Лайза Фокс
Развод за каменной стеной
Будьте осторожней
Время остановилось. Оно звенело в ушах и дробно ухало в груди. Вспыхивало яркими всполохами даже за закрытыми веками. Я попробовала втянуть голову в плечи и сжаться в комок.
Неотвратимость удара о мраморные ступени приводила меня в ужас. Я успела подумать, что хорошо было бы извернуться в воздухе и упасть хотя бы на бок. Спиной у меня было мало шансов не сломать себе шею.
Страх за Андрюшку, который не нужен Вадику и останется сиротой полоснул меня острой бритвой. От этой мысли моё сердце готово было разлететься на куски ещё до столкновения со ступенями. Неужели он останется сиротой?
Я уже успела попрощаться с жизнью и пожелать счастья сыну, когда запястье пронзила резкая боль. Руку безжалостно дёрнули вперёд. Потом сгребли в районе талии. А потом жёстко приложили лицом о что-то твёрдое.
И мир снова начал существовать!
Он взорвался искрами в глазах, чернотой футболки, резкими вздохом Зуева от столкновения наших тел. Сильными руками, прижимающими меня к груди, закутавшими меня надёжным коконом.
А потом я провалилась в омут голубых глаз мне казалось, что я падаю в него. Растворялась без остатка и желания сопротивляться. Без страха или необходимости всё контролировать.
Мне просто хотелось быть!
Вдыхать приятный мужской запах с нотками чего-то хвойного. Прижиматься к крепкой груди, ощущая поддержку и надёжную опору. Смотреть в глаза. Слышать шумное дыхание у самого уха.
Я ловила его взгляд. Чувствовала как ярость Артёма переплавляется во что-то совершенно другое. Жаркое, волнующее, манящее. Как оно воспламеняет в моих венах давно забытое чувство. Ощущение себя женщиной.
У меня даже закружилась голова от манящего мужского взгляда. Ноги ослабели, и Артём сильнее прижал меня к себе.
Он сделал это с такой резкостью, словно притянул меня в постели. Моё тело моментально откликнулось. Мурашки усыпали кожу рук, спину, ноги. Спустились до самых кончиков пальцев.
Я окончательно поплыла, когда он чуть ниже склонил голову. От предвкушения поцелуя жар его рук разогрел мои дремавшие желания. Горячая волна стекла вниз живота и скрутилась там в огненную воронку.
Голову кружило ощущение близости. Внезапное спасение придало мне смелости и желания разделить своё вожделение на двоих. И особенно волновало то, что я не была одинока в своих чувствах.
Зуева трясло не меньше моего. Он пожирал меня взглядом. Вдыхал мой запах и не размыкая объятий, гладил пальцами. Он сдвигал их на крохотное расстояние, но и этих движений я вспыхивала, как пух от искры.
Мы молча смотрели друг на друга не в силах разорвать объятья. Пульсировали в едином ритме бешеного дыхания, которое на высоте вдоха больше напоминало всхлип. Ловили каждый взмах ресниц, каждый поворот головы.
Я никогда так остро не чувствовала близость мужчины. Никогда не была с ним в таком звенящем резонансе. Не ощущала себя с ним единым целым. Чем-то обнажённым до самой души.
Оголённой до кончиков нервов и бесстыдно разгорячённой. Готовой с этим мужчиной на всё и прямо сейчас. Без сомнений и промедлений. Без стыда.
Мы стояли на краю лестничной площадки без единого движения. Но я чувствовала, как в кольце мужских рук бьётся, пульсирует наше общее желание. Как оно накрывает нас с головой, утаскивает в глубину, из которой нет возврата.
Воздух вокруг мог бы воспламениться от жара желание, исходящего от наших тел. Я пропала. Мы пропали. Оба. Выпали из реальности в вожделение.
Артём медленно, словно преодолевая сопротивление, наклонил голову ещё ниже. Нервы зазвенели от напряжения. Я уже готова была закричать: «Да целуй же ты уже скорей!».
И когда мои губы уже саднило от предвкушения поцелуя, волшебство момента раскололи шаги.
Тихие. Неторопливые. Детские. Андрюшкины!
Меня словно ледяной водой окатило!
Я постаралась отскочить от Зуева подальше. Он вскинул голову, осмотрелся.
Тяжело дыша он отодвинул меня от края лестничной площадки. И только тогда, когда я оказалась между ним и стеной, разжал объятия.
От переполнявших меня чувств я едва смогла удержаться на ногах.
Зуев смог справиться с волнением. Он повернулся ко мне уже с совершенно безразличным лицом и произнёс таким равнодушным голосом, что я почувствовала боль потери.
– Будьте осторожней, Валерия. – А потом предостерегающе посмотрел прямо в глаза. – И не заглядывайте туда, куда вас не приглашали. Пойдёмте осматривать второй этаж.
Он развернулся ко мне спиной и пошёл навстречу Вадиму с Андрюшкой, которые стояли на верхней ступеньке. Я поплелась следом.
Без слов
По второму этажу я бродила словно в тумане. Андрюшка бегал из комнаты в комнату. Вадим задавал вопросы про напольное покрытие, несущие конструкции и прочее. Артём отвечал чуть резковато, но со знанием дела.
Время от времени я замечала его внимание. Казалось, что на Вадима и Андрюшку он смотрит обыкновенно. А мне доставались обжигающие взгляды голодного злого хищника. Я даже начала стараться вставать чуть сзади. Но Артём останавливался, пропуская меня вперёд.
Держал на прицеле.
Зуев был в курсе всего. Рассуждал не в общем, а про конкретный дом. Часто объяснял какие-то решения, тем, что случилось во время стройки. Но всё скупо, без подробностей. А потом и вовсе начал поглядывать на часы, явно давая понять, что время закончилось.
Мы с Вадимом, тоже заметившим нетерпение Артёма, переглянулись, но обсуждать его не стали. Раньше сядем за стол, раньше получим ответ, продаст ли он нам дом или посчитает недостойными. Хозяин ускорил показ.
Я думала, что он выставит нас за ворота, но Зуев поступил совершенно иначе. Он попросил поторопиться с ужином! Перегородил вход в детскую, где стояла под целлофаном кровать в форме машинки.
– Комната ребёнка такая же, как спальня. Остальное мы уже посмотрели. Если больше вопросов нет, предлагаю приступить к приготовлению ужина. Напишите список продуктов. Пока мы с вами дойдём до гостевого домика, где есть вполне приличная кухня, их уже доставят. Пишите в мессенджер. Если чего-то не будет, привезут то, что есть, остальное позже.
Он передал мне свой телефон. На секунду наши руки соприкоснулись. Его обжигающе горячая, и моя трясущаяся. Я едва не уронила смартфон на пол. Зуев крепко обхватил мою ладонь своими пальцами, уверенно вложил телефон.
Произнёс предостерегающе.
– Будьте аккуратны, Валерия. – Он снова впился в меня своим обжигающим взглядом. На этот раз он был осуждающим. – Если действовать неосторожно, можно разрушить важное.
Но руку не освободил. Дождался, когда я крепко обхвачу телефон пальцами, и только тогда разжал капкан. Я шумно вдохнула, словно вблизи Зуева и не дышала вовсе. Словно он загонял меня, как гепард, как угольно-чёрная пума.
И я тряслась, как лань, не в силах справиться с волнением. Не в силах противостоять его напору и бешеной энергетике. Поэтому восприняла возможность не общаться с Зуевым во время заказа продуктов, как способ спрятаться. Но и тут не угадала.
Он встал рядом, словно контролируя список ингредиентов. Но я ощущала аромат его аромат с хвойными нотками. Его мощь. Исходящую от него опасность. А когда Зуев прикоснулся ко мне, чтобы избежать столкновения с несущимся Андрюшкой, я чуть не разрыдалась.
Он волновал меня каждым словом, каждым поворотом головы или взмахом прямых, острых как бритвы ресниц. Моя чувствительность обострилась настолько, что я ощущала Зуева без слов. Даже не видя.
Забрав из моих рук телефон, он предложил перейти в домик для гостей. Но теперь мне не надо было на него смотреть или вслушиваться в слова. Я ощущала какую-то неведомую связь. Опасную, будоражащую, неразрывную.
С Вадимом он был обычным. Продолжал разговаривать о доме, задавать вопросы о нашей семье. Всё это ровным голосом. Без намёка на злость или нервозность. Как с любыми другими покупателями недвижимости.
Со мной была другая история. Мы словно танцевали без слов. Он делал шаг ко мне, я отступала. Он проходил вперёд – я следовала за ним. Неотрывно. Шаг в шаг. Словно стараясь выдерживать невидимую дистанцию.
Не слишком приближаться, но и не отдаляться. Чтобы не вызвать его гнева. Не потерять из вида.
Сердце бешено колотилось в груди. Я тряслась, как зайчонок, убегающий от преследования орла. Вошла в какой-то гипнотический резонанс страха и никак не могла из него вырваться.
Наш безмолвный танец напоминал что-то хорошо знакомое. Я силилась понять что именно, но никак не могла. Зуев в сторону – я туда же. Он к лестнице, я за ним. Он останавливался, и я тормозила.
А когда мы начали спускаться по лестнице, он не только остановился на первой ступеньке меня подождать. Шёл чуть впереди, чтобы контролировать спуск. А потом встал спиной к прикрытому полотном снимку девушки с ребёнком. Словно защищая их от меня.
Я прошла мимо. А когда он качнулся следом за мной, ускорила шаг. Это было так синхронно, что я поняла! Наше безмолвное взаимодействие напоминало игру пастушьей овчарки, загоняющей овцу в стойло!
У меня даже лодыжки начали зудеть, словно от укусов, направляющих в нужном направлении! Загорелось лицо от обжигающего дыхания. От волн невидимой, но вполне осязаемой власти, исходящей от Зуева.
И я поняла! Он намеренно меня пугал! Старался подавить волю или заставить сбежать. Может быть и на лестнице специально постарался соблазнить, чтобы выбить из колеи! Чтобы я сама отказалась от дома, от своей мечты стать независимой.
И со многими это получилось? Других он тоже обнимал?
Почему-то именно эта мысль придала мне силы выпрямиться. Почувствовать опору.
Продолжая внутренне дрожать, как желе, я сумела посмотреть Зуеву в глаза. Вложив в этот взгляд всю твёрдость, на которую была способна.
Он заметил. Понял. Растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал.
А потом, сложив на груди руки, посмотрел на меня взглядом, в котором читалось превосходство. Уверенность хищника, превосходящего жертву многократно.
И я дрогнула. Схватила Андрюшку на руки, и почти бегом рванула к домику для гостей.
Целуйтесь!
Я топала по дорожке, которая так восхитила меня раньше и кипела от гнева. Да кто он такой? Бог? Кем он себя возомнил? Считал себя всемогущим? Думал, что может решать мою судьбу? Много желающих!
Кстати, и правда, желающих, чтобы я делала всё, как они скажут было много. Вадику надо было, чтобы я получила развод с отступными в виде машины. Родителям, чтобы не рыпалась из опостылевшего брака. Вадиму – чтобы вышла за него замуж.
А мне? Что надо было мне, они подумали?
Так вот, если бы хоть кто-то из них захотел узнать моё мнение, изумился бы. Потому что мне нужно было стать независимой. От них от всех, и от каждого в отдельности. И для этого мне нужен был дом! Этот дом! Ни на какой другой, даже на сарай на голом участке, у меня бы денег не хватило.
Значит, надо быстрее с этим заканчивать.
Первой добежав до домика для гостей, я остановилась на крылечке. Андрюшка сразу же вывернулся с рук и потянулся к дверной ручке. Но даже подпрыгнув, не достал.
Мужчины подошли к крыльцу. Мне они напомнили приливную волну. Вадим, мягкую и спокойную. Зуев, словно налетевший шторм. Грозный, давящий, опасный. Сразу начал с едва читаемой издёвки.
– Так оголодали, Валерия, что рвётесь сломать дверь?
Я пожала плечами. Как мантру повторяла про себя: мне нужен дом, мне нужен дом, мне нужен дом. А потом посмотрела на Зуева, словно нехотя и медленно отвела взгляд. Надеялась, что получится изобразить уверенность во взгляде.
– Я хорошо питаюсь. Тороплюсь только чтобы скорее получить ответ, продадите ли вы нам дом. А то, что Андрюше хочется попасть внутрь – так на то он и ребёнок. Ему всё интересно. Даже неинтересное.
Теперь поддеть попыталась я. На лице Зуева промелькнула улыбка, а глаза остались такими же. Пронзительно голубыми. С превосходством во взгляде. Словно он разгадал мою игру. Знал, что я знаю, что он знает.
Вот гад!
– Тогда давайте войдём внутрь и дождёмся еды. – Он вставил в дверь ключ, а потом приложил к пластинке возле наличника карточку. Нажал на ручку и пропустил меня вперёд. – Можете хозяйничать только на территории первого этажа. На второй заходить запрещено.
Так и сказал, «запрещено». Вадим, вошедший следом, посмотрел на меня удивлённо. Я едва заметно пожала плечами, словно не понимала, чем вызвано такое заявление. Надеюсь, что он поверил. По крайней мере, беспокойства больше не выказывал.
Зуев быстро скинул мокасины и прошёл на кухню. Вадим потянулся за ним. А мы с Андрюшей застопорились. Я помогла ему снять сандалики, а потом и сама разулась. Босоножки с истрёпанными хлястиками спрятала под лавку. А когда подняла голову, увидела Зуева.
Он смотрел на меня незнакомым взглядом. Теперь голубые глаза были полны тепла, нежности и сострадания. Мне казалось, что он меня жалел. Но едва я поднялась на ноги, морок развеялся. Передо мной снова был властный и несгибаемый Зуев.
– Думал, что вы снова заблудились.
Мне стало неловко, что он застукал меня с рваными босоножками. Но его наглый комментарий вывел меня из себя. Я вздёрнула подбородок и поинтересовалась, – а вы теперь меня будете пасти, как телёнка?
Зуев едва заметно нахмурился. Но его сердитое выражение моментально сменилось насмешливым.
– Ну, телёнка, не телёнка, но вас точно надо подгонять в нужном направлении. Муж, как я погляжу, не справляется. Значит, придётся мне.
Он протянул ко мне руку, а я, словно не видя её, проскользнула к кухне.
Я чувствовала его взгляд физически. Он покалывал шею до самого края ворота, щипал за локти и мурашками спускался к кончикам пальцев. От него туманилось в глазах и кружилась голова.
Каждый шаг в присутствии Артёма давался мне с трудом. Казалось, что я преодолеваю сопротивление не воздуха, а густого киселя. Но я точно знала, что должна вырваться.
Чтобы оказаться подальше, я сделала рывок к кухне. Но вместо того, чтобы оказаться в открытом пространстве, налетела на Вадима. Наверное, он устал ждать и пошёл навстречу, чтобы увидеть, где я потерялась.
Столкновение было неудачным. Ударившись ключицей, вскрикнула и отпрянула назад. Нога подвернулась, и я начала падать. Вадим моментально сориентировался и притянул меня к себе. Зафиксировал, чтобы не упала.
Сердце испуганно колотилось в груди. Я благодарно кивнула Вадиму, и он уже начал разжимать руки, чтобы выпустить меня из случайных объятий.
– Ну, наконец-то поцелуетесь! – Настиг нас комментарий подошедшего сзади Зуева. – А то семья с ребёнком, а ни одного поцелуя за всё это время. Хоть посмотрю, как вы это делаете.
Он встал сбоку, переплетя руки на груди, всем своим видом говоря, что с места не сдвинется.
Я посмотрела на Вадима. Его озабоченный взгляд сменился мягким, зовущим. Он словно приглашал меня сделать первое движение самой. И я обмерла.
Моё сердце пропустило удар. Дыхание замерло.
Я понимала, что поцеловаться с Вадимом, хорошим, но чужим человеком, просто не смогу.
А Зуев не унимался. Склонил голову набок и сверлил нас любопытным взглядом.
– Ну же! Целуйтесь!
Ты из этих?
– Ну же! Целуйтесь!
Слова Зуева прозвучали в голове похоронным набатом.
Как бы мы ни старались с Вадимом изобразить семью, как бы виртуозно ни отвечали на неудобные вопросы Зуева, всё было напрасно. Поцеловаться с Вадимом я не могла. У меня было ощущение, что меня обнимает брат, а не потенциальный муж.
Но дом для меня и моего сына нужен был катастрофически. Я зажмурилась, пытаясь собраться с духом. Открыла глаза снова. Закрыла. Снова распахнула глаза. Но решимости поцеловаться не прибавилось.
С мольбой я уставилась на Вадима. Он понял меня правильно и разочарованно поджал губы. Мне стало перед ним неловко. И в его объятиях тоже неуютно. Неприятно от ощущения неправильности, неестественности.
Я начала впадать в отчаянье. Это был крах. Если бы я начала отпихивать руки Вадима, всё стало бы понятно. Тем более что Зуев ни на секунду не спускал с меня льдистых голубых глаз. Прямо-таки вгрызался взглядом, пытаясь разоблачить наши отношения.
Вдруг брови Вадима дрогнули. Уголки губ поползли вверх, а лицо стало удивлённо-недоверчивым.
– Так вот, в чём дело!
Вадим переводил взгляд с Зуева на меня и обратно на Артёма. Тот непонимающе нахмурился. А Вадим освободил одну руку, второй придерживая меня за талию.
– Так вы что, из этих?
– Из каких «из этих»? – Непонимающе нахмурился Зуев, а Вадим, наоборот, ещё больше вдохновился.
– Да вы не смущайтесь. Мы с Лерой в такие игры не играем, но в чужие постели не лезем. Там каждый развлекается по-своему. – Вадим прижал ладонь к груди, словно хотел убедить Артёма в своих добрых намерениях. – А я-то думал! Зачем человек, продаёт так дёшево? Зачем устраивает кастинг семейных пар? А тут всё так просто! Я понял!
– Что просто? – Ещё сильнее нахмурился Зуев, а я сделала небольшой шажок в сторону. Окончательно не отстранилась, но чувствовала себя свободнее. К тому же могла теперь одновременно видеть обоих мужчин. – Что понял?
– Вы не подумайте, Артём! Я толерантен, и всё такое. И Лера чужими постелями не интересуется. Мы с пониманием относимся к чужим особенностям. И, честное слово, никому не расскажем.
– Да что вы поняли? Что не расскажете-то? – взревел Зуев.
А Вадим улыбнулся так, словно на него снизошло озарение.
– Вы попросили нас поцеловаться, а сами стояли и смотрели. Вы же этот, как они правильно называются? Вы куколд!
На Зуева было страшно смотреть! Сначала он закашлялся. Потом сжал губы в нитку и покачал головой. Его лицо потемнело, на скулах заиграли желваки. Выглядело это страшно. Я даже выскользнула вглубь комнаты и подхватила на руки Андрюшку.
По лицу Зуева проносились непонятные эмоции. Брови взлетали и опадали, рот сжимался в точку, а потом распахивался в похожем на оскал спазме. Потом Артём сложился почти пополам и затрясся.
Вадим смотрел на меня встревоженно.
– Вы… Вы… – сипел откуда-то снизу Зуев.
Его колотило крупной дрожью. Он пытался жестикулировать, но снова хватался за живот. Наконец, с видимым усилием распрямился и засмеялся в голос. Совершенно беззлобно и искренне.
Я облегчённо выдохнула и чмокнула Андрюшку в щёку.
Успокоившись, Зуев осмотрел нас с нескрываемым возмущением, но незлобно.
– Ну какой куколд? Как вам это в голову взбрело? – Теперь он смотрел, растерянно разводя руками. – Вы точно сумасшедшая парочка! Я нормальный! Совершенно нормальный! Без особенностей в постели! Ни БДСМ, ни куколд, ни ещё что-то там о чём я даже понятия не имею!
Теперь растерянным был Вадим.
– А зачем тогда хотели смотреть, как мы целуемся?
– А что в этом такого? Вы же семья? Люди в семьях целуются. Это нормально!
– А почему хотели смотреть на это? – не сдавался Вадим. Ему было обидно, что он сделал дурацкое и неправильное предположение, но признаваться в этом ему было сложно.
– А я и не хотел «смотреть». Я просто предложил, а вы такие выводы сделали, что у меня волосы дыбом встали. Я ещё поужинать предложил. Вы что, теперь будете думать, что я хочу «смотреть» как вы едите? Не знаю, есть ли такое извращение, но если есть, то не в этом дело! Я не хочу «смотреть».
Вадим сник.
– А зачем тогда это всё? Эти вопросы, разговоры. Зачем этот ужин? Вам что, не с кем поесть?
На секунду по лицу Зуева скользнула скорбь. Но он быстро вернулся к своему обычному выражению непробиваемого спокойствия и превосходства.
– Во-первых, я не люблю есть в компании. Меня вполне устраивает уединённый ужин в хорошем месте. А во-вторых, – его голос стал звучать глуше. Глаза потемнели, стали почти синими, печальными. – Этот дом мог стать уютным гнёздышком для любящей семьи. Под его крышей росли бы дети. Именно для этого мы его строили. И мне по-человечески хочется, чтобы в нём поселилась именно такая семья.
Почему-то сейчас слова Зуева пробирали меня до костей. Он не говорил ничего нового, но то, как он это делал, словно полностью меняло смысл. Говорил искренне, от души. Возможно впервые за многие годы. И мне захотелось облегчить его боль, сквозившую в каждом слове.
Глаза Артёма прожигали моё сердце насквозь. Добирались до того места, в котором болело у меня. Любящая семья!
Я посильнее прижала к себе Андрюшку. Тот, словно почувствовав мои переживания, перестал рваться с рук. Прижался головой к груди. Обхватил меня ручонками, и я чуть не разрыдалась.
– Вы сейчас не цените, – продолжил Зуев каким-то звенящим голосом, – поцелуи, прикосновения, улыбки. У вас всего этого в избытке, а значит, не имеет значения. Это так же важно и так же недооценено, как воздух, необходимый каждую секунду. И я хочу подарить кому-то возможность прожить счастливую жизнь, не думая, где будет спать ребёнок и на что снять квартиру. Не нажиться на продаже особняка, а передать его любящим людям. Пусть просто будут счастливы.
Он качнул головой и, не сказав ни слова, прошёл вглубь кухни. Сел на диван, сцепив руки перед собой. Молчал.
А в моей груди горьким эхом отзывались слова про счастливую семью.
