместе с тем страшусь ее как еще одной настоящей беды. Его отношение ко всем вокруг – скотское, пренебрежительное, убийственное – смешивалось с какой-то необъяснимой и где-то грубой, но все же… заботой обо мне? Если вычеркнуть ночь, когда я пала, разумеется.
– Он спас меня, чтобы было чем братьев приманить, – ворчала вслух, чтобы напомнить или убедить в этом саму себя. – А переспал, чтобы доказать, кто тут господин.
Иногда выходило, и злость вновь поднималась внутри чуть остывшей души. Но после сомнения возвращались, и я спорила, опять же, сама с собой:
– Желать краха тому, кто добр к тебе – кощунство и предательство!
Либо я снова что-то новое придумываю, дабы оправдать тот факт, что меня по какой-то абсолютно неясной причине тянет к нему?
Демоны, когда оказалась наедине с собой в этом полуразвалившемся домике в лесу, воспоминания о страшных минутах сменились совершенно другими. Они окрашены в тона не ужаса и боли, но желания и страсти. Порой я все же засыпала, и вместо кровавых сцен и кошмаров, которые, признаться, и ожидала после всего, что случилось, в голове рождались картины, причем куда более откровенные, чем было и в реальности.
– Я сошла с ума, – шептала себе, очухиваясь после короткого забытья, и шла подкидывать поленья в печь.
Воду топила в железном ковше прямо из снега, который набирала возле крыльца. В принципе, приноровилась почти ко всему, но беспокоило, что дверь не запирается. Вряд ли лесной зверь сумеет ее открыть, но она хлипка, боюсь, если навалится как следует, например, в прыжке, створка просто не выдержит и рухнет. А вой по ночам раздавался совсем неподалеку, поэтому темное время суток я проводила, сидя на софе и таращась на дверь. Отсутствие окон сейчас казалось, безусловно, достоинством. Кто бы мне сказал, что графиня Норт будет жить вот так, вычеркнула бы наглеца из списка своих знакомых!
Еда заканчивалась, шамана все не было, и к концу очередного безрадостного дня я задумалась, придет ли он вообще. Он мог забыть, куда-то уехать, просто решить, что я ему без надобности. Не удивлюсь ни одному из исходов. Лишь бы ему не удалось поймать братьев! Богиня, надеюсь, этого не случилось! И пусть…пусть с ним самим ничего не случится…
Вот как во мне уживаются два эти противоположные друг другу страха?!
– Последний кусок, – сообщила я порядком заветренному сыру, и тут же его сгрызла.
Вот и все, теперь только ждать. Ну, или действительно отправляться вон на свой страх и риск, при том, выбрав сторону наугад, потому что ни за что не вспомню, с какого края мы пришли. Никогда не была сильна в географии, максимум, что знаю – на пересечение Северных земель понадобится около двух дней легкой конской поступью.
Наверное, мы уехали не слишком далеко от моего дома, возможно, где-то между особняком Норт и Кодильерой. Деревья вокруг высокие, из-за них не разглядеть, в какой стороне горы. Может быть, когда рассветет, попробую забраться повыше, крыша домика вряд ли выдержит мой вес, а вот на ствол какой попробовать стоит. В детстве я неплохо карабкалась по соснам, вдруг еще не потеряла сноровку?
Рядом послышался шум. Я замерла, уже почти привычно привалившись к стене и уставившись на дверцу, которая сейчас казалась особенно хрупкой. Конечно, еще в первый день пребывания здесь отломала от пола доску и соорудила нечто вроде затвора, но, повторюсь, вряд ли он может стать серьезной преградой, если кому-то понадобится во что бы то ни стало попасть внутрь. Сжав рукоять ковша – моего единственного оружия, к найденной в углу палке нужно тянуться, а это – лишние телодвижения и звуки, напряженно ждала возможного нападения.
Между тем неизвестный подошел к дому и навалился на стену возле двери – поняла по жалобному скрипу давно расшатанных бревен. Если это волк, то для животного ведет он себя странно.
– Кэндис…
Мое имя, произнесенное глухим хриплым голосом, заставило вскочить и броситься к двери, забыв о безопасности. В полумраке было непросто разглядеть, кто именно медленно сползает на снег, покрытый неровными темными пятнами. Человек тяжело повалился навзничь, так и не дойдя до входа, издавая теперь лишь булькающие звуки. Его рука коснулась моей лодыжки и неожиданно сильно сжала, ногти впились в кожу, минуя ткань теплых штанов и подола платья, от неожиданности и боли я вскрикнула и чуть не пнула лежащего. Он снова застонал, словно пытаясь мне что-то сказать, но сил хватило только на то, чтобы произнести имя.
Я раскрыла створку пошире, дабы пустить хоть немного света, исходящего от печи, пытаясь понять, кто передо мной и что с ним. В следующую секунду мой вопль огласил, наверное, весь лес.
Глава 30. Последние из рода Норт
Бриг умер у меня на руках. Ему невозможно было помочь, раны оказались слишком страшны. Непонятно, как вообще он добрался до этого глухого места. Я пыталась накрыть их, остановить кровь сначала руками, потом порвала подол и, как могла, наложила повязки. Делала все это на улице, тащить в дом не стала, боялась потерять время… которого у нас и так не было. Изо рта брата текла кровь, пузыри собирались в уголках губ при каждом выдохе.
– Пожалуйста, только не это! Не ты, Бриг! Слышишь меня? – шептала я, целуя испачканное красным лицо. – Только не ты!
Если он меня и слышал, то отвечать уже не мог. Тогда я подлезла ближе, положив его голову к себе на колени, и начала гладить по спутанным волосам. Я не знаю, когда прервалось рваное частое дыхание мужчины, просто в какой-то момент коснувшись груди в том месте, где должно быть сердце, я не почувствовала даже слабеньких ударов. Он был мертв. Мой старший брат.
– Нет! – крик разнесся по всему лесу, разбудили воронье, которое с карканьем снялось со своих гнезд, и начало кружить над верхушками деревьев.
Глаза, привыкшие к темноте, разглядывали бледное лицо уже такого взрослого мужчины, сравнявшееся белизной по цвету со снегом – тем, что поодаль, вблизи он весь был окрашен его кровью. Упрямый волевой подбородок, чуть острые скулы – он так похож на отца! Красивый и смелый, всегда защищающий меня ото всех бед и напастей. Взваливший на себя ношу грязной работы на шамана, лишь бы я оставалась в счастливом неведении. Так и не успела поблагодарить его, более того, не собиралась даже, ведь вначале хотела устроить серьезный разговор, чтобы выяснить, где правда, а где ложь. Боль утраты, чуть притупленная выживанием в лесу, выросла во сто крат и грозила разорвать сердце на мелкие клочья. Возможно, сейчас я была бы не против, сил терпеть такие муки у меня попросту нет!
Я скулила как побитая собачонка, прижавшись к Бригу и баюкая его, словно ребенка, как снег под чьими-то ногами снова заскрипел. Подняла глаза, почти не различая ничего перед собой. Человек подходил быстрым шагом, почти бежал, размахивая чем-то вроде длинного кинжала.
– Кэндис!
Джим бросился на колени рядом с нами, выронив оружие, протянул трясущиеся руки и начал ощупывать Брига.
– Он…
– Его больше нет, Джимми, – рыдания снова начали вырываться наружу. – Нашего брата больше нет!
– Тише-тише, детка, сейчас… – шептал он, водя руками по одежде брата, потом начал рыться в карманах.
– Что ты делаешь?
– Ничего! Богиня… Он и правда мертв?
– А ты сам не видишь? – воскликнула я.
– Демоны! – выругался тот, перейдя к штанам Брига. – Да где же?
– Что?
– Тихо, Кэндис…
– Да что ты делаешь?! – я со всей силы отпихнула его, так, что он чуть не потерял равновесие.
Только теперь Джим, казалось, опомнился, посмотрел на меня, перевел взгляд на брата, которого я все еще обнимала, и прошептал:
– Не может быть…
Не так я представляла долгожданную встречу с братьями. Сидя возле тела старшего, не понимая, почему так странно ведет себя младший, испачканная в крови, грязи и непонятно чем еще. Во что превратилась моя жизнь?!
Джим снова подполз к нам:
– Можно?
Я, конечно, кивнула, отодвигаясь. Мужчина переложил Брига на землю, провел ладонью по лицу, закрыл его глаза, что все еще были устремлены в небо,
– Прощай, брат.
Я всхлипнула, не до конца веря, что происходящее – реальность, а не страшный кошмар, и я вот-вот должна проснуться в проклятом домишке посреди леса. Джимми повернулся ко мне, взял меня за руку и произнес:
– Нам пора уходить!
Я непонимающе уставилась на теперь единственного брата.
– Что ты такое говоришь?
– Надо…
– Я никуда не пойду!
– Кэндис, детка…
– Я не брошу его здесь! Как ты можешь, Джим?!
– Послушай, мы вернемся, как только сумеем, сообщим комиссару, где его искать, обещаю. Его найдут! Но прямо сейчас необходимо бежать, и как можно быстрее!
– Ты сошел с ума!
– Да подумай же ты! – он схватил меня за плечи, хорошенько встряхнул, так, что челюсти клацнули друг о друга. – Если мы останемся здесь, то погибнем! Мы, Кэндис, все еще живы, так что, пожалуйста, бери себя в руки и побежали! Ты понимаешь, о чем я говорю?! Кэндис!
Он снова тормошил меня как перезрелую яблоню, а я ревела, привалившись спиной к бревнам. Холода не чувствовала, только липкую влагу на ладонях, и от этого становилось еще тяжелее. Я не хочу так жить, Богиня! Не могу! Бриг, как же так?!
– Да хорош! – голова дернулась от пощечины. – Приди в себя! Вставай же, бегом! Ну!
Я не пришла в себя, нет, наоборот, завыла лишь громче, вторя шуму ветра, неожиданно поднявшегося между толстыми стволами.
– Мне некогда тебя уговаривать!
– Так не уговаривай! Просто оставь меня в покое! Куда нам бежать? Зачем? Бриг умер, Джимми! Наш Бриг мертв! Его убили!
– Я об этом и говорю! Если не хотим повторить его судьбу, надо двигаться. Кэндис, ему все равно уже не помочь! Надо бежать!
– Да от кого?!
– Ты меня спрашиваешь, от кого?! Подумай хорошенько, кто забрал у нас все, что есть, кто привез тебя сюда, кто убил Брига?!
– Я не…
– Да ладно, ты не понимаешь?! Это проклятый Морган Гофри, детка. Кроме него у нас врагов нет!
Мир, перевернутый с ног на голову, кажется, раз десятый за последнее время, сделал очередной кульбит. Шаман расправился с Бригом? Это он убил моего старшего брата?! Богиня, нет, только не это…
Но все сходилось. Он обещал, что уничтожит их обоих, как только появится возможность, а я играю роль приманки или гарантии, как сам признался. Это был его план, который он не скрывал. И половина его уже совершена. А я, тварь и предательница, сидела здесь и ждала, когда он соизволит явиться, пока братья пытались меня спасти, и еще рассуждала, почему меня к нему тянет.
Это правда, как и то, что отныне часть моей души навсегда останется черна, как затянутое облаками небо. И ее, увы не отбелить…
– Кэндис, – Джим легко тронул мою руку. – Милая, нужно идти. Прости меня, что я так…
– Это ты меня прости! – я кинулась к нему, обхватив за плечи и опять заревела. – Любимый мой, родной, прости меня за все!
– Глупая, – он обнимал меня, поглаживая по голове. – Ты ни в чем не виновата, это все мы. Пойдем, пора. Потом поговорим, хорошо?
Он обхватил мое лицо, заставив отстраниться, заглянул в глаза. В тусклом свете уже почти угасшей печи его карие были похожи на две черные звезды:
– У нас нет времени. Этот ублюдок придет, чтобы завершить начатое. Ты меня понимаешь?
Кивнула, глотая слезы.
– Вот и хорошо. Пойдем. Вставай.
Он кое-как поднял меня, ноги совсем не держали, и идти по снегу было непросто, благо хоть наст не проваливался. Куда вел, не знаю, просто шла, делая шаг за шагом. Брат меня поддерживал, не давая опуститься в сугроб и умереть. Ветер дул, кажется, со всех сторон, подвывая прямо как я, с неба летели мелкие колкие снежинки, больше напоминающие крохотные льдинки, но холод не ощущался. Шапка и шарф остались в доме, варежки тоже, но сейчас мне было наплевать. Брести, не разбирая дороги – максимум, на который я была способна.
Но и этого хватило ненадолго. Силы покинули, когда вдалеке показались огни, возможно, жилого двора. Колени подогнулись, и, если бы не Джим, то обязательно упала бы. Он поддержал, озабоченно глядя в лицо. Последнее, что услышала – его умоляющий шепот:
– Осталось чуть-чуть, прошу, не сдавайся!
Я сдалась, Джимми, прости сестру.
Глава 31. Братская исповедь
Ненавижу, когда ты, забывшись, наконец, беспокойным сном или просто лишившись чувств, приходишь в себя через некоторое время, и кажется: этот ужас не более чем дурное видение, которое лишь причудилось. А реальность так же хороша, как и раньше: близкие живы, они рядом, а коль не рядом, то с ними однозначно все в порядке. Маленький миг, когда ты по-настоящему спокоен и даже в какой-то мере счастлив, думается даже: каким глупцом надо быть, чтобы поверить в нарисованные сознанием кошмары?!
Мгновение ускользает подобно воде сквозь пальцы, и реальность обрушивается, наглухо припечатав словом, от которого угасают последние крупицы надежды, – правда. Все это имеет место на самом деле, а бесплодные попытки поспорить с действительностью – смешны и нелепы. От них только хуже, если такое вообще возможно.
Так сложилось, что моя правда оказалась страшнее любых кошмаров, когда-либо виденных мною. Всего несколько недель нового года вывернули меня наизнанку и выкинули на обочину грязной извилистой дороги. И теперь лишь воля случая или собственная сила способны сгрести осколки разбитой души воедино или оставить их там, постепенно превращающиеся в пыль и, в конце концов, развеянные ветром.
Джим принес меня в чужой дом, где нам выделили одну комнату на двоих. Деревянные некрашеные стены, на столе, стоящем между двумя кроватями, – одинокая восковая свеча. Больше в помещении, похожем на чулан или кладовую, ничего нет, да и не поместится. Крошечное окно под самым потолком, будто почерневшим от копоти, зашторено серой тряпкой. Когда я открыла глаза, брат сидел напротив, положив голову на столешницу, и, казалось, дремал, но стоило мне пошевелиться, тут же вскочил.
– Кэндис! Как ты?
– Я… я не знаю.
Он взял меня за руку, сжал, заглядывая в глаза.
– Богиня, как ты меня напугала! Я думал, что потерял тебя!
– Мы потеряли Брига…
– Да, я знаю. Мне жаль. Он был лучшим старшим братом.
Глаза опять защипало, и я несколько раз глубоко вздохнула прежде, чем попросить:
– Расскажи, что случилось.
– Детка, ты уверена? – он покачал головой. – Тебе стоит отдохнуть, ты потеряла сознание. Поговорим утром.
– Нет, я должна знать это.
– Я же не спорю…
– Джимми… сейчас!
– Хорошо, – он вздохнул, поднялся и направился к двери.
Я проводила его непонимающим взглядом. Оказалось, он ходил за травяным отваром, который тут же заставил меня выпить, придерживая глиняную кружку. Я осилила лишь половину.
– Кто меня вымыл? – указала на свои руки без кровавых разводов, которыми ранее была покрыта вся.
Кстати, одежду мне тоже сменили на просторную белую рубаху.
– Жоржина, – отмахнулся мужчина.
– Хозяйка дома?
– Вроде того. Не думай об этом. Главное, ты здесь, мы вместе и все еще… живы.
Брат уселся на противоположную койку, глубоко вздохнул и произнес:
– Все, что мы делали, Кэндис, было ради нас. То есть, нас троих. Тебя, меня и Брига. Когда отец погиб, мы растерялись, ты еще совсем маленькая, за пансион платить нечем, сама знаешь, нам училища тоже пришлось покинуть. Рудники в упадке, чтобы их возродить, нужны деньги, после папы осталась такая куча долгов, что, заложи мы дом, земли, да что угодно, не хватило бы… Мы с Бригом решили пойти в армию. Хоть войны и нет, но границы всегда нужно охранять, а с блестящим образованием, пусть и неоконченным, дороги открыты прямо в офицеры… Точнее, мы так думали. Но выяснилось, что молодые графы из обедневшего непопулярного рода не годятся для воинской службы. И тогда… Это отец, Кэндис. Он как-то сказал брату, что в самом крайнем случае мы можем обратиться за помощью к одному человеку, его давнему знакомому. Якобы тот способен решить любую проблему, вне зависимости от сложности ситуации. Но предупредил быть осторожнее: неизвестно, что потребует взамен. Это был…
– Морган, – одними губами произнесла я.
Джим как-то странно на меня посмотрел, но кивнул и продолжил:
– Мы были в отчаянии, казалось, хуже просто невозможно… Нашли его, пришлось ехать в столицу, рассказали все. Он согласился вытащить нас. И, демоны, сделал это так легко, словно ждал нашего визита! Знаешь, теперь я думаю, что так и было. Но тогда он нам представлялся обычным богачом, зачем его бояться? Мы подобрали опекунов, Мерлины хорошие люди, правда?
– Они погибли, Джимми…
– По… Что?!
– Бен и Хельга мертвы. Несколько дней назад их убили в нашем особняке.
– Мерзкий ублюдок! – выплюнул брат, выскочив и начав мерять шагами комнату. – Стариков-то за что?
– Это не он… – ответила тихо, с содроганием вспоминая минуту, когда их увидела.
– Что? А кто же?
– Ты знаешь, кто такие охотники?
Брат вытаращился на меня как на умалишенную. Уже ожидала, что он покачает головой и сообщит, что меня вновь обвели вокруг пальца, а я вновь всему поверила…
– Подожди… А ты откуда знаешь?
– Имела несчастье познакомиться. Они пришли к нам, прикинувшись комиссарами. Дрались с Морганом. Убили тетушку с дядюшкой…
– Богиня! И шаман… он победил их?
Тихий вопрос вначале показался странным. Хотя о чем я, конечно, после всего он желает ему самого худшего. А теперь и я!
Да, я мечтаю о том, чтобы он получил по заслугам!
– Он дрался с одним, – вспоминать жуткие картины не хотелось, но куда страшнее смотреть на смерть близких. – И да, победил, но с трудом. Был весь в крови, в ранах.
– Ясно-ясно, – пробормотал Джимми задумчиво. – Жаль Мерлинов!
– И мне. А еще они работали на шамана.
– Кто?
– Мерлины. Они сами признались, да и он тоже.
Ругательства брата, всегда мягкого и сдержанного, я слушала молча, следя глазами, как он мечется в проходе и извергает проклятия. Он прав, даже если оружие держал кто-то другой, виновник здесь один. Злость и горечь давили на грудь, распиная сердце в ней, и дышать было тяжело, но я хотела узнать все до конца.
– И что дальше?
– Что? – мужчина будто забыл, о чем мы говорили. – Дальше?
– Да, вы же начали на него работать. Что входило в ваши обязанности?
– Не спрашивай, умоляю!
– Хорошо. И все же…
– Приятного мало, Кэндис, – горькая усмешка исказила его губы. – Мне порой кажется, что лучше все-таки было оставить все, как есть. Кто знает, вдруг выплыли бы. Но сейчас что говорить, правда? В общем, когда мы узнали, кто он на самом деле, вообще не поверили. Но он демонстрирует свою силу очень охотно. Так что…
Мне не нужно было это объяснять, сама стала свидетельницей его тщеславия.
– Ты пойми, мышка, мы делали все, чтобы ты жила нормальной жизнью. И у нас получилось, ты не можешь с этим спорить, правда?
– Но что-то случилось?
– О да, еще как случилось! Эта тварь приказала сделать такое, на что мы с Бригом не были способны даже ради тебя. Он захотел, чтобы мы выманили нашего соседа, папу твоей подруги Беатрис. Сеньора Пирса Кримиоли. Приказал обмануть его, привезти в столицу прямо ему в руки. Это стало последней каплей!
– Он убил его, – голос слушался плохо, но я произнесла очередные страшные слова.
– Что? Дьявол… Кэндис, клянусь, шаман – настоящий дьявол!
Мы замолчали, глядя, как огонь сжирает тоненькую свечку, наверное, скоро комната погрузится во тьму. Спустя несколько минут он вздохнул и закончил:
– И тогда мы решили сбежать. Я написал тебе письмо, чтобы ты как можно быстрее убиралась из особняка, знал, что, скорее всего, он отправится туда.
– А как вы это сделали?
– Нам пришлось… Демон, я не горжусь этим, поверь, но у нас не было иного выхода. Нам пришлось запачкать руки, чтобы вырваться. Да, это было, и, если подумать, я сделал бы то же самое еще раз!
– Вы пытались убить Моргана?
– Что? О чем ты? Как его можно убить?
– Если слить всю кровь…
– Мышка, это сказки! В смысле, да, кровь шаманов действительно подобна панацее, и некоторые из них, как я успел узнать, зарабатывают целое состояние, цедя ее буквально по капле в десятилетие, чтобы не потерялась ценность. Но это добровольно, в редких случаях насильственно, но мало кто после этого выживает.
– То есть вы не пытались?
– Нет, Богиня, что ты такое говоришь?! Мы много грехов совершили, но мы не самоубийцы!
Я смотрела на возмущенно-удивленное лицо брата и понимала, насколько низко пала и как глупа на самом деле оказалась. Меня можно обвести вокруг пальца легко и непринужденно, и я поверю, развешу уши! Ах, какие мерзавцы твои Норты, они пытались меня убить, и получат по заслугам… И ведь я поверила! Монстру, могущественному, беспощадному, беспринципному! Даже больше, чем поверила… Когда Джим узнает, возненавидит меня. Да я сама себя ненавижу!
– Мышка, ну хватит, – видя, что по моим щекам снова потекли слезы, пробормотал последний из мужчин Норт, присаживаясь рядом. – Иди ко мне. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Не знаю пока, как, но выпутаемся из этой истории. Спрячемся так, кто нас никто не найдет! Начнем новую жизнь. Только прошу, не плачь больше!
Я уткнулась в грудь брата и опять заревела в голос.
Не эпилог. Начало пути
Оплакивать мертвых гораздо больнее, когда ты не можешь толком попрощаться. Хоть Джимми и сказал, что Брига, скорее всего, нашли и похоронили по-человечески, мне казалось неправильным, что мы не участвуем в церемонии. Тем не менее, я слушалась теперь единственного старшего брата, и молча собиралась в долгое путешествие. Наш путь лежал в столицу королевства, туда, где, по его мнению, найти нас будет сложнее.
– Почему он вообще должен нас искать? – спросила, искренне не понимая. – Ведь он получил все, что хотел.
– О нет, ты его не знаешь, мышка! Он не успокоится, пока не сотрет с лица земли всех Нортов.
– Но почему?
– Не ищи причины. Его поступки невозможно объяснить человеческими мерками.
Моя одежда была испачкана кровью Брига. Хозяйка дома Жоржина одарила меня стареньким платьем и свитером толстой вязки, а также довольно приличным пальто. Дородная высокая женщина выглядела крайне недовольной, что мы вообще здесь находимся, тем не менее, помогала, при том молча. Джим, наоборот, был с ней мягок и улыбчив. Где они могли свести знакомство?
Вопросов появилось больше, когда я поднялась по лестнице – это был большой двухэтажный деревянный дом с длинными узкими коридорами – и перепутала дверь, залетев, судя по всему, в чужую комнату. Картина, представшая перед глазами, заставила замереть, а после бежать, подобрав подол и сгорая от стыда.
На единственном предмете мебели в маленькой комнатушке – широкой постели – находились двое. Мужчина был сверху, оголенная мускулистая спина и ягодицы быстро двигались. Женщина под ним тихо постанывала, обхватив ногами его талию, и просила не останавливаться.
Я не ханжа, и что происходит между двумя влюбленными, знаю прекрасно, но одно дело – просто быть в курсе, и совсем другое – видеть воочию! К тому же, сомневаюсь, что это был момент страсти двух любящих сердец. Потому что, пока бежала к себе, характерные крики блаженства доносились еще из-за пары дверей.
О том, что это за место, спросила Джима в лоб, к счастью, отпираться он не стал.
– А что такого? Кэндис, это жизнь, таких заведений в одной Кодильере штуки три!
– А ты знаешь, что сюда девушек тащат насильно?
– Что? С чего ты взяла?
Я уже открыла рот, чтобы рассказать ему свою историю, но… почему-то промолчала. Ему достаточно бед, если он узнает, что сестру чуть не изнасиловали, нервы могут не выдержать. Он защищает меня, а я должна защищать его.
– Просто, – дернула плечом. – Слышала где-то.
– Серьезно? Беатрис что ли сказала? Такое только она могла!
– Да-да, Беатрис.
– Не верь всему подряд, мышка! Ты готова?
Я кивнула и накинула пальто. Да уж, что ни говори, а верить всему подряд и правда пора прекращать.
Мы поблагодарили Жоржину за помощь, покинули дом, который, как оказалось, стоял на самой границе Северных земель, и уселись в дилижанс. Пуховый платок непривычно щекотал щеки. Я расправила мятый подол темно-серого платья и перевела взгляд на белоснежный пейзаж за окном. Если где-то есть место, которое может стать нашим новым домом, мы его найдем.
